Текст книги "Социалистическое, клиническое, медицинское, культурное, музыкальное произведение. Рассказ интеллигентного хама"

Врач начал повторять всё деловито, но быстро:

– Прихожу я вечером домой.

Суфлёр:

– А стул не там стоит.

Врач нервно, быстро и потирая руки:

– А стул не там стоит. А-а-а!!! Какого?!!

Вдруг заорал он и резко повернулся к нам, как бы вопрошая и вытягивая руку вперёд, сжимая ее в кулак. Я бы и рад был посочувствовать и всячески поддержать человека в таком трудном положении, но не мог и пошевелить даже губами. И всё же меня уже заинтересовала история со стулом, и мне всё-таки хотелось знать, а почему, собственно, и как он посмел, стул, так себя повести. И дождался продолжения.

Суфлёр:

– Я, уходя, всё вымыл, расставил по местам, разложил по полочкам и расставил стулья вокруг обеденного стола на одинаковом друг от друга расстоянии, задвинув каждый под стол, и ушёл на работу.

Врач:

– Да, вот именно так всё и было, – говорил он, быстро прохаживаясь взад и вперёд по космическому короблю, и нервно при этом потирал ладони.

Суфлёр:

– Прихожу вечером.

Врач:

– Вот мы дошли до главного, – резко крикнул он куда-то в сторону и махнул рукой, подошёл ко мне и как-то по дружески и вкрадчиво-искренне, сдерживаясь, чтобы не расплакаться, продолжил: – Прихожу с работы и первое, что я вижу (он перевёл дыхание), – один стул стоит не там, не на месте стоит…

На слове «стоит» он отскочил на сцену и стал изо всех сил сдерживаться от слезливых эмоций.

Петрович:

– Вот ведь, мать его, а кто ж эту гадость ему сделал то, а?

Викторович (тоже чуть сдерживая слёзы):

– Да уж понятно кто.

Петрович:

– Ну кто? Сосед какой-нибудь, пакостник?

Викторович:

– Со-о-ос-се-е-ед… – передразнил он Петровича. – Конечно, на такое способна только женщина.

Петрович:

– Вот ведь, мать их, до чего людей доводят образованных.

Доктор, овладев собой, продолжил:

– Я ей говорю: «Маша, ну почему так трудно поставить стул на место, если ты им пользовалась? Это же так просто».

Вдруг он рявкнул и зашагал по комнате. Опять послышался суфлёр.

Суфлёр:

– Сколько можно повторять, Маша…

Врач:

– Сколько можно, Маша, повторять?

Суфлёр:

– Вещи имеют своё место, и их надо обязательно ставить на то место, где они и должны находиться, Маша.

– Это же просто и понятно, да, Маша? – спросил доктор непосредственно у меня. Сказать, что это нас насторожило, значит не сказать ничего. Многое мы уже повидали в этом заведении, но Машей нас ещё никто не называл, и этого мы никак не ожидали. Особенно возмущён этим был Петрович.

Петрович:

– Какая Маша?! Ты, упырь сумасшедший, разуй глаза.

Викторович всё это время находился в полуобморочном состоянии и всех успокаивал.

Я уже болезненно чувствовал очертания моего черепа и мозга под ним, сдавленного резинкой и запиханными под неё датчиками. И ответить просто не мог, но я оказался умной Машей и догадался кивнуть, чем вполне удовлетворил доктора-пришельца. После удовлетворительного моего ответа, мол, что Маша всё поняла, доктор пригласил меня в кресло пилота, чем немало удивил. Столько времени продолжалось действие, а процесс «анализа башки», оказывается, ещё не начался. Я быстро переместился в кресло, доктор, сопя и тоже быстро подсоединяя к моей голове проводки, закрыл кабину и исчез. Я остался в полной темноте.

Неожиданно раздался голос сверху:

– Внимание, приготовились…

«Сейчас, наверное, начнётся обратный отсчёт», – подумал я.

Вдруг на секунду всё замерло, и мгновенно что-то началось. Передо мной зажёгся экран, он стал мерцать. Полёт начался…