Текст книги "Умереть с первого взгляда"

31

2 октября, вторник

– В первую очередь нужно выяснить, кому достанутся деньги, – сказала Эмили Денайер, следователь из отдела по борьбе с экономическими преступлениями.

Рой Грейс знал, что эта фраза давно стала мантрой в расследовании тех дел, где замешаны деньги. Если проследить всю цепочку, то непременно выйдешь на преступника или преступников.

Гленн Брэнсон, сидевший рядом с Эмили в кабинете Грейса, тоскливо смотрел на гору бумаг перед собой. Точнее, на две горы, одна из которых постепенно уменьшалась, а вторая, наоборот, росла. Доказательства. Все бумаги, по совету юристов, были набраны шестнадцатым кеглем, на случай если вдруг попадется пожилой судья со слабым зрением, который не пожелает лишний раз заморачиваться.

Купол Олд-Бейли, здания, в котором размещается Центральный уголовный суд Англии и Уэльса, украшает бронзовая статуя богини Правосудия. В правой руке она держит меч, а в левой – весы. На взгляд Грейса, весы следовало бы заменить игральными костями или колесом рулетки. Любой процесс, сколь бы тщательно, даже безупречно ни было выстроено обвинение, превращается в азартную игру против ловких адвокатов, порочных присяжных или тупого судьи. Ты делаешь все возможное, чтобы арестовать преступника, но, как только это случается, начинается еще более трудная бумажная битва, и цепь доказательств – один из важнейших ее элементов.

Документы на столе относились к предстоящему суду над Джоди Бентли, преждевременно отправившей в могилу по крайней мере двух законных мужей и еще одного потенциального. И частично исход дела зависел от доказательства того, получила ли она в результате своих злодеяний реальную или потенциальную выгоду.

К сожалению, все прочие доказательства по убийствам всех трех жертв были лишь косвенными, не помогла даже ловушка с подставным телефонистом. Как справедливо заметила Эмили Денайер, надежда оставалась только на то, чтобы установить, кому достанутся деньги. Но Джоди Бентли была хитра и действовала под различными фальшивыми именами, имея банковские счета по всему миру.

– Вот ведь сучка! – выругался Гленн Брэнсон, изучая один из документов: отчет доктора Колина Данктона, патологоанатома из Министерства внутренних дел. – Даже если бы последний бедолага выжил после того, как она дала ему яд песчаной эфы, то его дружок точно бы сморщился! Кажется, был такой фильм.

– «Сжимающийся человек» или что-то в этом роде?

– Да, точно, – подтвердил Брэнсон, завзятый киноман. – «Невероятно уменьшающийся человек», фильм пятьдесят седьмого года. Режиссер Джек Арнольд, в главных ролях Грант Уильямс и Рэнди Стюарт. Но там сжималось не только мужское достоинство.

– Грант Уильямс и Рэнди Стюарт? – озадаченно переспросил Грейс. – Что-то я не помню таких актеров.

– Учитывая, сколько вам лет, босс, могли бы и помнить.

– Уважайте старших, детектив-инспектор Брэнсон!

– Был такой сериал две тысячи двенадцатого года.

– Есть хоть что-нибудь, чего ты не знаешь о фильмах?

Грейс с улыбкой покачал головой и вернулся к просмотру стопки бумаг, густо покрытых примечаниями королевского адвоката. Тот просил уточнить следующие моменты, касающиеся тогдашнего жениха Джоди Бентли, американца по имени Уолт Кляйн:

«Зачем они приезжали в Куршевель?»

«Сколько было времени, когда они вышли из отеля?»

«Сколько точно было времени, когда она потеряла его из вида?»

«Сколько времени прошло после его исчезновения, прежде чем она обратилась в полицию?»

На все эти вопросы за пару часов не ответить, тут требовалось несколько дней. Грейс в поте лица работал над этим с семи утра и уже начинал терять волю к жизни. И тут зазвонил телефон.

– Суперинтендант Грейс, – ответил он.

Это оказался инспектор Билл Уорнер из брайтонского отдела уголовного розыска, старый знакомый, с которым Грейсу давненько уже не доводилось пообщаться.

– Привет, Рой. Как у тебя дела?

– Отлично, Билл, а у тебя? Как твоя спина?

Уорнер, бывший профессиональный боксер, таксист и член национальной сборной по водному поло, страдал от остеопороза позвоночника, но не позволял болезни мешать работе. Сегодня он был дежурным инспектором по Брайтон-энд-Хову.

– Хреново, если тебе и впрямь хочется узнать правду, приятель. Но в остальном я в полном порядке. Я только что побывал на месте самоубийства, но что-то в этом деле мне не нравится. Думаю, кому-нибудь из отдела по расследованию особо тяжких преступлений не помешало бы приехать и взглянуть своими глазами.

– Хорошо, – не стал спорить Грейс. – Какие у тебя соображения, Билл?

– Погибла женщина по имени Сьюзан Драйвер, пятидесяти пяти лет. Она овдовела четыре года назад. Ее муж, известный в Брайтоне антиквар, в свое время начинал как коммивояжер, но потом стал крупным игроком на рынке старой мебели, а когда этот бизнес рухнул, перешел на антикварные украшения. Оставил своей старушке приличное состояние. Ее дочь беспокоилась, что не может связаться с матерью уже несколько дней. История кажется мне подозрительной по многим причинам. На месте происшествия сейчас находится старший эксперт-криминалист Алекс Колл, он введет твоих людей в курс дела.

Дальше Билл перешел к описанию места происшествия, а потом рассказал, что он там обнаружил.

– Пожалуй, я приеду сам, – решил Грейс.

Уорнер поблагодарил его и отсоединился.

– Не желаешь полюбоваться на повесившуюся? – спросил Грейс у Брэнсона, закончив разговор.

– Вообще-то, это не мой профиль, но я схожу за компанию, босс, чтобы вам было не так страшно.

Детективы извинились перед Эмили Денайер, пообещав вернуться, как только смогут, и вышли из кабинета, стараясь не показать, насколько они рады такой своевременной отлучке, пусть даже и по столь мрачному поводу.

32

2 октября, вторник

«Грезить о смерти хорошо тому, кто боится, ибо мертвым страхи неведомы».

Джонни Фордуотер снова и снова возвращался к этой фразе, услышанной много лет назад, но никак не мог вспомнить, откуда она.

После случившегося на прошлой неделе смерть казалась ему лучшим выходом. Самоубийство.

Любое другое решение означало бы окончательную потерю лица.

Перед ним на столе лежала написанная четким и аккуратным почерком записка, адресованная троим его детям и восьмерым внукам. В ней Джонни извинялся, что не может оставить им то наследство, какое планировал. Он также объяснял причины, возможно излишне подробно, но что с того? Может быть, его рассказ послужит для них предостережением никогда не поступать так, как он. Какой бы безысходной ни стала их жизнь.

Фордуостер подошел к домашнему сейфу, ввел шестизначный код и открыл тяжелую дверцу. Внутри хранился служебный револьвер, который он обязан был сдать еще много лет назад, когда увольнялся из армии. Но никто тогда особенно не настаивал, так что он подумал: «Какого черта?» – и оставил оружие себе. Рядом лежала горстка патронов. Твердой рукой Джонни наполнил все шесть камор револьвера боевыми патронами. Один старый армейский приятель, страдавший депрессией, рассказывал, что временами боролся с искушением застрелиться, но каждый раз в последнюю секунду передумывал, и его отпускало.

Джонни казалось, что это единственный честный выход из постигшего его финансового краха. Когда нажимаешь на спусковой крючок, нет разницы, какая именно камора окажется напротив бойка. Смерть принесет облегчение. Он приготовился, засунул в рот ствол револьвера, направил его в нёбо, нащупал указательным пальцем правой руки спусковую скобу, а потом и сам крючок.

Взглянув в окно на вечернее солнце, низко повисшее над спокойными водами Ла-Манша, он увидел далеко на горизонте контейнеровоз, а чуть ближе к берегу – доску серфера. Джонни нажал на крючок, поначалу мягко, но постепенно усиливая давление.

33

2 октября, вторник

– Не самое приятное зрелище, сэр, – сказал старший эксперт-криминалист Алекс Колл.

Прежде чем войти в стоящий на отшибе солидный дом в викторианском стиле, Рой Грейс вместе с инспектором Гленном Брэнсоном надели защитные костюмы, бахилы и перчатки и расписались в специальном журнале, где фиксировались все посещения места происшествия.

Вдоль тихой улочки были припаркованы полицейские машины, включая фургон криминалистов.

– Что тут у нас, Алекс?

Старший эксперт-криминалист, худощавый и чрезвычайно серьезный мужчина, отличался цепким взглядом, подмечавшим каждую деталь, что и позволило ему быстро продвигаться по службе.

– Хозяйка дома – она же, по нашему убеждению, и стала жертвой – Сьюзан Адель Драйвер овдовела четыре года назад, – начал Колл. – Ее покойный муж был торговцем антиквариатом, а после краха рынка старинной мебели занялся драгоценностями. Вроде бы все указывает на то, что женщина покончила с собой, повесившись, но коронер согласилась с инспектором Уорнером, заподозрившим инсценировку.

– А кто коронер?

– Мишель Уэбсдейл. Она уже уехала на ДТП со смертельным исходом, но скоро вернется.

Мишель Уэбсдейл была из тех людей, кому Грейс доверял. Как и инспектору Уорнеру.

– А где сейчас Билл?

– Он только что отправился на вызов – женщина с ребенком на руках грозится спрыгнуть с балкона четвертого этажа.

– Ну и какие у вас первые выводы?

– Есть кое-что, что меня смущает: высота петли. Ноги жертвы находятся на добрых шесть футов выше стула, на котором она стояла. На шее с задней стороны виден синяк. Мои эксперты уже нашли волосы на полу, недалеко от стула, и это может свидетельствовать о том, что она упала перед тем, как повесилась, либо ее повалили на спину.

– Как вы полагаете, из дома ничего не пропало? Нет ли каких-нибудь признаков ограбления или обыска?

– Нет, сэр, все вроде бы стоит на своих местах. На первый взгляд, ничего не исчезло. На стенах дорогие картины, и вообще в доме много антиквариата: статуэтки и другие ценные вещи. На данный момент трудно определить, не украли ли что-нибудь, но мне представляется, что это не ограбление.

– Жертва все еще in situ?

– Да. Я поговорил с патологоанатомом из Министерства внутренних дел, и он обещал приехать примерно через час.

– Кто именно?

– Ваш добрый приятель, доктор Фрейзер Теобальд.

– Превосходно, теперь вечер у меня точно пропал, – закатил глаза Грейс.

Он поблагодарил Колла, а затем оба детектива поднырнули под ленту ограждения.

Они вошли в просторный, красиво обставленный холл, сморщив носы от запаха разлагающейся человеческой плоти. Потом поднялись по лестнице. Там вонь ощущалась сильнее, и стало очень жарко: центральное отопление работало на полную мощность. На лестничной площадке перед закрытой дверью стояла эксперт-криминалист в защитном костюме. Она узнала Грейса и предупредила его:

– Это тяжелая противопожарная дверь, сэр. Толкайте сильнее.

Грейс так и сделал. Войдя в душную, жарко натопленную комнату, он сразу увидел двух криминалистов в латексных перчатках, осматривающих пол в поисках отпечатков пальцев. Одного из них, Криса Джи, он знал. Фотограф Джеймс Картрелл снимал место происшествия на видеокамеру. Над ними, в петле из пояса банного халата, закрепленной на массивной позолоченной люстре, висела темноволосая женщина лет пятидесяти пяти в свободном свитере и джинсах. Потолок вокруг крепления потрескался, куски штукатурки отвалились. Среди мусора на полу лежала черная бархатная тапочка с вышитым золотым гербом. Вторая по-прежнему держалась на ноге женщины.

Шея погибшей казалась вытянутой. Темно-синий с розовым язык высовывался изо рта. Неподвижные глаза налились кровью. Лицо покрылось зелеными пятнами, вокруг глаз скопились мясные мухи. Руки побагровели, на губах выступила засохшая пена.

Грейс придержал закрывающуюся дверь, впуская коллегу.

Гленн Брэнсон посмотрел вверх и в ужасе отшатнулся от увиденного. Но сердце его болезненно сжалось. То же самое он ощущал всегда, когда по долгу службы выезжал на случаи суицида. Всякий раз думал о том, как жила жертва, что толкнуло ее на этот ужасный шаг… И не мог ли кто-нибудь отговорить самоубийцу, убедить его, что есть и другой выход.

Грейс испытывал во многом схожие эмоции. Он взглянул в глаза женщины, широко открытые, как у большинства повешенных. Уставившиеся в одну точку. «Глаза – окна души», – вспомнилось ему.

Но только не тогда, когда, повиснув в петле, ломаешь себе шею. Повешенный умирает не в одно мгновение. Грейс знал об этом по множеству отчетов патологоанатомов. Какое-то количество воздуха все-таки проходит в легкие, и можно еще долго висеть, отчаянно пытаясь вдохнуть.

И думать о том, что ты сделал? Может быть, сожалеть об этом?

«Ох, Сьюзи Драйвер, где теперь ваша душа?» – грустно размышлял Грейс.

Он посмотрел на зазор между ступнями женщины и стулом внизу. Потом снова взглянул на нее. Задумался. Картина происшествия говорила ему одно, а мысленно он видел что-то другое. Нечто неправильное. Как будто в жалкой попытке загладить вину, Рой вытащил телефон и сделал несколько фотографий. Он понимал, что Картрелл заснимет все в мельчайших подробностях, но все же предпочитал изучить собственные снимки, прежде чем получит материалы от криминалистов.

Еще раз взглянув на женщину, он подумал: «Это ведь было не ваше решение, правда? Мне очень жаль, Сьюзан. Понимаю, что это слабое утешение, но обещаю: я сделаю все возможное, чтобы найти того, кто так поступил с вами, и прослежу, чтобы этот человек никогда больше не смог проделать это с кем-то другим. Скорее всего, вам хотелось бы услышать что-то другое, но увы».

Грейс пожал плечами и виновато посмотрел покойнице в глаза. Та глядела на него с осуждением, словно бы говоря: «Сделай хоть что-нибудь!»

34

2 октября, вторник

Джонни Фордуотер по-прежнему стоял с прижатым к нёбу дулом пистолета, обхватив пальцем спусковой крючок и надавливая на него. Рука тряслась. Покончить с собой оказалось не так-то просто. Он надавил еще немного. Взгляд задержался на контейнеровозе у горизонта, а затем на серфере, скользящем по почти неправдоподобно спокойному морю. Чайка спикировала к набережной и подхватила что-то клювом с мостовой.

Револьвер в любое мгновение мог выстрелить. В любое мгновение.

Это и впрямь оказалось не настолько просто, как Джонни думал. Может быть, его парализовало и поэтому он не может приложить последнее усилие? Может быть, теперь, когда вся шелуха отброшена, он оказался в душе трусом? Испугался того, что лежит за чертой? Или того, что не сможет выполнить все должным образом и очнется на больничной койке со снесенными выстрелом глазами и половиной черепа, как это случилось когда-то в Ираке с одним из его солдат, страдавшим посттравматическим расстройством? Бедняга до сих пор жив, лежит неподалеку, в Доме слепых ветеранов.

Рука устала и затряслась еще сильнее. Держать пистолет поднятым он долго не сможет.

«Ну же, не тяни, сделай это, будь мужчиной!»

Фордуотер зажмурил глаза и попытался представить лицо Элейн, унести воспоминания о ней с собой, но изображение никак не проявлялось. Мозг отказывался распечатать его. Ничего, только пустой лист.

Совсем плохо. Он резко, решительно дернул пальцем, до самой скобы. ЩЕЛК.

Резкий металлический звук. И тишина.

Где-то внизу гневно проревел клаксон автомобиля. Джонни открыл глаза. Серфер все так же безмятежно плыл по спокойному морю. Контейнеровоз по-прежнему виднелся на горизонте. Сам он все еще был жив.

Или это ему только показалось?

Он опустил руку и с недоверием посмотрел на револьвер.

Должно быть, серфер сейчас смеется над ним. И команда корабля тоже потешается.

Весь мир наслаждается его позором.

«Джонни Фордуотер ни на что не годен, даже покончить с собой и то не может!»

Он крутанул барабан, но тот лишь едва шевельнулся. «Ни на что не годен, как дырявый чайник». Джонни понял, что не смазывал проклятую железяку один Бог знает сколько лет. Возможно, в этом все дело.

Он положил револьвер на стол и направился в кладовку за кухней, посмотреть, что там есть. На верхней полке, между «Мистером Мускулом» и коробкой с полиролью, угнездилась маленькая баночка масла «Три в одном». Джонни потянулся за ней, но тут вдруг зазвонил телефон.

«Не обращай внимания».

Телефон звякнул еще два-три раза и умолк.

Фордуотер вернулся в гостиную и принялся смазывать барабан маслом, пока тот не завращался свободно.

Телефон зазвонил опять. Джонни взглянул на экран.

«Международный». Поддавшись внезапному порыву черного юмора, он вспомнил старый фильм, который так любила Элейн, с Питером Селлерсом, Питером О’Тулом и Урсулой Андресс – «Что нового, киска?». Там была сцена под мостом через Сену, где один герой говорит другому (кто и кому именно, Джонни забыл): «Как я могу ужинать, когда вы пытаетесь здесь покончить с собой?»

Он поднял трубку и тихо произнес:

– Алло?

– Мистер Фордуотер? – спросил какой-то мужчина, говоривший со странным акцентом, который Джонни не смог определить.

– Да, слушаю вас.

– Меня зовут Жюль де Коупленд, я брат Ингрид.

– Простите?

– Ингрид… Ингрид Остерман… Я ее брат, вы понимаете?

Джонни не был уверен, что расслышал правильно. В странном акценте незнакомца ему почудилось скорее что-то африканское, чем немецкое, – возможно, с ним беседовал нигериец.

– Жюль?

– Да, Жюль, – ответил говоривший с этаким добродушным смешком.

– Рад побеседовать с вами, Жюль.

– Взаимно. Так вот, у меня для вас новости об Ингрид. Она должна была прилететь в Англию – так ждала этого, бедняжка, так волновалась, предвкушая совместную жизнь с вами. Но, к большому несчастью, ее такси попало в ужасную аварию на магистрали, ведущей в мюнхенский аэропорт. Водитель погиб, а Ингрид в коме, вы понимаете? Я долго разыскивал вас, чтобы сообщить эту страшную новость, сэр.

– Понимаю. Она все еще в коме?

– Да, но врачи говорят, что моя сестра скоро придет в себя. Мы молимся за нее. Однако появилась еще одна проблема – у нее нет медицинской страховки. Ингрид необходимо перевезти из больницы в частную клинику, чтобы продолжить восстановление, но без оплаты ее туда не возьмут. Вот я и подумал, что вы захотите ей помочь.

– А разве у вас больше нет родственников, которые могли бы материально помочь Ингрид, Жюль?

– К сожалению, нет никого, один только я.

– Так, значит, от тех денег, что я переводил вам раньше, ничего не осталось?

Последовало мгновение замешательства, а затем мужчина снова рассмеялся.

– Увы, к сожалению, не осталось.

– А как там мальчики, они ходят в школу? Надеюсь, деньги, которые я выслал, пошли на оплату их обучения?

– Да, конечно, – ответил его собеседник после еще одной короткой паузы.

– Рад это слышать.

– Так вот, мистер Фордуотер, не могли бы вы сделать банковский перевод на тридцать тысяч фунтов, чтобы покрыть текущие расходы на лечение Ингрид?

– Тридцать тысяч… А этого хватит?

– Ну, пожалуй, не совсем, сэр. Может быть, лучше пятьдесят.

– Пятьдесят тысяч, да?

– Да, я вышлю вам новые реквизиты.

Внутренне негодуя, Джонни старался сохранять спокойствие.

– Очень любезно с вашей стороны. Только вот есть кое-какие проблемы, Жюль.

Он намеренно замолчал, ожидая реакции.

Прошло несколько секунд, прежде чем мошенник решился поторопить его.

– Проблемы?

– Вот именно. Видите ли, во-первых, вы назвались братом Ингрид. Но ее брата зовут Руди, а не Жюль. Во-вторых, в Германии нет магистралей, у них автобаны. И в-третьих, я уверен, что так называемая Ингрид Остерман высасывала деньги у множества простаков вроде меня. Советую вам попытать счастья где-нибудь еще. А я сейчас занят очень важным делом.

С чувством мрачного удовлетворения Фордуотер повесил трубку и снова посмотрел на револьвер. Телефон опять зазвонил. На экране снова появилась надпись: «международный».

Джонни едва удержался от того, чтобы ответить.

35

2 октября, вторник

Рой Грейс настороженно рассматривал крепление люстры, на которой висела женщина. Украшенная резными деревянными птицами, покрытыми позолотой, и каплевидными подвесками, люстра эта казалась атрибутом богатого старинного дома, как и лепнина на потолке. Грейс пытался оценить, насколько опасно очевидное перенапряжение конструкции, из-за которого по потолку пошли трещины и посыпались куски штукатурки. Выдержит ли крепление или обрушится под тяжестью веса покойной? С точки зрения безопасности чем быстрее снимут тело, тем лучше. Пока он размышлял, отвалился еще один пласт штукатурки.

– Как ты думаешь, Гленн, не пора ли снять ее?

Брэнсон был на несколько дюймов выше Грейса и потолок видел с более близкого расстояния, но тоже выглядел озабоченным.

– Думаю, если мы этого не сделаем, скоро люстра сама рухнет, – сказал он. – Как в Королевском павильоне, во время операции «Икона», когда люстра упала и убила Дрейтона Уиллера, того парня, что преследовал Гею.

– Но тогда она сорвалась сама по себе, неизвестно почему.

Гленн снова тревожно поднял взгляд к потолку.

– Верно, босс. А в «Призраке оперы» разве не так же было?

– Не знаю, я не люблю мюзиклы.

– То есть вы настолько равнодушный к культуре обыватель?

– Равнодушный обыватель? Я? Да какая может быть культура в том, что кучка паяцев в смешных костюмах горланит глупые песни? Однажды Клио повела меня в оперу, так я еле выдержал. Была там, помнится, одна толстуха. Так я всякий раз, когда она выходила на сцену и начинала петь, боялся, что меня хватит удар, – уж думал, не доживу до конца.

– Тяжелый случай, шеф, – вздохнул Брэнсон. – Боюсь, вам уже ничего не поможет.

– Нам обоим ничего не поможет, если потолок обвалится, пока мы тут спорим понапрасну. Давай лучше сосредоточимся на деле.

Рой велел Алексу Коллу, чтобы кто-нибудь немедленно вынул мертвую женщину из петли, но осторожно, не повредив при этом узел. На узле часто сохраняются отпечатки пальцев или образцы ДНК, а если имеешь дело с серийными убийцами, способ завязывания веревки тоже может оказаться важной уликой.

Грейс быстро осмотрел спальню, не собираясь задерживаться надолго. Все вокруг говорило о том, что здесь жил человек из мира антиквариата. Роскошная кровать с балдахином; изящный туалетный столик с инкрустацией, украшенный серебром и фарфором; кушетка, обложенная подушками. В окно был виден ухоженный садик с лужайкой, обставленной белыми мраморными статуэтками. Выглядело это довольно вульгарно, как будто кто-то старательно пытался создать атмосферу богатого, благородного дома. Совсем не во вкусе Грейса. На стенах висели выполненные маслом миниатюры в рамах, гобелены и старинные ковры, а прямо под покойницей стоял изящный мягкий стул с гнутой спинкой.

Грейс сосредоточился на деталях, по которым можно определить, что самоубийство инсценировали, как и предполагал Билл Уорнер. У инспектора было немало причин для подозрений. Добрые шесть дюймов отделяли сиденье стула от ног Сьюзи Драйвер. Рой внимательно осмотрел обивку. Если бы женщина стояла на стуле перед тем, как повеситься, она бы придавила сиденье еще сильнее. У нее не было никакой возможности дотянуться до петли.

На правой ноге погибшей удержалась черная бархатная тапочка с золотым гербом. Другая нога была босой, а перевернутая тапочка лежала в углу комнаты у плинтуса. Как она туда попала? Может быть, бедняжка дрыгала ногами в предсмертных конвульсиях, отчаянно пытаясь сделать вдох? Или убийца перенес сюда потерявшую сознание жертву и в красном тумане паники не заметил, как обувь слетела с ноги?

Да и скончалась ли жертва уже после того, как ее повесили? Может быть, она к этому времени давно была мертва? Остается надеяться, что патологоанатом сможет дать ответ. Но что бы здесь ни произошло, теперь Грейс уже не сомневался, что Сьюзан Драйвер не сама лишила себя жизни. Это сделал кто-то другой.

На полу, под стулом у туалетного столика, лежал айфон. Странное место, – может быть, он завалился сюда? Возможно, это признак борьбы? Грейс подозвал одного из криминалистов и велел добавить телефон к прочим уликам. Затем два детектива вышли из спальни и принялись тщательно осматривать комнаты, одну за другой.

Внизу, в роскошном кабинете, стояли два кресла «честерфилд», разделенные красивым кофейным столиком, и аккуратный секретер с откидной крышкой. Лежавший на полу силовой кабель от ноутбука подсказывал, что здесь чего-то не хватает. Грейс проследил, куда ведет кабель, и обнаружил настенную розетку. Тумблер был включен.

Значит, компьютер украден? Кем, убийцей?

Других признаков ограбления не было. Ни открытой дверцы буфета, ни выдвинутых ящиков шкафа для хранения документов с разбросанными вокруг бумагами. Весь дом выглядел чистым и опрятным. Возможно, преступник забрал только компьютер. Из-за информации, которая там находится? Но даже если так, то почему злоумышленник не прихватил еще и телефон? Может быть, просто второпях не разглядел его под стулом? Что еще он мог не заметить?

Грейс прошел в холл: бюсты на постаментах, старинные гравюры с видами Брайтона на стенах и очень древнее кресло привратника с высокой спинкой. Потом направился в кухню, имевшую сравнительно современный вид. И тут же заметил включенный в розетку айпад на столешнице в дальнем углу комнаты, рядом с тостером и кофемашиной.

Неужели убийца Сьюзи Драйвер не заметил и его тоже?

Грейс позвонил Эйдену Гилберту из отдела цифровой криминалистики, попросил его осмотреть телефон и айпад Сьюзи Драйвер и выяснить, с кем она поддерживала контакты в последние недели. Потом связался по рации с диспетчерской службой и вызвал мотоцикл или машину дорожной полиции, чтобы отвезти вещи к Гилберту в соседний Хейвордс-Хит.

На симпатичном комоде из валлийского дуба стояла старая фотография в серебряной рамке. Вероятно, это были Сьюзи Драйвер и ее супруг. Фотограф запечатлел новобрачных на крыльце церкви. Невеста была в подвенечном платье и короткой вуали, из-под которой выбивались длинные, до плеч, локоны. Рэймонд Драйвер, с пышной шевелюрой, в парадном пиджаке со щегольской красной гвоздикой в петлице, широких брюках и модном жилете из золотой парчи, гордо стоял рядом. Светловолосая подружка невесты показалась Рою знакомой.

Была там и еще одна фотография в серебряной рамке, и Грейс сразу понял, что видел ее раньше. Точно такую же ему прислал из Германии Марсель Куллен. Две дамы в бальных платьях. Та, что со светлыми волосами, как раз и была на свадьбе подружкой невесты.

Они выглядели настолько похоже, что вполне могли быть родными сестрами. «Сьюзи и Лена, – подумал Рой. – Обе мертвы».

Он посмотрел на Брэнсона, который стоял рядом, внимательно разглядывая прилепленный к столешнице желтый стикер с надписью синими чернилами.

– «Джек Робертс», – задумчиво произнес инспектор. – Откуда мне знакомо это имя?

– Может быть, это кинозвезда? – ехидно предположил Грейс.

– Ха-ха. Если и так, то он из эпохи немного кино, пережиток прошлого, и вы бы скорее его вспомнили, босс.

Грейс показал ему кулак и выдвинул ящик комода. Ни к чему не прикасаясь, он разглядел все, что там лежало: рулон скотча, ножницы, пару шариковых ручек, степлер и фотографию троих детей, играющих на пляже, в котором Грейс опознал Бонди, знакомый ему по поездке с Сэнди в Австралию. Он закрыл этот ящик, открыл следующий, мельком заглянул в него, но не увидел там ничего интересного. Как и во всех остальных.

Потом изучил пробковую доску для заметок, прикрепленную на стене. К ней были приколоты несколько визитных карточек с телефонами такси, меню тайского ресторана и детский рисунок: море, лодка под парусом и большое, низко висящее солнце.

И тут он заметил еще одну визитную карточку.

– Бинго! – воскликнул Брэнсон, увидев, что там написано.

– Может быть, – с осторожностью в голосе ответил Грейс.

На визитке значилось:

Джек Робертс

исполнительный директор агентства

«МЕЖДУНАРОДНЫЕ РАССЛЕДОВАНИЯ»

Суррей, КТ2 5ЕЕ, Кингстон, Ричмонд-роуд, 44, 1-й этаж.

– Нанесем ему визит? – предложил Брэнсон.

Грей посмотрел на часы. До Кингстона придется добираться добрый час или даже больше, если ехать в час пик.

– Лучше узнаем, на месте ли он и согласен ли нас подождать.

И Рой набрал номер телефона, указанный на визитной карточке.