Текст книги "Почему дети убивают. Что происходит в голове у школьного стрелка"

В списке дел до 22 марта 1999 года, во время подготовки к нападению, Эрик указал «переспать»⁸¹. Более того, в последней записи в дневнике от 3 апреля Эрик писал о своих непрерывных попытках заняться сексом и о том, как его поражают собственные неудачи: «Сейчас пытаюсь потрахаться… NBK так быстро пришло, с какого хрена мне так и не перепало. В смысле, я же милый, заботливый и вся херня, но не-е-ет. Наверное, я слишком напираю. Но как бы, а куда деваться, учитывая, что NBK уже скоро»⁸². Вот он планирует самый крупный теракт в истории Соединенных Штатов, но все еще переживает из-за секса. Он хочет почувствовать себя мужчиной, но, очевидно, так и не почувствовал. Кончается дневник Эрика на этой записи:

«Ненавижу вас, люди, за то, что не дали мне испытать столько всего хорошего. И нет, даже, блин, не говорите «ну, сам виноват», это неправда, у вас был мой номер, и я спрашивал, но нет. Нет-нет-нет не зовите с собой этого стремного МАЛЬЧИШКУ Эрика, о-о не-е-ет ни за что»⁸³.

Этот пассаж примечателен вне зависимости того, действительно его избегали или это восприятие рождено паранойей или жалостью к себе. После всей бравады и помпезности предыдущих записей он заканчивает дневник скорбным всхлипом.

Текст Эрика иллюстрирует неполноценный стержень его личности, а также величественного фасада, который он себе сочинил.

Хотя определенно на вопрос о происхождении характера ответить невозможно – это всегда сложная комбинация генетики и окружения, – все же интересно поразмышлять о возможном влиянии физических дефектов Эрика. Медицинские проблемы не только затрагивают пациента, но и меняют семью. Ребенка с инвалидностью могут воспитывать с особой бережностью. Как это могло повлиять на Эрика? С одной стороны, избыточное внимание и забота могли подпитывать его нарциссизм, ощущение, что он особенный, что мир вращается вокруг него.

С другой стороны, он мог стать болезненно стеснительным и стыдиться того, что не похож на старшего брата или других знакомых детей. Эрик вырос с сильной комбинацией чувств неполноценности и превосходства в характере: возможно ли, что корнями она уходит в его опыт, подпитывавший его ощущение и особенности, и ущербности?

Вне зависимости от происхождения этой динамики Эрик был компенсаторным нарциссом. И все же нарциссические, антисоциальные и параноидные черты еще не включают одну его центральную характеристику – ту, что и делала его столь опасным.

Садистскую личность определяет целый набор черт. Однако ключевой элемент садизма – возбуждение и удовлетворение, которые человек испытывает, заставляя других страдать. Садизм – это власть над другими и применение этой власти, чтобы заполнить внутреннюю пустоту ощущением силы.

Также садисты склонны к различным видам нетерпимости, упрямства и предрассудков. Они враждебны к группам, которые, по их восприятию, стоят на ступеньку ниже.

Это Эрик продемонстрировал в замечаниях об афроамериканцах, геях и женщинах:

Все вечно говорят, что нельзя быть расистом. А почему? Черные ПРАВДА отличаются… Надо сослать ваши черные задницы обратно в Хренафрику, откуда вы явились. Мы вас сюда привезли, мы вас и вернем обратно. Америка = белые. Геи… ну, всех геев, ВСЕХ геев, нужно убить… Женщины – вы всегда будете ниже мужчин. Это же видно во всей природе, самцы почти всегда занимаются всякой опасной хренью, а самки держатся подальше. Это ваш животный инстинкт, смиритесь или убейте себя⁸⁴.

Еще садисты презирают любого, кого считают хуже себя. Это четко видно в замечаниях Эрика: «Убить всех даунов, людей с нерабочими мозгами, наркоманов, тех, кто не знает, как пользоваться сраной зажигалкой»⁸⁵ и «избавиться от всех жирных, отсталых, покалеченных, тупых, безмозглых, неграмотных, никчемных людей в мире»⁸⁶. Стремясь господствовать над слабыми или истреблять их, Эрик ставил себя выше их. Он чувствовал слабым себя, и поэтому нападки на всех слабых были способом сказать «Я не слабый».

Однако главное отличие садистов – удовольствие, которое они получают от власти над другими. Эрик фантазировал об изнасиловании знакомых девочек из школы. Ему нравилось думать, как он заманит их к себе в комнату, потом сорвет одежду и изнасилует. Впрочем, еще красочней его описания, как он хочет увечить людей:

«Я хочу разорвать горло собственными зубами, как банку газировки. Я хочу распотрошить кого-нибудь своими руками, оторвать башку и выдрать сердце и легкие через глотку, заколоть кого-нибудь в живот, воткнуть сраный нож в сердце и выдрать его из грудины! Я хочу схватить какого-нибудь слабака-первогодку и прямо порвать, как волк, показать, кто здесь бог. Задушить, раздавить башку, прокусить виски, вырвать челюсть, выдрать ключицы, перебить руки пополам и заломать за спину, прекрасный звук хруста костей и рвущейся плоти, а-а-ах… сколько дел и как мало возможностей»⁸⁷.

Здесь мы видим как садистское удовольствие, так и желание показать людям, «кто здесь бог».

Во время школьного нападения Эрик издевался над людьми, стреляя в них. Его удовольствие от убийства – самый яркий пример садизма. В один момент он заглянул под стол, где пряталась девочка, сказал «ку-ку», а потом застрелил ее. Множество учеников вспоминали, что Эрик, расстреливая невинных людей, смеялся и, похоже, наслаждался как никогда.

Насилие может служить садистам в двух целях, и обе помогают понять Эрика. Насилием можно запугивать и терроризировать других, ставить врагов на колени. Именно это и произошло во время нападения, когда Эрик смеялся, дразнил жертв и упивался властью. Также насилие помогает высвободить эмоции. Частые нервные вспышки Эрика намекают, что он злился, когда ему в чем-нибудь мешали. Его родители говорили, что каждую неделю он взрывался, часто вплоть до того, что бил по стенам. Хотя гнев может быть реакцией на конкретную фрустрацию, садисты выплескивают гнев на любого – вне зависимости от того, имеет человек отношение к причине их фрустрации или нет. Миллон заявляет: «Личность жертвы скорее случайна, выбирается непроизвольно»⁸⁸. Это объясняет, почему Эрик был рад убить любого, кто перейдет ему дорогу, – конкретных жертв не существовало, только давно накипевшая ярость, которую требовалось выпустить.

В некоторых случаях символом всего, что ненавидит садист, становятся конкретные люди или институты. «Эти символические фигуры должны быть уничтожены… насилие – это отчаяние, атака на символы, а не на реальность»⁸⁹ (курсив мой). В случае Эрика символическая фигура в макрокосме – это мир или все человечество; однако в микрокосме это была школа и все, кто в нее ходит. Школа – и мир – угрожали его шаткому самовосприятию.

Эрих Фромм, социолог и психоаналитик, давал садизму следующее определение: «стремление иметь абсолютный и неограниченный контроль над живым существом»⁹⁰. Это была цель Эрика в жизни. Больше того, он писал: «Я бы хотел стать главным судьей, который определяет, жить человеку или умереть»⁹¹. Во время нападения желание Эрика сбылось. Но что он получил от такого ужасающего поведения? Для садиста причинять другим страдания – не просто возбуждение или вознаграждение, это преображение. Для садиста «абсолютный контроль над другим существом, всесилие… создает иллюзию того, что он выходит за пределы человеческого бытия… Это преобразование бессилия в ощущение всесилия» (курсив оригинала)⁹².

Эрик стремился к ощущению всесилия. Он хотел выйти «за пределы человеческого бытия». Компенсаторный нарцисс стремится превозмочь свою неполноценность величественными фантазиями – к тому же стремится и садист: «Он садист потому, что чувствует себя бессильным, неживым и беспомощным. Он пытается компенсировать этот недостаток властью над другими, преображая червя, каким себя ощущает, в Бога»⁹³. Мы знаем, что Эрик видел себя метафорическим «червем»: стремным слабым мальчишкой с чудно́й внешностью. И мы знаем, что он претендовал на божественность. Его садизм стал решением дилеммы червя, который хочет стать Богом.

Мы можем понять Эрика Харриса, разобравшись в его многогранном характере. В нем сочетались параноидные фиксации на контроле и статусе, антисоциальные отсутствие эмпатии и отвержение морали, нарциссическое восприятие себя высшим человеком и садистскую потребность во власти над другими. Нападение позволило выплеснуть свой гнев на случайные и/или символические цели и дало возможность воспользоваться насилием, чтобы другие дрожали в страхе. Так он почувствовал себя Богом – имеющим власть даровать или отнимать жизнь. Эрик даровал смерть. В конце концов, эти люди угрожали его самовосприятию.

Почему самовосприятие Эрика было под угрозой? Ничто в мире не поддерживало его раздутый образ. Он не имел высокий статус в школе. Не мог найти постоянную девушку или пару на выпускной. Его дразнили те, кого он презирал. Его арестовывала и воспитывала система правоохранения, обладавшая над ним властью. Куда ни глянь, везде попадались люди с более высоким статусом или авторитетом. Это было невыносимо. Все это угрожало его образу – его личности.

А что делать, когда появляется угроза твоей личности?

Устранить угрозу.

Что можно сказать о группе стрелков-психопатов? Во-первых, слово «группа» легко неправильно истолковать. Из 10 стрелков, представленных в книге, психопатами были только двое. Это важный факт. Люди часто огульно зовут всех школьных стрелков психопатами, но это неправильно. Большинство школьных стрелков под этот диагноз не подпадают.

Насколько похожи Дрю Голден и Эрик Харрис? Оба мальчика были садистами. Эрик фантазировал об изнасилованиях девушек и пытках. Еще примечательно его поведение во время нападения, когда он дразнил жертв и радовался власти над другими. Садизм Дрю ясно выражался в том, что он мучил и убивал кошек.

Еще одна общая черта – их навык самопрезентации. Эрик немало гордился своим умением обманывать людей. Он так впечатлил инспектора по надзору, что заслужил досрочное освобождение. Дрю тоже хорошо скрывал свою темную сторону. Ничто не говорит о том, что его родители или учителя имели представление, как жестоко он обращается с животными и запугивает сверстников.

Еще оба мальчика были нарциссами. Эрик дал это недвусмысленно понять в своем дневнике. Хотя Дрю подобных записей не оставил, его поведение предполагает, что он ставил себя «выше правил». Он не мирился со школьной дисциплиной. К тому же если его нападение смотивировала злость на учителей, то это очередное доказательство, что он считал, будто они не имеют права указывать ему, как поступать.

И у Эрика, и у Дрю были проблемы с управлением гневом. Мистер и миссис Харрис замечали всплески сильных эмоций у сына. Также гнев Эрика очевиден везде в его дневнике и в показаниях одноклассников. Гнев Дрю проявлялся в его угрожающем и запугивающем поведении.

Многие дети думают, что оружие – это круто, но у Эрика и Дрю увлечение было нездоровым. Дрю владел оружием с детства и часто выбирал его темой для домашних заданий. Точно так же фиксировался на огнестреле Эрик. Рисовал солдат и оружие, часто писал школьные сочинения об оружии, снимал видео с ним, играл в видеоигры, где надо стрелять и убивать, а когда наконец купил свое первое оружие, почувствовал себя «богоподобным». И Эрик, и Дрю были этим одержимы. Джон Дуглас, знаменитый профайлер ФБР[7]7
  Книги Джона Дугласа «Убийца сидит напротив» и «Сексуальные маньяки» вышли в издательстве «Бомбора».


[Закрыть], зовет такое увлечение «оружейным фетишизмом»⁹⁴. Для таких ребят оружие символизирует силу и мужественность. Без него они никто; с ним у них есть власть над жизнью и смертью.

Впрочем, Дрю и Эрик похожи не во всем. Пожалуй, больше всего в глаза бросается разница в возрасте: Эрику было 18, а Дрю – 11. Дрю – самый юный школьный стрелок. Он проявил садистское поведение и совершал убийства до пубертатного возраста. Нет свидетельств, что Эрик проявлял психопатическое поведение в детстве.

Отличались и основания мальчиков для нападений. Дрю злился на всех в школе; это видится единственной причиной, почему ему было так нужно убивать. Эрик же оправдывал свое желание истребить неполноценных людей и/или все человечество тем, что полагал своим великим пониманием человеческого бытия и структуры общества. Из-за философской подоплеки его атака напоминала атаку террористов, которые с помощью насилия делают публичное заявление о своем деле. Разнится и масштаб: Дрю мыслил на местном уровне, Эрик – на глобальном.

Какова жизнь школьных стрелков-психопатов? Они считают, что имеют право на особое отношение из-за кажущегося превосходства. Когда к ним относятся без уважения, они реагируют с яростью. Обычное разочарование порождает необычную реакцию, потому что стрелки полагают, будто их желания должны быть – и будут – удовлетворены. Оскорбление от сверстника или наказание от учителя – как пощечина королю. Это неприемлемо; это возмутительно; дерзнувший заслуживает смерть.

В каких-то случаях нарциссизм – фасад, за которым прячется слабая, ранимая личность. Если фасаду что-то угрожает – это как раздеть короля догола на публике, показать, какое он хрупкое и жалкое создание. Это тоже неприемлемо. Нужно поддерживать великолепный образ. Угрозы этому образу нужно устранять. Садистское применение силы, которое дарит стрелкам власть над жизнью и смертью, приводит к экстазу, потому что в этот миг они чувствуют себя высшими созданиями, кем себя и представляли.

Дрю Голден и Эрик Харрис вышли из благополучных семей, где не было жестокого обращения, алкоголизма у родителей или других серьезных проблем. Обращает на себя внимание, что именно мальчики с самыми гармоничными семьями из данного списка оказались психопатами. Что бы ни сделало их такими, это не психоз, не жестокое обращение в детстве и не трагедия. Того же не скажешь об остальных стрелках.

Стрелки– психотики

Глава 3
«Бог печали». Шизотипический подросток

Несмотря на все внимание СМИ к школьной стрельбе, мало кто говорит о проблеме психоза. Однако, как мы увидим, значительная доля школьных стрелков – психотики. Прежде чем мы продолжим, следует сказать несколько слов о психозе, потому что его часто неправильно понимают. Обыватели думают, что больные с психозом совершенно не от мира сего. Воображают неухоженных людей, которые бормочут себе что-то под нос на углу улицы, совершенно потеряв связь с реальностью и не в силах функционировать в обществе. Это обманчивая картина. Психотики могут вести активную жизнь. Например, книга (и фильм) «Игры разума» рассказывает о Джоне Нэше, математике с шизофренией, который получил Нобелевскую премию. Он слышал голоса и верил, что они из открытого космоса; еще он планировал стать императором Антарктиды. Тем не менее он был гением, был женат и преподавал в университете. Важно понимать: школьные стрелки могут ходить в школу, делать домашнюю работу, играть в спортивных командах и все же быть психотиками.

Что же конкретно значит термин «психотик»? В общем смысле он относится к «потерявшим связь с реальностью». Однако человек может сохранить связь в большинстве областей и потерять в нескольких конкретных. Две главные проблемы психотиков – галлюцинации и бред.

Галлюцинации – это сенсорный опыт, не основанный на реальных событиях. Хотя чаще всего имеются в виду слуховые галлюцинации «несуществующие голоса», их можно испытывать любым из пяти органов чувств.

Бред – это ложные убеждения, которые не поддаются коррекции. У школьных стрелков распространены два типа бредовых убеждений: бред величия и параноидный бред.

Несколько стрелков верили, что они экзальтированные фигуры или богоподобные создания. Другие верили, что им хотят навредить или даже убить люди, боги, демоны или чудовища.

Психотические симптомы необязательно постоянны или мешают жить. На самом деле одна из трагических черт школьных стрелков – их умение прятать психотические симптомы так, что взрослые не знали, через что они проходят. Пряча психозы, стрелки лишались лечения, которое помогло бы им поддерживать безопасное поведение.

Хотя психотические симптомы присущи самым разным расстройствам, стрелки-психотики из этой книги страдали от таких сильных расстройств, как шизофрения или шизотипическое расстройство личности. Иногда эти диагнозы относят к расстройствам шизофренического спектра.

Оба расстройства разъяснятся в подробностях по ходу дела, но сперва необходимы вводные тезисы.

Шизофрения и шизотипическое расстройство личности охватывают широкую гамму психотических симптомов – от странных мыслей и фиксаций до галлюцинаций и бреда. Обычно у людей с такими расстройствами также есть проблемы с созданием и поддержанием отношений. Они слабо выражают эмоции или необычным образом проявляют чувства.

Часто эта проблема приводит к отсутствию контакта и ощущению одиночества.

Дилана Клиболда трудно понять. Хотя людей шокировало то, что Эрик Харрис и Дилан устроили нападение на «Колумбайн», еще больше их потрясло участие Дилана. Эрик был более самодовольным, воинственным и кровожадным. Но Дилан? Дилана часто называли тихим, болезненно стеснительным и миролюбивым. Как может болезненно стеснительный, не склонный к жестокости ребенок стать хладнокровным массовым убийцей?

Отец погибшего в «Колумбайне» школьника сказал о Харрисах и Клиболдах: «Эти родители научили своих детей ненавидеть»¹. Он полагал, что если человек способен на такое нападение, то его наверняка воспитывали в атмосфере ненависти. И все же есть изобилие доказательств, что Клиболды были благополучной, любящей парой. Как и Эрик, Дилан – из полной семьи, в которой он не подвергался жестокому обращению или насилию. По всем показаниям Дилан был скромным, неуверенным в себе ребенком, но при этом его называли «самым милым и славным пареньком, которого вы только встретите»². Несмотря на скромность, Дилан занимался всем тем, чем занимаются дети, состоял в бойскаутах и Младшей бейсбольной лиге. Его родители настолько не терпели оружия, что в детстве даже не разрешали Дилану иметь игрушечное. Его одноклассник из средней школы говорил: «Дилан – самый мирный человек, которого я знал»³.

Как же нам понять Дилана?

Если рассматривать личность Дилана, то частые упоминания о скромности и социальных комплексах намекают об уклоняющемся или тревожном расстройстве. По сути, тревожное расстройство личности – преувеличенная скромность, мешающая в общении. Расстройство сопровождается острыми ощущениями неполноценности, страхом быть отвергнутым и социофобией. Таким образом люди с этими чертами избегают рисков в общении, потому что полагают, что их отвергнут. И все же даже если у Дилана была уклоняющаяся личность, как это объясняет преступное поведение?

Изучив все незаконные действия, которые совершил Дилан, можно прийти к выводу, что он, как и Эрик, был психопатом. В конце концов, Дилан участвовал в том же теракте. Дилана арестовали вместе с Эриком, когда они влезли в фургон и украли инструменты. Дилан участвовал и во взломе школьной компьютерной системы, чтобы узнать комбинации от шкафчиков учеников, которые ему не нравились. За это и за поломку одного из шкафчиков его временно исключали из школы. Дилан вместе с Эриком воровал из школы компьютерное оборудование и участвовал в вандализме. Как говорилось в предыдущей главе, психопаты умеют обманывать и правильно подавать себя. Если Дилан шел по тому же пути, что и Эрик, но его участию в нападении удивились больше, значит ли это, что он был лучше в самопрезентации – что он был более коварным психопатом, чем Эрик?

Другая возможность – что Дилан был психотиком. Однажды он писал: «Когда я в человеческом обличье и знаю, что умру, все приобретает ощущение банальности»⁴. «Когда я в человеческом обличье» – то есть он не всегда был в человеческом обличье? Что он имел в виду? В других отрывках он называл себя богоподобным. Хотя Эрик любил писать на немецком «я Бог», он слишком хорошо понимал, насколько далек от божественности. Однако по цитатам Дилана можно подумать, что он верил, будто достиг божественности. Это просто шутка для своих? Образ речи двух ребят? Или Дилан бредил?

Таким образом, чтобы понять Дилана, нужно проследовать по нескольким зацепкам: черты тревожной личности, психотические симптомы и психопатическое поведение. Более того, нужно разобраться, что за лица он демонстрировал миру, и пролить свет на загадку, как болезненно стеснительный миролюбивый ребенок преобразился в хладнокровного массового убийцу. Для этого нам нужно проникнуть в разум Дилана. Лучший путь – его дневник.

Дневник Дилана обнародовали только в 2006 году. До того не было никакой возможности заглянуть в его внутренний мир. Дневник открывает окно к тем аспектам личности Дилана, которые иначе бы остались неизвестными. Без доступа к его текстам мы бы упустили большую часть его характера, страданий и увлечений. Его дневник заметно отличается от дневника Эрика и содержанием, и стилем. Тогда как Эрик полон нарциссического снисхождения и гнева, Дилан сосредоточен на одиночестве, депрессии, размышлениях и фиксации на поиске любви. Эрик рисовал оружие, свастики и солдат; Дилан рисовал сердечки. Эрик жаждал секса и фантазировал об изнасиловании; Дилан томился по истинной любви.

Расходятся дневники и стилистически. Стиль Эрика внятный. У Дилана – неопределенный, мечтательный, сбивчивый и странный. Текст Эрика четко выражает его гнев, ненависть, презрение, нетерпимость и желание уничтожить человечество. Текст Дилана бессвязный, неорганизованный, полон спутанных предложений и исковерканных слов. У Эрика проблема с мыслями, у Дилана – с мыслительным процессом. Разница в том, о чем думает Эрик, и том, как думает Дилан.