Текст книги "Тайна"

Вспомнив об обеде, Барбара отрезала кусочек телятины.

– И дедушка помог вам? – спросил Том.

– Да. Он снял с меня обвинения. Глен руководил внутренним расследованием. А когда врачи решили, что в моих действиях не было состава преступления, полиция не смогла возбудить против меня дело. В бокс мог войти в тот день кто угодно – туда и заходили многие. Конечно, мне пришлось распрощаться с работой медсестры. Глен предложил мне переехать ненадолго сюда и нашел для меня этот домик. У меня как раз было достаточно денег, чтобы купить его, и я переехала сюда на полгода. Потом, когда я вернулась на Милл Уолк, Глен отправил меня на курсы акушерок, и вскоре я уже помогала принимать роды. Поэтому я всегда считала и считаю, что твой дедушка спас мне жизнь. Он заслужил мою преданность, и я всегда была ему верна.

– А что вы имели в виду, когда сказали, что занимались его делами?

– Наверное, Глен из тех мужчин, которые всегда обращаются к женщине, когда им требуется помощь. – Барбара снова отрезала маленький кусочек телятины и сделала глоток вина. Том ждал, что она скажет дальше. – Но тогда я думала о том, как он попросил меня присмотреть за Глорией, а потом прийти к нему в дом и прибраться там. Он сказал, что в доме остались вещи Глории, игрушки, без которых девочка будет скучать. И попросил заодно навести там порядок. Дом был просто в чудовищном состоянии. Глену всегда нужен был кто-нибудь, кто убирал бы за ним и помогал справляться с непредвиденными ситуациями. Я выбросила из пепельниц окурки, вымыла полы и вернулась к себе.

– Вы были влюблены в дедушку? – спросил Том.

– Многие считали, что мы с Гленом – любовники. – Барбара покачала головой. – Но между нами никогда не происходило ничего подобного. Во-первых, я была не в его вкусе. И не собиралась притворяться иной, чем была. Я была благодарна ему, и со временем научилась его понимать. И еще я всегда помнила о своей главной обязанности, – Барбара вдруг взглянула Тому в глаза, – никогда не забывать, чем я обязана Глену.

– И вы никогда не забывали, – произнес Том.

– Я никогда не могла бы этого забыть. Я ни на что не жаловалась. Да мне и не на что было жаловаться. Я довольно долго работала здесь акушеркой, потом открыла частную практику. Люди часто приглашали меня. Лет пять назад я ушла на покой и теперь получаю немного денег от твоего дедушки за то, что присматриваю за домом. Этого больше чем достаточно, чтобы прожить. Я веду тихую размеренную жизнь и делаю только то, что хочу. Например, сегодня мне захотелось пригласить тебя на обед.

– Вы одиноки?

– Я давно уже забыла ответ на этот вопрос, – Барбара улыбнулась Тому. – Быть одиноким не так уж плохо. Зато у тебя наверняка появилось множество друзей на Игл-лейк.

– Все вышло по-другому.

Том вкратце описал Барбаре ситуацию, сложившуюся после того, как он ударил Бадди Редвинга. Он рассказал ей о Саре, о Родди Дипдейле, Базе Лейнге и Кейт Редвинг, а потом о том, как попала в окно кабинета пуля.

– После того, как к дому дважды подъезжала полицейская машина, моя репутация стала еще хуже. Я провожу целые дни один. – Поколебавшись, Том добавил. – Шеф полиции, Тим Трухарт, сказал, что я должен попросить вас почаще ночевать в доме, чтобы я чувствовал себя в безопасности. Он не исключает возможности, что в меня могли стрелять, чтобы отомстить за что-то моему дедушке.

– И ты молчал об этом целых две недели?

– Но ведь больше ничего не случилось. И потом я был немного занят.

– Ты хотел бы, чтобы я ночевала в доме?

Том сказал, что это необязательно, подумав, что Барбара будет рассматривать это как очередную обязанность по отношению к Глену.

– Я все равно собиралась перебраться туда через пару дней, – сказала Барбара. – Скажи мне, если тебе станет не по себе находиться там одному.

– Хорошо, скажу, – пообещал Том.

Постепенно Том и Барбара перестали испытывать неловкость в обществе друг друга, и между ними завязалась веселая непринужденная беседа двух людей, которые очень нравятся друг другу, хотя и знакомы недавно. Барбаре хотелось знать побольше о Брукс-Лоувуд, о книгах и фильмах, которые нравились Тому, а Том расспрашивал ее о лошадях, об Игл-лейк, и вскоре оба почувствовали себя так, словно знали друг друга всю жизнь.

– Вы, конечно можете не отвечать на мой вопрос, – сказал наконец Том. – Но вы как-то сказали, что не принадлежите к тому типу женщин, которые нравятся моему дедушке. Я все пытаюсь понять, что это за тип.

– Думаю, что на этот вопрос я вполне могу тебе ответить, – сказала Барбара Дин. – В конце концов мы ведь говорим о событиях, которые произошли много лет назад. Твой дедушка любил субтильных, послушных молоденьких девушек. Бедняжка Магда была как раз такой. Я знаю только одну девушку, с которой встречался Глен. Его выбор всегда казался мне очень неудачным. Она работала помощницей медсестры, они встретились в больнице в те времена, когда Глен проводил там много времени. Она была очень хорошенькой, но под внешней простотой и наивностью скрывались железная воля и характер. Эта девушка жила в одном из самых ужасных районов Милл Уолк, но она хорошо умела казаться наивной и непорочной. Она была очень тяжелым человеком.

Том вспомнил, что то же самое сказала когда-то его мать о Нэнси Ветивер.

– А вы уверены, что та девушка действительно была тяжелым человеком? – переспросил он Барбару.

– Я уверена, что она была очень расчетливой, если тебя устраивает подобный ответ. Они с Гленом получали друг от друга то, что хотели, и в конце концов, как мне кажется, стали друзьями. Думаю, Глен постепенно смирился с мыслью, что должен относиться к ней с уважением. Кармен Бишоп – так ее звали – поступила на работу в больницу, когда ей было лет семнадцать-восемнадцать.

Это имя ничего не говорило Тому.

– Я слышала, что она заставила Глена помочь ее брату сделать карьеру. Наверное, она по-своему заботилась о твоем дедушке, но при этом не забывала его использовать.

– Семнадцать-восемнадцать, – задумчиво повторил Том.

– Может быть, немного больше, – сказала Барбара. – Так или иначе, они прекрасно подходили друг другу. Как ни странно это звучит, не думаю, чтобы их связывали действительно тесные отношения. Глен несколько раз обедал с ней в городе, явно желая, чтобы их увидели вместе, но не уверена, что дело зашло дальше этого. Ведь так же он поступал и со мной, а многие люди сделали из этого вывод, что мы любовники. Думаю, для Глена было важно, чтобы его видели время от времени в обществе молодых хорошеньких девушек, но не уверена, что его отношения с кем-либо зашли достаточно далеко. Даже с Кармен.

Барбара отрезала Тому кусок испеченного ею яблочного пирога, а остальное завернула и дала с собой.

К десяти часам Барбара отвезла Тома в дом Глена Апшоу и, прощаясь, сказала, что, если он захочет, чтобы она ночевала в соседней комнате, пусть сразу же ей позвонит.

– Все равно в ближайшие дни я обязательно встречу в городе Тима Трухарта, и он прикажет мне заботиться о тебе получше.

– О, вы и так прекрасно обо мне заботитесь! – заверил Барбару Том.

На следующий день Том написал еще одно длинное письмо Леймону фон Хайлицу и отправился на холм, чтобы подождать там Джо Трухарта. Когда почтальон выпрыгнул из фургона, Том спустился по тропинке вниз и отдал ему письмо.

– Я слышал, что ты считаешь, будто моя мать помогает грабителям? – спросил Джо.

– О да, она прекрасно с этим справляется! – ответил Том. Рассмеявшись, Джо развернул машину и вскоре скрылся из виду. Только сейчас Том понял, что ни разу не открывал почтового ящика с именем своего дедушки. Ведь если бы у Джо было для него что-нибудь, он передал бы ему, забирая послания для фон Хайлица. Том даже не знал, какой именно ящик принадлежит его дедушке. Он стал читать по очереди надписи на жестяных коробках. Наконец, прочитав на одном из ящиков имя Гленденнинга Апшоу, он машинально открыл его. Ящик был забит сложенными пополам кусочками белой бумаги. Здесь было не меньше дюжины записок. Быстро вытащив их из ящика, он развернул ту, что лежала наверху.

Большими черными печатными буквами, от которых так и веяло тоской и отчаянием, в записке было написано: «НЕУЖЕЛИ ТЫ НИКОГДА НЕ ЗАГЛЯДЫВАЕШЬ В ПОЧТОВЫЙ ЯЩИК?» Над этим предложением было нацарапано слово «пятница», а внизу стояла подпись – «Сара». Почерк выдавал отчаяние и раздражение Сары – между большим "С" и последней буквой "а" была практически одна прямая линия.

Быстро шагая в направлении дома, Том прочел остальные записки. Дома он перечитал их снова. От радости у Тома кружилась голова.

43

Он разложил записки Сары на письменном столе и перечитал их одну за другой, от той, в которой говорилось «Мои родители запретили мне общаться с тобой, но я не могу выбросить тебя из головы», до последней, где Сара упрекала его за то, что он не заглядывает в почтовый ящик. Сара писала ему по записке каждый день. Некоторые из них были любовные письма, довольно прямые и откровенные, написанные в самых страстных выражениях, которые ему приходилось читать или слышать когда-либо в своей жизни. В других – Сара возмущалась поведением родителей и описывала свои дни, полные тоски и отчаяния. Одно письмо, написанное в тот день, когда она узнала о пуле, разбившей окно Тома, было полно страха и тревоги. Еще в одном было всего три слова: «Ты нужен мне».

Самая длинная записка была пространной поэтической метафорой, в которой Сара сравнивала его пенис с Пизанской башней, памятником Вашингтону и Эйфелевой башней одновременно, а затем сообщала, что все эти достопримечательности она видела путешествуя с родителями, в возрасте от восьми до двенадцати лет.

«Сравнить ли мне тебя с летним днем? Нет, не думаю, ты не очень похож на летний день, скорее ты немного напоминаешь мне путешествие в Европу».

Том набрал номер дома Сары, но миссис Спенс повесила трубку, как только он представился. Том позвонил снова и сказал:

– Миссис Спенс, это очень важно. Не могли бы вы все-таки разрешить мне поговорить с Сарой?

– Никто из членов нашей семьи не собирается с тобой разговаривать, – прошипела миссис Спенс, прежде чем снова швырнуть трубку.

Когда Том позвонил в третий раз, трубку взял мистер Спенс, который поинтересовался, не хочет ли Том, чтобы ему сломали руку.

Тогда Том быстро переоделся в купальный костюм и проплыл несколько раз мимо пирса Спенсов, но никто не показался на пороге их дома.

Остаток дня Том пытался сосредоточиться на своих записках об убийстве Джанин Тилман, но мысли его постоянно возвращались к запискам Сары – она назначала ему свидания, ждала его часами на шоссе за домом Леймона фон Хайлица, пыталась внушить ему на расстоянии мысль, что он должен заглянуть в почтовый ящик.

Вечером он отправился в клуб пораньше, и, сидя у стойки бара на том месте, где сидели обычно Родди и Баз, заказал себе лимонад и поглотил огромное количество крекеров. Нервно осушив второй стакан лимонада, он заказал «ки рояль». От первого же глотка у него закружилась голова и стало легко на душе. На пороге столовой появились Лангенхаймы. Угрюмо кивнув Тому, они направились к своему столику.

Затем на лестнице послышались шаги и скрипучий голос Марчелло, и Том увидел Ральфа и Катинку Редвинг. Ральф посмотрел на него взглядом, полным ледяного равнодушия, а Катанка вообще не видела его в упор. За Редвингами показались Спенсы. Мистер Спенс шел под руку с женой с довольным видом, а жена его все время повторяла:

– О, Ральф! О, Ральф!

Спенсы увидели Тома в одну и ту же секунду, и лица их стали каменными. Вслед за родителями показалась Сара Спенс под руку с Бадди Редвингом. Бадди что-то произнес – Том расслышал только слово «жаба», глаза Сары скользнули по лицу Тома и буквально впились в его глаза. Том почувствовал, как все сжалось у него внутри. Он несколько раз быстро кивнул Саре. На губах ее заиграла едва заметная довольная улыбка.

– Думаю, мы не станем задерживаться сегодня у бара, – сказал Ральф, обращаясь к Марчелло. – Там много народу, так что проводите нас сразу к столику.

Сару усадили рядом с баром спиной к Тому.

Встав во главе стола, Ральф Редвинг громко произнес:

– Принесите нам для начала две бутылки «Редерер кристал», Марчелло. Сегодня нам есть что отметить. Эти милые дети сегодня решили, что им пора обручиться. И мы все очень счастливы за них.

Миссис Спенс с торжествующей улыбкой посмотрела на Тома глазами, полными злобы. Он поднял бокал, делая вид, что чокается с ней, и лицо ее застыло, словно маска.

Когда пожилой официант принес Тому его заказ, он спросил, нельзя ли сложить все это во что-нибудь, чтобы он мог отнести обед домой. Несмотря на показную браваду, он не мог не обращать внимания на происходящее за столом Редвингов, и у него не хватило бы выдержки смотреть на это спокойно.

Он отнес еду домой в коричневом крафтовом пакете, разложил ее на столе, затем смахнул все разом в мусорную корзину и съел остатки яблочного пирога, который дала ему Барбара Дин.

На следующий день Том услышал на дороге, ведущей вдоль домов, какие-то голоса и вышел, чтобы посмотреть, что там происходит. Он прошел по тропинке в сторону усадьбы Редвингов. Голоса становились все громче. Джерри Хазек выгружал из багажника «кадиллака» огромные чемоданы. Том понял, что вскоре у него появится возможность решить все свои проблемы. Вслед за Хазеком рядом с родителями шел к воротам усадьбы фриц Редвинг, приехавший на Игл-лейк, чтобы провести каникулы в обществе двоюродного брата.

44

Том ходил взад-вперед по гостиной, перекладывал лежащие на столе ручки и бумагу, перечитывал письма Сары, смотрел на часы. С каждой минутой ему казалось все более вероятным, что Фриц не станет ему звонить. Он представлял, как Фриц распаковывает вещи, на кровати стоит открытый чемодан, по полу разбросаны шорты, джинсы и рубашки, затем прерывает разговор родителей с дядюшкой и тетушкой репликой о том, что пора бы ему узнать, как поживает на Игл-лейк старина Том Пасмор. А уж дальше дядя Ральф позаботится о том, чтобы Фриц не смог посмотреть, что делает Том Пасмор, а потом, увидев его в клубе, Фриц только покачает головой и шепнет ему украдкой, что придется им возобновить свое общение, когда начнется новый учебный год. Так уж получилось. И что ты такого сделал моим родственникам, старина?

И тут зазвонил телефон. Том кинулся со всех ног из гостиной в кабинет и быстро схватил трубку.

Первые же слова Фрица рассеяли опасения Тома.

– Том, дружище! Мы оба здесь, на Игл-лейк! Ну разве это не здорово!

– Конечно, здорово! – воскликнул Том. Он был счастлив услышать голос друга.

– Я и не надеялся, что это когда-нибудь произойдет, – продолжал Фриц. – Мы так здорово повеселимся! У старика Бадди какие-то странные друзья, мне не удалось расспросить их о тебе так что рассказывай скорее, чем ты тут занимаешься. Только не говори, что сидишь целыми днями над книгами и вообще ведешь себя как мистер Хэндли. Я сыт по горло мистером Хэндли!

Фриц сообщил, что последние три недели занимался литературой под руководством Денниса.

– Приходи ко мне, – сказал Том. – Прямо сейчас!

– На следующий год мы будем в выпускном классе, представляешь? Это лето наверняка запомнится нам на всю оставшуюся жизнь, я просто уверен в этом.

– Не говори никому, куда идешь, – сказал Том. – И давай, приходи скорее.

Не прошло и пяти минут, как Фриц уже стучался в дверь Тома. Он был в рубашке поверх купального костюма и с полотенцем в руках.

– Ты неплохо загорел, – сказал он, увидев Тома. – А я-то думал, что все твое лицо наверняка в книжных шрамах.

– Книжных шрамах?

– Ну знаешь, в этих маленьких, но очень глубоких морщинках, которые появляются вокруг глаз, когда очень много читаешь. Мне пришлось прочитать мистеру Хэндли целую книгу, и как только я читал предложение неправильно, он перечитывал его сам. Больше всего мне хотелось в этот момент закрыть глаза, чтобы не видеть его физиономии. Давай сразу отправимся купаться, хорошо? Я хочу побыстрее догнать тебя по части загара.

Они вошли в гостиную. Фриц вдруг резко замолчал и уставился на стопки исписанных листов бумаги, лежащие на столе, на диване и на креслах.

– Что это?! – Он посмотрел на Тома полными ужаса глазами. – Ты решил переделать домашние задания за весь следующий год?

– Просто я размышляю над одной вещью. Это не имеет никакого отношения к домашней работе.

– И что же это, если не домашняя работа? – Фриц вопросительно взглянул на друга.

– Это записки об одном убийстве, – объяснил Том. Фриц смотрел на него широко раскрытыми глазами.

– Сейчас надену костюм и спущусь, – сказал Том.

– Ну и ну, – произнес Фриц, когда Том спустился вниз в купальном костюме. Он успел просмотреть записи Тома и теперь положил стопку бумаги на пол с видимым облегчением. – Давай скорее залезем в воду. Не знаю, чем ты тут занимаешься, но тебя надо поскорее увести от этого всего.

Они прошли через кабинет, и Фриц только качал головой, глядя на новые и новые стопки бумаги, попадавшиеся им по пути.

– Хорошо, что я вовремя приехал сюда, – сказал он. – Не знаю только, как ты умудрился так здорово загореть, постоянно занимаясь этой белибердой. Ты ведь даже написал неправильно имя миссис Тилман, дурья твоя башка.

– Я пишу о первой миссис Тилман, – возразил Том. – Любопытно, как называлась книга, которую Деннис Хэндли заставил тебя читать вслух?

– Издеваешься? Думаешь, я помню?

– Но о чем хоть она была?

– Об одном парне.

– И что он делал?

– Гонялся за какой-то рыбой. Хэндли разрешил мне пропускать трудные места.

– Так он заставил тебя читать «Моби Дика»? Вслух?

– Это было просто ужасно. А что еще за первая миссис Тилман, о которой ты пишешь. Есть только одна миссис Тилман.

– Первая миссис Тилман была убита здесь, на озере, человеком по имени Антон Гетц, а Леймон фон Хайлиц раскрыл то преступление.

– Этот старый таракан, которому принадлежит вон тот пустой дом? – Фриц махнул рукой в сторону дома мистера Тени. – Этот придурок, которого все ненавидят?

– Вовсе он не придурок, – возразил Том. – Фон Хайлиц был очень знаменит, а сейчас он состарился, но все равно это удивительный человек. Я познакомился с ним потому, что он живет через улицу от нас. Он раскрыл десятки убийств и прекрасно знает, что к чему на нашем родном острове.

– Это знает каждый, – сказал Фриц. Разбежавшись, он прыгнул с пирса, перевернулся в воздухе, обхватив колени руками, и упал в воду, словно пушечное ядро.

Каждый знает что?

Том нырнул вслед за приятелем.

– Черт побери, как здорово! – прокричал, выныривая, Фриц.

Следующие полчаса они с Томом резвились в воде, плавая наперегонки туда-сюда по широкой части озера.

– Ты уже видел Бадди? – спросил друга Том.

– Бадди еще в постели. Кажется, они что-то отмечали в клубе вчера вечером. Ты был там?

– Я рано ушел. Нас с Бадди нельзя назвать друзьями, Фриц.

– Но Бадди дружит со всеми, – сказал Фриц. – Он умудряется дружить даже с Джерри. Сегодня они собираются пойти пострелять из ружей. Может, мы тоже пойдем с ними? Это будет просто здорово!

– Не думаю, что они хотят, чтобы я к ним присоединился, если только... – «Если только они не собираются стрелять по живым мишеням», – подумал Том. – Я должен рассказать тебе кое-что.

Фриц подплыл поближе.

– Тебе известно, что именно отмечали Редвинги вчера вечером?

Фриц отрицательно покачал головой.

– Бадди собирается жениться на Саре Спенс.

– Ну да, конечно. А что в этом особенного?

– Он не может на ней жениться.

– С чего ты это взял? – удивился Фриц.

– Она слишком молода. Слишком умна. И вообще ей не нравится Бадди.

– Тогда как получилось, что она собирается за него замуж?

– Потому что этого хотят ее родители, потому что твой дядя Ральф выбрал ее для Бадди и потому что Сара не могла повидаться со мной в течение двух недель.

Фриц перестал грести руками и ошалело уставился на Тома. Нижняя челюсть его скрылась под водой.

– Мы встречались с Сарой, – продолжал Том. – И наши отношения стали довольно близкими.

– Насколько близкими? – спросил Фриц.

– Достаточно близкими. Бадди попытался сказать мне, чтобы я держался от Сары подальше. А когда я не согласился, он попытался устроить драку. Я ткнул его в живот, и на этом дело закончилось.

– Черт побери! – воскликнул Фриц.

– Фриц, дело в том, что...

Фриц зажмурился, переваривая услышанное.

– Послушай, Фриц, Сара никогда не собиралась замуж за Бадди. Она хотела поступить в колледж, а потом, осенью, написать ему письмо и все объяснить. Они ведь даже не помолвлены, просто родители обо всем договорились.

– Ты трахался с ней? – спросил Фриц.

– Не твое дело!

– Черт побери! И сколько раз?

– Я должен увидеться с ней, – сказал Том.

Фриц нырнул и поплыл под водой в сторону купальни. Том поплыл за ним. Выбравшись на доски, Фриц уселся, уткнувшись головой в колени, волосы его блестели на солнце. Когда Том выбрался из воды, Фриц встал и отошел от него на несколько шагов.

– Итак? – сказал Том, вопросительно глядя на друга. Фриц смотрел на него во все глаза. У него было такое выражение лица, словно он вот-вот расплачется. Он ткнул Тома в плечо со словами:

– Скажи мне, что ты трахался с ней, болван чертов, скажи мне, что это так.

– Да, это так, – произнес Том.

Фриц резко повернулся в сторону дома Родди Дипдейла.

– Я так и знал, – сказал он.

– Если знал, то зачем ты меня ударил?

– Я знал, что это случится.

– Что именно?

Фриц медленно повернулся к Тому.

– Я знал, что ты учудишь что-нибудь вроде этого. – В глазах Фрица появилось капризное выражение. Он схватил Тома за плечи. – И где же вы этим занимались? В лесу? В твоем доме? Снаружи или внутри?

Том сделал шаг назад.

– Не все ли равно? – сказал он.

Фриц снова пихнул его в плечо.

– Если ты не расскажешь мне, я не стану ничего для тебя делать, – заявил он. – Если ты не скажешь мне одну вещь, я вообще никогда больше не буду с тобой разговаривать. – Он наступал на Тома, теснил его к краю купальни, напоминая при этом белокурого медвежонка, играющего со своим дрессировщиком. – Где это произошло в первый раз?

– В самолете твоего дядюшки.

Руки Фрица упали вдоль тела.

– В... в... – глаза его быстро заморгали. Смех душил Фрица, он упал на колени и расхохотался в полный голос. – В... в... в... моего дяди. – Фриц повалился на спину, болтая в воздухе ногами.

– Так ты поможешь мне? – спросил Том.

Постепенно смех Фрица перешел в сдавленные вздохи.

– Конечно, – сказал он наконец. – Ведь ты мой друг – разве не так? – Он озорно посмотрел на Тома. – «Моби Дик», – Фриц снова расхохотался. – В этой книге про одного старика, да?

– Да, – кивнул Том.

– И он позволяет рыбе есть все что ни попадя?

– Есть?

– Ну ты, придурок, ты подумал совсем не на ту книгу. Даже я знаю, что этот Эрнст, как-бишь-его там, не писал никакого «Моби Дика». А ее родители тоже были в самолете, да? Они были совсем рядом?

– Но в книге «Старик и море» нет никаких трудных мест.

– Не переводи разговор на другую тему! О, Боже, неужели все это происходит со мной?

– Это происходит не с тобой, а со мной, – возразил Том.

– А какое отношение имеет Сара Спенс к Леймону фон Хайлицу? – вдруг спросил Фриц.

– Никакого, – удивленно ответил Том.

Фриц сел и засунул палец в ухо. – Но я слышал, как мой дядя Джерри разговаривали о Леймоне фон Хайлице. Это было после того, как я переоделся и спустился вниз. Они стояли на крыльце. Я ведь говорил тебе.

– Когда это ты говорил мне?

– Когда ты сказал, что через улицу от тебя живет старик, который был когда-то очень знаменитым. А я сказал, что все знают об этом. Потому что слышал, как мой дядя говорил о нем с Джерри. Дядя Ральф сказал что-то там такое... та-та-та, та-та-та... Леймон фон Хайлиц. А Джерри сказал, что он живет через дорогу от Пасморов.

– Интересно, почему они вдруг вспомнили о нем?

– Я спрошу дядю, – пообещал Фриц.

– Нет, не надо его спрашивать. А что сказал твой дядя после этого?

– Он сказал, что желает мне хорошо провести время. Этим я и собираюсь заняться. – Фриц встал на ноги. – Наверное, ты хочешь чтобы я привез Сару сюда, а потом пошел прогуляться вдоль озера?

– Может быть, ты сможешь позвонить ей сегодня или поговорить с Сарой за ленчем. Скажи, что хочешь прогуляться с ней, пока Бадди и Джерри стреляют. Только обойдите вокруг озера и проберитесь сюда так, чтобы этого не видели родители Сары. Я просто хочу поговорить с ней – я должен поговорить с ней.

Фриц снова толкнул Тома, на этот раз в грудь, и предложил:

– Давай поплаваем еще, а? Не волнуйся, я обо всем позабочусь. В конце концов, раз уж ты влюблен в Сару Спенс, Бадди всегда может жениться на Поузи Таттл. Ему ведь все равно, на ком жениться.

Они плавали до тех пор, пока из ворот усадьбы не вышла мать Фрица и не позвала сына в дом.