Текст книги "Мера всех вещей"

Протагор

Лица разговаривающие:
Сократ, друг Сократа, Иппократ, Протагор, Алкивиад, Каллиас, Критиас, Продик, Иппиас

Др. Откуда взялся ты, Сократ? Но что и спрашивать? Верно, с ловли Алкивиадовой красоты? Я недавно видел его, и, признаюсь, он показался мне очень красивым мужчиной, да, Сократ, мужчиной, который, между нами будь сказано, уже обрастает и бородой.

Сокр. Так что ж из этого? Разве ты не одобряешь Омира191191
  Илиад. XX, 348 «Едва показался на юноше приятный пушок».


[Закрыть], по словам которого, нам особенно нравится тот возраст, когда у юноши начинает пробиваться пушок на бороде, как теперь у Алкивиада?

Др. Да что мне в том? Ведь правда, что ты сейчас от него? Каково же расположен к тебе192192
  К тебе, πρός σέ, вместе с Гейндорфом, Беккером, Штальбомом и Астом принимаю, вместо Стефанова περὶ σὲ κἀκεῖνον, что здесь вовсе не уместно.


[Закрыть] этот молодой человек?

Сокр. Мне-то показалось, хорошо, особенно ныне, потому что он много за меня говорил и мне помогал. Я точно сейчас от него; но вот что странное хочу сказать тебе: находясь вместе с ним, я не обращал на него и внимания, даже забыл, что он со мной.

Др. Что ж бы это сделалось с вами? Уж не встретил ли ты в нашем городе кого-нибудь прекраснее Алкивиада193193
  По свидетельству Корнения Непота (VII, 1), Alcibiades natus iu amplissima civitate, summo genere, omnium aetatis suae multo formosissimus. Впрочем, Сократ здесь явно шутит над телесной красотой, почитая ее ничтожной в сравнении с красотой души или мудростью.


[Закрыть]?

Сокр. Да, и много прекраснее.

Др. Что ты говоришь? Афинянина или иностранца?

Сокр. Иностранца.

Др. Откуда он?

Сокр. Из Абдеры.

Др. И этот иностранец так красив, что показался тебе прекраснее сына Клиниасова?

Сокр. Почему же, добрый друг мой, самому мудрому не казаться самым красивым?

Др. А! Так ты встретился у нас с каким-нибудь мудрецом?

Сокр. Даже с мудрейшим человеком нашего времени, если почитаешь таким Протагора.

Др. Что ты говоришь? Протагор приехал?

Сокр. Еще третьего дня194194
  Здесь говорится о втором прибытии Протагора в Афины (См. ниже p. 310), по исследованию Аста (Platons. Leb. u. Schrift, p. 77 sq.), в 3,89 ол. Сравн. Macrob. (Saturn. I, 1 p. 203, ed. Bip.): Paralus vero et. Xantippus, quibns Pericles pater fuit, cum Protagara disserunt secundo adventu Athenis morante, quos multo ante infamis illa pestilentia Atheniensis absumserat. Annos ergo coëuntium mitti in digitos, exemplo Platonis nobis suffragante, non convenit.


[Закрыть].

Др. И ты сейчас с ним беседовал?

Сокр. Да, очень много говорил и слушал.

Др. Перескажи же нам вашу беседу195195
  Перескажи же нам вашу беседу. По-гречески вопросительная речь τί οὖν οὐ δὶηγήσω – формула учтивости, употреблявшаяся вместо повелительного наклонения. Подобн. обр. Conviv. init, τί οὺ περιμενεῖς; 175. B. οὐκοῦν καλεἷς ἀυτὸν καἰ μὴ ἀλήσειας; и ниже 311. A. ἀλλὰ τί οὐ βαδίζομεν παρ᾽ αὑτόν;


[Закрыть], если ничто не препятствует тебе. Вели встать этому мальчику196196
  Разумеется один из слуг, ἀκολσύθος. Бекк замечает, что слуга, на которого здесь указывается, не мог быть раб, потому что рабам не позволялось сидеть в присутствии господ. Но ἀκολούθοι были не рабы, а почетные слуги, составлявшие свиту господина. Одни из них шли впереди его, другие – позади, а иные сидели у его ног во время стола. Поэтому они назывались и разными именами. См. Hoffmann. Lexic. v. Pedissequus.


[Закрыть] и садись на его месте.

Сокр. Пожалуй, и останусь благодарным, если будете меня слушать.

Др. А мы останемся благодарными, если расскажешь.

Сокр. Стало быть, обоюдное одолжение. Слушайте же.

Рано поутру в прошлую ночь крепко постучался палкой в дверь моей квартиры Иппократ, сын Аполлодора, брат Фасана, и когда отперли ему, он торопливо вошел и громко вскричал:

– Сократ! Спишь ты или нет?

Узнав его по голосу, я сказал:

– Это Иппократ. Нет ли чего нового197197
  Нет ли чего нового? μή τι νεώτερον; вм. μή τι νέον. греки о новости обыкновенно спрашивали в степени сравнительной, отрешенно, тогда как мы, не сравнивая определенно двух предметов, употребляем – положительную. Подобным образом Phaedon. 105. A. οὐ γἁρ χεῖρον πολλάκις ἀκούειν.


[Закрыть]?

– Ничего, кроме хорошего, – отвечал он.

– Хорошо, если так; но что за причина столь раннего посещения?

– Протагор приехал, – отвечал он, став предо мной.

– Еще третьего дня; а ты только сейчас узнал?

– Нет, ради богов, вчера вечером, – отвечал он, и, схватив подножную скамейку, сел у ног моих и продолжал: – Да, уже вечером, весьма поздно возвратившись из Эноэ198198
  В Аттике известны были две деревни под именем Эноэ: одна близ Элевферии, а другая подле Марафона См. Interpr. ad Thucid. II, 18. Wesseling. ad Diod. IV, 60.


[Закрыть]. Видишь, у меня бежал слуга мой, Сатир; и я таки хотел было тогда же сказать тебе, что еду отыскивать его, но почему-то забыл. Когда же возвратился домой и мы, поужинавши, собирались спать, брат известил меня о приезде Протагора. Я хотел было в ту же минуту идти к тебе, но подумал, что уже слишком поздно. Зато, едва после усталости сон оставил меня, я немедленно встал и побежал сюда.

Зная рвение и пылкость Иппократа, я спросил его:

– Так что ж тебе до того? Разве Протагор обидел тебя как-нибудь?

– Да, клянусь богами, Сократ, – сказал он с улыбкой, – обидел, потому что сам-то единственный мудрец, а меня таким не делает.

– О, клянусь Зевсом, сделает и тебя мудрецом, лишь бы ты заплатил ему деньги и убедил ими.

– Деньги? Зевс и боги! – воскликнул Иппократ. – Если бы от этого зависело, их не осталось бы ни у меня, ни у друзей моих. Для того-то я теперь и пришел к тебе, Сократ, чтобы ты поговорил ему обо мне. Сам я еще молод, притом никогда не видел и не слушал Протагора. Когда он приезжал к нам в первый раз, я был еще ребенком199199
  Я был еще ребенком, παῖς ἤ, пр. нес. средн. вместо ἤμην. В некоторых списках вместо ἤ стоит ἦν.


[Закрыть]. Но, Сократ, все превозносят этого человека и почитают его чрезвычайно мудрым в слове. Пойдем к нему сей час, чтобы застать его дома. Я слышал, что он остановился у Каллиаса, сына Иппоникова200200
  Каллиас, сын Иппоника, по свидетельству Перизония (ad Aelian. V. H. XIV, 16), был слепым почитателем софистов и своими деньгами много способствовал их славе.


[Закрыть] пойдем, сделай милость.

– Нет, добрый друг мой, – сказал я, – туда еще не пойдем, потому что слишком рано. Давай-ка встанем да выйдем на галерею201201
  Встанем да выйдем на галерею, ὲξαναστῶμεν εἰς τὴν αὐλήν. Выражение сжатое, заключающее в себе два понятия: встать и пойти. Αὐλή соответствует латинским словам aula и aulaeum. Древние с особенным удобством устраивали надворную часть домов или галерею и украшали ее различным образом, а особенно коврами и статуями. Это место назначалось для прогулки и называлось αὐλή. Такие же aula или aulaea устраиваемы были в греческих театрах и дали начало декорациям. Hoffm. Lex. v. aulaeum.


[Закрыть] и прогуляемся, пока не рассветет; а потом отправимся к Протагору. Он по большей части бывает дома, а потому не бойся: мы, по всей вероятности, застанем его.

Итак, мы встали, вышли на галерею и начали прогуливаться. Желая испытать решимость Иппократа, я пристально посмотрел на него и спросил:

– Послушай, Иппократ, ты намерен теперь идти к Протагору и заплатить ему за себя деньги; но знаешь ли, к какому человеку идешь и чем желаешь сделаться? Вот если бы вздумал ты, например, идти к твоему тезке Иппократу коскому, принадлежащему к касте асклепиадов, с намерением платить ему за себя, и кто-нибудь спросил бы себя: какому человеку в лице Иппократа хочешь ты платить деньги? Что отвечал бы ты?

– Врачу, сказал бы я.

– А чем думаешь сделаться сам?

– Врачом.

– Если бы равным образом ты шел к Поликлету аргосскому, или Фидиасу афинскому, желая платить им за себя, и кто-нибудь спросил бы тебя: каким людям в лице Поликлета и Фидиаса намерен ты платить деньги? Как следовало бы отвечать тебе?

– Ваятелям, отвечал бы я.

– А чем надеешься сделаться сам?

– Разумеется, ваятелем.

– Пусть так, – сказал я, – теперь оба мы пойдем к Протагору, будучи готовы предложить ему за наставление тебя плату, лишь бы только достало наших денег и мы могли бы ими убедить его; в случае же недостатка прибавим еще деньги друзей своих. Но что, если кто-нибудь, заметив в нас столь сильную заботливость в этом отношении, спросит: скажите мне, Сократ и Иппократ, какому человеку в лице Протагора собираетесь вы платить деньги? Что будем отвечать? Каким еще именем, по слухам, называют Протагора? Фидиас называется ваятелем, Омир – поэтом, а Протагор чем?

– Протагора-то, видишь, называют софистом, Сократ, – отвечал он.

– Следовательно, мы идем платить деньги Протагору как софисту?

– Конечно.

– А если кто-нибудь спросит тебя далее: отправляясь к Протагору, каким же человеком надеешься ты сделаться сам?

Иппократ покраснел (это можно было заметить, потому что уже начинало рассветать) и сказал:

– Если мой ответ должен быть сообразен с предыдущими, то я, конечно, буду отвечать, что хочу быть софистом.

– Но, ради богов, Иппократ, не стыдно ли тебе явиться между греками софистом?

– Божусь Зевсом, Сократ, стыдно, если уж надобно говорить, что думаю.

– Впрочем, может быть, на науку, которой намереваешься учиться у Протагора, ты смотришь так же, как смотрел на науки грамматика, цитриста и гимнастика202202
  Из многих мест Платона (Alcib. I. 106. Theag. 122), Ксенофонта (de republ. Laced. II. 1), Исократа (Paneg. II, 195) и Аристотеля (Polit. VII, 3) видно, что обыкновенный курс воспитания детей в Греции состоял из грамматики, музыки и гимнастики. Но под общим названием грамматики разумелись, кажется, все отрасли словесных наук, а под именем музыки – преимущественно τὸ κιθαρίζειν – игра на цитре.


[Закрыть], которым ты учился не для науки, чтобы то есть самому быть общественным наставником203203
  Общественным наставником, δημιουργός. Это слово, когда оно прилагается к людям, означает мастера или такого художника-специалиста, к которому народ в требуемых случаях обращался как к знатоку, аккредитованному обществом. В этом смысле τῷ δημιουργῷ противуполагался ὶδιώτης.


[Закрыть], а для того, чтобы получить воспитание, приличное частному и свободному человеку?

– В самом деле, Сократ, я не иначе смотрю на науку Протагора.

– Но понимаешь ли ты, что хочешь делать, – спросил я его, – или не понимаешь?

– А что?

– Ты намереваешься вверить попечение о душе своей, как говоришь, софисту; а удивительно, если знаешь, что такое софист. Когда же не знаешь, то, вверяя ему свою душу, равным образом не можешь знать, доброму или худому человеку204204
  Доброму или худому человеку, οὐτ᾽ εὶ ἀγαθῷ οὑτ᾽ εἰ κακῷ πράγματι. Под словом πρᾶγμα греки большей частью разумели вещь в смысле неопределенном, нечто, а иногда – лицо, даже целый народ; например, Gorg. 520. B. μέμφεσθαι τοότφ τῷ πράγματι (т. е. народу); Krit. 53. D. καί οὐκ οἴει ἄσχημων φανεἶσθαι τὸ τοῦ Σωκράτους πρᾶγμα. Поэтому я перевожу доброму или худому человеку.


[Закрыть] вверяешь ее.

– Это-то, кажется, я знаю, – сказал он.

– Отвечай же: что такое, по твоему мнению, софист?

– Софист, как самое имя показывает205205
  Слово софист у греков значило то же, что у нас знаток чего-нибудь, только софистов сверх того почитали еще учителями своего искусства и этой чертою отличали их от мудрецов. Впоследствии греки словами τὰ σοφὰ, ὼς τῶν σοφιστῶν πράγματα стали означать уже словесные хитрости, уловки, обманы.


[Закрыть], есть знаток мудрых вещей.

– Но то же можно сказать и о живописцах, и об архитекторах, – возразил я, – потому что и они знатоки мудрых вещей. Так, если кто-нибудь спросит нас: какие именно мудрые вещи известны живописцам? Мы, вероятно, скажем: те, которые относятся к рисованью картин. Так будем отвечать и на другие подобные вопросы. Но когда спросят: какие мудрые вещи знает софист? Что сказать? Чего знаток он?

– Чего более, Сократ, как не искусства убедительно говорить?

– Да, может быть, мы сказали бы и справедливо, только недостаточно, – продолжал я, – потому что из этого ответа вытекает новый вопрос: о чем именно софист учит убедительно говорить? Вот, например, цитрист учит убедительно говорить о том, что он знает, то есть об игре на цитре, не правда ли, Иппократ?

– Правда.

– Ну, а софист-то о чем учит убедительно говорить? Конечно, о том, что он знает?

– Вероятно, так.

– Скажи же теперь, в чем состоит то знание, которое и сам он имеет, и ученику передает?

– Право, не знаю, что сказать тебе на это, – отвечал он.

– Как? – спросил я потом. – Но разве не видишь, какой опасности подвергаешь свою душу? Если бы ты должен был вверить кому-нибудь свое тело и недоумевал, хорошо ли это будет или худо, то долго думал бы, вверять его или нет; ты призвал бы на совет друзей и родных и проводил бы целые дни в размышлении. А душу-то ставишь ты выше тела, в ней все твое – и счастье и несчастье, – смотря по тому, хороша она будет или худа: и вот, не посоветовался ты ни с отцом, ни с братом, ни с одним из нас, друзей твоих, вверять ли ее или нет приехавшему иностранцу? Но, узнав о его прибытии, как говоришь, вчера вечером и пришедши ко мне сегодня до света, ни одним словом не попросил моего совета: должно ли ввериться ему или нет? А вознамерился истощить деньги и у себя, и у друзей своих, как будто уже решено, что надобно слушать Протагора, которого ты, по собственным твоим словам, нисколько не знаешь, с которым никогда не говаривал и которого называешь софистом, не понимая, что такое софист, коему хочешь ввериться.

Выслушав это, Иппократ сказал:

– Судя по твоим словам, Сократ, это правда.

– Но как тебе кажется, – продолжал я, – софистов нельзя ли назвать разносчиками или рыночными торговцами206206
  Разносчиками или рыночными торговцами, ἔμπορός τις ῆ κάπηλος. Ἔμποροι (собст. peregrinatores) πλανῆται ἐπὶ τὰς πόλεις (Polit. II, 371). Καπήλους Платон описывает в том же месте, как τοὺς πρὸς ὤνὴν τε καί πρᾶσιν διακονοῦντας, ἱδρυμένους ὲν ἁγορᾷ, или, по описанию Цицерона (de offic. 1, 42), qui mercantur a mercatoribus, quod statim vendant. У нас: разносчики и рыночные торговцы.


[Закрыть], которые торгуют на площади съестными припасами для души? Ведь софист мне кажется чем-то похожим на это.

– Но чем питается душа207207
  Мне кажется, чем-то похожим на это. Но чем питается… φαίνεται γὰρ ἔμοιγε τοιοῦτός τις. Τρέφεται δὲ и πρ. Так читается в Ald. et Bas. I. 2. И это чтение вернее того, по которому φαίνεται γάρ ἔμοιγε τοιοῦτός τις влагается в уста Иппократа. Фицин переводит: Hipp. Talis mihi sane videtur; verum quibus alitur animus? Но Иппократ не мог сказать φαίνεταὶ γἁρ ἔμοιγε. Ему, как любителю софистов, это было неприлично.


[Закрыть], Сократ?

– Должно быть, познаниями208208
  Должно быть, познаниями, μαθήμασι δήπου. Под словом μαθήματα я разумею познания, а не науки. Науки и искусства у греков назывались τέχναι, которыми положительно, сообразно с принятыми формами, занимались так называемые δημιουργοί, общественные мастера и художники. К числу таких мастеров относились и народные ораторы. Но высшее рассматривание науки и искусства, художественное или творческое разрабатывание их, а особенно исследование связи между ними почиталось делом мудрости, философии, или гармонии. Платон постоянно приписывает софистам искусство (τέχνη) учить юношество за деньги, но так как софисты выдавали себя за людей, знающих все, и потому брались сообщать своим слушателям познания (μαθήματα) о всем, то Платон нередко называет их иронически и мудрецами, σοφοί. Итак, μαθήματα суть отрывочные познания из области различных наук и искусств, не имеющие в своем основании одной идеи, но изменяющие свой характер, смотря по направлению преподавателя и требованию слушателей.


[Закрыть], – отвечал я. – Только смотри, добрый друг мой, чтобы софист, выхваляя свой товар, не обманул нас так же, как разносчик или рыночный торговец, торгующий съестными припасами для тела. Привозя свой товар, купцы обыкновенно хвалят его, хотя сами не знают, полезен ли он телу или вреден; да и покупатели, кроме врача и гимнастика, не более разумеют это дело. Подобным образом поступают и софисты, развозящие по городам познания209209
  О путешествиях софистов с этой целью говорит Платон, Tim. 19. E. τὸ δὲ τὡν σοφιστῶν γένος – ἅτε πλανητὸν ὄν κατά πόλεις, οὶκήσεις τε ἰδὶας οὐδαμῆ διωκηκός. Lucian Hermot, § 58. καἰ φιλόσοφοι ἀποδίδονται τά μαθήματα, ὥσπερ οἰ κάπηλοι, κερασάμενοί γε οἰ πολλοὶ καί δολώσαντες καί κακομετροῦντες.


[Закрыть] барышничая ими и продавая их охотникам, они выхваляют все, что продают, хотя некоторые из них сами не знают, полезен ли душе товар их; да и покупатели, кроме врача души, столь же мало понимают это. Итак, если ты умеешь отличать полезное от вредного, то можешь безопасно покупать познания и у Протагора, и у всякого другого, а когда не умеешь – смотри, добрый друг мой, чтобы не подвергнуть гибели самое драгоценное свое сокровище. При покупке познаний можно ведь впасть в гораздо большую опасность, чем при покупке пищи. Купив у разносчика или рыночного торговца съестные припасы и напитки, ты имеешь возможность переложить их в другие хранилища и, еще не принимая в свое тело в виде пищи или питья, сохранить их дома и, призвав к себе опытного человека, посоветоваться с ним, что можно есть или пить и чего нельзя, когда что употреблять и сколько. При этой покупке вообще немного беды. Но познания нельзя перелагать в другое хранилище: заплатив за урок210210
  Заплатив за урок, καταθέντα τὴν τιμήν. Софисты брали со своих слушателей, по условию, деньги после каждого урока. Отсюда Aristoph. Nub. 246. μισθὀν δ᾽, ὅντιν᾽ ἂν πράττη μ᾿, ὀμοῦμαί σοι καταθήσειν τοὺς θεούς. Сравн. ниже 328 C.


[Закрыть], ты принимаешь его прямо в свою душу и, научившись, выходишь непременно или с вредом, или с пользой. Поэтому познания надобно подвергать исследованию, и притом под руководством старших, потому что сами мы еще молоды для оценки подобных вещей. Теперь утолим нашу жажду, Иппократ – пойдем и послушаем Протагора, а послушавши, поговорим и с другими, потому что Протагор там не один: мы найдем с ним также Иппиаса элейского211211
  Атеней (V. 310. T. II. Сравн. Casaub. p. 210. T. III) обвиняет Платона в анахронизме, говоря, что Иппиас элейский никак не мог быть в Афинах в одно время с Протагором, потому что Протагор в другой раз приходил в Афины во время Пелопоннесской войны. Но Платон, вероятно, и не заботился о хронологической истине, а сводил современных себе софистов произвольно и излагал их мнения, как мимик. Иппиас описывается как самый тщеславный педант своего времени. См. Groen. van. Prinsterer. Prosopograph. Plat. p. 91 sq. Там же о Продике хиосском p. 87. sq.


[Закрыть], а может быть, и Продика хиосского, и многих иных мудрецов.

С этими мыслями212212
  С этими мыслями, δόξαν ἡμἰν ταῦτα. Аттицизм, нередко встречающийся и у других писателей; так Xenoph. Anab. IV. I. 13. δὁξαν δὲ ταῦτα ἐκήρυξαν οὔτω ποιεὶν. Lucian. Ver. Host. 1, 7. δόξαν δέ μοι καὶ ὄθεν ἄρχεται ό ποταμὸς καταμαθεὶν, и проч. Значение его можно видеть из следующего необходимого дополнения: δόξαν ἡμῶν ἐχόντων περὶ ταῦτα.


[Закрыть] мы отправились и, пришедши к подъезду, продолжали какой-то разговор, начатый дорогой. Чтобы не прервать его и войти, не окончивши, мы остановились у подъезда и до тех пор рассуждали, пока не согласились друг с другом. Привратник евнух213213
  Богатые греки, каков был и Каллиас, начиная оставлять национальный образ жизни и подражая в роскоши персам, имели в домах своих евнухов. Те же обычаи мало-помалу приняты были и римлянами. Terent. Eun. 1, 2. 28. De janitoribus, seu pueris ab janua, см. Pignor. de serv. p. 214 sq.


[Закрыть], кажется, подслушивал нас и, так как софисты часто обеспокоивали его, вероятно, был сердит на приходящих. Поэтому, когда мы постучались в дверь, он отворил ее и, видя нас, сказал:

– Ну вот! Еще какие-то софисты! Недосуг самому!214214
  Недосуг самому. Οὑ σχολὴ αὺτᾦ, то есть господину. Таким же образом римляне употребляли местоим. ipse См. Bach. ad Xenoph. Oecon. III, 5. Spanheim. ad Aristoph. Nub. v. 219. Burmann. ad Virgil. Georg. IV. 82. Так употребляется оно и у нас – в простонародье, где этим местоимением указывается не только на господина, но и на хозяина или хозяйку дома.


[Закрыть]– и вдруг, взявшись за дверь обеими руками, захлопнул ее изо всей силы. Однако ж мы опять постучались, и привратник сквозь запертую дверь закричал:

– Ах, какие люди! Разве вы не слышали, что самому недосуг?

– Но, любезный, – сказал я, – мы идем не к Каллиасу, да мы и не софисты, не бойся, нам нужно видеть Протагора: доложи ему.

Тогда слуга едва согласился отворить нам дверь215215
  Тогда слуга едва согласился отворить нам дверь. Μόγις οὖν ποτε ἡμῖν ἄνθρωπος ἀνέωξε τἠν θύραν: Ἄνθρωπος почти во всех изданиях без члена. Аст заключает отсюда, что греки, говоря о ком-нибудь с унижением, произносили нарицательное его имя без члена. Догадка остроумная и вероятная тем более, что она подтверждается подобным употреблением имен в новых языках; отсюда, конечно, обычай и в России называть слугу человеком, ἄνθρωπος?


[Закрыть].

Как скоро мы вошли, тотчас увидели, что Протагор расхаживал взад и вперед вдоль перистиля залы216216
  Вдоль перистиля залы, ἐν τᾦ προστόῳ. Προστόον, зала, непосредственно следовавшая за передней (atrium) и отличавшаяся от наших зал тем, что вдоль всех стен ее устраивался портик (peristylum), назначавшийся для прогулки и потому называвшийся также περίπατον. См. Vitruv. V, 2. VI, 7. 10. Περιπατεῖν значило ходить вдоль и вокруг перистиля залы.


[Закрыть]. Рядом с ним ходили с одной стороны Каллиас, сын Иппоника, Паралос, сын Перикла, брат Каллиаса по матери, и Хармид, сын Главков217217
  Упоминаемый здесь Хармид есть тот самый, именем которого назван один из Платоновых разговоров.


[Закрыть]; с другой – Ксантипп, второй сын Перикла, Филиппид, сын Филомела, и Антимерос из Мендеи218218
  Мендея, один из Фракийских городов. См. Pomp. Mel. II, 2.


[Закрыть], отличнейший между учениками Протагора, учащийся для науки с целью быть софистом. Позади их219219
  Позади их, τοῦτων δἑ οἱ ὄπισθεν. Οἰ нет во многих лучших списках, и оно, очевидно, лишнее, потому что выражение οἱ ὂπισθεν должно бы указывать на известных уже следователей, но о них не было говорено. Притом τούτων здесь зависит от предлога, а не от глагола; следовательно, ὄπισθεν не может быть обращено в прилагательное. Конструкция такова: τούτων δὲ ὂπισθεν ἡκολούθουν ὲπακούοντες τῶν λεγομένων. За ними, т. е. почетными слушателями, которые формально не принадлежали к школе, шли действительные ученики.


[Закрыть] шли слушатели уроков, большей частью иностранцы, которых Протагор берет из всех посещаемых им городов, увлекая их своим красноречием, как Орфей, и которые следуют за ним, как очарованные. В этом последнем сонме было несколько человек и наших соотечественников. Я особенно любовался на эту заднюю шеренгу, смотря, как все, ее составлявшие, остерегались, чтоб не опередить Протагора и не помешать его шествию, как чинно расступались они направо и налево, когда он и его фланги делали поворот назад, как стройно разделялись они и всякий раз красиво замыкали круг позади своего учителя.

Потом я узрел, сказал бы Омир220220
  Потом я узрел, сказал бы Омир, τὸν δὲ μετ᾿ εἱςενόησα, ἒφη Ὅμηρος (Odyss. XI, 601). Шлейермахер полагает, что слова ἒφη Ὄμηρος внесены в текст e margine, следовательно, в переводе должны быть выпущены. Но у Платона много подобных мест. Например, Theaet. 170 D. Νή τὸν Δία, ὤ Σώκρατες, μάλα μυρίοι δῆτα, φήσιν Ὅμηρος, οἲ γέ μοι τὰ ἐξ ἀνθρώπων πράγματα παρέχουσι, Menon. 76 D. ἑκ τούτων δή σύνες ὂ τι λέγω, ἔφη Πίνδαρος и проч. Grou приводит другую причину уместности слов ἔφη Ὅμηρος. Platon donne ici finement à entendre, говорит он, que les sophistes ne sont que des ombres, des phantomes des sages, comme ceux, qu’ Ulysse vit aux enfers, потому что при этом именно случае сказаны слова τὸν δἑ μετ᾿ εἰςενόησα. Но Платону нужны были, вероятно, не слова, а эпический тон Омира, чтобы пошутить над важною осанкой, диктаторским тоном и педантством софистов. Эта мысль оправдывается напыщенностью следующих за тем выражений: ἐν θρὸνῳ καθήμενος – ἐφαίνοντο δὲ περὶ φύσεώς τε καὶ τῶν μετεώρον ἀστρονομικὰ ἂττα διερωτᾶν τὸν Ἵππιαν и проч. Поэтому мне очень нравится замечание Стефана, что вместо ἔφη Ὅμηρος лучше бы (по крайней мере сообразнее с характером подобной речи в русском языке) читать φαίη ἂν Ὅμηρος.


[Закрыть], Иппиаса элейского. Он восседал на высоком престоле221221
  Под именем престола надобно разуметь, по всей вероятности, нечто вроде кафедры, которая, однако ж, тогда, как видно, не получила еще особого названия.


[Закрыть] на противоположной стороне перистиля. Вокруг его на скамьях помещались Эриксимах222222
  Эриксимах – врач, часто упоминаемый в сочинениях Платона, например, в Федре и Пире.


[Закрыть], сын Акумена, Федр Мирринузский, Андрон, сын Андротиона223223
  Андротион. См. разговор под именем Горгиаса 487 C.


[Закрыть], а из иностранцев – некоторые соотечественники Иппиаса и другие. Они, как мне казалось, вопрошали своего учителя о природе и предметах астрономических; а он, восседая на своем престоле, давал каждому ответ и разрешал все вопросы.

Наконец вот я увидел и Тантала224224
  Наконец я увидал и Тантала, καὶ μὴν Τάνταλον εἰςεῖδον (Hom. Odyss. XI, 581). Платон уподобляет Продика Танталу, которого богатство вошло у греков в пословицу: Ταντάλου χρήματα, Ταντάλου τάλαντα (см. Fischer. ad. Euthyphr. 41. Anacr. 383). Повод к этому уподоблению подало Платону необыкновенное корыстолюбие Продика, которого современники называли пятидесятидрахмовым хвастуном (см. Krat. 384. Arist. Rhet. III, 14 etc.), потому что он требовал от слушателей за свои уроки по пятидесяти драхм, около 115 р. серебр.


[Закрыть], Продика хиосского. Он живет там же, в каком-то чулане, который Иппонику служил кладовой, а теперь, по множеству приезжих, очищен Каллиасом и отдан для жительства иностранцам. Продик был еще в постели, окутанный, как мне казалось, многими мехами и одеялами225225
  Окутанный, как мне казалось, многими мехами и одеялами. Шутка над изнеженностью Продика. См. Casaub. ad Sveton. II, 78. Aristoph. Nub. 10. ὲν πέντε σισύραις ἐγκεκορδυλημένος.


[Закрыть]. Подле него, на ближних диванах, возлежали Павзаний керамисский226226
  Керамис, деревня в трибе Акамантис.


[Закрыть], а с Павзанием – молодой человек, еще мальчик, имевший, по моему замечанию, отличные способности и весьма приятную наружность. Его называли, как мне послышалось, Агатоном227227
  Этот Агатон впоследствии известен был как поэт, и поэзия его отличалась изнеженностью. Aristoph. Thesmoph. 52, 58 sq.


[Закрыть], и не удивительно, если Павзаний любит его. Итак, здесь находились этот мальчик, оба Адиманты228228
  Адимант, сын Кипида, исторически неизвестен; а сын Левколофида был вождем афинского войска во время Пелопоннесской войны. Xenoph. hist. Graec. I, 4. 21.


[Закрыть], дети Кипида и Левколофида, и еще несколько человек. Но о чем они говорили, из другой комнаты нельзя было слышать, хотя я сильно желал послушать Продика, потому что он кажется мне человеком мудрейшим и божественным. Басистый голос его производил такой гул в его чулане, что невозможно было разобрать ни одного слова.

Лишь только мы вошли, вдруг вслед за нами явились прекрасный Алкивиад (каким ты называешь его, и в чем я согласен с тобой) и Критиас, сын Каллесхра229229
  Критиас, сын Каллесхра, сперва долго был в связи с софистами и Сократом, потом ушел в Фессалию и там, по свидетельству Ксенофонта (Memor. 1. 2. 12), сделался одним из жесточайших и корыстолюбивейших олигархов.


[Закрыть]. Вошедши, мы немного постояли, на все насмотрелись, потом подошли к Протагору, и я сказал ему:

– Протагор, мы с Иппократом пришли к тебе.

– Угодно ли вам говорить со мной наедине, – спросил он, – или при всех?

– Для нас все равно, – отвечал я, – узнавши, зачем мы пришли, ты сам решишь этот вопрос.

– Зачем же вы пожаловали?

– Представляю тебе Иппократа, здешнего уроженца, сына Аполлодорова, отпрыска знатного и богатого дома. По душевным дарованиям не уступая своим сверстникам, он, кажется, желает приобрести известность в городе, а для успешнейшего достижения этой цели ему, как он думает, нужны твои наставления. Итак, теперь смотри сам, надобно ли об этом говорить с нами наедине или при других?

– Ты справедливо заботишься обо мне, Сократ, – сказал он. – Тот иностранец в самом деле должен быть осторожен, который, посещая большие города, убеждает знатных юношей, оставив уроки других, родных и чужих, старших и младших, обращаться к его наставлениям, чтобы через то сделаться лучшими, потому что отсюда может проистекать сильная зависть, ненависть и коварство. Между тем софистическое искусство я почитаю древним230230
  Афинское правительство разумело софистику как нововведение, враждебное нравам и религии. Поэтому Протагор, сказав, что софистика возбуждает ненависть, старается теперь доказать несправедливость обвинений мнимою древностью своей науки и опереться на авторитет знаменитых людей. Сверх сего это направление разговора ведет прямо к исследованию не решенного прежде вопроса: чему учит софист и полезно ли для души его учение.


[Закрыть] только в древности люди, занимавшиеся им, боясь ненависти, старались прикрывать его и давали ему форму то поэзии, как Омир, Исиод и Симонид, то таинств и священных песнопений231231
  Первые приписываются Орфею: Aristoph. Ran. 1064. Όρφεὺς μὲν γὰρ τελετὰς ἠμῖν κατέδειξε, а последние – Музею, о котором см. Passow. in Mus. p. 21. 26 sq.


[Закрыть], как Орфей и Музей; некоторые же, знаю, преподавали его даже под видом гимнастики, как Иккос тарентский232232
  Иккос тарентский, славный атлет, процветавший около 77 ол. Говорят, что, желая сохранить свои силы и на играх всегда оставаться победителем, он отказался приносить жертвы Венере. Legg. VIII, 838. E. Astii. annot. p. 58.


[Закрыть] и никому в наше время не уступающий софист, Иродик силиврийский233233
  Иродик силиврийский родился, кажется, в Мегаре, а потом переехал в Силиврию, один из фракийских городов близ Пропонтиды (Strab. VIII, p. 437). Он был учителем гимнастики, а потом, сделавшись больным, с гимнастикою соединил медицину – не для того, чтоб выздороветь, а чтоб протянуть болезнь и умереть. Polit. III. 406. Arist. Rhet. I, 5. 29.


[Закрыть], уроженец мегарский; а ваш Агафокл234234
  Агафокл, музыкант, учитель Дамона, который, в свою очередь, учил музыке Перикла. Lucret. 108. D. Plut. vita Pericl. 153 E.


[Закрыть], на самом деле великий софист, также Питоклид хиосский235235
  Питоклид хиосский, музыкант и Пифагореец (Schol. comment. T. II, p. 387 Boeck.), был учителем Агафокла и Перикла (прежде Дамона).


[Закрыть] и многие другие, прикрывали его музыкой. Все эти люди, говорю, боясь зависти, только прятались под искусствами; но я не согласен с ними на такое средство. Они, мне кажется, не достигали того, к чему стремились, – не могли утаиться от людей, имеющих в городе власть, хотя для них-то, собственно, и прибегали к скрытности; а чернь-то, просто сказать, ничего не понимает, и только превозносит, что объявляют ей правители. Безрассудно предприятие человека бежать, когда он, не имея сил уйти, только обнаружился бы и еще более раздражил бы против себя людей, потому что тогда сильно обвинили бы его за самое намерение и сочли бы лукавым в отношении ко всему другому. Я иду путем совершенно противоположным: я признаю себя софистом – учителем людей, и эта осторожность, по моему мнению, превосходнее той. Лучше признаться, чем запираться. Впрочем, я принимал и другие меры осторожности236236
  Впрочем, я принимал и другие меры осторожности, καὶ ἄλλας πρὸς ταύ τῃ ἔσκεμμαι, ὥςτε. Это выражение, кажется, повреждено, потому что καὶ ἄλλας (т. е. εὐλαβείας, как понимают) ἔσκεμμαι, не имеет связи с другой половиною фразы: ὥςτε, σὺν θεῷ εὶπεῖν, μηδὲν δεινὸν πάσχειν и проч. По-видимому, уместнее было бы: καὶ ἄλλως τε πρὸς ταύτῃ ἔσκεμμαι, ὡς и проч. так что τε от следующего ὥςτε, кажется, должно быть перенесено к слову ὥλλως. Впрочем, Штальбом замечает (Adn. ad Gorg. 475. D), что ἄλλος, переменяясь по падежам, иногда, тем не менее, удерживает значение наречия praeterea, например, ζηλωτὸς ὦν καὶ εὐδαιμονιζόμενος ὑπὸ τῶν πολιτῶν καὶ τῶν ἄλλων ξένων.


[Закрыть], и вот, выдавая себя за софиста, слава Богу, не потерпел ничего худого, хотя уже много-таки лет преподаю свое искусство и вообще давно живу на свете. Из всех вас нет ни одного, кому бы я, по своим летам, не годился в отцы. Поэтому мне будет весьма приятно, Сократ и Иппократ, если об этом вы согласитесь беседовать со мной в присутствии всех моих посетителей.

Заметив, что Протагору хочется похвастаться и повеличаться пред Продиком и Иппиасом нашей любовью к его учению, я сказал:

– А что, не пригласить ли нам Продика, Иппиаса и собеседников их в число своих слушателей?

– Очень хорошо, – отвечал Протагор.

– А нам не позволите ли устроить места, – сказал Каллиас, – чтобы вы беседовали сидя?

Это также показалось нужным. И мы, обрадовавшись, что будем слушать мудрецов, сами237237
  Сами, καὶ αὑτοί τε, (т. е. не дожидаясь слуг). В таком случае вместо τε уместнее было бы γε, потому что последняя частица усиливает значение того слова, после которого поставляется. Например, выше 309 C. καὶ πολύ γε 322 D. καὶ νόμον γε θές πὰρ᾿ ἐμοῦ.


[Закрыть] схватили скамьи и диваны238238
  Схватили скамьи и диваны, ἀντιλαβόμενοι τῶν βάθρων καὶ τῶν κλινῶν. Шлейермахер переводит: und machten Bänke und Polster. Но κλίνη – не подушка, не скамья, даже не кровать (κράβατον), а род дивана, на котором греки и римляне обыкновенно возлежали (от κλίνω). Слову κλίνη ближайшим образом соответствует французское couchette.


[Закрыть] и расставили их подле Иппиаса, где несколько скамей было и прежде. Между тем Каллиас и Алкивиад подняли с постели Продика и привели его к нам вместе с собеседниками.

Когда все мы заняли места, Протагор сказал:

– Сократ, объяви-ка теперь и в присутствии этих людей, что ты недавно говорил мне касательно молодого человека.

– У меня тоже будет начало, Протагор, какое было сейчас, касательно того, зачем мы пришли, – отвечал я. – Этот Иппократ имеет сильное желание воспользоваться твоими наставлениями. Но ему приятно было бы узнать, что из него выйдет, если он будет твоим учеником. Наша-то речь в этом и состояла.

Тогда Протагор, подхватив мое слово, сказал:

– Молодой человек, если ты будешь моим учеником, то по прошествии дня, проведенного со мной, возвратишься домой лучшим, то же и на другой, то же и каждый день – все будешь лучше и лучше.

Выслушав это, я примолвил:

– Тут нет ничего удивительного, Протагор; так и должно быть. Ты сам, при всей своей старости и мудрости, учась чему-нибудь такому, чего прежде не знал, становился бы лучшим. Но не о том речь. Представим, что Иппократ в эту самую минуту переменяет свое намерение и хочет брать уроки у молодого человека, Зевгзиппа ираклейского, который недавно к нам приехал. Он идет к нему, как теперь пришел к тебе, и, услышав от него то же, что от тебя, то есть что через его уроки он с каждым днем будет лучше и успешнее, спрашивает его: в чем же буду я лучше и успешнее? Зевгзипп скажет: в живописи. Равным образом представим, что Иппократ учится у Ортагора фивского239239
  Зевгзипп ираклейский – вероятно, тот самый, о котором упоминается в Ксенофонтовом Симп. IV, 63, а Ортагор Фивский – тот самый, который учил музыке Эпаминоида. Athen. V, 184. E.


[Закрыть] и, слыша от него то же, что от тебя, спрашивает его: в чем буду я с каждым днем лучше, пользуясь твоими наставлениями? Тот скажет, что в игре на флейте. Скажи же и ты, Протагор, что обещаешь этому юноше и мне, спрашивающему тебя его именем? В чем, в отношении к чему возвратится Иппократ домой лучшим и успешнейшим по прошествии первого и каждого проведенного с тобой дня?

Выслушав это, Протагор отвечал:

– Ты хорошо спрашиваешь, Сократ; а на хорошие вопросы приятно и отвечать. Посещая меня, Иппократ не потерпит ничего такого, что мог бы потерпеть в беседе других софистов. Другие портят юношей, потому что юноши бегают от наук, а они снова обременяют их науками и заставляют учиться арифметике, астрономии, геометрии, музыке (говоря это, он взглянул на Иппиаса); напротив, приходящие ко мне учатся только тому, для чего приходят. Я преподаю им науку благоразумия в делах домашних, то есть как лучше управлять собственным домом, – и в делах общественных, как искуснее действовать и говорить о делах города.

– Правильно ли я понимаю тебя? Ты, кажется, говоришь о политике и обещаешь сделать своих учеников добрыми гражданами.

– Это самое, Сократ; таково мое объявление, – отвечал он.

– Прекрасную же науку изучил ты, если только изучил. Но позволь и тебе откровенно высказать, что я думаю. Мне кажется, этому учить нельзя240240
  Платон приходит наконец к главному вопросу разговора: можно ли учить добродетели? Этот вопрос в его время был особенно в ходу. Люди, почитавшиеся учеными и мыслящими, толковали о нем часто и решали его различным образом: одни доказывали, что добродетель приобретается воспитанием и наукою; другие – что она зависит от способностей, и, следовательно, есть дар природы. Fischer. ad Aesch. Socr. qui feruntur, dialogg. p, 21 sqq. Fülleborn. Symbol, ad histor. phil. p. X. p. 143 sqq. Протагор защищал первое мнение, и потому выдавал себя за учителя добродетели; а Платон не держался исключительно ни того, ни другого, но, рассматривая добродетель в двух видах, юридическом и ифическом, первую почитал предметом науки, а вторую – даром богов. Этим только различением добродетели можно согласить кажущиеся противоречия Платоновых положений в Меноне, Протагоре, Эвтидеме и Лахесе.


[Закрыть], хотя, слыша от тебя противное, не знаю, как не верить. А почему я думаю, что этому учить нельзя, что этого люди не могут передавать людям, – считаю нужным сказать. Я, вместе с другими Эллинами, называю афинян мудрыми241241
  Я называю афинян мудрыми – похвала едва ли не ироническая, потому что Платон в другом месте (Polit. VI, 492. B) называет народ величайшим развратителем юношества (τοὺς πολλοὺς μεγίστους εἷναι σογκττάς), особенно когда он в собрании, в суде, в театре.


[Закрыть]. Вот и смотрю: в народном собрании, когда нужно рассуждать о какой-нибудь постройке, призываются архитекторы и требуется от них совета касательно зданий; если же надобно строить корабли, то приглашаются корабельные мастера. Так бывает и во всем, чему, по мнению афинян, можно учиться и учить. Но когда вздумает советовать им такой человек, который не почитается мастером, они, несмотря ни на красоту его, ни на богатство и благородство, никак не принимают его совета, но смеются над ним и кричат до тех пор, пока он, оглушенный криком, или сам не уйдет, или, по приказанию старейшин242242
  Старейшинами, πρυτάνεις, назывались сенаторы или председатели народных собраний. Pollux. VIII, 9 95. sq.


[Закрыть], не будет взят и выведен луконосцами243243
  Луконосцы, τοξόται, составляли городскую полицию, были вооружены луками и, вероятно, по этой причине назывались также скифами. Pollux. p. 408. sq.


[Закрыть]. Так делают афиняне с теми, кого они разумеют, как художников. Если же бывает нужно рассуждать о распорядке политическом, то и плотник, и слесарь, и кожевник, и купец, и мореплаватель, и богатый, и бедный, и благородный, и неблагородный – все встают и советуют, и никто не запрещает им, как прежде запрещали мешаться в дела художников, никто не говорит: как смеет такой-то, нигде и ни у кого не учившись, подавать советы? Отсюда видно, что афиняне не относят этого к предметам науки. И нельзя сказать, что так думает одна чернь: нет, даже мудрейшие и превосходнейшие из граждан не могут передать другим той добродетели, которую имеют сами. Вот Например, Перикл244244
  В древности Атеней, а в наши времена Шнейдер и другие обвиняют Платона за то, что он в этом месте говорит о Перикле еще живущем, между тем, как Перикл умер уже в 4,87 олимп. Но из подлинных слов Платона почти вовсе не видно, что он разумел его живущим. Одно только выражение ἃ δὲ αὑτὸς σοφὸς ἔστιν как будто указывает на время настоящее, но, говоря о великих людях, греки часто употребляли настоящее вместо прошедшего.


[Закрыть], отец этих молодых людей, дал им прекрасное и успешное образование во всем, что зависело от учителей, а собственной своей мудрости не научил их ни сам, ни через другого: они бродят и питаются, как беспастушные245245
  Беспастушные, ἄφετοι, т. е. оставленные без стражи. Эту аналогию Платон, кажется, берет от священных животных, которые, как думали греки, пасутся только под покровительством Бога. Plul. Lucull, p. 507 sq. Crit. 119. D. ἀφέτων ὄντων ταύρων ἐν τῷ Ποσειδῶνος ἰερῷ.


[Закрыть], не нападут ли где-нибудь случайно на добродетель. Вот, если угодно, и еще пример: тот же самый Перикл, заботясь о Клиниасе, младшем брате Алкивиада246246
  Клиниас и Алкивиад были дети Клиниаса, павшего при Херонее, и находились под опекою Перикла и Арифрона, брата его. Plut. Alcib. 191 F.


[Закрыть], и опасаясь, чтобы он не развратился в сообществе последнего, удалил его и вверил для воспитания Арифрону. Но после того не прошло и шести месяцев, как Арифрон отослал его назад, не зная, что с ним делать. Могу наименовать тебе много и других, которые, сами быв добродетельны, не могли сделать лучшими никого: ни родных, ни чужих. Смотря на такие примеры, я не думаю, Протагор, чтобы можно было учить добродетели. Впрочем, слыша от тебя противное, уступаю, потому что почитаю тебя таким человеком, который многое дознал опытом, многому учился, многое открыл сам. Итак, если можешь, докажи яснее, что добродетель точно приобретается учением; не скрывай этого, сообщи нам.

– Не скрою, Сократ, – сказал он, – но должен ли я, как старший, объяснить это вам, младшим, посредством притчи247247
  На востоке был, а частью и теперь есть обычай объяснять известный предмет приточно. Ученые находили много причин, которыми мог поддерживаться этот обычай, и целей, для которых он существовал. В этом месте Платон указывает на особенный и замечательный случай употребления приточной речи: ὡς πρεσβύτερος νεωτέροις, μύθον λέγων ἐπιδείξω.


[Закрыть] или обыкновенной речью?

– Как тебе угодно, – отвечали многие из присутствующих.

– Для меня приятнее предложить вам притчу. Было время, когда боги существовали, а смертные роды еще нет248248
  Излагаемая здесь притча об Эпиметее и Прометее есть подражание Гезиодовой о Прометее и Пандоре (Theogon. v. 535. sqq.). Первая мысль в ней, что люди, как αὐτόχθονες, произошли из земли (Empedocles natos homines ex terra ait, ut blutum. Varr. Fragm. T. I. p. 276. Ut merito maternum nomen adepta terra sit, e terra quoniam sunt cuncta creata. Lucr. V, 794), или из земли, смешанной с водою, ἐκ πηλοῦ (Ovid. metam. I. 80), встречается еще у самых древних философов. (Ритт. Ист. Фил. др. вр. Т. I. ст. 245). Но так как софисты, пересказывая древние притчи, большею частью изменяли их в подробностях и приноравливали к своей цели, то и Платон изложил притчу об Эпиметее и Прометее совершенно в духе софистическом, то есть внес в нее множество щеголеватых фраз и ненужных повторений, перепутал в ней порядок рассказа и раскрыл ее в таком виде, что Протагор, доказывая ею изучимость добродетели, незаметно доказал и происхождение ее от богов, следовательно, поставил себя в противоречие с самим собой и подал Сократу повод к новому исследованию вопроса. (См. Arn. Eckert. Specimen in Protagorae apud Platonem fabulam de Prom.).


[Закрыть]. Но как скоро и для них наступило предназначенное время рождения, боги образовали их в земной утробе из смешения огня и земли и из того, что могло соединиться с огнем и землей249249
  Под веществами, соединяемыми с огнем и водою, древние разумели воздух и землю. Огонь соединяется с воздухом (Lucr. III, 235. nec calor est quisquam, cui non sit mistus et аеr), а вода – с землею (Ovid. I. I.). Штальбом догадывается, что Протагор имел в виду учение Парменида, который стихиями всех вещей почитал землю, огонь и нечто третье, смешанное из того и другого. Brand. comment. cleat. I. p. 156. 165.


[Закрыть]. Потом, вознамерившись вывести их на свет, они приказали Прометею и Эпиметею250250
  Прометей и Эпиметей почитались сынами Япета и Климены (Hesiod. Theog. 513), или Азии, дочери Океана (Apollod. 1. 2. 3. Сравн. Heynе Observ. p. 10.


[Закрыть] украсить их и дать каждому приличные силы. Но Эпиметей упросил Прометея, чтобы он позволил ему одному сделать раздел; а когда я разделю, сказал, тогда посмотришь. Уговорив его, Эпиметей начал делить, и при разделе одним дал крепость без быстроты, а слабых снабдил быстротой, других вооружил, а для невооруженных придумал иные средства самосохранения; то есть имевшим малое тело251251
  Имевшим малое тело, ἂ μὲν γὰρ αὐτῶν σμικρότητι ἤμπισχε, quæ parvitate obduxit. Выражение вовсе не в характере речи Платоновой, но отличается странным сочетанием понятий, которым в то время щеголяли второстепенные поэты и софисты, старавшиеся самую обыкновенную мысль выразить в кудрявой фразе. Так всегда Платон дает каждому лицу в разговоре язык, ему приличный и, в угодность своей мимике, даже иногда допускает шероховатость речи; например, ниже: τῷ δὲ αὐτῷ αὑτὰ ἔσωζε.


[Закрыть] дал возможность летать на крыльях или жить в недрах земли, а снабженных огромностью должна была спасать самая огромность их. С таким же равновесием разделил он и все прочее, заботясь о том, чтобы какой-нибудь род не уничтожился. Поставив их в состояние безопасности друг от друга, Эпиметей придумал для них средства и против перемен воздуха, то есть одел их густыми волосами и твердой кожей, чтобы это могло защищать их от холода и зноя, а во время сна служить естественной, самородной постелью; ноги же обложил то копытами, то щетками или твердой и бескровной кожей. Наконец, различным животным назначил он и различную пищу: одним – растения земли, другим – древесные плоды, иным – коренья, а некоторым позволил пожирать животных и, заботясь о сохранении родов, плотоядных наделил меньшим плодородием, а тех, которых они должны были истреблять, большим. Но так как Эпиметей был не очень мудр252252
  Эпиметей значит непроницательный, непредусмотрительный (от ἐπιμηθεία); напротив, Прометей – проницательный, предусмотрительный (от προμηθεὶα). Платон, заставив Протагора рассказывать миф об Эпиметее и Прометее, поставил его в такое же отношение к рассматриваемому в разговоре вопросу, в каком находился Эпиметей к человеческому роду; последний, по непредусмотрительности, обидел человека, а первый, также по непредусмотрительности, обидел собственное свое положение, что добродетели можно учить, ибо в самом мифе приписал ей божественное происхождение. Поэтому-то в конце беседы, Сократ, намекая на Протагора, говорит: «Пусть тот Эпиметей не вводит нас в обман при исследовании, как, по твоим словам, обошел он нас при разделе».


[Закрыть], то, забывшись, расточил все дарования (на животных бессловесных)[253253
  На животных бессловесных, εὶς τὰ ἄλογα. Этих слов нет в списках Clark и Vatic. Θ. и они представляются в самом деле позднейшим дополнением, потому что без них была бы естественнее связь предыдущего выражения с последующим: ληπὸν δὲ (вместо δὴ) ἀκόσμητον ἔτι…


[Закрыть]. Между тем род человеческий оставался еще неодаренным. Что тут делать? Он находился в затруднении. В ту самую минуту приходит Прометей посмотреть на раздел и видит, что прочие животные заботливо снабжены всем, а человек – и без одежды, и без обуви, и без покровов, и без оружия; предназначенный же день, в который надлежало и ему выйти из земли на свет, уже наступал. Находясь в недоумении, какое бы спасение найти для человека, Прометей похитил у Гефеста и Афины мудрость искусства254254
  Мудрость искусства, τὴν ἔντεχνον σοφίαν. Мудрость, проявляющую себя в искусствах, или, по значению слова τέχνη, в искусствах и науках. Протагор, очевидно, говорит здесь метонимически, то есть указывает на произведение вместо производителя; так что похищение мудрости искусства есть не что иное, как похищение ума, дающего бытие наукам и искусствам (по изъяснению Эккерта in Prot. fab..p. 57 sq,. Kunstuermögon, или Kunstsinn). Следовательно, древние ум или дух почитали не творением, а пришельцем с неба. Polit 274. C. ὄθεν δὴ τὰ πάλαι λεχθέντα παρὰ θεῶν δῶρα ἡμῖν δεδώρηται – πῦρ μὲν παρὰ Προμητέως, τέχναι δὲ παρ᾿ Ἠφαίστου καὶ τῆς συντἐχνου. Замечательно также, что Прометей мудрость искусства похитил с огнем, который, по смыслу мифа, выражает пламенное стремление чувства, следовательно, не должен быть отделяем от мудрости; между тем у людей
Как часто мудрость без огня,Огонь без мудрости бывает!Тут только чад и головня;Там лед, – и никогда не тает!

[Закрыть] с огнем (потому что владеть и пользоваться ею без огня никому невозможно) и даровал ее человеку. Таким образом, человек получил мудрость житейскую, но еще не имел мудрости политической, потому что она хранилась у Зевса, а в укрепленное жилище его Прометею входить не так-то позволялось, да и стражи Зевсовы255255
  Стражи Зевса были Βία и Κράτος, Сила и Власть, дети Стикса, Hesiod. Theog. 385. Callim. hymn. iu Iov. 67. Политическое искусство, которое хранили они, по смыслу и цели мифа должно бы состоять в святости закона, с которым, согласно с духом Сократова учения, должна была приходить к тожеству добродетель нравственная и юридическая. Но Протагор из-под этой стражи Зевсова сокровища износит только стыд и правду.


[Закрыть] были страшны. Он вошел украдкой только в общую рабочую Афины и Гефеста256256
  В мифе Протагора рассказывается о двух похищениях, сделанных одним и тем же похитителем у одних и тех же владетелей. Первое похищенное сокровище – мудрость искусства: это, без сомнения, разумность человеческой природы, источник всякой мудрости и науки и основание Богопочтения. Второе похищенное сокровище – огненное искусство: это, конечно, начало благоустроения жизни частной и семейной, способность изобретать способы к самосохранению и удовлетворению необходимых потребностей.


[Закрыть] и, похитив у той одно, у другого – другое огненное искусство, дал их человеку. С того времени человеческая жизнь протекает в довольстве, а Прометей за похищение, сделанное ради ошибки Эпиметеевой, понес, говорят, наказание. Получив же божеский жребий, человек, по сродству с богом, один из всех животных признал богов, начал воздвигать им жертвенники и кумиры; потом вскоре стал искусственно приводить в порядок звуки и слова, изобрел себе жилища, одежды, обувь и покровы, а из земли извлек пищу. Устроившись таким образом, люди сначала жили раздельно (городов еще не было) и, будучи во всем слабее зверей, погибали от них. Мастерство достаточно помогало им снискивать себе пищу, а для ведения войны со зверями было недостаточно, потому что люди еще не имели искусства политического257257
  Доселе Протагор рассказывал свой миф верно, так как и все в древности рассказывали его, а теперь начинает наклонять речь к своей цели и для того вносит в рассказ мнимую причину, по которой люди не могли защищаться от зверей: они не имели искусства политического (которое преподают софисты), и потому начали строить города. Но и в городах им не жилось друг с другом – опять по недостатку искусства политического. После этого надлежало бы сказать: «Тогда-то софисты решились помочь бедному человечеству и преподать ему добродетель». Но Протагор говорит не так, а следующим образом: «Тогда-то Зевс приказал Эрмию низвести на землю стыд и правду и разделить их всем людям». Что же отсюда следует? Во-первых, то, что политическое искусство есть стыд и правда; во‐вторых, то, что оно есть дар Зевса, а потому не может быть предметом науки – и Протагор сам себе противоречит.


[Закрыть], коего часть есть – воинское. Поэтому они старались собираться в общества и спасались, строя города, однако ж собравшись по местам и не имея политического искусства, обижали друг друга до того, что снова рассеивались и снова были истребляемы. Тогда Зевс, опасаясь, чтобы не погиб весь род наш, приказал Эрмию низвести к людям стыд и правду258258
  Древние поэты говорили, что, когда люди до крайности развратились, стыд и правда оставили землю – и этот миф лучше, потому что бытие добродетели в человеке в самом деле несовместно с порчей человеческого сердца. Возвращение же стыда и правды на землю, что предполагает Протагор, должно было бы означать обновление нашей природы силой божественной, а не софистическим учением. Впрочем, см. Ekker. in Protag. fab. p. 31 sp.


[Закрыть], которые бы, служа украшением и союзом обществ, водворили в них дружество. Но Эрмий спросил Зевса: каким образом даровать людям стыд и правду? Так ли разделить их, как разделены искусства? (А искусства разделены так, что получивший знание врачевания достаточен был для других, не имевших этого знания. То же сделано и касательно прочих искусств). Таким же ли образом сообщить людям стыд и правду, или дать их всем? Всем, сказал Зевс, пусть все получат их, потому что не бывать городам, если будут иметь их только некоторые, как разделены искусства. Притом постанови моим именем закон, что не имеющий стыда и правды должен быть убит, как зараза общества.

Так-то, Сократ; вот потому афиняне и другие народы, рассуждая о добродетели плотнической или о каком-нибудь ином мастерстве, советуются только с немногими и не терпят, как ты справедливо сказал и как я говорю, чтобы люди, не принадлежащие к числу тех немногих, подавали им советы. Но когда они приступают к совещанию о добродетели политической, которая должна выражаться в справедливости и рассудительности259259
  Выше политическою добродетелью названы справедливость и стыд, теперь – справедливость и рассудительность, а далее говорится: все люди причастны рассудительности и прочим политическим добродетелям. Таким образом софист под понятие стыда и правды легкомысленно подводит все нравственные добродетели и называет их политическими; так что, несмотря на сродство человека с богами, на божественное происхождение стыда и правды и на участие всех людей в них, – в человеческой природе, по его мнению, нет основания нравственности, а есть только добродетели политические. При этом должно заметить, что рассудительность, σωφροσύνη, на латинский язык всегда переводилась словом temperantia. Но temperantia имеет значение чисто практическое и притом отрицательное; по крайней мере, соответствующее ему у нас слово воздержание употребляется только в этом смысле. Напротив, греческое σωφροσύνη, по смыслу Сократа и Платона, не есть просто воздержание, например, от гнева, от пищи, вообще от страстей, и заключает в себе значение вовсе не отрицательное, но выражает положительное состояние души или гармонию всех сил ее – то, что у нас называется рассудительностью, а у германцев – Besonnenhein. Этим словом переводит σωφροσύνη и Шлейермахер. См. Харм. введ.


[Закрыть], тогда натурально допускают каждого подавать свой голос, потому что политическая добродетель должна быть достоянием всех, а иначе не было бы и городов. Вот причина, Сократ. А чтобы ты не подумал, будто я тебя обманываю, и убедился, что действительно все люди почитают каждого человека причастным рассудительности и прочих политических добродетелей, заметь следующий признак. Вот в других добродетелях260260
  Вот в других добродетелях, ἐν γὰρ ταῖς ἄλλαις ἀρεταῖς вместо τέχναις. Софист называет все искусства добродетелями и, как ниже увидим, почитает их врожденными, потому что они были похищены Прометеем – это ἠ σοφία ἔντεχνος. Потому и слово ἀγαθὸς на языке Протагора значит вообще: искусный, прославившийся своим искусством.


[Закрыть], если кто-нибудь, как ты говоришь, выдает себя за отличного игрока на флейте или за знатока в ином подобном искусстве, между тем как он невежда в этом, то его или осмеивают, или бранят, а ближние подходят и усовещивают, как помешанного. Что же касается до рассудительности и прочих политических добродетелей, то, хотя бы и известно было, что такой-то несправедлив, однако ж как скоро вздумал бы он пред народом говорить о себе правду – его правду, которая в первом случае261261
  Которая в первом случае, ὁ ἐκεῖ, т. е. ἐν ταἴς άλλάις ἀρεταῖς, а теперь, ἐνταῦτα т. е. ἐν δικαιοσύνῃ καὶ τῆ ἄλλῃ πολιτικᾖ ἀρετῇ.


[Закрыть] отнесена была бы к рассудительности, – теперь сочли бы сумасшествием и сказали, что все должны казаться правыми, таковы ли они на самом деле или нет; тот сошел с ума, кто не прикидывается справедливым, потому что справедливость, хоть отчасти, необходимо262262
  Явно, что справедливость – дар богов, по понятию Протагора, есть чистая форма без всякого содержания, одно пустое слово, получающее реальную значимость только под ограничениями и законами гражданской жизни. Реально человек исполняет дело справедливости не по природе, а по закону.


[Закрыть] есть в каждом – иначе человек не был бы и человеком.

Доселе я говорил, что каждый человек справедливо допускается к совещанию о добродетели этого рода, потому что ей причастны все; а теперь постараюсь доказать, что она не врождена263263
  Начиная говорить о неврожденности добродетели или приобретаемости ее, Протагор уже забывает о похищениях, упускает из виду божественное происхождение справедливости; он смотрит теперь на добродетель со стороны ее содержания без всякой связи с ее формою, и таким образом становится совершенным эмпиристом, созерцающим жизнь в состоянии хаотического ее брожения.


[Закрыть] и является не сама собой, но всякий, в ком она есть, приобретает ее наукой и упражнением. Известно, что люди не сердятся друг на друга за то зло, которое почитают произошедшим от природы или случая, и подверженных этому злу не усовещивают, не наставляют и не наказывают, чтобы они не были такими, но жалеют о них. Например, какой безумец решился бы подобным образом поступать с безобразными, малорослыми и слабосильными? Верно, все знают, что прекрасное и противоположное тому получается от природы и случая. Когда же дело идет о благах, приобретаемых старанием, упражнением и наукой, человек, имеющий не эти добродетели, а противоположное им зло, испытывает гнев, подвергается наказанию и слушает наставления. К числу таких зол относятся несправедливость, нечестие и вообще все, противоположное политической добродетели. Но если ради этой добродетели люди досадуют друг на друга и друг друга усовещивают264264
  Но если ради этой добродетели (т. е. политической) люди досадуют друг на друга и друг друга усовещивают, а выше (323. B) было сказано напротив: как скоро кто-нибудь вздумал бы обвинять себя в нарушении политической добродетели, то его признание сочли бы сумасшествием, потому что она, хоть отчасти, есть в каждом. Таким образом, софист противоречит самому себе, потому что в первом случае под политическою добродетелью разумел он только логическую форму, а теперь берет ее в значении реальном.


[Закрыть], то явно, что она достигается упражнением и наукой. Размысли, Сократ, к чему клонятся наказания преступников, – и они научат тебя, что люди почитают добродетель приобретаемой. Никто не наказывает виновных с той мыслью и для того, что они неправы265265
  Что они неправы, ὅτι ἠδίκησεν. Так как этот глагол относится к τοὺς ἀδικοῦντας, то надлежало бы сказать ὅτι ἠδίκησαν, но такой переход от множественного к единственному числу в греческом языке весьма не редок. См. Gorg. p. 525. B. Mathiae. Gram. gr. p. 587. В подобных случаях глагол, поставленный в единственном числе, лучше переводить безлично.


[Закрыть], разве будут бить человека безрассудно, как животное. Решаясь наказать кого-нибудь по правилам благоразумия, наказывают не за прошедшее преступление – что сделано, того не переделаешь – а ради будущего, то есть чтобы и сам виновный не совершил снова преступления, и другой, видевший пример наказания, не решился совершить его. Но кто имеет такую мысль, тот, конечно, думает, что добродетели можно учить, и наказывает для отвращения от зла. Этой мыслью водятся все наказывающие и частно, и публично. Все люди преследуют и наказывают того, кого почитают виновным; преследуют и наказывают не менее и афиняне, твои соотечественники, следовательно, и афиняне принадлежат к числу людей, уверенных, что добродетель приобретается наукой. Итак, теперь, мне кажется, достаточно доказано, что твои сограждане, Сократ, справедливо допускают к политическим совещаниям и медника, и кожевника и почитают добродетель изучимой и приобретаемой.