Текст книги "Дополненная реальность. ARoman"

Но теперь ситуация была противоположной. В строгом соответствии с чаяниями мирового маркетинга люди деградировали, но деградировали до такой степени быстро и радикально, что бренды не только не наращивали аудиторию, но и стремительно ее теряли. В отчетах это значилось как «сокращение объема целевой группы за счет перетекания рецепиентов в другие сегменты, не покрываемые предложением бренда».

Размышляя о проблемах общества потребления… Общество потребления! Ян с ностальгическим теплом представил себе это общество. Теперь эта ужасная потребительская масса прошлого представлялась ему чем-то вроде героев детективов Агаты Кристи. Далеких, неправдоподобных, но таких милых и таких домашних, включая убийцу-садовника…

Листая информационную ленту, Ян наткнулся на новость о том, что известному футболисту Криштиану Роналду предъявлено обвинение в изнасилование двадцатилетней девушки. Ян в принципе не знал ни одной двадцатилетней девушки, которая не хотела бы быть изнасилованной португальским футбольным Христом. И вот на тебе. История эта показалась Яну знаковой в свете его текущих размышлений.

Уютные воспоминания повлияли и на обдумывание идеи активации для «Кока Кола». Ян вообразил домики на улицах города. Такие милые патриархальные избушки в европейском стиле. И каждый, кто увидит такую избушку на улице, обязательно подойдет и заглянет в горящее окошко. А там в окошке – мама и дети. Мама запекла ужин и достает его из духовки. Она громоздит на стол большое блюдо с индейкой, запеченной в картошке и яблоках, а рядом ставит «Кока Колу».

– Мама, а папа придет к ужину? – спрашивает младший.

– Нет, сынок, папа заболел, пейте колу, – пытаясь скрыть неизбывное горе бодро отвечает мать, привычно подавляя дрожь в голосе.

Старшая дочь наливает шипящую жидкость в стакан себе и брату. В этот момент наблюдатель у окошка чувствует запах псины. Это папа. Он пришел в последний раз посмотреть на свою семью. «Кока Кола. Попробуй… Почувствуй».

Реклама в интернете как ни в чем не бывало продолжала подкупать будущих владельцев БМВ эксклюзивными колесными дисками, которых не будет больше ни у кого. Должно быть, миллионы покупателей БМВ по всему миру просто не смогут пройти мимо столь сногсшибательного предложения. Модуль под БМВ рассказывал о новой возможности владельцев пластиковых карт известной сети АЗС. Теперь владельцы карт имели возможность расплачиваться за бензин накопленными баллами, тогда как ранее они получали только скидку. В качестве иллюстрации этого предложения авторы использовали безмерно счастливую женщину. Было совершенно непонятно, как женское счастье связано с возможностью расплачиваться баллами за бензин. Маркетологи транснациональной топливной компании явно чего-то недопонимали. А именно они недопонимали, что нельзя выстраивать связь между несравнимыми вещами, то есть между женским счастьем и возможностью сэкономить пару десятков рублей. Потребитель никогда не поверит в эту чушь. Яна осенила мысль, что эта реклама скорее про современное общество, нежели чем про дисконтные карты АЗС. Проблема общества была в том, что оно попыталось привязать какую-то #@ню к подлинному счастью! И в результате девальвировало и #@ню, и счастье, и самое себя. А все от того, что маркетинг забыл, где его место, и влез со своими примитивными моделями в поле представлений о счастье. Влез своим свиным рылом в синагогу.

Амбассадорское сердце и новый хэштег Ян решил просто куда-то запихать, но вскоре понял, что его идея ну никак не соответствует клиентскому брифу. Но он ведь и не копирайтер. Да и у Кристины из продакшна все же красивая грудь – должно быть, с маленькими аккуратными ореолами. Обдумывая две эти мысли, Ян двинулся на совещание.

В наши дни в области рекламы и заказчики, и производители, и потребители достигли невиданного уровня единства. И первые, и вторые, и третьи полагали, что реклама стала полным говном и абсолютно неэффективна. Теперь в ответ на очередной телевизионный рекламный ролик «Ну что за говно?» говорили не только зрители, но и производители рекламы, и даже заказчики. Говорили и продолжали создавать кал, потому как искренне считали, что изменить уже ничего невозможно. Ведь поле, в котором они работали, определял диктат толерантных, социально-ответственных, экологичных, ценностных, этичных корпоративных стандартов, которые в силу приведенных определений просто не могли быть не говном. Эффективность теперь была заточена в тюрьму этических стандартов, а от того о ней все как-то позабыли.

Скайп-пьеса состоялась только вчера, а уже сегодня молодой начинающий креативщик презентовал свою идею. Глаза его были красными, и подведенными синяками, вызванными бессонницей. Как можно спать, когда тебе доверили работу над проектом самой «Кока Колы»? Голос креативщика работал как барахлящие наушники – он то был слышен отчетливо и громко, то захлебывался в помехах неуверенности начинающего гения креатива в себе. Булькающим и затыкающимся голосом юноша предложил использовать для продвижения напитка популярный инстаграм-канал Кваки и Мэри.

Квака и Мэри – это была такая известная счастливая пара. Он – ведущий и шоумен, она – радиоведущая, фэшн-байер, блогер и модель, которая почему-то не могла выйти на уровень популярности Кваки, несмотря на то что они были парой. Их эккаунт в социальной сети был одним из самых популярных в стране. В поисках славы, выражавшейся в миллионах подписчиков, Мэри и Квака не стремились к экспериментам, а выбирали самый безрисоквый вариант. Влюбленные предпочитали окружать свои и без того красивые лики неким умопомрачительным антуражем, а Мэри прикладывала к этому фото какой-нибудь полезный пост про мотивацию, движение к успеху или секрет счастливых отношений c интригующим началом, вроде «Я разгадала эту Вселенную!», или «Мир у моих ног!», или «Не смейте меня останавливать!» или нечто подобное, связанное с разгадкой тайны по-настоящему счастливой жизни. Мэри и Квака тиражировали образ простого человеческого счастья в крайне благоприятной для него среде достатка, модной одежды, солнечных итальянских курортов, на которых граница моря и песка обрамлена великими шедеврами архитектуры, по преимуществу католической. За каждым постом тянулись нескончаемые вереницы переписок людей, живо интересующихся простым человеческим счастьем. Натыкаясь в сети на эту великую красоту с едва заметным оттенком мерзкой пошлости, Ян частенько задумывался о том, почему так вышло. Почему такая картинка именно с таким текстом стала эталоном счастья?

– Вероятно, это наш русский тренд, – думал маркетолог в окружении застывших участников совещания. – На старте мы были лишены всего. Совок отнял у народа опиум и элементарное благополучие. Девяностые поставили на грань выживания. И наши люди стали банальную бытовую устроенность воспринимать как предельное счастье. Вот, к примеру, этот новый креативщик. Он ведь, наверняка, юрист, или экономист, или инженер, или еще кто-то из списка серых бездарностей, закончивших бездарные ВУЗы по никому ненужным бездарным специальностям. А всё потому, что родители в девяностые хлебнули такого, что решили застраховать свое чадо формально надежной профессией. Этот задротик очень хорошо говорит. Очень правильно. Наверняка, он хотел на философский, или филологический, или вообще хотел, может быть, стать художником. Или на худой конец – кинорежиссером. Но предки сказали ему: «Задротушка, ты что дурачок? Кому нужны филологи? А художники? Ты видел вообще художников? Нищие наркоманы в вертепах, погрязшие в свальных оргиях. Тебе нужна нормальная профессия, надежная. Желательно, поближе к деньгам – вот и будешь экономистом. В банке будешь работать, там деньги всегда есть. Или юристом будешь высокооплачиваемым. Высокооплачиваемым юристом! Естественно, задротушка исполнил мечту родителей только наполовину. Он стал юристом! Но ведь нужно как-то жить с этим. И он все-таки пришел к работе по призванию. Однако отсутствие профильного образования и потерянные в институте пять лет заставляют паренька начинать с самых низов вонючего рекламного бизнеса и рабской должности младшего копирайтера. Его нелепая рубашонка в сочетании с джинсами и дешевыми кроссовками – диковинный симбиоз беспонтового прикида младшего научного сотрудника и стильного небрежного образа гения креатива».

После произнесения задротом слов «Квака» и «Мэри» участники совещания не смогли обуздать свои взгляды, и те на доли секунды непроизвольно обратились на Яна. Все знали, что Мэри была подружкой Яна до того, как уйти к Кваке. Все кроме задротика, который начал рассказывать и без того понятное обоснование эффективности использования данного канала и очевидные любому профессионалу способы интеграции «Кока-Колы» в посты счастливой пары. И пока начинающий копирайтер с упоением и каким-то священным трепетом рассказывал о продукте как неотъемлемой составляющей подлинного человеческого счастья, о бренде как символе успеха, о качестве как синониме доверия и взаимопонимания, о потребительских свойствах как об источнике энергии для новых мотиваций, и о возможных способах построения активаций, интеграций и других «ций», в двух километрах к северу от офиса рекламного агентства, в довольно приличной, но арендуемой, четырехкомнатной квартире гражданской семьи Кваки и Мэри происходила ссора.

– Ты че? Дура? – надрывался Квака. – Ты опозорила нас! Два миллиона пользователей увидели, какие мы е#@§ые дебилы! Да ты просто овца! Мы и так потеряли четверть подписчиков из-за этого вируса! А теперь новая подстава!

Мэри, по всей видимости, ничуть не уступала Кваке в риторических навыках и уверенно орала в ответ:

– Дебил! Ты сам был в восторге, баран! Ты сам говорил, что не видел ничего лучше! Ты сам мне сказал, что еще ни у кого не видел так круто собранных вместе… ну то есть системно! Системно! Ты же говорил!

– Да ты просто…

– Дослушай! Я тебя слушала вообще-то!

Квака с трудом сдерживая себя, замолчал. Губы его тряслись от ярости и досады. Вместе с тем «Диалоги о животных» продолжились.

– Вот, осел! Я забыла из-за тебя! – орала на самых повышенных Мэри.

– Тогда я закончу! – еще громче заорал шоумен.

– Вспомнила! – перебила Мэри. – Мы тогда ехали в машине, и ты сам все видел. Видел, что я пишу!

– Не ори! А то в обезьяну превратишься!

– Сам не ори! Хотя ты в нее уже превратился! Баран превратился в обезьяну!

Ссора молодых людей состоялась, как Вы, наверное, догадались, из-за очередного поста в эккаунте Мэри. Пост был посвящен визиту в Москву самопровозглашенного бизнес-тренера номер один в мире (со звездочкой и мелким извиняющимся шрифтом внизу) Робином Боббинсом. Вступив в сговор с местными мошенниками в сфере бизнес-образования, и благодаря масштабной рекламной кампании, господин Боббинс, в числе регалий которого было консультирование известных лидеров мировых сверхдержав, включая последнего руководителя СССР, умудрился собрать десять тысяч слушателей на огромном стадионе, и это при том, что стоимость билета варьировалась от средней месячной зарплаты рядового офисного сотрудника до среднего вознаграждения за месяц работы представителя топ-менеджмента какой-нибудь средне-крупной компании. Все здравомыслящие люди интуитивно догадывались, что устроит Робби Боббинс с аудиторией. И он устроил. Его выступление, конечно, носило скорее религиозный характер, нежели чем образовательный. Ритуалы Робина были экуменистическим синтезом угара американской протестантской мессы, свойственного православию, многочасового ожидания в многокилометровой очереди и предельной концентрации великого акта в небольшом временном промежутке, характерного, скорее, уже для Ислама. Столь масштабная и мультикультурная религиозная атака на хрупкое сознание наших продвинутых граждан привела к тому, что, выйдя со стадиона, просветленные участники действа просто не могли удержаться от того, чтобы не обозначить в социальных сетях крайнюю степень своего восторга по поводу мастер-класса большого американского Робби. Среди таковых была и Мэри. Степень ее возбуждения была примерно такой же, как и у Кваки, но эккаунт был формально ее, и она принялась строчить пост уже в тот момент, когда они ехали в машине домой. Она выложила аж шесть фото и четыре видео. Написала о том, что они с любимым #Квака посетили самый крутой в их жизни бизнес-тренинг, что автоматически подразумевало предварительное посещение и других бизнес-тренингов несмотря на то, что ни она, ни Квака бизнесом вообще-то не занимались. Инстаграм-звезда отметила, что впервые всевозможные знания в области бизнеса, управления и лидерства, были так «системно, последовательно и структурно упакованы в одном курсе».

Отдельный пост она посвятила тому, как Боббинс трактовал Anti D. Не исключено, что аншлаг на его лекции, был отчасти обусловлен и обещанием бизнес-тренера презентовать чудесное средство от мировой чумы, хоть и до того лекции Боббинса неизменно собирали аншлаги. Робби легко убедил те побеги батата, в которые превратились его слушатели после столь мощной религиозно-психоделической атаки, что в обезьян превращаются именно те люди, которые перестали стремиться к успеху.

– Не важно, какого уровня успеха Вы уже добились! – орал Робби. – Даже если Вы миллионер, миллиардер, гений, ваше стремление к успеху не должно ослабевать! Оно должно только расти! Вы видите, чтобы я превращался в обезьяну?

Признаться, знаменитый бизнес-консультант всегда несколько напоминал примата, но зал все же предпочел заорать «Неееет!»

– А все, потому, – продолжил Робби уже спокойным, явно готовящим зрителя к новой волне экстаза, голосом, – что даже при моем уровне успеха, я не останавливаюсь! Я продолжаю читать, изучать, действовать, искать! – Робби вновь перешел на крик, а музыка бахнула зарядом аккордов, запустив в зале новую экстатическую волну, – Я продолжаю собирать стадионы, чтобы рассказать об этом Вам! И чтобы Вы шли моим путем! Если же Вы не стремитесь к успеху, то Вы не нужны Господу! Не нужны! И он превращает Вас в обезьян! Вы не верите в Бога? – музыка резко прервалась. Зал застыл в ожидании. – Скажите, Вы когда-нибудь слышали о механизмах естественного отбора? – отчетливо и предельно спокойно спросил Боббинс в полной тишине.

Зал сначала замер, потом зашелестел, потом завыл, потом загудел, и наконец разразился овациями, криками, воплями. Музыка снова шарахнула из линейных массивов, способных покрыть своей мощью Атлантический океан.

– Если Вы не верите в Бога, – грозно запел Робби, – тогда считайте, что это действие механизма естественного отбора! Природа возвращает ленивых обратно! Природе больше не нужны неудачники! Этот мир стал слишком тесен для такой массы немотивированных обычных людей! Этот мир теперь принадлежит только тем, кто во что бы то ни стало стремится к успеху! Как я! И как Вы все!

Довольные тем, что потребили столь духоподъемное откровение, и давшие друг другу обещание отныне каждую минуту счастливой совместной жизни посвящать стремлению к успеху, любовники заехали в самую дорогую торговую галерею, где прикупили, как выражался Квака «модного шмотья» из новых коллекций первой линии. Благо Мэри работала фэшн-баером в галерее, что позволило ей получить весомую скидку. А возможно, скидка была обусловлена резким сокращением продаж галереи в связи все с стой же стремительной убылью целевой аудитории из-за Anti D, который не пожалел и хозяев этого мира. Как мы теперь знаем, из-за их недостаточного упорства в стремлении к успеху.

День завершился ужином и бурным сексом. Про секс нам ничего не известно, но надо полагать, что эмоции, полученные на тренинге американского коуча, добавили ему энергии и изобретательности. Ужин же состоялся в модном ресторане, концепция которого заключалась в том, чтобы подавать блюда высокой кухни в формфакторах фастфуда. Так, гости ресторана могли полакомиться крабовой сосиской в тесте из кабачкового мусса, чебуреком из фу-гра в крашеных листьях салата, гамбургером «Ким Чен Ын» из риса, белой рыбы и салата «Чука», и другими подобными блюдами. Благодаря высокому ценнику, но прежде всего, конечно, стебной концепции, ресторан пользовался большим успехом среди представителей московской богемы. Дамы с радостью выкладывали в сеть селфи с фейковыми огромными жирными гамбургерами из исключительно низкокалорийных продуктов, спрашивая у миллионов своих подписчиков, а не поправятся ли они. Богемной тусовке нравилось поиграть в бедных студентов, пошутить на этот счет, тем самым еще раз подчеркнув свое богатство и свой статус. Для усиления промо теперь в ресторане проходили съемки гламурного комедийного шоу, в котором стэндап-комики высмеивали различных медийных персонажей, а те заливались показным хохотом даже в ответ на самые грубые оскорбления. Очевидно, они радовались самым обидным шутками, дабы показать высокий уровень самоиронии, что считалось признаком интеллекта. А может быть, они, и вправду, не обижались на шутки подобно актерам, которые не обижаются на критику персонажей, воспроизводимых ими на сцене. Или этот смех был просто безальтернативной реакцией. Ну, правда, что можно ответить на шутку про то, что ты, например, сделал карьеру певца, благодаря интимным связям с пожилым богатым человеком? Только посмеяться вместе со всеми. В общем, еще вечером Квака и Мэри были счастливы, а с утра наступило похмелье.

Квака продолжал истошно орать на Мэри:

– Ладно ты выставила дурой себя! Но ты и меня же подставила! Конечно, это типа твой эккаунт, но он все равно наш, ведь мы продвигаемся как счастливая пара вместе! Понимаешь, кобыла? Посмотри, посмотри, сколько от нас отписалось! Двести пятьдесят тысяч! Но лучше бы они все отписались! Чтобы мы не позорились!

Мэри мимоходом представила, что от нее все отписались, и теперь ее нет в соцсетях, но быстро отогнала от себя эту мысль, подобно тому, как люди более ранних эпох отгоняли мысль о смерти. Во всяком случае, она скорее предпочла бы лишиться руки, чем эккаунта в социальных сетях.

Вопреки ожиданиям ссора закончилась примирением и сексом.

Теперь Мэри лежала в постели одна – Квака в полдень уехал на какие-то утренние съемки. Сети заполнили посты, в которых все, начиная с обычных представителей офисного планктона и заканчивая признанными бизнес-экспертами, удивлялись, потешались, глумились. В том числе в длинной веренице комментариев к восторженному посту Мэри. И действительно, все было настолько понятно с этим Робби. И его миссионерские шоу-приемы, и запредельные цены, и прописные очевидные истины в формате откровений… Господи, как стыдно! Стыд сменился злобой. Мэри не сдержалась и написала еще один пост. В нем она ополчилась на тех, кто называет ее дословно «лохом». В качестве доказательной базы Мэри привела тот факт, что лох никак не может позволить себе заплатить более ста тысяч рублей за один трехчасовой тренинг. Она не удержалась и от того, чтобы присовокупить к своим доводам также то, что лох не может бывать за границей с периодичностью примерно раз в две недели, что лох не может отдыхать больше десяти раз за год на самых престижных курортах мира и другие факты яркой насыщенной жизни блогера и фэшн-эксперта, которые явно противоречили тому, что она, Мэри, «лох». Но и это девушке показалось недостаточным. Она также написала о том, что раз уж она лох, то обязательно поедет с Робби в Лондон, Нью-Йорк и Токио, где, к слову сказать, стоимость участия была в разы меньше, чем на московском представлении. Последним обещанием Мэри как бы демонстрировала аудитории, что денег у нее хватит еще и на эти путешествия. Это у лоха-то. Девушка еще раз прочитала пост, поменяла одно из трех фото на другое с более очевидным присутствием мотивации на собственном лице и зелеными туфлями, и нажала «опубликовать».

– Они выставили себя полными идиотами с их последними постами о Робби Боббинсе, – устало констатировал Ян.

Все, за исключением юного задрота, посмотрели на Яна с сострадающим снисхождением. Мол, мы-то понимаем, почему ты против, ведь она ушла от тебя, но нельзя же личные травмы переносить на бизнес.

Задрот тем не менее нашел и рациональные аргументы:

– Но они уже опубликовали с тех пор два поста, и показатели по лайкам, репостам и комментам в пределах нормы.

– Идея – говно, – смачно проговорил Ян, закрепив свою мысль уверенно сжатыми губами и легким покачиванием головы.

Лицо задротика раскраснелось, и он принялся совершать, неконтролируемые вследствие возбуждения, движения руками.

– Но, это не потому, что ты плохо придумал, – продолжил Ян, перебив начавшийся ответ зодра. – Просто потребитель – говно, и продукт – говно, и бренд и вся его политика – тоже говно. В такой ситуации хорошо не придумать.

Пока все испытывали удивление, Ян вышел из переговорной.

Он побрел в отдел продаж, ведь там недавно появилась модная кофеварка, а кофе вкусного ужасно хотелось.

Путь к отделу продаж пролегал через коридор, стены которого были увешаны баннерами с изображением компании. Ян подумал о том, что, в сущности, собственное промо современных коммуникационных агентств мало чем отличается от советской коммунистической пропаганды труда. На плакатах также изображаются невероятно счастливые люди, которые по их собственному скромному признанию являются первыми во всем. Они особенно гордятся тем, что по уши завалены работой, и это заставляет их трудиться в режиме двадцать четыре часа семь дней недели, ну, или по крайней мере быть на связи в этот промежуток времени. Каждое такое коммуникационное агентство сплошь состоит из активных и талантливых профессионалов своего дела, что профессионалы стремятся подтвердить неестественной радостью на лицах от своих, в сущности, совершенно бессмысленных достижений.

Одновременно, брендбуки компаний-клиентов коммуникационных агентств теперь не стеснялись использовать слоганы нацисткой Германии в формировании образов своего бренда. Так большинство не только российских компаний, в которых маркетологами работали по большей части люди, слабо представлявшие, кто такой Йозеф Геббельс, но и транснациональные гиганты смело взяли на вооружение триаду министра пропаганды рейха «Один народ, одна страна, один фюрер», трансформировав её в нечто наподобие «Одна компания, один бренд, одни ценности».

Вот как, к примеру, выглядело теперь введение к брендбуку любой компании, подписанное, как правило, одним из высокопоставленных руководителей:

«Одна компания, один бренд, одни ценности – это результат коллаборации усилий команд в направлении развития бренда. Вместе мы создаем платформу, которая позволяет представить последовательную историю бренда и его продуктов. Благодаря этой платформе наши покупатели не просто узнают, а почувствуют, что наш бренд призван стать важнейшей частью их жизни, и открывает им такие возможности, о которых они не могли и вообразить» и так далее, при это речь могла идти, скажем, о компании по производству садовых инструментов.

На стенах висели и кейсы, которыми компания особенно гордилась. Вот история о том, как человек сделал татуировку с любимым кетчупом, в ответ на что компания по производству кетчупа сделала серию бутылок с татуировкой человека. Эта история вызвала во всем мире восторг, а агентство Яна безмерно гордилось этим достижением, о чем свидетельствовали всё те же счастливые лица команды, создавшей проект.

Если бы какому-либо великому, или пусть даже признанному властью, режиссеру вдруг наконец удалось снять удачный фильм про Сталинградскую Битву, то едва ли у него получилось бы запечатлеть большее батальное напряжение, чем то, что буквально электрифицировало теперь воздух в отделе продаж. Сейлзы звонили как сумасшедшие и что-то остервенело кричали в трубку. Один толстый телемаркетолог отвалился на спинку своего кресла и вытирал пот с покрывшегося испариной блестящего лба. В особенности удивляло то, что эта ожесточенная битва разворачивалась в канун главного русского праздника – Вечера Пятницы, а именно в 16.00 – в тот час, когда суммарная активность всех российских компаний едва ли превысила бы производительность труда отдела продаж агентства, состоящего из пары десятков не самых талантливых в мире людей.

Руководительница отдела выкрикивала названия известных компаний. Между выкриками она утыкалась в монитор и продолжала что-то очень быстро просматривать.

– Что у Вас случилось? – спросил Ян продавца, сидевшего рядом с кофеваркой.

Продавец сейчас напоминал геймера, который рубится в сетевую стрелялку, но вместо экрана с оружием и прицелом перед ним было распахнуто неимоверное количество окон с таблицами и списками.

– Баннер на главной слетел. Paul Frank в последний момент отказался, – процедил сквозь зубы геймер, которого вопрос Яна отвлекал от этой увлекательной азартной игры.

– На выходные без баннера на главной вылетаем! – вскрикнул соседний продавец так, будто его неожиданно ошпарило точечным ударом из СВД в ягодицу.

Ян из любопытства открыл главную страницу главного сайта. И вправду, без баннера она смотрелась как-то непривычно куце. Только шапка и список новостей.

Оставшись без веселого соседа-баннера, новости сделались грустными. Главная была посвящена тому, что сборная России крупно проиграла сборной Германии в футбол. Далее следовали менее значительные новости о резком падении коэффициента интеллекта выпускников российских школ после введения единого государственного экзамена, об очередном крупном коррупционном скандале на стройке главного космодрома страны, о смерти пенсионера восьмидесяти трех лет отроду по вине мошенников, вступивших в преступный сговор с администрацией города, и другие уже совсем незначительные известия. Далее следовала новость о том, что одну воронежскую учительницу с позором уволили из школы за выложенные в сеть откровенные фотографии. Исходя из представлений Яна о зарплатах педагогов воронежских школ, учительница в принципе имела моральное право не только выкладывать откровенные фотографии, но также танцевать стриптиз и даже предлагать свое тело, достигшим половой зрелости, ученикам за деньги. Или даже не достигшим. Природа взяла своё, и Ян открыл те самые откровенные снимки. Учительница на них, действительно, была в купальнике. Она профессионально занималась плаваньем и выкладывала хронику своего спортивного успеха. Снимки, и в правду, можно было назвать откровенным в том смысле, что наказание за подобные фото стали для Яна откровением. Завершалась лента новостью о том, что чиновники еще одной какой-то администрации сняли свою версию популярного видео «Свибидебил Челлендж», в котором люди проживали жизнь, постоянно совершая странные неестественные телодвижения. Челлендж заключался в том, чтобы копировать известный клип, который в принципе, при определенном ракурсе взгляда, можно было бы назвать искусством, но многочисленные пародии на него, скорее, уже нет. Лента обновилась, неожиданно явив в категории женских новостей известие о том, как Мэри произвела фурор на светском рауте алкогольного бренда посредством своего комбинезона. Ян снова не удержался, чтобы не кликнуть на ссылку. И вправду, выглядела она сногсшибательно. Взгляд маркетолога скользнул по другим новостям дамского раздела. Все новости в нём делились на три категории. К первой, в которую как раз и попала новость о Мэри, относились посты о том, как кто-то произвел фурор где-то с помощью отличного наряда, или новой прически, или чудесного похудения. Вторая категория, напротив, включала новости о том, как та или иная дама проявила себя с негативной стороны также благодаря безвкусному наряду, резкому набору веса или неудачной пластической операции. Наконец третья категория включала посты, сравнивающие известную женщину с дочерью, демонстрируя как либо они смахивают на ровесниц, либо даже женщина выглядит моложе дочери в основном благодаря отсутствию косметики. Другие категории женских новостей в ленте отсутствовали.

Маркетолог имел две гипотезы относительно столь узкого спектра интересов представительниц слабого пола. Первая заключалась в том, что дамский раздел был тайным полигоном для тестирования журналисткой системы искусственного интеллекта, и все статьи были результатом труда робота, который пока научился генерировать лишь три вида текста. Вторая гипотеза была неутешительной для женского пола, и доказывала тот факт, что человечество все же слишком рано уравняло права мужчин и женщин, дав равные возможности представителям, судя по описанным статьям, разных биологических видов. Мысль маркетолога зацепилась за просмотренный недавно ролик, и он стал размышлять о том, почему биология видов все-таки разная, и пришел к довольно прорывному научному открытию. Все дело в том, что все три главных инстинкта (напоминаем, питание, размножение и доминантность) находятся в современном женском существе в очень сложных отношениях. К примеру, питание открыто конфликтует с доминантностью из-за вероятности набрать вес. А доминантность напрямую влияет на размножение…

– Есть! – вдруг неожиданно заорал менеджер в среднем ряду. – Альпенгольд! Альпенгольд готовы со скидкой 25%! Это Нестле! Это Нестле!

– Что у нас ними? – заорала в ответ руководительница. – Есть рамка?

– Есть! Погоди! Дата? Да! Есть! – еще громче орал спаситель компании.

Руководительница спрыгнула со стула и галопом понеслась к двери оупенспейса. По дороге она зацепила какие-то предметы на столах тесного помещения. Предметы повалились на пол, но никто не расстроился, а напротив, все как бы искренне поддерживали руководительницу, которая в раскоряку пробиралась сквозь узкие проходы столов. Уже на выходе из лабиринта дама зацепила угол стола и разорвала юбку так, что все увидели цвет и узор нижнего белья на ягодицах. Но женщина, не заметив позора, кинулась прочь из кабинета, а все посмотрели на ситуацию даже с каким-то одобрением.

В отсутствие руководителя в оупенспейсе повисло тревожное молчание. Продавцы ждали результата. Признаться, Ян также хотел дождаться развязки, а потому притворился, что пишет нечто важное в телефоне, и не может прямо сейчас уйти восвояси со своим кофе. Наконец руководительница вернулась. Одной рукой она придерживала отваливающийся от задницы лоскут юбки, а второй как бы дирижировала всеми, чтобы те исполнили нечто победное. Скидка была одобрена руководством! Офис ликовал!

Ян был поражен скоростью, с которой его вызвали к директору агентства после сравнения всего самого святого с испражнениями.

Сцена развернулась при свидетеле – старом приятеле директора. Приятель был явно семитского происхождения. Директор любил лечить сотрудников в присутствии каких-то своих знакомых. Это очень раздражало Яна, ведь ситуация получалась такая: добрый и мудрый директор не то, чтобы лечит, правильнее сказать – по-отечески учит своего еще не столь опытного ученика, а не менее мудрый друг за всем этим наблюдает и как бы подтверждает легитимность учителя понимающими кивками, снисходительными улыбками и другими блевотными реакциями.