Книга: Нью-йоркская трилогия - Пол Остер

Все три истории не раскрываются полностью, в них существует некоторая недосказанность и незавершенность. Остаются вопросы и желание узнать, что же было на самом деле. Еще одна особенность - главные герои повествования потихоньку скатываются в бездну, они теряют рассудок и нет объяснения тому, как они доводят себя до крайнего состояния.

Миллион-другой отсылок, постоянная игра с читателем не то в шахматы без правил, не то в классики - о да, когда дочитаешь, не забудь посмотреть на себя в зеркало: посмотрим, кого ты увидишь за стеклом. В общем, как-то в сети ходила такая история: Один буддийский монах остановил человека в аэропорту и задал ему вопрос: - Кто ты? Если сократить весь их диалог, то что бы ни говорил бедняга путешественник, это были либо названия его профессии, либо характеристики, либо что угодно ещё, но всё не то, что хотел услышать монах. И вот примерно об этом и есть "Нью-йоркская трилогия".

Это была несмешная шутка, а сейчас серьезно. В действительности, в отношении к миру как к тексту, нет каких-то ощутимых недостатков, кроме того, что это отличное упражнение в цинизме. А особо въедливые скажут вам, что нет ничего проще, чем разобраться в логике построения и функционирования ЖЖ, если прочитать «Жизнь и мнения Тристрама Шенди» Лоренса Стерна, который написан еще в 18 веке. Ролан Барт в «Мифологиях» пишет о том, как власть через текст, который выражается в языке, путем грамматики и синтаксиса текстовых конструкций представляет свою волю. Отсюда вырастает глобальная проблема – отношения человека и текста. И велика вероятность соотнесения человека и текста, не в пользу первого. Пол Остер поставил такой умственный эксперимент в «Нью-Йоркской трилогии» - что случится, если человек столкнется с абсолютной реальностью текста?

Строго говоря, «Нью-Йоркская трилогия» это три повести, объединенные общими темами, мотивами и иногда героями. Хотя каждая из них самодостаточна, все же «Стеклянный город», «Призраков» и «Запертую комнату» стоит рассматривать вместе. Часто не стоит верить словам писателей об их собственных книгах, но Остер высказался точно: «Мои книги – чистый нарратив, как сказки». Формально, каждая из повестей трилогии – вариация на детективные темы, близкая к рамкам нуарного романа. И в каждой детективная интрига лишь формальная сторона дела. У детективных вопросов не будет ответов. Прозвучат лишь ответы на невысказанные вопросы о проблемах текста.

Это игра, но не вычурная и\ ехидная усмешка постмодерниста, это игра на чисто нарративном уровне. Герой первой повести «Стеклянный город» Куин случайно оказывается в роли детектива, представляясь… Полом Остером. Его расследование будет связано с семьей Стиллменов, отцом и сыном, и имя обоих Питер. Не стоит пересказывать весь сюжет повести, стоит лишь упомянуть о том, что по ходу повествования Куин встречается с самим Полом Остером, который писатель, а не детектив, и Остер пересказывает ему запланированное эссе о «Дон Кихоте» Сервантеса.

Суть эссе Остера в том, что роман «Дон Кихот» был спланирован как перформанс о пределах человеческой доверчивости самим Дон Кихотом. Роман Сервантеса часто указывают как одну из первых книг, в которой проявились приемы постмодернизма. Санчо Панса обращается со страниц книги напрямую к читателю, есть элементы мета-прозы и так далее. Кроме этого эссе о Дон Кихоте есть второй внутренний текст, важный для трилогии – книга некоего Шервуда Блэка, о первоязыке, на котором люди говорили до грехопадения. Точка входа в систему текстов «Нью-Йоркской трилогии» - эти два внутренних текста Остера.

Для разбора «Стеклянного города» лучше всего провести аналогию с Сэмюэлем Беккетом. Остер исследует письменную речь, нарративные конструкции так же, как Беккет оперировал конструкциями устными. Это одна из черт эволюции письма Беккета – последовательная редукция элементов текста, доходящая до сбивчивого монолога. Остер поступает так же с книжным, а именно, детективным нарративом. Герой «Стеклянного города» отчужден, ведет замкнутый образ жизни и в перипетиях сюжета не продвигается к разгадке. Остер отрезает один из нарративных узлов и весь канат распадается – вместе с разрушением логики повествования разрушается и логика жизни. Способом существования Куинна становится безумие. Неизвестно только, насколько это продуманное безумие. Первая вариация столкновения человека и текста - с распадом нарративных конструкций распадается и разум субъекта.

В «Призраках» структура упрощается еще больше. Есть набор героев с «говорящими» именами: Синькин, Белик и Черни. Синькин – сыщик и главный герой, Белик – заказчик, а Черни – объект наблюдения. Синькин полностью документирует все действия Черни, пока не достигает странной гармонии с ним. Он может точно предугадать действия объекта наблюдения, они будто сливаются в одно. Для Остера в «Призраках» важна миметическая конструкция – как наблюдатель подражает действиям объекта наблюдения.

Реконструкция и повторение – один из смысловых центров европейской культуры. Самый известный пример – сцена с «Мышеловкой» из «Гамлета». Реконструкция тесно связана с отношением литературы и жизни, а так же с отношением литературы и искусства. Объект исследования «Призраков» - ситуация высокого модернизма, когда искусство приравнивается к жизни, которая приравнивается к литературе. То же самое воспроизведение ситуации находится в каждой из повестей, чья основа – детективный сюжет о наблюдении или поиске. Реальность текста довлеет над материальным, текст - это абсолют.

Замыкает трилогию «Запертая комната». Главный герой, оставшийся безымянным начинающий писатель, узнает, что его давний друг Феншо исчез. Об это ему сообщает жена Феншо – Софи. Поскольку он числится исчезнувшим уже полгода, логично предположить, что он мертв. И теперь Софи требуется помощь главного героя, чтобы он смог разобраться в рукописях и архиве Феншо, который так же был писателем. Уже после исчезновения, Феншо становится признанным гением, а главный герой начинает писать его биографию. Прямая связь между жизнью и текстом, биографией и реальными событиями жизни - автор концентрируется на этих аспектах. Герои Остера не имеют ничего общего с живыми людьми. Это уже и не типы реалистов и не индивидуальность модернизма. Герои всей «Трилогии» - нарративные необходимости, которые развивают определенную конструкцию. Герои – лишь функции двигающие сюжет вперед.

Остер стягивает в узел конструкции всех трех частей за счет одной детали – красной тетради. Конечно, в этом участвует и специфика повествования, но красная тетрадь – в центре всего. Без раскрытия сюжета можно сказать так – Остер строит многомерную конструкцию текстов. Они проникают друг в друга, и вбирают друг друга таким образом, что один из текстов будет одновременно и внутри одного и вбирать его в себя. Редуцирование сюжетных линий говорить лишь об одном – дальнейшее их развитие не прибавит замысле ровно ничего. Когда та или иная линия отдает смысловой конструкции всё, что смогла, Остер хладнокровно закрывает её. Это ловушка, предельный опыт постмодернизма – уже нельзя различить жизнь и культурный текст. Нет экзистенциальных проблем, есть лишь проблемы текста - нарратив, грамматика и синтаксис.

Начнем с первой истории. "Стеклянный город" понравился мне больше всего, вызвал больше эмоций что ли. Хотя читать под конец было тяжко, главный герой теряется в себе и в происходящем вокруг (еще один объединяющий момент истории - трилогия о том, как люди запутываются в себе, иногда безнадежно). Мистическая открытая концовка и вовсе меня добила, так, что я не сразу взялась за вторую часть. Не знаю насколько достоверную информацию о детях-маугли предоставил автор на страницах рассказа, но читать большое количество сопутствующей информации, которая аккуратно вклинивается в повествование, было интересно и помогало проникнуться историей сильнее.

Затем идут "Призраки". Эту историю мне было трудновато вопринимать всерьез из-за русской локализации, когда Blue превратился в Синькина, а White почему-то в Велика. Когда пытаюсь представить героев с такими фамилиями - выходит что-то больше похожее на персоважей улицы Сезам.

И третье "Запертая комната", рассказ, который длится в три раза дольше чем ожидаешь. Даже сам автор, устами персонажа говорит "Тут вы ожидаете, что все закончится, но это только начало". Третья история вызывает беспокойство, во многом потому, что герой говорит о прошлом, дает оценку своим действиям, осознает, что все могло быть иначе. Эти чувства передаются читателю.

Героев в рассказах не так много, можно по пальцам пересчитать. Многие из героев - люди-декорации. Даже те персонажи, которые выбраны центральными выглядят весьма абстрактно, несмотря на то, что они сильно меняются в течении своих историй. Это еще один пункт, который во мне пока не укладывается - ты вроде бы прошел такой большой путь вместе с героем, видел его мысли, изложенные на бумагу, но все еще как будто бы не знаешь о нем ничего.

Наивная. Я сборола эту книгу только через 3 месяца.

Постмодернистский, вязкий, густой, наполненный ссылками текст. Мой разум присвистнул, засучил рукава и сказал: «Давненько не брал я в руки шашек!» К середине книги пытливый разум устал и отключился. Я уже не силилась разгадать задуманного.

Этот текст - многомерный лабиринт, из противопоставленных зеркал, образующих бесконечные тоннели. Войдя в него, попробуй определить, где подлинный ты, а где твои отражения, и кто из вас более реален. Наверное, это и есть писательские миры: герои вторгаются в твою жизнь, ты оказываешься внутри текста. Границы размываются, реальности пропитывают друг друга. И вот ты уже скользишь по граням идентичности.

В итоге, книга оставила обескураживающее послевкусие. Мне удалось уловить ощущение расщепления «Я» и расширить свое восприятие, вечно стиснутое «истинами», стереотипами, ожиданиями. Удалось пошатнуть незыблемость рассудка-диктатора и почувствовать себя в шкуре сумасшедшего. Я благодарна Полу Остеру за этот маленький аттракцион.

Стеклянный город. О нем лучше всего поведают слова переводчика, которые мы находим в конце книги:

Стеклянный город» Пола Остера дает пищу для размышлений не только критику и литературоведу, но и лингвисту, психологу, психиатру, возможно даже, философу. С самого начала, с названия, читатель попадает в стихию нескончаемых литературных аллюзий (Священное Писание, Сервантес, Мильтон, Дефо, Мелвилл, Эдгар По, Льюис Кэрролл), постоянной, иногда даже несколько навязчивой словесной игры.

Главный парадокс «Стеклянного города» в том, что произведение, которое строится на изрядно литературно устаревшем «обнажении приема», на многочисленных штампах триллера («и тут он оцепенел», «случилось нечто сверхъестественное», «его удивлению не было предела»), принадлежит к разряду вовсе не развлекательных. «Стеклянный город» – это книга о раздвоении, даже растроении, расчетверении личности, – отличительный признак шизофрении, отметил бы психиатр. Игровое, пародийное начало в повести Остера постоянно дает о себе знать – а между тем урок ее серьезен, в фабулу детективного романа он, конечно же, не укладывается. Остер (вслед за Кафкой, Ионеско, Чаплиной, Беккетом, еще многими) исследует тему распада, нивелировки человеческой личности, затерявшейся в гигантском современном мегаполисе, «море стеклянном». «Что происходит с человеком, когда он перестает относиться к себе как к реально существующему лицу?» – задается столь актуальным для самого себя вопросом Квинн. Герой Остера живет в этом мире словно бы опосредованно; его многоликость, неотличимость от тех, с кем он себя отождествляет, за кого прячется (Уильям Уилсон, Макс Уорк, Пол Остер), ведет в конечном счете не только к потере социального статуса, квартиры, банковского счета, но и к потере лица – и в прямом смысле слова тоже: вспомним сцену на улице перед зеркалом, когда Квинн не узнает сам себя. Следствие подобной мимикрии – постепенное растворение, исчезновение, смерть при жизни.

Призраки. Вот эта история вообще ничем не зацепила. Ни сюжетом, ни персонажами, ни атмосферой. Язык вообще кошмарный. Разве что по-дурацки забавные цветные имена героев запомнились. Из-за провальной средины повествования я и снизил оценку на ползвезды.

Запертая комната. Вот это настоящий шедевр, потрясающее завершение произведения! Вообще я не любитель малой формы, но в этой истории, занимающей чуть больше трехсот ридерских страниц, произошло столько всего, будто я прочел полноценный роман стандартного объёма! Великолепный язык, яркие персонажи, потрясающая атмосфера, смешение жанров триллера, драмы, мистики и детектива, конечно. Постоянно нарастает напряжение, интрига выдерживается до самого конца, финал предсказать невозможно, на мой взгляд! Браво Остеру! Запертая комната также связывает воедино все 3 истории, показывает читателю, что сюжеты не такие уж разные, как может показаться при поверхностном рассмотрении. А какой мощный психологизм пронизывает Запертую комнату! Как виртуозно показаны метаморфозы личности гения! Как шикарно опровергнута хрестоматийная фраза о несовместимости гения и злодейства! Отлично проиллюстрирована не менее знаменитая истина о короткой дистанции между любовью и ненавистью.

Вообще я восхищен Остером за его умение быть таким разным в одной книге. Обычно я недолюбливаю постмодерн за его бессвязность, а иногда и просто бредовость. Да, бред был и здесь, но он какой-то очаровательный, знаете! Истории заставляют мозгами шевелить, а это главное! Да и общая мозаика повествования относительно четко складывается в конце.

Итак, выводы: Нью-йоркская трилогия – одна из самых необычных книг года для меня. Однако советовать её я никому не рискну. Вернее, так. Если вы ждете классического детектива с закрученным сюжетом, с гениальным сыщиком во главе, с шокирующим финалом, который всё расставит по местам, не оставив никаких вопросов к автору, то лучше не читайте эту вещь. В произведении будет масса белых пятен, после прочтения последних строк вы рискуете спросить себя: а что это вообще было?

Однако, на мой взгляд, у таких историй есть 1 большой плюс. Читатель должен сделать выбор сам, и каждый из вариантов в чем-то окажется верным, ведь никто из нас достоверно не может ответить на булгаковский вопрос: Что есть истина?

8,5/10

Пожалуй, начать надо с того, что три истории под одной обложкой вроде как бы и не связаны друг с другом.

"Стеклянный город" - это повествование о писателе, у которого когда-то давно умерла жена вместе с маленьким сыном, и которому по чистой случайности позвонили, приняв его за частного детектива. Вот так вот главный герой этой истории берется за дело, где заранее известен преступник, несколько лет ради эксперимента продержавший своего сына в запертой темной комнате, и этот самый уже повзрослевший сын, застрявший на уровне развития ребенка и беспокоящийся за свою жизнь.

"Призраки" - это повествование о частном детективе, который следит за писателем с совершенно однообразным режимом дня и даже не имеет возможности увидеть своего заказчика, который мастерски избегает встречи.

"Запертая комната" - это уже история о, наверное, копирайтере, которому звонит жена его пропавшего друга детства и освещает последнюю волю исчезнувшего - прочитать все его рукописи и оценить их по достоинству. В результате чего, из уважения к товарищу и из-за желания быть рядом с его, как считают персонажи, вдовой, ГГ берется за публикацию романов и неплохо наживается на этом (с предусмотрительного разрешения пропавшего, разумеется).

Но, не все-то так просто. В "Стеклянном городе" неожиданно возникает человек с именем реального автора книги и всей его семьей, повествование ведется от лица друга Пола Остера, а сам персонаж, вроде бы оправившийся от потери семьи, неожиданно окончательно сходит с ума. В "Призраках", мало того, что все персонажи "цветные" (Синькин - Blue в оригинате, Белик - White и т.д.), так еще главный герой все события пытается распутать ниточку, связывающие заказчика и его "питомца", которая обладает совершенно неожиданной концовкой. В "Запертой комнате", почему-то, всеми так любимый пропавший молодой человек, неожиданно вызывает волну ненависти о своей матери, своей жены (в конце-концов бывшей) и своего друга детства. Да еще и пишет письма "с того света", хотя все искренне полагают, что он не просто пропал, а умер.

Вообще, в этой трилогии, герои любят исчезать неожиданно, чтобы "пожить остаток жизни так, как хочется им", играть в частных детективов и воображать себя писателями. А еще персонажам нравится размахивать пистолетом с криком "я убью тебя! не хочешь умирать? тогда я убью себя!"

В общем, все крайне непонятно и запутанно. И связанно самым удивительным образом - именем Пола Остера, возникающем в истории в качестве полноценного персонажа, детективом Квинном, главном герое первой части и эпизодическим персонажем второй, неким издателем Green'ом из "Призраков", который активно помогает главному герою из третьей книги, и этой потрясающей манерой персонажей исчезать из жизни своих близких, которая как бы намекает на то, что все персонажи под обложкой - лишь один человек.

Вообще, несмотря на этот запутанный и, возможно, бессвязный отзыв, должна сказать, что книга мне понравилась. Она написана отличным языком, заставляет задуматься и невероятно удивляет в финале. А еще меня порадовали многочисленные отсылки к творчеству писателей прошлых лет, разбор многих литературных и библейских мотивов, рассуждения о старинных и современных экспериментах над психикой человека и многочисленными фактами о писательской жизни и работе. Это, несомненно, огромный плюс.

Если вы, как и я, уже несколько раз подступали к этой книге, но не закончили, соберите волю в кулак, перешагните рубеж в 100 (150, 200) страниц и дочитайте всю книгу до конца - она того стоит.