Текст книги "Сон в руку"

3

– Черт бы побрал эту старую ведьму, – пробормотал Ример, поглядывая на часы, висевшие над стойкой администратора.

– Скоро вы там? – Даша, пробегавшая мимо, подтянула сползшую лямку рюкзака. – Мы на пароход опаздываем.

– А что я могу сделать? С тех пор как этот мышиный жеребчик волочится за моей теткой, она перед зеркалом по полдня проводит. Как будто это поможет…

Даша хихикнула:

– Так сходите за ней. Скажите, что, если им так хочется, пусть остаются здесь и устраивают себе медовый месяц. И им хорошо, и нам облегченье.

Ример сплюнул и потопал по лестнице.

– Дарья Николаевна, времени у нас в обрез, – из-за входной двери показалась голова Полетаева. – Пароход ждать не будет.

Та развела руками:

– А вы об этом нашей молодухе расскажите. Она опять пудрится.

– Так пусть остаются.

– Какой вы умный!.. Ну, что? – Это уже Римеру.

Николай спустился, присел на последнюю ступеньку, достал сигарету, прикурил. Даша с Полетаевым переглянулись:

– Вы не едите с нами?

– Думаю, что нет.

– А что случилось?

Ример глубоко затянулся, отправил струю дыма вверх и посмотрел на стоявших перед ним:

– Как говорится, «вы будете смеяться, но она тоже умерла».

Даша покачнулась, но подполковник вовремя поддержал ее.

– Вы уверены в этом? – На лице эфэсбэшника появилось производственное выражение.

– Не скажу, что каждый день попадается труп, но она очень на него похожа.

Полетаев подвел Дашу к креслу, осторожно усадил и, перепрыгивая через две ступеньки, помчался на второй этаж.

В холл заглянул Деланян:

– У вас здесь будто бермудский треугольник – все заходят и никто не выходит. Мы уже и такси не успеем вызвать, чтобы ехать к замку… – Тут он заметил выражение Дашиного лица: – Что-то случилось?

Даша открыла рот, но вместо ответа всхлипнула и громко разрыдалась.

– Надеюсь, никто не умер?

Даша зарыдала еще громче.

– О Господи… – пробормотал Деланян и присел рядом.

Послышались торопливые шаги. По лестнице сбежал Полетаев и направился к стойке администратора.

– Раз, – меланхолично принялся считать Ример, – два, три!

Со стороны стойки раздался короткий вскрик.

– Интересно, – произнес вдовец, пуская кольцо дыма, – почему женщинам и не очень умным людям требуется именно три секунды, чтобы до них наконец что-то дошло?

– Да замолчите вы! – проревел Деланян. – Идите лучше предупредите остальных.

Вопреки обыкновению, Ример спорить не стал и вышел на улицу. Возможно, сыграл роль тот фактор, что покойная все-таки была именно его теткой.

Деланян с Дашей молчали, но про себя каждый невольно принялся считать. Поэтому они почти не удивились, когда на счет «три» с улицы раздались крики и вслед за этим глухой топот.

– Где, где она?! – Виктор Семенович пронесся через холл, словно Тунгусский метеорит.

За ним с неожиданной для него проворностью бежал Прохазка, держа в обеих руках рюкзачки детей.

– Езус Кристос, Пресвятая Дева Мария…

Почти не отставая от бородача, семенил Гоша и завершала процессию Катя, с трудом удерживающая близнецов за шиворот. Мальчишки отбивались и хныкали:

– Мам, ну пусти!.. Дай на мертвую тетку посмотреть…

– Ее правда убили?

– А ну тихо! – неожиданно громко рявкнула Катя.

Мишка с Кешкой моментально притихли и уселись в кресла рядом с Дашей. Их насупленные лица красноречиво свидетельствовали о мировой несправедливости и жестокости взрослых.

– У нее что, инфаркт? – спросила Катя без особой надежды.

– Я на это очень надеюсь, – пробормотала Даша. – Иначе инфаркт будет у меня.

Стоявший неподалеку Ример мрачно пробормотал:

– Ну, если одним из симптомов инфаркта является пробитая голова…

– А там много крови?! – Мишкины глаза вспыхнули. – Мама! Пусти нас посмотреть!!!

Катя набросилась на Римера:

– Да замолчите же вы наконец, несносный человек! Вы… вы просто монстр какой-то! Жена покончила с собой, с тетей несчастный случай, а вы ведете себя, словно вурдалак…

Ример поднял водянистые глаза:

– Вот видите, у меня двойное горе, а вы на меня кричите. Не гуманно это. – Он подпер подбородок кулаком. – Кстати, даю голову Виктора Семеновича на отсечение, что тетя не оставила мне наследство…

Наверное, у преподавателя средней московской школы выдержка должна быть огромной, но Кате ее не хватило, она задрожала и, ни слова не говоря, выскочила на улицу.

Мишка с Кешкой тут же набросились на Дашу, словно стая оголодавших пираний:

– Рыжик, разреши нам мертвую тетку посмотреть!

– А правда, что мертвые по ночам приходят?

– Она превратится в привидение?

– Ну можно мы хоть чуточку посмотрим…

К счастью, подошел Полетаев. Дети по непонятной причине испытывали к нему чувство глубокого уважения и сразу же притихли. Хотя, возможно, они просто рассчитывали услышать «новости с фронта».

– Будем надеяться, что не все так плохо, – произнес подполковник, пряча мобильный телефон, по которому он только что с кем-то разговаривал.

– Она… жива? – У Даши затеплилась надежда.

Ример поднял голову и прищурился, словно ожидая от эфэсбэшника подвоха.

Полетаев махнул рукой:

– А ну-ка, детки, идите погуляйте. – Дождавшись, пока мальчишки с кислыми минами отойдут, Полетаев продолжил: – Пани Чижикова мертва настолько, насколько может быть мертв человек, у которого пробита височная кость…

Даша почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота:

– Так какого черта ты говоришь, что не все так плохо?

– Потому что еще остаются живые, – вкрадчиво ответил подполковник. – И сейчас надо думать именно о них. То есть о нас. Одно дело, когда человек споткнулся и разбил голову об угол комода, и совсем другое – преднамеренное убийство…

– Убийство! – воскликнула Даша громче, чем следовало, и тут же закрыла рот рукой. Но было поздно – близнецы услышали заветное слово.

– Убийство! – в восторге шептали они. – Вот клево! Представляешь, как нам повезло…

– Витька ни за что не поверит…

– Надо ее сфотографировать!

Ример мрачно постукивал пальцами по губам:

– Да кому надо было ее убивать? Разумеется, тетя споткнулась…

Полетаев смотрел на дважды скорбящего с нескрываемым подозрением:

– Кому надо было убивать? Вам, например. Жена не оставила денег, так почему бы не получить наследство с другой стороны…

– С чего бы она мне его оставляла! – разозлился Ример. – От нее и от живой мало проку было.

В холл вошли несколько полицейских в черной униформе. Подполковник подошел к ним и принялся что-то объяснять. Один из полицейских достал рацию и отошел в сторону. Остальные продолжали слушать Полетаева, при этом внимательно рассматривая сбившихся в холле путешественников.

Самый жалкий вид был у Прохазки. Дрожащей пятерней он растирал левую сторону могучей груди и ежесекундно смахивал со лба капли пота огромным носовым платком. Виктор Семенович, белый, окаменевший, словно памятник самому себе, стоял у окна, оцепенело наблюдая за ласточками, весело щебечущими в саду. Катя с Гошей о чем-то тихо перешептывались, а Деланян, сидя на ступеньке, крутил в руках проволочную головоломку, отобранную у кого-то из близнецов. Дети же тискали фотоаппарат, с надеждой поглядывая на лестницу, ведущую вверх.

Наконец Полетаев закончил с докладом и вместе с полицейскими подошел к стойке администратора. Перепуганная женщина, оживленно жестикулируя, принялась что-то объяснять. Минут через десять, закончив беседу с администраторшей и полицейскими, подполковник вернулся к компании:

– В принципе к нам претензий нет. Но администрация гостиницы… как бы это выразиться помягче… В общем, они не будут возражать, если мы уедем немного раньше.

– Короче, коленом под зад, – констатировал Ример, известный борец с эвфемизмами, и, зевнув, добавил: – Да, блин, родственников все меньше, а проблем все больше…

– Радуйтесь хоть, что вас пока не задерживают, – холодно заметил Полетаев. Вдовец скривил губы:

– Да я здесь самый вне подозрений! Пока они были живы, мне хоть что-то перепадало. А теперь? Одни допросы, и ни копейки денег…

– Послушайте, вы можете думать о чем-нибудь, кроме денег? – возмутилась Катя.

– Могу, – огрызнулся тот. – О сексе, например. Хотите говорить на эту тему?

Катя почернела.

– Я бы на вашем месте не был так спокоен, – осадил его Полетаев. – Пока вы остаетесь одним из главных наследников вашей жены и тети. А может, даже единственным – если что-нибудь случится с паном Чижиком.

– Что с ним может случиться? – в свою очередь осклабился горе-наследник. – Он еще всех нас переживет. У гробовщиков, у них же иммунитет против смерти…

– Просим![9]9
  Пожалуйста! (чеш.).


[Закрыть] – неожиданно для всех вдруг взмолился Прохазка. – Просим вас, кончать млувить о мертволах. – Он приложил руку к груди. – Я разумим, тяжкий день, я сопереживаю вам вшем, але про мене это дост депремуици. Я тады… здесь случайно… мыслил, же черствый… свежий вздух будет лучше для мое здоровья, но вы все время млувите о мертволах а так дале. Мыслим же, нужно скончить и вратиться дому[10]10
  Пожалуйста, кончайте говорить о покойниках… Я понимаю: тяжелый день и сочувствую вам всем, но на меня это действует подавляюще. Я здесь… думал, что свежий… воздух… говорите о покойниках и так далее. Думаю, что необходимо с этим покончить и вернуться домой (чеш.).


[Закрыть].

– Еще чего! – раздался возмущенный голос Гоши, который перед этим что-то бурно обсуждал со своим отцом. – Что значит: «вратиться дому»? Люди умирали и будут умирать, а представится ли нам возможность еще раз отдохнуть за границей – неизвестно.

Даша с Катей переглянулись. Заявление прозвучало совсем в духе Римера.

А вдовец словно понял, о чем они подумали, и поспешил поддержать Гошу:

– Я согласен. Может, кто-то и решит, что это неприлично, но я тоже не собираюсь возвращаться. До тех пор, пока существует надежда найти место, где моя жена спрятала все наши деньги, я буду в пути.

После того как пьяная Даша разболтала тайну, ему нечего было скрывать.

– Все ее деньги! – воскликнула Катя.

– Вам-то какая разница? – фыркнул безутешный вдовец.

– Я не понимать вас, – развел руками бородач. – Добже, мужете делать як хцете, але я вратимся дому. Пани Дагмар, мусите сэ мноу[11]11
  Хорошо, как хотите, но я возвращаюсь домой. Пани Дагмар, вы едете со мной (чеш.).


[Закрыть].

Не успела Даша и рта раскрыть, как послышался тихий голос Деланяна:

– Должен вас огорчить, но пани Дагмар не мусит с вами. Лично мне это не представляется возможным.

– Что? – обернулся Прохазка в надежде, что его подвело не слишком хорошее знание русского языка. – Что вы имели меня сказать?

– Я имел вас сказать, что пани Быстрова от имени вашей фирмы заключила со мной договор, по которому я выплатил ей, а значит и вам, оговоренную сумму. И вы не можете без достаточно веских оснований разорвать контракт в одностороннем порядке. Если вы это сделаете, я подам в суд и, поверьте, разорю вас до трусов.

Лицо Прохазки стало a la кошер, то есть без единой кровинки.

– Что он говорит?

Полетаев поспешил на помощь несчастному толстяку и постарался перевести угрозу как можно деликатнее:

– Господин Деланян сказал, что госпожа Быстрова заключила от имени и по поручению вашей фирмы договор, и теперь вы как владелец фирмы обязаны следить за его исполнением и надлежащим соблюдением.

– Но я ничего ей не поручал! Она это сделала без моего согласия!

Деланян понял его вопль без всякого перевода:

– К сожалению, суд это вряд ли заинтересует. Детективное агентство берется за несложное поручение, назначая слишком высокую плату, а само даже не собирается его выполнять. Это может квалифицироваться как мошенничество. И судить будут именно вас.

На лице Прохазки появилось плаксивое выражение:

– Что же мне делать?

– Да ничего сверхъестественного. – Полетаев решил взять на себя роль миротворца. – Насколько я понял, господин Деланян не требует, чтобы вы непременно выполнили его поручение, но вы обязаны сделать все для того, чтобы его выполнить. Так что, боюсь, вам придется идти с нами.

– Свят, свят, свят… – застонал Прохазка. – Я знал, что это плохо кончится.

К ним подошел один из полицейских:

– Дамы и Панове, я попросил бы вас вернуться в свои номера и написать все, что вы знаете по поводу инцидента, произошедшего со слечной Чижиковой.

– Но мы ничего не знаем! – зашумели туристы.

– Не волнуйтесь, это формальность, но, увы, необходимая.

– Так что же, нам здесь до ночи сидеть?

– Мы хотели успеть на теплоход, у нас экскурсия…

– Вы все равно не сможете это сделать, – полицейский посмотрел на часы, – он уже отчалил.

– «От пристани отчалил теплоход…» – замурлыкал Ример и, вскинув рюкзак на плечо, зашагал вверх по лестнице.

Глава 32

1

Обхватив плечи руками, Даша шагала из одного угла комнаты в другой. Кузина каллиграфическим почерком выводила слова объяснительной записки.

– Я не буду писать о том инциденте.

– О каком именно? – Даша продолжала мотаться из стороны в сторону.

– Когда Деланян уронил на Прохазку свой завтрак, – как можно равнодушнее сказала Катя.

Замерев на полпути к окну, Даша обернулась:

– Почему? Ты полагаешь, это имеет какое-то отношение к смерти Чижиковой?

– Не знаю. – Кузина вновь склонилась над листом бумаги. – Не знаю, поэтому и не буду.

Даша подскочила к сестре и зашептала:

– Ты все прекрасно знаешь! Как только Чижикова хотела назвать имя того, с кем разговаривала Амалия, разговор был немедленно прерван. Это не случайность!

Катя попробовала возразить:

– Да, но она ясно дала понять, что ее невестка говорила с женщиной…

– Ну и что? – Даша повысила голос. – Лично я просто уверена, что Чижикову убил Артур. Вдруг это какая-то международная мафия, торгующая вечной жизнью?

Медленно отложив ручку, Катя откинулась на спинку кресла и взглянула сестре прямо в глаза:

– Что ты несешь?

– Яйца в сетке! Слушай, Амалия Чижикова говорила о меде, и жена Римера говорила о меде.

– Ну и что?

– А то! У Деланяна в книжке ведь тоже рецепт с медом. Значит, это он их убил. И тетку Чижикову тоже он. Чтобы замести следы.

– У тебя есть доказательства?

– Прямых пока нет. Но косвенных сколько угодно.

– Поделись.

– Начнем с того, что он хочет меня съесть.

Катя даже не улыбнулась:

– Ты хочешь об этом написать? Давай. Там, куда тебя упекут, Артур и впрямь тебя не достанет…

Даша вспыхнула:

– Как ты не понимаешь, само его появление подозрительно. Зачем богатому успешному молодому мужчине спонсировать вашу семью? Ему что, деньги девать некуда?

– Насколько я поняла, он делал это из-за тебя… – Катя пожала плечами, но, заметив, как побледнела ее кузина, поспешила пояснить: – Я имею в виду не твой цвет волос, а то, что Артур и вправду мог быть в тебя когда-то влюблен.

– Влюблен! – Даша горько расхохоталась. – Двадцать пять лет назад! Я даже не помню, как он тогда выглядел. – Произнеся эту фразу, она вдруг осеклась.

Катя вопросительно посмотрела на притихшую сестру:

– Что еще?

– Послушай, а я ведь действительно не помню, как он тогда выглядел. Я вообще не помню его в своей группе!

Катя побарабанила пальцами по полировке журнального столика:

– А многих ты помнишь в своей детсадовской группе?

– Ну, не многих, но… Наташа Варланкина, Дима Воронин… Света Гусева… еще кто-то был…

– Вот именно: кто-то! – Катя казалась рассерженной. – Если бы ты всех помнила, а его нет… Нет, это не доказательство.

– Да? – Даша вскочила. – А я вот сейчас добуду тебе такие доказательства, что закачаешься. – Быстрым шагом она покинула номер.

2

Как всегда, на подполковника Полетаева было любо-дорого смотреть, словно ни смертей, ни ураганов в этом мире не существовало. Выбритый и надушенный, он восседал в своем номере за обеденным столом в прелестном домашнем костюме – переливчато-синем стеганом халате, отороченном сиреневым атласом, и синего бархата мягких брюках. На кармашке красовался шитый золотом вензель: «С.П.».

Даша, проигнорировав тщательно созданную атмосферу вкушения пищи, обрушилась на эфэсбэшника со свойственным ей темпераментом:

– Палыч! Скажи честно – это ты нас от полиции отмазал?

– Какая все-таки неприятная у тебя манера выражаться. – Он снял с салфетки кольцо и развернул ее у себя на коленях. – Просто отвратительная.

– Простите, сэр. – Даша сморщила веснушчатый носик. – Небось в Прагу звонил, Томека просил, а?

Синие глаза смотрели на нее ласково, почти по-отечески:

– Вам, мадам, до этого нет абсолютно никакого дела. Ты, кстати, зачем пожаловала? Выразить мне благодарность?

Даша подняла глаза к потолку и задумалась:

– Честно говоря, у меня к тебе одна маленькая просьба, так, ерунда…

– Ерунда, говоришь? – Подполковник перестал излучать добро. – Не сомневаюсь. К сожалению, существует одно маленькое «но»: у меня обед.

– Ну и что? – Она взяла стул и без приглашения подсела к столу. – Тоже мне, невидаль. Ты каждый день обедаешь…

Полетаев не дал ей развить мысль:

– Да, я обедаю каждый день и намерен поступать так и в дальнейшем. А еще я предполагаю насладиться едой в приятственном расположении духа. – Он строго посмотрел на нарушительницу пищевой цепочки. – Мы с вами, Дарья Николаевна, знакомы всего год, а я уже нуждаюсь в помощи гастроэнтеролога. Ваш темперамент пагубно влияете на мой желудочный тракт. Хотите – присоединяйтесь, я с большим или меньшим удовольствием разделю с вами свою трапезу, но я категорически, – подполковник возвысил голос и постучал кончиком ножа по столу, – слышите, категорически запрещаю вам говорить об убийствах… Хотя нет, я запрещаю вам говорить обо всем. До конца обеда я запрещаю вам говорить о чем бы то ни было. Спасибо за понимание – и приятного аппетита.

С этими словами подполковник заправил накрахмаленную салфетку за воротник и придвинул к себе блюдо с закусками.

Даша демонстративно отодвинулась от стола и скрестила руки на груди. Почти десять минут она сидела молча, с трудом сдерживая недовольство. Но вскоре ей это надоело, и она принялась кидать многозначительные взгляды на часы. Трапезничающий подполковник делал вид, что его это не касается. Мало ли кто куда спешит! Он неспешно отправлял в рот очередной кусок.

Даша начала злиться. Она заподозрила, что Полетаев все рассчитал заранее и весь этот спектакль, включая скатерть, салфетку и его дурацкий домашний костюм, устроен с одной-единственной целью – вывести ее из себя. Но, к счастью, все в этом бренном мире имеет свой конец. И самый длительный обед тоже. Полетаев с сожалением сложил приборы на пустой тарелке.

Незваная гостья мысленно возблагодарила Всевышнего.

– Рада видеть вас наконец сытым. Десерт будет?

– Увы, не додумался. Надеюсь, вы дадите мне хотя бы десять минут на переваривание…

– Да ты что, Палыч! – не выдержала Даша. – За десять минут можно слона переварить, не то что паршивый кусок свинины.

– Это была не свинина, – оскорбился подполковник.

– Мне наплевать, чей труп ты ел. Скажи, будешь мне помогать или нет?

При слове «труп» Полетаева передернуло, он раздраженно швырнул на стол салфетку.

– Опять еда не в прок… Ладно, говори, что тебе надобно.

– Мне надобно… тьфу! Мне нужен список всех, с кем я ходила в детский сад.

Рука Полетаева застыла в воздухе:

– Как?

– Я хочу знать имена, фамилии, клички всех, с кем я ходила в садик, – по слогам произнесла Даша. – Неужели для вашего ведомства это так сложно?

– Клички детсадовцев тридцатилетней давности? – Подполковник выглядел озадаченным. – Да нет. В общем нет. Но зачем…

– Почему это тридцатилетней? – в свою очередь напряглась Даша. – Мне всего тридцать. Я выгляжу на тридцать пять?

– Когда ты злишься, то выглядишь на все тридцать десять. Так зачем тебе это понадобилось?

– Пока не могу сказать. – Даша старалась быть максимально вежливой. – Просто надо, и все.

– Ах вот как! – подполковник отлично понимал, что является хозяином положения. – В таком случае – извини.

– Палыч…

– Не могу, это слишком дорогая прихоть.

– Палыч…

Полетаев выглядел неумолимым.

– Мы существуем на деньги налогоплательщиков, и я сомневаюсь, что они согласятся оплачивать твою сентиментальность. Тем более что ты-то российским налогоплательщиком как раз и не являешься…

– О'кей. – Даша подняла руки вверх. Она устала от бесконечных препирательств. – Так и быть, скажу. Артур утверждает, что у нас с ним был один горшок на двоих, но я почему-то этого не помню.

– Ага! – Полетаев мгновенно преобразился. Он уже не походил на откушавшего барина, которому досаждают мухи. – Ты хочешь сказать, что за давностью лет к твоему горшку может примазаться любой желающий?

Даша с секунду переваривала формулировку, но, не найдя в ней существенных противоречий, кивнула:

– Йес. Ведь наша детсадовская дружба была единственной причиной, по которой мы приняли Артура как родного. И даже взяли с собой в поход.

– Ну, положим, ты польстилась на его деньги. – Полетаев, как всегда, не собирался деликатничать.

– Да как ты смеешь!

– Но ты же взяла у него деньги?

Даша терзала уголок скатерти:

– Если ты о том, что Артур платит по договору, то это оплата услуг нашего агентства. Лично я с этого вообще ничего не имею. Кроме зарплаты, конечно. – Она сверкнула глазами. – И за эти гроши я не только рискую своей жизнью, но еще стираю, готовлю и убираю!

– Я все понял, – подполковник остановил ее движением руки, – судьба Золушки по сравнению с твоей просто голливудский сон. Ладно, пиши адрес или номер своих яслей, к вечеру… Что еще?

Вместо радости на Дашином лице читалась растерянность.

– Я не помню…

– Чего не помнишь? Номера или адреса?

– Да ни того ни другого. Давно же было.

– Эх, память девичья! – Подполковник снисходительно улыбнулся. – Ничего страшного. Пиши адрес, где ты проживала в то время. Вряд ли тебя возили на другой конец Москвы. Садик должен находиться где-то рядом.

Однако Даша не разделяла его оптимизма:

– Там вокруг много садиков было. Только маленьких, в подъездах домов. Район-то старый, военный, там чуть ли не в каждом доме был садик. – И принялась стенать: – О Боже, ну почему я такая бестолковая!

– Главное, не нервничай. – Встав у Даши за спиной, Полетаев положил руки ей на плечи. – Ничего страшного не произошло, я тебе помогу вспомнить. Закрой глаза, расслабься.

Даша моментально напряглась. Подполковник улыбнулся и принялся делать массирующие движения.

– Все хорошо, все спокойно, – вкрадчивым голосом начал он свой сеанс. – Тебе пять лет. Ты прелестное кудрявое создание, еще не умеешь разговаривать…

– Это в пять-то лет? – возмутилась Даша и попыталась обернуться.

Но эфэсбэшник удержал ее голову затылком к себе:

– Раннее утро. Ты просыпаешься, мама кормит тебя кашей…

– Я ненавидела кашу.

– Хорошо, она кормит тебя тем, что больше всего любишь, вы одеваетесь и выходите на улицу. Представила?

Даша пожала плечами:

– Более или менее.

– Вы выходите из подъезда… Куда вы поворачиваете – направо, налево?

– Обратно домой. – Даша чуть дернула плечом. – Мама, как всегда, забыла мешок с одеждой и гостинцами.

Полетаев вздохнул.

– Н-да… Наследственность. Но не отвлекайся. Вы вернулись, забрали мешок… Кстати, почему мешок? У вас не было сумки?

– Детям для садика шили такой специальный мешок, – пояснила Даша, – чтобы легче было в шкафчик повесить.

– Ладно, пусть будет мешок. Вы его забрали, выходите на улицу и?..

– …И возвращаемся обратно. Мама не помнит, выключила ли она газ и утюг.

Полетаев закрыл глаза и беззвучно досчитал до десяти.

– Послушай, твоя мама хоть раз тебя доводила до садика?

– Конечно! – Даша рассердилась. – Она же не дурочка.

Лицо подполковника выражало сомнение.

– Хорошо. Тогда давай с того места, как вы уже идете. Прекрасное раннее утро. Светит солнышко, у тебя новые сандалики…

– Знаешь, Палыч, – Даша все-таки обернулась, – я всегда не могла понять, почему родители покупают мне именно сандалии. Я так хотела туфли! До сих пор их помню: небесно-голубые, с большими белыми пряжками… А родители говорили, что они натрут ногу и вообще такая обувь мне на один день…

Полетаев тяжело вздохнул и вернулся к столу:

– Дашка, от тебя повеситься можно. Ты можешь вспомнить, как долго вы шли, проходили ли автобусную остановку или молочный магазин? Может, какое-нибудь необычное дерево или детская площадка… Пригодится любая мелочь.

– Знаешь, – Даша подперла голову рукой, – если бы я там оказалась, то сразу бы вспомнила, а так… У меня пространственное воображение плохо развито.

– Все ясно. – Полетаев достал из сумки переносной компьютер.

Даша заинтересовалась:

– Что ты собираешься делать?

– Что, что… Свяжусь с ребятами, попрошу, чтобы они с камерой обошли район вокруг твоего бывшего дома. Как только увидишь что-то знакомое, сразу скажешь. – Всем своим видом подполковник демонстрировал вынужденное подчинение судьбе.

– Прости, я не совсем поняла, что ты сейчас хочешь сделать.

Разматывая провода, Полетаев терпеливо пояснил:

– Я сейчас через спутник свяжусь с Москвой и попрошу прочесать район, где ты жила. А ты будешь сидеть здесь и следить за принимаемой картинкой. Как только узнаешь, сообщишь.

На веснушчатом лице вспыхнул восторг:

– Правда?

Подполковник снисходительно усмехнулся:

– Если бы вместо того, чтобы заниматься поиском сокровищ и прочей ерундой, ты хоть иногда читала научно-популярные журналы, то знала бы, как далеко шагнул технический прогресс. Конечно, это стоит денег, зато какая экономия времени!

Даша моментально скуксилась, как всегда, когда подполковник пытался ее уесть:

– Ой-ой-ой – какие мы продвинутые! На это денег налогоплательщиков, конечно, не жалко. Вы, часом, в морской бой с Пентагоном по спутниковой связи не играете?

Ей показалось или Полетаев действительно смутился:

– Как тебе такое только в голову пришло!

– Уж пришло! – Она встала. – Знаешь, вместо планируемого телемоста я лучше сестру спрошу. Катька в этом садике когда-то практику проходила, должна помнить…

– А сразу, конечно, нельзя было сказать, – проворчал эфэсбэшник и раздраженно клацнул мышью по строчке «Избранное».