Текст книги "Дорога к счастью (сборник)"

После его смерти жене долго пришлось замаливать свои грехи, всячески льстить и угождать жителям города, стараться переиначить правду и убедить всех, что она всё-таки не та спесивая стерва, какой её считают, а неплохой, в принципе, человек. И долго не могла она спать. Всё приходил к ней ночами мёртвый Дмитрий, протягивал руки и спрашивал: “За что ты, Ксюша, загубила мою жизнь?” И сыну его пришлось дорого заплатить за смерть отца – заплатить вечным раскаянием и несчастливой судьбой. Он до сих пор вспоминает отца и считает его светлым, необыкновенным человеком, который всю жизнь незаслуженно подвергался нападкам, но так и не смог разрубить Гордиев узел любви и страдания и так трагически ушёл из жизни. Ухаживает за могилой отца и не может простить свою мать.

Эта история жизни реального человека, и она подтверждает странное мнение о том, что добро наказуемо. Возможно, правы те, кто считает, что “добро должно быть с кулаками”, то есть сильным, мудрым и взвешенным. И способным, если надо, дать отпор. А слепая доброта иногда превращается в покровительство злу.

Лисичка

Если бы кто-нибудь во времена их беззаботной студенческой молодости мог предположить, что жизнь Дарьи Лисыциной, или Лисички, как привыкли все её называть, сложится так жалко и бездарно, никто бы ему не поверил.

Ведь их Даша была замечательной девушкой – не только красивой, но и разумной и практичной. Стройная фигурка и очаровательное личико: бровки, выгнутые дугами над светло-карими лучистыми глазами, носик уточкой и капризный чувственный ротик. Царственными движениями этого ротика и бровей могла она без слов выразить самые разнообразные чувства: удивление, недоумение, одобрение или презрение. В семье она была единственной дочкой. Родители в ней души не чаяли, ничего для неё не жалели, относились, как к принцессе. И, видимо, по этой причине выросла она избалованной и себялюбивой, привыкла получать от жизни подарки, а отдавать и жертвовать не научилась.

Вышла замуж Дарья неожиданно для всех за парня, который, по мнению друзей и родственников, ей даже “в подмётки не годился”. Познакомилась с будущим мужем на студенческой вечеринке. Увидел знойный южанин Дашу и просто голову потерял от этой утончённой красавицы. Сам он ничего особенного собой не представлял – невысокий, коренастый и довольно невзрачный, приехал из Осетии и учился в одном из московских вузов. Но чем-то смог он Лисичку очаровать, скорее всего, своим обожанием, напористостью, энергией и желанием положить к её ногам весь мир. Вскоре состоялась свадьба.

На свадебном торжестве жених взял слово и произнёс знаменательный тост: “Если есть на свете настоящая большая любовь, то это именно то, что я чувствую к моей прекрасной Дашеньке!” Друзей и родных невесты тронули его слова и в какой-то мере примирили с её выбором. Ну что ж, хоть статью жених и не вышел, зато будет любить их Дарью без памяти и сделает её счастливой. Так думала и она сама.

* * *

Шло время. Через тридцать лет выпускники института культуры, который когда-то заканчивала Дарья Лисицына, собрались на традиционный вечер встречи. Многие из них за эти годы сильно изменились и постарели. Но Лисичку всё ещё можно было узнать: капризный ротик этой былой красавицы так же причудливо изгибался, и бровки удивленно вскидывались. Но выражение её лица, когда-то гордое и надменное, теперь было жалким и плаксивым. Вид у неё был глубоко несчастный. Она превратилась в совершенно другого человека.

Семейная жизнь сложилась совсем не так, как она рассчитывала. Вскоре после свадьбы она забеременела и, несмотря на радость мужа, очень долго колебалась, не лучше ли сделать аборт. Ведь своей разумной практичной головкой она сообразила, что ребенок – это заботы и тревоги, а она жертвовать собой не привыкла. Но в конце концов муж убедил её, что нельзя жить только ради себя, быть эгоисткой, и Даша скрепя сердце рожать согласилась. Муж мечтал иметь много детей, большую семью, но Дарья категорически воспротивилась: хватит с неё жертв и материнских подвигов.

Страсть мужа-осетина вскоре остыла, и он совершенно позабыл о той огромной любви, в которой клялся когда-то русской принцессе. Благодаря женитьбе на Дарье он теперь жил в Москве, в центре города, но был разочарован, что не получилось у них большой дружной семьи. Его мечты не осуществились, и после того, как единственная дочь выросла, жена превратилась для него в надоевшую обузу. Иногда приходили мысли, что капризная, избалованная Даша загубила его жизнь.

Со временем стал всё больше проявляться его властный, не терпящий возражений, совершенно невыносимый “горский” характер. Он подавлял и в конце концов полностью подчинил жену своей жестокой воле. Это было нелегко, ведь Лисичка была девушкой своенравной, но он справился с этим “укрощением строптивой”. Теперь у Дарьи в собственной семье права голоса не было.

Муж потерял к ней всякий интерес. Она стала для него пройденным этапом, а он продолжал движение вперед к непокорённым ещё вершинам – развернул бизнес, часто ездил за границу, встречался с привлекательными женщинами. Он рос, а она всю жизнь топталась на одном месте. Муж Дарью не бросал, но жил совершенно независимой, параллельной жизнью. Их объединяла дочь, которая жила с родителями.

Обычно муж приходил домой поздно и, не здороваясь, уходил в свою комнату, а Лисичка не решалась спрашивать, где он пропадал. Он выходил к накрытому столу, ел молча, и если Даша с ним заговаривала, отвечал ей кратко, насмешливо и раздражённо. Она уже давно стала лишним элементом в его свободной, богатой событиями жизни. Их взрослая дочь довольно быстро переняла манеру отца и тоже стала обращаться с матерью подобным образом.

Лисичке её существование представлялось совершенно невыносимым: никто в семье её не любил и не уважал, но развестись, изменить что-то кардинально она никогда бы не смогла. Она всю жизнь жила в семье – сначала с родителями, затем с мужем и дочерью, привыкла, что её содержат и о ней заботятся. Кроме того, она всегда боялась одиночества. У неё сложилось предубеждение, что одиночество – это что-то невероятно страшное, самое худшее, что может с человеком случиться. Ведь если живешь одна, нужно справляться со всем самой, а это для неё просто ужасно. Она экономически зависела от мужа, поскольку работала библиотекарем на полставки, не утруждая себя и полагаясь на хорошую зарплату супруга. Пенсия у неё была маленькая, но, конечно, сократив расходы, Дарья смогла бы жить на эти деньги, но в душе она чувствовала себя не самодостаточным человеком, а всего лишь слабым, презренным приложением к своим мужу и дочери.

Дарья была не способна чем-то пожертвовать, собраться с силами и изменить свою жизнь. Она часто думала о том, что муж сумел сколотить состояние, у него и машина, и несколько квартир в Москве, и деньги немалые. Значит, со страхом думала она, он легко может стать добычей какой-нибудь ушлой девчонки. Нет, ей никак нельзя его упускать. Значит, надо всё терпеть – и тоскливые одинокие дни в пустой квартире, и унизительные вечерние трапезы, когда её никто не хотел слушать. Домочадцы над ней насмехались, грубо её перебивали и обращались с ней, как с надоевшей кошкой, которая всем опротивела, но выбросить на улицу вроде нельзя, некрасиво. “Ну, что ж с того, что насмехаются, грубят… Надо терпеть и постараться обиду проглотить ради привычного существования”, – размышляла Дарья. Определенная инертность, даже леность характера всегда были свойственны Лисичке.

Так и живёт Дарья уже много лет паразиткой-приживалкой при своём энергичном муже, чувствуя себя в основном несчастной, зависимой и больной. И каждый день боится, что муж бросит её, а он действительно уже давно подумывает сбежать от неё куда угодно, хоть в другую страну. И мечтает обосноваться там на постоянное жительство… А она… Она для него – хомут и тюрьма.

Ангелина

Эта встреча произошла давно – ещё в советское время, в конце семидесятых годов прошлого столетия, но воспоминания о ней, как неугасимая лампадка, до сей поры освещают сумрак моей души.

В те годы я работала над кандидатской диссертацией в Институте экспериментальной медицины в Ленинграде. Именно так назывался тогда мой родной город. Я мечтала приблизиться к пониманию тайн функционирования мозга и с утра до поздней ночи ставила сложнейшие эксперименты по электрическому и химическому стимулированию различных пунктов мозговых структур. Работа была адова, но эта захватывающая идея поглотила меня целиком. Я была ей фанатично предана и ничего вокруг себя в те годы не замечала.

Однажды, проходя по коридору и направляясь в экспериментальную комнату, я заметила группу незнакомых людей, шедших мне навстречу. Все мы, сотрудники отдела нейрофармакологии, были давно знакомы, и чужие лица сразу бросались в глаза. Во главе этой группы шла стройная высокая девушка в ярком красном платье и с каштановыми локонами, рассыпанными по плечам. За ней ехал в инвалидной коляске какой-то серенький неприметный мужичок, а дальше пестрой толпой двигались незнакомые люди.

– Кто они такие? – спросила я сослуживца.

– Да это группа научных работников из новосибирского Академгородка приехала, чтобы позаимствовать наш опыт исследований и поделиться своим!

– Вот как! – только и сказала я и поспешила в камеру, чтобы продолжать научный эксперимент.

Теперь каждый день на наших научных заседаниях присутствовали новосибирцы. Мы познакомились с ними поближе и узнали, что красавицу с каштановыми кудрями звали Ангелина, а тот невзрачный мужичок в инвалидной коляске был её мужем. Помню, что наших сотрудниц это известие покоробило, а у сотрудников вызвало тайное негодование и протест. Как следствие они начали наперебой ухаживать за красавицей Ангелиной, чтобы исправить явную ошибку и несправедливость, допущенные в её отношении судьбой.

– Почему такая роскошная женщина должна принадлежать этому уродцу? А не попробовать ли мне? Ведь я здоров и силён, поэтому, несомненно, более достоин, чем он! – примерно так рассуждал каждый из наших доморощенных донжуанов.

Ангелина была не только красавицей, но, как оказалось, и умницей. Она принимала самое живое участие в наших научных дискуссиях и всегда была на высоте. И, как правило, после своего очередного выступления или комментария она наклонялась к мужу, сидящему в инвалидной коляске, как будто спрашивала его совета и одобрения.

Однажды она зашла в мою экспериментальную комнату, чтобы познакомиться поближе с методами моей работы. Я с удовольствием ей всё показала и рассказала о своих исследованиях. С ней было легко и приятно общаться. Она проявляла компетентность и знание предмета. Час шёл за часом. Мы не замечали времени, погрузившись в научные дискуссии.

Постепенно отдел нейрофармакологии опустел. Все сотрудники разошлись по домам, но нам с Ангелиной был так интересен наш разговор, что мы решили сварить по чашечке кофе и продолжить беседу. Постепенно мы перешли на личные темы – ведь нам обеим было лет по тридцать – и заговорили о мужьях и детях. Я тоже была замужем, и у меня подрастали дочки-близнецы. Не всё в моей семейной жизни было гладко, я часто обижалась на мужа, считая, что он не понимает моих научных устремлений и слишком мало мне помогает.

Ангелина в ответ рассказала историю своей жизни и любви, которая меня поразила в самое сердце, и воспоминания об этой замечательной женщине до сих пор живут в моей душе. Вот её рассказ:

«В шестидесятые годы в Академгородок в Новосибирске направляли талантливых детей со всего Советского Союза. Я жила с мамой и папой в Калининграде, выиграла областную Олимпиаду, и моим родителям предложили продолжить моё обучение в Новосибирске. Они согласились, и я оказалась в прекрасно оборудованной новосибирской школе-интернате для особо одарённых детей. Какая же там была фантастическая, захватывающая, волшебная атмосфера! Это был особый прекрасный мир науки в сочетании с искусством. Да, именно так, потому что днем мы занимались в школе по особым развивающим индивидуальным программам, углублялись в технические и биологические проблемы, а по вечерам собирались вместе. И тут начиналось самое интересное: дискуссии, концерты, встречи с ведущими учеными, с деятелями искусства. Мы часто все вместе выезжали на природу, разводили костёр, жарили шашлыки, пели песни под гитару.

Вот тогда я и познакомилась со своим будущим мужем. Мы случайно оказались рядом у костра и разговорились. Очень быстро мы обнаружили, что наши мысли удивительным образом совпадают и с легкостью могут развиваться в неожиданном и волнующем направлении. Наши души стали перекликаться, как будто были родными! Нам было настолько хорошо друг с другом, что мы начали часто встречаться, подружились и в конце концов полюбили друг друга. И оба понимали, что уже не можем жить друг без друга, так что решили пожениться.

Но это оказалось совсем непросто. Тяжелее всего было уговорить моих родителей. Мы полетели в Калининград, где я собиралась представить своего любимого родным и близким. Но родители ни в какую не соглашались на нашу свадьбу. Они не могли смириться с мыслью о том, что их дочь выйдет замуж за инвалида. Ведь мой муж не мог ходить с раннего детства в результате перенесённого полиомиелита.

Удивительно, что я сама через несколько недель после нашего знакомства его увечье совершенно перестала замечать – на первое место вышли радость общения, нежность, любовь. Мы всё-таки поженились: мои родители поняли, что отговорить и переубедить меня невозможно.

Мы живём вместе уже семь лет, и мои чувства к мужу ничуть не изменились. Знаешь, я просыпаюсь каждое утро и думаю о том, как постараться сделать этот день интересным и увлекательным для моего мужа. Я настолько поглощена своей любовью, что мне кажется, будто вся моя жизнь пойдёт прахом, если мне не удастся сделать мужа счастливым. Ради него я стараюсь всегда быть красивой, ради него укладываю волосы, модно одеваюсь, делаю маникюр. Я хочу быть самой прекрасной на свете женщиной ради него и считаю, что он этого достоин. Мне хочется, чтобы все поняли, как он талантлив и высоко одарен. Я ежедневно ставлю для него эксперименты и помогаю ему писать научные статьи. Мне хочется, чтобы он забыл о своём увечье и почувствовал себя уважаемым и востребованным в научной среде. Я сильная и хочу исправить ту вопиющую несправедливость, с какой обошлась с ним жизнь. За что мой любимый стал жертвой этой страшной болезни и потерял способность ходить? Я стремлюсь хоть как-то возместить эту ужасную потерю и сделать его, несмотря ни на что, счастливым.

У нас родился сын, ему уже семь лет. Я так мечтала родить мужу ещё девочку, но, к сожалению, не получилось. Мне удалось забеременеть, но всё закончилось трагически. Меня неожиданно скрутило, возникла страшная боль в животе, как будто меня ударили ножом, и я потеряла сознание. Муж вызвал скорую помощь, она быстро приехала, и меня смогли привести в чувство. Беременность оказалась внематочной, началось сильное внутреннее кровотечение, нужна была срочная операция. Когда меня несли на носилках, муж полз за санитарами и умолял: «Ради Бога, спасите её. Верните её мне!» Я это помню и верю, что он меня тоже любит, и это для меня самая высшая награда: ведь он и его счастье – основной смысл моей жизни!»

Ангелина закончила свой рассказ. Слушая её, я испытала мучительный стыд за мелочные счёты со своим супругом. Все мои обиды представлялись такими эгоистичными и ничтожными по сравнению с чувствами сильной, доброй и самоотверженной Ангелины. Её душа была во много раз глубже моей. После этого рассказа я поняла, что ухаживания наших донжуанов за этой прекрасной женщиной были совершенно бессмысленными. Ангелина преданно любила своего мужа-калеку и была готова служить ему верно всю жизнь, а единственной наградой, которую она ожидала, было его счастье. Она, как святая, служила добру, недаром носила имя Ангелина.

Хозяйка

Отец Люськи Пётр Сергеевич Кузьмичёв был секретарём партийной организации деревообрабатывающего комбината в небольшом сибирском городке. Человеком он был честным, ответственным и трудолюбивым. И, как оказалось, принципиальным и мужественным. Во всяком случае, не побоялся вступиться за незнакомую девушку, на которую вечером напали хулиганы в городском парке. Девушку-то он выручил, но сам беды не избежал: получил сильный удар битой по голове, потерял сознание и впал в глубокую кому. Но всё-таки отлежался – молодой организм справился с тяжёлой травмой – и смог вернуться на работу. Хотя впоследствии страдал мучительными головными болями.

Петру Сергеевичу доверяли и продвигали его по партийной линии, так что через несколько лет он стал секретарем горкома партии. Работал на совесть, однако головные боли не отпускали, а становились всё сильнее. Он стал терять зрение, и при очередном медицинском обследовании был обнаружен рак головного мозга. Сделать было уже ничего нельзя, и он вскоре скончался. Умер он, когда ему было всего сорок лет, а его дочке Люсе исполнилось в тот год двенадцать.

В городе отца любили, и хоронить его пришёл весь город. Люся по праву гордилась своим отцом. Жители города, встречая её на улице, уважительно здоровались и говорили: “Это нашего Петра Сергеевича дочка!”

После окончания школы уехала Люська в Москву и поступила в Московский институт механизации и электрификации сельского хозяйства. Поступали в этот институт в основном деревенские ребята и девчата. Попасть туда было сравнительно несложно, ведь в конце шестидесятых все бредили ультрасовременными, высокотехнологичными профессиями, мечтали стать инженерами в области электроники, авиации, космонавтики, а скучное сельское хозяйство было не особо в моде.

Учились на факультете механизации сельского хозяйства большей частью ребята, девушек здесь было раз-два и обчёлся. Люся среди них выделялась: хоть и не была писаной красавицей, но была девушкой весьма привлекательной – живая, светловолосая, тоненькая, похожая всем своим обликом на молодую березку. Внешность её казалась самой лирической, но характером отличалась она твёрдым и практичным.

На первом курсе познакомилась Люся с Толей Завьяловым – парнем, который учился в соседней группе. Толя приглянулся ей сразу, что было неудивительно: многие девушки на курсе на него заглядывались, прямо обмирали и теряли дар речи при виде этого видного красивого парня. Он был похож на знойного итальянца, напоминал Адриано Челентано или Тото Кутуньо: смуглый, черноволосый, жизнерадостный, хотя никакого отношения ни к Италии, ни вообще к южным широтам не имел. Отец и мать его были русскими, оба из средней полосы России.

Люся была девушкой не робкого десятка, ахи да охи были не в её характере. Она всегда шла к своей цели прямиком, без излишних раздумий. Она первая заговорила с красавцем-парнем, и вскоре благодаря её предприимчивости они познакомились ближе и стали встречаться.

Однажды до Люси дошли слухи, что есть возможность перевестись в Томский политехнический институт. Этот знаменитый институт, наряду с Новосибирским университетом, был в семидесятые годы у всех на слуху, и поступить туда стало заветной мечтой многих абитуриентов Советского Союза. Люся такой редкий шанс упускать не хотела. Правда, было жаль расставаться с Толей, но она своей карьерой ради юношеского увлечения жертвовать не собиралась. Много ещё будет в её жизни привлекательных парней! Быстренько подготовила Люся все необходимые документы, отослала их в Томск, получила согласие на перевод и улетела в далёкую Сибирь.

И в Томском политехническом институте появились у неё сразу знакомые ребята и девчата. Но если в Москве на факультете механизации сельского хозяйства при дефиците студенток она считалась чуть ли не первой красавицей на курсе, то в Томском институте в девушках недостатка не было. Было среди них много умниц и красавиц. Люся быстро затерялась в общей массе и особым успехом у ребят похвастаться не могла. Заскучала Люся, вспомнила о своём юношеском увлечении, о красавце Толе и стала при каждом удобном случае ездить в Москву. Путь не близкий, но Людмила была девушкой упрямой и твёрдо решила вернуть приглянувшегося ей когда-то Толю.

Ну, а Толя, как и раньше, прилежно учился в Москве. Были у него на курсе замечательные товарищи и друзья, которые очень ценили его за добрый и весёлый нрав. Жили они весело, устраивали праздники в общежитии и часто посещали городские танцы. От девушек у Толи отбоя не было. Любая считала за счастье стать его подругой, но размениваться по мелочам было не в его характере. Люська укатила в далёкую Сибирь, однако через некоторое время нашла Толю новая любовь: на свадьбе у друга встретил он прелестную девушку Светлану, добрую, милую, интеллигентную москвичку, и между ними возникли самые нежные и серьёзные чувства.

Но тут на горизонте опять появилась настойчивая Люська и всё расставила по своим местам: показала Толе его настоящее место около себя, а соперницу быстренько устранила. Люся знала честный характер Толи, своими упрёками в его якобы неверности и непорядочности совсем доконала парня и принудила в конце концов отказаться от его новой любви. Хотя её упреки были совершенно безосновательными: серьёзных отношений между Люсей и Толей не было, и обещаний он ей никаких не давал. Но Люська уже запустила свои когти в добычу и так просто выпускать его не собиралась.

Толя не осмелился девушку огорчать и её решительным действиям противиться не стал. Он сам и все его друзья удивлялись подвигам Люси, которая при любой возможности моталась из Сибири в Москву – путь-то не близкий. «Видно, любовь у неё такая большая!» – рассуждали они. Хоть и тяжело ему было, но отказался Толя от милой его сердцу Светланы и покорился Люсиным притязаниям – ведь он был парень честный и добрый.

Ко времени окончания института вопрос о женитьбе был практически решён, и Толя поехал с Люськой в свой родной город. Он был неисправимо “старомодным”, по мнению Люськи, считал необходимым до женитьбы представить родителям невесту и получить их согласие. Таким же «старозаветным» он был во всём: невесту до свадьбы не трогал, считал это бесчестным, ждал первой брачной ночи. Люська полагала это глупым. Она была в этих вопросах более современной и настояла на интимных отношениях до официальной помолвки. Она хорошо изучила характер своего будущего мужа и знала, что после настоящей близости он её уже не оставит вне зависимости от того, согласятся или нет родители с его выбором. Он ведь был человеком слова и чести, непоколебимых принципов и убеждений. Однако родители его решение одобрили, и вскоре состоялась студенческая свадьба.