Текст книги "Книга о радости и страдании"

Человек, обладающий мудростью духовного видения, видит не только светлое и красивое, но темное и уродливое, однако это зло не захватывает его сердце и не ввергает в пучину тьмы. Если говорить о человеческих усилиях на пути к этому дару, то они прежде всего должны быть направлены к умению пребывать во внутренней тишине и молчании. Должны умолкнуть внутренние диалоги, затихнуть голос суеты. Душа должна «отложить всякое житейское попечение» и оказаться, по слову поэта, «среди немолчного напева глубокой тишины лесной». Из обретенного мира можно будет услышать не только другого человека, но и то, что через него хочет сказать Господь. Через такие мгновения душа открывается к любви.

Бог, как евангельский талант, дает умение видеть душе, готовой не только принять, но и нести ответственность, приумножая в отдаче Богу и людям. Как любой Божий дар, он может быть зарыт и присвоен или приумножен в верности Господину. Желая обрести духовное видение, следует помнить, что Свет Христов, как и Слово Божие, меч обоюдоострый. Ибо Он предупреждает: на суд пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы (Ин. 9: 39). Но этим Он не лишает человека свободы, а ждет того, кто откроет свое сердце духу Его слов.

Понятно, что духовное видение невозможно вне духовной жизни. Никто из нас не станет спорить с митрополитом Антонием: «Духовная жизнь сосредоточена не в человеке, а в Боге, в Нем имеет свой источник, Им определяется, к Нему направлена». К такой жизни каждый из нас стремится в меру сил, которую определил сам своим благоразумием. Но как бы высока ни была эта мера, «чистые сердцем» обретают блаженство видеть Бога, не по заслугам, но по благодати.

Никто не может сказать, когда и в какой степени Бог наделяет подвижника даром духовного видения, но бесспорно одно. Такому избраннику открывается духовный мир невидимой реальности и красоты, он видит в нашей жизни то, что скрыто от глаз других, он слышит и понимает волю Божию и Промысл о том, что нам кажется нагромождением абсурдных событий. Он видит Небо, Божию любовь и этот взор направляет к нам, видящим только земное, и мы оживаем.

Можем ли мы научиться так видеть? По крайней мере, мы можем учиться так жить, а дальше как усмотрит Господь. И чем больше мы вчитываемся в Евангелие и вслушиваемся в Христа Спасителя, тем больше понимаем свою слепоту. Это и есть нулевой класс умения видеть. Ну а конечный отодвигается в вечность. Там мы и поймем, как, что и чему научились.

Господь пришел для тебя

Между распятием и Воскресением три дня. Но в них вместилась главная тайна Спасения. Сбылись пророчества о Сыне Божием и о Божией Матери. О мире, который не узнал Спасителя и распял Его. О каждом из нас: народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет (Мф. 4: 16). В те минуты, когда Иисус Христос, оставленный всеми, умирал в муках на Кресте, все мироздание содрогалось в ужасе от происходящего. Солнце померкло, тьма сделалась по всей земле, земля потряслась, камни расселись, завеса в храме раздралась надвое, гробы отверзлись, многие мертвые воскресли.

А люди смотрели и молчали. Кто-то хотел увидеть чудо – не сойдет ли с Креста? Кто-то, возможно по привычке, думал: «Нет дыма без огня». Лишь женщины, которые были среди учеников Его, в ужасе взирая на Распятого, плакали, не в силах помочь умирающему Учителю. Происходило непостижимое – тварь казнила своего Творца и Спасителя, как убийцу. Человечество распинало свое достоинство. Первый Адам через свой грех непослушания принес всему человечеству смерть и ее вечное проклятие. Иисус – Второй Адам, не знавший греха, послушанием принял смерть и, Своим Божеством победив ее, принес жизнь.

Смерть об этом узнала первая. Она ощутила, что не в ее власти удержать небывалую Жертву, пришедшую в царство мрака. Всевластие смерти над миром закончилось. Жизнь оказалась сильнее. Умиравший на Кресте стал нежеланным Гостем в коридорах ее власти. Его свет и святость рассеяли тьму безысходности и лишили силы проклятие смерти над человечеством. Спустившись в ее вечные владения, Бог освятил их Своим присутствием. Печать и господство проклятия были сняты: «ад умертвися блистанием Божества».

Торжеством победы над смертью звучат слова апостола Павла: Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? (1 Кор. 15: 55). Чтобы принять в себя торжество света над тьмой, свободы над рабством, необходимо пройти рядом со Христом Его земной путь.

Апостол Павел хорошо понимал необходимость такого сопребывания в страданиях Христа. …все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса… чтобы познать Его, и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его (Флп. 3: 8, 10). А в Послании к Галатам он пишет: Я сораспялся Христу (Гал. 2: 19). Он желает быть рядом не только с Воскресшим, но и с Распятым. Без намерения и усилий последовать примеру апостола Павла наше христианство останется в мечтах, в словах, во внешнем благочестии.

Когда душе становится тесно и душно в крепких объятиях своей плоти, во власти пяти ее чувств, тогда приближается момент рождения в новую жизнь. Правда, еще только как возможность и надежда. Плоть легко не сдает своих позиций. Пока жива, она будет сопротивляться настойчиво и неотступно. А значит, в течение всей нашей жизни. Для восстановления и усиления своего господства и захвата новых территорий она мгновенно использует любую передышку духовного поиска. Прав апостол: плоть желает противного духу, а дух – противного плоти (Гал. 5: 17).

Впереди долгий и прекрасный поиск и еще более прекрасное обретение самого себя и Бога. О нем говорит Иисус Никодиму: должно вам родиться свыше (Ин. 3: 7). Душа догадывается, что небесная твердь – это не то Небо, которого ей не хватает и по которому она тоскует. Она начинает искать, не зная его, прислушиваясь к собственной интуиции. В этом поиске невидимое и неведомое Небо само выходит навстречу. Душа безошибочно узнает Божие прикосновение, потому что создана Им и для Него.

Интересно, что в своем поиске и обретении истины человек, как правило, сначала не задумывается ни о распятии, ни о Воскресении. И даже долгое время его внимание не сосредотачивается на земном пути Спасителя. Сознание выхватывает поначалу из Евангелия и опыта подвижников отдельные наиболее созвучные эпизоды. Мысль скользит мимо того, что не укладывается в привычную земную логику. Встречаются и камни преткновения для нашего опыта, ограниченного земным, временным существованием.

Понятия вечности, жизни, счастья, любви, креста обозначают новую систему ценностей. Разум не может вместить, что крест – единственный путь к той жизни, о которой Учитель свидетельствует. Юноша, хотевший наследовать жизнь вечную, отошел с грустью, честно оценив свои силы и неготовность следовать за Иисусом. Благая Весть Христа, которая зовет в Царство Небесное, одних покоряет, других смущает. Но на пути к спасению стоит крест, который не обойти. Для логики и законов видимого мира весть о кресте – безумие. Для веры в Бога, всемогущество и величие Которого не совместимо с умалением, с принятием «зрака раба», крест – соблазн.

Слова и дела Христа пугают и настораживают людей и тогда, две тысячи лет назад, и сегодня. Как быть нам, читающим слова Иисуса? С одной стороны, легче – нам объяснили, как их надо понимать. Но потому же и труднее. Евангелие не учебник, а живое Слово Христа к живому сердцу человека. Поэтому объяснения отцов Церкви не отменяют собственную мысль. Они воспитывают и учат понимать Слово Божие в духе, а не в букве.

Если быть честными, слова Христа смущают нас еще больше, чем Его современников. Но у нас есть преимущество – мы живем во времена Воскресшего. А это означает, что тупика нет. Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Мф. 18: 20). Христос Сам соединит знание Церкви и наше вопрошание. Мысль должна подниматься над непонятным и пугающим в проповеди Христа, доверяя, что в нужное время Он разъяснит. Необходимо в ней увидеть личность Самого Христа, Сына Человеческого. Вот почему главный ключ к слышанию Слова Божия – благоговение. «Корысть» одна – оказаться рядом с Ним и разделить Его путь, как ученик, а не как потребитель. Если потаенным желанием является получение различных благ и наград, то человек крест предлагает Христу, а себе воскресение. Но в результате лишается всего.

Ученики Христа просили воссесть одесную в Его славе. Крест и чаша Его им обещана. Иисус предупреждает сынов Зеведеевых, а с ними и нас: кто хочет быть с Ним в вечности, тому Он обещает путь, ведущий к воскресению и которым шел Сам. Тем самым Он являет особое доверие, предлагая идти вслед Ему и вместе с Ним.

Вся жизнь Иисуса была крестом и чашей жертвенной, отвергнутой любви, как и вся последующая история Его Церкви. Он не искал ни страданий, ни смерти. Напротив, Он до кровавого пота молил Отца, чтобы крест и чаша смерти миновали Его. Но такова была цена победы над смертной силой человеческого греха. Победа должна была состояться не в словах гимна, а самая что ни на есть настоящая, через страдания и богооставленность.

Ему предстояло войти в смерть и разрушить ее власть. Как для апостолов, так и для нас слова Господа о Его страданиях, смерти и воскресении не укладываются в сознании. Оно, уставшее от абсурда мира, ищет в вере тихой гавани, где можно переждать житейские бури. Душевный покой, как бегство от реальности жизни, становится религиозным «опиумом для народа». В этом случае рождается христианство без Христа. Каждый день верующий слышит и произносит слова о Кресте Христа, о страстных днях в Иерусалиме, о Его крестной смерти. К сожалению, появляется привычка и нечувствие к святым и великим событиям. Они стали естественной очевидностью, элементом религиозного обихода, и сердце уже не отзывается на них.

Не так было у Симона Петра. Его разум и сердце протестуют против страдания и смерти Наставника: «да не будет этого с Тобой». Возможность потерять любимого Учителя немыслима для него и отвергается как страшная и недолжная. Но Бог лучше, чем человек, знает всю тяжесть греха и истинную цену искупления. Он понимает, что Его Крест и исход противоречат нормальному человеческому разуму и сердцу. Но знает также, что в исполнении воли Божией человеческая логика не лучший советчик. Апостолы еще не понимали всю трагичность прихода в падший мир безгрешного Сына Божия. Поэтому до Пятидесятницы не были готовы к проповеди Креста, о которой апостол Павел скажет: мы проповедуем Христа распятого (1 Кор. 1: 23).

Человечество в массе своей не хочет согласиться с реальной картиной мира, не хочет научиться жить в мире, который лежит во зле. В нем можно жить, а можно прятаться от жизни. Поэтому, питая себя иллюзиями, род человеческий мечтает о «разумном» зле, которое само мирно покинет землю или вдруг раскается и станет добром. Есть и те, кто изгоняет из своей жизни Христа Спасителя. Они очень хорошо себя чувствуют в союзе со злом, оно им вовсе не мешает, и они не собираются с ним расставаться. Люди легко адаптируются к жизни в аду, убеждая себя и других, что она-то и есть реальная и настоящая. Поэтому считают идеальным оружием против зла свое, «доброе, справедливое» зло.

Но Христос избирает не человеческий, а Божий план победы над злом. Он знает реальную правду о грехе и поэтому отвечает Петру: отойди от Меня сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое (Мк. 8: 33).

Пророку Исаие был открыт земной путь Искупителя: Он был презрен и умален пред людьми…

и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его. Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни… Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем… Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен (Ис. 53: 3–7).

В отличие от апостолов, мы знаем, что эта дорога ведет к Воскресению, что на третий день после распятия наступит Пасха. Нас ждет счастливый конец. И невольно мы больше думаем о светлом празднике, а не о пути к нему. Но чтобы встретить не праздник окончания поста, а Победителя смерти, нужно постараться понять, где мы на пути к распятию. Предстояние перед Крестом, поклонение Распятому во время поста ставит перед каждым вопрос – готов ли он «убавить себя перед Богом», как говорит архимандрит Софроний (Сахаров). А «убавить» себя необходимо, потому что, во-первых, это путь Христа и, во-вторых, по словам преподобного Силуана Афонского, «благодать в меньших живет, а не в больших». Архимандрит Софроний (Сахаров) пишет, что чем глубже человек входит в тайну смирения и умаления, тем ближе ему дух Христов и тем выше его способность воспринять благодать Воскресения.

Церковь называет пост благоприятным временем, чтобы наилучшим образом приблизиться к тайне распятия и Воскресения – главному содержанию веры христианина. Потому что и распят и воскрес Христос не для человечества вообще, а для каждого из нас. Именно в такой перспективе, как говорят святые отцы, «Бог видел распятие уже в первые дни творения мира».

Мир был создан как гармония любви и единства твари и Творца. Об этом святом начале человеческой истории сказано: «ходил человек пред очами Божиими». Точнее сказать о благодати как о постоянном пребывании в ней невозможно. Но устоять в свободе и не отпасть от Бога не смог даже тот, кто всегда был рядом с Ним. Свобода на то и свобода, что она никогда не становится рабством и необходимостью. Грех непослушания первого Адама явился космической катастрофой. Человек шагнул в область недоверия и неверности Богу. Разверзлась непроходимая пропасть между Богом и человеком, между праведностью и грехом. Возможно, эта пропасть разделяла миры, в которых оказались после смерти бедный Лазарь и богач. Грех нанес оскорбление величию и правде Творца и непоправимый, смертельный урон сотворенному миру. За грех Адама, породившего зло и принесшего смерть, человечество не в состоянии найти и принести искупительную жертву. Премудрость Божия знает ответ на неразрешимый вопрос. Бог приносит в жертву Своего Сына, в котором совершилось единство природы истинного Человека и истинного Бога. Расплачивается за чужой грех страданием и смертью невиновный и безгрешный Человек. В это надо вдуматься и всмотреться с точки зрения личной ответственности и личного спасения каждого. Лучшая возможность для этого – следовать за Христом на Голгофу. Тогда в нашем сознании может зазвучать интонация, что Пасха есть воскресение не только Христа, но и каждого, и всеобщее. Только чтобы воскреснуть со Христом, как сказано в чинопоследовании Крещения, мы должны и умереть с Ним для греха.

Умереть для греха своею силой человек не может. Однажды апостолы были поражены непосильным делом спасения – возвращением к Богу через разверзшуюся пропасть. Они не сдержали своего недоумения: кто же может спастись? Христос ответил: человекам это невозможно, но не Богу, ибо все возможно Богу (Мк. 10: 26). Это невозможное для человека чудо обретения Царства мира и единства с Богом совершает воскресший Христос.

Логике наперекор

Званых к истинной жизни много, но сделавших ее своей мало. Ибо далеко не каждый из нас готов взять свой крест и последовать за Христом. Господь знает об этом и предупреждает: Трудно богатому войти в Царство Небесное (Мф. 19: 23), Меня гнали, будут гнать и вас (Ин. 15: 20). Поэтому избранными становятся только те, кто отвечает на призыв Спасителя всем своим разумением, всею крепостью души, всем своим сердцем. Только на этой тропе их встретит Воскресший и они узнают Его. В этом главная трудность и главная радость веры – узнать своим сердцем Того Невидимого, Кого искали и к Кому взывали в поисках истины. Пока не узнали – хвалу и славу Ему поют уста, когда узнаем – запоют сердца. Тогда и рождается вера как уверенность в невидимом и встреча с Самим Невидимым. И все, что связано с Ним, превращается в праздник – и вера, и молитва, и Его Слово, и даже мучительное покаяние. Исполняются слова Иисуса: блаженны не видевшие и уверовавшие (Ин. 20: 29). Они про тех, кто жаждет, как Закхей, дерзновенен, как хананеянка и кровоточивая, милостив, как самарянин. Духовные очи чуткого сердца видят то, что скрыто от глаз физических.

Конечно, каждый волен сам устанавливать глубину своих отношений со Христом. Можно ограничить их правилами внешней религиозности и на этом успокоиться: главное, чтобы было «как у всех», «как положено», «как правильно», «по преданию предков» и т. п. Но тогда человек лишает себя чуда уникальной, личной встречи с Воскресшим. Фактически он отказывает своему сердцу в праве любить и понимать Господа, как дано ему одному.

В этом случае человек верит не в событие, которое пережил лично, а в чужие слова и рассказы о нем, что совсем не одно и то же. Какое сердце отзовется ликованием на возглас Марии, увидевшей пустой гроб? Какая вера услышит призыв Христа: возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем (Мф. 11: 29)? Так что в удивительных словах пасхальной службы звучит больше вопросов, чем ответов. Церковный хор во всю силу легких поет: «Радостию друг друга обнимем». Неужели Пасха может победить неуверенность в себе и научить с искренней радостью принять другого? Неужели победа Христа над властью и проклятием смерти станет нашей победой над теплохладностью? Возможно ли, чтобы потухшие глаза и сердце «просветил свет Христов»? А с клироса продолжают греметь один за другим призывы: «ненавидящим нас простим все Воскресением», «очистим чувства и увидим Христа Воскресшего».

Значит, сила Воскресения столь велика, что не только земля сотрясается и мертвые воскресают, но и душа человека может освободиться от духовного оцепенения. Пелена спадет, и она начнет видеть и слышать не только земное, но и горнее. Она сможет и «радостию обнять», и ненавидящих простить.

Но пока сердце робеет и не впускает в себя эту созидающую силу атомного взрыва любви, возвещать Воскресение будут только уста. Представим себе на мгновение, что Воскресения нет или, по крайней мере, что наше сердце к этой вести равнодушно и глухо. Представим, что торопится и бежит к Пасхе только плоть, чтоб разговеться. Похоже на страшный сон наступающего мрака и абсурда. Когда исчезает из жизни Бог, наступает ад. И наоборот, там, куда приходит Бог, начинается, возрождается настоящая жизнь.

Не будь Воскресения, не было бы Церкви, ее святых, нашей веры, не было бы ни одного таинства, которые соединяют нас со Христом и вводят в жизнь вечную. Об этом резко сказал и апостол: Если Христос не воскрес… то вера ваша тщетна… и мы несчастнее всех человеков (1 Кор. 15: 17, 19).

Где же ключ, открывающий чувство пасхальной радости?

Душа наша предназначена жить духом горнего, высшего мира, для которого задумана Творцом. Но путь к этому миру открывается только через свободный выбор человека – между инстинктом плоти и «разумом» духа. Господь доверяет нам самим этот поиск и ответственность за принятое решение. Преподобный Исаак Сирин говорит, что «по Своей великой любви Бог не захотел принуждать свободу, хотя и имел власть это сделать, но позволил нам приходить к Нему единственно из любви нашего сердца». Спаситель идет на большой риск, ибо знает силу искусителя и немощь человека. Но Он уважает Свое творение и не может его и Себя предать, загнав в Царство любви принуждением. Апостол видит сложность внутренней борьбы в человеке и предупреждает: Я говорю: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти, ибо плоть желает противного духу, а дух противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы (Гал. 5: 16–17).

Притягательная сила навязчивых желаний (страстей) неумолима и велика. Они бесцеремонно заполняют все жизненные пространства мотивами: хочу, приятно, полезно, необходимо. В сознании человека происходит незаметная подмена интересов неба интересами земли. Душа теряет чувствительность к духовному миру и способность к особой радости о нем. Она забывает свое первородство. Имея уши, теряет способность слышать голос вечности. Бог становится одним из «аргументов» обустройства обыденной жизни. Пока душа не вырвется из плена «целесообразности и благоразумия» логики существования в одномерном интересе плоти, она не сможет ощутить истинную радость при встрече с горним миром. А он настойчиво зовет нашу душу к внутреннему духовному воскресению: Взыщите Бога… и жива будет душа ваша (Ис. 55: 6, 3).

Любая душа в той или иной мере помнит Отчий дом, из которого вышла. Временами каждый ощущает внутренний голод и жажду истины, «дефицит» настоящего и высшего. Проявляется он по-разному – у кого унынием, у кого осознанным поиском смысла жизни, у кого стремлением к красоте. Стремление к высшим ценностям заложено в познании и преодолении себя, в верности своему выбору добра в мире зла. И если душа освободится от порабощенности земле, она исцелится от бесчувственности к небу. Тогда можно будет услышать голос вечности, откуда Господь посылает нам знаки Своего присутствия через праздники, испытания, молитвы, таинства, через Свое Слово и воскресшего Христа.

Тайна Христова Воскресения скрыта от рационального материалистического взгляда. Ни научная, ни житейская мудрость и логика не в силах ни доказать, ни опровергнуть реальность этого надмирного события. Если Рождество, Крещение, молитвы и чудеса Христа, Преображение, распятие и смерть совершались при свидетелях, то момент Воскресения не видел никто. И тем не менее именно опыт встречи с Воскресшим удостоверяет реальность Благой Вести от Рождества до Креста Христова. Если Рождение Младенца вмещается в опыт человека, хотя ум и претыкается перед ангельской вестью о Богомладенце, то Воскресение выходит за рамки человеческого опыта и логики. Даже у ближайших учеников Христа, у тех, кто знал и любил Его, закралось сомнение. Ученики, увидев Его, поклонились Ему, а иные усомнились (Мф. 28: 17). Но сомнение снималось не воспоминанием о прошлом, а реальностью настоящего.

Господь оставил нам пустой гроб, отваленный камень, свитые пелены и ангелов, сидящих у гроба. Обстоятельства и факты важные, но не они убедили учеников в Воскресении Учителя, а встреча с Ним Самим. «Богу не угодно было сделать Воскресение Своего Сына чудом, происшедшим на глазах всего человечества: Он устроил так, что вера в Воскресение требовала от каждого человека, даже от апостола, внутреннего духовного подвига, преодоления колебаний и сомнений» (митрополит Иларион (Алфеев).

Ученики узнали Иисуса не по внешнему облику, а в таинстве любви, которая их соединяла. Лука и Клеопа почувствовали, как горело их сердце, когда Он шел вместе с ними и изъяснял им Писание (Лк. 24: 32). Мария узнала голос своего Раввуни (Учителя), у Иоанна дрогнуло сердце, ощутив, что далеко на берегу стоит Учитель, а Петр бросился в море, сгорая от нетерпения оказаться рядом с Тем, Кто навсегда вошел в его сердце.

С тех пор Иисус Христос невидимо, но реально приходит, как живая, личная любовь, к любящим Его. Именно с такой личной встречи во все времена начинался путь тех, кто впоследствии становился святым. Они узнавали и принимали Христа как путь, истину и жизнь. Им не нужны уже были ни знамения, ни чудеса, ни чужие слова для подтверждения того, что написал в их сердце Сам Господь. Они становились свидетелями Воскресшего и жизни вечной.

Встреча с воскресшим Христом начинает отсчет новому времени, новому смыслу, новому восприятию себя самого. Она совершается во времени нашего земного бытия, но приходит из вечности. Ее ни с чем нельзя спутать, в ней нельзя ошибиться, хотя она и не от мира сего. К сожалению, это мгновение, как доброе семя, может быть задушено и подавлено тернием суеты и озабоченности. И все же все слова Христа оживают и открывают дверь в вечность.

Когда человек ощущает присутствие Бога, будни становятся праздником. Это происходит в любом таинстве и в любом событии, связанном со Христом. Но чтобы войти в пасхальную радость, сердце должно не только желать и пассивно ждать этого, но учиться побеждать «зло добром» в полную меру своих сил. А для этого человек призывается в главном – крест и любовь – быть подобным Христу.

Нельзя пережить радость Воскресения, отделив его от Креста. Со времен пророков и до сего дня мы с большой готовностью слышим и говорим о славе Христа и радости Воскресения, и наше внимание скользит мимо Креста и смерти Христа. Митрополит Антоний Сурожский считает, что «непостижимо не то, что Христос воскрес, а то, что Он умер». Но только Его Голгофская Жертва могла преодолеть ту всемирную «катастрофу смертности» (святитель Афанасий Великий), которая вошла в мир с отпадением от Бога.

Богослужебные тексты неоднократно подчеркивают, что тайна Воскресения неразрывно связана с Крестом Христовым. Крест – победа над смертью. Ему торжественно поет славу Церковь: «Непобедимая, и неразрушимая, и Божественная сила Честнаго и Животворящего Креста… Крестом приходит радость всему миру». Преподобный Иоанн Дамаскин пишет: «Не чем иным, как только Крестом Господа нашего Иисуса Христа, упразднена смерть, разрешен прародительский грех, ад лишен своей добычи, даровано воскресение».

Великий пост предназначен для того, чтобы человеку опытом мысли, молитвы и действия приблизиться к опыту Христа. Мы можем в это прекрасное время доверия к нам пройти вместе с Его учениками путь от званых до избранных, от слушающих до любящих. И тогда все зазвучит по-настоящему – и Крест, и распятие, и Воскресение Спасителя. Наша вера вырастет в верность и доверие, а душа сможет ожить и остро прочувствовать горечь утраты и радость обретения, тьму смерти и свет Воскресения. И тогда нас действительно глубоко тронут слова пасхальной молитвы: «Ангел вопияше Благодатней: Чистая Дево, радуйся! И паки реку: радуйся! Твой Сын воскресе тридневен от гроба, и мертвыя воздвигнувый: людие, веселитеся!»

Воскресение Христово – путь и исполнение живых отношений человека с Богом. Так было для первых христиан, так будет и для последних.

Мы крестимся в Воскресшего, приобщаемся Тела и Крови распятого и воскресшего Христа, Дух Святой нисходит на нас по ходатайству Воскресшего, с нами Он остается во все дни до скончания века (Мф. 28: 20).

И тот, кто стремится быть соработником Христовым, во всей глубине переживет и прочувствует пасхальную радость и победу света Христова внутри себя. Тогда сердце не сможет удержать свидетельство о Воскресшем: «Христос Воскрес!»