Текст книги "Эвакуация. Один в пустом городе"

Возраст Пророка

Кул Гали считал Ясави своим духовным наставником, хотя никогда с ним не встречался. Он и не мог с ним встретиться, поскольку учитель жил несколькими веками ранее. Но будучи в граде всех изящных искусств Хорезме и в столице ученого мира всех муслимов Бухаре, он близко познакомился с творчеством Ясави. Сеид даже вступил, кажется, в Орден дервишей Ахмада Ясави, у которого было очень много последователей по всему Турану.

По легенде, Ясави вел свою духовную преемственность от самого Пророка Мухаммада (да будет доволен им Аллах). Однажды Пророк сидел со своими сподвижниками под тенистым деревом и ел хурму. Косточка выпала из лягана на землю. Пророк поднял ее и передал одному из учеников по имени Арыстан-Баб со словами: «Эта хурма предназначена для мусульманина Ахмеда, который родится на 400 лет позже тебя». Как же я его увижу, удивился Арыстан-Баб. Все в воле Аллаха, последовал ответ.

Как гласит народное предание, Арыстан через 400 лет действительно стал наставником Ходжи Ахмеда Ясави и передал ему эту косточку хурмы. Честно говоря, в это предание трудно поверить – чего только не выдумают ученики-фанатики! А вот другая история кажется вполне правдоподобной.

Говорят, достигнув возраста Пророка, Ясави удалился в глухую провинцию и добровольно заточил себя в подземелье, ожидая когда Газраил (ангел смерти) заберет его душу на суд Аллаха. Он считал, что не имеет права жить дольше Пророка Мохаммада (мир ему). Но желанная смерть в 63 года – именно столько, как известно, прожил на этом свете Пророк -не наступала. Ученики на веревке спускали в его подземную келью лепешки и воду. А еще -чернила и бумагу. И Ясави писал под землей свои хикматы.

Раб Ходжа Ясави, был невеждою я,

Слеп и глух во грехе, в сердце горечь тая,

В сожаленьях прошла жизнь лихая моя,

Что же делать, кочевье веду к восхождению.

Тут возможны параллели и всевозможные догадки!

Раб Ходжа Ясави… Да, автор бессмертных хикматов называл себя Кул Ясави… «Кул» – это «раб», «раб Божий»…

Точно так же потом назвал себя и опальный сеид Кул Гали, добровольно заточивший себя в Алабуге в свою одинокую келью. По некоторым данным, ему в ту пору было как раз 63 года.

Получается, Кул Гали последовал примеру своего учителя Кул Ясави?

Распятие Исы

Ут сидел на днище перевернутой лодки, любовался ночным морем, низко нависшими звездами и предавался грустным размышлениям. Его далекая отчизна тоже находилась на берегу моря, настоящего моря, а не такого крошечного, как Киннереф.

С пригорка к морю спускался какой-то темный силуэт. Это был его друг Аристофан.

В шум прибоя вплетался надрывный плач флейты.

– Кифас сильно грустит? – спросил Аристофан.

– Просто убивается, третий день не встает с места.

Аристофан сел рядом, друзья молча слушали, как шумит море.

– Из-за чего фарисеи распяли Ису? – наконец Ут озвучил вопрос, который мучил его со дня возвращения в Байтсайд.

– А сам как думаешь?

– Ну уж точно не за то, что назвал себя сыном Божьим.

– И не за то, что нарушил закон субботы, – продолжил Аристофан.

– Тогда за что же?

– Этим миром правит Князь тьмы, здесь Иса совершенно прав. И римский кайсар, и яхудейский первосвященник, хоть и враждуют друг с другом, они служат одному хозяину – Сатане. Его власть зиждется на хитрости торговцев и менял, которых Иса выгнал из храма. А также на обмане фарисеев и первосвященников, на воровстве сборщиков податей, на произволе и самодурстве различных правителей, начиная от мелких чиновников и кончая кайсарами. А на самой вершине этой пирамиды восседает Князь тьмы. Так было всегда и везде, такой порядок установлен и здесь в Яхудее, и в Риме, и в моей стране, и в твоей, я уверен, тоже, – при этих словах Аристофан вопросительно посмотрел на друга.

Ут согласно кивнул и он продолжил:

– Иса пришел не для того, чтобы прогнать царя Ирода или кайсара Тиберия. Он пришел для того, чтобы разрушить сам существующий миропорядок, прогнать не кайсара, а самого Князя тьмы. Вот за что распяли Ису!

– Неужели фарисеи так сильно его испугались?

– А как тут не испугаться! Иса не был простым смертным, о чудесах, какие он творил, раньше никто не слышал. Это пугало и тревожило. От такого опасного человека нужно было поскорее избавиться. Иначе он мог вместо Пирамиды Князя тьмы выстроить свой Остров Исы.

– Но Остров Любви -это же просто сказка!

– А Земля Обетованная – это не сказка?

Но какая сказка лучше?

В конце-концов, друзья пришли к единодушному мнению, что Остров Исы им нравится больше.

Куфр

Гази хазрэт, привстал с кушетки, встречая ишана.

– Тебя оставили на службе. Но в качестве муэдзина.

– Я знаю, спасибо.

Взгляд Гази рассеянно блуждал по занавеске, он словно боялся смотреть в глаза своему собеседнику. Ишан поднес руки к лицу, Гази автоматически повторил это привычное для каждого правоверного муслима движение. Негромко, нараспев ишан прочитал суру «Кяфирун» – «Неверные».

– Читай эту суру каждый день перед сном, -ишану Ахмади было неудобно давать прописные наставления указному мулле.

– Хорошо, я знаю, – слабым, едва слышным голосом произнес Гази.

– Это сура непростая, – пересиливая внутреннее смущение, продолжил ишан. – Однажды к Пророку, салляллаху аляйхи ва саллям, обратился раб Божий по имени Фаруа ибн Науфаль: «О посланник Аллаха! Научи меня тому, что мне говорить, когда я лягу в постель». Посланник Аллаха, мир ему, сказал: «Читай эту суру, -она защитит тебя…

– … от многобожия», – продолжил Гази. – Я знаю этот хадис. Его достоверность подтвердил шейх аль-Альбани: «Посланник Аллаха сказал: «Многобожие, скрывающееся в вас, незаметнее ползущего муравья, но я укажу тебе на то, благодаря чему, ты сможешь избавиться как от малых, так и больших проявлений многобожия. Говори: «О Аллах, поистине я прибегаю к Твоей защите от того, чтобы поклоняться кому-нибудь еще, кроме Тебя сознательно, и прошу у Тебя прощения за то, о чем я и сам не ведаю».

На всегда непроницаемом лице ишана возникло искреннее изумление.

– Вы подозреваете меня в куфре – неверии? – неожиданно и резко спросил Гази.

– Субханалла! Да что ты такое говоришь, сынок, Алла сакласын! Но как ты догадался, что я хотел прочесть тебе именно этот хадис?

– Я знаю его, я думал об этом, -тихим голосом молвил Гази.

– И суру…

– И суру «Кяфирун» я читаю не только перед сном, а… в течение всего дня, – жалобно, еле слышным голосом прошептал Гази и заплакал.

– И как, помогает? -з апнулся ишан, поняв неуместность своего вопроса.

Гази молча отвернулся к стенке. Ишан поднес руки к лицу, и прочитал то, что прочитать был должен:

– Аллахумма инни агузубика ан ушрика бика ва ана аглям, ва астагъфирука лима ля аглям. Амин.

Ишан провел сухими ладошками по лицу, отдернул занавеску и покинул заблудшего муслима.

Про любовь

Маша или Алсу?

– У тебя любимий дэвичка есть?

Шестилетнего Тимура вопрос застал врасплох, таких вопросов ему еще не задавали.

А верзила Ахмед, как ни в чем не бывало, стал рассказывать о том, какая замечательная девочка учится у них в шестом «Б», какие у нее большие черные глаза, как красиво она заплетает в сорок косичек свои блестящие волосы. Ахмедка под страшным секретом признался, что влюблен в луноликую Наргизу еще с первого класса.

– А твой дэвичка как зовут? – снова спросил плутоватый хозяйский мальчишка (родители Тимура снимали маленький домик в пригороде).

Тимур колебался, не зная, кого назвать: Машу или Алсу?

Маша ему не очень нравилась, но считалась первой красавицей. К тому же у нее были большие красные банты. У Алсу не было никаких бантов, зато она относилась к Тимуру с искренней симпатией. Когда он схлестнулся в честном бою с долговязым Васей, из всей старшей группы детского сада только одна Алсу болела за Тимура…

Но ведь у крутого джигита девочка должна быть непременно первой красавицей!

– Маладэц! – похвалил Ахмедка, – Расскажи, какой она, твой Машка?

– Как какой?

– Ну какой у нее гюби, глязь, волось…

– Глаза, кажись, синие, волосы белые.

– Тц, тц! – прицыкнул одобрительно языком Ахмед.– Белий волось – эта яхши. Жюда яхши.

Довольный тем, что не дал маху, Тимур расслабленно откинулся на курпачу и полез в ляган за очередной кисточкой винограда.

– Ага, вот и попался! – вдруг закричал Ахмедка. – А если я всем буду рассказать? Такой маленький мальтчик и уже льюбоф крутит.

– Никого я не кручу, – испугался Тимур.– А я тоже… я тоже всем расскажу… Про Наргизу… Ты сам говорил. Вот!

– А я неправда говорил, – спокойно отвел этот слабенький удар Ахмед.– Я нарочна говорил, чтобы узнать про твой льюбоф. Теперь я узнал, пускай все знают. Вай-вай, как нехорошо!

От такой перспективы Тимура бросало то в холод, то в жар.

– Ладно, не бойся! – вдруг смилостивился сосед. – Я никому не буду сказать. Только ты за это польешь огород, – и мучитель дважды выкинул свои грязные пятерни. – 20 ведро. Хоп?

– Майли, – согласился Тимур упавшим голосом.

– Как польешь – разбуди, – и, завалившись на тапчан, Ахмед захрапел.

Да-а, все беды на этом свете от красивых женщин.

Мы же еще только школьники

Белла прикоснулась к его пересохшим губам своими влажными губами. Уже через несколько мгновений губы Тимура тоже стали влажными и горячими.

– Подожди, – произнесла Белла задыхающимся голосом и, освободившись от цепких рук Тимура, встала и стала быстро снимать через голову свое яркое с желто-синими ромашками платье.

– Не смотри, – девушка, стыдливо прикрывая свои белые полные груди руками, быстро юркнула под простынь, придвинувшись к стенке, чтобы высвободить место рядом с собой.

Но Тимур все равно успел разглядеть ее розовые соски и почти такого же цвета трусики с бантиком посередине лобка.

Он тоже разделся до трусов и скользнул под простынь, его бок и левое бедро соприкоснулись с разгоряченным телом девушки.

Тимур ощущал тяжелое дыхание Беллы, ее теплое бедро, по которому пробежала легкая волна. Он медленно провел свою правую руку под ее шею и обнял нежное плечо. Девушка напряглась, Тимур почувствовал, как вытянулись ее ноги и поднялась грудь. Он хотел прикоснуться к ней левой свободной ладонью, но на полпути остановился…

Они всегда останавливались перед последним барьером, оставаясь целомудренными…

…Волосы Беллы пахли полевыми цветами. Тимур целовал ее полуоткрытые губы и сомкнутые веки, крепкими объятиями прижимая девушку к себе. Белла прерывисто дышала, ее тело начало дрожать, послышался легкий стон…

Тимур, не выдержав напряжения, резко отстранился от полуобнаженного тела девушки и, отворачиваясь от него, сел на конце кровати спиной к Белле, обхватив руками свои голые колени.

– Что, опять? – Белла тоже быстро привстала, обнимая парня сзади за плечи. – Я понимаю, что тебе трудно. Но пойми меня тоже, я не могу, не могу… нельзя… нельзя, понимаешь… это будет не правильно. Мы же еще только школьники, пусть и старшеклассники.

Но у нас с тобой обязательно все будет, – жарко шептала она ему в ухо, продолжая какой-то давний неоконченный разговор, и вдруг добавила:

– Совсем скоро, потерпи, милый…

В эту минуту дверь в спальню неожиданно отворилась, и в ней показался силуэт какой-то очень полной и высокой женщины. Увидев полуголые тела, она тихо вскрикнула «Ах!» и, хлопнув дверью, убежала.

Это была ее мама, раньше срока вернувшаяся со смены.

Стара я, мальчик для тебя

– Завтра у вас в школе последний экзамен. Химия?

– Да, – подтвердил Тим.

– А я ведь химфак окончила. В школу училкой не пошла. Вот и попала сюда, в эту дыру. Я инженером на химзаводе работаю.

– На «Азоте»?

– На нем, родимом… И вот, мне уже 25, а я живу все еще без мужа, без детей в теткиной квартире.

Девушка явно скучала.

Тима беспокоила одна деталь. Он вдруг вспомнил, что ее роскошные белые плечи обвивала не одна узкая полоска, а две. Первая – лямки от халатика, вторая – белые, едва заметные лямки ее лифчика. Тим боялся, что не сумеет его расстегнуть, и случится конфуз.

Хозяйка, вернувшись из душа, устроилась на стуле вполоборота к синему абажуру, его тусклый свет едва освещал ее лицо.

После душа девушка показалась Тиму еще прекраснее, даже его безудержная фантазия не смогла создать такой обворожительный образ – свежая, озорная, воздушная, пленительная.

Тим заметил, что после ванной ее облик изменился, чего-то не доставало, не во внешности, а в… ее гардеробе. Да, точно, с ее плеч исчезли эти белые злосчастные полоски. Хозяйка сняла бюстгальтер! Словно гора спала и с ее, и с плеч Тима. Его лицо расплылось в глупой улыбке.

– Что ты на меня так смотришь, -кокетливо вопросила девушка и разлила по бокалам остатки вина. – Нравлюсь?

– Вы восхитительны!

И тут случилось то, чего так опасался и так вожделенно ждал Тим. Девушка поднялась со стула… И медленно, очень медленно, как на видеоклипе с замедленной скоростью, ее тело начало склоняться к Тиму… Паренек почувствовал, как бешено забилось его сердце. Он видел, как трепетали ее пухлые красные губы… Ее лицо было уже совсем близко, взгляд соскальзывал ниже, от пухлых губ к гибкой белой шее, а потом еще ниже, к ее открытой восхитительной груди… Вот уже показались ее соблазнительные выпуклости, они увеличивались, превращаясь в округлые холмики… Лифчика на ней действительно не было… Уже чувствовалось ее горячее дыхание… А главное – запах, этот умопомрачительный запах духов, вина, девичьей свежести… Запах Женщины…

Девушка быстро поцеловала Утика в губы, тут же отстранилась и упала обратно на стул.

А дальше…

Она, холодная, сказала:

– Стара я, мальчик, для тебя

Мне завтра утром на работу,

Да и тебе домой пора.

Солдат вернется

Когда Тимур позвонил и хозяин квартиры открыл дверь, он почему-то решил, что это Ее племянник, – Она писала, что живет в квартире своей тети.

Тимур сказал, что в их город он приехал в армейскую командировку и по-приятельски зашел в гости к хозяйке, с которой знаком еще со школьной скамьи.

Конечно, крупно не повезло, что Она уехала после зимней сессии на каникулы к своей матери в другой город. Однако комфорт домашнего уюта после армейской казармы действовал умиротворяюще. «Племянник» сразу понравился ему своей вежливостью и врожденным чувством такта.

Тимур не винил Ее за отъезд, поскольку его «самоволка» была неожиданной даже для него самого. Но после Ее последнего письма Тимур не мог ни приехать – это было не письмо, а исповедальная молитва.

Впрочем, все Ее письма к нему были такими, он читал их взахлеб, как наркоман после мучительной ломки, жадно вдыхает сладостный дым конопли. Тимур знал, что такие письма может писать только безумно любящая его женщина, с которой соединиться ему предначертано на небесах. Когда это произойдет, не так уж и важно, – может, через пять лет, десять, а может, уже и через полгода, – главное такая женщина есть, и Она ждет его. И их мнимый разрыв, который произошел по его инициативе перед призывом в армию, ничего не значил.

Однако Ее последнее письмо не на шутку встревожило Тимура. Напряженное отчаяние сменялось отчаянной надеждой. У Нее к тому же плохо шли дела в институте. Тимур почувствовал – пришла пора окончательно объясниться.

И он решился дёрнуть в «самоход», аж с Полтавы до Волги – почти 1,5 тысячи км.

Но мир рухнул, когда Тимур зашел в другую комнату, чтобы выбрать какое-нибудь легкое чтиво на сон грядущий из книжной полки над письменным столом. И тут Тимур увидел фотографию в рамке, которая преспокойно расположилась прямо посередине стола. На фото была изображена Она, улыбающаяся и счастливая, в подвенечном платье, а рядом с Ней, в строгом костюме, с бабочкой Ее … «Племянник».

В первую секунду Тимур опешил, не умея ничего понять, его сознание отказывалось усваивать этот очевидный и банальный факт, что его единственная женщина – законная жена другого человека.

А потом взвыл: а письма… письма… зачем Она их писала?

Синий чулок

Скажите, вы верите в сны? Я тоже не верила. До сегодняшнего дня. А теперь не знаю: верить или нет?

Можно я буду говорить тебе «ты», мне так хочется!

Я тебе хочу сказать все. На самом деле все банально, и это больше всего меня бесит. Я – синий чулок, мне 36 лет.

Я… меня консультировали лучшие врачи. И никто из них не нашел никаких изъянов. Я абсолютно здорова. И в то же время я неизлечима больна. Потому что меня совершенно не интересуют мужчины. Вернее, не интересовали до сегодняшнего дня. Я не могу никого к себе допустить. «В чем тут проблема?» – спросишь ты. Ведь есть очень много таких женщин: монахинь, фригидных, которых никогда не касались мужчины.

Но я не фригидна. Я наоборот, наверное, очень страстная женщина. И в этом моя проблема. Если бы я была фригидна, я посвятила бы себя благотворительности, как мать Тереза, и была бы счастлива.

Но моя плоть разрушает меня, и я не могу, я устала с ней бороться. Мое тело просит, каждая клеточка моего организма всегда, каждую минуту, каждую секунду просит мужчину. И из этого нет исхода. Наверное, я в душе проститутка. И если бы я была ею на самом деле, была бы, наверное, счастлива. Но я не могу, передо мной какой-то барьер, ты не думай, что я не пыталась его преодолеть, очень и очень много раз пыталась, но уже на дальних подступах, когда даже еще ничего не было, что-то со мной происходило, я вся зажималась и просто позорно убегала, оставляя моего очередного партнера в полном замешательстве. Никогда, понимаешь, никогда, ни разу в жизни этого у меня не получалось!

Потом, в одиночестве, я снова переживала эти минуты… Но, пойми, я не могу всю жизнь оставаться одна, мне нужен мужчина, мой мужчина, чтобы я его не боялась, и чтобы мне с ним было хорошо. Я знаю, я чувствую, как это может быть хорошо, хотя никогда не испытывала этого чувства. Но за это чувство я отдала бы свою жизнь. Вот такая я плохая женщина…

И вот вчера ночью, как и прежде, я была в отчаянии… На какую-ту секунду я забылась. И тут приснился мне ты…

Я тебе сказала все, и полностью доверяюсь тебе. Пусть будет так, как будет. Извини, наверное, я сошла с ума, но у меня ничего другого не остается, как только поверить этому сну. Ты – моя последняя соломинка.

Прощание

Я тебя люблю, Тим, и всегда любить буду…

Но неужели тебе не хватило здравого смысла рассмотреть ситуацию на шаг вперед и догадаться, что все абсолютно безнадежно? Неужели ты не понимал, что обрушивая на меня накопленную за 17 лет свою нежность, ты обрекаешь меня в будущем на полное одиночество?

Неужели ты не понимал, что ты делаешь со мной, с моей душой?

Да, ты скажешь, а где же твой здравый смысл был? Испарился, растаял, я такая жуткая идиотка, твои слова не просто проникали в душу, они, оказывается, пустили, там такие огромные корни, что мне с ними не скоро справиться. Я не знаю как, не умею их выкорчевать.

Я поняла за время общения с тобой, что ты человек, который если любит, то всего себя отдаст, но если не любит… то хоть об стенку головой бейся, до тебя не достучаться.

Зачем же я все это пишу? Может, так хоть немного легче станет. Мудрая – не значит сильная. Я просто умираю сейчас и знаю, что ты даже не вздохнешь от этого.

Ах, как я сопротивлялась твоему влиянию. Мудрая, говоришь. Дура, говорю я себе. Ты представить не можешь, как тяжело мне было противиться твоему обаянию. Теперь тобой планка поднята на такой заоблачный уровень, что мне нет смысла никого искать. Как и кем тебя заменить?..

Может, именно в этом смысл происшедшего со мной? Ты желаешь мне найти того, кого я искала. Да, я нашла, но потеряла, и чего мне теперь искать. Надеюсь ты, если продолжаешь это читать, хоть понимаешь, что я пишу это не для того, чтоб тебя в чем-то упрекнуть, ни в коем случае. Это просто отчаянная попытка поставить точку в наших отношениях, ты поставил, а я вот никак не могу.

В принципе я рада за тебя, очень. Я не рада за себя, боже мой, зачем я в это втянулась, куда подевался мой ум и хладнокровие? Понятия не имею. Интересно, настанет ли когда-нибудь такой момент, когда ты, как мой друг, сможешь порадоваться за меня? Вряд ли! Мой пессимизм на сегодняшний день так велик, что хоть стреляйся.

Знаешь, чтобы мне хотелось от тебя? Когда тебя отпустит твоя боль, пожалуйста, вернись к своему творчеству и допиши то, что начал. А когда напишешь, пришли мне. Обещай мне. Ты талантлив, я верю, что у тебя будет все-все-все хорошо.

Целую многократно, но по-дружески целомудренно.

В разных городах

Тим

Не думал, что так буду скучать по тебе. И что самое интересное – я скучаю не только по сексу с тобой, хотя по нему, конечно, тоже.

Но я просто хочу быть с тобой вместе, говорить, шутить, прикалываться, а иногда и о чем-то серьезном говорить или даже просто молчать, но чувствовать, что ты рядом.

Ася

Я тоже очень скучаю по ТЕБЕ! А ты – это и секс, и общение, и все, все, все! Тим, мне очень легко и хорошо с тобой, во всех отношениях. Так, наверное, редко бывает. Я не знаю…

Тим

Да, очень редко… Я даже иногда не могу поверить, что это у нас так случилось…

Ты ведь все это искренне переживаешь, так же, как и я? Эти же чувства подделать нельзя, правда, моя сладенькая?

Просто я давно хотел испытать такие чувства, но они ко мне не приходили. А вот с тобой пришли.

Но мучительно иногда бывает. Приходится ждать.

А с другой стороны, может, это и хорошо: если во время разлуки чувство не умрет, значит – оно настоящее, если умрет – значит, не настоящее.

Женщины иногда боятся таких чувств, потому что не выдерживают их напряжения, и хотят просто спокойных отношений, без любви.

Ася

Тим, милый мой, конечно все искренне! Я не вижу смысла тебя обманывать. Зачем? Мне, действительно, с тобой хорошо и я не хочу этого скрывать, и не могу. Я очень рада, что у нас все взаимно. Я не боюсь этих чувств. Мы с тобой говорили, я не знаю, что будет в будущем, и не хочу знать. Мне с тобой хорошо, а время покажет.

То, что ты далеко от меня, ну что теперь? Ничего, когда все по настоящему, человек может ждать в любых условиях.

Тим, я так сейчас хочу тебя обнять и сказать тебе «Я люблю тебя!!!»

Тим

Умничка, моя! Как хорошо, что мы встретились…

У меня к тебе такая нежность, хоть ты и далеко. Я знаю, что мы встретимся и все будет хорошо, как всегда. Нет, будет еще лучше – потому что, чем больше мы вместе, чем больше мы друг друга узнаем, тем сильнее наши чувства, да?

У тебя когда кончатся твои критические дела? – к субботе ведь закончатся…

Я хочу долго-долго тебя любить…

Ася

В понедельник должно закончиться, к субботе тем более.

Хороший мой, я все чувствую!!!

Ты же знаешь, я тебе писала, я всегда мысленно с тобой! И нам будет с тобой еще лучше, когда мы будем вместе.

***

Ася через 8 лет вышла замуж. Не за Тима.

Придет или не придет?

Тим беспрестанно нажимал на кнопку «Проверить почту», но новых сообщений в почтовом ящике не обнаруживалось.

Он набрал и отправил новый текст: «Испугалась?»

Ответа опять не последовало…

Проходя мимо столика библиотечного менеджера, Тим заметил, как Тая, безвольно опустив руки на подлокотники кресла, бессмысленным взглядом блуждала по монитору. Похоже, она была в сильном замешательстве. Придет или не придет Тая на встречу? Если в ее крови течет кровь настоящей волчицы, интуиция ей поможет, успокоил он себя.

…Тим ждал Таю, прислонившись к одной из круглых колонн, поддерживающих лепной карниз помпезного здания в стиле давно вышедшего из моды барокко, в котором располагалась Центральная библиотека старинного купеческого городка N. Отсюда удобно было наблюдать за людьми, входящими и выходящими из массивных дверей, украшенных бронзовой ручкой в виде скобы. Поднявшийся легкий ветерок холодил его разгоряченное лицо. Сердце учащенно билось, мысли смешались…

Придет или не придет?..

Тим не помнил, чтобы за всю свою жизнь он когда-нибудь пребывал в таком волнении. Словно, в эти пять минут решилась его судьба. Возможно, она и на самом деле решалась, возможно, через несколько минут наступит конец его многолетней тоске и он обретет долгожданный покой.

Придет или не придет?

Какая нестерпимая мука. Сердце вот-вот разорвется.

Придет или не придет?

«Потерпи еще немного, ты так долго ждал, подожди еще чуть-чуть», – уговаривал он себя, прислонившись горячим лбом к холодному мрамору колонны. Сколько так стоял Тим, 5 минут, 10, час? Он не знал, его внутренний счетчик сломался, и он потерял счет времени…

О, чудо! Она пришла! Тим увидел, как Ася вышла из парадной, осторожно и с опаской оглядываясь по сторонам. Ее бледное лицо было напряженным, большие карие глаза выражали тревогу.

Тим шагнул из-за колонны ей навстречу, расплываясь дурацкой улыбкой на все лицо.

– Привет!

– Ах, – вскрикнула от неожиданности Тая. – Это вы… Это ты…

«Волчица» его узнала.

– Да, это я. Меня зовут Тим.

Их глаза встретились. Тая на мгновение замешкалась, а потом подалась вперед.

– А я Тая, – совсем не испуганным, а спокойным и решительным голосом сказала она, протягивая Тиму свою тонкую изящную ладонь.