Текст книги "Разоблачение суккуба"

– Где Ян?

Сет и Маргарет обменялись взглядами.

– У него дела, – сказала Маргарет без всякого выражения.

– Да, – подтвердил Сет, – он потрошит «иронические» районы Сиэтла.

Вот и вся помощь Яна семье. Наверняка он подцепил в кафетерии каких-нибудь дружков хипстеров и теперь развлекается с ними – потягивает пивко и забавляет новых приятелей историями обо всех мелких и мельчайших джаз-бандах, которые ему известны.

Терри добродушно улыбнулся.

– Что ж, он много потерял, ужин пахнет отлично. Нам больше достанется. – Отец покружил Кендалл и расцеловал остальных дочек, а потом поднялся наверх проведать Андреа. У меня комок стоял в горле, когда я наблюдала за ним. Он так мужественно держался перед детьми, хотя, я знаю, у самого сердце разрывалось. Мои собственные мелкие огорчения выглядели на этом фоне воистину ничтожными, ничего не значащими.

Как бы то ни было, известие о переводе лежало на душе тяжким бременем на протяжении всего ужина. Я хотела дождаться момента, когда мы с Сетом окажемся наедине у него дома, но, похоже, у меня на лице все было написано.

– Эй, – мягко сказал Сет, обнимая меня рукой за талию. Семья перебралась в гостиную, все собрались смотреть какой-то фильм, а мы с Сетом остановились в дверях кухни. – Что-то случилось? – Я замешкалась: стоит ли говорить ему все здесь? Почувствовав мое смятение, Сет завёл меня обратно на кухню. – Тетис, рассказывай.

– У меня плохие новости, – начала я. Я пыталась придумать, как преподнести ему горькую правду легко и ненавязчиво, но ничего путного на ум не приходило. И тогда я просто выпалила все сразу, объяснила, куда меня отправляют, и добавила, что отменить перевод нельзя.

– Лас-Вегас, – уныло протянул Сет; вид у него при этом был, будто он получил пощечину. – Ты уезжаешь в Лас-Вегас.

– Не на месяц, – сказала я и, взяв Сета за руки, хлопнула его ладонями. – Поверь, я совсем туда не хочу. Боже, Сет. Я не могу в это поверить. Мне очень, очень жаль, что так вышло, прости.

– Ты тут ни при чем, и нечего извиняться. – Сет притянул меня к себе. Его лицо выражало такую доброту и сочувствие, что я чуть не заплакала. – Ты не виновата. И тебе не за что просить прощения.

Я покачала головой.

– Знаю, но… это просто какое-то безумие. Я думала, вот он – наш шанс быть вместе, а теперь не знаю, что делать. Я не могу просить тебя…

– О чем?

Я прислонила голову к его груди.

– Поехать со мной.

Сет немного помолчал.

– А они мне позволят? Я всегда думал… ну, когда ты рассказывала о своем прошлом, создавалось впечатление, что ты будто заново создала себя. Новое имя, другая внешность. Я думал, тебе приходилось оставлять прошлое позади.

– Приходилось, но это всегда был мой выбор. С тобой… я, конечно, этого не сделаю. Я останусь Джорджиной Кинкейд, которую ты знаешь. Но ты не можешь бросить их. – Я махнула рукой в сторону гостиной. – Это не стоит того.

Сет обхватил руками мою голову и отклонил ее назад так, чтобы я смотрела ему прямо в глаза.

– Джорджина, – тихо сказал он. – Я люблю тебя. Ты этого стоишь. Ты для меня все, и я отправлюсь за тобой хоть на край света, и даже дальше.

– Это ни к чему, – грустно улыбнулась я. – Я не все. Их ты тоже любишь. И ты возненавидишь себя, если сбежишь со мной, когда они в тебе так нуждаются.

– Так что? Ты сделала выбор за меня? – спросил Сет. В его голосе звучали игривые нотки, несмотря на полную серьезность вопроса. – Мы расстаемся?

– Нет! Конечно нет! Я только… я только хочу, чтобы ты знал: я не заставляю тебя ехать со мной. Хочу ли я быть с тобой? Да, конечно. Но твои родные мне тоже дороги. Я люблю их всех. Мое счастье… – Странно было произносить эти слова: «Мое счастье». Я так долго была несчастлива. Долгие годы я даже не думала, что для меня возможно это состояние. – Моё счастье не стоит их благополучия.

Сет наклонился и прошептал, касаясь губами моей щеки:

– А как насчет моего?

Я смотрела на него в изумленном восхищении.

– Ты готов бросить их и сбежать в Лас-Вегас?

– Нет, – твердо ответил Сет. – Я их никогда не брошу. Но есть середина между двумя крайностями, способ не приносить нас им в жертву. Мы должны его найти. Наши отношения очень важны. Не ставь на них крест, ладно?

Я обняла Сета, растворившись в сладости его тепла и запаха. От его слов на сердце стало немного легче, но я пока не решалась надеяться на лучшее. Слишком многое было поставлено на кон, слишком многое еще могло пойти не так.

– Я люблю тебя, – сказала я.

– Я тебя тоже. – Сет сжал меня крепко-крепко и еще раз поцеловал, а потом отпустил. – А теперь пойдем посмотрим фильм, прикинемся, что поддерживаем компанию, чтобы уйти пораньше.

– Зачем?

– Раз в эти выходные ты собираешься в Вегас, я хочу, чтобы сегодня вечером ты осталась у меня и мы с толком провели время.

Я ухмыльнулась и положила руку на плечо Сета.

– Означает ли «с толком провести время» то, о чем я подумала?

– Да, – сказал он, и мы пошли в гостиную, – означает.

– Но ты же знаешь, это против правил.

– Против придуманных тобой правил, – заметил Сет.

– Придуманных для твоего блага, – поправила я. – Еще не время. Не забывай, мы должны себя ограничивать.

Так мы договорились, когда снова стали жить вместе. Напряженность в отношениях возникла из-за того, что мы придерживались платонической диеты. На этот раз я согласилась, что немного секса нам не повредит… хотя всякий раз меня коробило от мысли, что каждое соитие, пусть даже совсем непродолжительное, уносит часть жизни Сета. Он говорил: мол, его это совсем не беспокоит и он готов на любой риск, чтобы быть со мной. Я все равно переживала, и Сет согласился на то, чтобы я составила расписание нашей сексуальной жизни. Но поможет ли это в нашей ситуации? Полной уверенности не было, но внутренний голос подсказывал, что мы можем заниматься любовью не чаще чем раз в несколько месяцев. Сету я этого, правда, не сообщила. С прошлого раза – и единственного с тех пор, как воссоединились суккуб и смертный, – прошел всего месяц, но я чувствовала – Сет испытывает напряжение. Ему было особенно тяжело, потому что он понимал мои опасения и уважал мои чувства, но в то же время не считал необходимыми такие предосторожности, раз опасность грозит только ему, а опасности этой он не придавал значения.

– Не сегодня, – продолжила я.

– Но сегодня особый случай, – говорил Сет, – большие проводы.

– Я же не сказала, что мы не можем делать ничего, – отозвалась я. – Просто не так много, как ты хочешь. – Со времен целомудренности нам досталось в наследство несколько приемов, которые в основном состояли в том, чтобы оставлять при себе то, что мы не могли выпустить друг в друга. – Вопрос в том, не создадут ли нам проблем твои гости?

– Нет, если мы не будем шуметь, – сказал Сет. Помолчав немного, он добавил: – Забудь об этом. Мне все равно. Пусть слышат.

Я усмехнулась.

– О, да. Чтобы твоя матушка ворвалась в дверь с бейсбольной битой.

– Не беспокойся, – сказал Сет и поцеловал меня в щеку. – Она не соперница тебе и тому словарю.

Глава 6

К счастью, ни биты, ни словари в дело пущены не были, и мы с Сетом провели вместе волшебную ночь. Он провожал меня на выходные в хорошем настроении, и, пока мы были вместе, казалось, все может кончиться хорошо. Но как только я осталась одна и началась унылая часть моего путешествия, сомнения вернулись.

Поездка в аэропорт, досмотр, инструктаж по безопасности… Все эти маленькие, само собой разумеющиеся формальности накладывались одна на другую, и я все меньше верила в возможность приезда Сета в Лас-Вегас, по крайней мере в ближайшее время. Оставалось поддерживать связь на расстоянии, но представить, что мы будем совершать такие поездки каждый… черт, я не знала, как часто. Это стало еще одной проблемой. Что на самом деле означает «поддерживать связь на расстоянии»? Встречаться каждую неделю? Месяц? Слишком частые поездки неизбежно вызовут утомление и раздражение. Слишком редкие создадут опасность охлаждения чувств: с глаз долой – из сердца вон.

Такие мысли занимали меня все время до посадки в Лас-Вегасе. Странно, но меня утешали воспоминания о том, что говорил Джером. Если уж мы с Сетом одолели препятствия, которые встают на пути сближения смертного с бессмертным, что в сравнении с этим двухчасовой перелет?

Мы с этим справимся. Должны справиться.

– Вот она!

Раздался знакомый рокочущий голос, пока я ждала багаж. Вздрогнув от испуга, я обернулась и увидела загорелого красавца Луиса, главного демона Лас-Вегаса. Я утонула в его широких объятиях; надо признать, он обнял меня с отменной деликатностью, хоть и обладал медвежьей силой.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, когда мускулистые руки ослабили хватку. И тут меня осенило: – Ты ведь не за мной приехал? Разве у тебя нет людей, у которых есть люди, которые выполняют такие поручения?

Луис осклабился, сверкнув темными глазами.

– Само собой, но я не мог доверить мелким сошкам встречать моего любимого суккуба.

– Ой, стой, – вскрикнула я. Моя сумка проехала мимо на карусели. Я рванулась к ней, но Луис отстранил меня и легко подхватил мой багаж. Мы пошли на стоянку, а я все пыталась вообразить Джерома в такой роли. Не получалось.

– Ты смеешься, а мне до смерти надоели все здешние суккубы. И большинство прочих адских наймитов тоже, – говорил Луис. – Полный набор разномастных личностей, по-своему одаренных, ординарных и исключительных. Ты, дорогуша, относишься к разряду исключительных.

– Не стоит соблазнять меня новым местом работы, – сказала я, улыбаясь помимо воли. – У меня все равно нет выбора.

– Верно, – согласился Луис. – Но я хочу, чтобы ты была здесь счастлива. Пусть каждый, кто на меня работает, потом рассказывает, какой я обалденный. Вот мое желание. Это повысит мой рейтинг на ежегодной конференции.

– Джером пытается поднять своей победой в боулинг над командой Нанетт.

Луис рассмеялся и подвел меня к небрежно припаркованному за краем стоянки блестящему черному «Ягуару». Он закинул в багажник мою сумку и дошел до того, что открыл для меня дверцу машины. Прежде чем тронуться, Луис заговорщицки склонился ко мне и громко прошептал:

– Если хочешь переодеться, пока мы в машине – самое время.

– Переодеться во что?

Он пожал плечами.

– Ты же в Вегасе. Вживайся в образ. К черту джинсы и шлепанцы. Надень что-нибудь для коктейля, секвинс, платье с корсетом. В общем, смотри на меня.

Величественным жестом Луис указал на себя самого, как будто без этого на его эффектный, явно сшитый на заказ в Италии костюм можно было не обратить внимания.

– Но еще нет и полудня, – заметила я.

– Не имеет значения. Я одеваюсь так, как только встаю с постели.

Оглянувшись на стоявшие рядом машины, я быстро переоделась из дорожной одежды в маленькое платье на одной бретельке, которое обтянуло меня, как греческая сорочка. Ткань отливала серебром, когда на нее под определенным углом падал свет. С ней дивно сочетались мои длинные светло-каштановые волосы. Луис одобрительно кивнул.

– Теперь ты готова к «Белладжио».

– «Белладжио»? – удивленно спросила я. – Я думала, меня запихнут в какой-нибудь дешевый мотель милях в десяти от Стрипа. – Я посчитала нелишним сделать макияж поярче.

– Ну, – сказал Луис, выезжая со стоянки, – обычно, когда прибывает новичок, выделенных на прием денег только на это и хватает. Мне удалось выбить кое-какие дополнительные средства, потом я пошуршал в своих карманах, чтобы тебя побаловать.

– Не надо было этого делать, – воскликнула я. – Я могла бы и сама заплатить за комнату. – Говоря это, я прекрасно понимала: если уж мне за долгие годы стало легко получать финансирование, то Луису с его сроком службы сделать это в миллион раз легче. Машина и костюм, вероятно, были приобретены на карманные деньги от его доходов. Он развеял мои сомнения.

– Это ерунда. Кроме того, мою машину тут же угонят, стоит припарковать ее у какого-нибудь малобюджетного стойла.

Датчик в машине показывал, что температура за бортом не сильно отличалась от той, что бывает в декабре в Сиэтле. Разница была в свете.

– О, боже, – воскликнула я, прищурившись глядя в окно. – Я два месяца не видела солнца.

Луис тихо посмеивался.

– Подожди лета, когда температура поднимется до трехзначных чисел. Большинство людишек варятся заживо, но тебе это понравится. Жара и сушь. По ночам не меньше восьмидесяти градусов[3]3
  80 градусов по шкале Фаренгейта, принятой в США, это примерно 27 градусов по шкале Цельсия, используемой в России и других странах.


[Закрыть].

Я любила Сиэтл. Даже если бы на горизонте не появился Сет, я могла быть там счастлива долгие годы. Но, должна признаться, единственной неприятностью для меня была погода. В сравнении с крайностями Восточного побережья, климат в Сиэтле мягкий и приятный для проживания. Но это означает – ни то ни се. Не слишком холодно, не слишком жарко. Жара наступала только в середине лета и быстро проходила, мягкость зимы портили дожди и постоянная облачность. К февралю я обычно была готова пачками глотать витамин D. Я выросла на пляжах Средиземноморья, и мне их по-прежнему не хватало.

– Это здорово, – сказала я. – Лучше бы я приехала в более теплое время.

– О, тебе не придется долго ждать, – заверил Луис. – Еще месяц, и температура начнет расти. В марте можешь доставать бикини. – Я подумала, что это явное преувеличение, но на его слова ответила улыбкой.

Мы приближались к великолепному Стрипу. Дома становились все более роскошными и дорогими на вид. На тротуарах и боковых улицах прибавлялось народу. Рекламные щиты предлагали все виды увеселений, какие только можно вообразить. Это было похоже на парк развлечений для взрослых.

– Тебе тут, похоже, неплохо живется, – сказала я.

– Еще бы, – согласился Луис. – Мне повезло. Место отличное, к тому же у меня под началом одна из самых многочисленных в мире групп служителей Ада. Когда я увидел в списке твое имя, то решил: я должен ее заполучить.

От его слов на розовых очках, сквозь которые я таращилась на ослепительные виды, появилась трещинка.

– Когда пришло мое имя?

– Мы ведь постоянно получаем письма о переводах, новых вакансиях и прочем. Когда я прочитал, что тебя переводят из Сиэтла, тут же закинул удочку.

Я отвернулась к боковому окну, чтобы Луис не видел моего лица.

– Давно это было?

– Не знаю. Довольно давно. – Он добродушно рассмеялся. – Ты знаешь, как долго все это тянется.

– Да уж, – сказала я, стараясь не показать волнения, – знаю.

Именно об этом говорили мы с Романом: Ад очень скрупулезен в принятии решений относительно персонала. Роман уверял, что обстоятельства, при которых было принято решение о моем переводе, вызывают подозрения: похоже, все происходило в спешке. А Луис вел себя так, будто все идет как положено, с соблюдением всех формальностей. Возможно ли, чтобы с извещением Джерома о моем переводе произошла какая-то накладка?

Имелась вероятность, и я это знала, что Луис врет. Верить в это не хотелось, но ведь ясно: каким бы дружелюбным и обаятельным он ни казался, он демон и останется им до скончания веков. Доверять ему полностью не стоит; да не усыпят его чары мою бдительность. В нашей компании бытовало одно выражение, которое все очень любили: «Как определить, врет ли демон? У него двигаются губы».

– Я вообще удивилась, что меня вдруг перевели, – сказала я. – Я была счастлива в Сиэтле. Джером говорит… ну, он говорит, это потому, что я халявщица.

Луис хмыкнул и свернул к «Белладжио».

– Так и сказал, да? Не кори себя, милая. Если хочешь знать причину, почему тебя вышибли, моя версия такова: это как-то связано с вызовом Джерома в суд и тем, что он позволил титанам и созданиям сновидений безобразно обращаться с его суккубами.

На это мне нечего было ответить, но, к счастью, мы подъехали ко входу в отель и отдали машину на попечение гостиничному водителю, который, видимо, был знаком с Луисом и его щедрыми чаевыми. Многие люди, входившие в отель и выходившие из него, были одеты так же ярко, как мы, но было немало и вполне заурядных субъектов. Это была смесь всех культур и социальных слоев; собравшихся здесь людей объединяло одно – поиск удовольствий.

Не менее ошеломительной была и волна человеческих эмоций. Я не обладаю магической силой «видеть» эмоции, но очень хорошо читаю выражения лиц. Тот же навык помогал мне вычислять отчаявшихся и потерявших надежду в торговом центре. Здесь наблюдалось то же самое, только в сотню раз интенсивнее. Люди испытывали полную гамму эмоций, радостных надежд и возбуждения. Одни радовались и сгорали от нетерпения, торжествовали победу или были готовы поставить на карту все, чтобы ее добиться. Другие уже совершили попытку и проиграли. На их лицах лежала печать отчаяния, неверия в то, что это случилось с ними, и печали из-за того, что они не способны справиться с ситуацией.

Добрые приметы тоже бросались в глаза. Некоторые молодцы так откровенно просились на крючок, что я могла бы цеплять без всяких усилий тут и там. Другие представляли собой идеальную приманку для суккуба: эти ребята приходили сюда, дав зарок не сбиться с пути, но стоило их поманить, и они поддавались любому искушению. Хоть сердце мое и было накрепко привязано к Сету, я не могла удержаться от трепета, чувствуя на себе столько восторженных взглядов. Я даже порадовалась тому, что приняла предложение Луиса и переоделась.

– Так просто, – буркнула я себе под нос, оглядываясь вокруг, пока мы ждали лифта. – Они все, как…

– Скот? – предположил Луис.

Я скривилась.

– Это не совсем то слово.

– Невелика разница.

Двери лифта открылись, и миловидный молодой человек лет двадцати с хвостиком жестом предложил мне войти. Я победоносно улыбнулась ему, наслаждаясь производимым мною эффектом. Когда наш попутчик вышел, Луис подмигнул мне, а потом наклонился и прошептал прямо в ухо:

– Так легко к этому привыкнуть, да?

Наш этаж был следующим, и, когда двери открылись, Луис кивнул направо. После нескольких шагов по холлу меня осенило:

– Неужели у меня будут апартаменты? – удивленно спросила я.

– Ах, да, я кое о чем не успел тебя предупредить. Для тебя забронированы апартаменты, потому что в них больше комнат. Ты будешь жить здесь с еще одним новым работником.

Я едва не остолбенела. Так вот она где запрятана – ловушка, а то все шло как-то слишком гладко. Сладкий сон, да и только. Я представила, что делю жилье с другим суккубом, и немедленно приняла решение: буду искать другое пристанище. Суккубы, ютящиеся поневоле на одной территории, посрамят любое полное драматизма реалити-шоу.

– Я не собираюсь никого стеснять, – деликатно выразилась я, придумывая, как бы выпутаться из этой истории.

Луис подошел к двери и вынул пластиковую карточку, которая служила ключом.

– Ничего подобного, там места хоть отбавляй: две спальни, гостиная и необъятных размеров кухня. – Он открыл дверь. – Если захотите, вы можете вообще ни разу не встретиться за все выходные. Но мне почему-то не кажется, что так случится.

Я собралась подвергнуть это утверждение сомнению, но вдруг оказалось, что в этом нет нужды. Мы вступили в гостиную огромных размеров, как и обещал Луис. Повсюду только гладкие линии и современная мебель, окрашенная в золотисто-зеленый цвет, с отделкой из резного темного дерева. Из длинного окна открывался потрясающий вид на город. Перед окном стоял мужчина и любовался панорамой.

Лица незнакомца я не видела, и что-то подсказало мне: если бы даже я разглядела его, то все равно не узнала бы, кто это. Ну и что с того? Я опознала этого мужчину по печати бессмертного – уникальному сенсорному маркеру, который отличал его от всех прочих. Я едва могла в это поверить, даже когда мужчина обернулся и улыбнулся мне.

– Бастьен?! – воскликнула я.

Глава 7

Неважно, какой облик он принял, Бастьен всегда сохранял обворожительную, теплую улыбку. Я обнимала его и улыбалась во весь рот. Другого подходящего приветствия было не подобрать, настолько переполняла меня радость от неожиданной встречи. Я даже не спросила, какими судьбами он здесь.

В последний раз я встречалась с Бастьеном в Сиэтле прошлой осенью. Он приехал в город, чтобы помочь дискредитировать владельца одной консервативной радиостанции, и преуспел в этом (благодаря мне), чем заслужил похвалы от начальства. Потом я потеряла связь с ним и думала, что его отправили в Европу или на Восточное побережье. Может, так и случилось, но сейчас Бастьен был здесь. Только когда я отступила от Бастьена, до меня дошел смысл сказанного Луисом.

– Погоди. Так это ты новый сотрудник?

Бастьен заулыбался еще шире. Ему нравилось удивлять и шокировать меня.

– Боюсь, что так, Флер. Я перебрался сюда с неделю назад, и наш наниматель проявил незаурядную щедрость: меня разместили здесь, пока не найду себе жилье. – Он отвесил Луису изящный поклон.

Луис кивнул в ответ, явно наслаждаясь удачно срежиссированным сценарием.

– Надеюсь, вскоре это случится. Бухгалтерия не позволит мне снять эти апартаменты навечно.

Бастьен мрачно кивнул.

– Я уже посмотрел несколько местечек.

– И? – игриво сказала я. На самом деле Бастьену не нужно искать собственное жилье. Он может просто выйти вечерком на улицу, улыбнуться кому надо, и дюжина богатых леди будет рада предложить ему ночлег. Сейчас Бастьен выглядел мужчиной лет около тридцати, с выгоревшими на солнце каштановыми волосами и глазами цвета лесного ореха. Очень мило, но даже если бы он был ужасен видом, все равно сумел бы найти дорожку к любому сердцу. Такой уж он, Бастьен.

– Это приглашение? – спросил мой давний друг. – У меня как раз нет планов на сегодняшний вечер.

– Теперь есть, – сказал Луис. – Я вот что подумал: вам с Джорджиной надо сравняться; так ты покажи ей город, поделись впечатлениями – положительными, разумеется.

– Само собой, – ответили мы с Бастьеном в один голос.

– Я хочу, чтобы она познакомилась с Фоэбой и, может быть, еще с другими суккубами, – продолжил Луис.

– Ах, мадемуазель Фоэба, – одобрительно закивал головой Бастьен. – Исключительное создание. Ты от нее обалдеешь.

– Ты, похоже, уже обалдел, – сказала я. Иногда суккубы сходились с инкубами, но чаще предпочитали романтические приключения с людьми. У Бастьена же наблюдалась склонность к созданиям моей природы.

Он сделал кислую мину.

– Мои чары на нее не действуют. Она говорит, я никогда не полюблю никого так, как полюбил себя, и ей тут нет места.

Я засмеялась.

– Она мне уже нравится.

– Тогда решено. – Луис двинулся к двери. – У меня есть кое-какие дела, но мы еще встретимся до твоего отъезда. Тем временем Бастьен не даст тебе скучать. Я ему доверяю. Если что понадобится, звони, не стесняйся.

Луис щелкнул пальцами, и в руках у него появилась визитная карточка. Он протянул ее мне. Карточка была еще теплая.

– Спасибо, Луис, – сказала я и наскоро обняла его. – Я ценю все, что ты сделал.

Босс ушел, а мы с Бастьеном несколько мгновений стояли молча. Наконец я сказала:

– Знаешь, я что-то не припомню, чтобы за все годы, проведенные в Сиэтле, Джером хоть раз предложил мне звонить ему в случае чего.

Бастьен хохотнул и подошел к маленькому, но плотно уставленному бутылками бару.

– Луис – исключение из всего, что я видел. Мне повезло, что я здесь оказался. Тебе тоже.

– Да уж, мы счастливчики, разве не так? – Я скрестила на груди руки и прислонилась к стене рядом с баром. – А как тебя сюда занесло?

– Так же, как всех нас куда-нибудь заносит. Я жил в Ньюарке, а пару дней назад получил уведомление о переводе. И вот я здесь.

Я нахмурилась.

– Ты же говорил, что здесь уже неделю?

– Неделю, несколько дней. Не знаю. Признаю, я с момента приезда немного не в себе. Это случилась недавно, вот и все. И стало сюрпризом.

– Как и для меня, – буркнула я. – Удивительно. И вот ты здесь. Немного странно.

– Странно? – Бастьен разлил содержимое шейкера в два бокала. – Раньше мы работали вместе. Почему бы этому не случиться снова?

Я взяла бокал, который предложил мне Бастьен.

– Конечно, но все же… не слишком ли часто мы с тобой оказываемся вместе? Не много ли совпадений? – Я сделала глоток и одобрительно закивала. Он использовал для коктейля «Грей Гуз».

– А если это не случайное совпадение? У них же все записано; они просмотрели отчеты и увидели: ага, вместе мы работаем здорово.

Об этом я не подумала.

– Думаешь, они опять свели нас из-за этого? Чтобы получить результат? Знаешь, я до сих пор пытаюсь понять, почему меня вообще переводят.

– Не обязательно должна быть причина, совсем нет.

– Знаю. Одна из теорий относительно того, почему я здесь, гласит: я вообще дрянной суккуб.

– Так вот в чем дело. Значит, тебя послали ко мне, потому что я хорошо на тебя влияю.

– В смысле плохо.

Глаза Бастьена блеснули.

– Мы с тобой тут повеселимся. Я ведь еще ни разу не сыграл, а уже чувствую себя так, будто сорвал джекпот. – Он одним глотком опорожнил бокал. – Допивай, и пойдем развлекаться. Я знаю отличное место, где можно пообедать. Мы сходим туда, а потом займемся азартными играми.

Странно было выходить в город посреди дня. Видно, жизнь в Сиэтле сделала меня скромницей. Я так старательно разыгрывала из себя женщину, что совсем позабыла, каково это – мыслить как суккуб. Почему бы не побыть суккубом и при дневном свете? Я была в служебной командировке, цель которой – познакомиться поближе с местом, где мне предстояло работать. Раньше я бывала в Лас-Вегасе много раз, но смотреть на город глазами «суккуба при исполнении» мне еще не доводилось. И снова меня поразило уже испытанное чувство: просто, как тут все просто.

Мы взяли такси, и Бастьен попросил, чтобы нас отвезли в «Искры». Я пробежалась по имевшемуся в голове списку популярных в Лас-Вегасе мест и ничего похожего не вспомнила.

– Никогда о таком заведении не слышала. Название как у стрип-клуба.

– Нет, это новый брендовый отель и казино, – просветил меня Бастьен. – Открылся всего пару недель назад, просто сияет новизной и уже до жути популярен.

– А почему «Искры»? – спросила я.

Бастьен ухмыльнулся.

– Увидишь.

Ответ стал очевиден, когда мы туда добрались. Все было, точно, искристым. Вывеска над входом – сплошное буйство мигающих, бегающих огоньков. К ней не мешало бы прикрепить табличку с предупреждением: «Опасно! Может вызвать эпилептические припадки!» Весь персонал отеля и казино был облачен в униформу, сплошь покрытую круглыми, как монетки, блестками, а внутренняя отделка помещений состояла из одних только блестящих металлом поверхностей. К этому добавлялось непрерывное мигание сотен лампочек, так что поначалу было больно глазам. При таком подходе к дизайну легко скатиться к пошлости. И все же в атмосфере заведения таилось нечто такое, от чего исходило ощущение роскоши.

– Сюда, – говорил Бастьен, проводя меня по лабиринтам казино. – Там, куда мы идем, гораздо меньше нагрузки на органы чувств.

С противоположной от входа стороны над дверями висела табличка: «Бриллиантовая гостиная». Судя по названию, нас ожидала встреча со стриптизерами и еще больше блеска, однако вместо этого я оказалась в тихой и изысканно спокойной атмосфере. Здесь сверкали только хрустальные люстры и бокалы. Все прочее в ресторане – теплое дерево медового цвета и красный бархат. Когда мы сели за столик, Бастьен сказал официантке:

– Не могли бы вы передать Фоэбе, что пришел Бастьен?

Когда мы остались одни, я искоса посмотрела на своего спутника.

– Теперь мне ясно, в чем дело. Я думала, ты так расстарался, чтобы удивить меня приятной обстановкой. А на самом деле просто хотел повидаться со своей милашкой.

– Это дополнительное удовольствие, – весело ответил Бастьен. – Кухня тут действительно превосходная. И Луис хотел, чтобы ты познакомилась с Фоэбой, помнишь? Не волнуйся, она тебе понравится.

Я даже не пыталась скрыть скептицизма.

– Не знаю, Бастьен. У меня на одной руке хватит пальцев, чтобы пересчитать суккубов, которые мне нравились за прошедшие годы. В лучшем случае они терпимы или полузабавны, как, например, Тауни. В худшем – а таких случаев большинство – суккубы первостатейные суки. Кроме меня, конечно.

– Подожди, сама увидишь, – успокоил меня Бастьен.

Долго ждать нам не пришлось, потому что через пару минут меня окатила волной аура суккуба, напоминающая цветок апельсина и мед. Появилась высокая стройная женщина в черно-белой униформе. Она несла поднос с коктейлями. Сотрудники ресторана не были обязаны соответствовать по внешнему виду своим сверкающим собратьям из казино. Женщина поставила перед нами напитки с плавностью и грацией, излишними для этого места. Такая манера больше подошла бы для столового зала в средневековом королевском замке. Думаю, с дворцовой обстановкой эта женщина была хорошо знакома.

– Ах, Фоэба, – мечтательно вздохнул Бастьен. – Ты, как всегда, похожа на призрак. Познакомься с нашей новой коллегой.

Фоэба посмотрела на него, как смотрят на наивных детишек, уступая их капризам, и села за столик на один из свободных стульев. Ее длинные светлые волосы были гладко зачесаны назад и завязаны в конский хвост; взгляду открывались высокие скулы и зеленые глаза с длинными ресницами.

– О, Бастьен, не начинай опять о своих видениях. Еще слишком рано. – Она вежливо протянула мне руку. – Привет, я Фоэба.

– Джорджина, – сказала я, отвечая рукопожатием.

– Чего бы ни наговорил тебе Бастьен, верь ему только наполовину, – рассуждала Фоэба. – А лучше на треть.

– Эй, – воскликнул Бастьен с шутливым недоумением. – Я не согласен. Неужто я стану лгать таким бесценным созданиям, как вы!

– Бастьен, – сухо сказала Фоэба, – ты станешь лгать любой женщине, если это поможет тебе поскорее проскользнуть к ней в трусы.

Я не удержалась от смеха, чем заслужила еще один обиженный взгляд от Бастьена.

– Флер, ты ведь знаешь, что это неправда. Мы с тобой знакомы тысячу лет.

– Именно поэтому я в курсе, что это правда, – важно ответила я.

Бастьен пробормотал что-то нелестное по-французски и избежал следующей порции упреков только благодаря тому, что явилась напарница Фоэбы принять у нас заказ. С нашего согласия заказ сделала сама Фоэба, попросив принести «особые блюда», которых не было в меню.

– Вы здесь повар? – спросила я.

– Бармен, – ответила Фоэба, сложила руки запястьями друг к другу и положила подбородок на ладони. – Есть чем заняться, пока не начнется шоу.

– Шоу?

Тревогу Бастьена как рукой сняло, вместо нее явилось самодовольство.

– Видишь ли, Флер, я говорил, что тебе надо прийти сюда. Моя дорогая Фоэба здесь… – Он сделал деликатную паузу. – Прилично ли назвать это «девушка из шоу»? Я теперь не знаю, что считают политкорректным. Никогда, видно, не разберусь, почему мне противно называть женщин, делающих карьеру, «работающими девушками».

Фоэба засмеялась.

– Да, «девушка из шоу» – это нормально.

Я невольно выпрямила спину.

– Ты танцовщица? Где ты выступаешь?

– Здесь, – ответила она. – Или, точнее, буду выступать месяца через два. Площадка еще не открылась.