Текст книги "Разоблачение суккуба"

– А что за танцы? – спросила я. – Я имею в виду, в каком стиле?

– Это чисто вегасская музыкально-танцевальная феерия. Именно то, чего можно ожидать от заведения под названием «Искры». Всюду искусственные бриллианты. Одежды минимум, но не топлес. – Фоэба наклонила голову и посмотрела на меня с интересом. – Ты тоже танцуешь?

– Танцую, – скромно ответила я. – Хотя уже очень давно не выступала на сцене. Практики нет.

Бастьен хмыкнул.

– Это вздор. Флер легко может набрать форму. Перед ней стояли на коленях все танцполы Парижа.

– Да, – сказала я, – много лет назад.

– Ты хочешь заняться этим снова? – спросила Фоэба с очень серьезным лицом. – Набор продолжается. Я могу договориться о просмотре. Хотя… тебе надо подтянуться.

– Я… я не знаю, – пролепетала я, вдруг испугавшись. – То есть меня переведут сюда только в следующем месяце…

Фоэбу это не остановило.

– Не думаю, что Маттиас станет возражать. Он менеджер компании. На самом деле… – Она посмотрела на свои часы. – Он будет тут через час или около того. Я могу вас свести.

– Она будет счастлива, – сказал Бастьен.

– Уверена, она может ответить за себя сама, месье, – едко заметила Фоэба.

Я хихикнула, видя, как Бастьена опять опустили.

– С удовольствием. Это будет здорово.

Начали приносить блюда с едой, и Фоэба покинула нас, пообещав вернуться, когда мы закончим трапезу. Все, что она заказала, было восхитительно. Я побаивалась сильно наедаться: вдруг моя встреча с менеджером компании обернется полноценным просмотром.

– Она милашка, правда? – сказал Бастьен.

– Да, – согласилась я. – Ты был прав. – Но больше, чем возможность танцевать в шоу в Лас-Вегасе, меня удивлял тот факт, что дирижером этого действа стала Фоэба и, кажется, была рада услужить. На своем опыте я убедилась, что суккубы, как правило, ревностно охраняют свои нагретые места и стараются устранять конкурентов.

– Не сомневаюсь, что своим танцем ты проложишь путь прямо к сердцу этого Маттиаса, – задумчиво проговорил Бастьен. – Если бы так же легко было проникнуть в сердце Фоэбы!

– Она слишком умна, – сказала я, – разгадала все твои уловки.

– Конечно, разгадала. В этом половина ее привлекательности. – Бастьен сделал паузу и допил коктейль. – К слову о причудливых увлечениях. Я совершенно не в курсе, что там происходит в вашем северо-западном мире. Ты все еще трешься со своим смертным дружком-интровертом?

– Буквально и метафорически, – сказала я. От мысли о Сете эйфория слегка спала. – Этот перевод… это был шок. Не знаю, как это скажется на наших отношениях.

Бастьен пожал плечами.

– Тащи его сюда.

– Это не так просто.

– Ничего подобного, если он сильно хочет тебя. Эй, – Бастьен махнул рукой официантке. – Еще по коктейлю. Чтобы все улеглось.

– А вдруг мне придется танцевать!

Однако я выпила, и воодушевление вернулось. С Бастьеном это было нетрудно. Я давно его знала и всегда чувствовала себя рядом с ним легко и комфортно. Мы обменялись историями и сплетнями о знакомых нам бессмертных, а я получила сведения о наиболее ярких типажах, с которыми вскоре встречусь в Лас-Вегасе.

Мы как раз расплачивались по счету, когда вернулась Фоэба, переодетая из униформы в трико для танцев. Она повела нас обратной дорогой через сверкающие лабиринты казино в гораздо более тихие задние помещения, и дальше – к служебному входу на сцену театрального зала, который еще не был открыт для публики. В помещении было пусто, только двое рабочих собирали и устанавливали столики в зрительном зале. Стук молотков эхом разносился по всему театру. Через мгновение я увидела мужчину, который сидел на краю сцены, и была очень удивлена, что не заметила его сразу. При нашем появлении он оторвался от изучения бумаг и сказал:

– Фоэба, ты рано.

– Я хотела тебя кое с кем познакомить, – сказала она. – Маттиас, это мои друзья – Бастьен и Джорджина. Джорджина переезжает сюда через месяц.

Маттиасу на вид было лет тридцать или чуть больше. Он имел песочного цвета волосы, настоятельно требовавшие стрижки; впрочем, эта растрепанность была ему к лицу. Он снял очки в тонкой металлической оправе, чтобы получше рассмотреть меня. Я тут же подумала: Яну такие очки пришлись бы по вкусу, но, в отличие от Яна, Маттиасу они, вероятно, были необходимы. Маттиас пару раз моргнул, а потом удивленно поднял брови.

– Вы танцовщица, – сказал он мне.

– Ну, в общем да. Как вы догадались? – По совету Фоэбы я подтянулась и приосанилась, пока мы шли сюда по задворкам, но едва ли этого было достаточно, чтобы опознать во мне танцовщицу.

Маттиас встал и осмотрел меня с головы до ног, не искоса, с осуждением, но как смотрят на произведение искусства, прикидывая, во что оно может обойтись.

– Это видно по тому, как вы двигаетесь и стоите. В этом есть такая грация и энергия. Совсем как у нее. – Маттиас кивнул в сторону Фоэбы. – Вы часом не сестры?

– Нет, – ответила Фоэба, – но мы брали уроки у одних учителей.

Бастьен прыснул со смеху.

Маттиас кивал, приведенный в полный восторг. Он схватил в охапку свои бумаги и торопливо перелистывал страницы.

– Да… да… мы можем использовать вас здесь и здесь. – Он остановился, проверив еще несколько мест. – И здесь. А может быть, даже здесь. – Он вскинул голову, голубые глаза сияли от воодушевления. – Давайте-ка взглянем, на что вы способны. Фоэба, покажи вступление ко второму номеру.

Фоэба отреагировала мгновенно – прыжком переместилась на центр сцены и замерла, вытянувшись в струнку. Маттиас начал отсчитывать такты. Когда они закончили, хореограф бросил на меня выжидательный взгляд.

– Теперь ты сделай это.

Я хотела было отказаться, сославшись на то, что, мол, я на каблуках и в платье, но потом поняла: девушки выступают в шоу именно в такой «униформе». Так что я заняла место рядом с Фоэбой и повторяла все ее движения под счет Маттиаса. Мы повторили комбинацию, а на третий раз мне уже почти не нужно было смотреть на Фоэбу. Потом Маттиас перешел к другому номеру, чуть более сложному, и представление повторилось – я копировала движения Фоэбы. Когда мы закончили, Маттиас одобрительно прищелкнул языком.

– Очаровательно, – подвел итог он. – Скажите мне, подружки, где вы учились танцевать, и я найму на работу всех ваших однокашников. – Он вернулся к бумагам и стал что-то наскоро записывать. – Фоэба, ты можешь одолжить ей какую-нибудь одежду для репетиции?

Фоэба подмигнула мне.

– Уверена, мы что-нибудь подыщем.

Я переводила взгляд с нее на Маттиаса.

– Репетиция?

– Так точно, – сказал Маттиас, не отрываясь от записей. – Именно этим мы и занимаемся, чтобы подготовиться к выступлению.

– Ты ведь хотела выступать на сцене, или нет, Люси? – подтрунивал Бастьен.

– Я все понимаю… но я перееду в Лас-Вегас только в январе, – объясняла я. – Я улетаю домой завтра вечером.

Маттиас наконец оторвался от своих бесценных заметок, причем с такой же болью во взгляде, как у Сета, когда его отрывали от работы над книгой.

– Но сейчас ведь ты здесь, не так ли? Почему бы не начать, если, конечно, у тебя нет других планов?

Я беспомощно взглянула на Бастьена и Фоэбу, которые лыбились, как идиоты. Инкуб дружелюбно обнял меня и сказал:

– Конечно, у нее нет никаких планов.

Секунду поколебавшись, я медленно кивнула, ошарашенная тем, как быстро тут решаются дела.

– Я… я с удовольствием порепетирую.

Глава 8

Трудно поверить, что еще пару дней назад я сомневалась: неужели меня действительно переводят? А сейчас уже подписалась на работу в шоу в Лас-Вегасе. Все происходило так быстро, просто почва уходила из-под ног, а радостное подбадривание Фоэбы и Бастьена только ускоряло ход событий.

В раздевалке мои проблемы с одеждой были решены. Бастьен вскоре нас покинул якобы для того, чтобы пропустить стаканчик и испытать удачу за столом для блекджека. Как только он ушел, Фоэба наклонилась ко мне и заговорщицким шепотом сказала:

– Давай биться об заклад. Сколько ты дашь за то, что он вернется победителем?

Я рассмеялась и шепнула в ответ:

– Я не стану биться об заклад. Ты точно не работала с ним раньше?

Конечно, инкуба, которого тянет в койку, приметить несложно, но мне нравилось, как искусно Фоэбе удаётся примечать мельчайшие особенности в поведении моего старого друга.

– Нет, – ответила она с улыбкой. – Просто мне знаком этот тип мужчин.

Постепенно стали подходить другие танцовщицы, Фоэба знакомила нас; большинство радовались, что группа пополнилась новичком. Танцовщиц для шоу все еще не набрали, и все находились в нетерпеливом ожидании, когда же наконец это случится. С моим появлением цель стала на шаг ближе, но вообще это меня удивило: почему их до сих пор некомплект. Насколько я могла судить, стоит только появиться новому шоу, как девушки выстраиваются в очередь, чтобы попытать счастья попасть в шоу-бизнес. Фоэба подтвердила мою мысль.

– Да, просмотр уже прошли целые толпы. Ты бы видела их в самом начале, когда набор был только что объявлен. Маттиас просто очень разборчив, вот и все. А Корнелия – главный хореограф – и того хуже.

– А меня он взял после пятиминутного просмотра, – заметила я.

Фоэба ухмыльнулась.

– Дорогуша, Маттиас распознает таланты с первого взгляда. Кроме того, он отвечает за эту историю. Раз он сказал, что ты подходишь, значит, так и есть.

Конечно, не один Маттиас отвечал за шоу. Кроме танцоров имелись еще и другие менеджеры, и прочий персонал, та же вышеупомянутая Корнелия. У каждого была своя роль. Репетиция проходила напряженно и энергично, но случалось и много веселых моментов. Фоэба не шутила. Все танцоры были хороши, даже очень хороши. Я не танцевала в группе уже давно, особенно в такой классной. В том, что касается танцев, я привыкла выделяться и была удивлена – приятно удивлена тем, что оказалась в обществе равных. В первый день мне пришлось потрудиться, чтобы не отстать от других танцовщиц, и если я покинула площадку без привычного ощущения, что я звезда, то по крайней мере не ударила в грязь лицом и доказала самой себе, что чего-то стою.

Не успела я уйти, как ко мне подошла костюмерша и попросила снять с меня мерки за сценой. Фоэба сказала, что пойдет искать Бастьена и мы встретимся в центральном баре казино. Портниха пришла с измерительной лентой, и я запомнила свой рост – пригодится в дальнейшем. Мимо проходил Маттиас со своими бумагами под мышкой. Увидев нас, он остановился.

– Вы сегодня отлично поработали, – сказал он. – Впечатление такое, будто вы с нами с самого первого дня.

– Это слишком, – сказала я. – Мне еще многое надо разучить, особенно в четвертой песне. Шаги обманчиво простые… но нужно особое отношение, чтобы справиться с ними. Нет, вероятно, не отношение. Грация? Трепет? Не могу объяснить, но именно простота делает эти па такими изысканными. Все выглядит так, будто это основной шаг, но истинную красоту движений выявит только совершенное исполнение. – Я размышляла вслух, вроде как ни о чем, и вдруг поняла, что со стороны это кажется глупым. – Простите. Вероятно, это полный бред.

– Нет, нет, – Маттиас смотрел на меня озадаченно. – Так и есть. Именно к этому я и стремился. Меня вдохновил классический балет, когда все движения усилены эмоциями, взятыми за правило. Корнелия говорила: мол, это безумие, такие глубокие замыслы для заурядного шоу. Но по духу это правильно.

– Это прекрасно, – честно призналась я. – Ясно вижу, куда вы метили. Это напоминает мне что-то из «Баядеры».

– Вы знаете «Баядеру»? – не поверил своим ушам Маттиас.

– Конечно, – ответила я. – Это же классика. Кто ее не знает?

Тут я заметила, что портниха уже справилась со своей задачей и ушла. Маттиас продолжал смотреть на меня с восхищенным удивлением. Теперь его глаза не были прикованы к планшету, и я увидела, какие они синие. Он были как небо в морозный ясный день.

– Что вы делаете сегодня вечером? – спросил Маттиас через несколько мгновений. – Не согласитесь ли вы… поужинать со мной? Или просто выпить? Я с удовольствием продолжил бы наш разговор о танцах.

Для суккуба я временами проявляю невероятную наивность, потому что на какие-то полсекунды я поверила ему. Я была так взволнована репетицией, меня переполнял восторг, я готова была обсуждать шоу еще и еще, поэтому мимолетная мысль, что ему только этого и надо, действительно посетила мою голову. Нет, я не намекаю на то, что его мотивы имели под собой совершенно иную основу. Он не использовал удачный повод, чтобы затащить меня в постель, но и не относился к этому как к простой встрече коллег. Короче, я ему понравилась. Я была ему в высшей степени интересна, и он хотел продолжить общение во время свидания.

Ну и прекрасно, подумала бы я в обычной ситуации… но не сейчас. Было в Маттиасе что-то такое, что мне искренне нравилось. Он был миловиден, и страсть к работе вызывала симпатию к нему. Мне импонировала его увлеченность делом. Он был полностью поглощен мыслями о шоу и отрешен от всего остального, как Сет.

В том-то и проблема. Этот парень все равно что Сет, только в образе хореографа. Провести вечер с каким-нибудь пустозвоном, который ничего для меня не значил, – это не считается изменой нашим с Сетом отношениям. Но пойти на свидание с человеком, который для меня интригующе привлекателен, как Сет… нет уж. Это неправильно, особенно если учесть очевидный интерес ко мне Маттиаса. Ситуация сложилась странная, я такого не ожидала.

– О, это было бы здорово, но у нас с друзьями уже есть планы, – сказала я ему. – Я приехала совсем ненадолго, и мы постараемся не потратить времени даром.

– Да, – лицо Маттиаса слегка помрачнело, потом он снова загорелся энтузиазмом. – Но вы ведь придете завтра на репетицию? Было бы хорошо, если бы вы еще раз повторили все шаги, прежде чем уедете из города. Сами знаете, потом будет в чем практиковаться.

– Конечно, – сказала я. – Это необходимо.

Остаток вечера прошел в невероятной кутерьме. Фоэба составила нам с Бастьеном компанию, и мы совершили ураганный тур по знаковым заведениям Вегаса, включая казино и танцевальные клубы. Мы с Фоэбой облачились в свои самые откровенные гламурные платья и заигрывали со всеми напропалую, повиснув на руках у Бастьена, который раздувался от самодовольства больше обычного, хвастливо выставляя нас «напоказ» и ловя на себе завистливые взгляды.

После нескольких часов таких забав я готова была предаться каким-нибудь более спокойным развлечениям. Фоэба и Бастьен кратко посовещались и решили: если мы поторопимся, то еще успеем на последнее представление одного известного им обоим магического шоу.

– Магического? – переспросила я, полупьяная от «буравчиков». – Разве наша жизнь не магическое шоу?

– Чертовски близко к этому, – сказал Бастьен. Он пытался оставаться галантным и предлагал мне руку, но было не вполне ясно, кто кого поддерживает. – Я слышал об этом шоу, мол, это нечто особенное. – В глазах инкуба блеснул озорной огонек.

И вот мы втроем поехали в какой-то богом забытый отель в стороне от Стрипа. В казино до сих пор стояли автоматы и продавали алкоголь, вероятно, именно это привлекало сюда большую часть посетителей. Бастьен купил билеты на «Великого Джамбини», и мы поспешили войти в маленький театральный зал, заполненный зрителями всего наполовину. Огни погасли. На разогрев выпустили какого-то посредственного комедианта, но вскоре на подмостках появился главный участник шоу. У него были волосы с проседью и ярко-фиолетовый шелковый тюрбан, а также расшитая блестками накидка, вероятно взятая напрокат в костюмерной «Искр». Актер не переставая теребил подол накидки, из чего я сделала свое первое заключение: он был пьян в стельку. Второе наблюдение последовало сразу за первым: кроме меня, Фоэбы и Бастьена, в зале присутствовал еще кто-то из бессмертных. Великий Джамбини был бесом.

Он начал представление с нескольких стандартных карточных фокусов, публика сдержанно аплодировала. Дальше пошло жонглирование. Этот номер я отметила особо, как требующий невероятной концентрации от человека настолько пьяного. Артист ни разу ничего не уронил. Думаю, остальные зрители разделяли мое мнение, потому что аплодисменты стали теплее. Вдохновленный этим, Джамбини поджег наконечники своих жонглерских булав. Аплодисменты смолкли, и некоторые зрители в первом ряду опасливо заерзали.

– Это здравая идея? – тихо обратилась я с вопросом к своим друзьям.

– Ничуть, – отозвалась Фоэба.

– Как это, нич…

Не прошло и полминуты, как Джамбини начал жонглировать… и тут же поджег свою накидку. Люди очумело раскрыли рты, закричали, а артист скинул накидку прямо на сцену. Я была удивлена, что она не успела сгореть раньше, учитывая, из какого дешевого материала она сделана. Джамбини топтал накидку ногами, пока пламя не погасло. На заднем плане сцены маячили несколько рабочих с огнетушителями, что было весьма кстати. Накидка превратилась в дымящееся черное месиво, и артист поднял ее. Снизу выпорхнул голубь и взвился ввысь, к изумлению и восторгу зрителей.

– Ах, это часть номера, – выдохнула я, находясь под впечатлением.

– Точно, – сказала Фоэба.

Джамбини протянул руку, чтобы поймать голубя, но тот ускользнул, сделал круг по залу, потом устремился вниз, к публике, и задел женщину с аккуратной французской стрижкой. Птичья лапка запуталась в волосах, голубь оказался пойманным в капкан и отчаянно бил крыльями, чтобы вырваться, а женщина подскочила и начала визжать.

– Это тоже часть шоу? – спросила я.

– Нет, – благоговейно произнесла Фоэба. – Но это следовало бы включить в представление.

Через пару секунд в зале появились рабочие сцены, им удалось схватить голубя и вытащить его из прически. Они вывели пострадавшую даму из зала, низко склонив головы и бормоча извинения. Великий Джамбини широко и изящно раскланялся, публика осталась довольна.

Он исполнил несколько фокусов с шарфами, которые прошли без сучка, без задоринки, после чего встал по центру сцены и с мрачным видом произнес:

– Для следующего фокуса мне нужен доброволец, – Джамбини перевел взгляд в нашу сторону. – Миловидный доброволец.

– Ох, он нас заметил, – со вздохом сказала Фоэба. Она подняла руку. нашлись и еще желающие среди публики. Я не шелохнулась, и она ткнула меня локтем. Пришлось мне тоже вызваться.

Изобразив, что с пристрастием осмотрел всех добровольцев, Джамбини прошествовал к нашему столику и протянул руку ко мне. Бастьен и Фоэба присвистнули и издали одобрительные возгласы, побуждая меня подняться. Мне не очень-то хотелось всходить на костер или быть атакованной птицами, но желаниям публики трудно противиться. Я взяла руку Джамбини и послушно пошла с ним на сцену. Нас сопровождал гром оваций.

– Просто переоденетесь в первое, что придет в голову, – шепнул он мне на ухо; от него несло джином.

Когда мы оказались в центре сцены, Джамбини взял микрофон и голосом конферансье выкрикнул:

– Итак, перед вами моя прекрасная ассистентка… как ваше имя, незнакомка?

Я наклонилась к микрофону.

– Джорджина.

– Джорджина. Какое красивое имя. Так вот, прекрасная Джорджина, все, что от вас требуется, – это отдаться во власть повергающей в трепет могучей силы моей магии. Если вы это сделаете, произойдет волшебная трансформация. – Я кивнула, выражая согласие, и зал откликнулся возгласами одобрения.

Джамбини подошел к столику на ножке и вернулся ко мне с обручем на ручке, к которому был прикреплен кусок ткани. Маг воздел руку с обручем, и ткань свесилась вниз, образовав замкнутый цилиндр, в котором легко мог уместиться человек. Я послушно выступила вперёд и скрылась в складках ткани. Тем временем Джамбини начал магический отсчёт. За эти короткие мгновения я сменила блестящее коктейльное платье на первое, что пришло на ум: платье эльфа из зелёной фольги.

Джамбини театральным жестом откинул завесу и предъявил меня публике в новом наряде. Зрители изумленно ахнули и шумно зааплодировали, выражая удовлетворение, а я отвесила публике поклон, не уступавший по изяществу манере Джамбини. Вдохновленный произведенным эффектом, Джамбини провозгласил:

– Еще раз.

Я скрылась за занавеской и облачилась в черные джинсы, серебристый топ и женский клубный пиджак. Джамбини убрал завесу, аплодисменты сперва сникли, а потом резко превратились в полное неистовство. Я и раньше видела, как проделывали подобные трюки те, кто не обладает даром переоблачения; обычно исполнители просто меняли платья, из которых легко выскользнуть, одно на другое. Мой выбор одежды противоречил логике тех, кто знаком с техникой этого трюка. Так что же! Тут ведь работала магия, не так ли?

– Ну, ты покрасовалась, – сказал Бастьен, когда я вернулась на свое место.

– А то, – шепнула я в ответ, наблюдая, как Джамбини пытается проглотить нож. Ему удалось справиться с задачей примерно на треть, а потом он закашлялся. Пожав плечами, он прекратил это занятие и поклонился под запоздалые жидкие аплодисменты. – Эти люди заслужили хоть что-то за свои деньги.

Джамбини, или Джами, – таково, как выяснилось позже, было его настоящее имя, – высоко оценил мое представление. По окончании шоу мы встретились с ним в унылом баре отеля.

– Переодеться в штаны – это было гениально, – сказал он мне, опрокидывая стаканчик джина. Закралось подозрение, что он не пьет только во время представления. – Люди не один день будут репу чесать: и как это они сделали?

– Может, это слишком, – предостерег Бастьен. – У смертных могут возникнуть подозрения.

Я неуверенно пожала плечами.

– Это Вегас, дружок. Никто ни о чем не задумается. Тем более что тут каждый день случаются вещи и постраннее.

Джами нетерпеливо покачивал головой.

– А это платье в облипку? Это было великолепно. Чертовски здорово. Соберешься сюда переезжать, я тебя заманю к себе на работу ассистенткой. – Он хихикнул. – Люди станут пялиться на тебя, а мои фокусы побоку.

– Меня это нисколько не удивит, – строго сказал Бастьен.

– Что ж, спасибо, – сказала я, – но, думаю, у меня работы больше, чем мне нужно. Фоэба уже пристроила меня кое-куда.

– Браконьерша, – сказал Джами.

Фоэба засмеялась, взбалтывая вишенки в коктейле.

– Эй, я не вынесу, если…

По залу распространилась знакомая аура, и Фоэба притихла. Мы все, как один, обернулись. В бар входил Луис. Даже смертные, которые не могли почуять его, как мы, замерли и наблюдали за его шествием по комнате. В мрачном величии Луиса таилась мощная притягательная сила.

– Вот это босс, – произнес Джами, шутливо поднимая стакан. – Ты пропустил мое сногсшибательное представление.

– Я видел это раньше, – сказал Луис, садясь и подзывая жестом бармена. – Скажи честно, что такое необыкновенное ты учудил? Сжег шарфов больше обычного?

– Всего несколько заурядных переодеваний, – скромно вставила я.

Джами взялся за второй стаканчик. Он заказал сразу два, как только мы сели. Полагаю, он не хотел ждать лишнюю пару минут, пока ему нальют следующую порцию.

– Этот фокус всегда проходит «на ура» с суккубами. Даже с подсадными утками и заранее подготовленными костюмами никогда так хорошо не получается. Раньше, когда я жил в Ралейе, со мной работала одна девица, и она все делала правильно, но люди все равно догадывались, как это работает.

Алкоголь приятно будоражил тело, я решила сбавить обороты, чтобы совсем не потерять голову. Слова Джами пробились сквозь этот тёплый туман и пробудили воспоминание.

– Ралей… когда вы были в Ралейе?

– Я переехал оттуда несколько лет назад. Жил там около… ох, не знаю. – Джами глотнул джина, вероятно, в надежде обрести способность к счету. – Не так долго. Двадцать лет. Я там неплохо сбывал души, но, знаете ли, по-настоящему мои способности оценили только здесь.

– А когда вы там жили, не были ли вы знакомы с вампиром по имени Мильтон? – спросила я. Было нелепо вспоминать разговор с Хью здесь, в дешевом баре Лас-Вегаса, но еще страннее слышать упоминания о Ралейе дважды в неделю.

– Мильтон? – Джами вскинул брови и слегка помрачнел. – Да, я его знаю. Мерзкий сукин сын. Выглядит как…

– Носферату?[4]4
  Главный герой одноименного немого фильма немецкого режиссера Ф. Мурнау, вышедшего на экраны в 1922 году. Мурнау хотел экранизировать роман Брэма Стокера «Дракула», но не смог получить права, поэтому изменил имена персонажей и переиначил сюжет.


[Закрыть] – подсказала я.

Джами важно кивнул.

– С виду чистый вампир, и при этом сексот. Как такое возможно, это выше моего понимания.

Фоэба нахмурилась.

– Ты сказал – «сексот»?

Официант принес бокал для Луиса. Тот жестом задержал парнишку и посмотрел на нас.

– Еще по стаканчику? Еще один «Буравчик»[5]5
  «Буравчик» – коктейль из водки или джина с добавлением сока лайма и содовой.


[Закрыть] или «Космо»[6]6
  «Космо», или «Космополитан» – коктейль из водки, апельсинового ликера, сока лайма и клюквы.


[Закрыть]? Джами? Ты пьешь «Taнкерей»?

Джами выглядел обиженным.

– «Бифитер».

Луис выкатил глаза.

– Но это отвратительно и глупо. Принеси ему «Танкерея».

– Нет! – воскликнул Джами. – «Бифитер». Я пурист.

– Никто не ущемляет твои права, – не уступал Луис. Он посмотрел на сконфуженного официанта. – Принеси того и другого. Мы проведем тест. – Официант вздохнул с облегчением и поспешил удалиться, пока кто-нибудь снова не переменил заказ.

– Пустая трата времени, – сказал Джами. – Не обижайся, босс. Сам увидишь.

Луис оставался непреклонным.

– «Бифитер» для деревенщин.

– Джами, так что насчет Мильтона, – я попыталась вернуться к теме.

– Деревенщин! – Не думаю, что Луис нанес бы Джами большее оскорбление, если бы помянул его матушку. – «Бифитер» – изысканный напиток для утонченного вкуса. Ты знаешь, как я тебя уважаю, но, честно сказать, несмотря на весь твой опыт жизни по всему миру… ну… – Джами пьяно пытался нащупать способ, как завершить мысль. – Ты не прав.

Луис расхохотался, чего, как я отметила про себя, никогда не сделал бы Джером, если бы кто-либо из его подчиненных вдруг заявил, что он не прав.

– Увидим, мой друг. Дело непростое, это правда, проанализировать досконально основные ингредиенты и процесс перегонки.

– Джами, – предприняла я новую попытку.

– И тогда, – возгласил бес, – мы придем к согласию, что «Бифитер» намного лучше по обоим параметрам.

– Брось, Флер, – тихо сказал мне Бастьен. – Тебе не побороть джин. Попытайся завтра.

Я вознамерилась протестовать, но, послушав дальнейшую дискуссию между Джами и Луисом, пришла к выводу, что Бастьен прав. Джами так зациклился на защите чести своего джина, что едва ли вообще помнил мой вопрос о Мильтоне.

– А он завтра протрезвится? – недоверчиво спросила я.

– Нет, – ответила Фоэба. – Но обычно в первой половине дня он менее пьян.

Джин был принесен, и Луис с Джами полностью погрузились в его «научное» исследование, которое включало в себя изучение запаха и поверхностного натяжения. Не понимаю, какое значение последнее качество имеет для проверки напитка на вкус, но спорщики, по-видимому, придавали этому параметру серьезное значение.

– Боже мой, – пробормотала я в изумлении.

Бастьен покончил с коктейлем.

– Дело принимает серьезный оборот, а значит, мне пора. Что вы скажете, леди? Не хотите ли предаться дружескому общению в каком-нибудь клубе?

– Я сегодня рано встала, – с сожалением призналась Фоэба. – Мне, наверно, лучше пойти домой. Завтра увидимся на репетиции?

– Скорее всего, – сказала я. – Я обещала Маттиасу, что приду.

Луис, хоть и был увлечен анализом джина, услышав имя менеджера компании, поднял взгляд.

– Ого? Вы уже познакомились?

Я кивнула.

– Фоэба меня вписала.

Луис расцвел от радости.

– Отлично. Ты довольна?

Вопрос меня удивил, но потом я вспомнила его фразу, сказанную при встрече, о том, что он хочет иметь счастливых работников. – Думаю, да. Надеюсь, это будет весело.

– Хорошо. А что ты думаешь о Маттиасе?

Этот вопрос меня серьезно озадачил.

– Думаю, он был очень мил. Ты его знаешь?

– Только понаслышке, – ответил Луис. Разговор прервался, и я собралась было опять обратиться к Джами с вопросом о Мильтоне, но тут Луис предпринял безуспешную попытку вернуться к разговору о джине и полностью заслонил меня от беса. Завтра, решила я.

– Знаешь, – вкрадчиво сказала Фоэба, – я могу помочь тебе найти Маттиаса, если ты хочешь увидеться с ним сегодня.

Даже плывя на водочных парах, я понимала все плюсы и минусы случайного романа с Маттиасом. Если уж я и решусь сойтись здесь с кем-нибудь, это будет тот, кого я ни в коем случае не буду воспринимать всерьез.

Я ослепила Фоэбу и Бастьена своей самой дерзкой суккубовской улыбкой.

– Нет, это слишком по-домашнему. Я тут не для того, чтобы сразу обзавестись хозяйством. Давайте-ка поищем чего-нибудь более дикого и оторвемся в Вегасе по полной.

Бастьен радостно гикнул и схватил меня за руку. Он вел меня к выходу из бара и говорил о каком-то «классном танц-клубе», а я мимоходом взглянула в лицо Луиса. Он кивал Джами, всем своим видом показывая, что дискуссия ему по-прежнему интересна… Однако на лице его блуждала такая довольная и понимающая улыбка, что я подумала: не один только джин привел его в столь блаженное состояние.