Текст книги "Пленница бунтаря"
Автор книги: Регина Грез
Жанр: Ужасы и Мистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Демид вдруг игриво подмигнул, а может, у него просто дернулось веко от тяжелых воспоминаний.
– И чем все закончилось? – хрипло спросила я.
– Большим скандалом. Среди кусков метеоритов ученые нашли детали военных спутников и космических крейсеров соседних стран. Шесть лет назад две мощные державы втайне от общественности устроили битву за первенство в атмосфере. Судя по всему, получилась ничья, но резонанс звездных войн достиг Земли.
– Какой ужас!
– Большая часть информации скрыта, сама понимаешь. Причины появления аномальных зон в Сибири, Канаде и на Хайнани народу объяснили сбоем магнитного излучения после раскола Луны.
– И до Луны добрались… – прошептала я. – Мирон сказал, что ее пришлось по частям собирать обратно, я не поверила.
– Быстро подружилась с волчарой!
– Он меня спас…
– И ты отблагодарила, как смогла. Вылезай из машины, но не вздумай бежать. Церемониться некогда, просто идешь со мной и делаешь, что скажу. Останешься цела и в шоколаде. Я помню, ты любишь сладкое.
Над городом висел душный смог, пахло горелыми листьями, о времени суток можно было лишь догадываться, примерно первый час после полудня.
На месте центрального универмага возвышалась груда черных камней, а ближайший фонтан был завален битым кирпичом и кусками арматуры.
– Здесь… здесь… – нервно озирался Демид. – Где же эта вшивая псина?
– Что ты хочешь найти?
– Памятник бездомной собачке на площади. Помнишь такой? Лапка поднята, глазки жалобные. Он еще в твоем времени построен. Профессор Мишаян зарегистрировал вокруг него максимальный скачок энергии биополя, но мы не успели сковырнуть плиту, чтобы посмотреть источник. Сказка, да? Вон оно – то место, где исполняются мечты, мы стоим в эпицентре.
– А я тут каким боком замешана? Я не потомок Чингисхана, ну, правда. В звездолетах не разбираюсь. Демид, у меня каша в голове.
Он загадочно подмигнул.
– Хочу проверить одну теорию. Ульяна подсказала идею. Знаешь, Даша, новенькие здесь долго не живут, я уже простился с тобой, когда узнал, что волки украли. Мирон запросто мог тебя замокишам подарить или своим парням отдать на забаву.
– Не мог! По себе не суди. Он хорошо со мной обращался, – выкрикнула я.
– Ну, еще бы! Хотел продать подороже, а потом сам распробовал. Мне плевать по большому счету, важно другое – ты еще здесь и в своем уме, хотя я видел, как здоровых мужиков крутит местная «аномалька». Получается, ты ей приглянулась, Дашуль. Она тебе благоволит. Ты должна ответить тем же, ты же хочешь, чтобы в любимый город вернулись люди?
– Хочу.
– И все пошло по – прежнему – никаких монстров и летающих лошадей! – уточнил он.
– Если ты и Мирона считаешь монстром, то не уверена.
От пощечины Демида я чуть не упала, запоздало подумав, что в размах руки он и половины силы не вложил.
– Повторяй за мной, сучка! На планете должна остаться одна страна, одна нация, одна кровь. Тогда прекратятся войны и всякая грызня. Тогда исчезнет голод и нищета, мы построим райское общество. Каждому по заслугам.
Носком ботинка он подсек мою лодыжку, и я рухнула на колени, корчась от боли.
– Демид… это… это не так работает…
– Жить хочешь – правильно формулируй мысли! – заорал он мне в ухо, а потом дернул за волосы, и у меня потемнело в глазах.
– Я все сделаю, все сделаю – успокойся.
Он рехнулся, если надеется изменить мир воплями о национальном превосходстве. А вдруг получится? Не зря же Демид несколько лет вынюхивал и разведывал здешние чудеса.
Позади нас вдруг раздался ехидный женский смешок.
– Одну кровь он захотел… А ты уверен, что в тебе самом течет неразбавленная?
Из-за груды битых камней на месте фонтана вышла обнаженная Ульяна. Розовые соски торчали от холода, бледная кожа на животе покрылась пупырышками.
– Зачем явилась? – проворчал Демид, на миг отвлекаясь от меня. Похоже, вид женских прелестей не слишком его смутил.
– Слышала, здесь желания сбываются, вот и пришла за своей долей, – в глазах Ульяны мерцали недобрые красноватые огоньки.
– Зря стараешься. Я тебя не хочу, – брезгливо бросил Демид, но я заметила, как он сгруппировался, готовясь отразить нападение.
– Ты не хочешь, – это я уже поняла, но что скажет твоя зверюга…
Она обратилась волчицей уже в прыжке, и Демид отпустил меня, защищая лицо и горло. Сначала я ползла на четвереньках, потом поднялась и, хромая, пошла прочь от развернувшейся трагедии.
Среди битого кирпича торчала запыленная, будто седая голова металлической дворняги. Постамент с надпись «Полюбите собаку бездомную, одинокую…» скрыт под мусором. А прежде в специальную щель плиты сбрасывали мелочь – пожертвование на содержание питомников для брошенных животных.
В мое время существовала милая традиция – погладить медную лапку песика и загадать желание на удачу. Еще недавно я представляла, как познакомлю Мирона с родителями. Больше ничего не могу сообразить. Да… чтобы город жил и развивался, весной цвели яблони, летом липы, зимой грудки снегирей на рябине.
Звуки борьбы позади неожиданно стихли, разбитую площадь окутал туман. Я шла к зданию центрального рынка и не узнавала его. Стена проломлена, высокое крыльцо частично разбито, а на уцелевшей ступеньке стоит пара ребятишек младшего школьного возраста. Мальчик в белой рубашке и девочка в желтом платье. У них в руках воздушные шары – красный и синий. Я смотрю на шары и боюсь встретиться взглядом с детьми. Кажется, они машут мне, приглашая следовать за собой.
На секунду я замираю, а потом направляюсь к каменной лестнице. Пластиковые двери открыты, а в холле установлена стеклянная кабина лифта. Раньше такого не было. Раньше в самого входа размещались пестрые ряды с мясом и овощами, а у противоположной стены в аквариуме плавали живые карпы и осетры. Их вытаскивали сачком для покупателей так же как раков из соседнего отсека.
Сейчас на пустых прилавках брошены пластиковые пакеты и куски мятого картона. Пока вертела головой, потеряла из виду детей, и, немного подумав, заглянула в лифт. Никого. Портал работает мгновенно… Заставила себя улыбнуться.
– Отвезешь в Телецентр к Мирону? Или ты можешь только на кулички к чертям? Подпольные черти мясорубку бабы Доры вернули. Верните меня домой, а потом Мирону покажите дорогу ко мне.
У входа раздались тяжелые шаги и хруст раздавленного стекла в пыли на полу. Демид зажимал ладонью шею, из которой обильно текла кровь, а лицо у него было перекошено от боли и ярости.
– Куда… Стой!
Я попятилась в лифт и, не глядя, начала нажимать кнопки вызова. На втором этаже попытаюсь убежать и спрятаться, скоро Мирону сообщат о моей пропаже, он снова спасет меня.
Демид пошатнулся и, опираясь о прилавок, продолжал двигаться в мою сторону, действовал как слепой или чересчур прислушивался к себе. С ним явно происходило что-то странное.
– Даша, где ты? – бормотал он, с уголка рта стекала струйка слюны.
Лифт дрогнул и бесшумно заскользил вверх, унося меня на неведомый этаж, номера кнопок были замазаны желтой краской. Выглянув из стеклянной кабины я заметила, как Демид корчится на грязном полу, а потом стены мягко завибрировали и сверху послышался нарастающий гул. Снаружи стало темно, хоть глаз выколи.
Я схватилась за поручень у заклеенного рекламным плакатом зеркала, присела на корточки и зажмурилась Рюкзак Демида оттягивал плечи, пришлось снять его и опереться коленями на тяжеленькую ношу. И почему не догадалась выбросить еще в холле…
Слабый писк мягко оповестил о том, что кабина остановилась, двери раскрылись. Я медленно выпрямилась и, выставив рюкзак в виде щита, осторожно вышла на лестничную клетку. Какой знакомый бетонный пол… И голубые стены, и вязаный коврик у порога. Но, главное, двери в квартиру, где я выросла вместе с сестрой я тоже узнала. Двери в мою родную квартиру.
Указательным пальцем я впилась в черный квадрат звонка, а потом, что есть силы, заколотила кулаком по железу. Мне открыл папа, а за плечом его стояла заплаканная мамочка в плаще, наверно, собиралась куда-то выходить. Увидела меня и села на табурет возле полки с обувью в прихожей.
– Вернулась! Живая! Ну, слава богу…
– У тебя совесть есть вообще? Второй день ни звонка, ни сообщения. Мы уже обратились в полицию, – строго сказал отец.
Я глупо улыбалась и старалась стащить с себя курточку. Мама кинулась помогать, параллельно ругая отца за черствость.
– Ты что, не видишь, ей плохо? Дашенька, проходи, родная, что с тобой случилось? Где он тебя держал?
– Я была на работе. Простите, что не смогла сообщить. Я все объясню.
– Давай, раздевайся, проходи. Голодная или в ванну сперва?
Я замялась на пороге, оглядываясь на закрывшийся лифт. Я не могла до конца поверить, что жуткая сказка кончилась и некоторых ее участников я больше никогда не увижу.
Глава 21. Волчий приоритет
Мирон был на грани того, чтобы обернуться зверем и пойти по Дашиному следу, ориентируясь на знакомый запах. Когда ему сообщили, кто именно забрал ее с собой на прогулку, короткое удивленье быстро сменилось чудовищным подозрением и желанием забыть о почти братских узах с Антипом.
А потом в центре города прогремел взрыв, и каждый «выживанец» понял, что месть потревоженной аномальки будет беспощадной. Город любил тишину и сурово наказывал ее нарушителей.
Найти Антипа оказалось проще простого, он чудом не пострадал от коварства Демида, и после трепки вожака сбивчиво объяснил мотивы своих деяний в отношении Даши.
Узнав, что девушка попала в руки к псевдо-жениху, Мирон чуть не взвыл в полный голос и помчался в тайное логово Демида. Но опоздал, в подвале уже никого не было. Зато на скрипучих качелях во дворе грызла засахаренный чупа-чупс девочка с прозрачными глазами.
Она-то и подсказала нужный маршрут, а потом упорхнула вместе с голубями на соседнюю крышу. Там стая прогоняла чересчур любопытного кота, промышлявшего птенцами.
Оранжевый леденец на сплюснутой палочке упал в лужу возле песочницы с треснувшим ведерком и двумя выцветшими формочками в виде геометрических фигур. Некому играть…
До развалин ЦУМа Мирон добрался быстро, а там и волчье чутье не понадобилось, чтобы продолжить поиски. Кровавый след вел на ступени рынка, из гулкой пустоты которого слышался самодовольный голос Ульяны.
– Плохо тебе, шкура? Ничего, надо помучиться, будешь знать, через что мне пришлось пройти. Терпи, псина паршивая, терпи! Если не сдохнешь, станешь одним из нас.
– Это вряд ли! – заявил Мирон, обходя груду битого кирпича у порога. – Где моя Даша?
– Я ей не сторож! Вечно лезет, куда не просят.
Ульяна презрительно фыркнула, поднимаясь в полный рост, обхватила ладонями голые груди, испачканные в чужой крови. Посмотрела на вожака с торжествующим вызовом победительницы. Мирон перевел взгляд на пол, где корчился с пеной на губах давний недруг. Сейчас в вытаращенных глазах Демида читалось немыслимое страдание и смертный ужас.
– Что-о-о вы со мной сдела-али?
– Могла бы сразу прикончить, чем такое сотворить! – прошептал Мирон, изучая его окровавленную шею. – Злая ты женщина, Уля, я всегда это в тебе подозревал.
Словно в подтверждение его слов Демид захрипел, выгнул позвоночник дугой, опираясь на затылок и пятки, затрясся всем телом, обрастая густой темной шерстью. Надо было спешить.
Мирон положил прохладную ладонь на вспотевший лоб Демида.
– Куда Дашу спрятал? Говори правду, от боли избавлю. И даже выжить помогу.
– Та-та-там… ту-ту-да… скры-ы-лась.
Мирон проследил направление когтя на правой обезображенной руке-лапе и медленно пошел к лифту. Разумеется, кабина была пуста, только сдувшийся воздушный шар голубого цвета колыхался в углу под зеркалом.
Сзади послышалась непривычно заискивающая речь Ульяны.
– Она все домой рвалась. Получилось, наверно… Аномалька с ней церемонилась. Но ты не переживай. Можно временной генератор настроить. Буров подскажет, если дотянет до утра. Я его знаю. Он сильный, выдержит. Давай в больничку отвезем.
– Неужели пожалела?
– Теперь он мой навсегда, – плотоядно улыбнулась Ульяна. – Если вылечу, будет руки лизать…. И другие части тела по первому требованию.
Мирон оглядел потолочные балки, серые стены и прилавки с мусором, представил, каково было впечатлительной Даше тут прятаться, и застонал про себя. «Как же я допустил…»
А вслух мрачно ответил Ульяне:
– Тебя брат ждет возле драмтеатра. Я его немножко помял и теперь он сильно расстроен. Передай, что больше знать его не хочу. И тебя заодно. Я теперь буду, как этот пес – только за свои личные интересы биться. Устал от вашей непроходимой тупости и подлости. Я же для вас старался… ради вас на все был готов, а вы мне Дашку не сберегли, суки.
Но спорить и ругаться было некогда, да и не любил Мирон долгие разговоры. А тут как раз Демид закончил жуткую метаморфозу и уверенно встал на четыре лапы, вывалив из пасти багровый язык. Оценив габариты свирепого волкодава, Ульяна опасливо попятилась к выходу, ударилась пяткой о кусок арматуры и, круто развернувшись, побежала к раскрытым дверям. Наверно, удачно вспомнила о брате, которому требовалось ее участие.
Мирон краем глаза заметил смуглые фасолины ее худых ягодиц – брезгливо поморщился. Но пришлось отскочить в сторону и запрыгнуть на ближайший прилавок, спасаясь от клыков оборотня. Захлебываясь рычанием, пес рвался в бой.
– Тихо, тихо! Сейчас я тебя успокою, – пробормотал Мирон, избавляясь от куртки. – Не бойся, не насовсем, ты мне еще про временной генератор должен секрет открыть, показать дорожку в Дашенькин город.
Он запустил в песью морду футболкой и сдернул с себя штаны. «Целее будут, неловко потом в рванье мотаться по городу». Через пару мгновений посреди зала жестоко бились два хищных зверя, схожих по размерам и силе. Но волк превосходно владел каждым мускулом, а большой пес уступал в опыте, терял секунды на осознание своей новой сути. И, наконец, жалобно заскулил, подмятый соперником.
Спустя полчаса Мирон загрузил израненное тело Демида в пикап и выехал в сторону Телецентра. Тимоха встретился на полпути, выслушал приказ вожака еще раз обыскать здание рынка, вдруг повезет и Даша откликнется.
До наступления сумерек к поиску присоединились прочие друзья – «выживанцы», но и они вернулись ни с чем. А к закрытию ворот притащилась виноватая парочка – Антип с Ульяной. Покаялись перед вожаком, обещали верно служить общему делу, потому что больше идти некуда и жить незачем. Да и опасно без поддержки стаи.
Мирон поручил им допросить Демида, когда тому станет легче, а сам отказался от традиционного общего ужина, укрылся в оранжерее. Хотелось побыть одному. Но и этого не получилось, юркая Каринка сползла с потолка, обняла за шею и прошептала в ухо:
– Ее в Темени нет, не ищи. Она вернулась к своим.
– А я для нее не свой? – горько спросил Мирон, а потом встрепенулся. – Почему ты так уверена, что тут Даши нет?
– Ворона сказала. Она сама видела.
– Какая еще ворона?
– С нашего чердака. Я ее кормлю. Она прилетает с рынка. Там уже нет еды, а у меня есть. И тебе сейчас принесу.
Каринка погладила Мирона по щеке и скрылась среди разросшихся фикусов. Там у нее был собственный склад припасов. Печенье, корочки, мармелад… несколько детских книжек.
Мирон тихо, чтобы не смутить, окликнул девочку:
– Эй, Каринка, а ты когда говорить-то научилась?
В разрезе плотного листа монстеры мелькнул лукавый взгляд.
– С птицами и цветами всегда, а с людьми недавно. С людьми трудней всего говорить, но я для Тимки стараюсь. Он мне книжки с картинками носит, читаем вместе.
– Вместе – это хорошо, – прошептал Мирон.
Потом опустил тяжелую голову на грудь, закрыл глаза.
«Ничего не замечаю, не контролирую – жизнь идет своим чередом по неписаным, неуловимым законам… Вечная суета ради жрачки и крыши над головой. Мечешься, жилы рвешь, рычишь и прешь напролом, а все равно топчешься на родной поляне, блудишь в трех соснах и дальше носа не видишь.
Была теплая, милая радость в руках, и ту не смог удержать – отняли, украли свои же друзья-соратники. Нет, надо что-то срочно менять. Для начала найти к Даше лазейку. Буров сумел попасть в ее мир, значит, и я туда в гости наведаюсь».
Глава 22. Щедрые отступные
Даша
Когда я вышла из ванной, родители, потупившись, сидели на диване в гостиной, а дорогая сестрица ерзала в кресле, не сводя взгляда с моего раскрытого рюкзака. Он доверху был набит внушительными пачками купюр.
Придерживая на груди халатик, я присела на корточки и вытряхнула содержимое рюкзака на наш старенький ковер.
– Папа, помоги сосчитать!
Отец, кряхтя, присел рядышком со мной на пол, раскраснелся и вместо денег взял меня за руку.
– Даша, мы очень за тебя переживаем, что это такое?
– Моя заработная плата за минувшие выходные. Сейчас возьмем пару пачек и пойдем в банк, если не фальшивые, положим на счет и остальные. Я хочу купить квартиру.
Мама ахнула и с тоской посмотрела на Юльку. Та встрепенулась и ехидно заметила:
– Каким же местом можно столько заработать за три дня?
– Да, пришлось попотеть, но, как видишь, от меня не убыло. Ты, пап, считай-считай!
На седьмом миллионе рублей отец взял паузу и пошел на кухню водички попить, его место рядом со мной Юлька заняла – сползла с кресла, поглаживая живот, но ее тоже ненадолго хватило.
– Даша, серьезно, чьи это деньги?
– Мои. Мам, есть что поесть? Закажи суши, пожалуйста. Самый большой и вкусный набор.
Я собиралась действовать решительно. Хотелось немедленно поменять свою жизнь и занять каждую минуту, чтобы не осталось места смутным переживаниям и дурным прогнозам. На все расспросы родных отвечала сдержанно. Придумала четкую легенду, будто Демид предложил мне участвовать в социальном эксперименте, я с блеском прошла все испытания и получила главный приз.
Только поймав уважительное восхищение в глазах сестры, я чуть не разревелась. Наконец-то неудачница Дашка смогла сорвать куш… «Нежели наша недотепа так дорого стоит?» Может, зря наговариваю на Юльку, и она по-настоящему гордится мной.
– А где Демид? У вас же назревал романчик.
– Юлия, прекрати! – одернула ее мама. – Мы тут сходили с ума, отец опять начал курить. Если бы с Дашей что-то случилось, я бы не выдержала.
– Я тоже вас очень люблю, – голосу моему не хватало твердости, а радость немного горчила.
Счастливый финал казался смазанным и неполным, хотя я честно старалась его приблизить. И что теперь? Всем привет, отправьте меня обратно в будущее. Я не успела полетать на аэробайке вокруг городской телевышки, не успела сочинить бабе Доре письмо от внуков, – старушка ведь каждый день ждет вестей, а на подхвате только расторопные чашки-блюдца.
– Даша, Даш… можно спросить, а Демид еще к нам зайдет?
– А? Что? Хм-м… Демид… Надеюсь, никогда его больше не увижу. Он меня подвел.
На следующий день знакомый риэлтор дяди Саши показал нам три приличных квартиры, я их забраковала и попросила расширить зону поисков. Родители не узнавали меня, Юлька стала непривычно ласковой.
– Куда ты торопишься? Зачем тебе вообще переезжать? – вкрадчиво расспрашивала сестра.
– Хочу жить отдельно.
Она пыталась вызвать на откровенность, но я молчала как глубоководная медуза. Успокоив родителей, я уходила гулять по городу без особой цели, побывала на всех памятных местах, заново познакомилась с родными улочками, обращая пристальное внимания на дома, которые видела сотни раз на бегу. Казалось, они в любой момент могут со мной заговорить, поделиться своей историей. Казалось, они живые…
Вечерами я искала в интернете информацию об истории края, узнала, что идеи независимости отдельных регионов Сибири были оглашены еще в 1865 году, дело чуть до вооруженного восстания не дошло, но царская власть заговор раскрыла и активистов предали суду, а после сослала по известному маршруту – ага! – в ту самую Сибирь.
И после развала Советского Союза некие политические лидеры за Уралом мечтали об автономной Сибирской республике. Даже придумали флаг на манер американского: в левом верхнем углу голубое поле со снежинками вместо звезд, а остальное пространство занято бело-зелеными полосами. Вот такой атрибут Соединенных Штатов Сибири получился. Так что Мирон идет проторенной тропой, только куда она его приведет – вопрос сложный.
А я на карту России смотрю и вижу – наша Тюменская область похоже на сердце в центре большой страны, а еще на горящий факел. Можно ли живое пылкое сердце из груди вынуть? По рознь нас гибель ждет. Неужели Мирон этого не чувствует? Как же надо народ довести, чтобы решили себя по живому рвать… на полосатые тряпочки – лоскутки.
Через неделю я купила квартиру на шестом этаже в панельном комплексе неподалеку от Телецентра. Окна выходят на уютный зеленый двор, проезжая часть в стороне, почти не слышно гула машин. Я не торговалась, и прежние хозяева оставили мягкую мебель, приличный кухонный гарнитур и встроенную бытовую технику.
Пришлось только смеситель в ванной поменять и приобрести новую мойку с тумбочкой. А еще я хотела найти мягкий ковер в спальню и красивые шторы. Вещи выбирали с Юлькой в недавно открывшемся торговом центре, думаю, мама нарочно попросила ее за мной присмотреть.
Ради беременной сестры я даже храбро заходила в лифты с рекламными баннерами, а потом озиралась вокруг в поисках знакомых ребятишек с воздушными шарами. Я не успела им сказать, чтобы Тимоху оставили в покое. Я вообще ничего не успела…
В первые выходные октября дядя Саша отвез меня в село Исетское повидаться с Рысюшкой. То есть памятник посмотреть, конечно. Я только душу растравила, сидела на кромке бордюра и пыталась пересказать, как хорошо идут мои дела.
– Емшан, емшан! Скучаю и жду. Передай Мирону, если получится.
Емшан – это название степной травы, а еще секретный пароль вызова товарища на подмогу, если верить древним преданиям.
Золотая рысь даже ухом не повела, а я спросила у местных, как пройти к парку, где на граните выбиты имена земляков, не пришедших с войны. И там сквозь слезы обещала:
– Не бойтесь замерзнуть, каждой весной огонь снова будет гореть в памятный день. Придут люди, принесут цветы, помолчат вместе с вами. Вспомнят.
Потом мы заехали в деревушку, где должна проживать баба Дора в расцвете лет. Наугад заехали, я ведь полное название населенного пункта не знала, только три буквы в середине слова – «лоб». К сожалению, поиски ни к чему не привели, из знакомых построек я вспомнила только здание клуба с библиотекой. Но сейчас в книжном зале висел портрет мужчины-президента. Загадочной Людмиле Полевой еще предстоит долгая политическая борьба.
Когда я начала бормотать про грядущий апокалипсис, дядя Саша уволок меня обратно к машине и пригрозил, что маме пожалуется.
– Дашка, кончай дурить! Родители извелись, говорят, что подменили тебя в командировке. Сходи к хорошему врачу, лекарства попей.
– Мы на море собираемся, дядь Саш. Вот загранпаспорта получим и махнем в Турцию или Тайланд.
Я лукавила, сама никак не могла город оставить, а билеты хотела родным купить, но мама наотрез отказалась ехать, Юльке скоро рожать. За последние дни сестрица притихла, не спорит со мной, не попрекает бешеными деньгами непонятно за какие заслуги, старается помочь.
Недавно предложила мне должность менеджера в компании супруга.
– Мы расширяемся, есть возможность взять дополнительного работника. Костя не против.
– Неожиданно. Неделю назад у вас были финансовые трудности, сомнительные бухгалтера не требовались.
– Ой, не начинай! Тебе была нужна передышка после судебных разборок. И вообще, мы с мамой решили, что тебе пора проявить самостоятельность, инициативу. Первое место ты тоже через знакомых нашла, тетя Света потом локти кусала, извинялась за директора – жулика.
– А что изменилось? Я ведь спрашивала тебя о работе сразу после увольнения.
– Ну, прости! Я хотела, чтобы помогла с малышом, Даш, ты лучшая сестра, – добрая, заботливая, ответственная.
– Лучшая бесплатная нянька, – сухо резюмировала я. – Понятно!
Юля растерянно заморгала и накуксилась.
– Мы с Костиком уже все обсудили, мы тебя официально устроим – стаж, отчисления в Пенсионный – как положено, можешь в офисе даже не появляться. Просто будь рядом, когда Ярик родиться, я не хочу опять маму напрягать.
– Вы хотите назвать сына Ярославом? – уточнила я.
– Сейчас популярны старинные имена. Мне и Демид нравится, и Тихон… но мы еще выбираем. Я хочу что-то оригинальное, чтобы не на каждом шагу встречалось.
– Мирон, – подсказала я и спряталась в ванной комнате, чтобы немного всплакнуть.
Наверно, осенняя погода так влияет на мое и без того шаткое настроение. По любому пустяку готова хандрить, смотрю банальные телешоу по вечерам, мучаюсь бессонницей и не могу выкинуть из головы мужчину, способного обращаться в волка. Сколько ему сейчас лет?
Может, он еще не родился, а я уже его люблю. Безнадежная затея. Просто знаю, что больше ни с кем не смогу испытать такой водоворот чувств – от неприязни до нежности, от возмущения до восхищения. Мне было с ним по-настоящему хорошо. Во всех смыслах. Как может в одном человеке уживаться основательность и авантюризм?
Он без зазрения совести украл меня из лагеря Демида и провозгласил себя борцом за свободу, равенство и справедливость. Грозил ремнем, не пустил смотреть бронированного ежа, ревновал с безобидному Тимохе… целовал в стоге сена. Где еще такого найти?
А вдруг забудет меня и женится на Ульяне? Она настырная, умеет своего добиваться любой ценой, обид не прощает. А вдруг Мирон ей откажет в очередной раз, и Ульяна устроит ему новую каверзу. Антип думает только о себе. Кругом подстава, и меня нет рядом. Бедный бунтарь.
От переживаний у меня усилился аппетит, но стало тошнить по утрам. Я купила в аптеке тест, и беременность подтвердилась. Первым делом сказала о своем состоянии Юльке, приготовилась выслушать в ответ порцию колкостей, а та неожиданно растрогалась и обещала во всем поддержать.
– Даш, я тебя умоляю, не делай глупостей! Плевать на мужиков, сами воспитаем, у нас папка еще ого-го и мама обрадуется. Не вздумай киснуть! Я тебе вагон детских вещей отдам, некоторые даже с этикетками, ну, ты же знаешь, я беру всегда много и про запас, а малявки растут быстрей. Кроватки, коляски, велосипед… Даш, ты слушаешь? И как раз пройдешь со мной курс начинающей мамы. О-ой… уже совсем скоро пройдешь…
В телефоне послышались стоны, а потом приглушенная ругань.
– Костя, вызывай скорую, ну, чего стоишь, поехали за наследником!
Узнав спустя сутки, что племянника назвали Платоном, я сперва обалдела, а потом настроилась принять самое живое участие в его воспитании, чтобы корректировать интерес к религии, спорту, биржевым ставкам и риэлтерскому бизнесу. И вообще как-то взбодрилась, накупила кучу полезной еды, записалась в поликлинику. Приготовилась смотреть только вперед.
А сегодня после обеда позвонил папа и напряженным голосом попросил приехать как можно скорей.
– С нами все хорошо, не волнуйся. Соскучились, хотим тебя повидать, посидеть за столом все вместе, как в добрые времена. Ты в последнее время отдалилась от нас, может, мы в чем виноваты.
– Пап, перестань…
– Надо поговорить, Даша. Еще сюрприз тебя ожидает. Надеюсь, приятный. Ждем!
После такого настойчивого приглашения-просьбы я собралась за пять минут и вызвала такси, на улице накрапывал дождик и очень похолодало. Пока поднималась по лестнице до квартиры родителей, раздумывала о причине странного тона отца. Вчера еще они с мамой весело обсуждали появление внука, перебирали семейные альбомы, гадали на кого будет похож, планировали подарки. Что там опять стряслось?
В прихожей пахнет пельменями, точнее горячим бульоном с лавровым листом и молотым перцем. Ух, налопаюсь сейчас! Но мама делает большие глаза и ведет в гостиную, а там с кресла поднимается Мирон. Высокий, серьезный, родной. Волосы закручены в узел на затылке, рукава голубого свитера закатаны по локти, джинсы темные или это у меня в глазах помутилось…
– Здравствуй, Даша!
– Привет.
Я больше ничего не могу говорить. Я делаю шаг навстречу и попадаю в плен сильных, надежных рук. Теперь стараюсь крепко зажмуриться, чтобы сдержать слезы, но они рвутся наружу и высыхают на теплых губах Мирона.
– Даша, не плачь, я ведь уже здесь. Ну, ты чего, правда… я тебя люблю. Никому не отдам.
– Кхм… кхм…
Папа грозно раскашлялся на диване, рядом мама заняла оборонительную позицию:
– Может, пора за стол? Обед стынет.
Наконец я справилась с эмоциями и виновато вздохнула, пока Мирон вытирал мои мокрые щеки ладонью.
– Выдумала тоже реветь. Нос и так красный. Замерзла? Кушать хочешь? Я мясо привез. Попросим маму нажарить. Под наливочку хорошо пойдет.
– Опять ежат-тину? – нервно спросила я, борясь с икотой.
Мирон не успел ответить, как папа резонно заметил, что спиртное мне нельзя употреблять по причине интересного положения, а потом громко добавил:
– Но остальным-то в обязательном порядке требуется по сто грамм, я так считаю.
В гостиной наступила тишина, за полминуты которой я окончательно успокоилась и встала плечо к плечу с Мироном лицом к родителям.
– Вы уже познакомились? Этот мужчина мне очень дорог.
– У нас будет ребенок, я правильно понял? – тихо спросил Мирон, бережно стискивая мои пальцы.
– Угу! – невнятно пробормотала я, опустив взгляд на мамины вязаные тапочки. Платошке она обещала крохотные пинетки связать – голубые с помпончиками.
– Такими темпами я скоро сестер обгоню по внукам, ядрен батон! – гаркнул вдруг отец. – Ну, чего застыли, как обмороженные, мать, собирай на стол. Будем отмечать!
На кухне было тесновато и стол решили накрыть в гостиной. Потом я сидела рядом с Мироном и хлопала глазами на внушительную гору пельменей. Вот и молотый перчик, вот и сметанка холодная – все, как я заказывала дней десять назад в параллельном мире. И главное, Мирон запросто беседует с моими родителями. Получается, я волшебница?
Или просто удачное совпадение.
– Даша, тебе бульончика принести или налить молока? – спрашивает мама.
– Спасибо, я сыта…
– Опять тошнит? Есть компот из кураги, в прошлый раз помогло.
– Ну что вы со мной, как с маленькой или больной? Я отлично себя чувствую! Не обращайте внимания.
На самом деле хотелось прилечь на диван и наблюдать за Мироном со стороны – как вдохновенно он уплетает пельмени, как выразительно двигает бровями, отвечая отцу и улыбаясь маме.
А вдруг Мирон пришел повидаться и снова исчезнет? Может, он уже через пять минут растворится в воздухе, и я потащусь одна в нарядную квартирку на шестом этаже. И там до полуночи буду жаловаться безмолвной сахарнице на свое унылое житье. Так ведь она не из компании бабы Доры, не сумеет поддержать диалог.
От такой кошмарной мысли я схватилась за колено Мирона, исполненная решимости следовать за ним хоть на Обскую губу в январский мороз и ветер. Но лучше бы, конечно, в пряничную избушку посреди соснового бора рядом с медовой рекой. И чтобы смолой пахло от июльской жары. И никаких комаров – ни мелких злыдней, ни человекоподобных чудиков.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.