Текст книги "Рука в перчатке"

– Каким образом он мог это сделать?

– Разговорами. – Клара прикусила губу и замолчала, но через секунду, справившись с дрожью в голосе, продолжила: – Я не хочу… Ты даже не представляешь… как невыносимо больно об этом говорить.

– Представляю. И очень хорошо. Мне за свою жизнь тоже довелось кое-что узнать о боли. А о чем преподобный беседовал с твоей мамой?

– Не знаю. Мама всегда была прихожанкой его церкви, но без особого рвения… так, ничего особенного. Просто ходила в церковь и один-два раза в год приглашала преподобного на ужин. И вот три месяца назад, когда мама начала… скажем, понемногу смиряться с папиной смертью, к ней стал захаживать Тоала. Они вели длинные конфиденциальные беседы. Изо дня в день. С тех пор мама стала похожа… не знаю, как объяснить… В ее глазах появилось выражение обреченности и смертельной тоски. Она ничего не говорила нам с Делией, ни словечка. Мы пытались подслушивать и подглядывать, но они вели себя очень осторожно. Короче, мы так ничего и не выяснили.

– И в чем, по-твоему, там было дело?

– Делия считала, что он заполучил власть над нашей мамой, трудно сказать каким образом, и намеренно ее мучил. Я тоже считала, что он ее мучил – я это отлично видела, – однако объясняла все тем, что мама не жалела ни сил, ни времени, ни денег на поиски убийцы отца. Вскоре после того, как преподобный зачастил в наш дом, он даже прочел проповедь на тему греха отмщения. Ты ведь знаешь, он фанатик. Тем временем мама таяла буквально на глазах: она практически с нами не разговаривала и почти ничего не ела. И вот однажды утром Делия вошла к ней в спальню и обнаружила мамино бездыханное тело. Реакция Делии, естественно, отличалась от моей. Ведь мы с ней очень разные. Хотя думаю, все дело было в том, что именно Делия в то утро отнесла маме кофе и поняла, что та мертва.

– Выходит, по-твоему, Делия, говоря о том, что хочет застрелить человека, имела в виду Тоалу?

– Определенно. – Клара нервно сплела пальцы. – Тут еще вот какая штука. Похоже, я усугубила ситуацию. Как-то вечером недели две назад преподобный нанес мне визит. Делия не хотела, чтобы я впускала Тоалу в дом, но я не послушалась и позволила ему со мной побеседовать, а потом – еще два или три раза. Я надеялась, что он наконец объяснит, что произошло с нашей мамой. Я спросила его прямо в лоб, о чем они так часто беседовали. Он ответил, что мама унесла свою тайну в могилу. А он приходит сюда исключительно для того, чтобы наставить меня на путь истинный и вернуть в лоно Церкви. Я перестала туда ходить с тех пор, как преподобный зачастил к нашей маме. Мне нестерпимо было видеть и слушать его.

– Но почему твои встречи с Тоалой усугубили ситуацию?

– Потому… Мне показалось, Делия решила, что преподобный делает со мной то же самое, что сотворил с нашей мамой. Я объяснила, что просто вожу его за нос или, по крайней мере, пытаюсь, но Делия мне не поверила, поскольку принимала в штыки все, что связано с Руфусом Тоалой. Ведь мама целых два месяца уклонялась от ответов на наши вопросы.

Диллон, нахмурившись, задумчиво посмотрел на девушку:

– Если она так страстно ненавидела Тоалу, что готова была его убить, то она могла так же сильно ненавидеть и Джексона?

– За что Делии его ненавидеть?

– Ну а что, если… что, если… – Диллон был не в силах продолжать и, распалившись, спросил: – Ты читала газеты? Поняла их грязные намеки? Ты в курсе, о чем шепчется весь наш треклятый город? О Джексоне и его женщинах?

– Но причем здесь Делия?

– Разве она не женщина?! – взорвался Джексон.

– Ох!.. Так ты хочешь сказать… Ох!.. – Клара поджала губы и наконец произнесла: – Да ты у нас просто шикарный поклонник. Блеск! Сперва ты обвиняешь Делию в убийстве, а теперь еще и в том, что она любовница Дэна Джексона…

– Я ни в чем ее не обвиняю! – И действительно, в его страдальческом взгляде можно было прочесть что угодно, кроме обвинения. – Но боже мой, что я должен думать?! И чему верить? Зачем, по-твоему, я сюда пришел? Что, ради всего святого, она делала поздно вечером в кабинете Джексона со стволом в руке?!

– Револьвер лежал там на стуле. Она просто взяла то, что ей принадлежит.

– Но что она забыла в кабинете Джексона?

– Собиралась отдать ему подписанную мистером Саммисом записку с указанием оставить за мной мою должность. Джексон меня уволил.

– Кто тебе рассказал о записке?

– Делия. А мистер Саммис подтвердил.

– Ты видела записку?

– Нет. Она, наверное, у шерифа. Но думать, что Делия водила шашни с Джексоном, – полный абсурд! То же касается и меня. Я обратила внимание на те грязные намеки в газетах, но решила, что они адресованы мне. Ни я, ни Делия ни за какие коврижки не позволили бы Дэну Джексону даже пальцем до нас дотронуться. Эй, в чем дело?

Внезапно вскочив с места, Диллон схватил Клару в охапку:

– Твою руку! – Он так крепко стиснул ей пальцы, что захрустели кости. – Дай мне ее пожать! Какого черта?! Милая, дорогая, прекрасная Клара! Я собираюсь уладить это…

– Я тебе не дорогая! И ты чуть не сломал мне пальцы!

– Ох. Прости, ради бога! – Он поцеловал Кларе руку и сел за стол напротив девушки. – Вот так. Теперь я с легким сердцем начну борьбу. Если, конечно, сумею включить мозги. Что ты там… Ах да! Ты говоришь, револьвер лежал на стуле. Но с чего вдруг? Ведь револьвер был у нее в сумочке.

– Ее сумочка тоже оказалась в кабинете у Джексона. На письменном столе.

– Хорошо. Но кто вынул оттуда револьвер?

– Делия не знает. Никто не знает. Сумочку, в которой лежали револьвер и патроны, украли из автомобиля еще днем, когда тот был припаркован на Холли-стрит.

– Кто это сказал?

– Сестра.

– Ну и каким образом она нашла сумочку?

– Делия ее и не находила. И снова увидела сумочку лишь в кабинете Джексона, когда пришла отдать ему записку. Джексон был мертв, сумочка лежала на столе, а револьвер – на стуле.

Диллон вытаращил на Клару глаза:

– Выходит, она явилась в контору вообще без сумочки?

– Естественно. А как иначе? Сумочку ведь украли!

– Выходит, сумочка находилась здесь, когда Делия… и револьвер… боже правый! – Диллон пожевал губами. – Послушай меня. Ситуация даже хуже, чем… Значит, вот оно как получается… И ты отдала сестру на милость Лема Саммиса!

– Ты что-то подобное уже говорил! – возмутилась Клара. – Он не сделает ничего, что может навредить Делии. Ни секунды не сомневаюсь.

– Может, и так. Может, ты и уверена. А вот я нет. Этот человек относится к подчиненным, как генерал – к своим солдатам. Он их любит и гордится ими, особенно тогда, когда они идут на смерть под его командованием. Что вполне естественно. Настоящий генерал и должен быть таким. Джексон был партнером и зятем Саммиса. Кто знает, какие политические интересы и мутные схемы за этим стояли. Я сказал, что нам срочно нужно что-то делать, а теперь буквально кричу об этом. Я пришел сюда в первую очередь затем… и, слава богу, что пришел, так как узнал гораздо больше, чем рассчитывал… затем, чтобы сообщить, что хочу стать адвокатом Делии.

– Ты хочешь сказать, стать ее защитником?

– Вот именно.

– Но ведь мистер Саммис уже пригласил Харви Энсона.

– Знаю, что пригласил. Но послушай меня. Во-первых, что бы ты там ни думала, мы не можем быть уверенными в Саммисе, тем более учитывая такую улику, как сумочка. Повторяю еще раз: ей угрожает смертельная опасность. Во-вторых, на бумаге, которую, как я говорил, Делия прочла мне вчера в офисе, стоит моя подпись. И речь там идет о возможных последствиях для лица, совершившего убийство. Если я стану адвокатом твоей сестры, меня не смогут допрашивать, и, полагаю, я смогу сделать так, чтобы бумага не фигурировала в качестве вещественных доказательств, поскольку в противном случае это наверняка убедит любых присяжных в том, что они имеют дело с предумышленным убийством. Ты, конечно, можешь выступить на суде и показать, что если Делия кого и собиралась убить, так это преподобного Руфуса Тоалу, и объяснить почему… – (Клара закрыла глаза и содрогнулась.) – Конечно, я все понимаю. Но что еще я могу сделать? К тому же велика вероятность, что присяжные не поверят и тебе тоже. История чрезвычайно сомнительная с точки зрения всех, кто не знает Делию и обстоятельств дела. Нам во что бы то ни стало необходимо скрыть факт наличия той бумаги и визит ко мне Делии. Быть может, ты считаешь меня недостаточно опытным, чтобы доверить мне судьбу Делии, однако наша фирма «Эскотт, Броуди и Диллон» имеет отличную репутацию и может защищать интересы клиента ничуть не хуже Харви Энсона. Ты ее ближайший родственник и вправе сменить адвоката… Мне подойти к телефону?

Услышав в гостиной телефонный звонок, Клара кивнула:

– Да, если тебя не затруднит.

Пока Диллон отсутствовал, она сидела, загибая пальцы и глядя невидящими глазами на кусок яичницы на столе. Клара понимала, что нужно срочно найти разумное решение поставленного перед ней вопроса, но не могла сосредоточиться. Она чувствовала себя усталой и разбитой. И эта яичница…. Менее суток назад они с Делией сидели на кухне и ели яичницу, и, хотя даже тогда настроение было не слишком радостным, по крайней мере, они были здоровыми и свободными…

На кухню вернулся Диллон. Вид у него был озабоченный.

– Когда я пытался навестить Делию в тюрьме, шериф попросил меня никуда не уходить, так как ему нужно со мной пообщаться. Похоже, его интересовало, советовалась ли со мной Делия насчет той бумаги с вопросами. Поэтому я срочно покинул здание тюрьмы и приехал сюда. В результате шериф уже всех обзвонил и, застав меня в вашем доме, жутко разозлился. Я обещал приехать через пять минут. Все, мне нужно бежать. Можно передать ему, что теперь я адвокат Делии?

Клара разогнула пальцы и сжала руки в кулаки:

– А я обязательно должна это решать?

– Ты ее родная сестра.

– Так это мне… Так мне следует сообщить мистеру Саммису, что мы меняем адвоката?

– Да. Если не хочешь обижать Саммиса, попроси его уговорить Энсона взять меня хотя бы в помощники. Что ему явно придется не по вкусу.

Клара напряженно думала, сжимая кулаки и медленно качая головой.

Диллон терпеливо ждал.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Ты поедешь со мной. Если не успеешь принять решение по дороге, может, добьешься свидания с Делией и изложишь ей ситуацию так, как я тебе объяснил. Клара, ты мне доверяешь?

– Только пока тебя слушаю, – с несчастным видом призналась она. – Я никому не доверяю. Ладно, пошли. Я еду с тобой.

Глава 6

Как раз в то время, когда Эвелина Саммис снимала туфли на кухне у Брандов, ее супруг сидел за письменным столом из красного дерева в своем кабинете на верхнем этаже нового Саммис-билдинг на Маунтин-стрит, дом номер 214, пребывая в самом скверном состоянии духа. Впрочем, предвестника печально известных приступов гнева – выставленной вперед нижней челюсти, – к счастью, не наблюдалось. В кабинете находились еще двое: один из лучших адвокатов штата Харви Энсон, тонкогубый, небритый мужчина средних лет с холодными проницательными глазами, и Фрэнк Фелан, начальник полиции Коди, который сидел, скрестив ноги в ярко-зеленых носках, и своим загнанным видом чем-то напоминал старого пса, безуспешно пытавшегося поймать стрекозу.

– Я бы так не сказал, – протестующе пробормотал он.

– А я скажу! – не скрывая раздражения, отрезал Лем Саммис. – Я сделал Билла Таттла шерифом округа, а Эда Бейкера – окружным прокурором, а теперь они играют в игры с этим чертовым жеребцом, который так и норовит вышибить меня из седла. По их прикидкам, мне семьдесят, следовательно, я скоро отброшу копыта, и тогда этот тупоголовый швед возьмет бразды правления, а они уже будут ждать в его стойле. Но пока я жив, пусть не надеются. Мое слово пока кое-что значит в этом штате, в этом округе и в этом городе.

– Безусловно. – Начальник полиции почесал локоть. – Вы здесь босс. Лично я в этом не сомневаюсь. Но одного вашего слова здесь мало. Ведь речь идет об убийстве. И нельзя требовать от Эда или Билла, чтобы они просто взяли и отпустили девчонку. Как-никак ее взяли еще тепленькой на месте преступления. В них полетит столько камней, только успевай уворачиваться.

– Девушка невиновна. Делия Бранд этого не делала.

– Право слово, Лем, побойся Бога!

– Харви, скажи: она это сделала?

Энсон тонко улыбнулся:

– Я ее адвокат.

– И ты говоришь, что ей придется предстать перед судом?

– Придется, если Эд Бейкер предъявит ей официальное обвинение. А он, похоже, это сделает.

Нижняя челюсть Саммиса выдвинулась вперед, что не ускользнуло от внимания шефа полиции, который поспешно заметил:

– Ради всего святого, Лем, успокойся! Ты ведь знаешь, я целиком и полностью на твоей стороне. Может, ты и прав насчет того, что Эд с Биллом заигрывают с этим треклятым шведом, но так или иначе, если они хотят остаться в штате Вайоминг, то им выбирать не приходится. Послушай меня. – Фрэнк Фелан наклонился вперед, подобрав ноги и упершись локтями в бедра, стал загибать пальцы на левой руке. – Первое. Сквинт Харли застал ее там, можно сказать, с дымящимся револьвером в руках. Она выглядела ошеломленной и не пыталась сопротивляться – типичное поведение для девушки, только что застрелившей человека. Второе. Ее сумочка лежала на письменном столе, а не под мышкой. Спрашивается: как она успела положить туда сумочку, едва успев войти в комнату? Третье. Если вы дали ей честное слово, что ее сестру не уволят, с какого перепугу она побежала на ночь глядя в контору, чтобы отдать Джексону записку? Четвертое. В сумочке мисс Бранд лежал лист бумаги с написанным ее рукой вопросом, адресованным адвокату. А вопрос такой: как избежать наказания за убийство? Пятое. У нее был зуб на Джексона, и накануне днем они поцапались. – Фелан сменил руки. – Шестое. Вчера утром она купила в магазине Макгрегора коробку патронов, и продавец утверждает, что при этом она сказала о своем намерении пристрелить человека. Вот так-то. Продавец, некий паренек по имени Марвин Хоппл, вчера днем позвонил нам и обо всем сообщил, но мои ребята подняли его на смех и решили мне не докладывать. Я побеседовал с Хопплом, он все подтвердил. А теперь вот какая странная вещь. Мисс Бранд утверждает, что у нее не было ни намерений, ни причин убивать Джексона. Она признает, что написала тот вопрос на листке бумаги, и подтверждает свои слова, сказанные Хопплу, но не говорит, кого имела в виду. И категорически отрицает, что подразумевала Джексона. Итак, если все-таки она имела в виду Джексона, о чем совершенно открыто сообщила заранее и при этом нашла моральное оправдание своих действий, тогда почему она выбрала совершенно иную линию поведения, утверждая, что никого не убивала? Должен признать, это странно. Может, у нее просто сдали нервы… Ладно, теперь седьмое. Нам вовсе не обязательно…

– Прошу прощения, – послышался вкрадчивый голос Харви Энсона, привыкшего экономить дыхание. – Она пока не признала, что написала на листке тот самый вопрос или что у нее имелось намерение кого-то убить.

– Она уже сделала это раньше. До того как вы велели ей молчать.

– Это вы так говорите.

– Конечно говорю, – устало парировал Фелан. – Черт, мы ведь сейчас не в суде, и я не на месте свидетеля! Я начальник полиции, а занимаюсь тем, что выкладываю все как на духу стороне защиты. У нас здесь дружеская беседа, или как?!

Адвокат, едва заметно кивнув, произнес все тем же тоном:

– Прошу прощения.

– Хорошо. – Фелан продолжил загибать пальцы. – Седьмое. Нам вовсе не обязательно допускать, что мотивом для убийства было увольнение сестры мисс Бранд. Согласен, это весьма слабый довод, так как сестру мисс Бранд в результате не уволили. В нашем городе буквально каждому известна репутация Джексона, нравится нам это или нет. Расследование покажет, была ли Делия Бранд одной из любовниц…

– Засунь свои слова обратно себе в глотку! – Нижняя челюсть Лема Саммиса угрожающе выпятилась. – Чтобы я больше такого не слышал ни от тебя, ни от кого-то другого! И не только о Делли Бранд! Фрэнк, заруби себе на носу: касается это Делии Бранд или кого-то еще, я не допущу никаких расследований относительно шашней моего зятя с женщинами, муссирования данной темы в суде, да и вообще какой-либо огласки! Моя дочь была замужем за этим хорьком и полной ложкой хлебнула с ним горя!

Начальник полиции передернул широкими плечами:

– Если сможешь остановить Билла, Эда и всю их шайку-лейку. Взять хотя бы ту статейку в утреннем номере «Таймс стар»…

– Типа написавшего эту статью уже выгнали взашей!

В глазах Фелана появилось нечто вроде благоговейного трепета.

– Неужели ты заставил их дать пинка под зад Арту Глисону?

– А то!

– Ладно, Лем, этот раунд ты выиграл.

– Это тебе не пальцы загибать! Взять хотя бы то, что ты сказал о сумочке! У Делии не было с собой никакой сумочки! Сумочку украли вместе с лежащим там револьвером!

– Интересно, и кто это сказал?

– Делия Бранд, черт бы тебя побрал!

– Ну ладно тебе, Лем! Прояви хотя бы каплю благоразумия. – Фелан поднял руку ладонью вверх. – Мы сейчас не в суде, а просто говорим. Интересно, а что, по-твоему, она еще могла сказать? Хотя лучше было бы молчать, по крайней мере до появления Энсона. История с украденной из машины сумочкой не выдерживает никакой критики, о чем тебе отлично известно. Представь, как к подобной истории отнесутся присяжные, когда мисс Бранд будет свидетельствовать в суде, а ей придется давать показания, потому что, кроме нее, подтвердить это абсолютно некому, и, если ее вызовут на место свидетеля, только представь, как она будет выглядеть…

– Она не будет давать показания! И не предстанет перед судом! Я так сказал!

– Хорошо, Лем. – Фелан медленно покачал головой. – Я видел, как ты проворачивал самые невероятные вещи в нашем городе, и сносил три шляпы, снимая их перед тобой, но, если тебе удастся спасти эту девчонку Бранд от суда, клянусь, я вообще больше никогда не надену шляпу!

Билл Таттл, шериф округа Парк, сидел в своем кабинете, который располагался в цокольном этаже здания суда, а именно в конце коридора, ведущего к кабинету начальника тюрьмы и к самой тюрьме, находившейся в задней части здания. Внешне он ничем не напоминал типичного шерифа из вестернов, но и тюфяком тоже не выглядел. Та часть его экипировки, которая виднелась над письменным столом, состояла из розовой рубашки с фиолетовым галстуком и черного пиджака из альпаки; наиболее примечательной частью лица шерифа являлся нос, словно размозженный метко брошенным булыжником, поскольку иначе эту бесформенную глыбу объяснить было невозможно.

Шериф с удовольствием оказался бы сейчас в любом другом месте, ибо расследование убийства Дэна Джексона явно не принесет ему особых лавров, а скорее наоборот. Эту девчонку Бранд взяли тепленькой прямо на месте преступления, что было, то было, но в любом случае дело пахло керосином. Билл Таттл знал, что владельцы «Таймс стар» уволили Арта Глисона, и понимал почему. Нет, ну надо же, самому Арту Глисону дали под зад! Когда ближе к рассвету шериф позвонил по межгороду в Вашингтон сенатору Карлсону, которого некоторые называли шведом, то сразу понял, что имел в виду сенатор, заявив, что все добропорядочные граждане требуют, чтобы правосудие было совершено объективно и невзирая на личности. Короче, сенатор хотел сказать, что наконец-то появилась долгожданная возможность нокаутировать старого Лема Саммиса. И хотя Карлсон был перспективным игроком, списывать со счетов Лема Саммиса явно не стоило.

Ну а пока Таттл, работая в связке с окружным прокурором и начальником полиции, продолжал собирать улики, которых нашлось более чем достаточно. Впрочем, шериф не знал, что в этот самый момент начальник полиции принимал участие в дружеской встрече с Лемом Саммисом и адвокатом подследственной, хотя, если бы и знал, то ничуть не удивился бы.

Зазвонил телефон. Таттл взял трубку и раздраженно сказал:

– Ну?

– Опять звонит доктор Руфус Тоала. Хочет с вами поговорить.

– Соедините меня с ним. – Шериф скорчил гримасу, что при такой внешности было совершенно излишним, после чего произнес чрезвычайно любезно: – Слушаю вас, доктор Тоала? Это шериф Таттл.

– Да пребудет с вами Господь, брат Таттл! Я волнуюсь за Делию… мисс Бранд. Она все еще спит?

– Да. По крайней мере, спала десять минут назад.

– Хвала Всевышнему! Дорогое дитя. Драгоценная душа. Надеюсь, вы не забудете сообщить мне, когда она проснется?

– Как только, так сразу, доктор Тоала.

– Благослови вас Господь! И передайте, пожалуйста, бедной девочке, что я приду ее навестить. Как я вас уже предупреждал, она наверняка откажется, но мы уповаем на благодать и милость Всевышнего. Мне непременно нужно ее повидать.

– Понимаю. Я передам мисс Бранд. Э-э-э… миссис Уэлч ей все скажет.

– Чудесная женщина! Брат Таттл, она чудесная женщина!

– Не сомневаюсь. Спасибо за звонок.

Шериф положил трубку и со злостью отпихнул телефонный аппарат, словно желая выместить на нем раздражение из-за этого елейного «брат Таттл». Не то чтобы шериф не был религиозным человеком, но в данный момент он ни к кому не испытывал братских чувств. Таттл еще немного посидел, испепеляя взглядом телефон, затем снова снял трубку:

– Этот репортер еще здесь? Тот самый, что прилетел из Сан-Франциско? Пришли его ко мне.

Интервью продолжалось полчаса, отчасти из-за того, что его четыре-пять раз прерывали телефонные звонки. Не успела за репортером закрыться дверь, как шерифу доложили, что в приемной его ждут Тайлер Диллон и Клара Бранд. Их сразу провели в кабинет и предложили сесть.

Таттл посмотрел на напряженное лицо Клары, на ее лежавшие на коленях нервно сжатые руки:

– Мисс Бранд, что я могу для вас сделать? Я сказал мистеру Саммису, что вы мне больше не понадобитесь. По крайней мере, в ближайшее время. Разве он вам не передавал?

– Мисс Бранд со мной, – объяснил Диллон.

– Не сейчас. Я хотел бы побеседовать с вами наедине. Кстати, а что за дела? Вы ведь обещали никуда не уходить, пока я вас не приму.

– Я устал ждать. У меня была назначена встреча с мисс Бранд, и мне пришлось уехать. Для консультации в интересах моего клиента.

– А кто ваш клиент?

– Ее сестра. Мисс Делия Бранд.

– Она ваш клиент?

– Да. И была моим клиентом еще до того, как против нее было выдвинуто это нелепое обвинение. Естественно, по другому делу.

– Была вашим клиентом?

– Да. Вчера утром она приходила ко мне в офис для консультации.

– Она приходила к вам в офис? Вы это признаете?

– Признаю? Нет, я констатирую факт.

– Она приходила, случайно, не для того, чтобы задать вопрос, который заранее написала на бумаге?

– Я вас умоляю, шериф! Вы прекрасно знаете, что я не имею права разглашать содержание конфиденциальных бесед с клиентом.

– Разве?

– Определенно. Это элементарно.

Таттл нахмурился:

– Получается, я не могу спросить о подписанном вами листке бумаги с вопросом, как совершить убийство?

– Нет, если прямо или косвенно затрагиваются интересы моего клиента.

– Так вы отказываетесь отвечать?

– Естественно. При данных обстоятельствах это исключено.

Еще больше насупившись, шериф решительно встал с места.

– Подождите минутку, – бросил он и вышел из кабинета.

В комнате стало тихо. Клара посмотрела на Диллона:

– Кажется, мы совершили ужасную ошибку. Надо было сперва поговорить с мистером Саммисом. Мне… мне страшно.

– Клара, возьми себя в руки, – попытался успокоить ее Диллон. – Ты вообще пока в стороне. Постараюсь на первых порах обойтись без твоей помощи, но ты держись. Хорошо?

Она кивнула с несчастным видом.

Шериф вернулся только через десять минут, и не один, а в сопровождении начальственного вида пухлого мужчины в щегольском чесучовом костюме с васильком в петлице. Мужчина поздоровался с Диллоном, пожал руку Кларе и заявил, отвечая на вопрос Таттла:

– Ну конечно, я знаю мисс Бранд. Я ведь в этом городе старожил. И знал ее еще маленькой девочкой с косичками в те далекие времена, когда даже не мечтал о том, чтобы стать окружным прокурором. Клара, надеюсь, вы понимаете… – Он оборвал фразу и повернулся к молодому адвокату. – Диллон, шериф тут мне сказал удивительную вещь. Это правда, что Делия Бранд – ваш клиент?

– Все правильно. Так оно и есть. И я хочу ее видеть.

– Она ничего мне не говорила.

– Вероятно, у нее не было такой возможности, если учесть, как вы на нее навалились всем скопом.

Эд Бейкер, прокурор округа Парк, терпеливо улыбнулся:

– Ей никто не мешал сказать все, что она хотела сказать. Официальный адвокат мисс Делии Бранд не вы, а Харви Энсон.

– Я адвокат мисс Бранд.

– По делу об убийстве?

– Я ее адвокат. Она приходила ко мне в офис для консультации не далее как вчера утром.

– Что ж, я так и понял. Скажите, она именно тогда задала вам вопрос, который записала на листе бумаге?

– Мистер Бейкер, адвокатская тайна, – покачал головой Диллон.

Окружной прокурор пожал плечами. Возможно, этим индифферентным жестом все и ограничилось бы, закончившись без особых эксцессов, если бы не внезапное вторжение. Дверь с шумом распахнулась, и в кабинет ворвался взбешенный Лем Саммис. За ним сдедовал слегка запыхавшийся шеф полиции Фрэнк Фелан. Шествие замыкал Харви Энсон – как ни странно, даже не вспотевший.

Лен Саммис прошел на середину комнаты и, оглядевшись, нацелился на Эда Бейкера. Нижняя челюсть Саммиса была воинственно выдвинута влево на полдюйма.

– Что, черт возьми, вы имели в виду, позвонив Энсону с вопросом насчет его полномочий представлять Делию Бранд?!

Окружной прокурор мужественно встретил злобный взгляд Саммиса, но ответил, слегка запинаясь:

– Я уже все с-с-сказал Энсону по телефону. Похоже, произошло недоразумение. Молодой Диллон утверждает, что он адвокат Делии Бранд.

– Ба! – Саммис резко повернулся. – Я вас не знаю. Вы кто?

– Адвокат. Тайлер Диллон. Приехал с Западного побережья два года назад. И теперь партнер фирмы «Эскотт, Броуди и Диллон».

– Интересно, и что вы здесь забыли? Выкладывайте! Что происходит? Неужели Фил Эскотт пытается наложить лапу на дело мисс Брандт или это Бейкер мутит воду?

– Ни то ни другое. Я адвокат мисс Бранд. Вот и все.

– Кто это сказал?

– Я.

Саммис презрительно фыркнул:

– Знавал я одного человека, который утверждал, что он медведица с медвежатами. Убирайтесь отсюда! И держитесь подальше от здания суда! Вон!

– Здание суда принадлежит жителям округа Парк, и вы всего лишь один из них, – отрезал Диллон. – Понимаю, я должен подтвердить заявление, что являюсь адвокатом мисс Бранд. Предлагаю спросить об этом ее сестру.

Он обратил на свою спутницу полный отчаяния умоляющий взгляд. Напрасно. На нее явно не приходилось рассчитывать. Лен Саммис, в свою очередь, грозно уставился из-под насупленных бровей на Клару, все двадцать четыре года жизни которой прошли там, где Саммис считался некоронованным королем, и пророкотал:

– Клара, ты что, сошла с ума или вроде того?

– Нет… я… – Она нервно сглотнула. – Я ничего об этом не знаю. Только то, что он мне утром сказал. А еще, что он друг Делии…

– К черту таких друзей! – Саммис снова повернулся к Диллону. – Убирайся, пока я не вышвырнул тебя вон! За мной дело не станет!

Диллон побледнел, но не сдвинулся с места.

– Я настаиваю на встрече с Делией Бранд! – решительно произнес он. – Я требую…

Саммис, не дослушав, двинулся на него. Остальные тоже зашевелились, впрочем не слишком охотно, поскольку попытки остановить Лема Саммиса на тропе войны были чреваты проблемами, в чем не раз приходилась убеждаться. Все облегченно вздохнули, когда между стариком и молодым человеком вклинился Харви Энсон, который по возрасту был все-таки ближе к Лему Саммису. Жестом отстранив напиравшего Саммиса, он неохотно разжал свои тонкие губы и произнес:

– Погоди, Лем. Не горячись. Этот юноша – вроде бы честный и добрый парень, даже если его имя и значится на дверях фирмы Фила Эскотта. – Остановив Саммиса, Энсон обратился к Диллону: – Итак, вас зовут Тайлер Диллон. Насколько я понимаю, шериф и окружной прокурор задали вам кое-какие вопросы касательно Делии Бранд, а вы отказались отвечать. Я ничего не путаю?

– Все верно.

Энсон едва заметно кивнул:

– Сегодня утром Делия сказала мне, что обращалась к вам за юридической консультацией. И это, естественно, делает вас ее адвокатом.

– Что и требовалось доказать. Я являюсь ее адвокатом.

– Конечно являетесь. Но вы говорите, что мисс Бранд пригласила вас в качестве защитника на процессе по делу об убийстве?

– Интересно, каким образом? – язвительно спросил Диллон. – Да и вообще, дела об убийстве тогда еще не было…

– Так пригласила или нет?

– Нет.

– Может, это сделал кто-нибудь другой?

– Пока еще нет.

На губах Энсона промелькнула тень улыбки.

– Тогда все ясно как день. Не из-за чего копья ломать. Вы не являетесь и не будете ее защитником на процессе по обвинению в убийстве. Ее защитником назначен я. Однако вы ее адвокат. И в отличие от меня, вам известно, по какому вопросу ей нужен был ваш совет. – Повернувшись лицом к окружному прокурору, он обратился к нему по-прежнему ровным, но полным ядовитого сарказма тоном: – Эд, вы когда-нибудь пробовали изучать законы? Быть может, вам стоит взглянуть на список членов коллегии адвокатов в Комитете по вопросам профессиональной этики, который занимается, в частности, такими нарушениями, как попытка узнать у адвоката содержание конфиденциальной беседы с клиентом? Или, быть может, вам стоит позвонить по межгороду в Вашингтон, подобно тому как вы сделали сегодня утром в двадцать минут пятого, и поинтересоваться у Карлсона, какую работу он сумеет вам предложить, если вы потеряете свою нынешнюю должность?

Бейкер открыл и снова закрыл рот, словно выброшенная на сушу рыба.

Тайлер Диллон громко провозгласил, обращаясь к собравшимся:

– Я хочу видеть Делию Бранд! У меня есть на то законное право!

– Не сейчас, мой мальчик, – ответил Харви Энсон. – Простите, но не сейчас. Почему бы вам не заглянуть в мой офис сегодня днем? Возможно, нам стоит поговорить.

Оглядевшись, Диллон понял, что настаивать бесполезно. У него не имелось рычагов воздействия ни на кого из присутствующих. Саммис до сих пор находился на взводе, Фелан ничего не мог сделать, Таттл был настроен явно враждебно, Бейкер проглотил язык, а Энсон казался непробиваемым. Диллон ничего не мог сделать. Больше всего на свете он желал увидеть Делию. У него возникло ощущение, что если он ее увидит хотя бы на миг, то сможет найти выход, придумав нечто неожиданное, действенное и эффективное. Да, он неправильно подошел к решению вопроса – в этом не приходилось сомневаться, – но он должен ее увидеть, что непременно сделает…

Резко повернувшись, Диллон вышел из комнаты.

Уже в конце темного коридора он услышал за спиной легкие шаги и почувствовал прикосновение чьей-то руки.

Это была Клара.

– Тай, прости меня, – сказала она. – От меня было мало помощи. Но я не знала, что мистер Саммис тоже там будет, и, естественно, растерялась. Впрочем, раз уж теперь они не смогут спросить тебя о той бумаге, значит беспокоиться не о чем. Все в порядке.