Текст книги "Мятежная красотка"

Глава 15

Дэвид зашевелился.

– Что произошло? – произнес он, пытаясь сесть. – У меня был приступ? Поэтому ты сказала то, что я услышал? Мне не показалось? – спросил он Сэйлор.

– Вы знаете! – Я не обратила внимания на Дэвида. – Вы знаете, кто я!

Сэйлор молча отправилась на кухню. Лед стукнул о стакан, хлопнули дверцы шкафчика. Дэвид по-прежнему сидел, подтянув колени к груди.

– Тебе лучше? – Я опустилась на пол. Жесткий ковер оцарапал кожу.

– Нет, – ответил Дэвид. – Голова сейчас на части треснет.

Я придвинулась к нему еще немного ближе. Он выглядел таким несчастным, что захотелось убрать ему с лица волосы, как сделала Сэйлор. Но я только сжала в кулаке ткань юбки.

– Да уж, все серьезно. Зато твоя тетя знает, что творится! Круто же? Она нам объяснит.

Дэвид поднял голову. Зрачки у него так расширились, что глаза стали почти черными.

– Вообще-то, босс, – отрывисто бросил он, – если тут еще и тетушка замешана, то все куда страннее.

Сэйлор вернулась с темно-янтарным напитком, села за стол, опустошила стакан и уставилась на нас. Потом встала и налила еще. Опрокинув вторую порцию, она наконец заговорила:

– Я тебе не тетя, Дэвид.

Дэвид замер. Стало так тихо, что из коридора донеслось тиканье старинных часов. Сэйлор повернулась ко мне:

– Значит, все-таки ты. Кристофер погиб. Я… почувствовала. А вы с Дэвидом вчера выглядели такими перепуганными, и я задумалась, что, может…

Она со вздохом отставила стакан. Я сверлила взглядом идеально накрытый стол, ровные ряды серебряных приборов, свернутые салфетки и боролась с желанием истерически захихикать. Или зарыдать. Я зажмурилась и попыталась сосредоточиться.

– Кристофер?

– Мистер Холл, – пробормотал Дэвид. – Так его звали.

Я открыла глаза. Дэвид сидел, обхватив руками колени, и смотрел в пол. Сэйлор откинула голову назад, и свет люстры падал на ее сережки. По блестящей поверхности стола рассыпались кусочки радуги.

– Как он умер?

Я живо пересказала события того вечера. Когда рассказ подошел к концу, из-под сомкнутых век Сэйлор скатилась одинокая слеза.

– Моя вина, – прошептала Сэйлор. – Знала же, что надо усилить защиту, ведь они подобрались ближе, но не придумала как. И надеялась… – Она посмотрела на Дэвида. – Надеялась… – повторила она и встала.

Я почти ждала, что она снова себе нальет. Но она подошла к окну и сцепила руки за спиной.

– Полагаю, вам интересно узнать все сначала.

Бледный Дэвид поднялся на ноги.

– Полагаете? Если вы мне не тетя, то кто вы вообще такая? Почему я с вами живу?

– Технически… – глубоко вздохнула Сэйлор. – Я тебя похитила.

Дэвид аж подпрыгнул. Ужасно печальное зрелище – как он пытается подобрать хоть какие-то слова.

– А родители?

– Мертвы, – прямо ответила Сэйлор. – Их убили те же люди, что преследуют тебя. – Она уронила голову и потерла кончик носа. – Столько надо рассказать, а я даже не знаю, с чего начать. Кристофер смог бы, он… Неважно. Суть в чем: ты оракул.

– Исключено, – произнесла я. – Везде пишут, что оракулы – только девушки.

Сэйлор резко повернула ко мне голову:

– Уже начала разбираться?

– Н-немного. – Я поднялась с колен. – Доктор Дюпон сказал слово «паладин», от него я и отталкивалась. А Дэвид как-то упомянул свои… свои сны, и мы начали прикидывать, что к чему.

Сэйлор посмотрела на меня с гордостью и признанием. Как на репетиции Котильона.

– Умница, – тихо сказала она. – Может, ты все же справишься лучше, чем я думала.

Она снова вздохнула, вернулась за стол и сложила на нем руки.

– В книгах ошибаются. Оракул может быть и мужчиной, хотя помимо тебя, Дэвид, существовал только один. В восьмом веке. Его звали Аларик, и…

Дэвид стиснул зубы и схватился за спинку стула.

– Сдался мне урок истории, – процедил он. – Вы говорите, что мои родители мертвы, а я оракул. Восьмой век мне сейчас до задницы.

– Дэвид! – Я потянула его за пиджак.

– Ничего. – Сэйлор не сводила с Дэвида глаз. – Ты расстроен и имеешь на это полное право. Даже больше, чем расстроен, конечно. Однако времени мало, и принимая во внимание… – ее взгляд метнулся ко мне, – непредвиденные сложности, выслушай меня. Пойми. Не надо прощать меня прямо сейчас, но прошу, выслушай.

Дэвид молчал. Он подрагивал от злости и переполнявшей его силы. Но сел. Сэйлор моргнула и продолжила:

– К несчастью, Аларик был значительно слабее, чем его предшественницы. Он видел будущее мутно, нечетко. Скорее то, что может произойти, а не точно произойдет.

– Паршиво. – Я тоже вернулась на свое место.

– Подходящее слово, да, – согласилась Сэйлор. – А проблема в том, что оракул может быть только один. Чтобы родился новый, прежний должен умереть.

– И если застрять с пацаном-оракулом…

Сэйлор оборвала меня взмахом руки.

– Его убьют, дабы получить следующего. Очевидно, Аларик не горел желанием умирать от чужих рук. И он… провел над собой ритуал. Чтобы вдесятеро умножить силы и сделать видения четче.

– Сработало? – Хотя Дэвид по-прежнему сжимал кулаки, он уже не втягивал голову в плечи и не казался таким бледным.

Сэйлор откинулась на спинку, приглаживая волосы.

– Да. Но чересчур. Аларик не просто улучшил видения. Он открыл новые способности. Пугающе сильные. В то время он… думаю, можно сказать, что принадлежал Карлу Великому. Карл призвал цвет рыцарства на защиту Аларика и нарек их паладинами. До ритуала они были простыми людьми. А после Аларик смог превратить их… – Она глянула на меня. – Ну, в тебя. И вот они уже не обычные рыцари, а сверхъестественно одаренные воины, все как один верные Аларику до самой смерти.

Я сглотнула. Звучит ужасно… Сэйлор подалась вперед и сцепила руки перед собой.

– Ритуал не прошел даром. Столько силы… человеческий мозг не в состоянии столько выдержать. Сила вроде как выжгла Аларика изнутри, превратила его в исчадие зла. Карлу пришлось отдать приказ его казнить.

– А как же толпа телохранителей с суперсилой? – пробормотал Дэвид, обмякнув на стуле.

– Хороший вопрос. Из-за способностей Аларика и десятков паладинов в попытках убить оракула погибло больше сотни людей. Разрушили целую деревню. И когда все было кончено, в живых остались лишь два паладина.

– Ну, вот умер Аларик, и что? – В глазах Дэвида мелькало любопытство.

– Влиятельные люди решили, что оракул не должен принадлежать правителям. Они – а после Аларика появлялись только девушки – должны жить в безопасности, под охраной. Охранять вызвались двое оставшихся паладинов.

– Хорошо, – протянула я. Жаль, что не захватила бумагу и ручку, не помешало бы набросать схему. – Так, а вы кто тогда?

Уголки ее губ дернулись вверх.

– Аларик превратил рыцарей в паладинов. Еще он наделил силой двух придворных магов Карла Великого, хотя им досталась лишь крупица того, чем обладал сам Аларик. Они стали звать себя алхимиками. Кем, Харпер, я и являюсь.

Повисла тишина – по улице проехала машина, вдалеке заухала сова.

– Так вы ведьма? – наконец спросил Дэвид. Кончики ушей у него покраснели.

Сэйлор разгладила невидимую складочку на костюме и презрительно фыркнула:

– Некрасиво, Дэвид Старк! Алхимики на метлах не летают и чудищ не призывают. Мы используем зелья и мелкие заклятия для помощи оракулу и паладинам.

– Значит, есть оракул, – я махнула в сторону Дэвида, – и вот один паладин. – Я указала на себя. – А сколько алхимиков?

– Обычно два. – Сэйлор потеребила краешек салфетки. – Эфоры – те, кто следят за оракулами, – верят в силу традиций. Так как изначально существовало два паладина и два алхимика, они стараются поддерживать равновесие. Ты сказала, в уборной не осталось ни пятнышка после драки с доктором Дюпоном, так?

Мы с Дэвидом кивнули.

– Это алхимия, – сказала Сэйлор и нахмурилась. – Невероятно опасная ее сторона. Заклинание создает что-то вроде сдвига во времени. Возвращает обстановку к прежнему виду, до происшествия. Кара на такое не осмелилась бы.

– Кто? – хором спросили мы.

– Другой алхимик, еще с того времени, как я была с эфорами. Она уже тогда отличалась преклонным возрастом, почти двадцать лет назад. Скорее всего, это кто-то новый.

Дэвид, нервно покусывавший ноготь, вдруг уронил руку.

– Сдвиг во времени. Почему тогда убитые… не оживают?

Сэйлор покрутила стакан.

– Сказала же, наши возможности очень ограничены. Власть над телом и душой… это слишком. Починить забор или плитку – одно, а стереть что-то настолько вечное, как смерть… – Она отодвинула стакан. – В любом случае алхимик служит… аккумулятором для оракула. Что сегодня и произошло. Мы втроем взялись за руки, и ты наконец получил нужный всплеск энергии.

А мы уловили видение Дэвида. Хотя даже сейчас оно ускользало, как сон. Что там говорил Дэвид?… Я окинула его взглядом. Он тоже глубоко задумался. Но расспросить дальше я не успела – Сэйлор поднялась из-за стола.

– И вот мы здесь. И ты. Вы оба. Восемнадцать лет назад мы жили в Греции. Именно там эфоры держат оракула, паладинов и алхимиков. Прошлый оракул пробыл у нас… хм, долгие годы. Появилась она до того, как меня призвали. А перед самой смертью изрекла последнее пророчество: следующий оракул – юноша. И Кристоферу приказали его убить. Тебя убить, – пояснила она Дэвиду.

Я отпила лимонада. Лед растаял, и на языке горчило, но у меня во рту так пересохло, что плевать на вкус.

– Умирая, оракул всегда называет место и время рождения преемника. Нас с Кристофером отправили за тобой. – Кажется, впервые Сэйлор охватил стыд. – Алхимия… – Она достала из кармана синюю баночку с бальзамом для губ. – Здесь мазь. Это зелье позволяет алхимику использовать мелкие заклятия для контроля над разумом. Я внушила твоей матери отдать тебя мне. Она отдала с улыбкой.

Дэвид так вцепился в стул, что тот чуть не затрещал.

– И уже на полпути обратно в Грецию я поняла, что не смогу, – продолжила Сэйлор со слезами в голосе. – Кристофер тоже. Мы ведь клялись защищать оракула, несмотря ни на что. И мы… мы тебя выкрали.

Сэйлор стряхнула пылинки с брюк и прошлась по комнате.

– Алхимики не обладают сильной магией, так что мы питаемся ею, где только можем найти. Примерно в девятнадцатом веке здесь жила ведьма. Не знаю зачем, но она кругом возвела защиту. Со злыми намерениями сюда проникнуть тяжело. Идеальное место, чтобы спрятаться.

Она отвлеклась на безделушки в серванте: переставила фарфоровую пастушку рядом с ежиком от Сваровски.

– Конечно, я сразу устроилась во все комитеты и добавила дополнительную защиту. Даже на тебя, – произнесла Сэйлор, указывая на руку Дэвида.

Он с изумлением приподнял рукав футболки. И в самом деле, на коже виднелся крошечный шрам, похожий на родинку, в форме той же повернутой на бок восьмерки.

– Все работало. О, на первом году сюда пробился засланец от эфоров, но Кристофер с ним разобрался. А я пристроила ту отвратительную статую в парк. С тех пор было спокойно. До недавнего времени.

У меня аж мозги заболели. Так вообще бывает? Я размяла шею, надеясь, что это поможет.

– Но почему именно сейчас? Почему после почти восемнадцати лет все ваши заклинания и защиты отказали?

– Они всего лишь временные, – печально улыбнулась Сэйлор. – Чем ближе Котильон, тем слабее они становятся.

– Котильон? – вскинул голову Дэвид.

– Ночь лебедей, – вдруг вспомнила я. – Так ты говорил во время своего небольшого… – я неопределенно двинула рукой, – приступа.

– Видения, – поправила Сэйлор, а Дэвид неуютно передернул плечами.

– Что случится во время Котильона?

Глупо, знаю, но как только я сказала это вслух, в груди поселилась тяжесть. Котильон. Вечер, которого я так долго ждала. И даже он – часть общей картины безумия?

Сэйлор хотела было сделать еще глоток и нахмурилась – в стакане остался один лед. Я, хотя и не пью, разделила ее тоску – выпить хотелось.

– Перед смертью предыдущий оракул назвала не только место, где можно найти ее преемника, но и ночь его испытания. После которого он или станет сильнейшим из когда-либо существовавших оракулов, или… или погибнет.

Последнее слово будто повисло над нами. Дэвид стиснул колени ладонями. Сэйлор потянулась к нему, но замерла.

– Поэтому я занялась подготовкой Котильона и перенесла его.

– А почему бы вообще все не отменить? – Я поерзала. – Вывезти Дэвида куда-нибудь на ту ночь?

Сэйлор только покачала головой:

– Некоторые события… они как зафиксированные во времени точки. Это судьба. И та ночь – такое событие. Дэвид должен принять испытание, каким бы оно ни было, и ничто не сможет этому помешать. А нам остается лишь приготовиться.

– Что все это значит? – наконец выпалила я.

Мысли метались. Магия, Греция, украденные младенцы… моя жизнь превратилась в хреновую мыльную оперу.

– Это значит, что тебя наделили священным долгом, – ответила Сэйлор. Теперь она говорила иначе, без следа южного произношения. – С этого дня твоя обязанность – любой ценой хранить оракула. Он – твоя единственная цель, пока ты, как Кристофер, не отдашь за него жизнь.

Сэйлор протянула ладонь, и я, не задумываясь, за нее взялась.

– Харпер Джейн Прайс. Готова ли ты принять свою судьбу?

Глава 16

Я отдернула руку:

– Нет, спасибо.

Сэйлор и Дэвид уставились на меня.

– Я ценю ваше предложение, – продолжила я, – но, к сожалению, вынуждена отказаться.

Сэйлор вскочила на ноги:

– Я не на вечеринку в сад тебя приглашаю, Харпер! А прошу принять роль, уготованную самой судьбой. Использовать силу, данную тебе.

Но я уже качала головой:

– Нет. Не моя это судьба. – Сердце заколотилось как бешеное, кровь прилила к щекам, ключицы и шея точно покрылись красными пятнами. – У меня своя жизнь и свои… свои желания! Я не могу вечно за ним следовать, – я махнула рукой в сторону Дэвида, – и защищать его! А колледж как? Или… или замуж выйти, детей родить, и…

– Никаких детей. – Сэйлор слегка дернула рукой, будто это такая мелочь. – Паладины хранят обет безбрачия.

– Почему? – спросила я, но затем вскинула ладонь. – А знаете, что… не отвечайте. Мне все равно, потому что я не собираюсь быть паладином.

Сэйлор закусила губу и прищурилась. Я сто раз видела такое выражение лица, особенно когда Мэри-Бет лажала на репетициях Котильона.

– Собираешься или не собираешься, – произнесла Сэйлор, – ты уже паладин. Кристофер передал тебе силы, и ты приняла эту ношу.

– Не приняла! – выпалила я. Горло сжалось, на глаза наворачивались слезы. Отлично. Покраснела, так еще и сопли распущу. – За меня приняли. Я этого не хотела. И не хочу, поэтому не буду.

Я посмотрела на Дэвида сверху вниз. Он по-прежнему сидел и следил за мной.

– Прости, – обратилась я к нему. – Я, конечно же, не хочу, чтобы ты умер. В смысле, я говорила так, но не желала этого на самом деле. И только когда ты особенно доставал…

– Харпер.

Я повернулась обратно к Сэйлор.

– Нет, – повторила я, но она продолжила:

– Тебе не уйти. – Ее спина и плечи под ярко-коралловым пиджаком напряглись, неестественно прямые. – Ты понимаешь, насколько важны оракулы? Из-за них велись войны. А теперь эфоры вновь хотят забрать Дэвида, и я не знаю, для чего он им.

– У вас есть магия! – вспылила я. Крошечная частичка меня сжалась от ужаса – все-таки я накричала на Сэйлор Старк. Но я засунула эту частичку куда подальше. – Вы возводите для него защиты и можете заставить предметы исчезнуть! Я вам не нужна!

Сэйлор шагнула ближе и до боли сжала мои руки.

– Нужна! Нас должно быть трое, Харпер. Мы работаем втроем, как единое целое. Оракул, паладин и алхимик. Без одного…

– Что? – перебила я, взглянув на Дэвида. По его лицу ничего нельзя было прочесть.

– Ничего не сработает, – ответила Сэйлор.

Я впервые увидела, в каком она отчаянии. Ее голос стал мягче, а хватка – жестче.

– Мы с Кристофером всем рискнули, лишь бы спасти Дэвида. Не для того, чтобы потерять его теперь.

Мой взгляд упал на стену позади нее и все эти узкие восьмерки, знак паладинов. Что-то отозвалось в крови, но я закрыла глаза. Нет. Не буду. Я ухожу. Я могу уйти. Однако стоя там и дрожа от безымянной силы, сказать было проще, чем сделать. Я вспомнила про маму и папу. Про Райана и Би, брошюры о колледжах в ящике стола, и дрожь начала отступать. Я глубоко вдохнула и попыталась собраться.

– Объясните почему, почему я должна отказаться от всей своей жизни ради безопасности Дэвида?

Сэйлор моргнула и отступила назад.

– Он видит будущее, Харпер. Во всем мире – только он один. Не думаешь, что это стоит защиты?

Я потерла лицо. Безумно хотелось закричать.

– Стоит, но не за счет моей жизни.

Она опять закусила губу.

– И что ты такого собираешься делать со своей жизнью, Харпер? Есть что-то важнее безопасности единственного оракула?

– Да.

Мы развернулись к Дэвиду. Он стоял, сунув руки в карманы, и смотрел в пол.

– Жизнь Харпер важна, тетуш… – Он потряс головой. – И она права. Она не может бесконечно за мной следовать. Так нечестно по отношению к ней. Или ко мне. Ну, вдруг я девушку захочу завести. Погодите, а мне тоже обет безбрачия хранить надо?

– Дэвид, не время для шуток, – закатила глаза Сэйлор.

Даже на расстоянии я заметила сталь в его взгляде.

– Я знаю. Поверьте. Потому я и говорю, что все это какой-то бред. Паладины, оракулы, Древняя Греция… – Он со вздохом взъерошил волосы. – Вы продолжите ставить – как вы называли, защиту? – я очень постараюсь больше не предсказывать будущее, а Харпер вернется к привычной жизни со своими комитетами и вечеринками.

Сэйлор открыла рот, но Дэвид поднял руку.

– Вы сказали, мы должны работать втроем. Ну, тут двое против одного. Команда? – Он обвел нас всех пальцем. – Команды не будет. А сейчас, дамы, прошу меня простить, я пойду наверх и приму аспирин.

Он развернулся и ушел. Мы с Сэйлор слушали его шаги, и обе слегка подпрыгнули, когда хлопнула дверь. Сэйлор упала на ближайший стул, закрыв лицо ладонями.

– Я говорю правду, Харпер. Едва ты зашла в ту уборную – твоя судьба определилась. И его тоже. – Она кивком указала на лестницу.

Я не ответила и взяла ключи. Они лежали там, где я их оставляла, возле тарелки. Курица и клецки слиплись в мутный ком.

– Спасибо за ужин, – проговорила я, хотя не съела ни кусочка. – И еще, думаю… думаю, лучше я пропущу в этом году Котильон.

Как объяснить родителям – непонятно, но я точно знала, что не хочу иметь ничего общего с тем, что там произойдет.

Сэйлор сверлила меня взглядом. Хотя она и не родственница Дэвида, глаза у нее почти такого же голубого цвета. Я подумала, она снова начнет свои сахарные речи, однако она лишь кивнула:

– Понимаю.

Колени дрожали. Я успела уже дойти до двери, как Сэйлор снова меня окликнула.

– Да, мэм? – обернулась я.

– Огромное спасибо за торт, – произнесла она и сразу превратилась в знакомую мне Сэйлор Старк с идеальными серебристыми волосами и ровной белозубой улыбкой. – Ты такая душка.

Глава 17

В последующие дни я избегала Дэвида. Или он меня. В общем, я почти его не видела, а если мы и пересекались, то оба спешили отвести взгляд. Однажды я заметила, как он, втянув голову в плечи, шел через школьный двор, и почувствовала укол… чего-то. Сначала я решила, что начинается та выкручивающая кишки боль, когда он в опасности. Но нет. Думаю, это сочувствие. Или жалость. Если мне мозг выносило то, что Сэйлор Старк – ведьма, то Дэвиду должно быть в миллион раз хуже.

Но я правильно сделала, что ушла от них. От всего. Неважно, какая крутая эта суперсила, – она не стоит жизни.

И все же, нахохлившись на стуле, я не могла не думать о Дэвиде. Как он изо дня в день нервничает. Этим утром кто-то хлопнул дверью шкафчика, так он чуть до потолка не подпрыгнул. Я говорила правду: конечно же, я не хочу, чтобы Дэвида убили злодеи. Просто я действительно не понимаю, как смогу целую вечность его охранять.

Но почему мне так тошно?

– Харпер, не выпячивай губки, не то на них птичка гнездышко совьет, – укорила меня бабуля Джуэл.

Она сидела за столом со своими сестрами, Мэй и Мартой. Все три, как всегда по пятницам, играли в карты и курили. Мне, как незамужней, играть с ними не положено, а курить запрещалось, пока не овдовею. Последнее – точно не проблема. Курить – мерзко.

– А я не выпячиваю, – ответила я, хотя наверняка так делала.

Бабули Мэй и Марта – близняшки, но в компании Джуэл они все походили на тройняшек: одинаковые стального цвета волосы, выжженные завивкой по самое некуда, похожие яркие штаны на резинке, обычно на пару со свитерами в цветочек. Или как сегодня, в тему праздников: у Мэй – индейка, у Марты – тыква, а у Джуэл словно огромный торт пришит к переду.

Я потягивала сладкий чай и наблюдала, как они играют в «пьяницу» и переругиваются.

– Марта, ты точно не заберешь этот туз, – проговорила Мэй.

Марта именно это и сделала. Мэй нахмурилась и стряхнула пепел в ужасную глиняную пепельницу. Я ее сделала для них в летнем лагере, семь лет назад.

– Злая ты, Марта, – манерно растянула она имя сестры, так что получилось скорее «Мы-ы-арта».

Марта самодовольно усмехнулась и разложила свои карты.

– Харпер, милая, видишь, как твоя бабуля Мэй меня обижает?

– Не втягивай Харпер, – одернула ее Джуэл, выкладывая следующую карту. Из них трех Джуэл самая старшая, поэтому к ней прислушивались. – Она и так почти не заходит, а теперь вы ей все настроение своей возней испортите.

Я спрятала широкую улыбку за чашкой. Вообще мне нравится сидеть у бабули Джуэл в уютной кухне с желтыми обоями и смотреть, как они спорят друг с другом. Они, конечно, за картами и откровенных гадостей наговорить горазды, но безо всяких сомнений, они – любящие сестры. Интересно, смогу ли я когда-нибудь вспоминать слово «сестры» без тупой боли в груди?

Я отставила чашку на кухонный стол позади себя.

– Да ничего. Кстати, бабуля Мэй, если ты возьмешь четверку, которую сбросила бабуля Марта, то сможешь победить.

Джуэл и Марта недовольно закряхтели, а Мэй со смехом подхватила карту.

– Заходите-ка к нам почаще, мисс Харпер, – улыбнулась она.

Бабуля Джуэл начала собирать карты, а Марта повернулась ко мне:

– Кстати говоря, милая, что привело тебя сегодня? Мы-то рады тебя видеть и уж, конечно, на седьмом небе от счастья из-за торта… – она кивнула на тяжелое стеклянное блюдо на столе, – но ты обычно так занята…

– Слишком занята, – встряла Мэй. – Теперь у девочек чересчур много дел. Школа, спорт, танцы, комитеты… Слишком!

Марта снова закурила.

– Наша Харпер – ответственная и волнуется об обществе, в котором живет. Что плохого? Зато не «Беременная в шестнадцать».

Остальные бабули согласно хмыкнули. Несколько месяцев назад Марта и Мэй – жили они вместе – поставили спутниковую тарелку и познали прелести реалити-шоу.

– И не наркоманка, как в той передаче, где людей заставляют раскалываться, что они употребляли, – добавила Джуэл. – Видели серию, где девочка нюхала? Из банок чистящего…

Когда они начинают разносить в пух и прах телевидение, их уже не остановить.

– Я была занята, – вклинилась я. – Надо поговорить.

Все три отложили карты и повернулись ко мне. Давать советы они любили едва ли не больше всего.

– Дело в Котильоне.

Марта и Мэй обменялись взглядами, а Джуэл выдохнула облако дыма.

– Котильон этот! – выплюнула Марта. – Хосспаде.

Так она произносила слово «господи». Бабуля Марта принадлежала к тому поколению дам, что считали неприличным не только ругаться, но и божиться.

– Вы против Котильона? – удивилась я.

Они ведь сами участвовали в нем когда-то, и бабушка моя, и мама, и сестра… Вдобавок бабули буквально жили традициями и правилами. Они должны обожать Котильон!

– Теперь – да. – Джуэл потушила сигарету и встала. Ну, дамы курят только сидя. – С тех пор как им занялась та женщина.

– Сэйлор Старк?

– Идиотское имя, – закатила глаза Джуэл.

– До нее Котильон проходил весной. Как положено, – пояснила Марта, сложив руки на коленях. – Всем известно, девушки расцветают весной. Превращаются в прекрасных бабочек. Поэтому раньше он назывался Балом Куколок.

– А теперь что? Бал Омелы? – насмешливо фыркнула Мэй. – Какой теперь смысл? Если она, конечно, не заставит вас бегать туда-сюда и целовать всех подряд.

– Она может, – пробормотала Джуэл, выдергивая ниточку из вышитого у себя на груди пирога.

– А кто занимался им раньше? – поинтересовалась я.

– Кэти Фостер, – быстро ответила Джуэл. – И справлялась отлично. Ума не приложу, почему она отдала свой пост первой встречной.

– Ума не приложу, почему Сэйлор Старк так хотелось взяться за Котильон, – сказала Марта. – Видимо, заведовала им у себя в Вирджинии.

Они опять сердито заворчали.

– Вообще странно, – задумчиво промолвила Мэй, откидываясь на спинку. – Кэти любила свое дело и, насколько я знаю, хотела передать его дочери. А потом нарисовалась Сэйлор Старк, пообедала с ней – и возглавила Котильон.

– То же самое с Сообществом по улучшению Пайн-Гроув, – напомнила Марта. – Я думала, Сюзанна Пэрри будет во главе до скончания веков. И тут тоже – оп, Сэйлор Старк продефилировала к ней в гости с ромовым пирогом и вдруг стала еще и главой Сообщества.

Я поерзала на стуле, вспоминая разговор с Сэйлор. Она называла себя алхимиком, хотя слово «ведьма», на мой взгляд, тоже подойдет. Наверняка она использовала свою силу с Кэти Фостер и Сюзанной Пэрри. Теперь я понимаю, зачем ей нужно было становиться во главе всего, включая и мой любимый Котильон…

– А вы что-нибудь еще о Старках знаете? Что-нибудь… ну, странное, например? Необычное?

Мэй и Марта опять переглянулись, а Джуэл налила себе еще чаю.

– По мне, так вся эта семейка странная, – заявила она, хмурясь. – Вдруг как снег на голову появляется Сэйлор, да еще и с младенцем на руках. И покупает «Йеллоухэммер».

Точно, так называется дом Старков. Знала ведь, что тупое слово.

– В нашем детстве ходили истории о привидениях в том доме, – протянула бабуля Мэй. – Якобы давным-давно там жила ведьма. – Она махнула рукой, и сигаретный пепел осыпался на желтую скатерть. – Конечно, в здешних краях куда ни кинь – наткнешься на дом с призраками. Так что пустяки это.

Марта покачала головой:

– Мужа у нее нет, вот что странно. Говорю вам, паренек тот явно ей не просто племянник.

– Марта, что ты такое несешь, – пожурила Джуэл. Она вернулась за стол и снова раздала карты. – Я, разумеется, далеко не в восторге от Сэйлор Старк, но она делает для мальчишки все. И он вырос почти таким же умным, как наша Харпер! – Джуэл наклонилась и хитро улыбнулась. – Ты же вырвешь у него право произнести речь на выпускном, да, милая?

– Естественно, – улыбнулась я в ответ.

Они опять сели за игру, а я – невзирая на угрозу диабетической комы – налила себе еще приторного чаю.

– А может, что-то странное в городе происходило? Вообще странное? Люди что-то замечали, предметы пропадали… ну, волшебство всякое?

Теперь переглянулись все три. Марта очень осторожно отложила карты.

– Харпер, ты нюхала?

– Нет. – Я так быстро отставила чашку, что разлила чай и потянулась за бумажным полотенцем. – Мне для исследовательского проекта. Я пишу… м-м… работу о местных суевериях.

Успокоившись, бабули продолжили игру.

– Ну, раз так, то, конечно, странности случались, – сообщила Мэй. – Например, в окне здания муниципалитета, говорят, видно лицо мужчины, если лучи солнца правильно упадут.

– Еще говорят, в ложе хора в баптистской церкви живут привидения, – добавила Марта, вытягивая из пачки очередную сигарету. – Хотя я считаю, там просто голуби, а уборщики халтурят.

– Знаешь, милая, вот ты сказала про исчезновения… Был один человек много лет назад, – произнесла Джуэл, не отрываясь от карт. – Люди видели, как он, разодетый в черное, шнырял по городу. Подозрительно шнырял. Он снимал комнату в пансионе Дженис Дафф. И вот посреди ночи Дженис слышит оттуда жуткий шум и входит. Она клянется и божится, что увидела на кровати его проткнутый мечом труп.

У меня защекотало в горле. Мэй кивнула.

– Точно. Я с ней разговаривала на следующей неделе в церкви. Даже не обычным мечом, а таким большим, изогнутым. Как в старых фильмах о шейхах. Как они там назывались?

– Скимитары, – прохрипела я, во рту пересохло.

– Именно, скимитар! В общем, в полной истерике звонит она девять-один-один. Приезжает полиция – а мужчины и след простыл.

– Более того, – Мэй сбросила пятерку треф, – он вообще никаких следов не оставил. Ни крови, ни одежды, ни чемодана. Даже кровать была аккуратно застелена.

– Большинство посчитало, что у Дженис случился нервный срыв. Так бывает, когда у женщин наступают… – Марта понизила голос до шепота, – перемены.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, надеясь, что бабули ничего не заметят.

Не мои заботы. Ведь так?

Бабуля Джуэл забрала сброшенную карту и повернулась ко мне с радостной улыбкой:

– В общем, ответили мы на твой вопрос, милая?

Я сглотнула:

– Полностью.