Текст книги "Неприятности – мое ремесло"

3

Я сидел в углу за маленьким столиком с кафельным верхом и поглощал очередную порцию текилы, когда подошел Лу. Оркестрик наигрывал легкое, нервное танго, и одна пара неуклюже топталась на танцплощадке.

На Лу было кремовое пальто с поднятым воротником, из-под которого выбивался белый шарф, несколько раз обмотанный вокруг шеи. Настоящий щеголь. Перчатки он сменил на белые, свиной кожи. Лу бросил одну перчатку на стол, наклонился ко мне и тихо произнес:

– Больше двадцати двух тысяч. Вот это навар!

– Очень неплохие деньги, Лу. Какая у тебя машина?

– Что-то не так?

– С игрой? – Я пожал плечами и покрутил в руке стакан. – Я не разбираюсь в рулетке… А вот манеры твоей шлюхи мне очень не понравились.

– Она не шлюха, – возразил Лу. В его тоне сквозило беспокойство.

– Тебе видней. Задала она Каналесу жару. Так какая у тебя машина?

– Седан «бьюик». Темно-зеленый, с двумя фарами и такими маленькими выносными подфарниками. – Беспокойство из его голоса никуда не исчезло.

– Медленно прокатись по городу. Дай мне возможность присоединиться к параду.

Лу взял перчатку и удалился. Рыжеволосой девушки нигде не было видно. Я посмотрел на часы, а когда поднял взгляд, то увидел, что у моего столика стоит Каналес. Глаза над щегольскими усами смотрели на меня без всякого выражения.

– Вам у меня не нравится, – сказал Каналес.

– Наоборот.

– Вы пришли сюда не играть.

Он не спрашивал, а утверждал.

– А это обязательно? – сухо поинтересовался я.

На его лице промелькнула слабая тень улыбки.

– Ищейка, – сказал он, наклонившись ко мне. – Пронырливая ищейка.

– Всего лишь частный детектив, – ответил я. – И не такой уж пронырливый. Вас ввела в заблуждение длинная верхняя губа. Это у нас семейное.

Пальцы Каналеса обхватили спинку стула и крепко сжали.

– Больше не приходите сюда – никогда. – Его голос звучал мягко, почти сонно. – Не люблю стукачей.

Я вынул сигарету изо рта, некоторое время разглядывал ее, потом поднял глаза на Каналеса:

– Я слышал, как вас оскорбили. Вы вели себя достойно… Так что на этот раз я вас прощаю.

На лице Каналеса появилось какое-то странное выражение. Затем он повернулся и пошел прочь, покачивая плечами. При ходьбе он ставил ноги на всю ступню и довольно сильно выворачивал наружу. В его походке и в лице было что-то негритянское.

Я встал и через большие двустворчатые двери, выкрашенные в белый свет, вышел в фойе, взял на вешалке пальто и шляпу, оделся. Вторые двери вели на веранду с орнаментом в виде завитков, которые шли по краю крыши. С берега поднимался туман, и капли влаги стекали с раскачивавшихся на ветру кипарисов перед домом. Покатый склон уходил вдаль, растворяясь в темноте. Океан был скрыт пеленой тумана.

Моя машина осталась на улице, с другой стороны дома. Надвинув шляпу на глаза, я беззвучно зашагал по влажному мху, покрывавшему подъездную дорожку, завернул за угол веранды и остановился как вкопанный.

Передо мной стоял мужчина с пистолетом в руке – но он меня не видел. Рука с пистолетом была опущена вдоль тела, и оружие, прижатое к ткани пальто, выглядело маленьким в широкой ладони мужчины. Тусклый свет, отражавшийся от ствола, словно исходил из тумана, казался частью его. Внушительная фигура застыла на месте, чуть подавшись вперед.

Я поднял правую руку и очень медленно расстегнул две верхние пуговицы пальто, достал пистолет тридцать восьмого калибра с шестидюймовым стволом и опустил в наружный карман.

Стоявший передо мной пошевелился и поднес левую руку к лицу. Он затянулся сигаретой, которую прятал в кулаке, и огонек на мгновение осветил его лицо: тяжелый подбородок, темные провалы ноздрей и короткий агрессивный нос – нос бойца.

Затем он бросил сигарету и наступил на нее, а у меня за спиной послышались быстрые, легкие шаги. Обернуться я не успел.

Что-то просвистело в воздухе, и свет померк, словно повернули выключатель.

4

Очнулся я вымокший и продрогший; голова раскалывалась от боли. За правым ухом вздулась мягкая шишка, но кровь не шла. Меня оглушили резиновой дубинкой или чем-то вроде.

Поднявшись на ноги, я увидел, что нахожусь в нескольких ярдах от подъездной дорожки, между мокрыми от тумана деревьями. Задники туфель испачканы грязью. Меня оттащили от дорожки, но не очень далеко.

Я проверил карманы. Разумеется, пистолет исчез, но все остальное было на месте. За исключением иллюзии, что сегодняшнее дело – легкая прогулка.

Побродив в тумане, я никого и ничего не нашел, решил отказаться от этой затеи и двинулся вдоль глухой стены дома к изогнутой линии пальм и старинному дуговому фонарю, который шипел и моргал в начале переулка. Там я оставил свой туристический «мармон» 1925 года выпуска, который все еще служил мне средством передвижения. Протерев сиденье полотенцем, залез внутрь, не без труда завел двигатель и поехал по широкой пустынной улице с заброшенными трамвайными рельсами посередине.

Через некоторое время я добрался до бульвара Де Казенса, главной улицы Лас-Олиндаса, названной именем человека, который когда-то построил дом, где находилось заведение Каналеса. Потом начался город – какие-то здания, заброшенные склады, бензоколонка с ночным дежурным и, наконец, еще не закрывшаяся аптека.

Перед аптекой стоял щегольской седан. Я остановился прямо за ним, вышел и увидел сидящего за стойкой человека без шляпы, который разговаривал с продавцом в синем халате. Похоже, они были увлечены беседой. Уже на пороге аптеки я остановился и еще раз оглядел сверкающий седан.

Это был «бьюик». При дневном свете, наверное, темно-зеленый. Две фары и два маленьких желтых подфарника в форме яйца, закрепленные на никелированных стержнях, отходящих от передних крыльев. Окно со стороны водителя открыто. Я вернулся к «мармону» за фонариком, снова подошел к «бьюику», просунул руку в салон, повернул рамку с водительским удостоверением, включил и тут же выключил фонарик.

Удостоверение было выдано на имя Луиса Н. Харгера.

Закинув фонарик в машину, я вошел в аптеку. Сбоку там была витрина со спиртным, и продавец в синем халате продал мне пинту виски «Канадиан клаб», которую я отнес за стойку и тут же открыл. Из десятка мест у барной стойки я выбрал табурет рядом с человеком без шляпы. Он принялся пристально разглядывать меня в зеркале.

Я взял чашку черного кофе, наполненную на две трети, и плеснул туда солидную порцию виски. Выпил, подождал минут пять, пока напиток окажет свое согревающее действие. Затем окинул взглядом человека без шляпы.

На вид ему было лет двадцать восемь – слегка поредевшие на макушке волосы, здоровый румянец на лице, честные глаза, грязные руки. Похоже, зарабатывал он не много. На нем были серый габардиновый пиджак с металлическими пуговицами и брюки не в тон.

– Ваша тачка на улице? – тихо спросил я небрежным тоном.

Мужчина замер. Губы его крепко сжались, и он с трудом оторвал взгляд от моих глаз в зеркале.

– Брата, – после секундного колебания ответил он.

– Угостить вас? Мы с вашим братом старые друзья.

Он медленно кивнул, сглотнул слюну, нерешительно протянул руку, но все же взял бутылку и плеснул виски себе в чашку. Потом залпом выпил кофе. Я смотрел, как мужчина достает мятую пачку, сует в рот сигарету, зажигает спичку о поверхность стойки – после двух безуспешных попыток чиркнуть по ногтю – и затягивается, стараясь казаться беззаботным и одновременно понимая, что это ему не удастся.

Я наклонился к нему и без всякого выражения произнес:

– Может, все обойдется.

– Да… А в чем дело?

Продавец придвинулся к нам, и я заказал еще кофе. Получив чашку, я сверлил взглядом продавца, пока тот не отошел к витрине и не повернулся к нам спиной. Тогда я добавил виски в кофе и отхлебнул.

– Дело в том, что у парня, которому принадлежит эта машина, нет брата. – Я не отрывал взгляда от спины продавца.

Мужчина напрягся, но все же повернулся ко мне:

– Думаете, машина краденая?

– Нет.

– То есть вы не думаете, что машина краденая?

– Нет. Просто хотел бы услышать правду.

– Вы сыщик?

– Угу, но можете не волноваться – это не шантаж.

Он глубоко затянулся и помешал ложечкой в пустой чашке.

– Из-за этой истории я могу лишиться работы, – медленно произнес он. – Но не отказываться же от сотни баксов. Я таксист.

– Я догадался.

Он повернул голову и удивленно посмотрел на меня.

– Плесните себе еще, и продолжим разговор, – предложил я. – Похитители не оставляют машины на главной улице, чтобы посидеть в аптеке.

Продавец вернулся от витрины и топтался поблизости, протирая тряпкой кофеварку. Повисла напряженная тишина. Продавец положил тряпку, удалился внутрь помещения, за перегородку, и принялся вызывающе насвистывать.

Сидевший рядом со мной мужчина плеснул себе виски из бутылки, выпил и понимающе кивнул:

– Ладно. Я привез клиента и должен был ждать его. И тут рядом со мной останавливаются парень с девушкой на «бьюике» и предлагают сотню баксов, если я одолжу ему свою кепку и позволю отвезти клиента в город. А я должен поболтаться здесь часок, а потом доставить эту тачку к отелю «Карильон» на бульваре Таун. Там меня будет ждать мое такси. Деньги он мне дал.

– И как он это объяснил?

– Сказал, что они были в казино и сегодня им повезло. Боятся, чтобы их не ограбили по дороге домой. Вроде как за игрой всегда наблюдают наводчики.

– Довольно складно. – Я взял сигарету из его пачки и распрямил пальцами. – Могу я взглянуть на ваше водительское удостоверение?

Мужчина протянул мне корочки. Его звали Том Снейд, и он работал на компанию «Грин кэб». Я заткнул бутылку виски пробкой, опустил в боковой карман и кинул на прилавок полдоллара.

Продавец вернулся и отсчитал сдачу. Он буквально сгорал от любопытства.

– Пойдемте, Том. – Я первым направился к выходу. – Поищем ваше такси. Думаю, ждать уже нет смысла.

Мы вышли, и я тронулся с места вслед за «бьюиком», оставляя позади редкие огни Лас-Олиндаса. Мы ехали через маленькие прибрежные городки с маленькими домиками, построенными на песке прямо у океана, и особняками побольше на склонах холмов. Многие окна светились. Покрышки шелестели по мокрому бетону, а маленькие желтые подфарники «бьюика» подмигивали мне на поворотах.

В Уэст-Симарроне мы повернули от берега, промчались через Кэнл-Сити и выскочили на Сан-Анджело. Нам потребовался почти час, чтобы добраться до дома под номером 5640 на бульваре Таун, где разместился отель «Карильон». Это большое, несколько несуразное здание с шиферной крышей, подземным гаражом и фонтаном во дворе, который по вечерам подсвечивали бледным зеленым светом.

Зеленое такси № 469 стояло напротив отеля, на неосвещенной стороне улицы. Следов пуль я на нем не заметил. Том Слейд нашел свою фуражку в отделении для водителя и тут же сел за руль.

– Убедились? Я могу ехать? – В его голосе сквозило облегчение.

Я ответил, что у меня к нему нет вопросов, и вручил свою визитную карточку. Когда его такси свернуло за угол, на часах было двадцать минут второго. Я сел в «бьюик», съехал по пандусу в гараж и оставил автомобиль на попечение цветного парня, который не торопясь протирал машины от пыли. Потом я поднялся в фойе.

Портье, аскетического вида молодой человек, читал под лампочкой коммутатора сборник постановлений апелляционного суда Калифорнии. Он сказал, что Лу не возвращался и после одиннадцати – когда началась смена – его в отеле не было. После недолгих препирательств по поводу позднего часа и важности моего визита портье позвонил в номер Лу, но трубку никто не взял.

Я вышел на улицу, несколько минут посидел в своем «мармоне», выкурил сигарету и отхлебнул пару глотков из бутылки «Канадиан клаб». Потом вернулся в «Карильон» и закрылся в кабинке таксофона. Набрав номер редакции газеты «Телеграм», я попросил соединить меня с отделом городских новостей, и трубку взял Вон Бэллин.

– Еще цел? – рявкнул он, услышав мое имя. – Удивительное дело. Я думал, дружки Мэнни Тиннена тебя уже убрали.

– Заткнись и послушай меня. Ты знаешь такого Лу Харгера? Он игрок. Держал заведение, на которое месяц назад наехали, а потом прикрыли.

Вон Бэллин ответил, что слышал о таком, но лично они не знакомы.

– В вашей газетенке можно найти того, кто его хорошо знает?

– Есть тут парень, по имени Джерри Кросс, – сказал он после минутного раздумья. – Специалист по ночной жизни. Какая информация тебе нужна?

– Куда он поедет отпраздновать выигрыш, – ответил я и рассказал, что произошло. Правда, не все. Опустил эпизод, когда меня оглушили, и умолчал о такси. – В отеле он не появлялся, – закончил я. – Мне нужно его найти.

– Ну, если ты дружишь с этой публикой…

– С ним, а не с ними, – отрезал я.

Вон Бэллин отвлекся, крикнув кому-то, чтобы ответили на звонок, и тихо сказал, поднеся трубку к самому рту:

– Выкладывай, парень. Колись.

– Ладно. Но только для тебя, а не для твоей газетенки. Возле заведения Каналеса меня оглушили и отобрали пистолет. Лу и его девушка поменяли свою машину на случайно подвернувшееся такси. И исчезли. Мне это очень не нравится. Лу не настолько пьян, чтобы шляться по городу с такой суммой в кармане. В любом случае девушка бы не позволила. Она производит впечатление практичной особы.

– Посмотрю, чем тут можно помочь, – сказал Вон Бэллин. – Но не очень-то надейся. Я тебе перезвоню.

Я напомнил ему, что живу в гостинице «Меррит-плаза», – на тот случай, если он забыл, – вышел из фойе и сел в «мармон». Приехав домой, минут на пятнадцать приложил к голове горячее полотенце, переоделся в пижаму, уселся поудобнее, налил себе горячего виски с лимоном и стал периодически звонить в «Карильон». В два тридцать позвонил Вон Бэллин и сказал, что Лу найти не удалось. Его нет ни в тюрьме, ни в больнице, ни в тех клубах, которые смог вспомнить Джерри Кросс.

В три часа я последний раз позвонил в «Карильон». Потом выключил свет и лег спать.

Утром ничего не изменилось. Я попытался найти рыжеволосую девушку. В телефонном справочнике обнаружилось двадцать восемь человек по фамилии Гленн, в том числе три женщины. Одна не снимала трубку, две другие ответили, что они не рыжие, причем одна из них выразила готовность продемонстрировать цвет волос.

Я побрился, принял душ, позавтракал, пешком прошел три квартала вниз по склону холма к себе в контору.

В маленькой приемной перед моим кабинетом сидела мисс Гленн.

5

Я отпер вторую дверь, и девушка вошла и села на тот самый стул, где вчера вечером сидел Лу. Я открыл окна, запер наружную дверь приемной и поднес спичку к незажженной сигарете, которую девушка держала в левой руке без перчатки и без колец.

На ней была блузка и клетчатая юбка, поверх накинуто свободное пальто. Шляпка, плотно облегающая голову и скрывавшая почти все волосы, давно вышла из моды, что наводило на мысль о черной полосе в жизни девушки. Без макияжа она выглядела лет на тридцать, и ее лицо было очень усталым.

Рука, державшая сигарету, казалась напряженной. Я ждал, пока гостья заговорит сама.

Мисс Гленн смотрела в стену над моей головой и молчала. Подождав немного, я набил трубку и закурил. Потом встал, подошел к двери в коридор и подобрал пару писем, просунутых в щель под дверью.

Вернувшись за стол, я просмотрел письма, одно из них перечитал дважды – как будто в кабинете я был один. Все это время я не смотрел на девушку и не обращался к ней, хотя исподволь наблюдал. Похоже, она никак не могла собраться с духом.

Наконец мисс Гленн пошевелилась. Открыла большую черную сумку из лакированной кожи, вытащила перетянутый резинкой толстый конверт желтого цвета, сняла резинку и замерла неподвижно, зажав конверт между ладонями. Голова ее была немного откинута назад, серый сигаретный дым поднимался от уголков рта.

– Лу сказал, чтобы я обратилась к вам, если меня прижмет, – медленно выговорила она. – Так вот, меня прижало, и очень сильно.

– Мы с Лу добрые друзья. – Я смотрел на желтый конверт. – Для него я сделаю все – в разумных пределах, конечно. А иногда и больше, как вчера вечером. Но это не значит, что мы с ним всегда заодно.

Она опустила непотушенную сигарету в стеклянную чашу пепельницы. В глазах девушки внезапно вспыхнул мрачный огонь и так же внезапно погас.

– Лу мертв, – произнесла она без всякого выражения.

Я потянулся к пепельнице и тыкал карандашом в тлеющий кончик сигареты, пока он не перестал дымиться.

– Двое парней Каналеса прикончили его у меня на квартире, – продолжала она. – Один из них стрелял из маленького пистолета, похожего на мой. Я потом проверила – мой пропал. Я провела ночь с мертвецом… пришлось.

Неожиданно она отключилась. Глаза закатились, голова поникла и ударилась о крышку стола. Девушка лежала неподвижно, выпустив конверт из обмякших рук.

Я распахнул тумбу письменного стола, достал бутылку со стаканом, плеснул в стакан виски, обошел вокруг стола, приподнял девушку и посадил прямо. Потом прижал стакан к ее губам – достаточно сильно, чтобы вызвать боль. Она с усилием глотнула. Часть виски пролилась и потекла по подбородку, но глаза мисс Гленн снова стали осмысленными.

Я поставил стакан перед ней и вернулся на место. Клапан конверта приоткрылся, и я увидел деньги, пачки денег.

– Мы попросили в кассе крупные купюры, но все равно получилась толстенная пачка. – Она говорила каким-то сонным голосом. – Тут ровно двадцать две тысячи. Несколько сотенных я взяла себе. Лу беспокоился. Говорил, что Каналесу не составит труда догнать нас. Даже поехав за нами, вы ничего не смогли бы сделать.

– Каналес лишился своих денег на глазах у всех. Отличная реклама, хотя и неприятно.

Она продолжала говорить, будто не слышала моих слов:

– Проезжая по городу, мы увидели таксиста, сидевшего в припаркованной у тротуара машине, и в голову Лу пришла блестящая идея. Он предложил парню сотенную, чтобы тот позволил нам пересесть в его такси и добраться до Сан-Анджело, а сам бы пригнал «бьюик» к отелю. Парень согласился, мы отъехали на соседнюю улицу и поменялись машинами. Было как-то неловко обманывать вас, но Лу сказал, что вы не обидитесь. А у нас появлялся шанс смыться, ничего не объясняя. Лу не вернулся в отель. Мы взяли другое такси и поехали ко мне. Я живу в Хобарт-Армз, дом номер восемьсот на Саут-Минтер. Там не нужно отвечать на вопросы портье. Мы поднялись ко мне, вошли, включили свет и в проеме между столовой и гостиной увидели двух парней в масках. Один маленький и худой, а второй здоровенный детина с сильно выдающимся вперед подбородком, выпиравшим из-под маски, словно полка. Лу дернулся, и громила тут же выстрелил в него. Пистолет издал какой-то глухой треск, Лу упал и больше не шевелился.

– Наверное, эти двое меня и оглушили. Я вам еще не успел рассказать.

Похоже, этих слов она тоже не слышала. Ее напряженное лицо было бледным и безжизненным, как штукатурка.

– Пожалуй, мне не помешает еще виски, – сказала она.

Я налил две порции, и мы выпили.

– Они нас обыскали, – продолжила рассказ девушка. – Но денег у нас не было. По дороге мы остановились у ночной аптеки, взвесили пакет и отправили посылкой на адрес местного почтового отделения. Они перерыли всю квартиру, хотя понимали, что мы только вошли и не могли спрятать деньги. Потом громила сбил меня с ног своим кулачищем, а когда я очнулась, они уже исчезли. Я была одна, а на полу лежал мертвый Лу.

Мисс Гленн показала ссадину на скуле. Не особенно заметную. Я чуть-чуть повернулся в своем вращающемся кресле.

– Они обогнали вас. Ловкие ребята – следили за такси. Интересно, откуда они могли знать, куда вы поедете?

– Я думала об этом ночью, – сказала мисс Гленн. – Каналес знает, где я живу. Однажды он провожал меня домой и набивался в гости.

– Понятно. Но почему они поехали к вам и как они попали в квартиру?

– Это нетрудно. Под окнами есть карниз, на который можно забраться с пожарной лестницы. Наверное, другие поджидали Лу в его отеле. Такой вариант мы предусмотрели, но не думали, что они знают, где я живу.

– Рассказывайте дальше.

– Деньги мы отправили на мое имя, – пояснила мисс Гленн. – Лу – шикарный парень, но женщине нужно самой о себе заботиться. Поэтому мне пришлось всю ночь провести с мертвым телом Лу. Пока не принесли почту. Потом я пошла прямо сюда.

Я встал и выглянул в окно. В доме напротив толстая девица барабанила по клавишам пишущей машинки. Стук был слышен даже отсюда. Потом я вернулся на место и принялся разглядывать большой палец руки.

– Они подбросили пистолет? – спросил я.

– Нет, если только он не под Лу. Я не проверяла.

– Как-то легко они вас отпустили. Может, это вовсе и не Каналес? Лу был с вами откровенным?

Мисс Гленн молча покачала головой. Ее глаза теперь стали серо-голубыми и задумчивыми, растерянное выражение из них исчезло.

– Ладно, – кивнул я. – И что, по-вашему, я должен со всем этим делать?

Она слегка прищурилась, затем протянула руку и медленно подвинула ко мне пухлый конверт.

– Я не ребенок и понимаю, что вляпалась в нехорошую историю. Но обобрать себя я тоже не дам. Половина денег моя, и я хочу спокойно убраться отсюда вместе с ними. Только с половиной. Вызови я ночью полицию, у меня появился бы шанс выпутаться… Думаю, Лу не стал бы возражать, чтобы его половина досталась вам – если вы мне поможете.

– Это слишком большой гонорар для частного детектива, мисс Гленн. – Я устало улыбнулся. – Вы немного усложнили себе жизнь, не вызвав копов. Хотя для них можно придумать подходящее объяснение. Пожалуй, мне лучше съездить на место и взглянуть на все самому.

Она поспешно наклонилась вперед и спросила:

– А если я оставлю деньги у вас?.. Не боитесь?

– Оставляйте. Я спущусь вниз и положу их в сейф. Один из ключей можете взять себе, а о моей доле поговорим потом. Хорошо бы как-то сообщить Каналесу, что ему стоит встретиться со мной. А вам лучше спрятаться в маленьком отеле, где у меня есть друг, – по крайней мере, пока я что-нибудь не разузнаю.

Она кивнула. Я надел шляпу, сунул конверт за пояс и вышел, сообщив мисс Гленн о пистолете в верхнем ящике стола – на тот случай, если она боится.

Вернувшись, я обнаружил ее в той же позе, словно все это время она не шевелилась. Однако она сказала, что позвонила в заведение Каналеса и оставила для него сообщение, которое, как ей кажется, он должен понять.

Окольными путями мы добрались до отеля «Лотарингия» на пересечении Брэнт-стрит и авеню Си. Никто в нас не стрелял, и, насколько я мог судить, хвоста за нами тоже не было.

Я обменялся рукопожатием с Джимом Доланом, портье «Лотарингии», – в моей ладони пряталась сложенная двадцатидолларовая купюра. Он сунул руку в карман и выразил готовность проследить, чтобы «мисс Томпсон» не беспокоили.

Я ушел. В дневной газете не было ничего о Лу Харгере из Хобарт-Армз.