Текст книги "Золото"

Глава 19

Аурен

Лязг такой громкий, что не уступает раскату грома.

Его каменный клинок схлестывается с моим золотом, которым я управляю зажатым кулаком. Моя магия обвивается вокруг его клинка и останавливает в дюйме от шеи Турсила.

Королевский стражник резко поворачивается, бросив на меня гневный взгляд, а его волосы, похожие на водоросли, падают ему на глаза.

– Кто осмелился помешать королевскому правосудию?

– Я, будь ты проклят.

Я выхожу вперед и скидываю капюшон, не отпуская золото и сжимая его как туго натянутую веревку. Мной завладевает решимость. Я не позволю ему навредить Турсилу и любому другому жителю этой улицы.

Он окидывает меня взглядом от макушки до самых пят, словно поверить не может в свою удачу. Словно наша встреча хорошо для него кончится.

Каков идиот.

– Назови свое имя, золотая, чтобы свершилось королевское правосудие.

Я открываю рот, чтобы ответить, но меня перебивает другой голос.

– Это Льяри Ульвере, – со злостью говорит Ненет, тут же подскочив ко мне. – И в ней больше истинного королевского правосудия, чем могло бы быть в тебе.

– Очень скрытно, – шепчу я, снимая с плеча сумку с припасами и роняя ее на землю.

– Иногда нужно проявить скрытность, а иногда пора хорошенько им наподдать, – шепчет она в ответ. – Сейчас дело за последним.

– И правда.

Следуя ее указаниям и воспользовавшись тем, что все от удивления затихли, я дергаю за золотой шнур, и из рук мужчины вылетает меч. Он с грохотом падает на землю, но в отличие от обычного камня не трескается и не крошится. Он приземляется с тяжелым стуком и остается цел, хоть и падает слишком далеко, чтобы фейри смог до него дотянуться.

Моя золотая плеть плавится на земле и начинает метко кружить вокруг фейри. Он смотрит вниз, а потом снова переводит взгляд на меня, словно хочет прикинуть угрозу. Хочет оценить. На мгновение на его лице появляется неверие, и я думаю, что сейчас он сделает разумный вывод.

Какая же я глупая. Очень немногие мужчины так поступают, когда предстают перед разъяренной женщиной.

– Арестуйте ее!

Каменные Мечи налетают на меня, как мухи на мясную тушу.

Я подпускаю их, но всего на несколько футов. Потом поднимаю руки и выпускаю золотые ручейки, которые твердеют и, изогнувшись дугой, ударяются об их каменные жилеты, опрокидывая стражников навзничь. Толпа издает одобрительные возгласы, крича «Льяри» как победный гимн.

Тот стражник с волосами-водорослями, на котором по-прежнему ни капли дождя, ухмыляется мне.

– Ты за это поплатишься.

Я пожимаю плечами.

– Я сделана из золота, могу себе позволить.

Краем глаза я замечаю, что Турсил и Эстелия снова рядом и сжимают друг друга в объятиях. Им ничто не угрожает.

– Хватит терроризировать Гейзел, – говорю я королевскому стражнику. – Вам пора уходить.

На лице стражника появляется злоба.

– Если не подчинишься, я сожгу Гейзел дотла и заставлю тебя смотреть.

Моя свирепая фейская натура рычит.

– Я никому не стану подчиняться.

Услышав мой ответ, он резко взмахивает рукой. Тот почти невидимый диск, висевший у него над головой, двигается так быстро, что я даже глазом моргнуть не успеваю, когда щит внезапно бьет меня по щеке. Голова резко запрокидывается влево, и меня охватывает гнев.

Видимо, своей щитовой магией он может манипулировать не только ради защиты, но и для нападения.

Забавно, что и моя магия может быть крайне агрессивной.

Золото с черными прожилками, кружащее вокруг его ног, взлетает как кулак и сбивает его с ног, роняя в грязную лужу.

Ненет хохочет во всю глотку.

– Уже не такой сухой, да?

У меня подергиваются губы. Вынуждена признать: это немного… забавно.

Я пережила в своей жизни много всего: научилась пользоваться своей силой, понимать ее недостатки и овладевать контролем. Тот факт, что я выступила против стольких фейри и полностью уверена в своих силах, меня воодушевляет. Хочется воспарить выше и выше.

Толпа одобрительно кричит, а фейский зверь внутри меня ревет вместе с ними.

– Арестуйте ее, идиоты! – кричит Водоросль и в гневе указывает на меня.

Королевские гвардейцы пытаются подняться, но каждый раз я снова сбиваю их с ног густым клейким золотом.

Снова.

И снова.

Золото брызжет на их лица, доспехи, ноги. Липнет к ним застывшими струйками и со звоном в них врезается.

– Какое жалкое зрелище, – говорит Ненет, и в ее голосе слышится искренний восторг, когда она скрещивает руки на груди и улыбается.

Но стражнику с волосами, похожими на водоросли, совсем не весело. На сей раз он вскидывает руки вверх, словно бьет наотмашь, и его магия ударяет меня в грудь, отчего я растягиваюсь на земле. Если бы меня не подхватили фейри, я бы упала прямиком в грязную лужу.

Прохожие стряхивают с меня грязь, поднимают и подбадривают криками, но, несмотря на их воодушевление, не хочется, чтобы кто-то из них попал под перекрестный огонь. Потому я иду вперед мимо той невидимой линии, за которой все стоят. Золото капает с моих рук, фонтаном падая на землю, и в нем пульсируют прожилки гнили.

Они подстегивают меня.

Легонько взмахнув запястьями, я побуждаю потоки расплавленного металла катиться вперед, как пряжу, размотанную с катушки. С каждым моим движением сферы становятся больше и тяжелее, пока на булыжную мостовую не падают десятки шаров, быстро устремляющихся к стражникам.

В мгновение ока шары врезаются в солдат. Те, что побольше, прокатываются прямо по стражникам, с яростным треском превращая их распростертые тела в пыль. Кровь хлещет, кости вываливаются, являя собой жуткое зрелище.

Шары поменьше сбивают с ног Каменных Мечей, и как только они падают на землю, я набрасываюсь на них. Закаленный металл снова мгновенно тает и толстым слоем пригвождает их к земле, превращая в вязкую, похожую на смолу массу. Золото слепляет их конечности, и они начинают биться на земле, пытаясь вырваться.

Я прохожу мимо них, из меня сочатся золото и ярость. Я перешагиваю через мертвых стражников и иду, видя, как металлические ручейки расступаются передо мной, пока не оказываюсь прямо перед стражником с волосами-водорослями. Пока не вижу страх в его мерзких глазенках.

– Забирай своих Каменных Мечей и покиньте Гейзел.

Собравшиеся вокруг фейри запальчиво кричат, проклиная солдат, плюются в них. Их крики становятся громче, а ярость растет – и все это благодаря моему присутствию.

Мужчина усмехается.

– Мы уйдем. И заберем тебя в кандалах.

Из толпы раздаются возмущенные крики, и внезапно кто-то хватает меня за волосы и швыряет на землю. Это происходит так неожиданно, что я даже не успеваю приготовиться к удару. Я ударяюсь головой о брусчатку и изумленно моргаю, чувствуя сильную боль. Дождь заливает мое лицо.

Значит, одного я упустила.

Зарычав, я переворачиваюсь и встаю. Подкравшийся ко мне Каменный Меч возится с мечом, но у него не хватает времени его вытащить. Я бью стражника рукой в грудь, чувствуя, как горит от гнева моя кожа. Магия вырывается из меня, тут же пропитав его одежду и покрывая доспехи, пока они не становятся такими тяжелыми, что он не может выдержать их груза.

Он падает на землю, размахивая руками и вертя головой, как перевернутая черепаха. На его лице отражается паника, когда он понимает, что ему не подняться. Когда понимает, как знатно он облажался.

Повернувшись, я смахиваю с лица капли дождя, оставляя на щеке золотистое пятно. Из моих ладоней, словно виноградные лозы, вырастают новые побеги, и я запускаю их в сторону стражника с волосами-водорослями. Он выставляет перед собой щит, и мое золото отскакивает от него, но его барьер не закрывает его полностью. Золотые лозы обвиваются вокруг его лодыжек и ползут вверх, склеивая ноги и удерживая его на месте.

В меня попадает еще один удар его магии – теперь по рукам. Мое золото, скопившееся в ладонях, тут же смещается. Жидкость падает на землю, а мои запястья ноют от удара.

Я снова поднимаю золото, затвердевая его и тоже создавая себе щит, но его барьер просто проходит насквозь, снова ударив по моим запястьям. И снова, и снова.

Я стискиваю зубы, когда он бьет в то же самое место. Возникает ощущение, будто по запястьям ударяют тупым концом молотка, и мой золотой щит падает от этой отвлекающей боли. Я готова приказать лозам выволочь стражника из Гейзела, но что-то в его лице вынуждает меня передумать. Он не так напуган, как должен быть.

– Если не пойдешь с нами, будут последствия.

– Я и есть твое чертово последствие, – рычу я.

Он смотрит мне за плечо.

– Сделай это.

Я резко поворачиваю голову и вижу, как кто-то – не Каменный Меч, а просто кто-то в толпе – подбирается к Ненет. Я даже не замечаю кинжал, который тот человек держит в руках, пока его не вонзают ей в живот.

Перед глазами все меркнет. Накреняется. Сердце останавливается одним-единственным ударом.

Нет…

Я моргаю и вижу ее, снова моргаю – и вижу Сэйла. Снова – и теперь Дигби. Снова – и Рисса. Все повторяется опять и опять мучительными вспышками.

Клинок, боль, наказание – все из-за их связи со мной.

Этого не может быть…

Но все происходит взаправду, потому что Ненет смотрит на кинжал так, словно ей противно и досадно, что он вдруг в ней оказался. А потом падает на землю. Люди кричат. Кто-то хватает мужчину, что ее заколол, и в толпе начинается драка.

Я порываюсь побежать к ней, но магия Водоросля ударяет меня в спину, и я растягиваюсь на земле. Я пытаюсь предотвратить падение, но мокрыми ладонями ударяюсь о брусчатку, и от удара ноют ушибленные запястья.

У меня перехватывает дыхание. Я поднимаю взгляд и, выкидывая руку вперед, выпускаю в напавшего на Ненет струю золота. Оно огибает людей, которые его избивают, и они отшатываются, когда золото ударяет мужчину в рот, проникая ему в горло.

Он захлебывается, бьется в конвульсиях, хватается за шею и давится, но вязкая жидкость закупоривает ему дыхательные пути и проникает в грудь. Ему все сложнее делать вдохи. Когда он сопротивляется, с его лица падает капюшон, и я вижу Кеффа! Молчаливого долговязого кучера, который каждый день возил меня с Ненет на поле… кроме сегодняшнего.

– Ах ты чертов ублюдок! – вырывается с шипением у меня.

Я не испытываю ни малейшего сожаления, когда он падает на землю.

Встав, я жадно глотаю воздух, но толпа замирает. Умолкает. Повернувшись, чтобы понять причину, я вижу, что Водоросль стоит за Эстелией и держит у ее горла нож. А Турсил лежит на земле без сознания.

От гулкой тревоги сердце екает в груди.

Меня отвлекли. Наверное, золото ослабило хватку, пока я расправлялась с напавшим на Ненет. Похоже, Водоросль применил магию, чтобы освободиться.

– Я могу так целый день забавляться, – угрожает он, и на его лице появляется злобное самодовольство.

У меня вырываются проклятия, но их заглушает топот копыт. Я поворачиваю голову и вижу сидящего верхом Вика, который проносится мимо расступившейся толпы, перепрыгивая через лежащие на дороге позолоченные тела.

Он останавливает лошадь и обозревает все вокруг темными глазами.

– Остановитесь, Каменные Мечи! Оставьте в покое этих людей! – Вик спрыгивает и показывает огромное ожерелье с изображением птицы с перебитыми крыльями. – Я тот, кого ты ищешь.

Взгляд Водоросля становится суровым, и он взмахивает рукой, магией сбив Вика с ног.

– Мерзкий мятежник! – злобно гаркает он, но все же не отпускает Эстелию. – Вы все предатели! – кричит он толпе, а потом переводит взгляд на меня. – Отзови свою силу и сдавайся. И тогда я ее не убью.

Лжец.

Он понимает по выражению моего лица, что я ему не верю. А еще знает, что моя магия намного превосходит его. Вот почему, когда я делаю шаг вперед, он снова накладывает щит. Он ударяет меня в голову так, словно по моей черепушке и правда бьют настоящим щитом. Голова резко дергается в сторону, а в виске пульсирует, но это только сильнее меня злит. Наверное, он пытается вырубить меня, как поступил с Турсилом.

Увидев, как морщится Эстелия, когда Водоросль сильнее прижимает клинок, я теряю самообладание.

Зарычав, я собираю все золото с дороги и обрушиваю его на него. Он возводит вокруг себя барьер, но тот слишком хлипкий и не может противостоять моей магии.

На него обрушивается волна вязкого металла, сбивая с ног. У Водоросля от удивления вырывается крик. Эстелия тоже падает, но откатывается в сторону. Волна выплескивается на него, пуская ростки и пригвождая к земле. Золото колышется яростной волной, брызжа и нападая на него, липнет к его телу, как густая патока. Его магия растворяется в потоке моей.

Я чувствую коварное удовлетворение.

Из моих рук снова льется золото, растекаясь по дороге. Я выливаю его как из ведра, затопив улицу, пока его не становится так много, что я не пойму: это дождь идет или золото.

И не останавливаюсь.

Даже когда с криками в золоте тонет последний Каменный Меч. Даже когда дома заливает блестящий ливень. Даже когда руки и ноги Водоросля дергаются и замирают, а глаза вылезают из орбит, как только золото просачивается в глазницы и растекается по его внутренностям.

Я в ярости. Я одичала.

А Эннвин… воздух, сама земля словно гулко отбивают во мне ритм. Словно они говорят: «Вот и ты».

Я чувствую, как по моим венам разливается сила и наполняет меня отрывистым трепетом, готовым подпитать мою ярость и направить магию на то, чтобы эта земля очистилась от порочных, извращенных фейри.

Это приводит меня в восторг. Дает прочувствовать то, от чего я была отрезана столько лет. И с этим восторгом я понимаю, что мою ярость выманивает что-то темное и тлетворное – черные прожилки, струящиеся по моему золоту.

Они напирают, жаждут все опустошить. Жаждут убивать.

– Аурен! – кто-то кричит, но я не замечаю его. Не обращаю на него внимания. Я слишком поглощена наказанием.

По улице течет гнилое золото, заливая глотки Каменных Мечей и заглушая их крики. Оно обволакивает их конечности, придавливая к земле, и разлагает, хоть и не лишает блеска.

Я устилаю улицу золотом. Оно ползет по стенам, разливается по брусчатке, брызжет на повозки. Капли попадают на толпу. Эта гниль, эта земля, эта магия, моя фейская натура манит меня так же, как песня сирены, призывающая уничтожать все вокруг.

Сердце гулко бьется в груди, и отчасти я понимаю, что должна прийти в ужас. Но моя фейская сторона это любит. Она жаждет большего.

Потому что они ранили Ненет. Они угрожали Турсилу и Эстелии.

Они пытались меня запугать. Хотели, чтобы я подчинилась.

Магия требует, изливается из меня потоком, и люди в толпе начинают кричать. Они больше не подбадривают меня, а выкрикивают предупреждения, визжат от страха и убегают прочь…

Совсем как в ту ночь в Карните.

В Карните, где я убила первую женщину, которая отнеслась ко мне с добром и приняла. Где моя магия впервые изверглась из меня, и я затопила ею целый город, убивая всех, кто попадался мне на пути.

Тогда я не умела управлять своей силой. И после не умела еще десять лет. Но теперь я умею себя усмирять. Я уж точно не хочу, чтобы этот город стал жертвой моего золота, как это произошло с Карнитом. Я должна это прекратить.

Я крепко зажмуриваюсь и сосредотачиваюсь, вынуждая остановить этот свирепый зов. Напоминаю себе, что я пытаюсь защитить Гейзел, а не уничтожить его.

Я сжимаю кулаки. Руки трясутся, пока я пытаюсь остановить поток, остановить позолоченную гниль. Но понимаю, что магия не желает слушаться, а магия Слейда заманивает в сети порочным искушением, которое хочет меня поглотить. Меня соблазняет эта сладкая сила, манит эта связь с Эннвином. Блеск моего же золота может меня ослепить, и я должна взять себя в руки.

– Хватит, – шепчу я себе.

Гнилое золото как будто огрызается в ответ.

Я сжимаю челюсти, скрежеща зубами. От усилия дрожу всем телом.

Это моя магия. Моя. Я умею с ней обращаться.

– Хватит!

Крик вырывается из меня, подобно огромной силе воли, которую я ощущаю всем своим существом.

Я уже не чувствую в себе этой дикости.

Она начинает отступать вместе с огорчением, оседая во мне. Сердце гулко стучит, а я опускаю взгляд на свои руки и вижу, как из них вытекает последняя капля.

Развернувшись, я оглядываю улицу.

Каменные Мечи мертвы, по их металлическим трупам расползлись черные линии. Блестящая жидкость разлилась по всей улице, забрызгав витрины лавок и покрывая прохожих, попавшихся ей на пути.

Они перестали бежать, но людей стало в два раза меньше, и все они смотрят на меня. Не с восторгом. Не с надеждой.

Со страхом.

Раздается тихий свист, и я вижу, что рядом стоит Вик и смотрит на меня с непонятным выражением на лице. Он молчит, но к моему горлу подкатывает стыд и душит меня.

– Льяри…

Услышав этот голос, я вздрагиваю, а сердце подскакивает к горлу. Развернувшись, я бегу к Ненет, которая привалилась к колесу телеги. Я опускаюсь рядом на колени, и мое платье тут же становится мокрым от дождя, крови и золота. Меня охватывает жуткое, тошнотворное чувство, когда я вижу, в каком она состоянии. Как сильно я подвела ее, не сумев защитить.

Ненет смотрит на кинжал, торчащий у нее из живота, и закатывает глаза.

– Как обычно. Все только стало… интересным. А потом… это.

У меня вырывается то ли всхлип, то ли смешок.

Слышу сзади шелест и, обернувшись, вижу, что Турсил держит Эстелию за плечи, пока она помогает ему дойти к нам. Они садятся рядом с пожилой фейри и задумчиво, ошарашенно смотрят на нее.

Турсил водит вокруг Ненет руками, словно не знает, как поступить.

– Стел… – умоляет он.

Янтарные глаза Эстелии наполняются слезами.

– Я не знаю, Турсил. Я не знаю. – Оранжевые полосы на ее щеках побледнели. Как будто шелуха слезла на солнце.

Ненет бросает на нее взгляд.

– Ты прекрасно знаешь, что твоя магия не сможет меня исцелить.

У Эстелии дрожит подбородок.

– Мы должны попытаться, – говорю я в отчаянии, глядя на Эстелию. – Ты исцелила мои ноги.

– То было другое дело. Просто ожоги. Это… – Она опускает взгляд на живот Ненет. – Но да, я попробую. Сначала мне нужно вытащить кинжал.

На лице Турсила появляется паника.

– Я вытащу. – Потому как знаю, что он не сможет вытащить клинок из живота своей бабушки, не сможет причинить ей больше боли.

Я осторожно берусь за рукоятку и поднимаю взгляд.

– Готова?

Ненет кивает.

Как можно скорее я выдергиваю кинжал. Ненет вскрикивает и отшатывается, но Турсил тут же ее подхватывает. Эстелия наклоняется и начинает дуть, пытаясь исцелить кровоточащую рану.

Снова, снова и снова.

Стоя на коленях, я сжимаю ее холодную, влажную ладошку, а вокруг нас собираются остальные фейри. Настрой у них мрачный, никто не говорит ни слова. Спустя несколько минут Эстелия снова садится от усталости, а оранжевые полосы на ее щеках почти пропадают.

– Это все, что у меня есть, – тяжело дыша, говорит она. – Моя магия может залечить только поверхностные раны. Не такие. Я не могу… Эта рана… она…

– Смертельна, – хрипло проговаривает Ненет.

Эстелия прижимается головой к шее Турсила.

– Ты сделала все, что могла, любовь моя, – шепчет он ей, но мы не сводим взгляда с раны, из которой продолжает вытекать кровь.

Из зияющей раны.

В глазах жжет.

– Ненет… – По моим щекам текут слезы, смешиваясь с дождем. – Мне так жаль. Это я виновата.

– Ба, – сдавленно кряхтит она.

Ненет на удивление сильно сжимает мою руку, учитывая, сколько крови пропитало ее плащ.

– Не нужно. Вините границы на земле, – говорит она мне. Ее волосы прилипли к голове, напоминая таяющую сахарную пудру. – Вы – Терли. Помните это. Помните, что… что значит в Эннвине имя Терли. Помните, что в ваших венах течет золото… и это хорошо.

Я хочу сказать, что мы с моим золотом только что чуть не уничтожили этот город и всех, кто в нем живет, но держу язык за зубами.

Она кашляет, и на ее тонких губах тут же появляется кровь, но уже через секунду ее смывает дождь. Ненет опускает руку, нащупывает одну из моих промокших лент.

– Пташка со сломанными крыльями, – шепчет она и смотрит на меня серыми глазами. – Извините, Льяри. Похоже, я не смогу… пойти с вами… теперь…

– Перестань так говорить, – говорю я ей, вытирая слезы, которые продолжают течь по лицу. – С тобой все будет в порядке.

Ненет пытается хихикнуть, но выходит с трудом, поэтому лишь морщится.

– Для такой… болтушки лгунья из вас ужасная, – еле проговаривает она. – Помните… важно слушать.

У меня перехватывает дыхание.

– Обещаю.

Я буду слушать.

И потому я слушаю, как над головой гремит гром. Слушаю, как капает дождь, падая на землю металлическим лязгом. Слушаю, как плачут и прощаются Эстелия и Турсил. Слушаю, как она говорит им, что любит их. Слушаю, как вокруг нас с печалью собирается больше фейри.

Слушаю, когда Ненет испускает последний вдох.

Слушаю мучительную тишину, которая следует после.

Когда я наконец встаю на подкашивающихся ногах, когда оглядываю толпу, я вижу, что они, похоже, тоже слушают. Слушают и ждут.

Меня.

Я сгибаю пальцы, глубоко вдыхаю, пытаясь успокоиться, и потом призываю золото. Потому что не собираюсь бояться своей магии… или магии Слейда. Это я ее контролирую, и пора мне этим заняться.

На сей раз я не поддаюсь жажде крови. Не позволяю петь искушению все уничтожить. Я укрощаю зверя и побуждаю его двигаться осторожно, чтобы исправить все, что учинила.

Взяв себя в руки, я снова делаю золото жидким.

Призываю его стечь с трупов и стен, собираю перед собой. Все смотрят, шепчутся, подходят ближе вместо того, чтобы бежать прочь. Они снова доверяются мне, видя, как я собираю золото.

А потом я направляю его легким потоком.

Золото разливается по брусчатке. Оно простирается у всех под ногами – кто-то подпрыгивает или вскрикивает от удивления. Но оно не причиняет горожанам вреда. Не липнет к ним и не ползет вверх по ногам. Золото просто растекается, пока не становится гладким и блестящим, пока не исчезает последняя рябь. Пока вся улица Гейзела не покрывается позолотой и мраморными завитками черной гнили.

Думаю, Ненет бы понравилось. А судя по восторгу, с которым фейри наблюдают за этим, думаю, им зрелище тоже нравится.

На закате дня я позволяю последним каплям золота капать с кончиков пальцев, рассыпая по земле груду золотых комочков, чтобы их могли собрать люди. И воспользоваться ими. А последними каплями я золочу их эмблемы птицы со сломанными крыльями, пока они не покрываются блеском.

Толпа бормочет «Льяри» и тянет ко мне руки. Сердце в груди сжимается от их благоговения, и я выпрямляюсь.

Потому что Гейзел не заслуживал террора со стороны Каменных Мечей, а Ненет не заслуживала смерти.

Становится ясно, что за мной будет вестись охота, а в этой погоне могут пострадать ни в чем неповинные люди. Но я не жертва, поэтому мне просто нужно бежать вместе с хищниками.

Вот почему я поворачиваюсь к Вику и говорю:

– Я поеду с вами.