Текст книги "Ghost Recon. Дикие Воды"

– Шутиха! Ложись! – Со стороны позиции Уивера прилетела одинокая граната, и Холт с Номадом рухнули в грязь.

Боевики заорали, а потом весь мир стал белым.

Когда первый из противников вывалился из укрытия, отчаянно пытаясь восстановить зрение, Номад снял его одним выстрелом.

Последний противник бросился бежать.

– Черт. Должно быть, смотрел в другую сторону. – Номад быстро огляделся. – Уивер, помоги Мидасу. Холт, последний – твой.

– Это именно то, что я хотел услышать, майор. – Холт выпорхнул из своей позиции и почти сразу скрылся из виду.

Интерлюдия – Мидас

В старшей школе, насколько помнил Рубио Дельгадо, говорили, что факультативы – это хорошо. «Попробуйте сделать что-нибудь за рамками занятий, – увещевали методисты. – Так вы повысите свои шансы на попадание в колледж. И просто станете более многогранной личностью».

В армии, впрочем, ситуация была несколько иной. Любая инициатива откровенно порицалась. Нужно было быть как все, не высовываться и, что особенно важно, не делать ничего, на что не поступало прямого приказа.

Как обстояли дела с тем, чем он занимался сейчас, Дельгадо и сам хотел бы знать, но это точно было за рамками и вопреки шаблонам.

И в то же время это был шанс сделать что-то хорошее для мира вокруг. Точно ли хорошее? Стоило ли ему вообще быть здесь? Уверен он был только в одном: вся эта история никак не могла обеспечить ему попадание в престижный колледж.

Повернувшись, он посмотрел в окно. Рыжебурая грязь и камни слева. Рыже-бурая грязь и камни справа. Вперед за горизонт и назад из-под колес уходила пыльная двухполосная дорога, которую тут сочли бы за шоссе. Сверху палило солнце. Его злобный белый глаз внимательно следил за колонной из двух машин, грозя всех уничтожить, если вдруг что-то пойдет не так вдали от убежища и возможной помощи.

Дельгадо поправил куфию и уже раз в тридцатый за всю дорогу проверил, что дробовик лежит под рукой. Его Serbu Super-Shorty не мог считаться обычным оружием, впрочем, это задание тоже таковым не являлось. Он занимал пассажирское сиденье второй машины в колонне, потертого белого «Круизера», которую вел веселый курд по имени Хари, настаивающий, чтобы его называли «Ванавша». На боках внедорожника, который шел впереди, сохранились следы бледно-голубой краски, по которым можно было предположить его принадлежность ООН. Машины разделяла пара сотен ярдов. Обе были бронированы, обе несли на борту ценный груз: езидских женщин и детей, спасенных из плена ИГИЛ. Эта операция была частью масштабного плана по освобождению езидов и транспортировки их в Европу через безопасный Курдистан.

Работа была пыльной и опасной, но те, кто ею занимался, прекрасно это понимали. Большинство нанятых бойцов были видавшими виды контрабандистами, многие готовы были глотку перегрызть за лишний динар. Но альтернатива была хуже, так что им платили.

Дельгадо, впрочем, от денег отказался. С ним связались неделей раньше и предложили отправиться в эту вылазку – обеспечить защиту и помощь в вывозе двух семей из Мосула. Он сразу же вызвался добровольцем.

Он повернулся к Хари, чей невозмутимый и не лишенный юмора пессимизм стал своеобразным символом всей операции, и спросил:

– Насколько еще далеко до границы?

Хари пожал плечами:

– Не знаю. Зависит от того, насколько сегодня хороший день у сукиных детей из ИГИЛ. Если удача будет на нашей стороне, то близко. Если нет, то где-то еще час. А возможно, мы просто напоремся на самодельную мину и не доберемся до границы никогда, иншалла[19]19
  «Если будет воля Аллаха» (арабск.). Соответствует нашему «Даст Бог».


[Закрыть]. – Он быстро глянул в зеркало заднего вида. – Тебе стоит пристегнуться. Так безопаснее.

Вместо того чтобы последовать совету, Дельгадо развернулся на сиденье, чтобы проверить пассажиров. В кузове сидела женщина, которой не было еще и тридцати. Она обнимала двоих детей, которые прижимались к ней как можно крепче. Все трое неотрывно смотрели на своих спасителей. Женщина уже сняла паранджу, в которой пришла на место встречи, но черная абайя[19]19
  «Если будет воля Аллаха» (арабск.). Соответствует нашему «Даст Бог».


[Закрыть] и хиджаб оставались на ней. Дети, два мальчика, жадно пили сок, который Дельгадо дал им при посадке в машину. Никто из них за все время не произнес и слова.

– Мы скоро будем на месте, – сообщил Рубио, но ответом ему опять была тишина.

– Она ж не говорит по-английски, – хмыкнул Хари. – Курдский, арабский, фарси… Умная женщина. Она была учительницей, пока не попала к ИГИЛ.

Дельгадо вздохнул:

– Можешь сказать ей, что мы почти на месте и скоро они с детьми будут в безопасности?

Хари бросил на него короткий взгляд:

– Ты хочешь, чтобы я солгал ей?.. – и тут же: – Вот дерьмо.

Шедшая впереди машина сбросила скорость. Причина была очевидна: группа боевиков ИГИЛ и самодельный пропускной пункт, собранный из мешков с песком и мусора. Один из солдат стоял посередине дороги и махал рукой, четко давая понять, что машины должны остановиться.

– Хари?

– Понятия не имею. В прошлый раз их здесь не было.

– Что будет делать первая машина? [20]20
  Традиционное арабское женское платье.


[Закрыть]

Вместо ответа Хари схватился за мобильник и начал быстро говорить на курдском. Ответ последовал незамедлительно:

– Они собираются остановиться. Выбора нет. Если повезет, отделаемся взяткой. Если нет… – Его голос затих.

Женщина на заднем сиденье уже вернула паранджу на место. С одного взгляда было заметно, насколько она напряжена. На мгновение она поймала взгляд Дельгадо и коротко качнула головой, показывая, что назад не вернется.

Рубио обратился к Хари:

– Ладно. Если ситуация выйдет из-под контроля, просто жми на газ. Не оглядывайся, не сбавляй скорости. Передай то же самое в первую машину и скажи, чтобы женщина легла на пол и закрыла собой детей.

Хари уставился на него:

– Ты с ума сошел? Пытаешься нас угробить?

– Нет. Разве что только себя. Передай мои слова.

– Ты покойник.

Впрочем, Хари бросил несколько коротких фраз женщине, которая тут же прижала к себе детей, а потом обменялся чередой резких реплик с первой машиной. Разговор пришлось оборвать, когда один из боевиков подошел к первому внедорожнику со стороны водителя и забарабанил в окно. Его товарищ поднял пыльный АК и взял людей внутри на мушку. Еще двое направились ко второй машине.

– Давай я поговорю, – мягко проговорил Хари. – Есть шанс, что мы выберемся без жертв.

Дельгадо кивнул, тем не менее бесшумно снимая дробовик с предохранителя.

Один из солдат подошел и постучал в окно. Второй для усиления эффекта поднял оружие.

Хари осторожно опустил стекло.

– Куда едете? – Боевик говорил с сильным арабским акцентом.

– Мы с двоюродным братом везем мою сестру к семье. Нашей матери нехорошо, и она хочет увидеть единственную дочь.

Мужчина заглянул на заднее сиденье и, судя по всему, удовлетворился ответом, но тут же обратился к Дельгадо:

– Твой родственник. Откуда он?

– Из Ватная. Он решил поехать с нами, а то на дорогах нынче опасно.

– И чем он там занимается? Пусть сам за себя отвечает.

Хари обернулся. В его глазах отразилось отчаяние, ведь он знал, что Дельгадо не говорит ни на арабском, ни на курдском.

– Я служу под началом аль-Хамдули, – ответил Дельгадо на арабском, глядя прямо на спрашивающего.

Хари прикусил язык. Боевик удивленно моргнул, а потом улыбнулся и вновь обратился к водителю:

– Должно быть, хороший боец. Ты под надежной защитой, друг.

Добрую секунду Хари не знал, что ответить, а потом неуверенно проговорил:

– Так все и есть. Он оказал нам честь…

Тишину разорвал одиночный выстрел.

И ИГИЛовцы, и Хари повернулись к источнику звука – первой машине. Один из боевиков впереди держал оружие на изготовку. Заднее окно внедорожника было покрыто кровью.

Лицо Хари исказил ужас, когда стоящий рядом солдат начал поворачиваться к нему, поднимая оружие.

Дельгадо оказался быстрее. Он вскинул дробовик и сделал два выстрела. Первый ударил в грудь ближайшего боевика, и тот опрокинулся на спину, широко раскинув руки. Следующий попал в плечо второму солдату, развернув того на месте и заставив с криком выронить оружие.

– Гони! – заорал Рубио и выпрыгнул из машины.

Он приземлился и тут же перекатился в сторону, как раз когда машина взревела и устремилась вперед, подняв огромное облако пыли. Начавшийся хаос дополнял вопль клаксона первого внедорожника – судя по всему, тело водителя опрокинулось на руль. Оставшиеся боевики растерялись, не зная, на что реагировать в первую очередь: на своих павших товарищей, на машину, которая неслась прочь, или на мужчину, возникшего из пыли.

Дельгадо врезался плечом в стоящую машину, ища за ней укрытие, и тут же пригнулся, когда пули начали свистеть сквозь окна, рассыпая вокруг осколки стекла. Изнутри послышались крики, и он взмолился, чтобы их причиной был страх, охвативший пассажиров, а не ранения. Затем он припал к земле, ища цель под кузовом машины.

«Я остался один», – отметил он для себя. Надеяться оставалось только на удачу.

Выстрел зацепил одного из боевиков, раздробив тому лодыжку. Мужчина закричал и рухнул на землю, продолжая стрелять вслепую. Второй разразился проклятиями и бросился в укрытие, чтобы не попасть под шальную пулю. Дельгадо постарался максимально воспользоваться образовавшейся заминкой. Не прекращая огонь, он обогнул кузов машины. Выстрелы не были прицельными, но они сдерживали противника, так что Рубио удалось добраться до дальнего края внедорожника. Он отбросил дробовик и подхватил автомат убитого боевика. Очередь прошила землю буквально через мгновение – это последний ИГИЛовец отчаянно пытался достать врага. Дельгадо вернулся в укрытие и открыл ответный огонь. АК выплюнул три короткие очереди, и наступила тишина.

Лишь теперь он позволил себе выдохнуть, а затем проверил всех противников. Двое были мертвы. Еще двое – ранены и без сознания.

Он обошел внедорожник. Тело водителя горбилось на сиденье. Его лицо превратилось в кровавое месиво. Кровь вообще была везде: на окнах, на сиденьях, на полу, на пассажирах сзади. Их было двое – женщина и ребенок. Когда Дельгадо заглянул в машину, его встретили две пары испуганных глаз. Пули пробили все окна и изрешетили двери. В салоне висел запах горящего пластика, свежей крови и дыма. Одна из пуль пробила закрепленный на приборной панели мобильный телефон и застряла в обломках корпуса жутким свидетельством той бойни, которая тут только что развернулась.

– Я не причиню вам вреда, – мягко проговорил Дельгадо; он выпустил АК из рук и миролюбиво продемонстрировал открытые ладони. – Не знаю, понимаете ли вы меня, но я здесь, чтобы помочь.

Ребенок – девочка, как он сейчас видел, – зарылась лицом в одежду матери. Женщина не отводила взгляда.

В этот момент рация на бедре одного из боевиков затрещала, а далекий голос потребовал ответа. На горизонте до сих пор виднелся пыльный хвост, оставленный машиной Хари. Она была уже слишком далеко, чтобы оставался шанс связаться с ней.

Рация вновь затрещала – еще более требовательно. Дельгадо не сомневался, что скоро они поймут причину тишины в эфире и решат проверить, в чем дело. Если он или его пассажиры останутся здесь, их ничто не спасет.

Оставалось только одно.

Он заглянул в машину и открыл багажник. Невероятно, но мотор до сих пор работал.

Стараясь действовать как можно быстрее, он занялся заметанием следов. Для начала собрал свои гильзы, оставив в грязи лишь те, что принадлежали боевикам. Пусть те, кто обнаружит тела, поломают голову, что же здесь случилось. Оставшееся оружие он собрал и забросил на пассажирское сиденье. Чем меньше останется для ИГИЛ, тем лучше. Один из раненых мужчин уже истек кровью к тому моменту как у Дельгадо дошли до него руки. Другой же, судя по всему мог выкарабкаться с помощью медиков. Труп в машине заставил задуматься о милосердии, которое боевики проявили к водителю, и о том, какое они могли бы проявить к женщине. Все же грань между самозащитой и местью была очень тонка.

В итоге он все же перевязал плечо раненого, насколько это было возможно. Мужчина застонал, но Дельгадо не обратил на это внимания. У милосердия тоже есть свои пределы. Подтащив боевика к машине, он загрузил его в багажник и запер там. Пусть такое путешествие и было не самым комфортным, он не хотел ни оставлять его в машине, ни бросать под палящим солнцем.

Разобравшись с неотложными делами, он вернулся к водительскому сиденью. Труп крупного мужчины с густой бородой все еще был там.

– Я его здесь не оставлю, – проговорил Дельгадо; пусть его слова все равно оставались непонятными, он надеялся, что интонации будет достаточно, чтобы женщина, видя его действия, догадалась, что он пытается помочь.

Осторожно, насколько это было возможно, он сдвинул мертвеца на пассажирское сиденье, неуклюже прижав к груде оружия. Он просто не хотел оставлять хорошего человека на попрание врагам и корм стервятникам. Может быть, люди Хари вернут его домой для похорон. Может быть, кто-то знает его имя и найдет его родню.

Водительское сиденье насквозь пропиталось кровью. Стоило Дельгадо сесть, как она начала въедаться в его одежду вплоть до самой кожи. Руль тоже был влажным. Он решил не обращать на это внимания. Ключ все еще торчал в зажигании, мотор урчал, оставаясь на холостом ходу. Это была удача. Знак свыше, что его действия были правильными. Он тихонько произнес краткую благодарственную молитву и переключил передачу. Машина резко дернулась вперед, словно разделяла его стремление покинуть это место и ту резню, частью которой он стал.

И только когда они удалились на приличное расстояние, девочка начала плакать.

* * *

Много позже Хари спросил, откуда он узнал, что нужно сказать. Дельгадо отвел взгляд:

– Это сказал один из пленных, когда мы его допрашивали. Вообще-то он только это и повторял. Переводчик объяснил, что это название его подразделения. Предмет гордости.

– Допрашивали?

– Не так, как ты подумал, – пояснил Дельгадо. – По крайней мере, не при мне. Я… возражал, когда человек из ЦРУ прибыл, чтобы взять ситуацию в свои руки. В итоге меня отстранили, что позволило отправиться с вами в тот день. Пути господни неисповедимы.

– Господь велик, – откликнулся Хари. – Аллах акбар.

Двое мужчин, сидящих в маленьком кафе в Дахуке, погрузились в понимающее молчание.

Затем Хари допил кофе и отставил опустевшую чашку:

– Отправляешься домой?

– Назад в США. Не домой. Есть человек, который хочет со мной поговорить. Он нашел то, что я сделал, интересным. Возможно, впечатляющим. Как минимум полезным.

– Это очень различные и очень опасные слова, мой друг. Береги себя.

– Буду. – Дельгадо поднялся, оставив на столе деньги. – Те женщины и дети…

– У них все лучше, чем они могли бы надеяться. Сабин с детьми отправились в Венгрию. У них там есть покровитель. Богатый езид, который помогает многим беженцам. Амира и ее дочь Сана в Киркуке. Там у них родственники. Пусть тоже беженцы, но они хотя бы вместе.

– А боевик, которого я привез?

– Умер в госпитале. По крайней мере, мне так сказали.

– А.

– Это был достойный и благородный поступок. Тебе воздастся за него, я уверен.

– Хорошо, что хоть кто-то так думает. Прощай, Хари.

– Прощай.

Когда Дельгадо ушел, Хари заказал себе еще кофе и задумался, сколько времени потребуется на починку первой машины. Еще стольким людям нужна помощь, не важно, будет рядом этот странный американец или нет.

Глава 7

Это сложно было назвать тропой. Просто прореха в полотне джунглей – там, где пролегла дорога беглеца и тех, кто за ним гнался. Теперь погоня развернулась в обратную сторону, а охотник сам стал жертвой.

Поначалу боевик опережал Холта ярдов на двадцать, но бежал он зигзагами, да и ландшафт был сложный, не способствующий быстрому передвижению. Холт, правда, проблем не испытывал и уверенно сокращал расстояние.

– Холт! Дело сделано? – Голос Номада прорвался через легкие помехи.

– В процессе! – Он обогнул дерево и чуть не попал под автоматную очередь. – Дьявол!

«Призрак» позволил себе по инерции проскользить в густой подлесок, пока пули терзали листву над его головой. Еще одна очередь, и вновь раздался звук удаляющихся шагов.

– Идиот, – ругнулся он сам на себя, перекатился и поднялся на ноги, возобновляя погоню и даже не слишком потеряв в скорости. – Стоило догадаться, что он устроит засаду.

Вероятно, беглец повторит попытку. Холт понимал, что в первый раз его спасла только чертова удача, и он ни за что не собирался давать своей цели второй шанс.

Внезапно он остановился. Звук движения был четко слышен впереди и слева.

– Попался, – цокнул языком Холт и резко сменил направление.

Если пацан мамаши Морретта что и умел, так это бегать по лесу.

Честно говоря, большой разницы между местными лесами и кипарисовыми болотами, на которых Холт провел свое детство, не было. Земля потверже, растения немного другие, но основные правила поведения были теми же: не останавливаться, смотреть, куда ставишь ногу, скользить среди зелени, а не ломиться очертя голову. Впереди опять раздались выстрелы – беглец палил вслепую, надеясь попасть в невидимого преследователя. Холт усмехнулся. «Хорошо. Давай, тормози себя». Он перепрыгнул небольшой ручеек – всплеск воды скрыл звук его приземления – и продолжил бег. Расстояние сокращалось. Сквозь листву уже было слышно, как боевик тяжело выдыхает плотный влажный воздух. Пауза, звук выстрелов, проклятие. Беглец вновь рванулся вперед, его шаги стали совсем неровными, а скорость снизилась.

Холт следовал по пятам.

В звуковую картинку добавилось еще кое-что. Отдаленный гам. Вопли, крики, треск огня и выстрелы. Должно быть, это деревня. Холт пришел к выводу: если беглец доберется туда, ситуация несколько осложнится.

«Этого нельзя допустить».

Он притормозил на долю секунды и вновь сменил направление относительно предполагаемого курса беглеца. На пути встала стена зелени, и он проломился сквозь нее, на мгновение пожалев, что нет под рукой мачете Мидаса. Впрочем, так он вновь вышел на след и уже почти видел цель перед собой – потную, уставшую, спотыкающуюся. Беглец последний раз приостановился, выстрелил, свернул… и оказался прямо в руках Холта.

Глаза мужчины расширились от удивления, рот раскрылся в попытке позвать на помощь, и он едва не опрокинулся на спину, пытаясь перехватить оружие.

Холт всадил ему три пули в грудь, и возможный крик превратился в предсмертный хрип.

«Призрак» не стал ждать, пока поверженный враг рухнет на землю. Он быстро сократил расстояние и подхватил тело, попутно пинком отправив выпавшее из безвольных рук оружие подальше в густой кустарник. С трупом следовало поступить так же. Если помощь придет, то она не найдет никаких следов.

К тому же Холт давно знал, что пропавший товарищ нервирует намного сильнее, чем обнаруженный мертвец.

Он оттащил тело подальше от тропы и спрятал в густом кустарнике, где обнаружить его можно было, лишь внимательно обыскав всю территорию.

– Холт, – вновь раздался голос Номада. – Ты разобрался с беглецом?

– Так точно. Похоже, он пытался позвать на помощь. Вероятно, в деревне есть еще боевики. Я слышу звуки боя. Не больше полукилометра от того места, где я нахожусь.

– Проведи разведку. Не вмешивайся без крайней необходимости. Уивер идет к тебе.

Холт усмехнулся:

– Пусть поторопится, а то я ему ничего не оставлю.

Судя по голосу Номада, шутки он не понял:

– У тебя есть приказ, Холт. Посмотри, что там происходит, и оцени ситуацию. Но я не хочу, чтобы ты лез в деревню, набитую боевиками, в одиночку.

– Эй, маловер. Как там гражданский?

Последовала пауза:

– Держится. Шансы все еще невысоки.

– Понял. Холт, отбой.

«Призрак» бросил последний взгляд на труп, коротким кивком отдавая дань уважения павшему солдату, и двинулся по направлению к деревне.

Джунгли с каждым шагом становились все реже. Вскоре он уже мог разглядеть постройки: не больше дюжины хаотично расположенных домиков, один из которых был объят пламенем. На дальнем краю свободного от деревьев пространства угадывались обводной канал, который, без сомнения, вел к Риу-Негру, и череда полей маниоки, также тянущихся по направлению к реке. Дорога, а вернее, просто грязная колея была проложена вдоль ручья и через грубо сколоченный мост уходила в джунгли. На центральной площади деревни стоял разбитый фургон «Тойота», рядом с ним дежурила пара нервных солдат. Местные жители жались в паре десятков метров в стороне, и лишь оружие в руках боевиков удерживало их на месте. Пара гражданских уже пострадала. Холт со своей позиции не видел, были ли это пулевые ранения или побои, так как люди толпились вокруг в попытке помочь.

– Холт, вызывает Уивер. Приближаюсь к твоей позиции. Ты ж не начнешь веселиться без меня? Прием.

Холт оглянулся на джунгли. Сложно было предположить, сколько времени еще потребуется Уиверу и как скоро ситуация в деревне выйдет из-под контроля.

– Не могу обещать, Уивер. Лучше поспеши.

«Призрак» опустился на одно колено и вскинул винтовку к плечу, ловя одного из боевиков в прицел. Толпа шумела все громче. В воздухе висели запахи крови и дыма. Солдат прокричал что-то неразборчивое, и это еще больше раздразнило людей. Гул нарастал, и в итоге местные жители двинулись вперед. Солдаты отступили к машине. Один из них поднял оружие и начал водить им из стороны в сторону, отпугивая людей.

Холт рискнул быстро оглянуться:

– Уивер, шевели ногами.

Прежде чем он закончил, раздались выстрелы.

– Холт! Статус!

Холт сосредоточил внимание на деревне, держа палец на спусковом крючке. Стоящий справа солдат выпустил в воздух очередь в качестве предупреждения, которое, судя по всему, совершенно не сработало. Толпа все еще двигалась. Одна из женщин сидела на земле и рыдала, держа в объятиях неподвижное тело. Ее горе раззадоривало сородичей.

Одно слово, один жест – и пороховая бочка рванет. Холт понимал, что он успеет снять только одного боевика. После этого начнется стрельба, и погибших станет гораздо больше.

– Ситуация на грани, но жертв пока нет. Вижу две цели и фургон. А еще целую толпу озлобленных местных, которые их зажимают.

Солдаты еще отступили. Они испугались и это было заметно даже с такого расстояния. Вот один уперся спиной в борт фургона. Его товарищ оглянулся и что-то прокричал. Первый согласно кивнул и начал продвигаться к кабине.

Он добрался до водительской двери и распахнул ее, в то же время вновь разрядив очередь в ближайший лес. Это стало сигналом двигаться для второго. Очевидно, что они решили не дожидаться товарищей, которые ушли в лес и не вернулись.

И это уже было проблемой совершенно другого рода.

– Давай, Уивер, где ты там? – прошептал Холт.

Второй боевик тоже добрался до кабины, распахнул дверь и махнул напарнику. Он забрался внутрь, и машина тут же заурчала, выплюнув облако густого черного дыма.

Кто-то из толпы закашлялся и дернулся вперед.

Тут-то все и началось.

Холт видел их оружие, видел, как палец скользит по спусковому крючку… И тогда он выстрелил.

Пуля ударила боевику в основание черепа. Он дернулся и упал, винтовка в руке разразилась короткой очередью, когда скрученный предсмертной судорогой палец нажал на курок.

Среди местных началась паника. Кто-то рухнул на землю, кто-то бросился в стороны, некоторые пытались прикрыть раненых. Оставшийся солдат быстро захлопнул дверь и нажал на газ. Из-под колес взвился фонтан камней и грязи, когда фургон забуксовал на месте, а затем рванулся вперед, сбив ближайшего человека. Холт выстрелил еще несколько раз, но его пули лишь с металлическим стуком ударились о бок фургона, в то время как водитель резко свернул влево, отгораживаясь от стрелка растерявшимися людьми.

Холт вскочил и бросился бежать. Несколько местных увидели его и закричали, очевидно, испугавшись еще одного незнакомца с оружием. «Призрак» не обратил на них внимания. Сейчас имело значение лишь то, сможет ли он убраться подальше от гражданских и найти способ выстрелить в водителя, прежде чем машина окажется вне зоны досягаемости.

На пути вырос дом, и он резко свернул, огибая угол. Гул мотора донесся с другой стороны. У фургона было совершенно нечестное преимущество в этой гонке. Впереди намечалось открытое пространство, где дорога уходила в джунгли, но этого было недостаточно для удобного выстрела. Холт сменил направление. С каждым шагом винтовка с силой ударяла его по груди.

Машина выскочила из-за угла, буксуя и скользя на размокшей грязи, а потом полетела прямо на Холта.

Времени уходить не было. «Призрак» вскинул винтовку и открыл огонь – сначала по колесам, потом по кабине. Водитель нырнул вниз, когда стекло разлетелось осколками, но фургон не остановился. Его занесло влево, затем вправо, затем вовсе закрутило, когда пробитые шины превратились в лохмотья. Капот и кабина были испещрены пулевыми отверстиями, над машиной поднимался дым, но она продолжала двигаться.

Холт выпустил последнюю очередь и приготовился к удару.

Со стороны джунглей грохнул еще один выстрел. Кабина машины изнутри окрасилась кровью, и фургон резко ушел вправо, с жутким скрежетом врезавшись в дерево. Холт в последний момент успел отпрыгнуть в сторону.

– Холт, ты цел? – Судя по голосу, Уивер абсолютно точно знал ответ. – Прости, что задержался.

– Пошел ты к черту. – Холт поднялся и принялся отряхиваться. – Прикрой меня. Не уверен, что местные распознали во мне друга.

В это время толпа действительно начала потихоньку приближаться.

Теперь голос Уивера звучал почти безмятежно:

– Опусти пушку, подними руки. Покажи, что не представляешь угрозы.

– Уверен, что это хорошая идея? – Холт медленно поднял руки, позволяя винтовке свободно повиснуть на ремне. – Ты же меня прикрываешь, да?

– Клянусь твоей сладкой задницей, что да. Улыбнись уже.

Холту потребовалось некоторое усилие, чтобы растянуть губы в улыбке.

– Привет. Я друг, – как можно дружелюбнее проговорил он.

И тут толпа просто обошла его с двух сторон – люди стремились к машине. Фургон не загорелся, по крайней мере пока, но капот изрядно пострадал от удара о дерево, а металл был искорежен. Дверь, впрочем, открывалась исправно, и они первым делом вытащили труп боевика, уложили на землю, оглядели со всех сторон и убедились, что он действительно мертв. Это было излишне, ведь последствия выстрела Уивера наглядно демонстрировали, что все произошло быстро и без вариантов.

Лишь после этого они обратили внимание на Холта.

«Призрак» отступил на шаг и повторил по-английски, а затем по-испански:

– Как я уже сказал, я друг.

Один из мужчин, лысый и грузный, ткнул пальцем в труп, а затем в Холта и ответил на испанском:

– Солдат? Американец? Что ты здесь делаешь?

Холт постарался улыбнуться как можно дружелюбнее:

– Люди, которые на вас напали, они… эм… я здесь из-за них. И… Мидас? Поможешь?

Ответом стал крик с другой стороны деревни. Все обернулись, в то время как Мидас выбрался из кустарника с поднятыми руками и тут же заговорил на испанском так быстро, словно строчил из пулемета. Мужчина, допрашивающий Холта, подбежал к нему и включился в разговор, а затем обернулся к сородичам и выкрикнул несколько распоряжений. Двое тут же скрылись в одном из домов и вернулись с простыней и парой деревяшек. Они задержались ровно настолько, сколько потребовалось, чтобы собрать простейшие носилки, а затем бегом удалились в сторону джунглей. Староста проводил их взглядом. Обернувшись к Мидасу, он обменялся с ним еще парой коротких фраз, а затем вдруг заключил в объятия. Остальные обитатели деревни разошлись. Кто-то был ранен, некоторые побежали к ручью, чтобы тушить горящий дом.

Когда Мидас выбрался из толпы на свободу, он подошел к Холту:

– Это староста деревни. Его зовут Эрубиэль. Он и его люди из народа банива. Он благодарит за помощь и говорит, что будет рад отплатить сторицей.

– Я говорю по-испански, и он сказал не совсем это. Как минимум раза в два менее дружелюбно. – Даже по рации было слышно, как Уивер смеется.

Мидас слегка смутился:

– Человек, которому мы помогли на берегу, – сын Эрубиэля. Староста благодарен, но вся ситуация далеко не так проста.

– Бьюсь об заклад, что так и есть. – Холт оглянулся вокруг. – И что теперь? Рано или поздно кто-нибудь сообразит, что фургон уехал и не вернулся.

Номад вступил в разговор, как раз когда Уивер вышел из-под деревьев:

– Прибыли парни с носилками, Мидас. Спасибо, что прислал их. Холт, я хочу, чтобы ты вернулся сюда. Надо позаботиться о лодке и выгрузить снаряжение.

– Признай, тебе нравится заставлять меня бегать туда-сюда.

Вмешался Мидас:

– В деревне есть еще раненые. Запрашиваю разрешение оказать помощь.

Последовала пауза.

– Разрешаю. Уивер, прикрой его. И держи ухо востро на случай, если появятся еще боевики.

– Так точно.

Мужчины разделились, и Холт вернулся под сень деревьев.

* * *

По пути к позиции Номада Холт встретился с носильщиками. Они его не заметили, ведь «призрак» шел не по тропе, а параллельно ей. Зато он весьма хорошо рассмотрел сына старосты. Парень был тщательно перебинтован и бледен, но жив. Носильщики делали все возможное, чтобы двигаться максимально быстро и в то же время не причинять ему неудобств.

Номад нашелся в лодке. Его руки и одежда были в крови.

– Холт, – кивнул он. – Забирай дрон и все, что тебе нужно. Поднимем птичку и проверим, хорошо ли лодка замаскирована с реки.

– Мы собираемся выходить на операцию отсюда?

– Да. Мы достаточно близко от точки, и чем больше я думаю о продолжении пути по воде, тем меньше мне это нравится. Так что давай пошевеливаться.

Вместе они вытащили из лодки беспилотник и припасы, рассчитанные на пару дней сложного пути по недружелюбной местности, пару наборов с различными медикаментами на случай, если кому-то из заложников понадобится помощь, а также запасные боеприпасы.

Холт забрал и холодильник, который дала Корреа.

– Уверен?

– После беготни всегда хочется пить, – откликнулся «призрак». Он вытащил одну банку пива, а остальное вернул в лодку. – Делиться не буду.

Впрочем, Номад и не настаивал.

Разгрузив лодку, они вытащили ее на берег и накрепко привязали к самому толстому дереву на случай очередного шторма, а затем накрыли камуфляжной сеткой. Холт принялся рубить ветки, а Номад тщательно закреплял их поверх лодки. Когда работа была закончена, оба выдохлись и вспотели: солнце склонилось, опустилось к самой реке, а пиво давно кончилось. Зато, если сильно не приглядываться, лодка выглядела как очередные прибрежные кустарники.

Работа была закончена, они собрали вещи и отправились в путь. Некоторое время они двигались в молчании, но в итоге Холт все же не выдержал:

– Майор, должен сказать, плохая это затея.

Номад посмотрел на него:

– Идти пешком?

Холт помотал головой:

– Нет. Вся эта история с местными. Я понимаю, что да, мы поступили правильно в сложившихся обстоятельствах, но мне кажется, что добром это не кончится.

– Продолжай.

– Во-первых, мы замедлились, а это лишний риск для заложников. Во-вторых, мы просто… Погоди-ка. – Он сошел с тропы и вернулся через мгновение с оружием беглеца. – Это может пригодиться.