Текст книги "Странствующие трупы"

Поэтому я поднялся и сказал:

– Я передам капитану Сэмсону то, что вы мне ответили, Александер.

– Да, непременно.

– Когда состоятся похороны Гизера?

– В 14.30... А что?

– Просто подумал... Это "Вечный покой", не так ли? 178

– Черт возьми, откуда вы знаете?

– Из утренних газет. Я просто позабыл время завтрашней службы.

– Из газет? Проклятие, почему они напечатали об этом в газетах?

– Не знаю. Но там написано, что панихида по местному бизнесмену Гарри Дайку и все остальное...

– Я не думал, что они поместят это в газету, – вздохнул он.

У Александера был озабоченный вид, и я знал почему. Если Домино и его дружки на самом деле хотели найти банду Александера, собравшуюся где-то не за стенами этого укрепления, то теперь они знают, где вся банда будет в сборе.

Ну что ж, в том случае, если гангстерская война неизбежна, то кладбище для нее самое подходящее место. Я сказал:

– У вас здесь прелестное местечко, Александер, вы не против, если я поброжу вокруг?

Поколебавшись, он ответил:

– Вы имеете в виду самостоятельно?

– Да, совершенно верно. Я уже ухожу.

– Конечно, посмотрите. На обратном пути.

Я припарковал свой "кадиллак" сбоку у подъездной дороги, мощеной дробленой скальной породой, вышел из машины и, бесцельно осмотревшись, убедился, что вся семерка, сидевшая под навесом, удалилась в дом.

Вторично я остановился возле тропинки, которая вилась по траве к красному забору. Я подошел по ней к забору и обнаружил широкие ворота. Они не были заперты. Поэтому я распахнул их и вошел вовнутрь.

Это был не слишком большой бассейн. Возможно, его соорудили в то время, когда строились коттеджи. Я знал, что Александер купил их вместе с поместьем, потом построил свой дом приблизительно посредине участка.

Я пошел к бассейну.

Не успев еще дойти до лестницы, я заметил Зазу, плывущую под водой к бортику. Поверхность воды была покрыта рябью, в глаза били солнечные лучи, отраженные от нее, но вода была удивительно прозрачная, настолько, что я хорошо видел Зазу.

Во всяком случае, мог предполагать, что это была она. В том, что это была она, сомнений уже не оставалось. На ней было либо бикини новейшего выпуска, либо не было вообще ничего.

Достигнув лестницы, она стала подниматься, не догадываясь о моем присутствии. Беззаботная, как веселая птичка.

Я оказался прав во всех отношениях.

Никакого купальника.

И это была Зазу.

Глава 5

Она высунула голову из воды, откинула назад мокрые волосы и тут краешком глаза кого-то заметила.

Конечно, меня.

Издав пронзительный вопль, она повернулась ко мне лицом и закричала:

– Вы же знаете, что вам не разрешается сюда ходить! Вы прекрасно это знаете!

Она все еще не узнала меня. Она моргала, стряхивая воду с ресниц, очевидно воображая, что я один из подручных ее папочки. Ничего удивительного, что им не разрешалось сюда заходить.

Она успела подняться до половины лестницы, вот почему мне удалось детально разглядеть ее "костюм". Теперь она начала поспешно спускаться в воду, продолжая возмущаться:

– Когда папа узнает, он... ох-ох...

Она узнала меня.

– Привет! – сказал я весело.

Она замерла на середине лестницы, капли воды слегка покрывали ее грудь.

– Как видите, я уже работаю, – заявил я, – но вы забыли вчера мне кое-что сообщить, Зазу. Помните нашу договоренность? Кто убил Гизера?

Рот у нее округлился, карие глаза широко раскрылись. Она пока молчала. Я обратил внимание, что утром она успела подмазать губы. Это ей шло. Она выглядела интересной молодой особой.

– Выкладывайте, – сказал я.

Она шумно втянула в себя воздух и тут же выдохнула его. Глаза снова заморгали. Потом она сообщила:

– Человек по имени Верм. Джей Верм. Он высокий...

– Я его знаю. Мы с ним встречались вчера вечером, как раз перед тем, как... я набросился на вас.

– Ох, ну... ох!

– Откуда вы знаете, что это был он?

Она спустилась еще ниже, пока вода не достигла ее подбородка, подняла на меня глаза и объяснила:

– Его видел папа. Папа уверен, что это был он. Я не могу это доказать, но так он мне сказал.

– Для меня вполне достаточно, Зазу.

Я обратил внимание на то, что она вновь заговорила голосом маленькой девочки, стоило мне упомянуть о своем "нападении" на нее. Очевидно, решила продолжать прежнюю игру. Напрасные старания. Даже если бы я продолжал верить, что она приближается к своему восемнадцатилетию, я бы все равно не сомневался, что она развита не по годам и использует приемы самоуверенной, весьма опытной женщины.

– Ну что ж, – произнес я горестно, – похоже нам больше не о чем говорить.

Она скромно опустила глаза, потом снова взглянула на меня.

– Вы всегда купаетесь нагишом, дорогая? – спросил я у нее.

– Да. Кроме меня, этим бассейном никто не пользуется по ут...

Она не договорила, задумавшись. А думать она умела.

– Так плавать куда приятнее. Стану постарше и откажусь от этого удовольствия.

– Я тоже думаю, что такое себе разрешают только молоденькие девушки.

– Говорю вам, что такое купанье доставляет большое удовольствие. Совсем другое ощущение.

– Послушайте, Зазу, мне что-то тоже захотелось прыгнуть в воду. Здесь достаточно места для двоих. Почему бы и мне не познакомиться с... этим ощущением?

– О, Господи, не надо!

Это у нее получилось ненатурально: у нее не было времени на подготовку.

– Я не стану заплывать на вашу половину бассейна... Постараюсь этого не делать.

Она опустила глазки, потом подняла их на меня и кокетливо отвела в сторону.

– Зазу, – попросил я ласково, – поднимитесь наверх.

– Что?

– Поднимитесь по лестнице. Нет, не до самого верха. Чуть-чуть, на пару перекладин.

– Зачем?

– Я вам скажу, когда вы поднимитесь ко мне, я вам прошепчу.

Она сощурила глаза и чуть вытянула вперед губы. Передо мной был капризный ребенок. Что ж, выполнено безукоризненно.

– Вы вовсе не должны мне ничего говорить. Я... ммм... не хочу знать.

По-моему, она уже догадалась.

– Вверх по лесенке. Ну же, раз, два.

– Я не...

– Ну что ж, в таком случае придется нырять мне!

Она начала подниматься.

– Прекрасно, – похвалил я, – достаточно. Ведь мы не хотим переусердствовать, не так ли?

Вода скатывалась с ее бедер, струилась с больших белых грудей. Я наклонил голову в сторону, потом в другую.

– Именно так я и думал. Как мне кажется...

Я понизил голос до шепота:

– Вроде бы 38-21-36-22.

Карие глаза смотрели на мои губы.

Она тоже шепотом повторила:

– 38-21-36...22. Что же такое 22?

– Вы прекрасно знаете, что это означает!

Глава 6

Я возвращался назад в Лос-Анджелес, опустив верх своего «кадиллака», ветер охлаждал мое лицо. Время от времени я улыбался. Зазу вспыхнула, да еще как, даже грудь порозовела. Стала такой же, как дом ее отца. Нет, это заявление я беру назад. Цвет был вовсе не таким вульгарным.

Поел я на Стрипе и воспользовался платным телефоном, чтобы позвонить Сэмсону и сообщить о Верме и обо всем остальном. Мне не хотелось ехать в полицейское управление, так как в этом не было особой необходимости.

Сэм поинтересовался, как реагировал Александер. Я ответил:

– Сама любезность и благожелательность. Он не питает зла к человеку, который всадил четыре пули в Гизера. Живи сам и не мешай жить другим. Беспокоиться не надо.

– Скверно.

– Можешь мне не говорить. Если бы он бушевал и ругался, я бы чувствовал себя гораздо спокойнее.

– Мы получили сведения о том, что что-то определенно готовится. Шелл, решительно все, что тебе удастся разнюхать, сообщай сразу же, хорошо? Даже если это не кажется важным.

– Конечно, Сэм. А все, что требуется от тебя, это всунуть кляп в рот Биллу Роулинсу, прежде, чем он его раскроет...

– Слишком поздно.

– Слишком поздно?

– Вот именно.

– Я этого боялся.

– Могу тебе сказать, Шелл, что я очень беспокоился.

– Я тоже. Уж этот Билл. Нельзя ли его упрятать за решетку?

– Ох, заткнись! Мы получили сообщение от пары наших информаторов, что Домейно и его парни что-то собираются организовать сегодня или завтра, одним словом, очень-очень скоро. Александеру это понравится не больше, чем убийство Дайка... Если в знать, что именно, возможно, нам бы удалось остановить. Но пока мы ничего не знаем.

– Вы не задержали никого из молодчиков Домейно?

– Не можем их найти. Это тоже беспокоит меня. Их нет ни в одном из злачных мест, где они обычно слоняются.

– Странно. Я спросил Александера, где смогу их найти, он ответил, что не знает. Более того, я верю ему. Еще кое-что, Сэм. Вчера Александер отдал распоряжения относительно похорон Гизера, и я видел соответствующие объявления в газетах. А когда я упомянул об этом Александеру, тот, как мне показалось, переполошился. Очевидно, он не предполагал, что газеты так быстро поместят это. Возможно, если не вероятно, что банда Никки намерена показаться там.

– Естественно, мы думали об этом... Лично я в этом сомневаюсь, но на всякий случай поблизости будут находиться две радиофицированные машины. Кроме того, я лично сообщил Александеру, что полиция будет присутствовать, если не внутри во время отпевания, то снаружи, и что появление вооруженных людей на похоронах категорически запрещено. Это требование распространяется на всех без исключения.

– Ну что ж, я попробую кое-что выяснить по своим каналам. И если что-то подцеплю, сразу же позвоню тебе.

– Заходи, коли будет время. Кое-кто из твоих друзей хочет с тобой поговорить.

Я повесил трубку.

К десяти часам вечера я совершенно обессилел. Не из-за беготни, но главным образом потому, что ничего не происходило. Это обескураживало и одновременно настораживало. Я проехал на машине не менее пятидесяти миль, разговаривал со своими осведомителями, стараясь выяснить, где находится Никки Домейно и члены его банды, но никто ничего не знал.

Был понедельник, а по понедельникам "Джаз Пэд" бывает закрыт.

В десять вечера я отдыхал у себя дома с бокалом спиртного в руке, ломая голову над тем, что творится, чего следует ожидать. В том, что произойдет что-то весьма неприятное, я не сомневался.

Зазвонил телефон.

Я потянулся к трубке, схватил ее и произнес традиционное "алло?"

– Скотт?

– Да.

– Это Мэт Омар.

Я выпрямился. Впервые кто-то из людей Александера звонил мне.

– Что случилось? – спросил я.

Он начал ходить вокруг да около, говорил о моем визите к Александеру сегодня утром. Наконец я не выдержал:

– Прекратите. Вы позвонили мне из каких-то соображений, Омар. Так объясните, в чем дело.

Он тяжело вздохнул в трубку.

– Да-а. О'кей.

Его голос звучал странно, но это был нормальный, холодный и собранный Мэтью Омар. Говорил он тоном выше, напряженно, как будто нервничал, был взвинчен или чего-то опасался.

– Дело в Алексе, – сказал он. – Я жду его у себя с минуты на минуту. Поднимется черт знает что, как только...

Мне было слышно его тяжелое дыхание.

– Что там с Сирилом?

Снова молчание, но было слышно, как он тихонько ругается, как дышит. Интересно, что он пытался сообщить? А потом я услышал, как нас разъединили.

Я положил трубку и подождал.

Тишина.

Я не знал, откуда звонил Омар, но мне было известно, что он жил вместе с Корком в маленьком домике в Голливуде, в районе Пайнхерст Роуд. У меня в спальне в записной книжке был его адрес и номер телефона. Я поднялся, но тут снова раздался звонок.

Я схватил трубку:

– Омар?

– Кто? Это вы, Шелл?

– Да. Кто это?

– Билл. Билл Роулинс.

– Вы все еще дежурите?

– Они вызвали меня обратно, когда я уже ехал домой. Вернее, Сэм, он еще у себя.

– Что-то случилось?

– Можно сказать, что да. Мы нашли Джея Верма. Его только что застрелили.

– Будь я проклят! Дело плохо?

– Для него да, он убит.

– Где это случилось?

– "Маделяйн". Высоко, в одной из фешенебельных квартир на крыше небоскреба.

Это был шикарный многоквартирный дом в северном Голливуде. Совсем не то место, где, по-моему, должен был жить Верм.

Роулинс продолжал:

– Я отправился туда и звоню уже отсюда. Сэм говорит, что вы захотите приехать и посмотреть, поскольку знаете их обоих, Верма и девицу, которая уверяет, что застрелила его.

– Девица?

– Да. Лилли Лорейн.

– Я выезжаю.

Когда я прибыл туда, эксперты все еще работали. Роулинс и детектив по имени Госс, оба в гражданской одежде, стояли рядом возле бара из темного дерева, отделанного темной кожей, и разговаривали. За ними через стеклянную стену сверкали и переливались миллионы огней Голливуда. Комната была выдержана в светлых тонах: светло-серые стены, серый, но посветлее ковер, тяжелая темная мебель, голубоватый диван справа у стены. На диване сидела Лилли, изредка всхлипывая. Возле нее сидел третий полицейский в гражданской одежде и что-то негромко ей говорил.

Тело Джея Верма лежало приблизительно в двух ярдах от дверей в гостиную, под ним на сером ковре чернели небольшие пятна крови. Пятнадцатью футами дальше, в гостиной возле открытой двери, через которую виднелась кровать, покрытая пестрым шелковым одеялом, находилась вторая лужа крови, впитавшаяся в густой ворс ковра.

Верм лежал на животе, его левая рука была безвольно откинута в сторону, а правая подвернута под него, слегка приподнимая тело. Одной щекой он прижимался к ковру, челюсть выдвинута вперед, глаза широко раскрыты, и выражение лица было такое же, каким я его запомнил: пустые и холодные глаза.

Роулинс увидел меня, когда я вошел в комнату и, обогнув тело Верма, слегка наклонился над ним. Билл вскинул голову, и я подошел туда, где он стоял.

– Миленькое дельце, верно? – спокойно произнес он, когда я встал рядом с ним.

– Что случилось?

– Скандальная история...

Он взглянул на Лилли, потом на Верма.

– Она сообщила нам историю со многими неясностями, которая могла иметь смысл, если бы это был не Верм.

– Она застрелила его?

– Говорит, что да. Пришла домой... – Он взглянул на Гросса. – Будь добр, забери пистолет. – Потом продолжал:

– Вошла сюда, двинулась к спальне, ей показалось, что она что-то слышит, достала свой пистолет и включила свет. Там находился Верм, – он ткнул пальцем в открытую дверь спальни. – Верм двинулся на нее и довольно ясно дал понять свои намерения. Тут она выстрелила в него.

– Где, черт возьми, Лилли держала оружие? И для чего?

– Пистолет был у нее в сумочке. Говорит, что она без оружия никуда не ходит. Похоже, что она знакома кое с кем из современных молодчиков, которые не признают отказов на свои требования. Некоторым даже не нужно слышать "да", они берут то, что им нравится. А у нее ценные украшения.

– Украшения?

– Я этим займусь. Верм упал вон там, возле двери в спальню. Поднялся и снова упал на том месте, где лежит сейчас, больше не поднимался.

Возле того первого кровяного пятна на сером ворсе ковра поблескивало с полдесятка маленьких предметов. Я не сразу их заметил.

– Вот эти украшения? – спросил я.

– Да. Она уверяет, что они были в руке вора. Должно быть, он намеревался улизнуть с ними в тот момент, когда она вернулась, и выронил их. Вот пистолет.

Гросс принес тупоносый свирепого вида "Смит и Вессон" 38-го калибра. Конечно, все огнестрельное оружие выглядит свирепо... Это был обычный револьвер бизнесменов: ни тебе хрома, ни позолоты, ни перламутра.

– Где она взяла оружие? У нее есть на него разрешение?

– Нет, конечно. "Вы хотите сказать, что необходимо иметь разрешение?" – заявила она. Совсем так, как если бы спросила: "Вы хотите сказать, что нельзя стрелять в людей?" – Наивное дитя и только. Пистолет ей дал один из ее приятелей. Уже очень давно, она затрудняется сказать, когда именно. И, естественно, кто ей его дал тоже.

Глаза Билла были прикрыты ресницами, у него был сонный вид. Я не сомневался, что он безумно устал.

– Действительно, скандальная история, – согласился я. – Насколько мне известно, Верм был лучшим стрелком у Домейно. И этим все сказано. Телохранитель и, вне всякого сомнения, убийца, но не квартирный вор. Если только он не принес драгоценности... Ладно, с этим потом... Если он приходил сюда, готов поспорить с кем угодно, то лишь ради того, чтобы кого-то убить.

– Конечно. Но кого?

Я открыл было рот и тут же закрыл его.

– Билл, я разговаривал с Лилли вчера вечером, как раз перед тем, как Домино с Чанком и вот с ним, – я кивнул головой в сторону трупа, – ворвались туда. Знаю, что они услышали часть того, что она говорила мне, а сказала она многое. Я не обратил особого внимания на ее сообщение. И напрасно. Но насколько припоминаю, все это было не в пользу Домейно.

– Ты думаешь, что он мог послать сюда этого типа, чтобы охладить ее?

– Не исключено. Я бы хотел с ней поговорить.

– Я и сам хочу, чтобы ты с ней поговорил. Ты ее знаешь гораздо лучше, чем любой из нас. И, возможно, сумеешь выяснить что-то такое, чего не смогли мы.

– Вообще-то у меня с ней не особенно близкие отношения. Просто "здравствуй и прощай", иной раз пропустим пару бокалов.

Он усмехнулся.

– Ты хочешь сказать, что это совсем не то, что твои отношения сразу...

– Билл...

– Да?

Он посмотрел в сторону дивана, поймал вопрошающий взгляд парня в штатской одежде и слегка качнул головой. Детектив вскочил с дивана и подбежал к нам. Билл перебросился с ним парой слов и отослал прочь.

– Она в твоем распоряжении.

– Пусть посидит минуту – другую. Пусть подумает о случившемся наедине и сообразит, в какую скверную историю попала.

Он кивнул.

– О'кей. Каково твое впечатление?

Я посмотрел на два пятна крови в пятнадцати футах одно от другого:

– Здесь с ней мог кто-то быть. Они обменялись выстрелами. Верму не повезло.

– Мы возьмем анализ крови и, если это кровь разных людей, значит Лилли наврала. Не так ли?

– Конечно.

– Ни в стенах, ни в мебели нет следов выстрелов. Если был сделан еще один выстрел, значит пуля в кого-то попала.

– Таким образом, вы, конечно, можете проверить врачей. Пуля должна все еще находиться в... Обождите минуточку.

Я замолчал, задумавшись.

– Когда же все это произошло, Билл? Я понимаю, что пока нет точных данных, но все же?

Он вытащил записную книжку и перелистал ее.

– В полицию позвонили в 21.45. Я ехал домой на своей машине. Сэм вызвал меня по радиотелефону в 21.49. Сюда я приехал в 21.54. Переговорил с Сэмом, позвонил тебе в 22.05.

– Лилли позвонила в отдел жалоб?

– Точно.

– И это было в 21.47. Допустим, что Верма застрелили как раз перед этим за несколько минут... Билл, в самом начале одиннадцатого, как раз перед твоим звонком, я разговаривал с Мэтью Омаром.

– Ты ему звонил?

– В том-то и дело, что он мне позвонил. Вот почему я предполагаю, что это может быть важным.

Я рассказал ему о странном разговоре.

Он хмыкнул.

– Забавно.

– Возможно, в действительности все еще забавнее. Позволь мне высказать довольно дикое предположение.

– Валяй!

– Омар находился здесь с Лилли. Приходит Верм, чтобы разделаться с Лилли, и обменивается выстрелами с Омаром. Вообще-то, Омар парень с мозгами, силен в расчетах и книгах, но едва ли он ходит без оружия. Верм свалился на том самом месте, где он лежит сейчас. Омар тоже был ранен, он потерял немного крови вон там.

Я ткнул пальцем в пятно перед дверью спальни.

– Потом он живенько сочинил историю для Лилли и был таков, пока она еще не вызвала полицию.

– И позвонил тебе? Зачем? Алиби?

– Возможно. Зависит от времени. Он сказал, что находится дома. Он мог там быть, насколько мне известно. Туда он мог добраться отсюда минут за пятнадцать – двадцать. Но вообще-то он мог позвонить мне из любого места, из уличного автомата, из аптеки...

– В твоей теории несколько дыр...

– Возможно. Но, возможно, мы сумеем их заштопать. Меня настораживает прежде всего его звонок. Ведь он так и не объяснил мне, что ему было нужно.

– И голос у него звучал...

– Он нервничал, волновался, чего-то опасался, держался напряженно. Меня это еще тогда удивило. Но, возможно, он был просто ранен.

– Надо это проверить.

Я назвал Биллу улицу, на которой жили Омар и Корк. Он сказал, что номер дома узнает, повернулся и пошел к телефону на темном баре с кожаной отделкой.

Я же пересек комнату, где на нежно-голубом диване сидела Лилли Лорейн.

Глава 7

– Хэлло, Шелл, – сказала она, когда я сел рядом с ней.

– Хэлло, Лилли.

– Ты выглядишь ужасно.

– Да? Зато ты великолепно.

Таково было начало. Каждый раз, когда я приближался к этой женщине на десять футов, у меня возникало какое-то теплое, неясное ощущение, наверное, так себя чувствует созревающий персик. Я чувствовал себя так, как если бы в ней находился скрытый электромагнит, который меня притягивал к ней и совершенно лишал воли.

Она была одета в жемчужно-серое платье, сшитое из одной из этих новых чудо-тканей, в котором она была убийственно хороша. Платье имело У-образный вырез, доходящий чуть ли не до пупка, но внизу стороны конуса были стянуты крошечными блестящими пряжечками. Разумеется, никакого комбине или бюстгальтера под платьем не было.

Я посмотрел на лицо Лилли, на ярко-красные губы, молочно-белую кожу, искрящиеся глаза. Правда из-за пролитых слез, они были менее блестящими, чем обычно.

– Вы убили его, да? – спросил я.

– Да. Я чувствую себя ужасно, просто ужасно.

– Ты хорошая девочка, Лилли.

– Какой-то кошмар. Это было что-то жуткое. Ох...

Она немного всплакнула, несколько самых настоящих слезинок покатились по щеке. Штуки три, пожалуй.

– Ох! – простонала она снова. – Шелл, у меня не расплылась тушь?

– Нет еще, но боюсь, что это скоро случится. Расскажи мне об этом.

– О чем?

– Об убийстве.

– Я никого не убивала. Просто в кого-то выстрелила. Но я не убивала...

– Не надо волноваться. Я имел в виду стрельбу.

– Ну, я вернулась домой. Он, видимо, рылся в моих ящиках и нашел маленькую зеленую шкатулку.

– Зеленую?

– Да. Там я держу свои драгоценности.

– Вот оно что?

– И тогда я выстрелила в него.

– Я не виню тебя.

– Я включила свет в гостиной, а он как раз выходил из спальни с зеленой шкатулкой. Я увидела, как сверкают камни, ну и догадалась, что у него есть пистолет. Я, конечно, была перепугана.

– Да?

– Поэтому я выстрелила в него. Он упал, затем поднялся и вновь пошел на меня. Я попятилась к двери, а он продолжал идти. И все же он упал, не дойдя до меня. После этого я вызвала полицию.

– Лейтенант Роулинс сказал мне, что у Верма не было оружия. А он всегда имел при себе пистолет. Что же с ним случилось?

– Не знаю, Шелл.

– О'кей. Кто был с тобой, когда ты его "ухлопала"?

– Со мной? Не понимаю, что ты имеешь в виду?

– Кто, не считая Джея Верма? Твой приятель, любовник, подруга, тетка...

– Никого.

– О'кей. Ты сказала, что куда-то ходила и вернулась домой. Где ты была?

– В кино.

– В этом платье?

– Конечно.

– О'кей. Что за фильм ты смотрела?

– Новый. "Веселое времяпрепровождение", так он называется. Про студентов, которые написали петицию об отмене занятий. Потом они устроили забастовку, и веселье кончилось... Фильм оказался очень даже тяжелым.

– Понятно.

Она еще говорила на эту тему, ясно, подробно описала сцену, когда подростки подожгли университет. Она, несомненно, видела этот фильм, но он не сходил с экранов уже вторую неделю. Кто мог доказать, что она отправилась смотреть его именно сегодня, в свой свободный вечер?

Мы еще немного поговорили, потом я поднялся и подошел к Роулинсу.

– Ну, что-нибудь узнал? – спросил он.

– Да. Она этого не делала.

– Каким образом ты это выяснил?

– Сам не знаю.

– Ну, что ж, мы отвезем ее в управление и там допросим.

– Возможно, в дальнейшем она будет откровенней... Скажи, ты выяснил что-нибудь в отношении Омара?

– Да, мне только что звонили. Проверили его дом. Его дружок Корк там, а Омара нет. Корк уверяет, что сам он только что вернулся и не имеет понятия, куда тот отправился. Сам он здорово напился. Наша бригада продолжает осмотр дома. В углу общей комнаты стоит письменный стол. Под ковром, который выглядел совсем не к месту возле этого стола, и наши ребята сдвинули его поэтому в сторону, была свежая кровь.

– Угу. И никаких следов Омара.

– Есть еще кое-что интересное. Эта самая мисс Лорейн живет здесь два последних месяца, до этого – в отеле "Билмингтон". Ты представляешь, сколько стоит вот такая квартирка, а? Тысячу в месяц.

– Возможно, у нее есть приятель. Она, несомненно, умеет расположить к себе мужчину.

– Это последний, четырнадцатый этаж. Фактически в здании всего тринадцать этажей, но этаж ниже именуется двенадцатым, а этот уже четырнадцатый... Отдельный лифт на две квартиры.

– Две?

– Да, это другая через холл. Два месяца назад некий мистер Зэмес снял вторую на шесть месяцев, заплатив за нее вперед. Высокий человек приятной наружности с непропорционально короткими ногами. Глубокий голос.

Роулинс помолчал.

– Возможно, я бы не обратил на это внимание, если бы мы с тобой недавно не говорили о человеке с такой наружностью.

Он перечислил мне другие приметы этого Зэмеса, полученные им от управляющего. И даже не забыл упомянуть о глубокой ямке на подбородке.

– Мэтью Омар, да? – спросил я.

– Вроде, как он. И это вписывается в общую картину.

– Полностью.

Роулинс взглянул на Лилли.

– Ты говорил серьезно, уверяя, что она этого не делала?

– Полной уверенности, конечно, нет. Вернее сказать, не было. А теперь появилась. Одно несомненно: Верм не явился сюда, чтобы "свистнуть" несколько брошек, колец и сережек. Она либо застрелила его по другой причине, либо его убил кто-то другой, а она взяла вину на себя, покрывая этого человека. Лично я придерживаюсь второго предположения.

– Я тоже.

Роулинс пожевал нижнюю губу.

– Меня тревожит, что Верм был без оружия. Если он явился сюда, чтобы убить ее, то не верится, чтобы она так легко справилась с ним. Если только на самом деле она не является превосходным стрелком.

– Да. Но учитывая опытность Верма, его острый глаз... Как угодно, не верится.

Труп уже убрали.

Мы с Роулинсом поговорили еще пару минут. Он обещал сообщить нам результат анализа пятен крови и обо всем, что будет выяснено об Омаре и его местонахождении.

После этого я отправился домой. Когда я сел в свою машину, от здания отъехала машина скорой помощи с останками Джея Верма. Она отправилась в морг. Туда, куда недавно отвезли тело Гизера.

Утром я снова пил черный кофе, когда зазвонил телефон у меня в спальне. Этот мой номер не значился в телефонном справочнике. Значит, мне звонил один из моих осведомителей.

– Вас интересует, что случилось с Мэтью Омаром вчера вечером, не так ли? – спросил он.

– Конечно. Что у вас есть?

– Говорят, что трое головорезов Домино изрешетили его. Он был один, в противном случае они могли бы расправиться и с другими. Вы уже слышали об этом?

– Впервые слышу.

– Прекрасно, что я первый сообщил вам об этом.

– Запомню. Что значит "первый"? Думаете, я могу еще раз услышать об этом?

– Весь город гудит об этом событии. Вроде бы, это не секрет.

"Это было чуточку странно", – подумал я. Мне не надо было насиловать воображение, чтобы представить, как трое бандитов Домейно ухлопали Омара, хотя другие из банды Александера находились неподалеку, но отсюда едва ли следовал вывод, что они передали по радио сообщение об убийстве. Нельзя было забывать и о вечернем звонке Омара ко мне.

– Вам не доставило большого труда раздобыть эти новости? Не беспокойтесь, мне безразлично, как вы их получили. Самое главное – информация.

– Черт подери, мне об этом рассказали уже в трех местах!

Было похоже, что историю намеренно распространяли. И я подумал, не является ли ее творцом сам Омар, которому надо залечить рану в каком-то укромном месте. Вот он и постарался разнести по всему городу сообщение о том, что его изрешетили, естественно, члены банды Домино.

– Где находится труп? – поинтересовался я.

– Не знаю. А где он должен быть?

– Мне известно, что его не нашли у него в доме. А ведь стрельба, предположительно, происходила там?

– Да-а. Наверное, они куда-то увезли его.

– Возможно, если Омар сам не ушел.

Он рассмеялся.

– Что-то не припоминаю, чтобы трупы разгуливали по городу.

– Известно ли, кто в него стрелял?

– Нет. Только то, что это парни Домейно.

– Когда это случилось?

– Не знаю. Вчера вечером или ночью. Узнать это?

– Нет... Думаю, я знаю, когда это произошло.

Я поблагодарил его, сказал, что свяжусь с ним и выражу свою благодарность более существенным образом, затем положил трубку.

За завтраком, еще две чашки черного кофе, я думал о происшествии в "Маделяйне" накануне вечером, об этом звонке и еще кое о чем.

В восемь часов я позвонил капитану Сэмсону. После обычных приветствий я сообщил голые факты о предполагаемом убийстве Омара, на что он ответил:

– Да, пару часов назад мы слышали то же самое. Даже пару имен нам назвали. Парень по имени Чанк и злодей, которого они почему-то зовут Ту-Тайм.

– Чанка я знаю. Во всяком случае, познакомился с его кулаками. А вот про второго никогда не слышал.

Закурив, я добавил:

– Возможно, это правда.

– Что ты имеешь в виду?

– Просто думаю вслух, Сэм. Есть еще какие-нибудь новости?

– Да, кое-что. Кровь в квартире Лилли и обнаруженная на квартире Омара все еще анализируется. Пока есть только то, что это человеческая кровь. Нулевой группы. Но это почти ни о чем не говорит. Позднее мы получим новые данные.

– Обе лужи в "Маделяйне" нулевой группы?

– Точно.

Я знал, что более сорока процентов людей имеют кровь этой группы, так что анализы пока ничего не дали. Но все же это был шаг в правильном направлении. Меня бы больше устроило, если бы эти лужицы были разных групп крови.

– Никаких следов ни Мэтью Омара, ни его трупа?

– Нет.

Он выругался.

– И я надеюсь, что он объявится живым. Еще один труп нам ни к чему. Беспокоит меня так же то, что мы до сих пор не вышли на Домейно и его типов. Как было бы замечательно, если бы они все друг друга перестреляли!

– Едва ли это возможно. Сэм, с возрастом ты становишься пессимистом.

Он хмыкнул.

– Возможно, но я буду чувствовать себя намного лучше, когда они похоронят Дайка.

– Дайка? Ах да, Гизера!

Конечно. Его должны похоронить сегодня.

– Ты предупредил Александера, что его молодцы должны оставить свои пушки дома?

– Конечно. Говорил с ним лично.

Он вздохнул:

– Я договорился, что поблизости будут находиться две машины. Я тоже туда поеду. Мне не по душе, что все отребье собирается в одном месте, в особенности после распространения упорных слухов о том, что банда Домино прикончила Омара. Вроде бы теперь вся банда Александера кипит, они и без того наказаны гибелью Дайка.

Взрывоопасная ситуация, ничего не скажешь, но я не стал говорить это Сэму.

Вместо этого, я сказал:

– Я улетучиваюсь, не забудь, что я с тобой.

– И это меня беспокоит. Я бы хотел, чтобы ты присоединился к нам и...

Я прервал его:

– К тебе привезли вчера Лилли Лорейн, Сэм?

– Продержал ее здесь пару часов, проверил обе руки. Ничего. Либо у нее были перчатки, что она категорически отрицала, либо она не стреляла из пистолета. Однако мне не удалось поколебать ее показаний.

Других новостей не было, поэтому я пообещал ему позвонить позднее, затем заглянул в холодильник и выпил стакан молока.