Текст книги "Странствующие трупы"

– Ах, вот и вы, – сказал я. – Билл сейчас докладывает капитану. Он воспользовался моим телефоном. Возможно, ему понадобится то, что вам удалось выяснить.

– Что именно? – спросил он, но не задержал меня, когда я прошел мимо него к задней двери отеля.

Я поспешил к "кадиллаку", а через несколько минут уже мчался по дороге к Сайпресс Роуд.

Глава 11

На Олеандр Драйв я миновал похоронное бюро «Вечный покой». Там было весьма оживленно. На улице непосредственно перед серым низким строением стояло двенадцать – шестнадцать машин, я видел даже группу мужчин из шести человек, облаченных в черные костюмы, которые, возможно, меньше думали о Гизере, нежели о перспективе получить двадцать пять сотен, которая была куда более реальной, если бы они не должны были торчать на проклятых похоронах!

За серым зданием протянулись многие акры кладбища, ровные и зеленые, как площадка для игры в гольф, но испещренные в сотнях мест надгробиями, мемориальными досками, памятниками. Богатые и бедные, нищие и воры, некоторые покоились под дорогими монументами, другие – под единственным клочком земли, который теперь принадлежал им. Дети, безвременно ушедшие из жизни, и даже типы, вроде Гизера.

Через десять миль после "Вечного покоя" начинались владения Сирила Александера, на которых ярким пятном выделялся его розовый дом. Подумав, что Сирил уже наверняка на кладбище, я через минуту свернул направо и поехал дальше по Сайпресс Роуд. Затем – левый поворот. По словам Бена Кана и моим собственным наблюдениям с борта вертолета, дом, к которому вела грунтовая дорога, должен был находиться где-то миль через пять-шесть.

Все было рассчитано с предельной точностью. Мой спидометр отмерил шестнадцать миль от кладбища, когда я увидел с левой стороны ветхое строение, перед которым торчал большой деревянный щит: "Зооферма Ибена". Ниже были заманчивые добавления: "Спешите увидеть диких животных. Цена за осмотр зверинца – всего двадцать пять центов!" В самом конце объявления сообщалось имя владельца – Гомер Ибен.

Человек, которого я посчитал Гомером Ибеном, открывал перекосившиеся ворота, затянутые металлической сеткой, которые преграждали доступ к подъездной дороге, протянувшейся вдоль старого дома. Я остановил машину и вылез наружу.

Перед домом стоял пикапчик с длинным прицепом и парусиновым верхом. Двигатель в машине не работал.

– Добрый день, – сказал я, подходя к человеку, боровшемуся с воротами.

Тот сердито пнул их сперва ногой, потом нажал плечом, и ворота со скрипом открылись. Только после этого человек повернулся ко мне. У него было продолговатое, худое лицо, густые белые усы и белый галстук в серую крапинку. Бабочка была крупная и несколько скрадывала длину физиономии.

– Добрый день, – ответил он. – Мы еще не открылись. Заходите завтра.

Я с минуту поболтал с ним, чтобы не приступать сразу к тому, ради чего я здесь остановился.

– Въезжаете сюда? – спросил я.

– Да, вот уже два дня занят переездом. Только что привез последний груз, так что завтра все будет открыто.

– Груз?

– Моих животных.

Он повернулся. Мне показалось, что его бабочка указывает на прицеп.

– Пришлось и им попутешествовать. Они уже почти готовы для первой демонстрации. Конечно, я не ожидаю большого наплыва людей, пока не распространится молва. Обычно на это уходит недели две.

– Наверное... – Я посмотрел на прицеп. – Что там у вас?

Я был почти уверен, что он назовет мне коз, свиней, задиру-петуха, ну и какого-нибудь прирученного волка. Но он меня сразу поразил:

– Пара львов, медведь, зебра. Ей, однако, нездоровится. Наверное, климат.

– Или, возможно, смог?

– Возможно. Крокодил, ну и парочка молоденьких шакалов. Со временем они будут очаровательными. – Он подмигнул мне, обнажив неровные зубы. – У меня не было времени привести животных в порядок, но все же я их всех обработал, чтобы отбить дурной запах. Беспокоит меня одна Этель, остальные чувствуют себя превосходно.

– Этель?

– Это моя зебра.

– Вы назвали ее Этелью?

– Разумеется! – ответил он, глядя на меня так, будто я был дурачком.

– Ну, – произнес я, не преувеличивая своего удивления, – у вас тут настоящий цирк!

Он нахмурился:

– Вовсе не цирк. С моей стороны было бы жестоко заставлять их проделывать всякие трюки.

"Зато благородно держать в малюсеньких клетках", – подумал я.

– Вон они там, можете на них взглянуть, – предложил Гомер.

Выяснив все, что меня интересовало, я сказал:

– Послушайте, я редко бываю в этих краях, но нет ли тут поблизости другого дома?

Я ткнул пальцем в том направлении, где накануне с воздуха заметил дом с четырьмя машинами, спрятанными за ним.

Гомер кивком показал.

– Да, но до него не меньше мили, если не две.

– Там кто-нибудь живет? Видели ли вы, чтобы туда или оттуда выезжали какие-нибудь машины?

– Кто-то должен там находиться. Вчера тут останавливалась машина, полная людей. Они завернули вон на ту грунтовую дорогу, видите? Это было поздно, я разгружался. Там они остановились и немного со мной поболтали.

– О чем?

– Интересовались, что я надумал тут делать. Тогда я еще не установил свой щит с объявлением, укрепил его несколько минут назад. Я им ничего не стал говорить. Мне не понравилось, как они себя вели.

– Довольно грубо?

– Точно, настоящие грубияны. Вы бы послушали, как они обратились: "Эй, дед, – заорал один из них, – какого дьявола ты тут делаешь? Чего это тебя сюда принесло?". – Можно подумать, что ему принадлежит вся Калифорния. Даже если бы так и было, я-то ему не подвластен. Я посоветовал ему быть со мной повежливей, если он не хочет, чтобы я расквасил ему нос.

Я мысленно застонал.

– Ну и что он на это ответил?

– Захохотал, как ненормальный. Да и все остальные гоготали, но сразу же уехали в такой большой черной машине.

По всей вероятности, решил я, если это были люди Домейно, они поняли, что им нечего бояться сердитого старика. Я попросил его описать этих людей, он попытался, но получилось у него скверно.

– Вы намерены повидаться с этими негодяями?

– Точно. Вернее сказать, мне необходимо выяснить, не являются ли эти негодяи теми, кого я разыскиваю.

– Да вон они опять сюда едут, – сказал Ибен, – остановите их и узнайте то, что вас интересует. Если хотите. Что касается меня, то мне пора заняться своими животными.

– Точно, – сказал я, – в особенности Этелью.

И тут только до меня дошел смысл сказанного.

Они едут сюда?

Да они практически были уже здесь.

Большой черный "седан" с шумом мчался к городу. К кладбищу, возможно? Конечно, мне не следовало там стоять, думая об этом. Я должен был где-то спрятаться.

Машина ехала со скоростью примерно восемьдесят миль в час, но такой скорости было недостаточно, чтобы я чувствовал себя в безопасности.

Когда они поравнялись с нами, как минимум, две физиономии были повернуты в эту сторону. Разумеется, они узнал меня, пока я стоял там с глупой рожей, думая не о том, о чем следовало. Мне не составило никакого труда узнать великолепные черные волосы, красивый нос и надменное выражение лица Никки, сидевшего сзади с моей стороны, и куда более тяжеловесного тупого Чанка рядом с водителем.

Сзади, кроме Никки, устроилось не то две, не то три фигуры, так что в общей сложности в машине было четыре или пять убийц.

Даже если бы я не узнал их, все равно должен был сообразить, что что-то стряслось, потому что водитель яростно нажимал на тормоза. Машину сильно занесло, она закачалась, но не перевернулась, а потом...

Впрочем, я не ждал продолжения.

Я примчался, как олень, к своему "кадиллаку", сунул ключ в зажигание. Разумеется, им хочется меня видеть, говорил я себе. И, как мне показалось, хотя я не был в этом полностью уверен, им нужно это было для того, чтобы убить меня. Прежде всего потому, что за "мою голову" было обещано двадцать пять сотен. Но, как мне думалось, они бы это сделали и даром.

Грохот выстрела. Просвистела пуля.

Я больше не сомневался.

Один из головорезов высунулся наружу, прицелился и выстрелил. Пуля ударила в дорогу и рикошетом отлетела в сторону.

Нагнувшись, я ухватился за руль.

Гомер Ибен сидел в своем грузовичке и вытаскивал свой прицеп на дорогу, чтобы потом завести его через открытые ворота на подъездной путь. Он как раз ухитрился сдвинуть прицеп с обочины, но моя машина стояла с той же стороны напротив, и мне пришлось объехать его.

Впереди был свободный путь, я нажал на акселератор и посмотрел в зеркальце заднего обзора. "Седан" повернулся и помчался за мной. Прозвучали еще два выстрела, но я даже не слышал Свиста пуль. Грузовик Ибена в настоящий момент находился посреди дороги, двигаясь по дуге к своим воротам.

Пока я ехал с небольшой скоростью, но знал, что смогу развить ее до ста тридцати, даже ста сорока при необходимости.

Вслед мне прозвучали еще два выстрела, не причинивших никакого вреда, но тут же за ними последовал совсем другой. Какой-то сукин сын из дробовика ухитрился пробить правую покрышку моей машины, воздух со свистом вышел наружу, машину перекосило.

Долго раздумывать я не мог. Практически у меня на это не было времени. Я не мог далеко уехать на машине со спущенным колесом. Поменять его тоже было невозможно. Я направил машину прочь с дороги, распахнул дверцу и побежал. По обе стороны дороги было много кустов и деревьев, слева они казались погуще.

Я "спринтовал" туда.

Едва я успел пробежать пару десятков метров, как сзади раздался визг тормозов, за которым последовал чудовищный стук и треск. Потом гул возмущенного металла, который ломали и сгибали. Короткая тишина – и снова те же самые звуки, к которым присоединился звук разбитого стекла.

Я остановился и оглянулся.

Длинный прицеп лежал на боку, "седан" соскользнул на край дороги и практически полностью повернулся назад в том направлении, откуда они ехали. Весь перед у него был смят и покорежен, металл капота торчал вверх, правая дверца болталась на одной петле. Чанк лежал на земле лицом вниз.

Но он был жив. Когда он стал с трудом подниматься на ноги, открылась задняя дверца, и на дорогу вылез, слегка пошатываясь, Никки Домино. После него выползли еще двое. Эти вообще не пострадали.

Когда раздался весь этот грохот, я на секунду подумал, что, если бы этим мерзавцам хорошенько досталось, я, возможно, сумел бы добраться до города и на спущенном колесе.

Но мои надежды не оправдались.

Три человека – я не стал терять времени, чтобы установить, кто именно, – уже бежали ко мне. Возможно, через пару секунд к ним присоединятся еще двое.

Я выхватил свой кольт и взвел курок. Спешить к "кадиллаку" было глупо, это означало бы, что я бегу навстречу своим преследователям. А их было слишком много!

Я побежал. В двадцати ярдах от дороги были густые заросли ивы, среди кустов было несколько берез. Я помчался к ним, пригибаясь как можно ниже.

Эта мера оказалась отнюдь не лишней. Прозвучало несколько выстрелов, но мимо. Потом раздался куда более громкий, очевидно, стреляли из кольта 45-го калибра, и пуля просвистела почти по моим волосам. "Прекрасный выстрел", – подумал я без всякого восторга, как вы догадались, но надо отдавать должное и врагам.

И все же этот выстрел сыграл положительную роль: он добавил адреналина в кровь и окрылил меня. Я уже находился среди деревьев, когда произошло что-то необъяснимое с моей ногой. Она отказала, и я растянулся на земле, чудом не ударившись о ствол ближайшего дерева.

Подвернул ногу или ранен? Было чертовски больно. Я лежал неподвижно недолго, секунду или две. И не нарочно, черт возьми! Я лихорадочно старался подняться, нащупать руками что-то твердое, чтобы найти опору, но не мог отыскать.

Наконец я все же нащупал руками кочку и подтянулся. Мне удалось подняться. Я сразу же взглянул на правую ногу. Что за чертовщина: с ботинка отвалилась половина каблука. Отстрелен, пуля пробила его насквозь! Скверно. Сначала пуля чуть не застряла у меня в волосах, сейчас чудом не оторвала пятку. Они пристрелялись.

Они? Вот в этом была неясность. Кто же преследовал меня?

Впрочем, сейчас это не столь важно. Самое главное, что они намерены убить меня и находятся где-то очень близко.

Я понимал, что надо бежать дальше, но не знал, в какую сторону, так как потерял ориентацию. Только бы не побежать им навстречу!

Свалившись, я, видимо, сильно ударился головой о корни дерева, потому что временно стал плохо слышать, но постепенно звуки вновь стали проникать в мои уши. Вот забухали тяжелые шаги за мной. Шаги нескольких человек. Крик, новый выстрел – и пуля вонзилась в ствол березы справа от меня.

Вот тогда я взялся за кольт. Получилось это автоматически. Я увидел вытянутую вперед седовласую голову между деревьями. Более того, я заметил, что именно этот тип был вооружен кольтом 45-го калибра. Он шел первым, за ним, на некотором расстоянии – четверо других.

Я тщательно прицелился, пуля угодила ему где-то посредине. Он не свалился, как подкошенный, а сначала выронил кольт и начал медленно опускаться на колени, прижимая руки к животу.

"Лысоголовая обезьяна" была ближе всех к подстреленному мной типу. На этот раз я поспешил выстрелить в него и промазал. Стреляя вторично, я уже действовал осторожно и ранил его не то в плечо, не то в грудь. Точно я не видел, потому что раздались два ответных выстрела по мне, и я нырнул в сторону. Двое молодчиков спрятались за деревьями, но из моего укромного места хорошо был виден Никки. Он упал на землю, когда я начал стрелять, а теперь осторожно поднимался. Пистолет был у него в правой руке, но он не направлял его на меня.

Итак, одну пулю я потратил на седого, две – на "лысую обезьяну", в запасе оставались всего три пули. Ну что ж...

Я хорошенько прицелился. Не надо спешить. Прямо в сердце. Клик.

Чанк высунулся из-за дерева, я выстрелил ему в голову. Клик.

Что происходит? Неужели Никки все еще стоит?

Я послал в него последнюю пулю.

Безрезультатно.

И тут я сообразил.

Три пули я всадил в "посыльного" на ступеньках отеля. Затем сирена, разговор с Сэмом, Роулинс на пороге, все это произошло так быстро, что я совершил непростительную ошибку: не проверил и не перезарядил свое оружие.

Вот здорово, ничего не скажешь!

Глава 12

Фактически Никки сообразил это раньше меня. В то время как я размахивал своим пустым кольтом, угрожая бандитам налево и направо, он поднял вверх руку и что-то закричал. Я не разобрал его слов, в тот момент они меня не интересовали, но это, видимо, был какой-то приказ. Во всяком случае, выстрелов больше не было.

Очевидно, Никки хотел доставить это удовольствие самому себе. И не исключено, что он намеревался получить те двадцать пять сотен, которые были обещаны за меня.

Он приблизился ко мне.

– Ну, как вам это нравится? – спросил он, ухмыляясь. – Счастливчику Шеллу перестало везти?

Я подумал, что он был прав. Ну что ж, я поработал неплохо, выведя из строя многих вроде Домейно. Кто-то из них сидит за решеткой, кто-то лежит в могиле. Этого я не мог изменить. Убить меня он мог только раз.

У меня не было ни единого шанса удрать. Бежать было бессмысленно. Он стоял от меня всего лишь в двух футах, а еще трое типов держали меня под прицелом. Седовласый, теперь-то я сообразил, что видел его за столом в "Джаз-Пэде" в тот вечер, когда заварилась эта каша, сидел на корточках, прижав руки к животу, и скулил.

Но четверых с пистолетами было вполне достаточно. С такого расстояния они не могли промазать. Вот почему я оставил мысль о побеге. Уж если мне предназначена пуля, то не в спину!

– Ты не хочешь немного поклянчить, Скотт? – спросил Никки тем сладким тоном, который я уже слышал раньше.

– Катился бы ты со своими предложениями к ...

Я не стану тут уточнять адрес, но Никки мой ответ не понравился. Он слегка дернул пистолетом, однако, сдержался. По всей вероятности, хотел продлить удовольствие. Я, конечно, не склонен был его радовать.

Немного приподняв пистолет, он направил его мне в лицо. На него было тяжко смотреть. Есть что-то чудовищное в отверстии 45-го автоматического. Мысль же о пуле, которая сейчас проникнет в твой глаз, вызывает невольную дрожь в коленках, хотите вы этого или нет. Я старался не смотреть на пистолет, но мне это удавалось с трудом.

– Я могу заставить тебя опуститься передо мной на колени, ублюдок! – повысил голос Никки, и вся его сладость исчезла. – Для этого мне нужно всего лишь отстрелить тебе ноги.

Он мог бы это сделать.

Я думал о том, есть ли у меня хотя бы маленький шанс прыгнуть на него и вырвать оружие, оставаясь в живых ровно столько, сколько потребуется, чтобы убить его самого. Возможно, нет. Но я все равно решил попытаться. Тем более, что незаряженный кольт оставался у меня в руке, а его можно было швырнуть в Никки.

За группой моих врагов как будто что-то зашевелилось. Я не видел, кто идет, но решил, что новые головорезы Никки спешат повеселиться вместе с ним. Во всяком случае, я уже ясно различал чьи-то шаги.

Заговорил Домино.

– Черт возьми, мне говорили, что ты специалист по части речей. Способен убедить кого угодно. Не хочешь ли ты попытаться разжалобить нас, Скотт, и убедить отпустить тебя? Неужели не желаешь произнести речь, даже последнее слово?

Или у тебя от страха прилип язык к гортани? Скажи нам что-нибудь в таком духе, что, к сожалению, у тебя всего одна жизнь, которую ты отдашь за...

– Ну, – сказал я, – я знаю, что сказать.

Сейчас я ясно увидел, что было причиной тех непонятных звуков, которые привлекли мое внимание, кто приближался к Домейно, явно намереваясь обнюхать его штаны, а также и одежду его подручных.

– Валяй, приятель, валяй! Это, должно быть, интересно, – заговорил он.

– Интересно и весьма любопытно, – продолжил я, – за вами находится большой лев.

Сперва он нахмурился, затем на лице его появилась кривая усмешка, и он словно "закудахтал".

– Как вам это нравится, ребята? Анекдот с длиннющей бородой! И это лучшее, что смог выдать нам Скотт. – Он засмеялся еще громче. – Надо отдать ему должное: он еще не сказал, что у нас за спиной человек с пулеметом или базукой.

– Я не дурю вам голову. Вы, видимо, не желаете мне поверить?

Вообще-то они не могли. Гомер Ибен не сказал им, чем он здесь занимается, свою рекламу он установил только что. А этим типам было не до рекламного щита, когда они устроили охоту на меня.

Я сказал:

– Никки, клянусь, вам лучше поскорее убраться отсюда. Напрасно смеетесь надо мной, я честно предупреждаю вас об опасности. Вас ведь сожрут, возможно, с потрохами. Здесь лев, нет, два льва и медведь.

Они буквально плакали от смеха. Все, без исключения. Первый заржал, иначе не скажешь, остальные подхватили, один из них наклонился, держась за живот, и даже раскашлялся от хохота.

– Проклятие, это правда! – заорал я. – Два льва, медведь и еще большая зебра по имени Этель.

Видимо, я мог даже удрать от них, такой бурный восторг вызвала моя последняя фраза.

Они стонали, кричали, размахивали руками, вытирали слезы грязными кулаками, стучали ногами.

– Ах, ах, Этель... Скотт, замечательно! Ух, Скотт, молодчина, я бы мог даже тебя полюбить, если бы не собирался убить.

Затем он выпрямился, провел по глазам левой рукой, вытянул правую руку и, я был абсолютно уверен, взвел курок.

Тут и случилось непредвиденное.

Рррррооооооооаааааарррррр!

Нет, записать этот рев или рычание буквально – просто невозможно, в особенности, когда зверь выражает свое недовольство рядом с тобой. Звук был злобный, воистину звериный и громкий. Клянусь, что даже листья облетели с ближайшего дерева. Короче говоря, такой звук не мог не произвести впечатления!

Эти звуки произвели потрясающий эффект. Никки просто откинул в сторону свой пистолет.

Я не шучу, он отшвырнул его ярдов на пятнадцать в сторону, и я уверен, что получилось это у него чисто рефлекторно. Энергично взмахнув обеими руками от страха, он выронил пистолет из ослабевших пальцев. Одновременно он широко раскрыл рот, куда шире, на мой взгляд, чем позволяли законы анатомии, и завопил. Он был в таком шоке, что не мог сдвинуться с места, дергались лишь его глаза.

Зато другие бандиты среагировали иначе: они незамедлительно пустились наутек, то и дело оглядываясь на двух львов, медведя и полосатую зебру по имени Этель.

Один из них бежал, не разбирая дороги, и, несомненно, должен был врезаться в дерево.

Конечно, было еще много забавного, но, признаться, я не стал наблюдать. Я побежал прочь. Когда Небо преподносит тебе такой подарок, мысленно вознеси молитву, но не искушай судьбу. Не проси, чтобы небеса разверзлись и поразили молнией твоих врагов. Радуйся счастливой звезде и беги прочь.

Местность довольно круто поднималась вверх, я преодолел этот подъем и укрылся за холмом. Предполагаю, что мог бы просто забраться на дерево или бегать кругами, так как из укрытия было хорошо видно, что творилось внизу: типы поспешно удалялись.

Один, два, три... ага, и четыре.

Они достигли своего покореженного "седана", забрались в него и каким-то чудом заставили его двигаться к тому дому, что я и предполагал.

Но уехало всего четверо, а прибыло пятеро. Значит, они оставили здесь седого мерзавца, которого я ранил в брюхо. Я добрался обратно до того дерева, под которым я видел его стонущим.

– Фу, что за вонища! – Возможно, это была еще одна из причин, по которой эти четверо так поспешно удрали. Видимо, один скунс, хотя мне-то казалось, что пара десятков, изрыгнул из себя все, что съел. Несмотря на удушливый запах, я не мог осуждать его за это.

Как я уже сказал, среди деревьев стояло зловоние, но и только. Раненый головорез исчез. Даже звери куда-то сбежали.

Я не стал тратить время на поиски седого бандита. Не только из-за тошнотворного запаха, но и потому, что поспешно ретировавшаяся четверка могла в скором времени очухаться и вернуться назад.

Я подбежал к машине, посмотрел на спущенное колесо, вздохнул, достал из багажника запасное и инструменты.

Покончив с этой операцией, я завел машину и поехал в город. Но когда я проезжал мимо вывески Ибена, он сам вышел из дверей и направился к воротам.

Я остановился, опустил стекло и высунулся наружу. Меня спасли его животные. Я мог ему сказать хотя бы, где их видел.

Он подошел к машине.

– Мне кажется, это неподходящее место для зоофермы, – мрачно заявил он.

– Не падайте духом, все будет в порядке. – Я сообщил ему, где видел его зверье, и протянул пару сотен, сказав, чтобы он купил для них "гостинцы".

Он взял деньги с благодарностью и добавил:

– Они далеко не уйдут. Они же у меня ручные, держатся вместе и все поблизости от дома.

– Ручные? Никому об этом не говорите, ладно?

Мы перекинулись еще несколькими словами, потом я хотел уже сесть на свое место, но задержался. Я почувствовал знакомый отвратительный запах скунса. Выйдя из машины, я принюхался. Запах был не особенно сильным, но, несомненно, такое зловоние могло исходить только от этого зверька, ошибиться было невозможно.

Заинтересовал меня не столько запах, сколько ветер. Он дул не со стороны тех деревьев, где скунсы испортили воздух, а практически в противоположном направлении. Либо кто-то из любимцев Гомера уже вернулся домой, либо притащился седой верзила с моей пулей в животе. Чтобы разрешить этот вопрос, мне нужно было положиться на свое обоняние, которое меня никогда не подводило.

Если уж здесь задерживаться, то сперва надо бы кое-что предпринять. Меня не оставляла мысль, что Никки Домейно с его подручными в скором времени могут вернуться обратно.

Поэтому я попытался оживить свой мобильный телефон, я его тряс и пинал ногами, старался изо всех сил, но, очевидно, он окончательно перестал меня слушаться. У меня ничего не получалось.

Ибен пошел к дому. Я крикнул вдогонку:

– Можно мне воспользоваться вашим телефоном?

Он оглянулся через плечо.

– У меня его еще нет, обещали поставить на следующей неделе.

И он вошел в дом.

Замечательно. Ждать до следующей недели я не мог. Задерживаться здесь мне не хотелось, но все же я отправился на поиски седого головореза. И нашел его. По запаху, как и предполагал.

В старом доме имелась крытая галерея, раненый дотащился туда и забрался под навес. Я вытащил его наружу. Он застонал, зажимая рану обеими руками в боку, а не на животе, как я предполагал. Кровь струилась у него между пальцами. Выглядел он плохо. И, конечно же, от него отвратительно воняло. По всей вероятности, скунс направил на него свою зловонную струйку.

Я проверил содержимое его карманов.

Второго пистолета у него не было. Бумажник с небольшой суммой денег и кое-какими документами. Имя – Артур Силк, сорок девять лет, рост, вес. Я проверил его рану, заставив лечь на спину. Смертельной она не была. Конечно, он потерял порядочно крови и находился в шоке, но кровотечение почти остановилось.

Впрочем, я не стал ему этого рассказывать. Пусть подрожит от страха. Он неистово вращал глазами и жалобно стонал:

– Меня убили... Я умираю...

Опустившись возле него на корточки, я покачал головой.

– Ну что ж, нам всем суждено когда-нибудь умереть.

– Привезите мне врача...

– Не скули! Сначала ответь на некоторые вопросы, я еще посмотрю, стоит ли о тебе беспокоиться.

Он начал ругаться. На меня это не произвело никакого впечатления.

– О'кей, в таком случае заползай обратно под навес, раз ты не хочешь говорить со мной по-хорошему.

Я выпрямился и пошел к машине. Не успел я сделать и пары шагов, как он истошно завопил:

– Олл-райт.

Вернувшись, я снова присел на корточки возле него.

– Веди себя смирно, – сказал я. – Понятно?

– Да, да. Только привезите мне доктора. Какого черта вы медли... – Он сильно застонал. – Ох, я кончаюсь. Я умираю. Я вижу большой яркий свет...

– Это же солнце, идиот! А теперь внимательно слушай и не перебивай меня. Я не хочу оставаться здесь, когда вернется Никки и твои дружки.

– Они не вернутся, потому что...

Он резко замолчал, провел языком по губам. Очевидно, все еще не хотел говорить откровенно.

Я поднялся.

– Они не вернутся! – быстро проговорил он. – Который час?

– Четверть третьего.

– Нет, они не вернутся. Все парни от половины третьего будут торчать у телевизоров. – Он снова заохал. – Ведь я тоже должен там находиться. Вот почему мы и поехали к дому.

– Вся банда собирается в доме, который находится в полумиле отсюда?

– Ну, да.

– Сколько вас всего?

– Шестнадцать. Хотя нет, сейчас уже меньше. Четырнадцать, потому что меня с Джеем там не будет. Вызовите док...

– Что должно случиться в половине третьего?

Он не сразу решился, но потом, слишком резко пошевелившись, поморщился от боли и завопил.

– В это время будут отпевать Гизера.

Я сообразил, что он имел в виду. В половине третьего все дружки Гизера соберутся в одном месте, чтобы проститься с ним, в руках у них будут охапки цветов, на лицах скорбь. Мысль о цветах напомнила мне мнимого посыльного на ступеньках отеля и его смертоносные гладиолусы. Моментально кое-что сработало в мозгу, какая-то неясная мысль промелькнула, но тут же исчезла. Однако оставалось чувство беспокойства.

– Кто из парней Никки "пришил" Гизера? – спросил я.

– Джей, черт побери! Александер явно видел его, когда он выпустил первую пулю. Он знает, что это дело рук Джея.

Это совпало с тем, что говорила мне Зазу. Но ведь она также сказала, что убийца-то охотился за ее отцом, а Гизера "ухлопали" по ошибке. Я сразу не был в этом уверен, сомнения оставались до сих пор. Джей всадил в него четыре пули, Александер не получил даже царапины. Для меня это было доказательством того, что убийца охотился как раз за Гизером.

Но я ошибался.

Когда я спросил у Силка, как получилось, что Гизера убили, а Александер, стоящий рядом, не пострадал, тот ответил:

– Александер просто очень быстро среагировал, только и всего. Увидел, как приближается машина, и нырнул вниз, под машину. Гизер не мог так резво действовать, он был слишком толстым и неуклюжим, вот Джей и "уговорил" его. Полагаю, если бы он мог справиться с ними обоими, он начал бы с главного.

Я на минуту закрыл глаза, потом продолжил:

– Вот и получается, что Гизера подвело его большое брюхо. Обжорство никогда не идет на пользу.

– Александер знает, что Джей Верм ухлопал Гизера и пытался до него добраться? Наверное поэтому Домейно и его парни скрывались?

– Нет, они просто забились в дыру, чтобы без помех посмотреть, как оно получится сегодня, – ответил он. – Зачем рисковать без надобности? Они ожидали дома примерно до этого часа, как мне думается.

Он замолчал и выругался.

– Привезите мне доктора. Вы же не хотите, чтобы я умер у вас на руках?

Он продолжал ныть, а непонятное беспокойство, которое я недавно почувствовал, еще больше усилилось. Я медленно наклонился к Силку, схватил его за ворот рубашки левой рукой и притянул к себе:

– Кончай нытье. Выкладывай, в чем дело, и живо! Что ты тут толковал о большом брюхе Гизера?

– Я ничего не...

– Хватит! Я сейчас тебя так тряхну, что твое собственное брюхо расползется!

Он вытаращил от ужаса глаза.

– Никки начинил его таким количеством динамита, что его хватило бы на взрывные работы в горах. Гизер взлетит на воздух, как настоящий вулкан!

– Динамит? В Гизере? Каким образом?

Я резко схватил Силка и притянул его к себе. Мой кулак навис над ним угрожающе. Наверное, у меня была такая злобная физиономия, что он непроизвольно отпрянул назад. И сразу же торопливо заговорил:

– Все это было просто устроить. Никки отправил Ирландца и пару других ребят в помещение, где лежал Гизер. Понятно? Они это сделали сегодня утром, еще до рассвета. Динамит был подготовлен заранее, протянут провод, подключено взрывное устройство. Они распороли ему пузо, засунули внутрь бомбу, потом его зашили. Под одеждой ничего не видно.

Бенни Кан упомянул о том, что видел утром Пита Питерса, чаще именуемого Ирландцем, вместе с Домейно в машине. Мастер по взрывным работам, в прошлом сапер... Несомненно, это он все устроил.

– Динамит? – спросил я, – и часы? Ты имеешь в виду бомбу замедленного действия?

– Ну, да. Гизер теперь стал самой настоящей бомбой. Они выпотрошили его и начинили динамитом вместо кишок. В его брюхе его столько, чтобы взорвать весь похоронный павильон – или, как он там называется? – и половину соседнего квартала.

– Но, господи... Люди...

– Это самое главное. Никки придумал это вчера вечером после того, как убили Джея. Таким образом он поквитается не с одним человеком. Когда толстяк Гизер взорвется, вместе с ним взлетит на воздух вся шайка Александера. Быстро и без всякого риска. Куда лучше, чем убирать десяток людей по одному.

Я машинально выпустил из рук ворот его рубашки, и он упал навзничь, громко при этом охнув.

Я поднялся:

– Но ведь пострадает не только Александер и его люди! – пробормотал я больше для себя, чем для него. – Там будут старики, дети...

– Ну, как говорит Никки, нельзя одновременно зажарить яичницу и сохранить в целости яйца...