Текст книги "Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 3. Корабль мертвецов"

Глава X
Давайте лучше про мед

Ну, началось. Вот скажите, с какого перепугу ей в голову пришло мое имя? Видимо, фруктовыми нотками навеяло.

Нет, ну честное слово, ребята! Даже обидно!

Дочери Эгира повскакивали с мест. Кто-то схватил столовый нож, кто-то вилку, кто-то салфетку – определенно с целью раскромсать нас на куски, проткнуть или придушить.

– Магнус Чейз? – прогромыхал Эгир. – Отчего такое вероломство?

Мы с друзьями и бровью не повели. Потому что законы гостеприимства никто не отменял. У нас еще есть шанс отговориться от схватки. А вот стоит нам обнажить оружие, и мы автоматически перестаем считаться гостями и начинаем считаться добычей. Целая семейка йотунских божеств, да еще на их территории – перевес, прямо скажем, не на нашей стороне.

– Погодите! – Я старался говорить спокойным тоном. Хотя это не так просто, когда девица по имени Кровавые Волосы грозит тебе ножом. – Мы все еще гости в вашем чертоге. Мы не нарушали правил.

Из-под краев Эгировой панамы повалил пар. Его очки в золотой оправе запотели. Бочонок у него под мышкой затрещал, как орех пекан в щипцах для орехов.

– Ты мне солгал! – проревел Эгир. – Ты сказал, ты не Магнус Чейз!

– Сейчас бочонок лопнет, – предупредил я.

Это возымело действие. Эгир вытащил бочонок из-под мышки и принялся баюкать его, словно младенца.

– Законы гостеприимства на вас не распространяются! Я разделил с вами пищу и мед, а вы меня обманули!

– Но я не говорил, что я не Магнус Чейз, – напомнил я. – И, кроме того, ваши дочери притащили нас сюда из-за того, что мы сказали слово «мед».

– И из-за вашего уродского желтого корабля! – прошипела Кольга.

Интересно, кто-нибудь видит, что мое сердце сейчас проломит ребра? По ощущениям это именно так.

– Верно, но сначала мед. Мы здесь, потому что интересуемся медом.

– Правда, что ли? – опешил Хафборн.

Мэллори так на него посмотрела, будто хотела пристукнуть на месте. А ведь между ними стояла еще морская дева.

– Разумеется, правда, дубина!

– Вот видите, – продолжил я, – никакого обмана. Наши намерения были абсолютно чисты!

Дочки Эгира взволнованно зашептались меж собой, бессильные против моей безупречной логики.

Эгир все укачивал свой бочонок:

– А что конкретно вы хотите знать о меде?

– Чудесно, что вы задали этот вопрос! – вскричал я. И запоздало сообразил, что не знаю на него ответа.

И снова на выручку пришла Самира.

– Сейчас мы объясним! – заявила она. – Но долгие истории лучше рассказывать за столом в кругу друзей за кубком доброго меда, правда же?

Эгир любовно погладил бочонок:

– За кубком доброго аперитива с фруктовыми нотками.

– Вот именно, – одобрила Сэм. – Поэтому давайте же разговеемся все вместе. Если наши объяснения покажутся вам неубедительными, можете после ужина убить нас.

– Зачем убивать-то? – испугался Ти Джей. – Хотя… конечно. Можете нас убить.

Справа от меня с острых, как когти, ногтей Блод капала кровавая морская вода. Слева вокруг Кольги кружился вихрь с градом. Остальные семь сестриц, рассаженные между моими друзьями, издавали звуки, похожие на рычание сумчатого дьявола[23]23
  Сумчатый (или тасманийский) дьявол – симпатичная с виду зверушка, похожая на небольшую черную собаку. Однако этого обитателя острова Тасмания не зря назвали дьяволом – характер у него поистине крут, а зубы остры и способны перекусить позвоночник млекопитающего. И рычат эти милые создания так, что поневоле заслушаешься.


[Закрыть].

Блитцен положил руки на кольчужный жилет. Несколько месяцев назад гном испытал на себе колющую силу меча Скофнунг и с тех пор довольно настороженно относится к холодному оружию. Взгляд Хэртстоуна скользил по лицам: эльф пытался разобрать, кто что говорит. Читать по губам – сложная задачка, даже если собеседник всего один, а если их такая толпа, то и вовсе почти невозможная.

Мэллори Кин покрепче сжала кубок с медом и приготовилась впечатать его в физиономию ближайшей из сестер. Хафборн сонно хмурился, видимо, окончательно уверившись, что происходящее вокруг ему снится. Ти Джей с невинным лицом запустил руку в мешочек с капсюлями для винтовки. А Алекс Фьерро сидел как ни в чем не бывало и потягивал персиковый ламбик. Алексу лишние приготовления ни к чему. Я сам видел, как стремительно появляется его гаррота.

В общем, все зависело от морского бога Эгира. Стоит ему произнести: «Убейте их», и нас сварят в котле, как тот самый мед. Мы, конечно, будем доблестно сражаться. И столь же доблестно погибнем.

– Ну, не знаю… – задумчиво протянул Эгир. – Жена сказала убить тебя, как только увижу. Мне положено утопить тебя, оживить, а потом опять утопить.

Очень в духе богини Ран.

– Великий владыка волн, – встрял Блитцен, – а вы давали клятву убить Магнуса Чейза?

– Да нет, – признался Эгир. – Но раз уж моя жена так просила…

– Разумеется, следует уважать ее желания! – подхватил Блитцен. – Но в данном случае вам придется выбрать между ними и законами гостеприимства. И вам не принять верного решения, пока мы не расскажем свою историю.

– Папочка, позволь мне убить их! – взревела дева с непомерно большими руками. – Я вцеплюсь в них и задушу!

– Тихо, Волна-Душегубка, – цыкнул на дочь Эгир.

– Нет, папочка, пусть мне выпадет эта честь! – возо-пила другая сестрица, шмякнув об пол тарелку. – Я зашвырну их в пасть Йормунганду!

– Молчи, Килевая Качка, – нахмурился Эгир. – Гном дело говорит. Вот же дилемма, однако…

И он погладил бочонок. Я все ждал, когда он скажет что-нибудь типа: «Мой бочоночек гневается. А если мой бочоночек гневается, значит, смерть всем!»

Но вместо этого Эгир вздохнул:

– Жаль переводить такой мед впустую. Мы поедим и выпьем все вместе. Вы поведаете мне свою историю. И особо разъясните, какое отношение вы имеете к меду. – Он махнул дочерям рукой, чтобы те сели. – Но предупреждаю, Магнус Чейз, если мне вздумается убить тебя, пощады не жди! Я йотунское божество, воплощение первозданной мощи! Я Море и, подобно своим братьям Огню и Воздуху, неукротимая стихия, и ярость моя не знает границ!

Тут дверь кухни распахнулась, и на пороге пиршественного зала возник Эльдир. Борода его потихоньку тлела, а поварской колпак по-настоящему пылал. В руках Эльдир держал стопку подносов с блюдами.

– Кому безглютеновую еду? – басовито пророкотал он.

– Безглютеновую? – удивился Алекс. – Мы вроде такой не заказывали.

– Это мне! – вдруг сказала Блод. И, заметив мой ошалелый взгляд, насупилась. – Ну а что? Я на кровяной диете.

– Да на здоровье, – пискнул я.

Эгир решил, что пора принять командование.

– Ну ладно, – сказал он. – Халяльная еда – это для Самиры. Вегетарианская – это для Магнуса-Убьем-Его-Позже-Чейза. А эта зеленоволосая ерунда…

– Это мне, – быстро вставил Алекс. Хотя мог бы и не вставлять. В зале, битком набитом морскими девами, он был единственным обладателем зеленых волос.

Когда подносы распределили и мед разлили по кубкам, Эгир уселся на троне:

– Ну вот. У всех все есть?

– Тут еще осталось! – подал голос Эльдир. – Буддистская еда!

– Это мое, – сказал Эгир.

«Только не ржать», – мысленно приказал я себе, когда воплощение первозданной мощи подтянуло к себе поднос с тофу и бобовыми ростками. В конце концов, мало ли у кого какие причуды.

– Так на чем я остановился? – произнес Эгир. – А, ну да: неукротимая стихия, и ярость моя не знает границ. Я вам руки-ноги поотрываю!

Угроза прозвучала бы более убедительно, если бы он не размахивал при этом гороховым стручком, приготовленным на пару.

Алекс отпил из своего кубка:

– Позвольте заметить, что этот мед – чистый нектар! И фруктовые нотки на месте. И как, интересно, вы его варите?

У Эгира вспыхнули глаза.

– Да ты, похоже, знаешь толк в напитках! И вот что я тебе скажу: весь секрет в температуре пчелиного меда…

И морского бога понесло. Алекс вежливо кивал и время от времени задавал вопросы.

Я догадался, что мой друг тянет время. Надеется, что мы сумеем, пока суд да дело, сочинить какую-нибудь историю на медовую тему. Но медовые сюжеты отчего-то не слетались мне в голову, как пчелы на мед.

Я покосился на тарелку Блод. И очень зря. Потому что великанша, чавкая, опустошала огромную посудину, залитую кровяным студнем.

Пришлось повернуться вправо. На тарелке у Кольги лежали разложенные веером, как павлиний хвост, разноцветные рожки из снега.

Кольга перехватила мой взгляд и осклабилась. Зубы у нее были как обтесанные кубики льда. В зале как будто стало очень холодно, и в ушах у меня захрустел иней.

– Чего пялишься, Магнус Чейз? Не тронь мою снежную мороженку!

– Нет-нет, я и не собирался! Я просто подумал… А вы на какой стороне в Рагнароке?

– Море поглотит все, – прошипела дева.

Я подождал подробностей. Но, похоже, этим стратегия Судного дня для нее исчерпывалась.

– Ну ладно, – наконец произнес я и с энтузиазмом добавил: – Значит, вы, получается, ни за кого? Круто!

Кольга окинула меня недоверчивым взглядом:

– Круто – это не круто. Холодно – вот что круто.

– Ну да. Но ваш папа не дружит с Локи.

– Конечно, нет! После той кошмарной перебранки! Локи осрамил наш чертог, богов, папочку и даже папочкин мед!

– Ага. Значит, перебранка.

Какое-то знакомое слово. Кажется, оно мелькало на телеэкране в Вальгалле. Только смысл у него мутноватый.

– Полагаю, тебе не доводилось слышать имя Бёльверка? – наудачу ляпнул я. – Он ведь как-то связан с медом, да?

Кольга снисходительно ухмыльнулась, прозрачно намекая, что я редкостный кретин.

– Всем известно, Бёльверк – это другое имя медового вора.

– Медового вора… – эхом повторил я.

Звучало как название дешевого детектива.

– Того, кто похитил мед Квасира! – пояснила Кольга. – Единственный мед, который папочка не может сварить. До чего ж ты безмозглый! Скорее бы засунуть твою душу в канделябр. – И она занялась своей снежной мороженкой.

Квасир. Ну, приехали! Была одна загадка, стало две. Но я чувствовал, что подбираюсь к чему-то важному: вот-вот кусочки головоломки сложатся в картинку. И тогда я разгадаю записи дяди Рэндольфа, и открою способ одолеть Локи, и, возможно даже, придумаю медовый план спасения из чертога Эгира.

Эгир продолжал разливаться соловьем, толкуя Алексу о преимуществах добавления в дрожжи питательных веществ и об ареометрах[24]24
  Ареометр – прибор для измерения плотности жидкости.


[Закрыть]. Алекс героически делал вид, что ему интересно.

Я поймал взгляд сидевшего напротив Хэртстоуна. И просигналил ему по буквам:

– Что такое П-Е-Р-Е-Б-Р-А-Н-К-А?

Эльф нахмурился.

– Состязание, – ответил он. Потом поднял указательный палец и покрутил им, как бы… А, понятно. Это значит «оскорбление».

– К-В-А-С-И-Р? – спросил я.

Хэртстоун отдернул руки, точно обжегся о горячую плиту.

– Так ты знаешь? – показал он.

Сэм постучала костяшками пальцев по столу, требуя моего внимания. Ее руки замелькали в быстрых движениях:

– Я пытаюсь тебе сказать! Локи был здесь. Давно. Состязался в оскорблениях. Обещай Эгиру месть. Мы с Алексом думаем, можно использовать мед…

– Я понял, – ответил я жестами.

И тут меня озарило. В голове у меня возник план. Правда, не во всех подробностях. Если честно, вообще без подробностей. Знаете эту детскую игру с конфетами на веревочке? Мне как будто завязали глаза, развернули примерно в ту сторону, где висит конфета, вручили ножницы и сказали: «Стриги».

Однако, согласитесь, это лучше, чем ничего.

– Великий Эгир! – Я вскочил со стула и вскарабкался на стол, не очень соображая, что делаю. – Я готов объяснить вам, почему нас не стоит убивать и как это связано с медом.

За столом повисло молчание. Девять штормовых дев таращились на меня, видимо, прикидывая в уме, как они меня придушат, швырнут, расплющат и заморозят до смерти.

Краем глаза я заметил, как Алекс показал мне руками:

– Молния!

Я сначала решил, что это он так восхищается моей геройской крутизной. Или молниеносностью моей мысли. Но Алекс показывал глазами куда-то вниз. На мои штаны. Ширинка расстегнута, с ужасом осознал я.

Сверхчеловеческим усилием воли я заставил себя не глядеть вниз. Я не отводил глаз от хмурого Эгира и бобового ростка, застрявшего у него в бороде.

– Я как раз говорил об очистке фермента! – прорычал морской бог. – Надеюсь, твои слова и впрямь окажутся дельными!

– Еще какими дельными! – заверил я, незаметно проверяя ширинку и выясняя, что она вполне себе застегнута. – Наш отряд отправился в плавание, чтобы призвать к ответу Локи! Он избавился от пут, однако мы намерены отыскать его корабль Нагльфар до летнего солнцестояния, пока он не отплыл из гавани. Мы захватим Локи и приведем его назад в оковах. Помогите же нам и тем самым воздайте Локи за ту позорную перебранку!

Из-под панамы Эгира вырвались клубы пара, словно где-то у него в голове лопался попкорн.

– Как смеешь ты вспоминать о том бесчестии?! – возмутился морской бог. – Здесь, за этим самым столом, где все и случилось!

– Я знаю, Локи победил в перебранке! – заорал я в ответ. – Отделал вас под орех! Он всех тут оскорбил – и богов, и хозяина. И даже ваш мед! Но мы тоже можем отделать Локи! Мы ему отплатим за все! Я… я сам брошу вызов Локи!

Сэм спрятала лицо в ладонях. Алекс поднял глаза к потолку и пробормотал:

– Ни фига себе. Только не это.

Все друзья уставились на меня в полном ошеломлении, как будто я сорвал чеку с гранаты. (Я один раз попробовал сделать это на поле боя в Вальгалле – просто не знал, как действует граната. Тогда все кончилось плохо – и для гранаты, и для меня.)

Эгир вдруг сделался тих, как покойник. Он подался ко мне, блеснув стеклами в золотой оправе:

– Ты, Магнус Чейз, намерен вызвать Локи на перебранку?

– Да, – подтвердил я. Несмотря на столь бурную реакцию друзей, мне казалось, это единственный возможный ответ. Хотя я не очень понимал, чем все это обернется. – Я его забраню до смерти!

Эгир погладил бороду, наткнулся на бобовый росток, выковырял его и отбросил прочь.

– Тебе ли тягаться с Локи? Ни один из богов не сравнится с ним в искусстве перебранки. Тебе понадобится некое тайное оружие, некие особые нотки…

«Очевидно, фруктовые», – пронеслось у меня в голове, и откуда-то я снова знал, что так оно и есть. Я выпрямился и изрек своим самым что ни на есть геройским голосом:

– Я воспользуюсь медом Кевина!

Алекс присоединился к клубу Самиры «Глаза бы мои не глядели на этот срам».

Эгир прищурился:

– Ты о меде Квасира?

– Да! – не моргнув глазом, отозвался я. – О нем!

– Быть того не может! – возразила Кольга, чьи губы окрасились в шесть цветов снежной мороженки. – Папочка, это враки!

– И, великий Эгир, – не сдавался я, – если вы отпустите нас, мы доставим вам… э-э-э… немного меда Квасира для образца. Раз уж это единственный мед, который вам не под силу сварить.

Мои друзья и девять великанш как по команде воззрились на Эгира в ожидании его решения.

Лицо морского бога озарила легкая улыбочка. Такое впечатление, что он таки прорвался к кассе в супермаркете экопродуктов и пробил наконец свой японский чай.

– Ну, это все меняет, – объявил он.

– Правда? – удивился я.

Эгир поднялся с трона:

– Я буду счастлив видеть, как Локи призовут к ответу, и пусть это произойдет в перебранке. Никак не меньше. И я предпочту не убивать вас и обращаться с вами по законам гостеприимства.

– Потрясающе! – обрадовался я. – Так нам можно идти?

– Но, к несчастью, – продолжил Эгир, – ты по-прежнему Магнус Чейз, и моя супруга жаждет твоей смерти. Если я отпущу вас, она будет в бешенстве. Но если вы, скажем, сбежите, когда я на минуточку отвернусь, и мои дочки – всякое бывает – отчего-то с вами не справятся… тогда, думаю, мы будем вправе списать это на волю норн! – Великан поправил жилетку. – Схожу-ка я за медом. Надеюсь, пока меня не будет, ничего не случится. Идем, Эльдир!

Повар хитро глянул на меня из-под дымящихся бровей:

– Ты уж выбрани Локи за Фимафенга, ладно? – И он зашагал следом за хозяином.

Едва дверь за ними закрылась, девять дочурок Эгира вскочили с мест и ринулись в атаку.

Глава XI
А теперь отправляемся… в Город мечты!
(Вместе с моим мечом)

Когда я был обычным смертным мальчишкой, я не очень-то смыслил в битвах.

Конечно, у меня имелись какие-то смутные представления, что два войска должны построиться, потом протрубить в рог, а потом сойтись и добросовестно перебить друг друга. Или если, предположим, речь шла о викингской битве, то обязательно какой-нибудь дядька должен заорать: «СОМКНУТЬ ЩИТЫ!» – и тогда толпа волосатых блондинистых мужиков с невозмутимым видом выстроится в шеренгу и сомкнет щиты, превратившись в немыслимый многогранник. Или в робота Мегазорда из вселенной «Могучие Рэйнджеры».

Но к настоящей битве это не имело никакого отношения. Во всяком случае, к тем битвам, в которых мне доводилось участвовать. Настоящая битва – это смесь танца модерн[25]25
  Модерн – танцевальный стиль, зародившийся на рубеже XIX–XX веков в США и Германии. Поскольку модерн появился в пику классическому балету, то правил там было немного: главное, донести до зрителя переживания, эмоции и все в этом роде. Чем-то модерн похож на фольклорные танцы, чем-то на йогу, чем-то на акробатику. Примерно как битва в чертоге Эгира.


[Закрыть], мексиканской борьбы луча либре[26]26
  «Луча либре» в переводе с испанского означает «вольная борьба». Состязание по луча либре – довольно зрелищная штука, поскольку участники борются в жутковатых масках.


[Закрыть] и потасовки на дневном ток-шоу. И все это в сопровождении оркестра.

Девять морских великанш навалились на нас, хором голося от восторга. Но мои друзья оказались готовы к такому повороту событий. Мэллори Кин скакнула на закорки к Волне-Душегубке и воткнула ножи ей в плечи. Хафборн Гундерсон, ловко орудуя двумя кубками, одним засветил Хефринг в физиономию, а другим врезал под дых Унн.

Ти Джей потратил драгоценное время, заряжая винтовку, однако выстрелить не успел. Милашка Химминглэва обернулась приливной волной и проволокла его через весь зал.

Хэртстоун бросил руну, которой я прежде не видел:

Руна попала в Буклю, то есть в Бюлгью, и растворила ее, превратив в большую сердитую лужу.

У Сэм в руке сверкало копье из света. Она взлетела на недосягаемую высоту и принялась оттуда поливать великанш потоками чистейшего валькирийского сияния. Блитцен тем временем скакал посреди всей этой кутерьмы и отвлекал сестер едкими замечаниями по поводу их гардероба:

– Эй, подол-то не коротковат? А у тебя стрелка на чулке! Твой платок к платью не подходит!

Ко мне с двух сторон кинулись Кольга и Блод. Я доблестно нырнул под стол и попытался уползти, но Блод ухватила меня за ногу и вытянула из укрытия.

– Ну что, – протянула она, хищно оскалив окровавленные зубы. – Я вырву душу из твоего тела, Магнус Чейз!

И тут на нее накинулась огромная горная горилла, повалила на пол и отхватила ей полголовы (Жуть, правда? Но на самом-то деле, едва горилла сплеча вмазала ей по лицу, голова великанши просто растеклась по ковру из водорослей и растворилась в морской воде.)

Горилла повернулась ко мне. (Вообще-то, это был самец. Причем, явно доминантный.) Оказалось, что глаза у чудища разные – янтарный и карий. И гориллий вождь заорал на меня жутким голосом, словно бы говоря: «Ну чего расселся? Дерись давай!»

А сама горилла занялась Кольгой.

Я попятился назад. Магические взрывы, лучи света, топоры, мечи, обзывательства по поводу одежды заполняли все вокруг меня. Наряду с солеными брызгами, осколками льда и кусками кровяного студня.

Чутье подсказывало мне: могущества у великанш здорово прибавится, если они объединят усилия – как в тот раз, когда они нас потопили. Мы были до сих пор живы только потому, что каждая из сестер нацелилась на собственную мишень. А у нас как раз отлично получалось выносить мозг, работая в одиночку. Если морские девы опять заведут свою безумную мелодию и сплотят ряды, мы пропали.

Но, даже сражаясь с сестрами по отдельности, мы сдавали позиции. Великанши испарялись или превращались в лужи, но тут же восстанавливались. Их было девять, а нас восемь. Мои друзья дрались отважно, однако у сестер было неоспоримое преимущество – они играли на своем поле. И к тому же обладали бессмертием, что придавало их игре качественно иной привкус. Не побоюсь этого слова, с фруктовыми нотками.

Надо как-то выбираться отсюда, грузиться на корабль и давать деру назад, на поверхность. Необходим удачный отвлекающий маневр. И я призвал величайшего во всех мирах мастера-отвлекателя.

То есть потянул кулон на шее.

Джек живехонько обернулся мечом.

– Приветствую, сеньор! Помнишь, я все толковал об этой девице Анаклузмос? Но если поразмыслить здраво: да на что она мне сдалась?! Среди оружейного племени столько еще мечей и… О-О-О! Чертог Эгира? Грандиозно! Какой он нынче наливает мед?

– Помогай! – завопил я, потому что прямо передо мной возникла Блод с целой и невредимой головой и окровавленными ногтями.

– Разумеется! – приветливо откликнулся Джек. – Но, слушай, «Тыквенно-пряный», который Эгир готовит к Октоберфесту, – да за него можно родину продать!

Меч взвился в воздух, изящно всунувшись между мной и моей противницей.

– Эй, дамочка! – игриво окликнул он Кровавые Волосы. – Может, потанцуем?

– Еще чего! – проревела Блод.

Она хотела было обогнуть его, но Джек оказался ловчее и проворнее. Прямо Джек – победитель великанов!

Он крутился из стороны в сторону, демонстрируя морской деве свои лезвия и распевая «Город Мечты»[27]27
  «Город Мечты» (Funkytown) – единственный хит студийной диско-группы Lipps Inc. Вышел в 1979 году.


[Закрыть].

Блод то ли не могла, то ли не хотела противостоять чарам Джека. Дискотека для великанши обеспечила мне несколько секунд передышки.

– Магнус! – Самира пикировала на меня с десятифутовой высоты. – Готовь корабль!

Сердце у меня упало. Я вдруг понял, что друзья нарочно тянут время в надежде, что я сумею как-нибудь спустить наш корабль на воду. О, несчастные, как вы заблуждаетесь!

И я припустил к «Большому банану».

Корабль лежал на боку, подпирая мачтой водяную стену. Течение снаружи, видимо, было неслабое, поскольку оно уже успело подтащить корабль к ковру, так что на водорослях даже остались полукруглые отметины от киля.

Я коснулся борта. К счастью, корабль тут же отозвался: он превратился в носовой платок, и я стиснул его в кулаке. Может, нам всем встать тут и вместе как-то проскочить через эту стену? Тогда нас течением отшвырнет от великанского чертога, а корабль мы бы сотворили уже на той стороне. «Большой банан» – он же все-таки волшебный, – может, сам вытянет нас наверх. И, может, нам повезет, и мы не утонем, расплющенные под тяжестью водной толщи.

Что-то многовато «может». Даже если все эти «может» сработают, девяти сестрицам ничего не стоит заново уволочь нас под воду. Что им помешает? В общем, надо сделать так, чтобы они за нами не погнались.

Я присмотрелся к битве. Мимо меня промчался Хэртстоун, отстреливаясь от морских дев рунами.

Руна определенно была настоящей бомбой. Едва она касалась тела великанши, как та обращалась в лужу. Пустячок, а приятно.

Я еще раз посмотрел на стены пиршественного чертога, и меня осенило.

– Хэрт! – заорал я.

И тут же обругал себя за глупость. В один прекрасный день я усвою, что моему глухому другу что-то орать бесполезно. Я кинулся следом за Хэртом, увернувшись от Волны-Душегубки. Та носилась по всему залу с ножами в плечах, а Мэллори Кин дергала за них как за рычаги и рулила великаншей, словно боевым роботом.

Я сгреб Хэрта за рукав.

– Эта руна, – показал я ему, – она как называется?

– Л-А-Г-У-З, – ответил он пальцами. – Вода. Или… – Он изобразил незнакомый мне жест: ладонь одной руки расположена горизонтально, а пальцы второй показывают что-то вроде стекающей струйки. Суть я уловил: «литься, капать». Или, возможно, «растекаться».

– Со стеной такое сможешь сделать? – спросил я. – Или с потолком?

Губы Хэрта искривились в усмешке, что в его случае означало демонический хохот. Эльф кивнул.

– По моему сигналу, – предупредил я.

Килевая Качка, рыча, вломилась между нами, и Хэрт снова нырнул в гущу сражения.

Теперь главное сообразить, как отделить друзей от великанш. Потом мы обрушим часть трапезной прямо на головы сестрицам. Вряд ли это им всерьез повредит, но, по крайней мере, они от удивления немного сбавят обороты. Только как же мне их разделить? Не могу же я свистнуть и объявить спорный бросок, как в баскетболе.

Джек сновал меж великаншами, наводя на них ужас своим смертоносным клинком и еще более смертоносным исполнением диско-хитов семидесятых. Кольга накидала на ковер кусков льда, тем самым лишив былой сноровки Хафборна Гундерсона. Бюлгья сражалась с Ти Джеем: коралловый меч против штыка. Волне-Душегубке наконец удалось сдернуть Мэллори со спины. Великанша разорвала бы ее на куски, если бы не Блитцен: гном метнул тарелку Хрённ прямо в лицо. (Это, кстати, один из Блитцевых невоспетых талантов: он просто ураган в гномичьем алтимат фрисби[28]28
  Алтимат фрисби – командная игра летающей тарелкой (фрисби).


[Закрыть].)

Химминглэва устремилась к Самире и уже даже ухватила ее за ноги, но тут вмешался Алекс со своей гарротой. Великанша на глазах лишилась нескольких дюймов талии – да, в общем, чего там: она лишилась всей талии. Девица обрушилась на пол, аккуратно разделенная на половины, и исчезла в морской пене.

Хэртстоун поймал мой взгляд:

– Когда кидать руну?

Кто бы мне самому сказал. Друзьям в этой схватке долго не продержаться. Я хотел было воспользоваться миром Фрея – моей суперспособностью останавливать битвы. С помощью мира Фрея можно выбить любое оружие из рук кого угодно. Но в том-то и беда, что великанши сражаются без оружия, а если в разгар битвы обезоружить друзей, они мне спасибо не скажут.

В общем, я нуждался в помощи. Очень-очень сильно. И поэтому я принял решение, которое, если честно, далось мне нелегко. Я поднял глаза к водяному потолку и стал молиться – в этот раз без издевки, а по-настоящему: «Фрей, папа, послушай меня, пожалуйста! Насчет цвета корабля я наговорил лишнего, сам понимаю. Но сейчас мы все тут погибнем. Если ты можешь послать мне хоть какую-то помощь, я был бы тебе очень признателен. Аминь. С любовью, Магнус. Магнус Чейз, если ты вдруг забыл».

Меня всего перекосило. До чего же тошно молиться. И, признаться, я что-то сомневался, что бог лета организует нашу эвакуацию со дна Массачусетс-Бэй.

– Привет, – произнес чей-то голос.

Я так и подпрыгнул на целый фут. Что еще не так высоко с учетом обстоятельств.

Рядом со мной стоял человек лет шестидесяти, коренастый и весь прокаленный солнцем, как будто всю жизнь проработал спасателем на пляже. Одет он был в светло-голубую рубашку-поло и шорты карго. А обуви на нем вообще не было. В пушистых волосах и коротко подстриженной бородке медового цвета мелькали седые пряди. Он тепло мне улыбнулся, точно мы были тысячу лет знакомы, хотя я мог поклясться, что видел его впервые.

– Э-э-э… Здрасьте! – промямлил я.

Живя в Вальгалле, поневоле привыкаешь к тому, что рядом в любой момент может возникнуть какой-то сомнительный тип. Но сейчас это было уж как-то совсем некстати.

– Я твой дедушка, – объявил сомнительный тип.

– Ну да, – поперхнулся я.

А что тут еще скажешь? Этот дядька совершенно не напоминал моего дедушку Чейза (впрочем, как и бабушку Чейз). Вероятно, передо мной стоял мой предок по линии отца. По ванской линии. Вот если бы еще вспомнить имя папаши Фрея, тогда вообще вопросов нет.

– Привет… дедушка.

– Твой папа по морской части тот еще умелец, – сообщил дедушка – папаша Фрея. – А я вот в этом деле разбираюсь. Помощь нужна?

– Ага, – выдохнул я. Что было распоследней глупостью с моей стороны. Неизвестно еще, правда ли этот тип – тот, за кого себя выдает. А если принимаешь помощь от могущественного существа, будь готов рано или поздно отдать должок.

– Отлично! – Дедушка похлопал меня по плечу. – Увидимся на поверхности, когда все закончится, договорились?

– Ммм, гхм, – кивнул я.

Мой новообретенный дедушка вломился в самую гущу битвы.

– Привет, девочки! – крикнул он. – Как жизнь?

Сражение зашипело и выдохлось. Морские девы опасливо двинулись назад, к пиршественному столу. Друзья, пошатываясь, побрели в мою сторону.

Блод оскалила заляпанные кровью зубы:

– Чего тебе тут надо, Ньёрд?

Ньёрд! Вот как его зовут! Надо будет послать ему открыточку на День дедушек. Или у викингов его не празднуют?

– Да полно тебе, Блодухадда, – бодро откликнулся Ньёрд. – Неужто не нальете медку старому приятелю?

– Эти смертные наши! – проревела Волна-Душегубка. – Ты не имеешь права!..

– Ах, но, видишь ли, они теперь под моей защитой. Что, видимо, возвращает нас к давнишним разногласиям, не так ли?

Девы шипели и рычали. Было видно, что им хочется разорвать Ньёрда на кусочки, но боязно.

– И, кстати, – продолжил Ньёрд, – один мой друг жаждет показать вам славный фокус. Правда же, Хэртстоун?

Хэртстоун покосился на меня. И я кивнул.

Хэрт подкинул руну Лагуз вверх, к канделябру с душами. До потолка была добрая сотня футов, и я, честно говоря, сомневался, что руна долетит, но по мере подъема плашка словно бы ускорялась и становилась легче. Она ударила в средоточие стропил и взорвалась фейерверком в форме большой руны Лагуз. Водяная крыша обвалилась вниз и погребла морских дев с Ньёрдом под миллионнолитровым душем.

– Вперед! – проорал я друзьям.

Волна подхватила нас, сцепившихся друг с дружкой в отчаянном объятии. Носовой платок расправился. Нас выдавило во тьму из рушащегося зала, как зубную пасту из тюбика. Пронзительно-желтый драккар устремился навстречу свету.