Текст книги "Стальная принцесса"

Глава семнадцатая
Эйден

Ее глаза затрепетали, закрываясь, когда она уютно устроилась в моих объятиях.

Она сопротивлялась, когда я притянул ее к себе.

Конечно, она сопротивлялась.

Эльза из тех, кто думает, будто подводит себя, если не борется.

Но она уже должна была понять, что ее борьба тщетна.

В конце концов ее энергия иссякла, и она погрузилась в глубокий измученный сон.

Мы все еще на диване. Кожа скрипит, когда я поворачиваю ее так, чтобы она полулежала на мне. Ее голова покоится у меня на груди, а моя нога обхватывает ее ногу.

Я не могу подобраться достаточно близко к Эльзе.

Или прикоснуться к ней достаточно глубоко.

Не тогда, когда большая часть ее разума безразлична ко мне.

Я наклоняю голову набок, чтобы получше разглядеть ее.

Ее форма в беспорядке, и жалкое подобие юбки едва скрывает ее голую киску. Меня так и подмывает прикоснуться к ее тугим стенкам, чтобы заставить кончать снова и снова.

Выражение усталости на ее лице останавливает меня.

Растрепанные светлые пряди падают мне на грудь. Я провожу пальцами по ее волосам, откидывая их назад. От нее пахнет кокосом, сексом и мной.

Она пахнет мной, и я сделаю все, чтобы так было всегда.

Эльза стонет и что-то бормочет во сне.

Мой член твердеет в одно мгновение.

Она может лгать мне сколько угодно, но ее подсознание говорит правду.

Правда в том, как она обхватывает мою ногу своей. В том, как она держит руку у меня на пояснице, будто не хочет меня отпускать.

Или, возможно, я, черт возьми, брежу.

Я становлюсь таким рядом с этой девушкой.

Она произвела на меня впечатление задолго до того, как сама это осознала.

Кажется, целую вечность она была бережно спрятана у меня под кожей, как недосягаемый зуд.

Я знал, что настанет день, когда мне придется избавиться от этого зуда навсегда, но я никогда не планировал, что все произойдет именно так.

Я никогда не планировал, что эта чертова девчонка доберется до меня.

Джонатан и дядя Джеймс – пока тот был жив – учили нас со Львом планировать действия, прежде чем их совершать.

Меня воспитывали со стратегическим мышлением. У каждого хода и каждой фигуры есть цель.

Джонатан часто говорил, что король – это король не только по титулу, но и из-за власти, которой он обладает, чтобы поставить всех перед собой на колени.

На протяжении всей моей жизни, когда я планирую что-то сделать, результат ясен еще до того, как будет сделан первый шаг.

До нее.

До Эльзы, блять, Стил.

Предполагалось, что это будет еще один шахматный расклад с известным результатом, но итог оказался более непредсказуемым, чем любая партия, которую я играл раньше.

Она ворвалась на мою доску, перетасовала фигуры и посеяла хаос.

Все изменилось, когда она отказалась быть гребаной пешкой, как предполагалось.

Я провожу большим пальцем по ее нижней губе, и рот приоткрывается, словно приглашая меня войти.

С тех пор как я впервые увидел ее, она притягивала меня своими, казалось бы, невинными действиями.

Правда в том, что ее поступки скорее разрушительны, чем невинны. И самое ужасное, я не думаю, что она осознает это.

Она снова ерзает, и ее сиськи упираются в рубашку. Я расстегиваю первые три пуговицы. Мои пальцы замирают на четвертой, когда становится виден поблекший шрам прямо над ее левой грудью.

Я провожу пальцами по гладкому, плотному рубцу. Прошло много времени с тех пор, как я оставил отметину на этом шраме.

Хм. Мне нужно как можно скорее это исправить.

Этот шрам хранит в себе целую историю, и я сомневаюсь, что ее опекуны когда-нибудь расскажут ей.

Этот шрам стал началом конца.

Эльза просто еще не знает об этом.

Когда я увидел этот шрам в первый день выпускного года, я все испортил.

Мой большой палец надавливает на кожу сильнее, чем я хотел. Эльза что-то бормочет, и я убираю руку.

Осторожными движениями я застегиваю рубашку на все пуговицы. Она не должна поймать меня на том, что я пялюсь на ее шрам как ненормальный, которым она меня уже считает.

Кроме того, она слишком стесняется своего шрама. Нет никакой необходимости вскрывать эту рану.

Не сегодня.

Я обхватываю рукой ее шею и глажу точку пульса у нее на горле.

Любопытно, как такое нормальное сердцебиение может принадлежать ей.

Холодное Сердце.

Она действительно такая.

Она такая замерзшая, что поначалу это меня злило.

Иногда это все еще выводит меня из себя, но у меня есть другие поводы для беспокойства.

Например, Джонатан или ее гребаная фамилия.

На что бы это было похоже, если бы она была кем-то другим? Если бы она действительно была Эльзой Куин, а не Эльзой Стил?

Блять.

Зачем мне вообще думать о чем-то невозможном?

Эта девушка не только разрушает мои тщательно продуманные планы, но и морочит мне голову.

Это я должен морочить ей голову, а не наоборот.

Эльза снова поворачивается, и на этот раз ее глаза медленно открываются. Она оглядывается по сторонам, выглядя сбитой с толку, прежде чем снова фокусируется на мне.

Она замирает, когда ее пронзительно-голубые глаза встречаются с моими.

Эти чертовы голубые глаза.

Я не знаю, хочу ли я их выколоть или пялиться на них весь день напролет.

Эльза иногда так замирает. Как будто она складывает два и два вместе.

Она пытается разобраться в ситуации, которую ее политкорректный разум не в состоянии принять.

Обычно она терпит неудачу, и это ее расстраивает.

Как сейчас.

Она сердито смотрит на меня.

Настанет ли день, когда она проснется в моих объятиях и не будет слишком много думать?

Вначале мне было наплевать. Теперь это начинает выводить меня из себя.

Эльза толкает меня в грудь, чтобы я сел.

Я отпускаю ее.

Она все еще зла – благодаря Джонатану и Куинс, – так что я не могу заходить слишком далеко.

Пока.

– Как долго я была в отключке? – Она тянется за резинкой, валяющейся на полу.

Я выхватываю ее прежде, чем она успевает стянуть волосы.

Эльза фыркает, вставая, собирает свои волосы в пучок и завязывает его без резинки.

– Какое-то время. – Я приподнимаюсь на локте и наклоняю голову набок, чтобы понаблюдать за ней.

Она находит свою сумку на стуле и достает телефон.

Ее самые простые, обыденные жесты притягивают меня так, как ничто в этом мире.

Как далекое воспоминание из прошлого.

То, как она прикусывает нижнюю губу, когда концентрируется. То, как она сидит, плотно поджав ноги, как хорошая маленькая девочка.

– Уже поздно. – Она стонет. – Мне пора возвращаться.

– Нет.

Она поднимает голову, выпячивая грудь.

– Что значит «нет»?

Дух этой девушки.

Она всегда готова к борьбе.

Это делает мой член твердым.

– Ты здесь не ради истории?

Она прикусывает нижнюю губу, как будто обдумывает это.

– Хорошо, расскажи мне, и я уйду.

Я качаю головой.

Она хмурит брови.

– Я выполнила свою часть сделки. Ты обещал, Эйден.

Ее раскрасневшиеся щеки очаровательны, когда она сердится.

Я не могу насытиться тем, что нахожусь у нее под кожей.

И сомневаюсь, что когда-нибудь смогу.

– Останься на ночь, и я тебе расскажу.

– Я не могу. Тетя и дядя ждут меня дома.

– Скажи им, что останешься на ночь у Рид. – Я делаю паузу. – Ты планировала это до того, как она отменила все в последнюю секунду, разве нет?

– Откуда, черт возьми, ты это знаешь? – Она прищуривает глаза. – Ты манипулировал Ким, чтобы она рассказала тебе, не так ли?

Я поднимаю плечо.

– Останься на ночь, или я ничего не скажу.

Ее нос подергивается, когда она обдумывает это предложение. Я вижу ее рвение. Потребность знать, и мне приятно осознавать, что я нужен ей.

Даже если мне придется угрожать ей.

По крайней мере, теперь она не будет валять дурака и говорить мне, что все кончено.

Это никогда не закончится.

Возможно, мне придется отказаться от некоторых своих козырей, чтобы удержать ее рядом, но это того стоит, пока она находится в моем пространстве.

Даже если она все еще не может мне доверять.

Эльза умна и обладает бо́льшим чувством самосохранения, чем кто-либо из моих знакомых.

Это хорошо.

Она не должна мне доверять. По крайней мере пока.

Ведь когда я расскажу ей то, что знаю, пути назад не будет.

Это будет началом ее уничтожения.

И моего.

Глава восемнадцатая
Эльза

Я согласилась остаться на ночь.

Ладно, согласилась – неподходящее слово. Меня вынудили остаться на ночь.

Эйден знает, насколько сильно я нуждаюсь в правде, и, как псих, которым он и является, использовал мое отчаяние в своих интересах.

Но опять же, я хорошо осведомлена о его манипуляциях и все равно попалась на удочку, так что, думаю, это делает меня соучастником.

Я сижу в просторной круглой ванне, потому что Эйден приготовил для меня еще одну ванну с пеной.

Меня до сих пор приводит в недоумение то, как он может проявлять такой уровень заботы, но при этом вести себя так властно, почти деспотично.

Это сбивает с толку.

Он сбивает с толку.

Он сидит у меня за спиной, словно подавляя своим присутствием. Я чувствую его тепло.

Словно нимб, оно поглощает меня целиком.

У меня по коже пробегают мурашки.

Эйден прислоняется спиной к ванне, вытянув ноги по обе стороны от меня, а я сижу посередине.

Я подтягиваю колени к груди и заставляю свое тело остыть на одну долбаную секунду.

Если я уступлю ему еще раз, то могу снова начать терять себя из-за него.

Какого черта он рассказал мне о своей бессоннице? Он должен был уклониться, как всегда. И то, как он смотрел на меня?

Я защищу тебя.

От его слов у меня по спине пробегают мурашки.

Нет. Я не буду об этом думать.

Я здесь только для того, чтобы услышать, что он скажет. Как только он закончит, я уйду.

Губка соприкасается с моей напряженной спиной. Я поджимаю губы, пока он медленно намыливает мою кожу осторожными, нежными движениями.

Аромат кокоса витает в воздухе и наполняет меня.

Стоп.

Почему он не может быть злым? Почему он должен еще больше заколдовывать мое тело своими чарами?

– Ну и? – огрызаюсь я сильнее, чем хотела.

Я хотела заглушить дрожь, которую он вызывает в моем теле, но это совсем не помогает.

– Что «ну и»? – Он продолжает свои действия.

– Я жду правды.

– Ты уверена, что не хочешь передумать? – Его голос тих в зловещей тишине ванной.

– Нет.

– Хм. Возможно, ты захочешь этого, сладкая. Я все еще не думаю, что ты готова.

– Позволь мне самой решать, к чему я готова.

Он недолго молчит, и я думаю, что он откажет мне. Он будет так же несправедлив, как и в другие разы, и рассмеется мне в лицо.

На этот раз мне придется винить только себя. Я заключила сделку с дьяволом, точно зная, каким коварным он может быть.

– Я расскажу тебе историю, – говорит он.

– Мне не нужна история, я хочу…

– Было двое друзей, – он обрывает меня, продолжая массировать спину. – Они оба были амбициозны и не останавливались ни перед чем, чтобы заполучить то, что хотели. У обоих был процветающий бизнес, но они отказались от партнерства, потому что им больше нравилось бросать вызов друг другу. С годами соперничество становилось все жестче. Они оба были известными бизнесменами и никогда не давали друг другу поблажек.

Его движения замедляются, как будто он рассеян. Его пальцы водят по моей спине вместо губки, как будто он что-то выцарапывает.

– Их соперничество начало выходить за рамки дозволенного, чего ни один из них не заметил. Или, может быть, они заметили, но им было наплевать. В тот момент, когда их семьи оказались втянутыми в соперничество, все стало действительно плохо.

Он перестает говорить, и его пальцы прекращают свои ласки. Я поворачиваюсь так, что моя спина прижимается к его согнутой ноге.

Эйден наблюдает за мной потемневшими глазами. Как будто он окружен своими черными демонами, и все они хотят причинить боль.

У меня перехватывает дыхание, когда мой инстинкт самосохранения кричит мне бежать. Это один из тех моментов, когда смотреть на него практически невозможно.

Я сглатываю, но не двигаюсь.

– И что?

Какое-то мгновение он молчит.

– Что?

– Где остальная часть истории?

– В следующий раз.

– В следующий раз? – Я чуть не срываюсь.

– Ты через многое прошла сегодня, – произносит он с непроницаемым лицом. – Тебе нужно поспать.

– Я не устала. – Я толкаю его в грудь.

– Хм. Я думал, тебе больно. Может, мне не стоит сдерживаться, а?

Мои щеки вспыхивают от обещания, прозвучавшего в его словах. Я быстро прихожу в себя, когда узнаю его тактику.

– Тебе не удастся отвертеться. Ты обещал рассказать мне все, а теперь говоришь идти спать?

Он хватает меня за запястье и разворачивает так, чтобы я оказалась лицом к нему. Его ноги обхватывают мою талию, и у меня нет другого выбора, кроме как согнуть ноги по обе стороны от его бедер.

В этом положении мои ноги раздвинуты, и даже несмотря на то, что наши нижние половины покрыты пузырящейся водой, я почти чувствую его эрекцию рядом с моей самой интимной частью.

Он запускает пальцы в мои распущенные волосы, и его взгляд перемещается на мою раскрасневшуюся грудь. Мои соски твердеют под его пристальным изучающим взглядом.

Я выдыхаю только после того, как он снова поднимает на меня свои металлические глаза.

– Я не говорил, что расскажу тебе все, я сказал, что расскажу тебе историю, которую я только что и рассказал.

Разочарование бурлит в моих венах. Черт бы побрал его и его манипуляции. Настанет ли когда-нибудь день, когда он не сможет поймать меня?

Но именно так обстоит дело с Эйденом. Если я хочу что-то от него получить, то мне нужно играть в его глупые игры. Мне нужно попытаться мыслить таким же ненормальным умом, как у него.

Сделав успокаивающий вдох, я ненадолго закрываю глаза, прежде чем снова их открыть. Он уставился на мой шрам с непроницаемым выражением лица.

Если бы только я могла прочитать его мысли и увидеть, что скрывается за этим фасадом.

То, что он так пристально смотрит на меня, вызывает странное чувство уязвимости. Зуд под кожей вырывается на поверхность.

Я не знаю, почему он так зациклился на моем шраме.

Или на мне, в принципе.

Если то, что я услышала из разговора Джонатана и Сильвер, правда, то Эйден должен ненавидеть меня, а не быть настолько одержимым.

Но опять же, разве одержимость – это не просто еще одна форма крайней ненависти?

– Имеет ли история, которую ты мне только что рассказал, отношение к тому, что я подслушала из разговора Джонатана и Сильвер?

Его взгляд неохотно отрывается от шрама, чтобы встретиться с моими глазами.

– Может быть.

– Черт возьми, Эйден! Дай мне что-нибудь.

– Дам. – Его губы изгибаются в ухмылке. – Если ты будешь хорошей девочкой.

– Дай угадаю, это условие включает в себя секс?

Его улыбка становится шире.

– Я буду тем, кто трахает, но да, сладкая. Секс входит в комплект.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

Это все уловка. Что-то, что он использует в своих играх. Если я хочу знать правду и каким-то образом остаться целой и невредимой, тогда мне нужно найти способ обойти его правила.

Он не получит всего.

Больше нет.

– Нет.

Он приподнимает бровь, но его руки крепче сжимают мои волосы.

– Нет?

– Если я выполню твои условия, ты получишь все, что захочешь, и, возможно, никогда больше ничего мне не расскажешь. – Я кладу ладонь на его влажную грудь и провожу рукой вниз по его твердому прессу. – У меня есть условие.

– Условие, – повторяет он, как будто ему нужно услышать эти слова, чтобы поверить в них.

– Да. Каждый раз, когда ты будешь рассказывать мне то, что я хочу знать, ты можешь прикоснуться ко мне. Кстати, это включает в себя и оральный секс.

Его левый глаз дергается.

– Что заставляет тебя думать, что я соглашусь на это? Я могу заставить тебя раздвинуть для меня ноги в любое время, когда захочу, сладкая.

Гребаный высокомерный ублюдок.

Тем не менее я сохраняю приклеенную улыбку, когда провожу кончиками пальцев по твердым выступам его пресса.

– Конечно, можешь, но ты помнишь, что я говорила об оболочке? Если ты будешь настойчивее, чем сейчас, то заставишь только эту оболочку раздвинуть для тебя ноги.

Он отдергивает мою руку от своего живота, и его левый глаз дергается.

Я определенно задела его за живое.

Мы долго смотрим друг на друга. На этот раз я не прячусь.

На этот раз я не простой солдат. Я генерал в битве, которую он пытается выиграть.

Напряжение повисает в воздухе, и мурашки покрывают мою кожу. Все, чем я могу дышать, – это его опьяняющий аромат. Все, что я могу чувствовать, – это пульс на моем запястье в его хватке.

– Ну что? – нарушаю я смертельную тишину. – Что выбираешь?

Его губы растягиваются в жестокой ухмылке.

– Хорошо сыграно, сладкая. Действительно хорошо сыграно.

Волна гордости захлестывает меня, и требуется вся моя выдержка, чтобы не начать ухмыляться как идиотка.

Я только что сделала Эйдена Кинга в его собственной игре.

Прежде чем я успеваю позлорадствовать, он встает, дергая меня за запястье. Вода плещется вокруг нас.

Чернота в его глазах – последнее, что я вижу.

Он отпускает мое запястье, хватает меня за бедра и перекидывает через плечо, как раньше.

Я задыхаюсь, когда мир переворачивается с ног на голову.

– Э-Эйден? Что ты делаешь?

Он шлепает меня по заднице, и боль эхом отдается в воздухе.

Я визжу.

Это чертовски больно, когда попа мокрая.

– Ты сказала, что после истории будет секс.

– У нас уже был секс.

– Это было до новой договоренности. Не считается.

О, боже милостивый.

Этот чертов псих погубит меня.

Он останавливается у полки, чтобы взять полотенца. Я пользуюсь случаем и пытаюсь высвободиться, толкая его в спину.

Он снова шлепает меня. Мои бедра сжимаются.

– Ау. Это больно.

– Тогда лежи, блять, смирно.

Он ставит меня на ноги посреди спальни с черными деревянными рамами и двуспальной кроватью.

Я все еще осматриваюсь, когда он оборачивает полотенце вокруг моих волос.

Эйден стоит передо мной во всей своей обнаженной красе, вода стекает по его мускулистой груди, а четкая дорожка волос ведет к…

Нет.

Я возвращаю свое внимание к лицу. Его губы изгибаются в ухмылке, как будто он может слышать мои мысли.

Придурок.

Он высушивает мои волосы мастерскими, нежными движениями. Затем проделывает то же самое с моим телом; медленно и нежно.

Он не торопится растирать полотенцем мои затвердевшие соски и область вокруг грудей. Он наклоняется и проводит полотенцем по моей заднице и между ног.

Покалывание начинается внизу живота и распространяется по всему телу с каждым новым прикосновением.

Мне требуется вся воля, чтобы не застонать вслух и не растаять в его объятиях.

Он не просто вытирает меня. Нет. Он пробуждает чудовище внутри меня. Монстра, который раньше дремал, но отказывается спать с тех пор, как Эйден впервые прикоснулся ко мне.

Закончив с моими ногами, он снова подходит и прикладывает полотенце к моим пульсирующим соскам. Его большой и указательный пальцы сжимают их. Это не грубо, но я настолько возбуждена, что от малейшего прикосновения чувствую себя так, словно меня поджигают.

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не застонать, и сжимаю бедра.

– Э-Эйден.

– Да, сладкая? – Он даже не смотрит на меня, он все еще занят тем, что терзает мои соски.

Покончи с этим, придурок.

Я перевожу взгляд с него на кровать, молча излагая свою точку зрения.

У него бесстрастное лицо, но левый глаз подергивается.

Мои мышцы напрягаются. О, черт. Никогда не бывает хорошо, когда он зол.

– Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? – Он проводит полотенцем вверх и вниз по моей груди, заставляя меня извиваться и прижиматься к нему. – Как ты хочешь, чтобы я это сделал?

Подойдет любой способ.

– Я могу прижать тебя к стене. Ты обхватишь меня ногами за талию, как хорошая девочка, не так ли, сладкая?

Я прикусываю нижнюю губу. Двойная атака его грязных слов и прикосновений сводит меня с ума.

– А затем я буду толкаться в тебя с такой силой, что ты будешь тереться спиной о стену. Или я могу поставить тебя на четвереньки и отыметь так жестко, что у тебя заболят колени. Выбирай.

Его рука блуждает вниз по моему животу, к вершине бедер и скользит по моим складкам.

– Хм. Ты вся мокрая.

Мои глаза на мгновение закрываются. Я горю, и его прикосновение подобно тому, как если бы он подлил бензин в огонь.

Больше.

Мне нужно больше.

Он раздвигает мои складки пальцами. Моя голова с тихим стоном падает ему на плечо.

– Тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе здесь, не так ли, сладкая?

У меня нет слов, чтобы ответить, поэтому я позволяю своему хныканью сделать это за меня.

– Тебе нравится, когда я возбуждаю тебя до тех пор, пока ты не закричишь, не так ли?

Я хватаюсь за его плечо для равновесия, пока он проводит пальцами вверх и вниз, касаясь меня везде, кроме тех мест, где я нуждаюсь в нем больше всего.

– Тебе нравится, когда я заставляю тебя кончать, не так ли? – Он разворачивает меня и прижимает к кровати. Задыхаясь, я падаю лицом вниз, ударяясь щекой о мягкий матрас.

Он обхватывает рукой мой живот и подтягивает, вынуждая оказаться на четвереньках.

Я дрожу, потею и чувствую себя возбужденной сильнее, чем когда-либо прежде.

Я готова умолять, но Эйден входит в меня по самые яйца одним движением.

Я вскрикиваю, когда его длина заполняет меня всю. В таком положении меня словно снова растягивают.

Есть какой-то извращенный тип удовольствия, приходящий вместе с болью и интенсивностью, которые всегда приносит Эйден.

Это безумие.

Все вышло из-под контроля.

И я жажду этого больше, чем мне хотелось бы признать.

Он наматывает мои волосы на кулак, в то время как другой рукой резко хватает меня за бедро. Он тянет меня за волосы до тех пор, пока я не начинаю пялиться в потолок.

Его толчки становятся медленными и умеренными, заставляя меня стонать. Мои пальцы зарываются в простыни, а глаза закатываются к затылку с каждым движением его бедер. Он поочередно сжимает мои бедра и щелкает, щиплет и покручивает мой сосок.

– О… Э-Эйден…

Напряжение усиливается, как ураган, и тянет меня к своему центру.

– А-а-а-а… – Я кончаю с глубоким стоном.

Оргазм застает меня врасплох. Я чувствую себя желанной. Почти… обожаемой.

Что, черт возьми, он со мной делает?

Эйден не останавливается. Он продолжает двигаться в том умеренном ритме, который сбивает с толку как мое тело, так и голову.

Еще один бунт начинается внизу моего живота, царапая его стенки.

– Тебе нравится, сладкая?

Я киваю, прижимаясь к нему еще сильнее.

– Тогда какого хрена ты накладываешь на это ограничения?

Мои глаза расширяются, когда он ускоряет темп.

О, черт!

Вот черт!

Прежний ритм и оргазм были всего лишь методом отвлечения. Я должна была догадаться, что он взбешен. Я должна была догадаться, что он превратит это в наказание.

Его толчки становятся безжалостными и неконтролируемыми. Я едва не падаю на кровать от того, с какой силой он входит в меня.

В то время как предыдущий ритм заставлял меня чувствовать удовлетворение, этот пробуждает более темную сторону.

Эта сторона жаждет боли, которую предлагает Эйден.

Эта сторона подпитывается порочностью Эйдена.

Эта сторона пугает меня.

Желание обладать им таким безумным образом пугает меня до чертиков.

– Эйден… – Я пытаюсь уговорить его. – Притормози.

Его тело накрывает мое сзади.

– Ты не имеешь права устанавливать ограничения на то, когда и сколько раз я могу прикасаться к тебе, а потом просить меня притормозить. Ты здорово и по-настоящему облажалась, сладкая.

Он тянет меня за сосок, и это конец. Это чувствуется так, словно я не могу контролировать свое тело, когда он прикасается ко мне.

Я едва оправляюсь от оргазма, тяжело дыша и изо всех сил цепляясь за простыни.

Эйден не останавливается.

Его безжалостный темп продолжается, и продолжается, и продолжается.

Я такая чувствительная и измученная. Мои нервные окончания дрожат и умоляют, чтобы это закончилось.

Но если я скажу ему это, он сделает все наоборот.

Сейчас у меня есть только один вариант.

Используя всю оставшуюся у меня силу, я отталкиваюсь назад, прижимаясь задницей к его бедрам и яйцам.

Если он не закончит в ближайшее время, то будет заниматься этим всю ночь напролет.

Он задевает чувствительную точку внутри меня. Я стону, но не перестаю извиваться под ним.

– Что, по-твоему, ты делаешь, сладкая? Хм? – рычит он.

– К-кончи в меня, – хнычу я, пытаясь поспевать за его темпом. – Я хочу, чтобы ты кончил в меня, Эйден.

– Черт. – Стон срывается с его губ, когда тепло окутывает мои стенки.

Я падаю на живот, и он выходит из меня. Горячая жидкость стекает по моим бедрам, но сейчас мне все равно.

Я так устала, что, кажется, могла бы проспать целую вечность.

Эйден разворачивает меня, и я позволяю ему, но с моих губ срывается тихое бормотание.

Он опускается на колени у изножия кровати, а я лежу перед ним совершенно обнаженная, мои глаза начинают закрываться.

Он раздвигает мне ноги, сжимая руками оба моих бедра, и медленно наблюдает за мной потемневшими глазами. Он нюхает воздух, как будто хочет запечатлеть наш запах в памяти.

– Ты правда думала, что сможешь манипулировать мной, сладкая?

Мои глаза резко распахиваются.

– Ты думаешь, что если я кончил, то на этом все?

– Я… я чувствительная.

Его дьявольская ухмылка приветствует меня.

– Тебе следовало подумать об этом, прежде чем устанавливать ограничения на то, когда я могу прикасаться к тебе.

– Это слишком.

Но разве слишком, если все мое тело жаждет большего?

Разве слишком, если я с нетерпением жду его следующего хода?

– Знаешь, что слишком, сладкая? Слишком, это ждать и не иметь возможности прикоснуться к тебе, потому что ты накладываешь на это ограничения. Сейчас. – Он наклоняет голову набок. – Ты кончишь для меня еще раз, как хорошая девочка.

А потом он пирует на мне, и я выкрикиваю его имя.