Текст книги "Исцеление"

10

Мигель стоял, обнимая плачущую Марту, которая беспрерывно что-то говорила, и думал лишь об одном – как он от всего этого устал.

– Он признался, Мигелито! – всхлипывала сестра. – Сначала он как-то странно себя вел, затем настоял на том, чтобы мы вернулись домой. Уже в самолете у Боба случился сердечный приступ. И вот тогда, думая, что умирает, он решился рассказать мне все! – Марта промокнула глаза платочком. – Представляешь, каково мне было выслушивать его… Подумать только: переспал с женщиной, сделал с ней ребенка! Обманул меня, окунул в грязь, а теперь еще и умирать собрался. И все это на мою голову!

– Боб выдюжит, Марта, – погладил Мигель сестру по плечу. Он старался держаться спокойно, хотя у самого кошки на душе скребли, а мозг отказывался переваривать только что полученную информацию. – Боб сильный, он будет жить…

Но недолго, добавил Кальсада про себя. Потому что, как только Роберт выпишется из больницы, я тут же прикончу его собственными руками вместе с распрекрасной Элис Слейтон!

При мысли о ней Мигеля словно что-то в сердце ужалило, впору самому ложиться на больничную койку. Ведьма, потаскушка, лживая тварь!

Затащила его в постель, рассчитывая навязать прижитого с Робертом ублюдка!

– Не успокаивай меня, он заслуживает смерти за все, что натворил! – воскликнула Марта. – Ребенок от другой женщины… Никогда не прощу!

Вот оно, испанское проклятье. Кальсада невольно стиснул зубы, поддавшись настроению сестры. О, как он понимал ее!

Звук отворяющейся двери привлек его внимание. Подняв взгляд, он едва не взвыл, потому что на пороге стояла она, все в том же вечернем платье и с серебряной ящерицей на груди, так живо напоминавшей о другом украшении. Внезапно Мигеля осенило: ту брошь Элис, должно быть, стянула из сейфа Роберта, когда по просьбе этого недотепы забирала оттуда какие-то вещи. Вероятно, тогда-то мисс Слейтон и пришла в голову мысль взять ценную вещицу в качестве платы за интимные услуги, оказанные как Бобу, так и самому Кальсаде!

У мерзавки хватает наглости являться сюда, зная, что игра окончена, да еще с видом озабоченности на лице и с этой утонченной бледностью…

– Эс инкрэиблэ! – процедил Мигель. – Невероятно! Ну ты у меня попляшешь!

Элис отшатнулась, словно от пощечины, хотя Кальсада, как бы зол он ни был, ни за что не поднял бы на нее руки. В этот миг Марта тоже повернулась к двери и сразу крикнула:

– Это она! Мигелито, посмотри, это она! Ее волосы, ее глаза…

– Что с Робертом? – дрожащим голосом спросила Элис. – Скажите, что?

– Убирайся вон! – приказал Мигель, из-за черного тумана ярости в глазах почти не видя той, к кому обращался. Она еще осмеливается произносить имя Боба, нахалка! – Тебе нечего здесь делать!

Лицо Элис приобрело оттенок больничных простыней. Глаза, наоборот, потемнели.

– Я должна узнать, как себя чувствует Роберт! – настойчиво произнесла она. – Не хочу портить вам настроение, но…

– Поздно! – вновь подала голос Марта. Элис перевела взгляд на нее и не увидела в глазах сестры Мигеля ничего, кроме злости и ненависти, как и предупреждал в свое время Боб. К несчастью, его предсказание сбывалось.

– Мой муж не валялся бы сейчас здесь, если бы не ты! – продолжала Марта. – Ты не могла остаться в стороне, нет! Тебе непременно нужно было вцепиться в Роберта мертвой хваткой и начать играть на его разбитом сердце!

– Он любит меня, – прошептала Элис, словно защищаясь. – Любовь не может причинить зла, она лечит…

По лицу Мигеля пробежала судорога. Марта же едва ли не подпрыгнула от злости.

– Как бы не так! Ты оказалась для Боба хуже змеи! Заняла место моей бедной девочки и наживалась за счет чужого горя. Роберт заболел из– за тебя!

Марта замахнулась, собираясь ударить Элис. Та съежилась, но перед ее глазами внезапно мелькнула другая рука, мужская. Кальсада вовремя перехватил запястье сестры. После этого Элис еще некоторое время стояла, словно под градом, лупившим ее справа и слева. Со стороны Марты сыпались обидные слова, а Мигель бросал на нее свирепые взгляды.

Да, думала Элис, грустно глядя в пол, Роберт был прав. Этим людям незнакомо сочувствие. Бедный больной Роберт!

– Пожалуйста, скажите только одно: как он? – взмолилась Элис.

– Почему это тебя так интересует? – резко спросил Кальсада. – Прощупываешь почву, как лучше навязать своего ребенка Бобу, после того как провалилась попытка облапошить меня? Счастье, что я успел узнать правду!

Правду? Элис ошарашенно смотрела на Мигеля. Что такое он говорит? Неужели и впрямь решил, что ребенка, который, возможно, находится у нее под сердцем, она зачала с Робертом?

Боже правый! Это ж надо было до такого додуматься!

– Ты полагаешь, что я была любовницей Боба? – спросила Элис. – И думаешь, что я проворачиваю некую аферу с ребенком, верно?

– Что ж, правда иной раз бывает неприглядной, – бросил Кальсада.

– Верно, – кивнула она.

– Что ты имеешь в виду, Мигелито? – снова вступила в разговор Марта.

Однако брату сейчас было не до нее.

– Брось притворяться, – поморщился он, глядя на Элис. – Боб во всем признался. Он подумал, что умирает, и хотел облегчить душу.

– Да замолчите же! – крикнула Марта. – Вы оба не правы!

Но нее вновь никто не обратил внимания.

– И ты вообразил, что мы с Бобом способны на такое? – горестно покачала Элис головой. – Он всегда говорил, что ты черствый человек, но я не ожидала, что в твоей душе столько грязи.

– А твои манипуляции с ребенком, разумеется, чисты и невинны!

– Мигелито! – взвизгнула Марта. – Это уже слишком!

И даже более чем, согласилась с ней Элис. Бросив на Кальсаду последний испепеляющий взгляд, она повернулась и отправилась искать того, кто действительно был нужен ей. Пусть Марта сама проясняет ситуацию для своего братца, подумала она с сарказмом.

И действительно, закрывая за собой дверь, Элис услыхала:

– С цепи ты сорвался, что ли? Мигелито, да послушай же меня наконец! Это не та женщина, с которой переспал Боб, умник ты эдакий. Это и есть его ребенок!..

Кальсада нашел Элис в палате, склонившейся над Бобом.

– Тихо, успокойся, – уговаривала она его. – Пожалей себя, тебе вредно волноваться.

Однако Боб был безутешен.

– Пойми, я не мог тебя найти, нигде! Звонил и домой, и в офис. Даже с Мигелем разговаривал. Он сказал мне, что отправил тебя в какую—то глушь разбираться с бумажками. Поначалу я поверил ему, подумал, что с тобой все в порядке, и продолжил отдых с Мартой. Она тоже нуждалась во внимании.

– Ты поступил абсолютно правильно, – заверила его Элис.

– Нет, я обязан был сразу почуять подвох. Однако прошло больше двух недель, прежде чем меня осенило, что мы не торгуем зонтиками!

– Ну-ну, не кипятись…

– Я позвонил к нам на фирму и попал на Дору Крэш, которая, как оказалось, недавно вернулась из Мадрида. Эта завистливая дрянь была просто счастлива рассказать мне, что ты перебралась жить к Мигелю едва ли не через день после его появления. Именно тогда в моей голове и сложились все фрагменты мозаики! Я понял, зачем Мигелю понадобилось устраивать нам с Мартой отдых и брать на себя мои обязанности в фирме. Должно быть, он что-то разнюхал насчет тебя и решил, следуя своей испанской логике, переложить мой грех на твои плечи.

– Хочешь сказать, что он изначально имел намерение соблазнить меня? – изумленно спросила Элис.

Стоявший за ее спиной Кальсада жестом отчаяния провел по лицу рукой.

– Элис… – негромко позвал он.

Она обернулась, и Мигель впервые увидел, как ее глаза похожи на глаза Роберта. И рыжеватым оттенком волос они оба были схожи – сказывались шотландские корни! – с той только разницей, что локоны Элис выглядели ярче. У Мигеля екнуло сердце, потому что впервые за все последнее время он разглядел свидетельства истины, с самого начала постоянно маячившие перед его ослепленным и предубежденным взором. Либо затянутым чувственной завесой, что тоже верно, мрачно усмехнулся Мигель.

Действительно, эротические устремления сильно застили ему глаза, особенно в первые дни. Он столь отчаянно желал Элис Слейтон, что подсознательно избегал задумываться о некоторых очевидных вещах, иначе ему пришлось бы в корне изменить все планы насчет этой девушки. Хотя стоило Мигелю пристальнее вглядеться в голубые глаза Элис, как он заметил бы их сходство с глазами другого, хорошо знакомого ему человека. Но он просто ничего не хотел видеть! Иначе тогда как бы он, испанец, стал совращать дочь своего ближайшего родственника?

Однако как ни верти, а Кальсада все-таки сделал, что хотел, и сейчас с ужасом пожинал плоды своей самонадеянности.

– Эй ты, отстань от нее! – с натугой произнес Роберт. – Сделал черное дело и отваливай! Оставь нас обоих в покое…

Кажется, сейчас начнется продолжение гадкой сцены, пронеслась у Мигеля мысль. Однако он все же предпринял новую попытку:

– Элис…

– Уйди, – бросила та через плечо, всеми силами удерживая рвущегося встать с постели отца. – Из-за тебя ему станет хуже!

Куда уж хуже, поморщился Кальсада.

– Нам нужно поговорить, – произнес он и по выражению ее потемневших глаз сразу понял, что она скорее умрет, чем согласится вступить с ним в беседу. Кто бы стал осуждать ее за это, подумал Мигель, а вслух добавил: – Только поговорить!

С этими словами он повернулся и вышел, унося с собой видение дрожащих в глазах Элис слез.

– Негодяй! – крикнул вслед ему Роберт, который тоже заметил состояние дочери. – Никогда не смогу простить его.

– Я тоже, – кивнула Элис, но констатация данного факта почему-то еще сильнее расстроила ее.

Потому что ты любишь его, подсказала она себе самой. Несмотря на всю его жестокость и самодовольство.

– Да прекрати же дергаться, Боб! – приструнила она отца. – Неужели ты хочешь, чтобы вдобавок ко всему остальному я еще и тебя потеряла?

– Не преувеличивай, девочка. Со мной все в порядке. Просто стало дурно в самолете, только и всего. Лучше скажи, что этот мерзавец наговорил тебе? – Роберт послушно откинулся на подушки. Он все-таки был слишком слаб.

– Он решил, что я твоя любовница, – пояснила Элис.

И не удержалась от улыбки, заметив, какое выражение ее слова вызвали на лице Боба. Как видно, тому даже в голову не приходило, насколько превратно может быть истолкован их маленький секрет. Потом она монотонно, без эмоций, пересказала ему все последние события. Ей не хотелось волновать отца, но он обязан был быть в курсе происходящего.

Впрочем, выслушав повествование до конца, Роберт все равно пришел в воинственное настроение.

– Я убью его! – заскрежетал он зубами, снова пытаясь встать с постели.

– Ничего такого ты не сделаешь, дурачок! – сердито прозвучало с порога. – Сам во всем виноват!

Это была Марта. Завидев жену, Боб со стоном упал на подушки. Элис настороженно подобралась.

– Если ты пришла ругаться, лучше уходи обратно, – сказал Роберт женщине, с которой прожил много счастливых лет.

– И не подумаю! – отрезала та. – Я желаю, чтобы ты официально познакомил меня со своей дочерью.

Взглянув на гордую осанку Марты, Элис поняла, чего стоили жене Боба эти слова. А потом она вдруг начала различать в лице никогда прежде не виденной ею женщины знакомые черты: такой же уверенный взгляд, как у Мигеля, такие же темные глаза и смуглая кожа.

Нет, подумала Элис, не стоит сейчас думать о Мигеле.

– Зачем тебе с ней знакомиться? Чтобы продолжать оскорблять? – спросил Роберт.

– Вот еще! Единственный, кто здесь заслуживает оскорблений, так это ты, – парировала Марта. – Ну довольно, прекрати вести себя как слюнтяй и стань тем порядочным человеком, к которому я привыкла!

К изумлению Элис, Боб вдруг улыбнулся, хотя и натянуто.

– Язык у тебя что осиное жало!

– Вот и не вынуждай меня применять его к тебе, – проворчала Марта.

Наблюдая за этой сценой, Элис понемногу начала понимать, что между этими людьми происходит нечто очень личное. Атмосфера в палате сильно изменилась.

Это была любовь. Взаимное обожание, продолжавшее существовать, несмотря на обман, боль и гнев. Подобную связку невозможно было разрушить, ее намертво скрепляли совместно прожитые годы и нежная забота друг о друге.

Поневоле став свидетелем нежданного чуда, Элис вновь ощутила ком в горле. Она поняла, какие ценности защищал отец, настаивая на сохранении тайны об их родстве. Сейчас секрет раскрылся, и можно только гадать, что будет дальше.

– Врач прислал меня сказать, что тебе давно пора отдыхать, – твердо произнесла Марта. – Поэтому давай поскорее покончим с формальностями, чтобы мы могли уйти, оставив тебя наедине с твоей греховной жизнью.

– Сколько можно повторять, – вздохнул Роберт. – Элис родилась до того, как я познакомился с тобой!

– Все равно это нечестно по отношению ко мне, – стояла на своем Марта, хотя уже без прежней напористости.

Что же тогда говорить обо мне и моей матери? – пронеслось в голове Элис. Ведь мы вообще остались вдвоем! Впрочем, Боб ничего не знал о моем появлении на свет. Все мамина гордость!

Вошедшая в палату сестра категорически велела Марте и Элис удалиться. Они вышли в коридор и медленно побрели к выходу. Элис впервые оказалась наедине с папиной женой.

– Не переживай, детка, – тихо произнесла та, погладив Элис по плечу. – Мы с Бобом сейчас в ссоре, но это ровным счетом ничего не означает. Хотя со стороны может показаться, будто дело непоправимо. Но ты не воспринимай нас всерьез.

– Я никогда не собиралась становиться между вами, – прошептала Элис. – Просто мне хотелось узнать отца…

– Да, детка. Боб мне все рассказал. Тебе нет нужды оправдываться. Ни передо мной, ни перед кем-либо еще, кто замешан в этой истории, – осторожно произнесла Марта.

– Роберт не виноват перед вами. Он недолго встречался с моей матерью. Когда они расстались, она обнаружила, что беременна, но не сочла необходимым сообщить об этом Бобу. Мне трудно понять мотивы ее поступка, однако факт остается фактом. Вплоть до последнего времени Роберт ни о чем не догадывался. Поэтому не стоит вам его винить.

Марта поджала губы.

– Боб обманывал меня в самые тяжелые для нас дни. Думаешь, это легко простить?

Элис потупилась, на миг представив себе, что пережила эта женщина.

– Пока я убивалась по одной дочери, мой муженек, оказывается, обрел другую! И с ее помощью залечивал раны сердца…

– Я ничего не знала о произошедшей с Джейн трагедии до встречи с Робертом. Если бы мне все было известно, я бы ни за что… – у Элис пресекся голос. Проглотив ком в горле, она продолжила: – После смерти матери я обнаружила единственное письмо отца и… – Элис замолчала, почувствовав, что больше не может говорить.

Находка действительно явилась для нее потрясением. В тот день Элис поняла, что мать всю жизнь обманывала ее, говоря, что отец погиб, так и не увидев ребенка. Двадцать четыре года Элис пребывала в уверенности, что является дочерью Ричарда Слейтона, бравого лейтенанта морской авиации, жизнь которого трагически оборвалась в океанских волнах.

После обнаружения письма Элис дала себе слово разыскать настоящего отца. Она потратила немало времени, чтобы выяснить местопребывание Роберта Маккинли. А потом ждала ответа на свое вежливое письмо. Они встретились в небольшом переполненном ресторанчике неподалеку от здания, где располагалась фирма Боба, и с первой минуты почувствовали себя так, словно всегда знали друг друга.

– Боб отдал тебе брошь с изумрудом, верно? – спросила Марта.

Вынырнув из воспоминаний, Элис со вздохом кивнула.

– Если она вам нужна, я с радостью…

– Не об этом речь, – махнула рукой супруга Роберта. – Вещь по праву принадлежит тебе. Просто мы с Бобом иногда представляли себе, как подарим ее Джейн в восемнадцатый день рождения… А не так давно я вдруг вспомнила о броши, но муж отказался сообщить мне, куда ее дел. Я заволновалась, не нашел ли он себе другую женщину и не подарил ли брошь ей…

– И поделились тревогой с Мигелем, – тихо произнесла Элис, начиная понимать, почему при виде украшения тот переменился в лице.

– Да, но, оказывается, главным возмутителем спокойствия была одна сотрудница мужа по имени Дора Крэш. Знаешь такую?

– Как не знать! – усмехнулась Элис.

– Мигелито только что рассказал мне, как эта дама позвонила ему в Мадрид и намекнула на подозрительную связь, якобы существующую между Бобом и его секретаршей. Ну а дальше просто надо знать моего братца… – пожала Марта плечами. – Он решил положить интрижке конец, пока я ни о чем не догадалась.

Все последующее известно, грустно подумала Элис.

– Мигель хладнокровно использовал меня.

Марта остановилась. То же сделала и Элис. Незаметно для себя они подошли к главному фойе.

– Тебе следует обсудить с ним это, – посоветовала Марта, однако, заметив, что собеседница сразу замкнулась, перевела разговор на другое. – Пойду посижу возле Боба. Все равно я не смогу уехать отсюда, пока не удостоверюсь, что опасность миновала.

– Хотите, я тоже останусь? – предложила Элис.

Марта вежливо отказалась.

– Нам нужно побыть наедине. Кроме того, мне требуется время, чтобы привыкнуть к мысли, что отныне ты являешься членом нашей семьи. – Она улыбнулась, желая таким образом уменьшить горечь этих слов.

Элис тоже ответила улыбкой. Она понимала, о чем идет речь, хотя ее слегка задела последняя фраза. Марта, похоже, сообразила, о чем думает новая родственница.

– Ступай пока, – мягко произнесла она. – Если возникнет необходимость, я тебя разыщу. – И, уже поворачиваясь, чтобы удалиться, добавила: – Прости, что я так напустилась на тебя вначале. Для меня было большим потрясением сначала увидеть, что Бобу стало плохо, а потом выслушать его признание…

– Жаль, что все так вышло, – произнесла Элис, не зная, что еще сказать.

Марта снова улыбнулась и пошла прочь по коридору. А Элис стояла и смотрела ей вслед, беззвучно проливая слезы то ли по Марте, то ли по себе. Сейчас ей стало казаться, что, возможно, вообще не следовало разыскивать Роберта. Тогда ничего этого не было бы: ни тайн, ни лжи, ни встречи с Мигелем.

– Ты уже готова ехать домой? – неожиданно прозвучал до боли знакомый голос.

Элис дернулась как ужаленная. Кальсада стоял в двух шагах – высокий, стройный и без всякого выражения на красивом лице. Ей бы уйти от этого человека, но она не смогла сдвинуться с места и продолжала стоять, делая из себя посмешище…

Элис одновременно хотелось и ударить Мигеля, и обнять его. Губы ее дрожали, глаза стали серыми и словно остекленели из-за блестевших в них слез.

Глядя на нее, Мигель чувствовал, как ей сейчас плохо, как она нуждается в поддержке. Но о том, чтобы прикоснуться к Элис, сейчас не могло быть и речи. Если сделать это, она никогда не простит Мигеля за то, что он осмелился разрушить невидимый барьер самозащиты, выстроенный ею вокруг себя.

– На улице ждет такси, – сообщил он, радуясь, что может говорить относительно спокойно, в то время как в его груди бушует ураган эмоций.

Он опасался, что Элис не станет его слушать, и она действительно молча направилась к выходу. Мигелю оставалось только следовать за ней на небольшом расстоянии.

– Я во многом обманулся, так же как и ты, – осторожно начал он.

– Чушь! – коротко бросила Элис, не замедляя шага.

Они вышли на улицу, и к ним тут же приблизилось такси. Однако Элис проигнорировала его и направилась к находившейся за углом стоянке, намереваясь взять машину там.

– А деньги у тебя есть? – бросил вслед Кальсада. Она молча взмахнула черной вечерней сумочкой, с которой была в ресторане.

– Тебе ведь ехать в другой конец города, – напомнил ей Мигель. – К тому же ночью таксисты берут дороже.

Элис остановилась.

– Брось, давай я отвезу тебя домой, – быстро произнес он.

– Ко мне, – уточнила Элис, наконец оборачиваясь и глядя прямо ему в глаза.

Мигель едва удержался, чтобы не сгрести ее в охапку и не вернуть все на круги своя с помощью горячего поцелуя. Однако в подобном случае существовала большая опасность окончательно разрушить то немногое, что было достигнуто только что.

– Ну, если ты так решила…

– Именно так. – Без дальнейших разговоров Элис позволила ему усадить ее на заднее сиденье автомобиля. Сам он расположился рядом. Их отделяла от таксиста перегородка из тонированного стекла.

Машина тронулась, и Элис отвернулась к окошку. Казалось, она пристально всматривается в залитый огнями город, однако прошло минут десять, пока ей стало ясно, что они направляются в совершенно другой район. И все из-за Кальсады, который намеренно завел разговор.

– Шотландская наследственность… – протянул он, словно размышляя вслух. – Понятно, откуда этот огонь и страсть.

Элис подскочила как на пружинах.

– Не смей распространяться на мой счет! Тебя мое происхождение не касается!

– Ошибаешься. Ведь в моем ребенке будут твои гены, – намеренно подлил Мигель масла в огонь.

– Я не беременна! – вспыхнула Элис.

– А на мой взгляд, очень даже беременна.

– Завтра я буду знать точно! – Она вновь отвернулась к окошку.

– Почему именно завтра? – поинтересовался Мигель, любуясь каждым ее движением и радуясь, что лед между ними стал понемногу таять.

Когда он растопится окончательно, настанет черед прячущейся под хрупкой оболочкой женщины. Она будет расплавляться в объятиях Мигеля. Неужели Элис и впрямь решила, что он позволит ей исчезнуть из его жизни?

– Я пойду к врачу. Прямо завтра с утра.

– Неплохая идея, – согласился он. – Послушаем, что скажет врач.

– Без тебя обойдусь! – метнула она в него яростный взгляд.

– Уж это дудки. – На этот раз Мигель говорил совершенно серьезно. – Мне важно все услышать своими ушами. В этом вопросе я не могу тебе доверять!