Текст книги "Шуттовские деньги"

14

Дневник, запись № 410

Первые «американские горки» на Ландуре были установлены безработным горным инженером Дж. Т. Дрессажем. Вдохновение снизошло на него, когда он увидел, как в шахтерских городках подростки выделывают головокружительные виражи на списанных в утиль вагонетках. Тогда Дрессаж накупил за бесценок вагонеток и рельсов, одолжил денег на покупку участка земли, сколотил кое-какие подмости и вскоре открыл аттракцион под названием «Сорвиголова». Аттракцион привлек внимание народа, и очень скоро Дрессаж сумел не только расплатиться с долгами, но приобрел еще пятьдесят акров прилегающей к его участку земли и стал владельцем первого в истории Ландура парка аттракционов.

Успех парка Дрессажа привлек внимание ряда мелких бизнесменов. Они сложились и открыли конкурирующий парк в южном районе столицы – парк «Дюны», где всевозможных аттракционов было еще больше. Через несколько лет ни один ландуранец не считал свой законный отпуск полноценным, если не побывал в одном из луна-парков Атлантиса. На самом деле, это были первые предприятия на планете, возникшие без участия могулов. Эти парки (а также и более мелкие, появившиеся впоследствии) стали важнейшим символом национальной гордости ландуранцев – рабочих, для которых могулы были чужеземными князьками, не пустившими на их планете корней. То, что ландуранцы на сей счет не заблуждались, вскоре подтвердилось, когда могулы отправились пастись на новые, более прибыльные луга, а Ландур оставили ландуранцам.

И тогда у ландуранцев оказалось столько зрелищ, что и во сне присниться не могло. Но вот беда: вскоре стало ясно, что обилию зрелищ сопутствует острая нехватка хлеба. Вот на этой-то почве и проклюнулись ростки революции...

Шутт, его спутники и трое мятежников продвигались вперед по тропе сквозь густые, жаркие, душные джунгли. Кое-где попадались отдельные земные деревья, за деревьями порой мелькали земные звери. Видимо, первопоселенцы завезли на Ландур множество попугаев. А может быть, несколько парочек этих птиц в свое время улетели из клеток, и стали родоначальниками нынешней популяции. Контраст между лиловатым оттенком местной листвы и зеленью земных растений придавал джунглям необычайную живописность. Однако Шутт не мог в полной мере наслаждаться красотами природы, поскольку ему не давали покоя мысли о том, насколько теплый прием ожидает его и его друзей впереди.

Наконец они вышли к реке, перешли по камням через неширокую речку и оказались в партизанском лагере, местоположение которого, на взгляд Шутта, с оборонительной точки зрения оставляло желать много лучшего. Жгучее желание правительства расправиться с мятежниками в сочетании с полным бездействием в этом направлении неопровержимо свидетельствовало о том, что оружия у правительства катастрофически не хватает.

Лагерь состоял из довольно большого числа палаток из камуфляжной ткани. По всей вероятности, эти палатки или ткань для их пошива были вывезены с другой планеты, так как цветовая гамма не совпадала с цветом местной растительности. Между палатками кое-где горели костры. Тут и там сидели на земле или чем-то занимались мужчины и женщины. Одни готовили еду, другие строили более основательные жилища. Единообразной формы не было и в помине, но у многих волосы были подвязаны красными банданами. Видимо, это был неофициальный символ принадлежности к движению сопротивления.

Бастер указал на большую палатку, стоявшую посередине лагеря рядом с самодельным флагштоком, на котором развевался яркий флаг – не такой, как над зданием правительства в Атлантисе. Наверняка это был собственный флаг мятежников.

– Во-он туда, – сказал Бастер, и Шутт со товарищи двинулись в указанном направлении. Партизаны одаривали их любопытными взглядами.

Главная палатка была оборудована навесом, под которым стоял складной стол, а за столом сидел худощавый мужчина в кепи цвета хаки поверх курчавых седых волос. Одет он был по-военному, но сколько ни приглядывался Шутт, никаких знаков отличия не обнаружил. Мужчина взглянул на Бастера, который завел пленных под навес, и, прищурившись, поинтересовался:

– Кто такие?

– Я их в лесу нашел, – сообщил Бастер. – Приперлись на аэроджипе. Говорят, им с тобой повидаться надо. Вот мы их и привели.

– Их допросили, обыскали? – спросил командир, подозрительно поглядывая на Шутта и Препа, одетых в форму Легиона.

– Да нет, они вели себя мирно, так что мы просто заставили их руки поднять, да и привели сюда, – ответил Бастер. – Говорю же, они хотели с тобой потолковать.

– Дозор организован из рук вон плохо, – проворчал мужчина – наверняка, это был лидер повстанцев. – А если бы у них было припрятано оружие?

– Ой, да будет тебе, ладно? – отмахнулся Бастер. – Ты только глянь на этих хлюпиков? Кто бы из них решился оружие протащить? А и решились бы, только потянулись бы за ним, мы бы их тут же в куски паленого мяса превратили. Они на самоубийц похожи?

– Может быть, и не похожи, но мы не зря разрабатывали правила безопасности, – возразил командир. – Между прочим, Бастер, ты уже не в первый раз поступаешь необдуманно.

– Думаю, он поступил очень даже обдуманно, что привел нас сюда, к вам, – заступился за Бастера Шутт. – Полагаю, вам покажется очень интересным то, что я намерен вам сообщить. Помимо всего прочего, это даст вам несомненные преимущества.

– А вы кто такой, собственно? – сверкнул глазами командир.

– Капитан Шутник, Космический Легион, – представился Шутт и учтиво кивнул командиру. – Меня сопровождают капеллан Преп, а также мой водитель и мой дворецкий. А я с кем имею честь беседовать?

– Водитель и дворецкий, вот как? – хмыкнул командир. – И еще капеллан. Это новость! Если меня кто и разыскивает, так всенепременно в сопровождении пехотного полка. – Вспомнив, что гость назвал свое имя, командир представился: – Меня зовут Ле Дак Тэп, я – исполняющий обязанности президента возрожденной Республики Нового Атлантиса.

– О, значит, я попал туда, куда надо, – обрадовался Шутт. – Господин президент, я прибыл к вам для того, чтобы показать вам, как вам одержать победу в вашей революции.

– Что вы сказали? – не поверив своим ушам, спросил Ле Дак Тэп и на всякий случай более внимательно осмотрел форму Шутта. – Вы разве не из бригады миротворцев?

– Все верно. На самом деле, я командир этой бригады, – широко улыбнулся Шутт.

– Вы! – Ле Дак Тэп вскочил и ткнул в Шутта пальцем. – Вы – тот самый офицер, который раньше был известен как лейтенант Скарамуш?

Шутт продолжал улыбаться.

– Господин президент, вероятно, вы не знакомы с традициями Космического Легиона. Прежнее имя для легионера перестает существовать. Даже в том случае, если поступающий в наши ряды был...

– Так ты – Скарамуш!! – вскричал Ле Дак Тэп, развернулся к Бастеру и тем двоим мятежникам, что были с ним, и рявкнул: – Взять его!

– Мои приветствия, лейтенант Стронгарм! – В центр связи, расположенный в пентхаузе отеля «Плаза», вприпрыжку вошел летный лейтенант Квел.

Армстронг оторвал взгляд от распечатки.

– Доброе утро, Квел. Ну, что хорошенького?

– Если вы намекаете на новости о капитане Клоуне, то боюсь, что он скорее плохенькие, нежели хорошенькие. А если еще точнее, то они просто никакие. Что сообщает разведка?

– Ничего они не сообщай, – проворчал Клыканини, застывший возле системы разведывательных мониторов. – Наилучший догадка, что мятежники держи наш капитан в плен.

– Ну, просто какая-то мелодрама пополам с боевиком, – буркнул Армстронг и в сердцах швырнул распечатку на стол. – Отправиться на поиски лагеря повстанцев – это же то же самое, что пойти и попроситься плен! Остается только надеяться, что у этих повстанцев хватит ума оставить его в живых. А пока он жив, у нас есть шанс спасти его.

– Славно высказано, Стронгарм, – похвалил лейтенанта Квел. – Учитывая ресурсы, которыми располагает данная рота, это мероприятие представляется осуществимым. Однако прежде всего не мешало бы составить умный план, верно?

– Прежде чем составлять умный план, неплохо было бы выяснить, где прячутся мятежники, – проворчал Армстронг. – Капитан, естественно, стартовал, не удосужившись оставить нам их координаты. Скорее всего, он решил их искать по наитию, а раз так, то и мы могли бы их найти по той же системе. Но даже если мы разыщем главную базу мятежников, это вовсе не означает, что капитан окажется там.

– Не означай, но это бывай хороший начало, – заметил Клыканини. – Мы находи лагерь, а в лагерь находи кто-то, кто знай, где бывай капитаны.

– Клыканини прав, – кивнул Квел и улыбнулся. – Отправьте в джунгли своих лучших следопытов, и когда они найдут лагерь мятежников, вы найдете капитана Клоуна.

– Лучших следопытов... – задумчиво протянул Армстронг. – В джунгли... Прежде у нас специалистов такого профиля не имелось... А теперь... Мне кажется, гамбольты вполне подошли бы для выполнения такого задания. А кто еще?

– Люди будут чувствовать себя неуверенно и неловко в этой чужеродной среде, – заключил Квел. – Если у вас есть желание применить на практике мои природные способности, я бы со всем присущим мне пылом вызвался исполнить это опаснейшее поручение.

Армстронг потер подбородок и сказал:

– Мне нужно переговорить с лейтенантом Рембрандт. Официально в отсутствие капитана ротой командует она. Весь вопрос в том, можно ли допустить, чтобы солдаты Легиона выполняли задание под командованием иностранного офицера.

– Если Квелы самые лучшие для такая работа, почему он нельзя?

Армстронг покачал головой.

– Эх, Клыканини. Тебе никогда не понять, почему нам, людям военным, что-то можно, а чего-то нельзя...

– Мы понимай очень даже великолепно, – прогрохотал Клыканини. – Только мы очень вежливый и потому помалкивай.

– Я восхищен высказанной тобою поддержкой, мой волтонский дружок, – осклабился Квел. – Но лейтенант Стронгарм прав. Следует соблюдать повиновение командирам. Мы должны испросить одобрение нашего замысла у лейтенанта Рембрандт. Но на мой взгляд, было бы гораздо лучше, если бы мы обратились к ней, имея целиком и полностью разработанную стратегию. Скажи мне, о Та-Что-Кладет-Яйца, кто еще из легионеров этой роты родом с планеты, сходной с Ландуром по природным условиям?

– Агхидпти, – тоненьким голоском еле слышно проговорила Мамочка из-за своего пульта. Она изо всех сил старалась не замечать присутствия такого количества посторонних возле ее рабочего места, но никак не ожидала, что к ней обратятся лично. Между тем, как только Квел и Армстронг приступили к обсуждению своего рискованного плана спасения капитана, Роза начала ввод параметров поиска на своем компьютере. Идея была чудовищная даже для роты «Омега», но просматривая наброски плана операции, Армстронг был вынужден признать, что операция может оказаться удачной.

– Чего вы ждете? – крикнул Ле Дак Тэп, указывая на Шутта. – Взять его, я вам сказал!

В лагере воцарилась напряженная тишина.

– А, так ты в прямом смысле, Тэп? – запрокинул голову Бастер и почесал за ухом. – Так ведь он, можно считать, у нас в руках. Или ты хочешь, чтобы мы его связали?

– Схватите его, чтобы он не убежал, идиоты! – заорал Ле Дак Тэп и вышел из-за складного стола. – Этот человек – один из самых заклятых врагов революции!

Мятежники мгновенно взяли винтовки наизготовку. Бастер шагнул к Шутту и положил руку ему на плечо.

– Чтоб без шуток, ясно? Если Тэп правду говорит, то ваше дело – труба.

– Не понимаю, почему, – хладнокровно взглянул в глаза Ле Дака Тэпа Шутт. – Даже если бы я признался в том, что я – Скарамуш – а я не признался – мой пост в миротворческой бригаде Федерации дает мне дипломатическую неприкосновенность. С вашей стороны было бы крайне неразумно чинить мне препятствия в исполнении моих обязанностей.

– Неразумно? – ахнул Ле Дак Тэп и прищурился. – При чем тут разум, когда речь идет об отмщении? Я отомщу, а потом – будь, что будет.

– Погоди минуточку, Тэп, – вмешался Бастер. Он опустил винтовку и оперся на нее. – Допустим, ты там за что-то отомстишь, да только я пока не понял, за что. Допустим, мы этого типа пристрелим, а Федерация отправит сюда боевой крейсер, и нас всех угробят. И какое нашим ребятам дело будет до того, кому ты там отомстил, когда по нам начнут палить из лазерных орудий?

– Они погибнут, но мы накажем самого страшного врага Нового Атлантиса! – вздернул подбородок Ле Дак Тэп, но на этот раз заявление его прозвучало не столь уверенно.

– Вот это да! – воскликнул Бастер, причем ухитрился так произнести это восклицание, будто на самом деле хотел сказать «ерунда». Немного помедлив, он продолжал: – А мне все казалось, что кое-кто из типчиков, что в Доме Правительства в Ландур-сити штаны просиживают, пострашнее будут, чем этот малый. Ну ладно, пусть он даже правду вытворил что-то такое, что и пострадать за то не жалко, лишь бы его кокнуть. Но ты же молчишь. Скажи, в чем его вина?

– Ага, Тэп, – кивнул один из двоих мятежников, которые вместе с Бастером вели пленных в лагерь. – Чего он наделал-то?

Ле Дак Тэп снова устремил в сторону Шутта указующий перст.

– Это тот человек, который отдал приказ о предательском обстреле наших позиций во время мирных переговоров, и еще сильнее унизил нас в момент капитуляции!

– Ну да, чего-то в этом духе я слыхал, – кивнул Бастер. – Ты и остальные командиры тогда здорово со страху в штаны наложили, верно? – Он обернулся к Шутту. – Он правду говорит?

– Ну... – осторожно проговорил Шутт. – Должен отметить, что никто не был убит...

Преп положил руку на плечо Шутта.

– Не так все было просто, ребята, чтобы одним махом разобраться.

– То есть? – прищурился Бастер. – По мне, так он или сделал это, или он этого не делал.

– Еще как сделал! – фыркнул Ле Лак Тэп. – Иначе бы он просто все отрицал.

– Тут ты, само собой, прав, – кивнул Бастер. – Только я хочу понять, к чему клонит вот этот малый, – и он указал на Препа.

– Ну спасибо тебе, сынок, – улыбнулся Преп. – А клоню я к тому, что люди-то меняются, и глядишь – человек уже не тот, каким был когда-то. Вы судите о нем по прошлому, и кто знает... Может, вы упускаете что-то очень важное, какие-то необыкновенные возможности...

– Все равно непонятно мне, – признался Бастер и снова почесал за ухом. – Тэп, ты соображаешь, о чем это он?

– Он говорит о том, что чем бы я ни запятнал свою репутацию во время ваших мирных переговоров – а я так думаю, нам не стоит ворошить былое – я могу расквитаться за свой проступок сейчас, – пояснил Шутт. – Полученный мною приказ гласит, что я обязан принести мир на эту планету, но там ни слова не сказано о том, кто должен ей править. Это можете быть как вы, так и кто-то другой. И поэтому я намерен помочь вам победить.

– Не слабо сказано, – выпятил губу Бастер. – Взять, да и выиграть войну за нас? Интересно...

– Если вы намерены купить наше прощение... – высокомерно начал Ле Дак Тэп.

– Ну конечно, а как же еще! – обрадовался Шутт, опустил, наконец, руки и открыл свою сумку-пояс, из которой извлек толстенную пачку банкнот высокого достоинства. – Я понимаю, за деньги всего не купишь, но отворачиваться от них не имеет смысла. Давайте назовем вещи своими именами. Вы сможете победить в своей революции, а я покажу вам, как этого добиться. Идет?

Ле Дак Тэп посмотрел на деньги, перевел взгляд на Шутта.

– А что нам мешает взять ваши деньги, но при этом свершить возмездие?

Шутт пожал плечами.

– О, деньги раздобыть нетрудно, когда знаешь, как это делается. Вы могли бы столько же заработать за несколько дней, если бы немного поработали головой. Безусловно, это капля в море по сравнению с тем, сколько вам нужно. А я намерен поддерживать вас столько, сколько нужно.

– Вы готовы купить нам все оружие, какое нам нужно для победы? – недоверчиво осведомился Ле Дак Тэп.

– А вам не понадобится оружие, – улыбнулся Шутт. – Да я бы и не стал тратить мои деньги на оружие. Я собираюсь показать вам, как можно победить без единого выстрела. Вот что вам для этого потребуется...

Шутт приступил к изложению своего плана. Через некоторое время командир повстанцев начал понимающе кивать. Ле Дак Тэп и Бастер, который, судя по всему, был не последним лицом в движении сопротивления, время от времени задавали Шутту вопросы. Вскоре капитан уже разложил на складном столе лист бумаги и принялся делать наброски. Вечерело...

– Ну ладно тебе, Ремми, не упрямься! Ты должна включить нас в отряд спасателей, – настаивал Рвач.

Лейтенант Рембрандт оторвала взгляд от альбома и посмотрела на Рвача и Суси. Даже сейчас, когда на ее хрупкие плечи лег груз командования ротой, она ухитрялась улучить несколько минут в день на рисование. Это занятие помогало ей хоть немного отвлечься от мыслей о том, в какую же беду на этот раз угодил капитан.

– Нет, – решительно отвечала Рембрандт.

– Да что такое-то? – кипятился Рвач. – Имеем мы право вызваться добровольцами или нет?

– Имеете, – кивнула Рембрандт и отложила альбом. – Но я обязана сформировать такой отряд, который, на мой взгляд, справится с порученным заданием так, что никто не погибнет. Особенно – капитан. На этот раз вы не соответствуете требованиям.

– Да почему? – возмутился Рвач. – Мы же такие... изворотливые. Это и сам капитан знает. И потом, мы ему так обязаны. Он нам столько всякого простил.

– Что ж, я очень рада тому, что вы это цените, – сказала Рембрандт. – Насчет изворотливости – это вы верно сказали, но дело в том, что вы – не следопыты джунглей, а на этот раз нам нужны именно они.

Рвач хмыкнул:

– Подумаешь – джунгли! Тоже мне – напугали! Да меня куда угодно можете сбросить, и пусть меня все боятся в радиусе ста километров!

Рембрандт покачала головой.

– Ответ отрицательный. Будут и другие задания...

– Не будет, если этот ваш отряд не спасет капитана, – возразил Суси. – Кстати, а что они намерены делать, следопыты ваши? Напасть на мятежников и открыть пальбу? Или они будут действовать хитрее? К примеру, явятся к мятежникам и станут уговаривать тех отпустить капитана? Между прочим, на мой взгляд, это единственный способ добиться того, чтобы капитан остался в живых. Договориться с кем угодно – в этом нам нет равных, ты должна это признать. Мы из тех, кто может зимой снег продать или, как это еще говорится, змеям кроссовки сторговать.

– При чем тут змеи? – хмыкнула Рембрандт. – Не надо, не объясняйте, я все поняла. – Она встала и ткнула Суси пальцем в грудь. – Может быть, вам это и под силу, но не в этом дело. Отряд уходит в джунгли. И он не может тратить время на то, чтобы вытаскивать вас из передряг, в которые вы непременно угодите.

Суси не сдавался.

– Все равно им понадобится кто-то вроде нас, когда они доберутся до цели, – упрямо заявил он. – Как тебе такой вариант: следопыты разыскивают капитана, а потом ты отправляешь нас вести переговоры? Как только мы будем знать, где лагерь мятежников, нас можно туда забросить на аэромобиле. Тогда нечего будет опасаться того, что нас скушают какие-нибудь бяки.

– Я никаких бяк не боюсь, – напомнил Рвач.

– Не сомневаюсь, – кивнула Рембрандт. – Частично поэтому из вас и не получится следопытов. – Рвач открыл было рот, чтобы что-то возразить, но Рембрандт предупреждающе подняла руку и продолжала. – Должна признать: идея Суси не лишена смысла. Но я не собираюсь давать вам «добро» до тех пор, покуда не узнаю, где именно находится капитан. До тех пор я не буду знать даже того, нужно ли его вообще спасать, не говоря уже о том, что до тех пор я не имею права приступать к разработке плана спасения. Может быть, мы действительно забросим вас туда для переговоров, может быть, нам придется действовать силой, может быть, надо будет применить еще какой-то вариант, о котором мы пока еще не думали. Но одно я знаю точно: вы в джунгли не пойдете. Смиритесь с этой мыслью.

– Ну ладно, лейтенант, – пожал плечами Суси. – На мой взгляд, ты чересчур осторожничаешь, но если ты обещаешь не забыть о моем предложении, мы уйдем и не будем тебе мешать. А тебе спасибо, что выслушала нас.

– Я не забуду о твоем предложении, Суси, – пообещала Рембрандт. – Но больше я вам ничего не обещаю. Кстати, не пора ли вам на дежурство? Вы же где-то должны дежурить?

– Пойдем, Суси, не будем мешать Ремми, – вдруг заторопился Рвач, и закадычные дружки поспешно ретировались.

Рембрандт вздохнула и снова открыла альбом. На самом деле, Суси подал ей довольно-таки полезную мысль. Нужно было подумать о том, как претворить ее в жизнь...

– Лейтенанты, надо говори, – вывел ее из задумчивости знакомый баритон. – Мятежники бери капитаны в плен. Хотеть записаться в спасательные отряды.

Рембрандт вздохнула.

– Клыканини, насколько я помню, в твоем досье нет данных о том, что ты родом с планеты, поросшей джунглями.

Походило на то, что ей предстояло еще много таких бесед до отправки в джунгли отряда следопытов...

В конце концов Армстронг и Рембрандт совместными усилиями разработали двухэтапную операцию по спасению Шутта. Сначала Квел и гамбольты должны были употребить все свои таланты на поиски лагеря мятежников, в котором, судя по всему, держали в плену капитана Шутта, и сообщить о его местонахождении на базу. В том случае, если бы из рапорта Квела явствовало бы, что Шутт и его спутники нуждаются в спасении, к лагерю мятежников был бы отправлен вооруженный отряд с заданием отбить своих.

Как только стемнело, низко над океаном от острова помчался в сторону материка аэроджип. Квел и гамбольты высадились в том районе, где, если верить слухам, располагался лагерь повстанцев. Зенобианец и трое гамбольтов исчезли из глаз практически сразу же после того, как одолели полосу прилива. Аэроджип тут же взлетел и направился обратно – к острову, на базу Легиона.

Квел проводил машину взглядом и развернулся к гамбольтам.

– Теперь пойдем тихо, – сказал он. Гамбольты кивнули. Квел отлично видел в темноте, и дал гамбольтам знак следовать за ним. Те тоже обладали превосходным ночным зрением, и сразу же пошли за лейтенантом.

Шли налегке. По замыслу пропитание они должны были добывать сами, вместо того, чтобы тащить на себе запасы продовольствия и приспособления для его приготовления. Все следопыты происходили из видов, привычных к добыванию пропитания охотой. Эксперименты показали, что всем им можно без опасности для здоровья питаться местной живностью. Гамбольты успели пристраститься к нутриям. Когда Искрима впервые включил блюдо из нутрий в меню, Дьюкс попробовал его и одобрил. «Похоже на мышь, – сказал он. – Только на очень большую мышь». Бренди проследила за тем, чтобы никто, не дай Бог, не передал этот комплимент Искриме.

Поначалу маленький отряд продвигался вдоль широкой реки, которая сначала текла к западу, а потом поворачивала на север. Квел сразу пошел быстро, гамбольты без труда поспевали за ним. К полуночи добрались до переброшенного через речку толстого дерева. Выглядело оно так, словно могло тут упасть и само по себе, но по обе стороны от этого «моста» в джунгли уходила узкая охотничья тропка. Следопыты внимательно обследовали оба берега в поисках человеческих следов.

– Запах людей сильнее чувствуется слева, – мурлыкнула Гарбо. – Там скорее всего поселок.

От волнения она возбужденно виляла хвостом.

Квел вытащил карту и развернул ее.

– Эту карту составили люди, – заметил он. – Вблизи от того места, где мы находимся, не значится никаких поселков. Правда, указано несколько охотничьих лагерей и торговая фактория.

– А я чую гораздо больше людей, чем их может быть в охотничьем лагере или на фактории, – возразила Гарбо. – Но может быть, эти люди охотятся большими партиями, как на нашей планете гульфы.

Дьюкс и Руб согласно кивнули.

– Там мужчины и женщины, – добавил Руб, наморщив нос.

– А их охотники выходят на добычу смешанными группами? – спросил Квел. – У нас охотятся только мужчины, но я не могу судить о людях по себе.

– У них в армии служат мужчины и женщины, как у нас, – заметила Гарбо. – Может быть, они и охотятся вместе. Если мы подойдем поближе, может быть, нам удастся почуять запах капитана.

– О, хвост Газмы! Как это непостижимо, что вид со столь плохо развитыми зубами вообще предается охоте! – сказал Квел и улыбнулся, чем вызвал у гамбольтов изумленное мурлыканье. – Пойдем в ту сторону, куда предлагает Гарбо, обследуем тропу от левого берега.

Отряд снова углубился во тьму. Ближе к рассвету следопыты спугнули какого-то небольшого прыгучего зверька. Руб ловко поймал его, и все перекусили, после чего продолжили путь.

Лейтенант Рембрандт вытиралась после утреннего душа, когда зазвонил ее коммуникатор. Она уронила полотенце и схватила трубку.

– Рембрандт слушает, – сказала она. – Что ты там мне приготовила, Мамочка?

– Горяченькое, Ремми, – послышался из динамика игривый голосок. – Наш маленький премудрый ящер и трое кисок отыскали лагерь повстанцев. Капитан там.

– Он свободен или в плену? – спросила Рембрандт.

Мамочка ответила не сразу.

– Ну, ты же знаешь, дорогуша, как витиевато выражается наш лапушка Квел...

– О Великий Газма! Мне ли этого не знать! – воскликнула Рембрандт и рассмеялась. – Ну, так что ты можешь мне сообщить, Мамочка? – спросила она серьезно.

– Ну, в общем, капитана они нашли. Но видели его буквально пару мгновений, а потом зацепили какую-то там сигнализацию, началась тревога, и им пришлось драпать. Так что они не смогли толком понять, свободен ли капитан. Квел сказал, что один из мятежников был с ним рядом и у него было ружье, но это же вовсе не значит, что капитана держат в плену, правильно я говорю?

– Не значит, не значит, – рассеянно проговорила Рембрандт. – Проклятие... Теперь я понимаю, как я ошиблась, не включив в отряд ни одного человека! Тогда бы мы уже сейчас точно знали, в плену капитан или на свободе. А теперь мне предстоит читать мысли зенобианца и в зависимости от того, что я там вычитаю, я должна решать, посылать мне спасательную экспедицию или нет.

Размышления Рембрандт, которые она высказывала вслух, прервала Мамочка.

– Распоряжения будут, Ремми? У меня тут дел по горло. На звонки отвечать надо.

Рембрандт ответила без промедления.

– Если позвонит Квел, немедленно соедини меня с ним. Если не позвонит, попытайся связаться с ним сама. Спасательный отряд собери по тревоге, пусть будут готовы вылететь в любую минуту. А я приду на командно-связной пункт, как только форму надену.

– Так ты... Может мне, кого-нибудь с камерой к тебе прислать?

Рембрандт усмехнулась.

– Не стоит, если ты хочешь, чтобы камера осталась цела, – посоветовала она. – Так не забудь, если проявится Квел, непременно сразу соедини меня с ним. Конец связи.

Рембрандт подобрала полотенце и стала поспешно одеваться.

– Сэр, меня очень беспокоит то, что вы до сих пор ни разу не связались с базой, – заметил Бикер, войдя а палатку, которую предоставили им с Шуттом. – На месте ваших лейтенантов я бы очень волновался за вашу безопасность.

– Мы осуществляем одну из тех операций, Бикер, для успеха которых секретность является непременным условием. – Шутт сохранил все, что успел набрать на компьютере системы «Карманный мозг», и отодвинулся от складного столика. – Если правительство пронюхает, что мы здесь, оно непременно захочет выяснить, чем мы здесь занимаемся, и не оказываем ли, случайно, помощи мятежникам.

– Но разве вы не этим как раз и занимаетесь, сэр?

– Этим, но не в самом широком смысле, Бикер, – отозвался Шутт. – Я бы мог легко объяснить, что то, чем мы задумали, имеет своей целью благополучие и процветание всей планеты. Но мои доказательства будут выглядеть куда более весомо, если к тому времени, как мне начнут задавать вопросы, наш проект уже будет запущен.

Взгляд Бикера стал немного осуждающим.

– Боюсь, правительство посмотрит на все это по-своему, сэр. Если они сумеют выставить ваши действия как переход на сторону мятежников, они запросто смогут отправить прошение о высылке вашей роты с планеты. Так что в итоге вы затратите множество усилий и немало денег только для того, чтобы получить, извините за выражение, хороший пинок под зад. Более того, я очень опасаюсь, что такое развитие событий – это именно то, что нужно генералу Блицкригу для того, чтобы выдворить вас из Легиона.

– Блицкриг и ему подобные превратили Легион в посмешище в глазах Федерации, – возразил Шутт. – К счастью, в командовании Легиона все-таки есть настоящие офицеры. И некоторые из них, должны были заметить, что я ухитрился заработать массу положительных публикаций в средствах массовой информации, а это Легиону только на пользу. Думаю, они меня непременно выслушают, прежде чем принять решение, о котором потом придется пожалеть, Бикер. На карту поставлено слишком многое, чтобы взять, да и выбросить меня за борт, как только на ясном небе появится первая тучка.

– Если хотите знать, сэр, я думаю, что именно это они и сделают, если вы их слишком сильно раздразните, – вздохнул Бикер. – Я обязан предупредить вас, сэр: не преувеличивайте своей ценности для Легиона. Вряд ли генералы единодушны с вами в мнении о том, что для них лучше.

Шутт откинулся на спинку стула и усмехнулся.

– Старина Бикер, у тебя снова разыгрался комплекс наседки. Не волнуйся, дружище, на этот раз я знаю, что делаю. Мы выйдем из этой передряги со щитом, а не на щите.

– Быть может, так и выйдет, сэр, – упрямо проговорил Бикер. – Тем не менее, я просто обязан обратить ваше внимание на еще один вариант развития событий, который вы, по всей вероятности, не предусмотрели.

– Это какой же?

– Представьте себе: правительство узнает о вашей деятельности и решает не отправлять официальный протест властям Федерации, а нанести по этому лагерю превентивный удар. Если им таки удалось припрятать кое-какое оружие, они сравняют лагерь с землей за несколько часов. Вы станете случайной жертвой массированного обстрела. Впрочем, местные власти вполне смогут обвинить в вашей гибели повстанцев. Естественно, эту версию некому будет оспорить. Легион наградит вас медалью. Посмертно.

– Ты мне лишний раз напомнил о том, как важно хранить эту операцию в секрете, – заключил Шутт. – Не бойся, старина, пробьемся. Если хочешь, я могу договориться с повстанцами, и тебя доставят обратно, в гостиницу, где тебе не будет грозить опасность.

– Сэр, мне неприятна мысль о том, что вы думаете, будто бы мною движет страх за себя.

Шутт вздернул брови.

– Я ошибся? Я удивлен, Бикер. Я полагал, что инстинкт самосохранения для тебя – одно из самых главных качеств.

– Так и есть, сэр, – кивнул дворецкий. – Однако помимо этого меня отличает и большая забота о сохранности и росте моих сбережений. На самом деле, я подумаю о вашем предложении о доставке меня в отель. Но у меня сильное предчувствие... Словом, если все, что вы задумали, удастся, то и для меня это станет выгодным способом помещения капитала. Потому я бы хотел оказать вам поддержку и на этапе планирования. В случае моего отсутствия таковой поддержки я вам оказать не сумею.