Текст книги "Шуттовские деньги"

– Жуть как жалко, Энни, потому как мне надо с вами потолковать, – проговорил Окидата заговорщицким тоном. – Предложеньице у меня к вам имеется.

– Оки, тогда точно проезжай лучше, – посоветовал парень, которого Окидата назвал Топтыгой. Как ни странно, тон у него был шутливый. – Помнится, когда ты в последний раз мне предложеньице сделал, нас обоих чуть было из школы не выперли.

– Так-то оно так, а ведь все равно весело как было, а? – подмигнул Топтыге Окидата. – Так вот... Скажите, братцы, не охота ли вам прокатиться на самых крутых «горках» на планете до открытия парка. И притом задаром?

– А самые крутые «горки» на планете – они вон они, за забором, – сказала Энни и подозрительно прищурилась.

– Это само собой, – кивнул Окидата. – Ну, а что на другой стороне делается, это вы знаете?

– Мятежники парк свой сооружают, – недоуменно отозвался Топтыга. – Так ты на них, что ли, пашешь?

– Ага. Денежки там платят не хуже, чем тут у вас, – ответил Окидата. А «горки» там покруче, пожалуй, будут. Правда, судить мне трудно. Ну и вам, само собой.

– Погоди, погоди... – прищурилась Энни и облокотилась о нижний край открытого окна аэрокара. – Ты можешь провести нас на тамошние «горки»? Как когда-то проводил на «Хорька», когда в парке «Дюны» работал?

– Запросто, – кивнул Окидата. – И на этот раз у меня с боссом никаких проблем не будет. Он хочет, чтобы народ знал, какие у него классные «горки», а для этого самое лучшее – дать кое-кому прокатиться задаром, чтобы слухи пошли, смекаете?

– Ну, и во что же нам обойдется твое предложеньице прокатиться, так сказать, задаром? – осведомилась Энни, прищурившись еще сильнее.

Окидата с опозданием вспомнил о том, какую расплату получил от нее в свое время, когда устроил бесплатное катание на «Хорьке», но отступать было уже поздно.

– Ну, может, мы с другом тут посторожим, у ворот, пока вы будете кататься...

– Разбежался! – фыркнула Энни. – А зарплату ты нам будешь платить, когда нас вышибут, да? Не пойдет, Оки. Работу, сам знаешь, как сейчас найти непросто.

– А мы кое-что получше можем предложить, – встрял Рвач, высунувшись из-за плеча Окидаты и одарив Энни сладкой улыбочкой.

– Это еще кто? – испугалась Энни.

– Это Рвач, дружок мой, – ответил Окидата, мысленно содрогнувшись.

– Так точно, – кивнул Рвач. – Ребятки, чего вы сомневаетесь-то? Всех прокатим. И вас, и приятелей ваших – всех, кому охота прокатиться до того, как парк «Новый Атлантис» откроется.

– Да вы не думайте, я, к примеру, очень даже не против прокатиться, – заверил его Топтыга. – Только ведь мы на правительство работаем – да если бы дело только в нас было – и другие охранники есть, и смотрители, и электроники всякой понаставлено кругом...

– Нет проблем, ребята, это все не страшно, – заверил его и Энни Рвач.

Топтыга все еще сомневался.

– Куковать нам за решеткой, если мы на это пойдем, а мне этого вовсе не хотелось бы.

– Не дрейфь, – посоветовал ему Рвач. – Все будет тип-топ, вот увидишь. Главное, спрятать этот аэрокарчик так, чтобы его видно не было, а потом потолковать нам с вами в надежном месте. Идеи есть?

– Проезжайте на пару кварталов вперед, сверните направо, там припаркуйтесь, – решительно объявила Энни. – Возвращайтесь к караульной будке. И смотрите, чтобы хвоста за вами не было.

– Насчет хвоста не волнуйтесь, все будет чисто. Мы мигом, – пообещал Окидата, поднял аэрокар в воздух и, улыбаясь, повел машину в указанном Энни направлении. Как всякий хороший рыбак, он точно знал, когда рыба заглотила наживку.

– Как эти аттракционы называйся? – спросил Клыканини, разглядывая высоченную стальную конструкцию. Оказавшись за забором, испытатели первым делом направились к этому аттракциону. В кабине сидений не было, кататься предстояло стоя. С потолка кабины автоматически опускались мягкие ремни и плотно обхватывали подмышки.

– Это тот, который мы окрестили «Зверюгой», – сказал Окидата. – А уж как они его называют – я без понятия. Думаю, это все равно.

– Мы все испробуем, – заявил Махатма, что-то пометив в блокнотике. – Но для отчета нужно как-то их различать. Жаль, что ты не знаешь, каковы их настоящие названия.

– Это единственное, чего я не смог выспросить у своих друзей, – признался Окидата.

Все остальное пока шло благополучно. Энни и Топтыга провели легионеров через ворота и снабдили их набросанным от руки планом с указаниями на предмет того, как включать и отключать те или иные аттракционы. Если график дежурств не изменился, в эту зону охранники, что несли дежурство по территории парка, должны были наведаться уже после того, как испытатели-диверсанты закончат свое дело. Все очень надеялись на то, что защитное поле сделает незаметным шум и свет.

– Ну, давайте посмотрим, на что он годен, этот «Зверюга», – предложил Рвач. – Ты точно знаешь, как его врубить?

– Да я на этих «горках» работал, еще когда под стол пешком ходил, – обиженно отозвался Окидата. Сейчас ему было никак не больше двадцати по стандартному летоисчислению. – Все они, по большому счету, одинаковые. Так что не бойтесь – наши правительство вряд ли могло придумать что-то такое, с чем бы я не смог управиться.

– Да ну? И с департаментом социального обеспечения совладал бы? – сострил Рвач, но Окидата уже развернулся и направился к кабинке механика, где принялся рассматривать пульт управления. Рвач пожал плечами и зашагал следом за товарищами к первой вагонетке.

Примерно через минуту из динамика, установленного в зоне посадки, донесся голос Окидаты:

– Все на местах?

Рвач оглянулся, обвел взглядом остальных испытателей – Клыканини, Махатму, гамбольтов – Дьюкса и Гарбо.

– Все на борту, – доложил он и поднял вверх большие пальцы.

Послышался негромкий металлический гул, с потолка опустились ремни, подхватили пассажиров подмышки.

– Всем удобно? – осведомился Рвач. Сделал он это не из чистой вежливости. Если бы ремни держали кого-то из пассажиров недостаточно крепко, его бы вышвырнуло на первом же перевороте или вираже. Все ответили утвердительно. Этого и следовало ожидать. Даже на тех планетах, где подавляющее большинство населения составляли люди, на аттракционах все крепежные приспособления, в том числе и ремни безопасности, должны были приспосабливаться к любой форме тела и габаритам пассажиров. Если бы оказалось, что гамбольты или волтон не могут с удобством устроиться в вагонетке, значит, с такими же неудобствами могли впоследствии столкнуться другие существа. А уж это, в свою очередь, означало бы потерю прибыли, чего устроители аттракционов боялись еще больше, чем несчастных случаев, и потому неусыпно заботились об универсальности приспособлений, обеспечивающих безопасность пассажиров.

– Ну, поехали, – объявил Окидата и потянул на себя рычаг включения. Вагонетки начали медленный подъем к вершине первой «горки». Когда вагонетка с испытателями поднялась выше защитного забора, они окинули взглядом территорию парка. По одну сторону от «Зверюги» стояли еще два подобных аттракциона, один из которых испытатели намеревались сегодня опробовать. Второй из этих двух аттракционов еще не был завершен, но на нем диверсанты собирались прокатиться до официального открытия парка. Вдалеке виднелись постройки, где должны были разместиться рестораны, магазины и другие аттракционы, построенные с расчетом имитации шахтерского городка времен первых поселений на Ландуре.

Вагонетки добрались до вершины «горки» и на миг замерли, дабы у пассажиров захватило дух от высоты. А потом началось почти вертикальное падение. Ощутив сильнейший выброс адреналина, Рвач все же сумел расслышать, как Махатма ухнул от страха, а кто-то из гамбольтов взвизгнул. Да... Катание, похоже, предстояло веселенькое...

Казалось, спуск длился дольше, чем должен был по законам физики. Но вот вагонетка неожиданно резко выровнялась, и от перемены направления движения пассажиров с силой швырнуло назад. Затем последовало несколько виражей, после чего испытателей завертело в «мертвой петле». Кататься стоя, будучи при этом перевернутыми вверх ногами, оказалось не только страшновато, но и довольно странно. Но только завершилась первая «мертвая петля», как сразу же началась вторая.

В это мгновение Рвач успел боковым зрением заметить, что у кабинки стоят двое охранников. Окидату они вывели из кабинки и держали за руки. Окончание катания получилось совсем не таким захватывающим, как начало. «Нас предали, или нам просто не повезло?» – гадал Рвач.

Но тут вагонетка влетела во вторую петлю, и на несколько минут Рвач и думать забыл про охранников.

К тому времени, когда вагонетка, плавно тормозя, подъехала к финишу, а крепежные ремни автоматически убрались в прорези на потолке, охранники уже поджидали «зайцев». Один из них, у которого бицепсы в обхвате были толще, чем у Рвача талия, шагнул вперед и сказал:

– Ну, голубчики, прокатились? А теперь пройдемте-ка с нами.

Он так нахмурил брови, что удивительно – как только они удержались у него на лбу.

– Но мы так не договаривались, – заспорил Махатма. – Мы хотели еще на других «горках» проехаться!

– Ты у меня сейчас проедешься, – пообещал верзила и шагнул к нему.

Клыканини выставил вперед лапу.

– Говорить вежливый с Махатма, – предупредил он и одарил охранника гневным взглядом. Гамбольты проворно встали по обе стороны от него. Зрелища в виде семифутового рассерженного волтона и двоих котов ростом в шесть футов оказалось более чем достаточно для того, чтобы охранник замер. Это позволило Рвачу произвести маневр и встать на пути у верзилы.

– Торопиться не надо, а? – миролюбиво проговорил Рвач, всеми силами стараясь выглядеть так, словно у него и в мыслях нет ничего такого, что могло бы не понравится охранникам. – Мы вам все-все объясним, ладно?

– Вы нарушили границы государственной собственности, вот с этого и начните свои объяснения, – буркнул охранник. Он сразу обрел уверенность, как только перед ним очутился Рвач, то бишь, субъект, которого он превосходил габаритами.

– Ну, на самом деле мы не то, чтобы нарушили... – начал Рвач.

– Ты мне зубы не заговаривай, – посоветовал ему верзила, поднял ручищу, подобную тяжеленному молоту, и уже был готов ее обрушить на Рвача.

Но не успел. Послышался щелчок типа электрического разряда, и верзила рухнул на землю, как подкошенный. Тот, кто наблюдал бы за этой сценой со стороны, успел бы заметить, как Махатма нацелил на охранника небольшое устройство, но только легионеры знали о том, что это устройство – не что иное, как парализатор.

Рвач посмотрел на поверженного охранника и пожал плечами.

– Хотел ему все объяснить по-человечески. Кто знал, что он такой нетерпеливый? – Он обернулся ко второму охраннику, который в ужасе взирал на лежавшего на земле напарника. – С ним все будет в ажуре. Скоро очухается, а нам надо быстро поговорить по душам. Глядишь, еще и договоримся. Дело вот какое...

Довольно скоро легионеры уже забирались в вагонетку «Монстра», и на этот раз никто и не думал им мешать...

Дневник, запись № 435

Как понял мой босс, сооружение аттракционов стало только одним из пунктов помощи бывшим мятежникам в создании парка. Еще нужно было позаботиться о целой уйме других развлекательных моментов. Нужны были уличные музыканты, фокусники, карнавальные шествия, концерты, игорные заведения, и все это должно было быть каким-то образом привязано к главной концепции парка – фантастическому воссозданию лагеря мятежников в джунглях. Предстояло создать компьютерные имитации ландшафта, прорыть протоки и залить их водой, дабы по ним можно было добираться на лодках до «факторий», где велась бы оживленная торговля всякой всячиной – от камуфляжной одежды и красных бандан до игрушечных винтовок.

Кроме того, нужно было предусмотреть зоны питания и установку туалетов, позаботиться о наличии быстроходного транспорта, с помощью которого можно было бы перемещаться из одной части парка в другую. Ну, и само собой, разумеется, еще был нужен персонал – билетеры, продавцы, официанты, уборщики. В итоге стоимость строительства парка перевалила за десятки тысяч. Правда, через некоторое время в выгодное предприятие начали вкладывать деньги и местные богачи, но большая часть затрат все же приходилась на долю моего босса.

– Пожалуй, проще было бы взять планету штурмом и сбросить правительство, – вздохнул Шутт, оторвавшись от дисплея компьютера, где красовалась таблица с балансом его счета системы «Дилитиум Экспресс». – И уж точно это вышло бы дешевле.

– Не сомневаюсь, вы об этом догадывались и раньше сэр, – сказал Бикер, заглянув на дисплей через плечо Шутта. – Между прочим, один раз вы уже поспособствовали свержению правительства на этой планете. Или вы снова забыли об инциденте с обстрелом мирных переговоров?

– Да как я могу об этом забыть? – воскликнул Шутт. – Ле Дак Тэп то и дело мне об этом случае напоминает. Наверное, для того, чтобы я не забыл, что я перед ним в долгу. Словом, вляпался я по самые уши, Бикер. Если этот парк не будет приносить прибыли, оставшуюся жизнь мне придется посвятить уплате долгов.

– Но сэр, есть и позитивные моменты, – возразил Бикер. – Почти все номера в местных отелях уже заказаны на день открытия, и зарезервировали их гости с других планет. Ваша подруга-репортер, мисс Дженни, потрудилась на славу.

– Только при Дженни не говори, что она нам обеспечила паблисити, умоляю, – попросил дворецкого Шутт. – С ее точки зрения, она просто честно работала. Но ты прав – ее труд бесценен. Будем надеяться, что народ сюда валом повалит.

– Любой приток денег не помешает, сэр, – кивнул Бикер. – Если бы мятежникам пришлось возвращать вам ссуды самолично, то они бы с самого начала не стали бы их брать.

– Это я очень хорошо понимаю, – сказал Шутт, глядя на цифры на дисплее. Он произвел несколько операций и добавил: – По самым грубым подсчетам только для того, чтобы покрывать текущие расходы, парку нужно принимать в среднем по четыре тысячи туристов в день, и по полмиллиона в год.

– То есть, как минимум раз в году в парке должно побывать все население планеты, – кивнул Бикер. – На самом деле, сэр, учитывая страсть местных жителей к такого рода увеселениям, мне это не кажется таким уж невероятным.

– Наверное, – согласился Шутт. – Но прибыли я не увижу, если число посетителей, как минимум, не удвоится. В противном случае деньги с моего счета хлынут на манер водопада.

– А я думаю, «Дилитиум Экспресс» вас не бросит на произвол судьбы, сэр, – утешил босса Бикер. – В конце концов, репутация у вас безупречная...

Но тут зазвонил коммуникатор Шутта.

– Слушаю, Мамочка, что там на этот раз?

– На этот раз – Ле Дак Тэп, дорогуша, – откликнулась Мамочка. – Приволок целую гору чертежей, а глазки так и сверкают! Говорит, чтобы ты приготовился еще раскошелиться. Слушай, может, и мне тоже какой-никакой парк открыть? И чего я штаны протираю в этом вашем Легионе? Или лучше ты мне просто-таки бабок отвалишь?

Шутт застонал.

– Лучше впусти его, – сказал он.

Цифра в графе «расход» того и гляди могла измениться. Но когда же были суждены изменения цифры в графе «приход»?!

17

Дневник, запись № 442

Невзирая на все помехи, настал наконец день, когда больше ничего не оставалось делать, как только открыть парк «Новый Атлантис» и смотреть, много ли посетителей войдет в его ворота. Как и предвидел Ле Дак Тэп, оба парка открылись одновременно, и сразу стало очевидно, что день их открытия станет некоей вехой в современной истории Ландура. В школах и правительственных учреждениях был объявлен выходной день, дабы обеспечить приток посетителей в парк «Ландур». Этому примеру последовали многие частные предприятия. Естественно, тем самым могла увеличиться и посещаемость парка «Новый Атлантис».

* * *

Иностранные туристы валом повалил на планету еще за неделю до открытия парков, и заставили местный бизнес работать, засучив рукава. В гостиницах, ресторанах, магазинах не было отбоя от посетителей и постояльцев. Туристы заполонили пляжи и действующие парки аттракционов. Стало очевидно, что организованная моим боссом бурная рекламная кампания дала свои плоды, по крайней мере – судя по первоначальному интересу к двум новым паркам.

Но вот чего мой босс никак не ожидал, так это появления одного совершенно неожиданного гостя...

– О-го! – воскликнула Рембрандт.

– Это вдохновляющее заявление, – заметил Армстронг, оторвав взгляд от распечатки с колонкой политических новостей, выкачанных из «Интернета». Лейтенанты предавались изучению новостей за завтраком. До сих пор чтение происходило в полном молчании.

Рембрандт подбросила Армстронгу листок с распечаткой.

– Обрати внимание на статейку внизу слева, посмотрим, сильно ли она тебя вдохновит.

– «На открытие парка прибывают дипломаты», – прочел Армстронг. – А что тут такого плохого, собственно? Чем больше больших шишек, тем больше рекламы для парка.

– Ты читай, читай.

– «Посол Гетцман и бригада по проверке деятельности миротворческого контингента пересекла орбиту Ландура на звездолете „Гордость Дурдана“... Спикер сообщил, что их визит был запланирован несколько месяцев назад, но они искренне рады тому, что их прибытие совпало с этим торжеством...» – Армстронг устремил на Рембрандт непонимающий взгляд. – Ну, и?

– Дальше читай.

– «Кроме того, на борту звездолета находится военная делегация, возглавляемая...» – Армстронг побледнел. – Матерь Божья!

– Понял наконец, – проворчала Рембрандт. – Надо немедленно сообщить капитану.

Она встала и забрала распечатку у Армстронга.

– Погоди, я еще бекон не доел, – взмолился Армстронг.

– По пути дожуешь, это дело срочное, – рявкнула Рембрандт, развернулась и, не оглядываясь, бросилась к кабинету Шутта.

Некоторые легионеры изумленными взглядами проводили Рембрандт и Армстронга, на полной скорости покинувших столовую. Как только за ними захлопнулась дальняя дверь, Рвач, сидевший за столиком у ближней двери, вскочил и прокричал:

– Смирр-но! Генерал Блицкриг, сэр!

Завтракавшие легионеры повскакали из-за столиков, от изумления раскрыв рты. Для роты «Омега» появление любого офицера высокого ранга было из ряда вон выходящим событием, и по поведению легионеров это было очень хорошо видно. Усач и Махатма ухитрились изобразить некое подобие отдания чести, которое, пожалуй, удовлетворило бы не слишком придирчивого сержанта-инструктора. Если остальные и знали когда-то, как отдают честь, то уже давно забыли.

Но это не имело значения. Не поворачивая головы, генерал Блицкриг ураганным маршем преодолел столовую и направился в сторону командного пункта. Даже те, кому неведома была история взаимоотношений Шутта с командованием Легиона, сразу догадались о том, что их командиру, похоже, сейчас оторвут голову.

– Шутник, вы превысили свои полномочия по всем пунктам! – взревел генерал Блицкриг. – Вы снюхались с треклятыми мятежниками, вы вместе с вверенной вам ротой вели подрывную работу, рассчитанную на свержение законного правительства, которые были призваны, согласно приказу, защищать. Уфффф! За это вас мало выгнать из Легиона. Будь моя воля, я б вас за решетку засадил!

– Сэр, я могу все объяснить, – проговорил Шутт, застывший по стойке «смирно» возле письменного стола. Он держался прекрасно, хотя его успели предупредить о прибытии генералы всего-то за две минуты до появления оного в кабинете.

– Не сомневаюсь! – рявкнул Блицкриг. – Вам всегда удавалось придать вашим козням самый невинный вид, но я вижу вас насквозь. На этот раз вы за все заплатите. И я с превеликим удовольствием этим полюбуюсь!

Воспользовавшись паузой в ругани генерала, Шутт вставил словечко:

– Сэр, я не совершил ничего такого, что противоречило бы полученным мной приказам.

– Ничего такого? Ха! И вы еще смеете возражать! – Он прошагал к столу и угрожающе помахал указательным пальцем перед самым носом Шутта. – Но я не стану тратить время на пререкания с вами. Я лишаю вас командования ротой. Приказ вступает в силу немедленно. А вы сию же секунду отправитесь в ваш номер и считайте, что находитесь под домашним арестом. Вам понятно?

– Да, сэр, – сдержанно отозвался Шутт. – Надеюсь, мне будет позволено принимать посетителей? Мне нужно повидаться с моим дворецким. Также я прошу у вас дозволения переговорить с офицерами на предмет подготовки к защите от высказанных вами обвинений.

Блицкриг небрежно взмахнул рукой, сбросив при этом со стола пустую пластиковую кофейную чашку, чего он, похоже, не заметил.

– Ваша просьба будет удовлетворена, – великодушно проговорил он. – Толку вам от этого не будет никакого, но пусть никто не вздумает распускать слухи о том, что я лишил вас права на общение. Но предупреждаю: не вздумайте вовлекать офицеров в заговор против меня, иначе вы все будете обвинены в саботаже. Вольно!

– Сэр! – Шутт отдал генералу честь и отправился в свой номер. Он знал, что выкрутится. Ему и прежде случалось бывать в переделках с легкой руки командования, но он всегда выходил сухим из воды. Быть может, на этот раз переделка предстояла более крутая, поскольку против него ополчился не только генерал, но и правительство целой планеты. Но он должен был выкрутиться. По крайней мере, он надеялся, что это ему удастся.

Дневник, запись № 445

Люди такого склада характера, как мой босс, привыкшие держать дела в своих руках, порой забывают о том, что кое-какие дела упорно из-под рук уходят. Эти деятельные натуры предпочитают выбрасывать из головы занудные проблемы и сосредоточиваются на тех задачах, которые можно решить просто и быстро. В результате они порой бывают ошеломлены, когда нечто такое, от чего они столь упорно отворачивались, настигает их.

На углу коридора, ведущего к гостиничному номеру Шутта, его неожиданно остановили двое людей в штатском. Костюмы их были до того похожи, что вполне могли бы сойти за форму.

– Мистер Шутт? – осведомился тот, что был повыше.

– Да, – ответил капитан. – Я Шутт. Но боюсь, я не имею возможности поговорить с вами.

– Капитан, это, конечно, ваше дело – решать, говорить вам с нами или нет, – сказал тот из двоих, что обратился к Шутту. Во втором Шутт только теперь признал женщину. – Однако мы здесь находимся по важному заданию правительства, и вам желательно было бы выкроить время для беседы с нами.

Он распахнул бумажник и продемонстрировал идентификационную карточку: «Специальный агент Роджер Пиль, Межпланетная Налоговая Служба».

Шутт стукнул себя по лбу и воскликнул:

– Ну так и знал! Вечно я о чем-то забываю! Ведь вы искали меня на Лорелее, верно?

– Верно, – кивнул Пиль. – И после того, что мы выяснили там, нам еще сильнее захотелось встретиться с вами.

– Раньше или позже – все равно, – вздохнул Шутт. – Хуже вы мне уже не сделаете.

– Может быть, и не сделаем, мистер Шутт, – сказала агентша. – Но я обязана вас предупредить: наша работа заключается в том, чтобы мы попытались это сделать.

Судя по ее ехидной усмешке, она не шутила.

– Что ж, в таком случае прошу вас, пройдемте в мой номер, – сказал Шутт.

– Ну, сэр, с чего начнем? Со спасения вас от разорения или от тюрьмы? – спросил Бикер. Он, по обыкновению невозмутимый, сидел за столом перед своим возлюбленным «карманным мозгом», а Шутт нервно расхаживал по номеру.

– Неплохо было бы начать с отмены этого идиотского домашнего ареста, – буркнул Шутт. – Завтра утром – открытие парка, и мне хотелось бы присутствовать. Все остальные проблемы я смогу решить и находясь в тюремной камере, если уж это мне суждено, но, думаю, право присутствовать на открытии парка я все-таки заслужил.

– Ваша логика поражает меня, сэр, – заметил Бикер. – Между тем, я уверен в том, что нам удастся уговорить генерала даровать вам свободу на один день. Вероятно, вам придется проследовать на торжество под охраной, но уж это можно и стерпеть.

– Ладно, попробуй сделать все возможное ради этого, – кивнул Шутт. – Что же до остального... Этим агентам из МНС я сказал, что ты располагаешь цифрами, благодаря которым можно доказать, что я не нарушал никаких налоговых законов, но они не пожелали меня слушать. Видимо, они так привыкли иметь дело с преступниками, что не могут и представить, что на свете есть люди, исправно исполняющие законы.

– Вероятнее было бы предположить, что законы составляются так, что уплата налогов становится невозможной без хоть каких-нибудь нарушений, – сухо заметил Бикер. – И сколько же, по их мнению, вы задолжали?

– Включая штрафы и проценты – что-то около двадцати миллионов, – ответил Шутт. – Но это, безусловно, полный абсурд. Я не должен платить никаких штрафов, если я не нарушал законов.

– Ваша вера в здравый смысл весьма похвальна, сэр. Должен, однако, с прискорбием известить вас о том, что МНС действует, исходя из совсем иных принципов, и принципы эти столь удивительны, что даже не всякий военный до таких додумается.

– Ну, Бикер, если уж и ты не в состоянии спасти меня, то вряд ли кто-то еще сможет. У тебя вся документация с собой?

– Да, сэр, – сказал Бикер и кивком указал на «карманный мозг». – Я договорюсь с агентами о встрече и покажу им соответствующие цифры. Это займет довольно продолжительное время. Не исключено, что нам придется преодолеть несколько уровней апелляции, прежде чем мы отвяжемся от этой инстанции Быть может, будет легче договориться об уплате какой-то суммы – ну, скажем, в размере пары миллионов, чтобы они от вас отстали.

– Взятка! – возмутился Шутт. – Я не стану этого делать!

– Как пожелаете, сэр. К несчастью, они могут наложить арест на ваши сбережения на время скрупулезной проверки. Даже система «Дилитиум Экспресс» не в состоянии целиком защитить ваши деньги от посягательств МНС, хотя свои личные счета вам, скорее всего, оплатить все-таки удастся.

– Этого будет мало, если я останусь командиром роты, – вздохнул Шутт.

– Генерал Блицкриг скорее всего постарается этого не допустить, сэр, – напомнил ему Бикер. – Было бы благоразумнее с вашей стороны решить, как вы станете противодействовать планам генерала, пока я займусь вашим спасением от МНС.

– Поверь, Бикер, я стараюсь изо всех сил. – Шутт помолчал и добавил: – Честно говоря, мое спасение от банкротства тоже дело безотлагательное, Бикер. Но в этом я полагаюсь на тебя.

– Благодарю за доверие, сэр, – отозвался Бикер.

Шутт улыбнулся.

– Ты его заработал, Бикер. Тебе ведь не впервой спасать мои денежки.

Дневник, запись № 448

Добиться освобождения моего босса от домашнего ареста оказалось легче, чем мы того опасались. Для этого понадобилось всего-навсего, чтобы Ле Дак Тэп обратился к послу Гетцману с просьбой позволить капитану Шутту присутствовать на открытии парка, в создание которого тот вложил столько сил. Посол, сочтя бывшего лидера повстанцев значительной фигурой на политической арене Ландура, обратился к генералу Блицкригу с просьбой освободить капитана, ибо, по его мнению, содержание того под арестом могло иметь нежелательные политические последствия. Как ни странно, даже ландуранские власти решили, что капитана не следует так сурово наказывать, и надо позволить ему посетить церемонию открытия парка, тем более, что его вина еще не была доказана. Этого было достаточно для того, чтобы мой босс обрел свободу – хотя бы на один день.

Ле Дак Тэп стоял на башне у окна и смотрел на то, как посетители выстраиваются в очередь у ворот парка. Была четверть восьмого утра, но многие заняли очередь еще до рассвета. А некоторые и вообще ночевали у ворот, чтобы оказаться первыми. Они бы еще раньше явились к воротам, если бы охранники-легионеры позволили.

Тэп обернулся к Шутту и сказал:

– Примите мои комплименты, капитан. Было время, когда я пребывал в отчаянии и не верил, что парк будет открыт. Но вот мы дожили до этого торжественного момента, и смотрите: желающих посетить парк несметное множество. Триумф нашего дела несомненен.

– Не обольщайтесь, – посоветовал ему Шутт. – В день открытия наличие большой толпы посетителей – это дело самое собой разумеющееся. Тем более, что билеты сегодня продаются за полцены. Наша рекламная кампания сделала свое дело – тут мы побили правительство по всем статьям. Настоящие испытания начнутся тогда, когда новизна сойдет на нет – вот тогда посмотрим, сколько народа будет выстраиваться в очередь у ворот.

Шутт высказывал мысли о преждевременности победного ликования, но при этом улыбался. И ему было трудно сдержать улыбку, глядя на вереницы людей, торопливо проходящих через турникеты.

– Интересно, а какие очереди у парка «Ландур»? – задумчиво проговорила Рембрандт.

– Там тоже полно народа, – отозвался Шутт. – Думаю, у нас посетителей немного больше, но пока судить рано. Подождем официальной статистики. А день еще только начался.

– Мы продолжаем работу, направленную на увеличение числа посетителей, – сообщила Рембрандт. – Наши люди раздают флайеры на выходах из парка и предлагают тем, кто предъявит корешки от сегодняшних билетов, в течение целого года посещать парк за полцены.

– Великолепная идея, – одобрительно кивнул Ле Дак Тэп. – Как только люди поймут преимущество нашего подхода, останется мало тех, кто станет ходить в парк, построенный правительством.

– А я надеюсь, что люди будут посещать оба парка, – возразил Шутт и опустил руку на плечо Тэпа. – Очень важно, чтобы ваш парк преуспевал, но гораздо важнее процветание всей вашей планеты. А тут все зависит от притока туристов с других планет. Посещение аттракционов местными жителями поможет паркам продержаться, но сами по себе парки не в состоянии принести оживление экономики. Это будет подобно тому, как если бы два человека передавали друг другу одну и ту же долларовую банкноту каждые несколько секунд, и при этом утверждали, что каждый из них получает по десять долларов в минуту.

– Ну нет, так не будет, – покачал головой Окидата, представив эту картину. – Посмотрим, конечно, насколько долго протянется интерес гостей с других планет, но начало все равно потрясающее.

– Что ж, если репортаж Дженни о церемонии открытия будет транслироваться достаточно широко, то это станет большим плюсом, – сказал Шутт и указал на репортершу и оператора, оживленно работающих посреди толпы посетителей. Были там и другие репортеры. Массмедиа клюнула на сенсацию. – Лучше рекламы может быть только свободная реклама, – сказал Шутт. – Пойду-ка я, пожалуй, пройдусь, пообщаюсь с народом. Да и прокатиться не мешало бы, в конце концов.

– Вот это я понимаю! – восхитился Ле Дак Тэп. – Так мы из вас сделаем настоящего гражданина Нового Атлантиса!

– Я пойду с вами, – сказала Рембрандт. – Нужно взглянуть на мониторы, фиксирующие посещаемость.

Лестница, спускавшаяся с башни, выводила на главную аллею парка, по которой группы туристов спешили к новым аттракционам. Другие посетители толпились у сувенирных лавочек.