Текст книги "Нефть и волатильность: история и будущее взлетов и падений цен на нефть"

Глава 4. Техасская эпоха ценовой стабильности: контроль над добычей нефти в США и появление международных картелей (1934–1972)

В конце 1920-х гг. события, происходившие в США и в мире, привели к снижению цен на нефть. Осваивались новые нефтяные месторождения в Техасе и Оклахоме, шли керосиновые войны в Индии – на важном рынке сбыта переработанной российской нефти, где происходила эскалация борьбы между Royal Dutch Shell и Mobil[242]242
   В те годы компания Mobil называлась Standard Oil of New York. Было еще одно название – Socony. Затем, в 1966 г., компания была переименована в Mobil, а в 1999 г. была поглощена компанией Exxon, преемницей Standard Oil of New Jersey.


[Закрыть]. Эта конкуренция распространилась на американские и британские нефтяные рынки. В результате крупнейшим сбытовым компаниям пришлось пойти на понижение цен, чтобы сохранить за собой доли рынка. Падение цен повлекло за собой события, которые привели к созданию наиболее агрессивной из когда-либо существовавших систем регулирования добычи нефти и к возникновению картелей. В итоге цены на нефть сохраняли стабильность в течение четырех десятилетий – такого мир не видел ни до ни после.

В Техасе и Оклахоме добывалось 55 % от общих объемов нефти в США в 1927 г.[243]243
   API, Petroleum Facts and Figures (1959), 4.


[Закрыть] Экономика этих двух штатов теперь в огромной степени зависела от эффективной работы нефтяников, а местный бюджет в большой степени формировался за счет налоговых поступлений от нефтяной промышленности. Хотя чиновники этих штатов старались создать впечатление, что они не поддерживают монополии и не вмешиваются в функционирование свободного рынка, их не меньше, чем нефтяников, волновал вопрос об объемах добычи нефти и о стабильности нефтяных цен.

В 1926 г. были открыты крупные нефтяные месторождения в центральной части Оклахомы, неподалеку от города Семинол. Они получили общее название – нефтяные поля Большого Семинола. В результате разработки этих месторождений цены на нефть резко упали, что стало началом очередного цикла ценового суперпадения. К июлю 1927 г. в Семиноле выкачивалось огромное количество нефти – 500 000 баррелей в день[244]244
   Nordhauser, The Quest for Stability, 28.


[Закрыть]. В период между 1926 и 1927 г. общие объемы добычи нефти в Оклахоме взлетели на 55 %[245]245
   API, Petroleum Facts and Figures (1959), 41.


[Закрыть]. Переизбыток нефти, связанный с разработкой новых скважин в районе Семинола, а также с открытием еще нескольких месторождений нефти в Оклахоме и в Техасе (месторождение Йейтс), привели к резкому снижению цен на среднеконтинентальную сырую нефть. В Оклахоме цены упали до 0,17 долларов за баррель[246]246
   Weaver, Bobby D. “Greater Seminole Field,” Encyclopedia of Oklahoma History and Culture, www.okhistory.org.


[Закрыть]. Нефтяники молили бога, чтобы ситуация изменилась. По словам Нормана Нордхаузера, историка нефти,

в очередной раз проявились фундаментальные риски, связанные с нестабильностью нефтяных цен и объемов добычи нефти. Совершенно неожиданно руководители крупнейших нефтяных компаний становились приверженцами идеи консервации добычи[247]247
   Nordhauser, The Quest for Stability, 27.


[Закрыть].

Еще до начала разработки нефтяных скважин в районе Семинола бурильщики и чиновники в Оклахоме выступали против принудительного контроля над добычей нефти. Однако предложение нефти, многократно возросшее благодаря новым месторождениям, спровоцировало процесс, который Нордхаузер назвал «большим поворотом»[248]248
   Nordhauser, “Origins of Federal Oil Regulation,” 68.


[Закрыть] – теперь сами нефтяники требовали, чтобы государство осуществляло регулирование добычи нефти. «Те же самые полные оптимизма нефтяники, которые несколько месяцев тому назад заявляли, что в Америке нефть не разбазаривается и что ее хватает на всех, теперь кричат, что назрела острая необходимость ввести контроль над перепроизводством нефти»[249]249
   Nordhauser, The Quest for Stability, 27.


[Закрыть]. Первоначально Комиссия по корпорациям штата Оклахома (ККО), нефтедобытчики и трубопроводные компании разработали план, согласно которому предполагалось ввести ограничения на объемы нефти, транспортируемой из Семинола, а также ограничить бурение на большинстве новых скважин. Тем не менее добыча нефти продолжала увеличиваться, запасы ее росли, а цены стремительно падали. 9 августа 1927 г. Комиссией по корпорациям были организованы слушания, которые показали, что в штате имелись случаи «разбазаривания» нефти. Комиссией была принята первая важная обязательная квота в рамках Акта о консервации 1915 г., ограничивающая объемы ежедневной добычи нефти в Семиноле 450 000 баррелями.

Однако бурение новых скважин не прекращалось, и это сводило на нет все усилия Комиссии взять под контроль добычу нефти. Комиссия по корпорациям старалась не допустить, чтобы другие месторождения, находившиеся на территории штата Оклахома, обогащались за счет увеличения нефтедобычи и, кроме того, она опасалась вмешательства федерального правительства с целью наведения порядка. Поэтому 9 сентября 1928 г. ККО предприняла «решительные шаги», установив для нефтяных месторождений всего штата квоту на добычу – 700 000 баррелей в день. Это был первый случай широкомасштабного введения квоты на ограничение добычи нефти. ККО боролась за то, чтобы заставить выполнять свои распоряжения как можно большее количество нефтяников. Однако скромный эффект от установленного более жесткого контроля начал проявляться лишь в 1929 г.[250]250
   Материал в этом абзаце, включая цитату «решительные шаги», я излагаю по работам: Williamson et al., The American Petroleum Industry, 322–326, а также: Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 88. ККО вводила отдельные квоты на добычу нефти меньшего размера на более мелких нефтяных месторождениях в 1915, 1921 и 1923 г. Однако распоряжение 1927 г., согласно которому была введена квота для Семинола, было первым серьезным шагом. Предполагалось, что эта мера окажется «продолжительной». См.: W. P. Z. German, “Legal History of Conservation of Oil and Gas in Oklahoma,” 149–51, цит. по работе: Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 88.


[Закрыть] К середине 1929 г. нефтяные цены повысились до 1,45 доллара.

Но не успели оклахомские нефтяники перевести дух, как в декабре 1928 г. было разработано новое нефтяное месторождение, получившее название Оклахома-сити (в итоге буровые работы проводились даже под Капитолием штата Оклахома). Поначалу попробовали ввести ограничения на добычу нефти на добровольных началах, однако это не помогло. Тогда в июле 1929 г. на разработку этого месторождения Комиссия начала вводить квоты, которые варьировались от 2,75 % до 40 % от предполагаемого объема добычи нефти[251]251
   Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 89. Размеры квот (от 2,75 % до 40 %) Брэдли приводит по книге: W. P. Z. German, “Legal History of Conservation of Oil and Gas in Oklahoma”, 158, 184.


[Закрыть].

Поскольку размер установленных комиссией квот был намного ниже, чем общая мощность существовавших скважин, бурильщики с месторождения Оклахома-сити, которых ранее объединяла необходимость введения контроля над объемами добычи, теперь разделились на два лагеря. В этом проявились более серьезные противоречия, существовавшие между нефтяниками по поводу квот. У противников квот, особенно у тех, кто владел богатыми скважинами, расположенными вблизи транспортных мощностей или перерабатывающих заводов, реакция на принудительное сокращение объемов добычи нефти была особенно резкой. Нефтепереработчики также выражали свое недовольство, поскольку им приходилось покупать нефть по более высокой цене. Зато бурильщики, скважины которых давали относительно мало нефти или находились на большом расстоянии от транспортных средств, продолжали поддерживать введение ограничений на добычу нефти – ведь они все равно не могли поставлять на рынок бо́льшие объемы нефти. Противники квот даже попробовали бороться с ограничениями юридическими средствами, однако Верховный суд Оклахомы в 1930 г. отклонил все их претензии[252]252
   Эта информация заимствована мною из книги: Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 89–90.


[Закрыть].

Хотя в Оклахоме и были введены в действие принудительные квоты, действовавшие на всей территории штата, цены на нефть начали падать и в первой половине 1930 г. достигли отметки в 1,31 доллара. Чтобы обеспечить более строгий контроль над соблюдением квот, ККО заменила частных наблюдателей чиновниками, которые отслеживали объемы добычи непосредственно на месторождениях. В июне и июле средние цены на сырую нефть в США упали до 0,33 доллара за баррель. Причинами такого снижения были большие объемы добычи нефти, спад в экономике, а также, как мы скоро увидим, открытие нового гигантского месторождения в Техасе.

Затем, 3 августа 1931 г., федеральный суд вынес постановление о временной отмене квот, введенных Комиссией по корпорациям Оклахомы. На это решение суда сразу же последовал жесткий ответ со стороны администрации штата. На следующий день после получения предписания федерального суда губернатор штата Оклахома Уильям Мюррей по прозвищу Люцерна Билл объявил военное положение и привлек к военным операциям своего двоюродного брата Цицеро Мюррея, подполковника национальной гвардии. Ему было поручено возглавить войска и с их помощью закрыть на нефтяных месторождениях 3106 действующих скважин. Продолжить работы было разрешено только на мелких скважинах, производивших менее 25 баррелей в день. Техасская газета сообщала:

Губернатор Мюррей отстоял право устанавливать квоты в связи с необходимостью получения доходов от налогов, которые шли на содержание школ, на защиту собственности независимых производителей нефти и на сохранение энергетических ресурсов штата. «Необходимо сохранить природные ресурсы штата, – с раздражением воскликнул Люцерна Билл, – и цена на нефть должна повыситься до 1 доллар за баррель. И нечего задавать мне дурацкие вопросы[253]253
   Roscoe, “Oklahoma Oil Fields Under Martial Law.”


[Закрыть].

Он накинулся на нефтяников, которых называл «присосками к трубе». Они считали, что у губернатора отсутствуют законные полномочия, и настаивали на том, чтобы в штате Оклахома был принят закон, однозначно дававший губернатору право запрещать добычу нефти в случае, если цены упадут ниже ее себестоимости[254]254
   “Says Oil Fields Will Stay Shut,” Indianapolis Star, August 6, 1931, 19.


[Закрыть]. Квоты сохранятся до тех пор, поклялся Люцерна Билл, «пока у нас не будет нефти по доллару за баррель»[255]255
   Ruth Knowles, The Greatest Gamblers (New York: McGraw-Hill, 1959), 265. Цит. по книге: Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I. Техасские нефтяники смело заявили, что могут обеспечить закрывшиеся перерабатывающие заводы дешевой нефтью, хотя возможность их поставок практически сводилась к нулю из-за недостаточного количества трубопроводов.


[Закрыть].

Хотя цены на сырую нефть так и не достигли отметки в 1 доллар – цели, поставленной губернатором (в газетах сообщалось, что максимальная цена составляла 0,70 доллара), в начале октября 1931 г. он разрешил возобновить работу на нефтяных месторождениях, однако сохранил за штатом право надзора над квотами[256]256
   “Oklahoma Oil Fields Reopen Sunday Morning”, Middletown Times Herald, October 9, 1931; “‘Alfalfa Bill’ Murray Withdraws His Soldiers”, Harrisonburg Telegraph, October 10, 1931, 13.


[Закрыть]. Объявляя, что войска могут покинуть нефтяные поля, Мюррей предположил возможность повышения цен на нефть. Он также предупредил, что, если цены все-таки упадут, ничто не помешает ему «снова закрыть скважины»[257]257
   “ ‘Alfalfa Bill’ Murray Withdraws His Soldiers,” Harrisonburg Telegraph, October 10, 1931, 13.


[Закрыть]. Цены продолжали понижаться, и губернатор сдержал свое обещание – 6 мая 1932 г. он снова объявил военное положение. Так он ответил на появление все новых буровых вышек, которые уже выходили за пределы месторождения Оклахома-сити[258]258
   Associated Press, “Murray Employs Soldiers to Halt Capital Drilling,” Denton Record Chronicle, May 6, 1932.


[Закрыть]. 20 мая вице-губернатор штата отменил закон о военном положении, воспользовавшись отсутствием в Оклахоме Люцерны Билла, который участвовал в предвыборной компании в качестве кандидата в президенты от партии демократов[259]259
   Associated Press, “Murray Away; Burns Lifts Martial Law,” Hutchinson News, May 20, 1932, 1.


[Закрыть]. По возвращении из Нью-Йорка, где проходила предвыборная гонка, пришедший в ярость губернатор Мюррей назвал своего заместителя, исполнявшего обязанности губернатора, «круглым идиотом». 27 мая он вновь ввел военное положение[260]260
   Associated Press, “Martial Law Resumed in the Oklahoma Oil Field,” Hutchinson News, May 27, 1932.


[Закрыть]. В сентябре 1932 г. одна из местных газет сообщила, что войскам национальной гвардии штата Оклахома в стычке с рабочими нефтяной компании Wilcox Oil & Gas Company пришлось прибегнуть к использованию «кулаков, рукояток пистолетов и слезоточивого газа»[261]261
   Associated Press, “Oil Conflict Flares Anew in Oklahoma,” Bend (Ore.) Bulletin, September 22, 1932.


[Закрыть].

После того как Верховный суд США аннулировал решение суда более низкой инстанции, запрещавшее установление нефтяных квот в Оклахоме, 10 апреля 1933 г. в Оклахоме был издан еще более строгий закон, позволявший осуществлять контроль над добычей нефти. Поскольку суды признали за штатом право на ограничение добычи нефти, можно было выводить войска с нефтяных месторождений. По замечанию историка нефти Брэдли, «через шесть лет после того, как в США был введен порядок искусственного ограничения добычи нефти по закону, политики Оклахомы полностью взяли в свои руки контроль над объемами добычи нефти»[262]262
   Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 87–91.


[Закрыть] (рис. 4.1).

Рис. 4.1. Искусственное ограничение добычи нефти по закону в штате Оклахома и цены на среднеконтинентальную сырую нефть в США, 1925–1934: ККО: Комиссия по корпорациям штата Оклахома (OCC: Oklahoma Corporation Commission)

Источник: API, Petroleum Facts and Figures (1959).

Затем очередь дошла и до Техаса. Штат Одинокой Звезды, где в 1927 г. добывалось 24 % всей нефти США, при мощности добычи 217 тыс. баррелей в день, развивался аналогично нефтяным штатам, располагавшимся к северу от него[263]263
   API, Petroleum Facts and Figures (1959).


[Закрыть]. Хотя в 1919 г. штат Техас предоставил Техасской железнодорожной комиссии (ТЖК) право на установление квот с целью предотвращения физических потерь, а в 1929 г. обновил этот закон, законодательные власти Техаса проявляли в этом вопросе гораздо бо́льшую осторожность, чем законодатели в штате Оклахома. Чиновникам Техаса очень не хотелось, чтобы их инициативы воспринимались как попытка повлиять на цены, а принимаемые ими законодательные акты – как явный запрет на регулирование с целью предотвращения экономических потерь. Администрация Техаса утверждала, что регулирование может касаться только ограничения физических потерь. Вплоть до конца 1920-х гг. Техасская железнодорожная комиссия использовала свои полномочия только для того, чтобы регулировать размещение скважин. Это делалось в целях устранения угрозы пожаров и предотвращения проникновения воды в скважины, пробуренные слишком близко друг к другу[264]264
   History of the Railroad Commission 1866–1939.


[Закрыть].

Однако освоение новых крупных нефтяных месторождений в штате Оклахома в конце 1920-х гг. привело к падению цен. В результате нефтяные компании обратились к Техасской железнодорожной комиссии с просьбой установить квоты, что способствовало бы стабилизации цен. К этому их подтолкнул тот факт, что в 1926 г. на западе Техаса было обнаружено новое гигантское нефтяное месторождение Йейтс, самое крупное на территории США в то время. Сначала ТЖК порекомендовала частным компаниям самим рассчитать размеры квот. Железнодорожная комиссия предполагала утвердить добровольные квоты частных компаний. Однако поскольку предложения компаний фактически сводились к тому, чтобы ограничить добычу нефти до объемов, которые соответствовали бы рыночному спросу, и тем самым стабилизировать цены, то комиссия решила этим не заниматься. Как и ранее, попытки частных компаний ограничить объемы добычи с Йейтского месторождения желаемого результата не дали[265]265
   Известны три случая, когда усилия частных компаний по самостоятельному введению квот на добычу нефти, по общему мнению, увенчались успехом – на нефтяных месторождениях Солт Крик (Вайоминг), Йейтс (Техас) и Доминиг (Калифорния). Однако, по словам Уоткинса, ограничения были слишком незначительными, чтобы повлиять на национальный нефтяной рынок. Недостаточность ограничений объяснялась тем, что в их разработке участвовало слишком малое количество нефтяников, которые были тесно связаны друг с другом. Кроме того, в установлении ограничений принимали участие и представители федерального правительства – именно они предлагали снижение требований по ограничению добычи нефти для тех или иных регионов (Watkins, Oil: Stabilization or Conservation?, 43–44, footnote 10).


[Закрыть].

Провал плана с добровольными квотами стимулировал ТЖК к установлению в конце 1927 г. своей первой квоты для отдельного нефтяного месторождения. Комиссия пыталась доказать, что ее главная цель состоит в недопущении физических, но никак не экономических, потерь и тем более не предполагает фиксации цен. Поэтому ее представители заявили, что низкие цены на нефть, связанные с избыточной добычей, могут привести к тому, что придется навсегда закрыть «малодебетные скважины», имеющие низкие объемы добычи и высокие издержки. После повышения цен на нефть малодебетные скважины имели меньше шансов вернуться к работе, чем более крупные и эффективные скважины. С точки зрения ТЖК, постоянные потери малодебетных скважин и составляли те самые «потери». Как и в штате Оклахома, комиссия продолжала вводить квоты для других месторождений нефти с целью не допустить перевозки добытой нефти из регулируемых ею районов в нерегулируемые[266]266
   Childs, Texas Railroad Commission, 166.


[Закрыть]. Введение обязательных квот, впервые осуществленное в период между 1927 и 1930 г., было встречено без особого сопротивления. Добычей нефти на регулируемых месторождениях занималось весьма ограниченное количество компаний. Они признали законность постановлений ТЖК и подчинились ее требованиям.

Хотя политика ТЖК становилась все более жесткой, ее полномочия основывались на новых, еще не проверенных и весьма спорных юридических принципах. После того как Железнодорожная комиссия распространила введение квот на всю страну, с протестами выступили компании, которые опровергали утверждения ТЖД о том, что квоты вводятся, чтобы избежать физических «потерь». Эти компании заявляли, что комиссия, не имея на то юридических полномочий, старалась предотвратить «экономические потери» с помощью фиксации цен. В феврале 1931 г. Верховный суд штата Техас признал, что целью Комиссии было недопущение физических потерь, а вовсе не контроль над ценами, и утвердил предлагаемые ею мероприятия[267]267
   Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 92. Обмен репликами на слушаниях ТЖК в марте 1931 г. иллюстрирует широко распространенную точку зрения, согласно которой квоты вводились для недопущения физических, а не экономических потерь (то есть не для контроля над ценами). Ниже приводится фрагмент диалога, который состоялся на слушаниях между Робертом Пенном, сторонником введения квот, чиновником из Консультативного комитета нефтяных штатов (основанного нефтяными штатами в феврале 1931 г. для координации усилий по контролю над объемами добычи нефти, включая лоббирование в федеральном правительстве совместных действий, нацеленных на борьбу с «перепроизводством, бросовыми ценами и неэкономном использовании нефти») и Дэном Муди, бывшим губернатором Техаса, юристом, выступавшим от имени партий – противников квот. Г-н Пенн заявил, что предметом рассмотрения Консультативного комитета нефтяных штатов был вопрос о сбережении запасов нефти, а «вопрос о цене вообще не поднимался, поскольку не считался особо важным». Г-н Муди спросил: «А почему цена не обсуждалась?». На это г-н Пенн ответил: «Потому что наши юристы сказали, что мы должны обсуждать только консервацию». «Значит, цена вас не интересует?» – спросил г-н Муди. «Почему же, интересует, – ответил ему г-н Пенн, – этот вопрос интересует любого нефтяника. Мы обсуждаем цены, когда мы ведем разговоры как частные лица. Но, к сожалению, когда мы фиксируем нормы добычи нефти [квоты], мы не можем рассматривать цены» (Marshall and Meyers, Legal Planning, 710–711).


[Закрыть].

Однако техасским регуляторам не пришлось долго наслаждаться мирной обстановкой. Прошло совсем немного времени, и в Техасе забил самый крупный нефтяной фонтан. Это событие внесло значительные изменения в структуру регулирования добычи нефти в Техасе, а также полностью трансформировало систему ценообразования на нефть в США и в итоге во всем мире.

Черный гигант

В 1930 г. бурильщик скважин по имени Колумбус Марион Джойнер по прозвищу Папа Джойнер обнаружил огромное месторождение нефти, которое получило название Черный гигант. Джойнеру было 66 лет, когда в 1926 г. он приехал в округ Раск, в восточном Техасе, чтобы попытать счастья и попробовать отыскать новые нефтяные месторождения. Джойнер имел в своем распоряжении заржавевшую буровую установку, собранную из разнородных деталей, и команду бурильщиков, состоявшую по большей части из местных фермеров. Джойнер пробурил две скважины, оказавшиеся сухими, прежде чем 3 октября 1930 г. ему удалось пробить скважину, из которой забил грандиозный фонтан[268]268
   White, “Columbus Marion “Dad” Joiner and the East Texas Oil Boom,” 27.


[Закрыть].

Благодаря распространившимся слухам о находке за несколько недель на новом месторождении собрались тысячи агентов по продаже земли. К апрелю 1931 г. нефтяной район «выдавал 340 000 баррелей нефти в день и ежечасно бурились новые скважины»[269]269
   Ергин Д. Добыча. С. 271.


[Закрыть]. К июлю 1931 г. с поля площадью 220 квадратных миль выкачивали миллион баррелей в день. Это позволило резко вырваться вперед Техасу, который в 1928 г. лишь на несколько шагов опережал Оклахому как штат, добывавший самое большое количество нефти. К 1932 г. в Техасе выкачивалось вдвое больше нефти, чем в соседней Оклахоме, причем его объемы добычи составляли 40 % от общей добычи нефти в США[270]270
   API, Petroleum Facts and Figures (1959), 41.


[Закрыть].

По замечанию историка Нордхаузера, «являясь прекрасным даром природы для американского народа, [месторождение] стало проклятием для нефтяной промышленности»[271]271
   Nordhauser, The Quest for Stability, 69.


[Закрыть]. Если к этому времени дела в нефтяной отрасли наладились, то поразительная находка вызвала обрушение цен. В Восточном Техасе цены на сырую нефть скатились с 1 доллара за баррель в 1930 г. до 0,10 доллара за баррель к концу июля 1931 г. Открытие Черного гиганта имело настолько важные последствия, что возникла реальная угроза падения цен на нефть на территории всей страны. Сотрудник Американского института нефти предостерегал:

Если позволить Восточному Техасу качать нефть в текущих объемах, он сделает банкротами 95 % независимых бурильщиков США и разрушит бо́льшую часть самых крупных компаний[272]272
   “Plans to Shut in West Texas Wells Dropped,” El Paso Herald-Post, July 20, 1931; цена на нефть в 10 центов за баррель также была озвучена губернатором Россом Стерлингом. См.: “Texas Governor Called in Senate Committee Probe, Says Oil Industry in Woeful Condition due to Overproduction,” Corsicana Semi-Weekly Light, Corsicana, Texas, July 24, 1931, 13; Associated Press, “Oklahoma Oil Price Soar.”


[Закрыть].

Губернатор Техаса Росс Стерлинг внимательно наблюдал за тем, что происходило на северо-востоке его штата. Его все больше беспокоило, что в Техасе имелся значительный переизбыток предложения нефти. До начала августа 1931 г. он продолжал сопротивляться введению квот по образцу штата Оклахома с целью стабилизации цен. Ему также не нравилась идея использовать армию для того, чтобы закрывать скважины. Однако и его позиция начала постепенно меняться. 7 августа он заявил журналистам: «Вряд ли губернатор Мюррей поступает мудро, но иногда необходимы самые решительные меры»[273]273
   Taylor (Tex.) Daily Press, July 2, 1931.


[Закрыть].

Для Техасской железнодорожной комиссии богатая добыча нефти в Восточном Техасе оказалась новой и весьма сложной проблемой. В отличие от других месторождений нефти, где ТЖД устанавливала квоты для небольшого количества нефтяных компаний (как обычно, с целью предотвращения потерь нефти, а вовсе не для стабилизации цен), в Восточном Техасе буровыми работами занимались тысячи нефтяников. Заседания комиссии, ранее всегда происходившие в спокойной обстановке, теперь превратились в шумный балаган. По этому поводу Чайлдз, историк Техасской железнодорожной комиссии, писал:

Если раньше слушания были местом встречи экспертов и руководителей нефтяной промышленности, которые стремились разработать наиболее эффективную политику, нацеленную на согласование общественных и частных интересов, то теперь они больше походили на заседания римского сената, во время которых многочисленные конкуренты отстаивали собственные интересы[274]274
   Childs, Texas Railroad Commission, 204.


[Закрыть].

Начиная с апреля на нефтяных месторождениях Восточного Техаса ТЖК попыталась ввести квоты, составлявшие 90 000 баррелей в день. Как и в Оклахоме, и здесь не обошлось без участия суда, который принял решение, препятствовавшее установлению квот. Противники квот смогли добиться судебного запрета на их введение. В результате ТЖК оказалась связанной по рукам и ногам, а нефтяники безнаказанно превышали все установленные лимиты. Политическая обстановка все больше накалялась. Оппоненты введения квот с негодованием осудили политику, проводимую комиссией, истинной целью которой, по их мнению, был контроль над ценами. Профессор Дэвид Приндл доходчиво объяснил, насколько двойственной была политика сторонников квот, которые хотели, чтобы и волки были сыты, и овцы целы, но старались, чтобы их желание не было слишком явным:

Неограниченная добыча нефти означала разбазаривание природных ресурсов. Попытки сохранить эти ресурсы были разумными, законными и даже патриотичными. Однако неограниченная добыча также приводила к дестабилизации цен и, кроме того, стимулировала конкуренцию. Попытки взять под контроль рынок были монополистичными, незаконными и порочными. Противники контроля утверждали, что [установление квот] повлечет за собой фиксацию цен и, следовательно, не может считаться законным действием. И этот аргумент тоже был вполне справедливым – дело в том, что [квоты] являются средством сбережения и одновременно уловкой, позволяющей зафиксировать цены[275]275
   Prindle, Petroleum Politics, 29–30, курсив мой.


[Закрыть].

В июле 1931 г. федеральный окружной суд неожиданно решил принять сторону нефтяников, боровшихся против квот, и выступить против Техасской железнодорожной комиссии. Вопреки решению техасского Верховного суда федеральный суд заключил, что ТЖК на самом деле занималась незаконным регулированием экономических потерь.

Решение федерального суда вынудило губернатора Стерлинга пойти против своей воли. 17 августа 1931 г. по примеру оклахомского губернатора Мюррея он объявил в штате военное положение и отдал приказ отправить 1200 солдат Национальной гвардии на нефтяные поля в Восточном Техасе. Губернатор Стерлинг объявил, что их миссия состояла в том, чтобы усмирить «организованную и хорошо подготовившуюся группу нефтяников и газовиков, которые взбунтовались против законов штата о сбережении природных ресурсов»[276]276
   Texas Office of the Governor, Proclamation of Martial Law, 1931.


[Закрыть]. Гвардейцами командовал генерал Якоб Ф. Уолтер, который в гражданской жизни был юрисконсультом компании Texaco, одной из крупнейших нефтяных компаний штата. Этот факт не ускользнул от внимания мелких производителей, которые выступали против вводимых администрацией штата квот и считали нормирование добычи нефти уступкой в пользу более крупных компаний[277]277
   Rundell, Early Texas Oil, 227. Губернатор Стерлинг и еще один из офицеров высшего состава также ранее работали в крупнейших нефтяных компаниях Техаса (Childs, Texas Railroad Commission, 210).


[Закрыть]. В понедельник 17 августа 1931 г., ранним утром, еще до рассвета, топот копыт разбудил жителей Килгоре, Овертона и других небольших городков Восточного Техаса. Это восемьсот солдат Пятьдесят шестой кавалерийской бригады Национальной гвардии Техаса скакали на лошадях по размытой дождями дороге. На них падали зловещие отблески от тысяч газовых факелов, освещавших работающие скважины[278]278
   “East Texas Flush Field Wells Close,” Daily Independent (Murphysboro, Ill.), August 17, 1931. См. также: Brownsfield Herald, August 17, 1931, p. 16.


[Закрыть] (рис. 4.2).

Техасская газета Bryan Daily Eagle сообщала:

Надеялись, что благодаря этим действиям цены на сырую среднеконтинентальную нефть поднимутся, а обстановка в американской нефтяной промышленности, возможно, стабилизируется[279]279
   “Troops Guard Texas Oil Fields,” Bryan Daily Eagle, August 22, 1931, 2.


[Закрыть].

Сначала в дело были пущены штыки. Добыча нефти в Восточном Техасе резко сократилась, а цена на сырую нефть, которая в этом регионе штате в августе 1931 г. составляла 0,24 доллара за баррель, к марту 1932 г. поднялась до 0,75 доллара[280]280
   Childs, The Texas Railroad Commission, 211. Чайлдз приводит цены по официальным данным штата.


[Закрыть].

Рис. 4.2. Введение военного положения. Рейнджеры отправляются закрывать скважины на восточнотехасских нефтяных месторождениях. Надпись на почтовой открытке: «Топот копыт звучит в такт глухому гулу буровой установки – это восточнотехасские кавалеристы едут патрулировать нефтяные месторождения»

Источник: Из коллекции почтовых открыток Джеффа Спенсера. Фотография с оригинальной открытки Джека Нолана.

Осознав, к каким последствиям привело открытие Черного гиганта, и получив определенный стимул после того, как Верховный суд США в 1932 г. поддержал вводимые в Оклахоме ограничения, техасские законодательные органы побороли в себе протест против регулирования добычи нефти с целью стабилизации цен и в 1932 г. приняли Закон о рыночном спросе. Этот закон однозначно санкционировал действия, направленные на предотвращение не только физических, но и экономических потерь[281]281
   Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 91–94.


[Закрыть]. Теперь Техас стал фиксировать цены на нефть уже де факто.

Процедура выделения квот, явной целью которой было фиксирование цен, вызвал шквал недовольства у убежденных сторонников свободного рынка. Один из них, сенатор штата Техас Джо Л. Хилл, с возмущением писал:

Лицемерие чистой воды – стоять на этой трибуне и доказывать, что цель ограничений [квот] не имеет ничего общего с фиксацией цен. Я прихожу в недоумение, когда вижу, как присутствующие здесь встают и начинают благодушно рассуждать о рыночном спросе как об абстрактном понятии, а потом делают вывод, что он никак не связан с ценовой фиксацией[282]282
   Blair, Control of Oil, 161.


[Закрыть].

Итак, нефтяные штаты установили обязательный контроль над добычей нефти, однако оставалась еще одна серьезная проблема, из-за которой цены держались на низком уровне. Это была так называемая горячая нефть – нефть, которую бурильщики продавали нелегально. Попытки нефтяников уйти из-под официального контроля над объемами добычи, осуществлявшиеся в период в 1931 по 1935 г., являются «одним из самых показательных случаев гражданского неповиновения в истории США и примером весьма изобретательного нарушения законов». Так, например, один нефтяник из Глейдуотера возвел над своей скважиной цементный бункер, назвав его Глейдуотерская крепость[283]283
   Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 638.


[Закрыть]. Нефтяниками руководила не только жажда наживы – на них давила необходимость гасить займы, которые они получили для бурения скважин. Исследователи объясняют непростую ситуацию, в которой оказывались многие бурильщики, следующим образом:

Стоимость бурения скважины на нефтяных месторождениях, таких как восточнотехасские (где нефть залегает на небольшой глубине и бурение скважины не слишком затратно), колеблется в пределах от 20 000 долларов до 30 000 долларов. Бо́льшую часть стартовых инвестиций независимого нефтяника, как правило, составляют заемные средства. Скорее всего, эти кредиты были выданы по повышенной ставке, включавшей премию банка за риск, связанный со спекулятивным характером этих проектов. Предположим, что основная сумма получена как минимум под 6 % годовых и должна быть погашена в течение первых трех или четырех лет. Предположим также, что одна восьмая валового дохода выплачивается как роялти и что еще до того, как оператор сможет получить какие бы то ни было доходы от своей скважины, он должен оплатить налоги на бурение и добычу нефти, а также осуществить операционные и транспортные расходы. Очевидно, что, когда оператор добывает нефть в недостаточных объемах (пусть даже ему и удается продать ее по «справедливой» цене) и при этом вынужден нести все эти обязательные расходы, у него появляется сильный соблазн увеличить объемы за счет нелегальной добычи[284]284
   Marshall and Meyers, Legal Planning, 704.


[Закрыть].

Поначалу требования по соблюдению квот были не очень строгими и к их выполнению в западном Техасе относились не слишком серьезно. Даже те компании, которые воспринимали введение обязательных квот как неизбежное зло, порой не могли устоять перед искушением продать свою нефть на черном рынке. Новые скважины бурились тысячами, и власти были не в состоянии осуществлять контроль над каждой из них. Местные органы власти, устанавливавшие квоты и отслеживающие их выполнение, с пониманием относились к компаниям, превышающим разрешенные объемы добычи. Взятки в обмен на снисходительность к нарушителям квот стали обычным делом. Газета Oil Weekly писала, что «для того, чтобы контролировать 12 500 скважин, расположенных на [восточнотехасском] нефтяном месторождении, потребуется целая армия и, кроме того, будет нужна еще одна армия для того, чтобы осуществлять надзор над контролерами». По оценкам газеты, закон о квотах игнорировали добывающие компании, качавшие нефть из приблизительно 10 % скважин[285]285
   Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 638, 643–44.


[Закрыть]. Техасская железнодорожная комиссия действовала осторожно, поскольку практически не получала поддержки от других правительственных органов. К тому же законодатели штата, на которых оказывали сильное давление мелкие нефтяные компании, часто изменяли законы, связанные с установлением квот[286]286
   Rundell, Early Texas Oil, 226.


[Закрыть]. Каждый месяц вводился новый размер квот, что стимулировало нелегальные продажи. Перед выборами квоты понижались, а затем снова повышались[287]287
   Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 639, asterisk footnote; Williamson and Adreano, American Petroleum Industry, 549.


[Закрыть].

Огромные поставки нефти с восточнотехасского Черного гиганта дестабилизировали нефтяные цены во всех среднеконтинентальных штатах. По оценкам, общий объем добычи с этого месторождения на 700 000 баррелей в день превышал ежедневное потребление нефти в целом по США[288]288
   Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 640.


[Закрыть]. Добыча нефти в Восточном Техасе достигла абсолютного максимума в апреле 1933 г. В результате цены на сырую нефть упали до 0,25 доллара за баррель. По замечанию Брэдли, к лету 1933 г. «главным объектом внимания страны» стал вопрос об объемах разрешенной добычи в совокупности с объемами «горячей нефти» – одно только количество нефти из Восточного Техаса дестабилизировало весь нефтяной рынок США»[289]289
   Ibid., 640–641.


[Закрыть].

Штат Оклахома тоже пострадал от избытка добычи «горячей нефти», правда, в меньшей степени. Большая часть этой нефти пересекала границы штата, поэтому администрация штата не могла ее контролировать. Власти стремились получить поддержку из Вашингтона, надеясь, что, если федеральное правительство объявит транспортировку «горячей нефти» из штата в штат нелегальной, это поможет добиться выполнения требований по нормам добычи нефти.

В Вашингтоне недавно пришедшая администрация Франклина Делано Рузвельта впервые в истории США применила агрессивные меры государственного вмешательства в экономику. У чиновников новой администрации было гораздо меньше сомнений в необходимости фиксации нефтяных цен, чем у их предшественников-республиканцев, которые не особо стремились оказывать поддержку штатам в контроле над добычей нефти. Рузвельта вряд ли можно было назвать верным другом нефтяной промышленности, сосредоточенной главным образом в Техасе и Оклахоме, и он с большой осторожностью относился к нефтяным топ-менеджерам. Зато Гарольд Икес, его целеустремленный и волевой министр внутренних дел, проявлявший особый интерес к нефтяной отрасли, попытался решить проблему хронической нестабильности цен на нефть, к восторгу (правда, только на первых порах) нефтяников, которые находились в весьма сложном положении. В сентябре 1933 г. Икес заявил: «Наша задача состоит в том, чтобы стабилизировать работу нефтяной промышленности, обеспечив ее прибыльность»[290]290
   Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 101.


[Закрыть]. Икес с огромным энтузиазмом относился к идее непосредственного федерального контроля над добычей нефти и нефтяными ценами.

Поскольку Рузвельтом проводилась жесткая политика «Нового курса», ориентированная на активное государственное вмешательство в дела экономики, регулирующие органы штатов резко изменили отношение к проблемам нефтяной отрасли, надеясь, что федеральные власти окажут им не минимальную, а, наоборот, максимальную поддержку. Нефтяники горячо приветствовали позицию Рузвельта, который был готов усилить государственный контроль над добычей нефти, однако они опасались, что нефтяная отрасль подпадет под слишком сильное федеральное регулирование[291]291
   Williamson and Daum, American Petroleum Industry, 549.


[Закрыть]. Как часть комплексных мер по преодолению последствий Великой депрессии, президент Рузвельт в июне 1933 г. подписал Закон о восстановлении национальной промышленности (National Industrial Recovery Act – NIRA). Согласно этому документу, действие антитрестовых законов было временно приостановлено, а отраслям промышленности было поручено разработать кодексы конкуренции. Такие кодексы, по сути, предполагали фиксирование заработных плат и цен, установление производственных квот, а также введение ограничений на регистрацию новых компаний[292]292
   Our Documents Initiative, “National Industrial Recovery Act.”


[Закрыть]. В разделе 9(С) нового закона незаконной объявлялась транспортировка горячей нефти между штатами – а именно этого и хотели добиться штаты[293]293
   Section 9(c). Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 98, 641.


[Закрыть]. В восточные районы Техаса отправили чиновников, которые должны были помочь установлению квот на добычу нефти, и летом 1933 г. в течение недели практически прекратилась перевозка нефти по железной дороге – главному пути для транспортировки горячей нефти между штатами. По словам Брэдли, «впервые после остановки, произошедшей в августе 1931 г., гигантское месторождение находилось под контролем, хотя, как оказалось впоследствии, эти меры не уничтожили черный рынок, который взял временную передышку, но отнюдь не потерпел поражения»[294]294
   Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 642.


[Закрыть].