Текст книги "Нефть и волатильность: история и будущее взлетов и падений цен на нефть"

Правда, теперь усилилась напряженность в отношениях между федеральным правительством и органами, регулировавшими нефтяную промышленность в штатах. Закон о восстановлении национальной промышленности включал положение, согласно которому федеральной нефтяной администрации разрешалось рекомендовать штатам размеры квот на добычу нефти. Однако местные чиновники были заинтересованы в установлении более высоких квот, чем им предлагал федеральный орган. Тогда министр внутренних дел Икес пригрозил штатам, что, если они установят квоты, превышающие рекомендации федеральных властей, их будут преследовать по закону, а в декабре 1933 г. за неповиновение привлек к суду администрацию Калифорнии[295]295
   Ibid., 642–643.


[Закрыть].

Пока федеральные и местные чиновники спорили между собой, объемы добычи нефти снова начали превышать официально установленные границы. Это происходило по ряду причин: появление огромного количества бурильщиков, недостаточно эффективные меры принуждения по выполнению требований, а также просто умение обойти существовавшие законы. Процветали запрещенная добыча нефти в ночное время, незарегистрированные трубопроводы, по которым нефть с места добычи переправлялась непосредственно на перерабатывающие предприятия. Нефтяники шли на разные другие хитрости и уловки. Одной женщине, качавшей нефть с превышением квот, удалось одурачить проверяющих, представив им краны, через которые поступала нефть, как обычные водопроводные краны[296]296
   Ibid., 643; цит. по: OGJ, December 14, 1933, R-10 in footnote 77. Ссылка на журнал OGJ приведена по книге: Ruth Sheldon Knowles, The Greatest Gamblers (New York: McGraw-Hill, 1959), 265.


[Закрыть]. Другой бурильщик «изобрел кран, который закрывался поворотом направо, – казалось, что он отключен, а на самом деле он был открыт на полную мощь»[297]297
   Rundell, Early Texas Oil, 228.


[Закрыть].

В течение 1934 г. федеральные и местные регуляторы время от времени пытались заставить нефтяников соблюдать нормы по добыче нефти. Однако в 1935 г. их деятельность в этом направлении зашла в тупик после того, как Верховный суд США признал раздел 9(С) NIRA противоречащим конституции. Правда, затем Томас Конналли, сенатор из Техаса, член Демократической партии, пролоббировал в конгрессе еще одно постановление, согласно которому положения, оговоренные в разделе 9(С) были восстановлены, а имевшиеся юридические неточности были устранены. Закон Конналли 1935 г. о горячей нефти налагал запрет на межрегиональные перевозки нефти, добытой в противоречии с требованиями штатов о соблюдении квот, а также предусматривал штрафы за нарушение законодательства. Закон о горячей нефти также предполагал, что Вашингтон будет оказывать помощь регуляторам в установлении нормативов на добычу нефти путем сбора и распространения информации о спросе и предложении на нефть, а также о наличии запасов на нефтяном рынке.

Официальные регулирующие органы получили еще больше полномочий благодаря тому, что в 1934 г. конгресс ввел налог на добычу нефти. Этот налог не столько способствовал получению дохода, сколько упрощал применение мер против нелегальной добычи нефти – чиновники теперь получили еще больше рычагов для контроля над деятельностью нефтяников и переработчиков[298]298
   Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 321.


[Закрыть]. Летом 1935 г. конгресс (к радости бурильщиков!) решил прекратить непосредственный надзор над нефтяной промышленностью и вместо этого принял решения в поддержку Нефтяного договора между штатами и созданной в рамках этого договора Междуштатной координационной комиссии по нефти и газу (МККНГ), в которую тогда входили Техас, Оклахома, Канзас, Колорадо, Иллинойс и Нью-Мексико. Позднее к этой комиссии присоединились и другие штаты, однако далеко не все из них соблюдали установленные квоты. После принятия закона Конналли и создания МККНГ, «практически все составные элементы политики по сохранению запасов нефти [говоря иначе, механизмы контроля над добычей нефти] были скоординированы. Не удалось только добиться единообразия в использовании схем юнитизации – именно с этого вопроса в 1920-х гг. начиналось обсуждение [необходимости обязательного контроля]»[299]299
   Williamson and Daum, American Petroleum Industry, 550.


[Закрыть]. В последующие годы штаты придерживались выполнения правил юнитизации, хотя данные правила существовали независимо от устанавливаемых квот. Если в 1920-е гг. бурильщики постоянно спорили, пытаясь сделать выбор между юнитизацией или введением квот, то начиная с 1930-х гг. чиновники использовали и то и другое.

Благодаря четкому федеральному и местному законодательству накануне Второй мировой войны нелегальная добыча нефти в Восточном Техасе находилась под строгим контролем (рис. 4.3 и 4.4).

Квоты на практике

К 1935 г. основные механизмы, способствовавшие стабилизации нефтяных цен, уже были запущены. Их действие распространялось на штаты, в которых производилось около 80 % выпуска нефти США. По замечанию Уильямсона и Андреано, главная задача этих механизмов состояла в том, чтобы «ограничить поток сырой нефти, добываемой на новых и старых скважинах с целью сохранения более строгого баланса между текущим спросом и предложением с одной стороны и выгодными ценами – с другой, а также для того, чтобы минимизировать более масштабные „потери“, что, возможно, приведет к полному восстановлению нефтяного фонтана в той или иной скважине»[300]300
   Williamson and Daum, American Petroleum Industry, 554.


[Закрыть]. Согласно законодательству штатов, которое касалось практической деятельности нефтяной отрасли, чиновникам теперь разрешалось требовать производственных изменений (в том числе принудительных сокращений добычи). Считалось, что это могло ограничить добычу нефти до объемов предполагаемого спроса и удержать цены на стабильном и выгодном для производителей уровне.

Рис 4.3. Восточнотехасские действующие скважины, общий объем добычи нефти и объем добычи горячей нефти

Источник: Williamson et al., American Petroleum Industry.

Рис. 4.4. Цены на среднеконтинентальную сырую нефть США, 1930–1940

Источник: API, Petroleum Facts and Figures (1959).

По мнению Брэдли, «суть регулирования добычи нефти администрацией штата состояла в том, чтобы осуществлять контроль над производительностью скважин»[301]301
   Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 147.


[Закрыть]. Контроль штата над объемами выкачиваемой нефти осуществлялся в трех формах. Во-первых, администрация могла прибегнуть к самым жестким мерам, потребовав полного прекращения добычи нефти на месторождении и используя для этого военную силу, как это было в Техасе и Оклахоме в 1931 г. В 1939 г. Канзас, Нью-Мексико и Техас также получили предписание о закрытии нефтяных месторождений, правда тогда обошлось без участия военных, поскольку нефтяники подчинились требованиям властей.

Второй формой контроля над объемом добычи нефти было установление предельных значений для максимально эффективной нормы отбора нефти, то есть что-то вроде установления максимальной скорости безопасной откачки нефти[302]302
   Ibid., 148–157. Понятие «максимально эффективной нормы отдачи нефти» основано на инженерных и геологических расчетах, которые определяют темпы откачки нефти из скважины, не приводящие к потери возобновляющихся ресурсов. Этот параметр не является показателем максимальной производительности, а, напротив, обозначает максимальную скорость, с которой может производиться добыча нефти без нанесения ущерба нефтяному месторождению и тем самым без уменьшения способности нефтяного слоя к полному восстановлению. Этот показатель служит для определения «безопасной скорости откачки». Эту скорость можно было превышать, и это часто случалось на практике. Третьим типом было ограничение на объемы природного газа, сопутствующего добыче нефти, задаваемое отношением газ/нефть.


[Закрыть]. Предполагалось, что соблюдение этих предельных параметров будет способствовать поддержанию давления в пластах нефти и максимизирует объем продукции, который в итоге можно будет получить.

Третьей формой контроля было введение так называемых норм, определяемых рыночным спросом, то есть квот на добычу нефти, которые устанавливались на уровне, соответствовавшем соотношению спроса и предложения и тем самым поддерживали стабильность цен. Как писал Брэдли,

из всех законодательных инициатив администраций штатов, установление норм, определяемых рыночным спросом, является наиболее сложной и спорной мерой, имеющей важные последствия[303]303
   Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 162.


[Закрыть].

Если ограничение объемов добычи предельным значением для максимально эффективной нормы отбора, безусловно, способствовало физическому сохранению нефти, то нормативы, определяемые рыночным спросом, вводились для того, чтобы сохранить стабильность цен на нефть. Теперь рассмотрим более подробно, как работала эта система, которую мы будем называть системой квот.

Квоты на добычу нефти (которые в то время назывались «допустимыми нормами») устанавливались регуляторами штатов ежемесячно.

Регуляторы, определявшие размер квот, начинали с того, что собирали данные о рыночном спросе и предложении, а также об имевшихся запасах нефти. Комиссии, наделенные правом устанавливать квоты, собирались на заседания ежемесячно или раз в два месяца. На этих заседаниях вырабатывались оценки спроса на основе «номинаций» (то есть заявок с указанием объема предполагаемых закупок в предстоящем периоде), которые предоставлялись покупателями сырой нефти. Хотя официально и не требовалось, чтобы покупатели нефти приобретали именно то количество нефти, которое было указано в «номинации», негласно от них так или иначе требовалось делать закупки в заявленных объемах[304]304
   Lovejoy and Homan, Economic Aspects, 37. Описание того, как вводились местные квоты, приведено в главе 6, 127–84.


[Закрыть]. Важно отметить, что, когда покупатели предоставляли регуляторам информацию об объемах предполагаемых закупок, на основе которых вырабатывалась оценка «рыночного спроса», им не разрешалось делать какие-либо прогнозы относительно нефтяных цен на предстоящий период. Напротив, требовалось, чтобы в своих расчетах они отталкивались от текущих цен. Таким образом, установление квот производилось с совершенно отчетливой целью – добиться ценовой стабильности, хотя прямо об этом никто не говорил. По словам Брэдли, «тот факт, что при рассмотрении номинационных заявок цены не озвучивались, не означал, что регуляторы пытались уйти от решения вопроса о фиксации цен на нефть»[305]305
   Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 171. В своей работе 1948 г. «Государственная политика» Юджин Ростоу отрицал, что квоты содействовали сохранению природных запасов нефти. Он писал: «Прежде всего, важная приоритетная задача существующих методов контроля над добычей нефти состоит в том, чтобы зафиксировать цену тех объемов нефти, которые, по оценкам Горного бюро США, являются рыночным спросом» (Rostow, A National Policy, 34–35).


[Закрыть].

Затем чиновники оценивали объемы предложения нефти, которые будут доступны в предстоящий период. При этом учитывались запасы нефти, которые были получены сверх квот из скважин, находившихся на территории штатов, запасы нефти в других штатах, а также объемы импортированной нефти. Вашингтонские чиновники оказывали поддержку регуляторам штатов, собирая и предоставляя им необходимые данные. Далее местные регуляторы вычитали величину объемов предложения нефти из величины предполагавшегося спроса. В результате они получали грубую оценку потребности, или «запроса», на сырую нефть для штата на тот или иной месяц. Регуляторы подсчитывали запасы нефти в штате, необходимые для удовлетворения «запроса» на сырую нефть для их штата. При этом их главная задача состояла в том, чтобы не допустить изменений цен. Затем регуляторы устанавливали квоты для конкретных нефтяных пластов и скважин в своем штате[306]306
   Lovejoy and Homan, Economic Aspects, 140–141. Обычно Техас устанавливал квоты на 12 % выше целевого уровня добычи. Это было связано с тем, что, как показывал опыт, перерывы в добыче нефти и существование скважин, которые не выбирали свои квоты, приводили к тому, что фактическая добыча была ниже запланированной (Lovejoy and Homan, Economic Aspects, 138–139).


[Закрыть].

Хотя на первый взгляд могло показаться, что регуляторы принимали решения по квотам по определенному шаблону, на практике они все же основывались не только на имевшихся у них данных, но и на «чутье», которое позволяло им оценить рыночную обстановку[307]307
   Ibid., 139.


[Закрыть].

Добиваясь сохранения нефтяных запасов и стабильности цен не нефть, Техасская железнодорожная комиссия хотела, помимо всего прочего, защитить экономические интересы мелких независимых нефтяных компаний, наиболее уязвимых перед ценовыми колебаниями, и тем самым поддержать экономику штата[308]308
   Prindle, Petroleum Politics, 7.


[Закрыть]. Так, например, комиссия освободила от квот высокозатратные «маргинальные» скважины, такие как малодебетные скважины или скважины, которые требовали дорогостоящего вторичного восстановления с помощью стимулирующих технологий типа закачки газа или воды в резервуар для того, чтобы увеличить давление и вытолкнуть нефть на поверхность[309]309
   Комиссия также помогала мелким нефтедобытчикам добиться от владельцев трубопроводов присоединения к их мощностям удаленных скважин. Кроме того, ТЖК разрешала им плотно размещать свои скважины (Prindle, Petroleum Politics, 41, 132).


[Закрыть]. Регуляторы вводили квоты для менее затратных и более производительных скважин. Такие скважины имеют естественный выход нефти – обычно это происходит в тех случаях, когда природный газ или вода, находящиеся в толще резервуара, создают более высокое давление, чем давление на дне скважины, и в результате нефть выталкивается на поверхность. Скважина, на которой нефть добывается благодаря естественному выходу, называется фонтанирующей скважиной. Стадию производственного процесса, на которой происходит естественный выход нефти, называют фонтанной добычей[310]310
   Downey, Oil 101, 128–34.


[Закрыть]. Фонтанирующие скважины легче и дешевле приспособить для работы под более низким или более высоким давлением – примерно так же мы регулируем напор воды в водопроводном кране.

Система квот, разработанная ТЖК для того, чтобы помочь мелким нефтедобытчикам, имевшим большие производственные затраты, привела к увеличению затрат в нефтяной промышленности в целом. В результате на нефть установились более высокие цены, чем они могли бы быть в ситуации чистой конкуренции. Хотя чиновники, курировавшие нефтяную промышленность в администрации штатов и в федеральном правительстве, в первую очередь были заинтересованы в стабильных ценах, их не мог не волновать вопрос о рентабельности отрасли – ведь высокая доходность поддерживала экономики штатов и служила национальным интересам, являясь источником большого и надежного запаса жизненно важного энергетического сырья.

В Оклахоме законодательство о квотах было принято в 1915 г. В конце 1920-х гг., в период экстремально низких нефтяных цен, примеру Оклахомы последовали Канзас, Техас, Луизиана, Нью-Мексико, Миссисипи, Арканзас и Мичиган. Штаты, в которых были введены квоты, не согласовывали предельные значения и не устанавливали их единообразным способом. Однако все они, пусть и неформально, учитывали федеральные оценки своих долей в удовлетворении национального спроса за тот или иной год. Замораживание рыночных долей было на руку Техасу и Оклахоме, в которых главные месторождения были открыты в начале 1930-х гг. Для Канзаса, однако, это было не так хорошо: в середине 1930-х гг. его запасы нефти возросли в десять раз, а рыночная доля практически не увеличилась, поскольку квоты не позволяли бурильщикам предлагать рынку нефть по более низким ценам[311]311
   Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 166.


[Закрыть].

Несмотря на то что каждый штат вводил собственную систему квот, все эти системы имели общие базовые элементы. Использовались они тоже с одинаковой целью – ограничить запасы нефти до объемов предполагаемого спроса и тем самым стабилизировать цены[312]312
   Ibid., 162–191.


[Закрыть]. В определении национальных нефтяных цен самую важную роль играл Техас – штат, добывавший наибольшие объемы нефти. Чтобы общее предложение нефти соответствовало национальному спросу на нефть, Техасская железнодорожная комиссия старалась регулировать размер техасских квот, которые в какой-то степени зависели от увеличения и уменьшения добычи в других штатах[313]313
   Prindle, Petroleum Politics, 73.


[Закрыть].

Большинство чиновников продолжало категорически отрицать, что квоты устанавливались с целью фиксации или стабилизации цен. Глава ТЖК Эрнест О. Томпсон, занимавший эту должность с 1933 по 1965 г., утверждал: «На наших заседаниях в Техасе мы не позволяем себе даже поднимать вопрос о ценах»[314]314
   Цит по: Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 170.


[Закрыть]. Однако, по замечанию профессора-политолога Дэвида Приндла, регуляторы «были достаточно умными людьми и не могли не понимать, что побочным продуктом регулирования рыночного спроса должна стать поддержка цен»[315]315
   Prindle, Petroleum Politics, 132.


[Закрыть]. И действительно, в 1935 г. Томпсон писал:

Техасу нужны хорошие цены на сырую нефть. <…> Я уверен – жители Техаса не хотят, чтобы из-за вводимых нами законов цены на сырую нефть упали[316]316
   Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 171.


[Закрыть].

Резервные мощности

После введения квот для фонтанирующих скважин стали добывать гораздо меньше нефти, чем это было возможно. В результате фонтанирующие скважины перекрывались и переставали эксплуатироваться. Если бы поступил приказ от администрации штата, то на скважинах, закрытых из-за квот, можно было быстро возобновить добычу – на это потребовалось бы несколько дней или недель[317]317
   Бурильщики прекращали эксплуатировать скважины не только в связи с введенными квотами, но также из-за отсутствия необходимого оборудования или по экономическим причинам.


[Закрыть]. Объем остановленной, но легко возобновляемой добычи нефти называется резервной мощностью добычи, или просто «резервной мощностью». Регуляторы квот не ставили перед собой задачу иметь определенные объемы резервной мощности как таковые. Наличие резервной мощности было следствием введения более строгих квот, которые устанавливались в ответ на избыточную добычу нефти. Квоты также стимулировали наращивание резервных мощностей добычи нефти. Кроме того что регуляторы устанавливали квоты для нефтяных месторождений в целом, они вводили квоты и для отдельных скважин. Поэтому нефтяникам, которым хотелось получить бо́льшие объемы нефти, приходилось бурить дополнительные скважины. Непрерывный процесс бурения новых скважин способствовал наращиванию производительности нефтяного пласта, что, как правило, компенсировалось установлением более низких квот для всех скважин, которые увеличивали резервные мощности[318]318
   Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 175–76.


[Закрыть].

Благодаря введению обязательных квот рыночное предложение нефти приобрело ранее отсутствующую гибкость. Квоты сыграли роль некоего «крана», позволявшего регулировать объемы добычи нефти – Рокфеллер мечтал иметь у себя именно такой механизм, который предотвратил бы сверхпроизводство и тем самым не позволил бы нефтяникам рубить сук, на котором они сидели. Теперь чиновники, курировавшие нефтяную промышленность, имели возможность закрывать и снова открывать этот «кран», преодолевая при этом в целом типичную для рыночного предложения нефти «негибкость», то есть его неспособность быстро измениться в ответ на новые рыночные условия. Если раньше уходили месяцы, а иногда и годы, на то, чтобы найти новое месторождение, освоить его и только потом начать добычу нефти, то теперь благодаря резервным запасам появилась возможность поставлять необходимые объемы за короткий срок – от нескольких дней до нескольких недель. Введение квот навело порядок в хаосе производства сырой нефти[319]319
   de Chazeau and Kahn, Integration and Competition, 124.


[Закрыть].

Таким образом, бурный период 1931–1935 гг. завершился полной трансформацией нефтяного рынка: на смену добыче нефти частными компаниями, практически не связанными никакими ограничениями, пришло строго регулируемое производство. Больше никогда цены на нефть не падали ниже 1 доллара за баррель. После того как в 1911 г. была расформирована компания Standard Oil, а потом наблюдалось несколько падений и один подъем цен на нефть; после агрессивного государственного контроля над добычей нефти с использованием военных и с опорой на новое законодательство, нацеленное на регулирование объемов добычи с целью недопущения экономических потерь (за этим термином в очередной раз стояло фиксирование цен – истинная цель регулирования, хотя администрация и продолжала отрицать этот очевидный факт), – цены на сырую нефть наконец-то стали стабильными.

Введение системы новых квот осложнялось проблемой, издавна существовавшей в нефтяной промышленности – новые нефтяные районы не хотели соблюдать устанавливаемые нормативы объемов добычи нефти. Исполнения самых строгих требований удалось добиться только Техасу и Оклахоме, где была ограничена добыча на отдельных скважинах и нефтяных месторождениях. В Калифорнии и Иллинойсе регулирование было намного мягче. Калифорния до 1974 г. даже не была членом Междуштатной координационной комиссии по нефти и газу, а Иллинойс, хоть и входил в эту комиссию, квоты не соблюдал[320]320
   Williamson and Daum, American Petroleum Industry, 558–559; Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. II, 1948.


[Закрыть]. Неисполнение этими штатами правил регулирования привело к резкому увеличению добычи нефти в конце 1930-х гг., что вынудило Техас и Оклахому сократить производство. Сложившаяся тогда ситуация предвосхитила характерную для наших дней напряженность между странами ОПЕК и странами, не входящими в эту организацию: Техас и другие штаты, соблюдавшие договоренность по квотам, раздражало, что им приходится играть роль «стабилизирующего поставщика», сокращая собственную добычу нефти для того, чтобы компенсировать увеличение добычи в других штатах, в то время, как «штаты-халявщики» обогащались за счет более высоких и стабильных цен, которые формировались благодаря ограничениям, вводимым дисциплинированными штатами. «Доля Иллинойса в объеме национальной добычи нефти увеличилась с 0,4 % до 10,9 %» в период между 1936 и 1940 г. В это же время Калифорния смогла сохранить свою достаточно значительную долю рынка несмотря на то, что в среднеконтинентальных регионах были обнаружены новые крупные нефтяные месторождения. В 1939 г. Томпсон, председатель ТЖК, был настолько взбешен поведением штатов-халявщиков, что даже предложил отменить существовавшие квоты[321]321
   Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 167–168.


[Закрыть].

Стабилизация цен: сперва в Техасе, далее – везде

В конце 1920-х – начале 1930-х гг. американские нефтяники и министерские чиновники разрабатывали систему контроля над добычей нефти в США. В это же время нефтяная промышленность быстро развивалась и в других странах. И эти страны сталкивались с той же проблемой, что и американцы, – избыточная добыча нефти и необходимость контроля. С тех пор как на раннем этапе развития нефтяного бизнеса Рокфеллер безуспешно попытался вступить в альянс с компаниями Нобеля и Shell, нефтяная отрасль США практически не интересовалась разработками нефти за рубежом. Лишь на самом пике нефтяной паники, наступившей после Первой мировой войны, нефтяники и американская администрация начали поиск новых нефтяных месторождений за границей и стали обращать гораздо больше внимания на иностранных конкурентов[322]322
   Поначалу американских нефтедобытчиков гораздо больше волновала опасность крупномасштабного импорта нефти из соседней Мексики (которая благодаря обнаружению в 1910 г. больших нефтяных месторождений, превратилась в крупного производителя нефти, а также из Венесуэлы, где добыча поднялась с нулевой отметки в 1916 г. до 290 000 баррелей в день к 1928 г. (API, Petroleum Facts and Figures [1959], 433).


[Закрыть]. Стало очевидным, что для того, чтобы достичь стабильности, введение ограничений на добычу потребуется не только в США – ведущем производителе и экспортере сырой нефти, – но и в других странах.

Мнения по поводу того, как регулировать добычу нефти за границей, разделились. Крупные интегрированные нефтяные компании, которые имели доли собственности в зарубежных нефтяных месторождениях, с бо́льшим энтузиазмом выступали за импорт нефти, так же, как и независимые переработчики, у которых появлялась возможность закупать для своих предприятий более дешевое сырье. Однако американские нефтедобытчики настойчиво требовали ограничения объемов импортируемой нефти – на фоне того, что администрация штатов вводила квоты на добычу, последнее, о чем они могли бы мечтать, – это увеличение объемов импортируемой нефти (поначалу в основном из Мексики и Венесуэлы). Сначала можно было надеяться, что нефтедобытчики будут придерживаться квот по доброй воле. Предпринятая в 1931 г. попытка добровольного ограничения импорта нефти не смогла усмирить независимые буровые компании. Местные нефтяные компании пользовались поддержкой федеральных властей и администраций штатов. Кроме того, они имели определенное преимущество перед крупнейшими международными нефтяными компаниями: их присутствие непосредственно ощущалось как в определенных округах, так и в штате в целом и они нанимали большее количество рабочих-американцев. После краха цен, спровоцированного обнаружением Черного гиганта, президент Гувер в июне 1932 г. подписал закон, согласно которому на импортированную нефть устанавливался акциз размером в 0,21 доллара за баррель, что составляло 23 % от цены на местную сырую нефть[323]323
   Bradley, Oil, Gas, and Government, vol. I, 718–719.


[Закрыть].

Итак, введение квот и установление акцизов на импортируемую нефть помогли удерживать нефтяные цены на высоком уровне и сохранять их стабильность в США. В то же самое время наблюдалось усиление конкуренции за зарубежные рынки между американскими, британскими и голландскими нефтяными компаниями. Так же, как освоение новых гигантских месторождений нефти в Оклахоме и Техасе сподвигло администрацию этих штатов на введение квот, обнаружение новых нефтяных запасов на Ближнем Востоке и разорительная ценовая конкуренция подтолкнули транснациональные компании, имевшие официальную поддержку, объединить усилия с целью стабилизации цен за границей.

Standard Oil и компании, созданные на его основе, начинали свою деятельность в области переработки. Хотя впоследствии они приобрели некоторые нефтяные поля, их интересы в основном были сосредоточены на прокладке трубопроводов, переработке сырой нефти и продажах. Вплоть до 1920-х гг. главные «дети» расформированной компании Standard Oil – крупные американские компании, такие как Exxon и Mobil, не считали нужным закупать нефтяные активы за границей. В США традиционно добывались достаточно большие объемы нефти, поэтому проблемой был не ее недостаток, а избыток. Однако после Первой мировой войны на фоне постепенного замедления темпов освоения новых месторождений, а также дефицита нефти и ценовых всплесков ситуация резко изменилась. Широко распространились опасения, связанные с тем, что добыча нефти достигла своего максимума. Кроме того, функционировавшие в США скважины стали требовать бо́льших издержек, чем нефтяные скважины в других странах. В результате американские нефтяные компании осознали, что они не были уже столь же конкурентоспособными, как их главные соперники – английские и голландские компании, которые получили доступ к огромным дешевым залежам нефти в Азии и на Ближнем Востоке. Нефтяные компании США могли похвастаться только тем, что легко проникли в страны Латинской Америки. В то время как они занимались активной разработкой нефтяных месторождений Мексики, Венесуэлы и Колумбии, транснациональные американские компании отчаянно стремились расширить список стран, в которых они могли получить доступ к запасам нефти.

Пытаясь пробиться к нефтяным резервам за границей, транснациональные компании США столкнулись с сопротивлением со стороны англичан и голландцев, которые ревностно защищали свою собственность на Ближнем Востоке и в Азии и всячески старались не допустить, чтобы она оказалась в руках у американского «нефтяного треста». Накануне Первой мировой войны Британия закрепила за собой долю собственности в Англо-Персидской нефтяной компании, позже получившей название British Petroleum (BP), которое оно с тех пор и носит. BP добывала нефть из богатых иранских месторождений, а после Первой мировой войны Великобритания и Франция начали контролировать бывшие турецкие месторождения, которые располагались на территории современных Сирии и Ирака. Погоня за нефтью охватила весь этот регион. Больше всего надежд возлагалось на Ирак. Там в течение веков нефть выходила на поверхность, и скважины, пробуренные на этих нефтяных полях, позволили убедиться, что нефти под землей было очень много.

Компании США, руководимые из Вашингтона, оказывали сильное давление на своих международных конкурентов, пытаясь добиться доступа к любому из обнаруженных новых месторождений на Ближнем Востоке. После серии длительных и трудных переговоров компания BP (с подачи Лондона, который не хотел обидеть Вашингтон) согласилась на присутствие американцев в Ираке. В июле 1928 г. BP, Royal Dutch/Shell, Compagnie Française des Pétroles (CFP, позднее переименованная в Total) и пять американских компаний, входивших в корпорацию Near East Development Corporation (Exxon, Socony, Gulf, Arco и Pan-American) заключили соглашение о совместной эксплуатации нефтяных месторождений в Ираке[324]324
   Federal Trade Commission, International Petroleum Cartel, 54.


[Закрыть]. Сначала компании-партнеры назвали свое совместное предприятие Турецкой нефтяной компанией, но позднее переименовали ее в Иракскую нефтяную компанию (Iraq Petroleum Company). Партнеры даже согласились пойти на «самопожертвование», внеся в договор условие, согласно которому ни одной из этих компаний не разрешалось заниматься самостоятельными разработками нефтяных месторождений на бывших турецких территориях (за исключением Кувейта). Хотя к тому времени еще не было полностью известно, на какие потенциальные объемы нефти можно было рассчитывать на ближневосточных месторождениях, партнеры договорились о совместной добыче. Чтобы обозначить район, где будет производиться совместная добыча, по полуострову Саудовской Аравии была проведена красная линия, окружавшая территории Леванта, Турции и Ирака.

Как это ни парадоксально, но, хотя ведущие американские нефтяные компании начали переговоры с целью установления совместного контроля над ближневосточными месторождениями в начале 1920-х гг., когда царили опасения, связанные с возможным дефицитом нефти, достичь договоренности им удалось лишь к концу десятилетия. А к этому времени основной проблемой уже стали избыточные объемы добычи, причем не только в США, но и в других странах. В частности, это привело к ценовой войне на рынке керосина в Индии. Эта война быстро охватила весь мировой рынок и завершилась в конце 1928 г., когда Mobile, Shell и BP договорились о разделе рынка в Индии[325]325
   Federal Trade Commission, International Petroleum Cartel, 197–198.


[Закрыть].

Руководители нефтяной промышленности испытали шок, когда осознали, что ценовая война на местном керосиновом рынке смогла так быстро превратиться в угрозу для мировых нефтяных рынков. В августе 1928 г. глава Royal Dutch/Shell сэр Генри Детердинг пригласил президента компании Exxon Уолтера К. Тигла и главу BP сэра Джона Кэдмана в замок Ахнакари в Шотландии. На встрече были запланированы уик-энд с дегустацией виски, охота на куропаток, а также переговоры, целью которых было предотвращение дестабилизации глобальных нефтяных рынков. На этом мероприятии также присутствовали и другие топ-менеджеры нефтяной отрасли, включая представителей Gulf и Standard Oil of Indiana. Кэдман, при поддержке британского правительства, должен был решить следующую задачу: привлечь в альянс компании Shell и Exxon с целью обеспечения стабильного сбыта дополнительных объемов нефти, добываемой BP в Иране и Ираке. Ранее он уже обсудил с Детердингом возможность того, что члены альянса разделят между собой африканский рынок. Теперь же он хотел расширить альянс, включив в него своих американских конкурентов.

Во время двухнедельных переговоров нефтяные топ-менеджеры отметили, что в результате возникших 10 лет назад опасений по поводу того, что добыча нефти уже достигла своего максимума, были сделаны огромные инвестиции в покупку новых месторождений и в наращивание производственных ресурсов. Теперь же проблемой был не дефицит нефти, а «огромное перепроизводство». Они подсчитали, что «разница между потенциальными мировыми запасами нефти и разрешенными объемами добычи составляет 60 % от размеров текущего потребления нефти» и что достаточное предложение нефти гарантировано «на длительный срок»[326]326
   Ibid., 200.


[Закрыть]. Если бы компании в такой ситуации начали бороться за свою рыночную долю, пытаясь обойти друг друга, то в результате это привело бы к «деструктивной конкуренции», слишком крупным инвестициям в производственные, транспортные и перерабатывающие мощности и избыточным операционным издержкам. Это негативно сказалось бы на всей нефтяной отрасли. Вполне реальными были риски, что будут созданы избыточные мощности, что начнутся ценовые войны, что в нефтяной промышленности воцарится хаос. К этому моменту нефтяники уже слишком хорошо понимали, что нефтяной рынок имеет тенденцию к волатильности.

Они осознавали, что ни одному нефтедобытчику не удастся подмять под себя остальных, надеясь занять доминирующее положение на глобальном нефтяном рынке, как ранее это сделал Рокфеллер, когда бо́льшая часть добычи и переработки нефти были сконцентрированы на северо-востоке США. Поэтому целью нефтяников в Ахнакарри была не конкурентная борьба, а соглашение[327]327
   Ергин Д. Добыча. С. 286.


[Закрыть]. Они понимали, что наступил момент, когда ведущие компании должны объединить свои усилия и не допустить перепроизводства. В противном случае их всех ожидает разорение. Детердинг, Тигл и Кэдман составили меморандум, в котором были заложены основные принципы картеля, призванного управлять нефтяными запасами Ближнего Востока[328]328
   Federal Trade Commission, International Petroleum Cartel, 199–200.


[Закрыть].

Договор, который вошел в историю как ахнакарское соглашение, ставил своей целью ограничение роста добычи сырой нефти, объединение транспортных мощностей, а также предотвращение ценовых войн на розничных нефтяных рынках. Компании-участники договорились: заморозить текущие рыночные доли «as is» («как есть»), то есть в размерах, существовавших в 1928 г. (поэтому этот договор часто называют также As-Is Agreement); отказаться от дополнительных объемов добычи, за исключением тех случаев, когда это было связано с возросшими потребностями и не угрожало доле других участников договора; воздерживаться от приобретения доли на любом рынке, кроме покупки активов компании, не являющейся участником договора. Текст договора редактировался в ходе нескольких напряженных заседаний, главная задача которых состояла в том, чтобы в странах-потребителях учредить местные картели, которые занимались бы управлением продаж и установлением цен. Каждая компания получала определенную квоту на продажу нефтепродуктов и принимала обязательство не передавать никакой части своей квоты какой-либо компании, не являвшейся участником договора. Ведущие компании также договорились о создании картелей, которые будут устанавливать на европейских потребительских рынках цены на продукты нефтепереработки, такие как бензин и топочный мазут. Главная цель состояла в том, чтобы предотвратить ценовые войны и удержать высокий уровень прибыли («ренты»), формирующейся благодаря разнице между низкой стоимостью добычи нефти, особенно на Ближнем Востоке, и высокими ценами на продукты переработки нефти на потребительских рынках. Три компании-участника пришли к мнению о том, что их успех зависит от привлечения к договору новых членов, и к 1932 г. к ним присоединились Mobil, Gulf, Texaco и Atlantic.