Текст книги "Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки"

Глава 7
Назад – в колыбель, назад – в утробу

Завершив путешествие на Планету подростков, вернемся к нашему повествованию. Поведенческий акт – хороший ли, плохой ли, сомнительный – произошел. Почему? Все эти нейроны и гормоны оставим в стороне, ведь обычно первым делом мы обращаем взгляд в детство.

Путь усложнения

Детство – это тот период, когда все аспекты и мыслей, и поведения, и эмоций постепенно усложняются. При этом важно, что усложнение происходит поэтапно, минуя последовательно стандартные единообразные стадии. Почти все исследования детского развития так или иначе ориентированы на эти стадии; их тематика касается: а) последовательности стадий; б) влияния опыта на скорость и гармоничность путешествия по дороге взросления; в) влияния особенностей прохождения этих стадий на личность будущего взрослого. Давайте начнем с рассмотрения вопроса, как нейробиология определяет природу постадийного развития.

Коротко о развитии мозга

Идея стадий развития мозга человека совершенно обоснована. Через несколько недель после зачатия волной формируются нейроны и мигрируют на положенные им места. Примерно через 20 недель обвально образуются синапсы – нейроны принимаются «разговаривать» друг с другом. Затем аксоны начинают заворачиваться в миелин, производное глиальных клеток (т. е. идет формирование «белого вещества»).

Формирование нейронов, миграция, образование синапсов происходят в основном в материнской утробе{318}318
  P. Yakovlev and A. Lecours, “The Myelogenetic Cycles of Regional Maturation of the Brain,” in Regional Development of the Brain in Early Life, ed. A. Minkowski (Oxford: Blackwell, 1967); H. Kinney et al., “Sequence of Central Nervous System Myelination in Human Infancy: II. Patterns of Myelination in Autopsied Infants,” J Neuropathology & Exp Neurol 47 (1988): 217; S. Deoni et al., “Mapping Infant Brain Myelination with MRI,” J Nsci 31 (2011): 784; N. Baumann and D. Pham-Dinh, “Biology of Oligodendrocyte and Myelin in the Mammalian CNS,” Physiological Rev 81 (2001): 871.


[Закрыть]. А миелинизация запаздывает: к моменту рождения вокруг нейронов миелина еще очень мало, особенно в эволюционно молодых участках мозга; как мы видели, миелинизация продолжается целых четверть века. Ее стадии и становление соответствующих функций стандартны.

Например, тот участок коры, который отвечает за восприятие речи, проходит миелинизацию несколькими месяцами ранее, чем ответственный за воспроизводство речи, – дети понимают речь раньше, чем начинают говорить.

Особенно важна последовательность миелинизации, когда дело касается самых длинных аксонов у нейронов, передающих информацию на большие расстояния. Таким образом, миелинизация способствует коммуникации разных участков мозга. Ни один участок не является изолированным «анклавом», и формирование соединительных линий передач – задача наипервейшей важности: как еще чердаку мозга – лобной коре, используя несколько миелинизированных нейронов, договориться с подвалами мозга, что пора научиться ходить на горшок?{319}319
  Демонстрация возможности предсказывать степень связи: N. Dosenbach et al., “Prediction of Individual Brain Maturity Using fMRI,” Sci 329 (2010): 1358.


[Закрыть]

Мы уже знаем, что у зародышей млекопитающих происходит перепроизводство нейронов и синапсов; нерезультативные и ненужные в результате отмирают и получаются более экономичные, практичные и эффективные контуры. При этом не будем забывать и одну из тем прошлой главы: чем позже взрослеет определенный участок мозга, тем меньше в его формировании участвуют гены и тем больше – среда{320}320
  N. Uesaka et al., “Retrograde Semaphorin Signaling Regulates Synapse Elimination in the Developing Mouse Brain,” Sci 344 (2014): 1020; R. C. Paolicelli et al., “Synaptic Pruning by Microglia Is Necessary for Normal Brain Development,” Sci 333 (2011): 1456; R. Buss et al., “Adaptive Roles of Programmed Cell Death During Nervous System Development,” Ann Rev of Nsci 29 (2006): 1; D. Nijhawan et al., “Apoptosis in Neural Development and Disease,” Ann Rev of Nsci 23 (2000): 73; C. Kuan et al., “Mechanisms of Programmed Cell Death in the Developing Brain,” TINS 23 (2000): 291.


[Закрыть].

Стадии

Каковы же эти стадии детского развития и как они помогают объяснить хорошее-плохое-среднее поведение взрослых, с разговора о котором началась глава 1 и вся книга?

Прародителем всех теорий детского развития стал Жан Пиаже: в 1923 г. он сформулировал – после проведения хитроумных, красивых экспериментов – четыре стадии развития интеллекта у ребенка{321}321
  J. Piaget, Main Trends in Psychology (London: George Allen & Unwin, 1973); J. Piaget, The Language and Thought of the Child (New York: Psychology Press, 1979).


[Закрыть]:

а) Сенсомоторная стадия (от рождения до ~24 месяцев). Малыши приобретают знания только посредством чувственного опыта. В течение этого периода, обычно к 8 месяцам, у них появляется понятие об объекте и «постоянстве объекта», т. е. осознание факта, что если предмет исчезает из их поля зрения, то он все равно существует – у ребенка сохраняется ментальный образ того, чего у него перед глазами уже нет[164]164
  Как выявить представление о «постоянстве объекта» у неумеющего говорить ребенка? Покажите малышу, который еще не добрался до этой стадии развития, плюшевого мишку, а потом положите игрушку в коробку. Для такого ребенка мишка перестает существовать. Теперь вытащите мишку, и малыш подумает: «Ой, откуда он взялся?» Сердечко у него забьется быстрее. А вот другой ребенок, чуть постарше: вытащите игрушку из коробки, и он, зевая, лишь скользнет взглядом: «Да-да, знаю, ты ее туда сам только что положил» – сердце бьется ровно, сердечный ритм постоянный. Или еще интереснее: положите мишку в коробку, а потом вытащите из нее что-нибудь другое, мячик например. Тот, у кого еще не развилось «постоянство объекта», не удивится: ведь мишка-то перестал существовать, а мячик как раз начал. У малыша же постарше сердце забьется быстрее: «Как это мишка превратился в мячик?»


[Закрыть].

б) Дооперациональная стадия (от ~2 до 7 лет). У детей формируются устойчивые идеи об устройстве мира вне зависимости от того, есть ли сейчас перед их глазами непосредственный пример. Все больше развивается символическое мышление; все больше они играют в «давай, как будто». Их рассуждения в данный период интуитивны: нет пока логики, нет причин и следствий. Это та стадия, на которой дети еще не доходят до понимания «постоянства объема». Одинаковые пробирки А и Б одинаково наполняют водой. Потом из пробирки Б воду выливают в пробирку В, которая тоньше и длиннее. «В какой пробирке теперь больше воды?» – и ребенок на дооперациональной стадии, руководствуясь безыскусной логикой, скажет, что в В: ведь линия воды в пробирке В выше, значит, и воды больше.

в) Стадия конкретных операций (7–12 лет). Дети думают логично, их уже не поймать на ерунде с разными пробирками. Тем не менее способность к обобщению у них еще сомнительная, еще не устоялась. Так же дела обстоят и с абстрактным мышлением – услышав, например, поговорку «Видно птицу по полету», они подумают, что нужно посмотреть, как птица летит, и тогда будет понятно, какая это птица. То есть пословицы они понимают буквально.

г) Стадия формальных операций (подростковый период). На этой стадии происходит формирование взрослой степени абстракций, рассудительности, осознания и контроля собственной мыслительной и психической деятельности.

Другие аспекты интеллектуального развития тоже распределены по стадиям. На ранней стадии малыши учатся осознавать себя отдельной личностью, формируют границы собственного «Я»: «Это Я, а не кто-то другой». И вот что, например, случается, когда эти границы недостаточно прочные и ребенок не понимает, где «кончается» он и «начинается» мама: мама порезала палец, а он заявляет, будто пальчик болит у него{322}322
  Другие аспекты этапов развития: R. Selman et al., “Interpersonal Awareness in Children: Toward an Integration of Developmental and Clinical Child Psychology,” Am J Orthopsychiatry 47 (1977): 264; T. Singer, “The Neuronal Basis and Ontogeny of Empathy and Mind Reading: Review of Literature and Implications for Future Research,” Nsci Biobehav Rev 30 (2006): 855.


[Закрыть].

Потом приходит время, когда дети начинают догадываются, что другие обладают отличной от их информацией. Девятимесячные детки смотрят туда, куда им указывает палец взрослого (обезьянки и собаки делают то же самое), т. е. следуют той информации, которая есть у взрослого, а у них нет. За этим действием будто бы стоит вопрос: «Где же та игрушка? На что мне показывают?» Те, кто постарше, используют подобные концепции в более общем плане, т. е. понимают, что у других людей и мысли другие, и убеждения, и знания, а это уже поворотный пункт в построении т. н. внутренней модели психического состояния[165]165
  У автора здесь и далее используется устойчивая в англоязычной научной литературе аббревиатура ToM – от англ. Theory of Mind. В нашей литературе общепринятого сокращения нет, поэтому будем использовать словосочетание «модель психического состояния». – Прим. науч. ред.


[Закрыть] другого человека{323}323
  S. Baron-Cohen, “Precursors to a Theory of Mind: Understanding Attention in Others,” in Natural Theories of Mind: Evolution, Development and Simulation of Everyday Mindreading, ed. A. Whiten (Oxford: Basil Blackwell, 1991); J. Topal et al., “Differential Sensitivity to Human Communication in Dogs, Wolves, and Human Infants,” Sci 325 (2009): 1269; G. Lakatos et al., “A Comparative Approach to Dogs’ (Canis familiaris) and Human Infants’ Comprehension of Various Forms of Pointing Gestures,” Animal Cog 12 (2009): 621 J. Kaminski et al., “Domestic Dogs are Sensitive to a Human’s Perspective,” Behaviour 146 (2009): 979.


[Закрыть].

Вот как звучат рассуждения ребенка, еще не имеющего этой модели. Взрослый и двухлетка наблюдают, как в коробку А кладут печенье. Взрослый уходит, а экспериментатор перекладывает печенье в коробку Б и затем спрашивает ребенка: «Где он (взрослый) будет искать печенье, когда вернется?» В коробке Б, скажет ребенок – он-то знает, где печенье, а что он знает, то знают и все остальные. Примерно в 3–4 года дети уже рассудят: «Он подумает – печенье в А, даже если я знаю, что оно не там, а в Б». Оп-ля! Вот вам и модель психического состояния.

Такова задача на «ложное знание», и способность с ней справиться отмежевывает важнейший этап развития. Модель психического состояния теперь может позволить себе такие изощренные вещи, как понимание иронии, виды на будущее или даже вторичную модель психического состояния (предположения о том, как человек А воспринимает человека Б){324}324
  S. Baron-Cohen et al., “Does the Autistic Child Have a ‘Theory of Mind’?” Cog 21 (2985): 37.


[Закрыть].

В координации этой модели задействованы разнообразные участки коры: части медиальной ПФК (никто не удивился, да?) и некоторые новые игроки, включая предклинье в теменной доле, верхнюю височную борозду, височно-теменной узел. Знаем мы это по результатам нейросканирования тех пациентов, у которых нарушено функционирование модели психического состояния (у аутистов с сокращенной моделью психического состояния уменьшено количество серого вещества и снижена активность в верхней височной борозде). Еще мы знаем, что если временно дезактивировать височно-теменной узел, то испытуемые перестают понимать намерения других, когда выносят моральную оценку{325}325
  L. Young et al., “Disruption of the Right Temporal Lobe Function with TMS Reduces the Role of Beliefs in Moral Judgments,” PNAS 107 (2009): 6753; Y. Moriguchi et al., “Changes of Brain Activity in the Neural Substrates for Theory of Mind During Childhood and Adolescence,” Psychiatry and Clin Nsci 61 (2007): 355; A. Saitovitch et al., “Social Cognition and the Superior Temporal Sulcus: Implications in Autism,” Rev of Neurol (Paris) 168 (2012): 762; P. Shaw et al., “The Impact of Early and Late Damage to the Human Amygdala on ‘Theory of Mind’ Reasoning,” Brain 127 (2004): 1535.


[Закрыть].

Таким образом, сначала идет стадия «отслеживания взглядом», затем стадия построения первичной внутренней модели психического состояния с последующим построением вторичной модели, потом развивается ви́дение ситуации с точки зрения другого, причем скорость перехода от одной стадии к следующей зависит от среды и опыта (например, младшие дети в семье обретают эту модель раньше, чем более старшие или единственные дети в семье){326}326
  B. Sodian and S. Kristen, “Theory of Mind During Infancy and Early Childhood Across Cultures, Development of,” Int Encyclopedia of the Soc & Behav Sci (Amsterdam: Elsevier, 2015), p. 268.


[Закрыть].

Конечно, идея постадийного развития интеллекта не единожды подвергалась критике. Один из пунктов этой критики имеет самое непосредственное отношение к теме нашей книги: модель Пиаже учитывает только интеллект, но игнорирует влияние социальных и эмоциональных факторов.

Один пример, который мы еще будем обсуждать в главе 12, касается детей на довербальной стадии развития, еще не имеющих представления о принципе транзитивности (если А>Б и Б>В, то А>В). Покажите картинку с нарушенной, «неправильной» транзитивностью между предметами на экране (предмет А должен бы в соответствии с размерами свалить предмет В, а происходит все наоборот), и ребенок не выкажет никакого недоумения, взгляд не задержится на картинке надолго. А теперь оживите предметы – пририсуйте им глазки и ротик, – и у малыша ускорится сердечный ритм, он займется разглядыванием картинки, будто бы говоря: «Существо В должно было бы отойти в сторонку, а не то существо А его свалит, а не наоборот». Дети осознают логические связи между людьми раньше, чем между предметами{327}327
  S. Nichols, “Experimental Philosophy and the Problem of Free Will,” Sci 331 (2011): 1401.


[Закрыть].

Конкретная социальная ситуация и интенсивность мотивации тоже могут сдвигать границы интеллектуальных стадий. Зачатки модели психического состояния хорошо прослеживаются в экспериментах с шимпанзе, которые общаются с другими шимпанзе (не человеком) или которых мотивируют тем или иным образом, например едой[166]166
  В чем состоит такой эксперимент? Два человека стоят перед шимпанзе, у одного из них завязаны глаза. Экспериментатор прячет для шимпанзе что-то вкусное. Потом глаза человеку развязывают, и обезьяна должна выбрать, кого из двоих отправить достать это вкусное. «Не нужно выбирать того, с завязанными глазами, он не знает, где искать мое вкусное!» – рассуждает Обезьянья Всезнающая модель психического состояния.


[Закрыть]{328}328
  D. Premack and G. Woodruff, “Does the Chimpanzee Have a Theory of Mind?” BBS 1 (1978): 515. Данные «против»: D. Povinelli and J. Vonk, “Chimpanzee Minds: Suspiciously Human?” TICS 7 (2003): 157. Данные «за»: B. Hare et al., “Do Chimpanzees Know What Conspecifics Know and Do Not Know?” Animal Behav 61 (2001): 139. К сноске: L. Santo Let al., “Rhesus Monkeys (Macaca mulatta) Know What Others Can and Cannot Hear,” Animal Behav 71 (2006): 1175.


[Закрыть].

Чувства и эмоции также подстраивают интеллектуальное развитие под конкретные ситуации. Я наблюдал, как моя дочка поразительным образом продемонстрировала и модель психического состояния, и ее отсутствие одномоментно. Она перешла из одной начальной школы в другую и однажды отправилась навестить своих товарищей в прежней школе. Вот она стоит и вдохновенно рассказывает друзьям: «…А на перемене мы качаемся на качелях, там у нас такие качели есть. А потом мы идем обратно в школу, и Кэрол нам читает книжку». Модель психического состояния: «качаемся на качелях» – в старой школе не знают про качели, надо для них уточнить. Отсутствие модели психического состояния: «Кэрол нам читает книжку». Кэрол – учительница в новой школе; по идее, должна бы проявиться та же логика: нужно рассказать бывшим соученикам, кто такая Кэрол. Но поскольку Кэрол – это самая чудесная, самая замечательная на свете учительница, то модель психического состояния буксует. После этого я спросил дочку, почему она не сказала своим, кто такая Кэрол. «Все ее знают», – был ответ. Ну да, как же они могут ее не знать?

Модель психического состояния подводит нас к следующей ступени: люди чувствуют не так, как я, включая и болезненные ощущения{329}329
  J. Decety et al., “The Contribution of Emotion and Cognition to Moral Sensitivity: A Neurodevelopmental Study,” Cerebral Cortex 22 (2011): 209.


[Закрыть]. Этого еще недостаточно для рождения эмпатии и сочувствия. В конце концов, социопаты, у которых патологически отсутствует эмпатия, великолепно используют эту модель и способны самым бессовестным образом манипулировать и прогнозировать чужие действия на три шага вперед. Строго говоря, для существования эмпатии необязательно понимать, что у других людей чувства отличаются от моих. Совсем еще маленькие детки на «домодельной» стадии развития демонстрируют зачатки ощущения чужого горя: малыш предлагает свою соску экспериментатору, старается успокоить его, когда тот изображает плач (это только самое зарождение эмпатии, ведь малыш еще не может себе представить, что кого-то можно утешить не соской, а другим, пока незнакомым малышу способом).

Да, это самое-самое начало эмпатии. Может, кроха и вправду глубоко сочувствует. А может, ему просто не нравится, что взрослый плачет, и тогда попытки его утихомирить будут небескорыстными. Детская способность к эмпатии (со-чувствию) проходит от этапа ощущения боли другого как своей, потому что другой – это и есть я, к этапу со-переживания боли другого, потому что он – как я.

Нейробиология детской эмпатии все это хорошо объясняет. В главе 2 мы разобрали, что если взрослый человек видит боль другого, то у него в мозге активируется передняя поясная кора. То же самое происходит и в миндалине, и в зоне островка, особенно в случае с намеренным причинением боли – отсюда ярость и отвращение. В работу включились разные участки префронтальной коры, в том числе и «эмоциональная» вентромедиальная ПФК. Когда мы видим, что другому больно (например, если ему укололи иголкой палец), у нас в ответ включается совершенно определенная, «заместительная», реакция: активируются центральное серое вещество (ЦСВ – отдел, отвечающий за восприятие нашей собственной боли), участки сенсорной коры, куда приходит информация от наших собственных пальцев, и моторные нейроны, которые командуют их движениями[167]167
  Подобный сенсорно-моторный резонанс заставляет вспомнить про зеркальные нейроны. Глава 14 подробно рассматривает их действие (и зачастую оно резко отличается от общепризнанных схем). А упоминание ЦСВ приводит на ум социопатов, у которых отсутствует способность к эмпатии: как мы обсуждали в главе 2, у них ненормально снижено восприятие чужой боли.


[Закрыть]. И вот у нас самих непроизвольно дергаются пальцы.

Исследования Жана Десети из Чикагского университета продемонстрировали, что когда семилетки наблюдают чью-нибудь боль, то у них сильнее всего активируются вполне определенные участки – это ЦСВ, сенсорная и моторная кора. При этом активация вмПФК минимальна, когда максимально возбуждение ЦСВ, т. е. две эти структуры функционально связаны. У детей постарше вмПФК функционально связана с повышенной активацией лимбических структур{330}330
  J. Decety et al., “Who Caused the Pain? An fMRI Investigation of Empathy and Intentionality in Children,” Neuropsychologia 46 (2008): 2607; J. Decety et al., “The Contribution of Emotion and Cognition to Moral Sensitivity: A Neurodevelopmental Study,” Cerebral Cortex 22 (2012): 209; J. Decety and K. Michalska, “Neurodevelopmental Changes in the Circuits Underlying Empathy and Sympathy from Childhood to Adulthood,” Developmental Sci 13 (2010): 886.


[Закрыть]. А к подростковому возрасту более сильная активация вмПФК соотносится уже с теми участками мозга, которые вовлечены в работу модели психического состояния. Что же происходит? Эмпатия переходит от конкретного личного мира, где «у нее болит палец, а я неожиданно ощущаю свой собственный», к миру другого человека, где главное – его чувственный опыт, не мой.

Эмпатия совсем маленьких детей не различает, нечаянно или нарочно причиняется увечье, человеку или предмету нанесен ущерб. Они только со временем постигают эту разницу, как раз к тому моменту, когда снижается роль той части эмпатии, за которую отвечает ЦСВ, и в действие вступают вмПФК и участки, ответственные за модель психического состояния. Более того, целенаправленный вред теперь активирует миндалину и островок – и мы получаем гнев и отвращение к виновнику[168]168
  Эта работа Десети интересна и другими открытиями: взрослые обычно требуют более строгого наказания за намеренные действия, принесшие вред именно людям. Если же испорчен предмет, то разница в степени наказания за намеренный и случайный вред становится намного меньше: «Черт, да не все ли равно, как он сломал вентилятор! Новый-то все равно покупать придется».


[Закрыть]. В это же время дети учатся различать самовредительство и вред, нанесенный им кем-то другим.

Система усложняется: примерно к семи годам дети уже умеют выражать сочувствие. Между 10 и 12 годами появляется эмпатия генерализованная и абстрактная – сочувствие к «беднякам», а не к какому-то конкретному бедному человеку (обратная сторона медали: тот же процесс ответственен за появление у детей негативных стереотипов).

Тогда же начинает развиваться чувство справедливости. Дошкольники в массе эгалитаристы («раз у меня есть печенье, то пусть будет и у него»). Но еще до того, как детское ощущение равенства превратится в безграничную щедрость юности, формируется склонность к группированию: «Мы все равны, но с незнакомым ребенком мы равны меньше»{331}331
  J. Decety et al., “The Contribution of Emotion and Cognition to Moral Sensitivity: A Neurodevelopmental Study,” Cerebral Cortex 22 (2012): 209; N. Eisenberg et al., “The Relations of Emotionality and Regulation to Dispositional and Situational Empathy-Related Responding,” JPSP 66 (1994): 776.


[Закрыть].

Дети с возрастом все с большей готовностью реагируют на несправедливость, т. е. когда с кем-то поступили нечестно{332}332
  P. Blake et al., “The Ontogeny of Fairness in Seven Societies,” Nat 528 (2016): 258.


[Закрыть]. Но, как обычно, пока эта способность не сформируется полностью, она проявляется с различными отклонениями. Четырех – шестилетние дети, в какой бы культурной среде они ни воспитывались, дают негативную реакцию, когда нечестно поступают с ними лично. И лишь после достижения восьмилетнего возраста (некоторые подходят к этому этапу только к десяти годам) они начинают заступаться за несправедливо обиженных других. Данная стадия может вообще не наступить, и это уже зависит от культуры, в которой воспитывается ребенок. Ощущение справедливости у маленьких детей очень сильно завязано на себя.

Вскоре после того, как у детей появляется негативная реакция на несправедливое обхождение с другими, они начинают пытаться исправить этот непорядок («Ему вчера мало досталось, нужно дать побольше сейчас»){333}333
  I. Almas et al., “Fairness and the Development of Inequality Acceptance,” Sci 328 (2010): 1176; E. Fehr et al., “Egalitarianism in Young Children,” Nat 454 (2008): 1079; K. Olson et al., “Children’s Responses to Group-Based Inequalities: Perpetuation and Rectification,” Soc Cog¯29 (2011): 270; M. Killen, “Children’s Social and Moral Reasoning About Exclusion,” Curr Dir Psych Sci 16 (2007): 32.


[Закрыть]. Но уже в предподростковом возрасте эгалитаризм уступает место признанию неравенства, которое теперь оправдывается теми или иными качествами, усилиями или каким-то высшим благом («Пусть она играет чаще, чем он, потому что она вообще лучше/больше тренировалась/важнее для команды»). Некоторые даже способны на самопожертвование во имя общего блага («Пусть она играет, она лучше меня»)[169]169
  Понятие «во имя общего блага» для детей – как и для людей любого возраста – зависит исключительно от точки зрения «смотрящего». Психолог Роберт Коулз написал классический труд «Добродетельная жизнь детей» (The Moral Life of Children. New York: Atlantic Monthly Press, 1986). В нем он рассказывает о своей работе на американском Юге во времена борьбы за уничтожение сегрегации, а также о том, как старшие дети по обеим сторонам баррикад жертвовали собой во благо своей идеологической группы.


[Закрыть]. К подростковому возрасту мальчики принимают идею неравенства с большей готовностью, чем девочки, просто с чисто утилитарных позиций. И мальчики, и девочки допускают неравенство как социальный договор: «Так уж устроено, ничего не попишешь».

По мере развития модели психического состояния, умения видеть точку зрения других людей, все более тонкой настройки эмпатии ребенок начинает сражаться с вопросами, что такое хорошо и что такое плохо.

Пиаже специально акцентирует внимание на том, как с помощью игры дети вырабатывают правила допустимого поведения (детские правила могут отличаться от взрослых)[170]170
  Однажды мой маленький сын преподал мне урок справедливости по «детским» правилам. Мы отправились вместе в общественный туалет, пристроились рядом, и я доделал свои дела первым. Он вздохнул: «Лучше бы мы закончили одновременно…» «Почему?» – спросил я. «Тогда мы заработали бы больше очков» – последовал ответ.


[Закрыть] и как придумыванием правил отражается усложнение стадий детского развития. Это наблюдение заставило одного молодого психолога приглядеться внимательнее к данной области исследований – и как оказалось, с далеко идущими последствиями.

В 1950-х гг. Лоуренс Колберг, тогда еще студент старших курсов Чикагского университета, а позже профессор в Гарвардском, начал эпохальный труд по формулированию стадий морального развития{334}334
  D. Garz, Lawrence Kohlberg: An Introduction (Cologne, Germany: Barbara Budrich, 2009).


[Закрыть].

Детям предлагали обдумать морально-этические дилеммы. Вот пример. Одну женщину может спасти от смерти только определенное лекарство, причем всего одна таблетка. Но она стоит невероятно дорого. Позволительно ли женщине украсть эту таблетку? Почему?

Колберг пришел к заключению, что моральное суждение – это интеллектуальный процесс, построенный на рассуждениях, которые с возрастом постепенно усложняются. Он выделил три уровня морального развития, каждый с двумя стадиями.

Вам говорят, что вкусное печенье, стоящее на столе прямо перед вами, есть нельзя. Вы его съедите? Приведу донельзя упрощенные стадии рассуждений, которые формируют решение.

Стадия 1. Зависит от обстоятельств. Могут ли меня наказать? Накажут – это неприятно. Агрессия обычно достигает кульминации между двумя и четырьмя годами, после этого детские порывы уже обуздываются взрослыми с помощью наказаний («Отправляйся в угол!») или своими же товарищами (например, «Мы с тобой не дружим»).

Стадия 2. Зависит от обстоятельств. Если я послушаюсь и не съем, меня похвалят? Похвалят – это приятно.

Обе стадии эгоцентричны, основное здесь – послушание и собственные интересы («А что мне за это будет?»). Колберг обозначил возрастные рамки этого уровня примерно восьмью – десятью годами.

Волноваться о ребенке нужно в том случае, если агрессия, особенно с элементами измывательств, не утихает к указанному возрасту – тогда можно предположить увеличение в будущем риска взрослой социопатии (или, по-другому, формирования антисоциальной личности)[171]171
  Жестокое обращение с животными тоже может быть индикатором будущей взрослой социопатии.


[Закрыть]. Главное в поведении таких будущих социопатов – невосприимчивость к негативной реакции окружающих на их действия. Как мы уже говорили, у социопатов высокий болевой порог, чем объясняется отсутствие у них эмпатии: если не чувствуешь свою боль, то и чужую не почувствуешь. Это также помогает понять их невосприимчивость к негативной реакции окружающих: зачем же менять поведение, если наказание даже не ощущается?

На рассмотренных стадиях дети начинают мириться после ссор и получать удовлетворение от того, что помирились (в частности, при этом у них снижается выработка глюкокортикоидов и уходит тревога). Подобная награда сулит личную (нейробиологическую) выгоду, поэтому определенно стоит помириться. Удовольствие от примирения можно увидеть и с другой стороны – со стороны прагматической выгоды: дети с большей готовностью улаживают конфликты с людьми, имеющими отношение лично к ним.

Стадия 3. Зависит от обстоятельств. Если я съем, то кое-кому не достанется. А он/она мне нравится? А как бы поступили другие? Что про меня подумают, если я съем? Заботиться о других – это хорошо; приятно, когда меня считают хорошим.

Стадия 4. Зависит от обстоятельств. Что говорит закон? Можно ли его нарушать? А что если все нарушают этот закон? Порядок – это хорошо. Вот у нас есть судья, и у него дело о грабительских, но законных процентах по кредиту, и он думает: «Мне жалко всех этих пострадавших… но я здесь сижу для того, чтобы решить, нарушил банк закон или нет… а банк закона не нарушал».

Конвенциональное моральное суждение относительно (оно касается ваших взаимодействий с другими и их последствий). Большинство подростков и взрослых находятся на этом уровне.