Текст книги "Билет на планету Транай (сборник)"

– Кажется, успеваю, – сказал Гудмен.

– Все же позвольте мне повторить исходный постулат, – тоном педанта продолжал Аббаг. – Любая машина – источник раздражения. И раздражение тем сильнее, чем лучше механизм функционирует. Из этого вытекает, что идеально работающая машина является точкой фокусировки фрустрации: тут вам и падение самооценки, и неконтролируемое отторжение…

– Постойте-ка! – перебил Гудмен. – Так далеко заходить я не хочу.

– …и шизофренические фантазии, – непреклонно продолжал Аббаг. – С другой стороны, развитая экономика не обходится без машин. Отсюда следует самое выгодное для человека решение: любой механизм должен иметь изъяны.

– Не понимаю, на чем основан такой вывод.

– Все очень просто. У вас на Земле техника функционирует практически оптимально, внушая пользователям чувство собственной неполноценности. К сожалению, мазохистские племенные табу запрещают вам разрушать механизмы. А что в итоге? Глубочайшее недовольство священной и неприкосновенной машиной и поиски объекта для вымещения агрессии, каковым обычно становится жена или друг. Печальная ситуация, согласитесь. С точки зрения производительности труда роботов – сплошная выгода, но с точки зрения здоровья и долголетия человека – крайне неэффективно.

– Не уверен, что…

– Человек – животное нервное. Здесь, на Транае, мы направляем нервозность в русло роботофобии, и это позволяет справиться со всеми видами психических расстройств. Вы доведены до белого каления? Бац – и дух из робота вон! Мгновенная разрядка, отличный терапевтический эффект, бесценное чувство превосходства над жалкой машинерией, снятие избыточного напряжения, выброс целебного адреналина в кровь… а также стимул для транайской промышленности, ведь вы пойдете в магазин и купите нового робота. Не поколочена жена, не совершено самоубийство, не объявлена война, не изобретено новое оружие, не использованы иные обычные выходы для агрессии. Всего лишь сломан недорогой робот, которому тут же найдется замена.

– Как-то в голове не укладывается, – вздохнул Марвин.

– Ничего, уложится. Гудмен, я уверен, в вашем лице мы получили ценного работника. Подумайте над услышанным и постарайтесь найти недорогой способ ухудшить вот этого робота.

До конца рабочего дня Гудмен ломал голову над поставленной ему задачей, но так и не справился – разум отторгал саму идею целенаправленного производства некачественной техники. Для землянина это здорово смахивало на святотатство. В полшестого он покинул фабрику, недовольный собой, но полный решимости сделать дело как можно лучше… Что означает – как можно хуже.

Быстро поужинав в одиночестве, Гудмен решил позвонить Жанне Влей. Не хотелось коротать вечер в компании лишь собственных мыслей. В этой архисложной утопии он начисто растерялся – срочно требовалось заняться чем-нибудь простым и приятным. Свидание с Жанной, пожалуй, то, что надо.

Дом семьи Влей стоял всего в десятке кварталов, и Марвин решил пройтись.

У него было собственное представление о том, как должна выглядеть утопия, и проблемы коренились именно здесь. Нелегкое это дело – приспособить мышление к реальной ситуации. Он-то ожидал увидеть пасторальные антуражи, рассеянные по планете экзотические деревеньки, мудрых, тактичных и участливых селян в развевающихся белых одеждах. Детвору, играющую под золотым солнышком, молодежь, танцующую на площадках…

Конечно же, все это полная чепуха! Марвин навоображал себе декорации вместо сцены, набор стилизованных открыток вместо постоянно меняющейся действительности. Люди не живут так, как ему представлялось, – даже если захотят, не смогут. А если и смогут, то уже не будут людьми.

Около дома Влей Марвин постоял в нерешительности. Во что он сейчас впутывается? К чему его приведут чужие, пусть и несомненно утопические обычаи?

Гудмен уже хотел пойти обратно, даже повернулся. Но перспектива провести долгую одинокую ночь в гостинице вдруг показалась совершенно незаманчивой. До скрипа сжав челюсти, он позвонил в дверь.

Ее отворил рыжеволосый, средних лет и среднего роста мужчина.

– Ага, вы, должно быть, тот парень с Земли. Жанна сейчас будет готова. Входите, познакомьтесь с моей женой.

Он проводил Гудмена в элегантно обставленную гостиную и вдавил в стену красную кнопку. Марвин не удивился на этот раз появлению синеватой дымки деррсин-поля. Как транайцы обращаются со своими женщинами – это их дело, сказал он себе.

В дымке возникла красивая женщина лет двадцати восьми.

– Дорогая, – сказал ей господин Влей, – это землянин господин Гудмен.

– Рады такому гостю, – сказала миссис Влей. – Не желаете ли чего-нибудь выпить?

Гудмен кивнул. Миссис Влей указала на комфортабельное кресло и вскоре принесла поднос с охлажденными напитками, после чего тоже села.

– Так вы, стало быть, с Земли, – проговорил господин Влей. – Говорят, это сущий муравейник. Люди там дерганые и постоянно куда-то спешат. Или все не так?

– Пожалуй, все так, – ответил Гудмен.

– Что ж, уверен, вам здесь понравится. Мы умеем жить, этого у нас не отнимешь. Все дело в…

На лестнице зашуршали юбки, и Гудмен встал.

– Господин Гудмен, это наша дочь Жанна, – представила вновь прибывшую миссис Влей.

Гость сразу же отметил, что цвет волос у Жанны в точности как у сверхновой в Цирцее, невероятная бездонная синева глаз напоминает осеннее небо планеты Олго II, губы так же восхитительно розовы, как выхлоп ракетного двигателя Скарслотта-Тернера, а носик…

Впрочем, запас астрономических сравнений тут же и иссяк, да и вряд ли они были уместны. Жанна оказалась стройной и чрезвычайно миловидной блондинкой, и Гудмен тотчас поймал себя на мысли, что пересечь Галактику безусловно стоило.

– Ступайте, дети, и развлекитесь как следует, – напутствовала их госпожа Влей.

– Возвращайся не слишком поздно, – велел Жанне господин Влей.

Такие же точно слова говорят родители на Земле.

В этом свидании не было никакой экзотики. Они посетили недорогой ночной клуб, потанцевали, немного выпили. И говорили, говорили, говорили…

Гудмен диву давался, как быстро они нашли общий язык. С любой высказанной им мыслью Жанна моментально соглашалась. Бывают же на свете такие умные девушки!

На нее огромное впечатление произвели дорожные приключения Марвина. Земляне, как всем известно, завзятые авантюристы, хоть и неврастеники, но опасности, которым подвергался Гудмен по пути до Траная, поистине умопомрачительны! Девушка содрогалась, когда он рассказывал о смертельном Галактическом Вихре, с круглыми от страха глазами слушала о бегстве от знаменитой Латной Рукавицы, о полете мимо кровожадных «чесоточных клещей», которые все еще рыщут по Звездной Гряде и кишат в адских норах Проденгама. Со слов Марвина Жанна поняла, что земляне – железные люди в стальных кораблях, бесстрашные исследователи окраин Великого Ничто.

Она внимала в благоговейном молчании, пока Гудмен не рассказал о том, как на астероиде 342-АА, в гостинице «Красный петух», заплатил Молл Ганн за кружку пива пятьсот земных долларов.

– Наверное, это была ужасная жажда, – задумчиво произнесла она.

– Да я бы не сказал, что ужасная, – ответил Гудмен. – Просто деньги там мало значат.

– Вот как? Но не разумней ли было их сберечь? Когда-нибудь ты, возможно, обзаведешься женой и детьми… – Она покраснела.

– Что было, то быльем поросло, – холодно проговорил Гудмен. – Я намерен осесть и жениться здесь, на Транае.

– Как здорово! – воскликнула девушка.

Вечер удался на славу.

Гудмен доставил Жанну домой не слишком поздно и договорился о завтрашнем свидании. Осмелевший от собственных рассказов, поцеловал ее в щеку. Девушка ничуть не противилась, но Марвин не пытался развить успех.

– До завтра. – Она улыбнулась и затворила дверь.

Он пошел прочь. Голова кружилась от счастья. Жанна! Жанна! Неужели он уже влюбился? А почему бы и нет? Любовь с первого взгляда – досконально изученное явление из области психофизиологии, и она нисколько не предосудительна. Любовь в утопии! Как чудесно, что здесь, на идеальной планете, он нашел идеальную подругу!

Из тени выступил человек и загородил дорогу. Гудмен увидел черную шелковую маску, не закрывавшую только глаза. Встречный держал в руке тяжелый, мощный на вид бластер, направив его точно в живот Марвину.

– А ну-ка, приятель, – проворчал незнакомец, – вынимай деньги.

– Что? – опешил Гудмен.

– Что слышал. Гони кошелек.

– Но так же нельзя, – пролепетал Марвин, слишком растерявшийся, чтобы рассуждать здраво. – На Транае не бывает преступлений.

– А при чем тут преступления? – спокойно осведомился человек в маске. – Я всего лишь заберу твои деньги. И если не отдашь по-хорошему, пеняй на себя.

– Но тебе это с рук не сойдет! В наше время невыгодно нарушать закон.

– Не мели чепухи. – Человек в маске грозно повел бластером.

– Ладно-ладно, не надо нервничать. – Гудмен достал бумажник, в котором уместилось все его имущество, и отдал содержимое грабителю.

Тот пересчитал и явно обрадовался:

– Хе-хе, тут побольше, чем я ожидал. Спасибо, приятель. Прощай и не держи зла. – И он торопливо ушел прочь по темной улице.

Гудмен завертел головой в поисках полицейского, но вскоре опомнился: нет же на Транае органов охраны правопорядка. Заметил на углу маленький коктейль-бар с неоновой вывеской «Котенок Кэт». И кинулся туда.

Внутри одинокий мрачный бармен протирал стаканы.

– Меня ограбили! – выкрикнул Гудмен.

– Да неужели? – Бармен даже не взглянул в его сторону.

– А я думал, на Транае не бывает преступлений.

– Верно, не бывает.

– Но меня же ограбили!

– Вы, должно быть, нездешний, – удостоил наконец его взглядом бармен.

– Только что прилетел с Земли.

– Земля? Слыхал. Настоящий муравейник, все суетятся, нервничают…

– Да-да, – перебил Гудмен, которому уже поднадоел этот стереотип. – Но как же так: на Транае не бывает преступлений, а я ограблен!

– Да неужели не ясно? Грабеж на Транае – не преступление.

– Что значит – не преступление? Грабеж везде вне закона!

– Какого цвета маска была на налетчике?

Подумав секунду, Гудмен ответил:

– Черная. Черный шелк.

Бармен кивнул:

– Значит, это сбор налогов.

– Сбор налогов?! – ахнул Гудмен. – Более идиотского способа придумать не могли?

Бармен поставил перед ним стакан «Особого транайского».

– С точки зрения интересов общества это идиотизмом не выглядит. Как ни крути, правительству нужны деньги. Такой способ их сбора позволяет обойтись без налоговых инспекций, без громоздкого юридического и фискального аппарата. Да и для психики куда меньше вреда, если деньги взимаются путем короткой, быстрой, безболезненной операции, и гражданин не изводится весь год в ожидании определенной даты платежа.

Гудмен единым духом опорожнил стакан, и бармен сделал новую порцию.

– А я-то думал, ваше общество основано на таких концепциях, как свобода воли и инициатива личности.

– Все правильно, – кивнул бармен. – Но разве из этого не следует, что и правительство, каким бы оно ни было малочисленным, имеет точно такое же право на свободу воли, как и простой гражданин?

Услышанное плохо укладывалось в голове у Гудмена, поэтому он быстро допил второй стакан.

– Можно еще? Расплачусь при первой возможности.

– Конечно-конечно, – добродушно ответил бармен и наполнил два стакана – для посетителя и для себя.

– А почему вы спрашивали, какого цвета маска была на том человеке?

– Черный цвет – у госслужащих, – ответил бармен. – Простые граждане надевают белые маски.

– И как же это понимать? Простые граждане тоже имеют право грабить?

– Совершенно верно. Уж такой у нас принцип распределения богатства. Баланс денежной массы поддерживается без вмешательства финансовых структур, даже без участия налоговых органов, исключительно благодаря личной инициативе граждан. – Приосанившись, бармен добавил: – И результат превосходен. Грабеж, я вам скажу, – великий уравнитель.

– Наверное, вы правы, – признал Гудмен, допив третью порцию. – И если я правильно понял, любой гражданин может обзавестись бластером, напялить маску и заняться грабежом?

– Ну да, – подтвердил бармен. – Конечно, не выходя за определенные рамки.

Гудмен фыркнул:

– Что ж, коли таковы правила, я готов по ним играть. Маску не одолжите ли? И пушку?

Бармен нагнулся и пошарил под стойкой:

– Только не забудьте вернуть. Фамильные ценности, знаете ли.

– Обязательно верну, – пообещал Гудмен. – Тогда же и за выпивку заплачу.

Он сунул бластер за брючной ремень, натянул маску и покинул бар. Что ж, если на Транае такие порядки, Марвин Гудмен отлично к ним приспособится. Его ограбили? Скоро он вернет потерянное, да с лихвой!

Найдя подходящий темный угол, он затаился. Вскоре послышались торопливые шаги, и Марвин, осторожно высунувшись из укрытия, увидел полного, небедно одетого транайца.

Гудмен заступил ему путь и прорычал:

– Постой-ка, приятель.

Транаец остановился и взглянул на бластер в руке Марвина:

– Гм… Если не ошибаюсь, у вас «Дрог-три» с большой апертурой. Старомодная штучка. Вы ей довольны?

– Не жалуюсь, – ответил Гудмен. – А ну, доставай…

– Спусковой механизм срабатывает с задержкой, – задумчиво продолжал транаец. – Я бы порекомендовал игольник Милса и Сливена. Между прочим, перед вами торговый представитель фирмы «Оружие Сливена». Обещаю, цена вас устроит…

– Деньги гони! – рявкнул Гудмен.

Полный транаец улыбнулся:

– У «Дрога-три» есть существенный недостаток: он не выстрелит, если стоит на предохранителе. – Торговец оружием молниеносно приблизился и выбил бластер из руки Гудмена. – Вот видите? И с этим ничего не поделать.

Марвин подхватил бластер, нашел предохранитель, сдвинул его и поспешил следом за успевшим отойти транайцем.

– Деньги гони! – скомандовал Гудмен уже не так решительно, как в первый раз.

– Нет-нет, уважаемый, – даже не оглянувшись, ответил транаец. – Одна попытка на одного прохожего. Неписаные законы надо соблюдать.

Гудмен стоял и глядел вслед незнакомцу, пока тот не исчез за углом. Потом тщательно осмотрел «Дрог-3» и убедился, что все предохранители сняты. И вернулся на прежнюю позицию.

Прождав полчаса, он снова услышал шаги. И крепче сжал рукоятку бластера. На этот раз ограбление будет совершено – и ничто не остановит Марвина Гудмена!

– Эй, приятель! – сказал он. – Руки вверх!

Перед ним стоял низкорослый, коренастый транаец в старой спецовке и смотрел на бластер круглыми от ужаса глазами.

– Пожалуйста, не стреляйте! – взмолился он.

Вот так-то лучше! Гудмен испытал глубочайшее удовлетворение.

– Стой смирно! – велел он. – Все предохранители сняты.

– Я вижу, господин, – раболепно пролепетал коротышка. – Ради бога, поосторожнее с этой пушкой, а я даже пальцем не шевельну.

– Уж постарайся. И давай деньги.

– Деньги?

– Да, деньги. И поживей!

– Господин, у меня нет денег, – заныл прохожий. – Я бедный человек. Всю жизнь в нищете…

– На Транае нет нищеты, – отчеканил Гудмен.

– Я знаю. Но можно настолько к ней приблизиться, что никакой разницы уже и не видно. Смилуйтесь, господин!

– Ты что же, безынициативный? – спросил Гудмен. – Если беден, почему не выйдешь на большую дорогу и не ограбишь кого-нибудь?

– Да просто не выпадало мне такой возможности. То дочурка коклюшем хворала, и я не отходил от ее кроватки. Потом деррсин-генератор сломался, и жена меня пилила день-деньской. В каждом доме должен быть запасной деррсин, согласитесь, господин! А пока наш был в починке, она затеяла в доме уборку и засунула куда-то мой бластер, а куда – забыла! Я уже собрался позаимствовать пушку у друга, но тут…

– Хватит! – перебил Гудмен. – Это ограбление, и я должен что-нибудь отнять у тебя. Вытаскивай бумажник.

Коротышка всхлипнул и отдал Марвину ветхий кошелек. В нем грабитель обнаружил одно дигло, эквивалент земного доллара.

– Больше у меня нет, – заныл коротышка, – но так и быть, забирайте. Я же знаю, как тошно всю ночь топтаться на продуваемой ветром улице…

– Забери. – Гудмен вернул бумажник коротышке и пошел прочь.

– Ух ты! Ну, спасибо, господин!

Гудмен не ответил. Совершенно расстроенный, он вернулся в «Котенок Кэт» и вернул бластер с маской. Услышав рассказ о его приключениях, бармен самым неприличным образом расхохотался:

– Денег при нем не было? Приятель, это же старый избитый трюк! Каждый носит пустой бумажник, а то и два, даже три – специально для грабителей. Ты хоть обыскал парня?

– Нет, – признался Гудмен.

– Братишка, да ты просто сосунок!

– Похоже на то. Вот что, я правда заплачу за выпивку, как только раздобуду деньжат.

– Заплатишь, заплатишь, – отмахнулся бармен. – А сейчас тебе лучше пойти домой и поспать. Денек выдался хлопотный.

Гудмен не стал спорить и поплелся в гостиницу. Там в изнеможении рухнул на койку и мгновенно уснул.

Он явился на фабрику «Бытовые роботы Аббага» и смело взялся за проблему ухудшения автомата. Даже на такой противоестественной работе дала себя знать пресловутая земная изобретательность.

Гудмен приступил к созданию новой пластмассы для корпуса робота. Получился силикон, родственник «Силли патти», пластмассы, давным-давно производившейся на Земле. Он имел желаемые параметры прочности, эластичности и износостойкости; робот мог выдержать немало побоев. Но если сила удара превышала тридцать фунтов, корпус эффектно разлетался вдребезги.

Наниматель похвалил Гудмена за успех, премировал столь необходимыми деньгами и велел продолжать работу, чтобы робот выдерживал удары не сильнее двадцати трех фунтов. Если верить отделу по изучению сбыта, таков пинок среднестатистического раздраженного роботовладельца.

Марвин с головой ушел в изыскания, у него не оставалось времени для дальнейшего изучения нравов и обычаев Траная. Но все же ему удалось посетить Гражданскую кабинку. Это чисто транайское учреждение размещалось в небольшом здании на тихой окраинной улице.

Войдя, он очутился перед массивным табло с фамилиями всех действующих транайских столоначальников и названиями их должностей. Рядом с каждой фамилией находилась кнопка. Клерк объяснил Гудмену, что нажатием кнопки гражданин выражает свое одобрение или неодобрение деятельности чиновника; все эти отзывы автоматически записываются и вечно хранятся в архиве. Конечно, несовершеннолетние к кнопкам не допускаются.

По мнению Гудмена, система не отличалась эффективностью. Хотя нельзя было исключать, что транайская бюрократия руководствуется иными мотивами, нежели земная.

Чуть ли не каждый вечер он проводил в обществе Жанны, и вдвоем они исследовали множество граней культуры Траная. Посещали званые вечера, кинотеатры, концерт-холлы, выставки произведений искусства, Музей науки, а также ярмарки и фестивали. Гудмен обзавелся бластером и после нескольких неудачных попыток отобрал у купца почти пятьсот дигло.

Жанна была в восторге – да любая здравомыслящая транайская девушка одобрила бы такой успех своего кавалера. Решено было отпраздновать его в баре «Котенок Кэт». Там родители Жанны признали: из Гудмена, по всей видимости, получится хороший добытчик.

На следующий вечер Марвин лишился и этих пятисот дигло, и части премии. Его ограбил человек, схожий ростом и комплекцией с барменом из «Котенка Кэт» и вооруженный допотопным бластером системы «Дрог-3».

Пришлось утешаться тем соображением, что деньги на Транае циркулируют свободно, – так уж устроен этот мир.

А потом к Марвину снова пришла удача. На фабрике Аббага он создал совершенно новый процесс изготовления корпусов. У него получился пластик, выдерживающий серьезные тумаки и падения. Владельцу робота нужно носить особую обувь, с катализатором в каблуках; ее прикосновение к пластмассе даст мгновенный и разрушительный эффект.

Поначалу Аббаг колебался: не слишком ли мудрено? Однако новые изделия раскупались как горячие пирожки, и при «Бытовых роботах» пришлось открыть обувной цех.

Появлению смежного производства очень обрадовались владельцы акций – даже больше, чем пластмассе в сочетании с катализатором. Кроме премии, Гудмен получил существенную прибавку к зарплате.

На гребне волны успеха он сделал предложение Жанне и мгновенно получил согласие. Родители благословили их; оставалось только выхлопотать официальное разрешение правительства, поскольку Гудмен все еще числился инопланетянином.

Взяв на работе отгул, он отправился в Идриг, на прием к Мелиту. Была весна, день выдался чудный; впрочем, на Транае десять месяцев в году стоит великолепная погода. Легким, пружинистым шагом Марвин шагал по улице. Он влюблен, дела идут в гору, остался сущий пустяк – получить гражданство утопии.

Разумеется, кое-какие перемены ей не повредят – даже Транай не вполне идеален. Возможно, Марвин согласится занять пост верховного президента, проведет необходимые реформы. Но с этим можно не спешить…

– Эй, братишка, лишнего дигло не найдется?

Гудмен опустил взгляд и увидел сидящего на корточках старика – грязный, в лохмотьях, он протягивал жестяную чашку.

– Что-что? – переспросил Гудмен.

– Господин, дай дигло, – повторил попрошайка льстивым голосом. – Бедняку на кружку огло. Я уже два дня не ел.

– Стыдись! Почему не возьмешь бластер, не ограбишь кого-нибудь?

– Куда мне, старику, – захныкал нищий. – Жертвы надо мной только смеются.

– А ты уверен, – сурово осведомился Гудмен, – что это не банальная лень?

– Да при чем тут лень! – возмутился попрошайка. – Ты только глянь, как у меня руки трясутся! – И он протянул грязные кисти – они и впрямь дрожали.

Гудмен достал бумажник и вручил старику дигло.

– А ведь я считал, что на Транае не существует нищеты. Думал, государство заботится о престарелых.

– Государство-то заботится, – вздохнул побирушка. – Вот, посмотри. – Он протянул чашку.

На ней была гравировка: «Проситель милостыни. Государственная лицензия № ДР-43241-3».

– Хочешь сказать, тебя государство заставляет этим заниматься?

– Не заставляет, а позволяет, – объяснил старик. – Попрошайничество – та же госслужба, только для старых и убогих.

– Но это же позор!

– Ты, должно быть, нездешний.

– Землянин.

– А, ну да. Слышал про вашего брата, суетливого неврастеника…

– Зато у нас власти никого не вынуждают побираться, – отчеканил Гудмен.

– Да неужели? А чем же у вас занимаются старики? Молодых объедают? Или дома целыми днями сидят и помирают со скуки? Здесь, юноша, такое не в чести. На Транае каждому старику гарантирована работа, причем не требующая профессиональных знаний и навыков… хотя знания и навыки иметь полезно. Некоторые трудятся в помещениях – я про церкви и театры. Другим по нраву праздничная атмосфера ярмарок и карнавалов. А моя стихия – улица. Обожаю солнышко и свежий воздух. Тут и закалка, и несложные физические упражнения, и знакомства с интересными людьми вроде тебя.

– Но чтобы попрошайничать!..

– А на что еще я гожусь?

– Почем я знаю? Но ты взгляни на себя! Немытый, небритый, в грязных обносках…

– Это моя рабочая одежда, – объяснил государственный нищий. – Видел бы ты меня в выходные…

– Есть во что переодеться?

– А то! И уютная квартирка имеется, и сезонный абонемент в оперу, и парочка бытовых роботов, и денежки в банке – ты небось в жизни столько не видел. В общем, молодой человек, приятно было с тобой поболтать и спасибо за вклад в мое благополучие. Но я должен вернуться к работе; советую и тебе не бездельничать.

Гудмен пошел дальше, то и дело оглядываясь и дивясь: старик на государственном самообеспечении, похоже, живет и в ус не дует. Но чтобы милостыню просить!

Такой порочной практике необходимо положить конец. Если Гудмен однажды согласится на президентство – а он наверняка согласится, – надо будет как следует разобраться во всем. Наверняка он найдет более достойное решение проблемы престарелых.

Придя в Идриг, Гудмен посвятил Мелита в свои матримониальные планы. Министр по делам иммиграции оживился.

– Замечательно, просто великолепно! – воскликнул он. – Я давно знаю семейство Влей, это прекрасные люди. А такой женой, как Жанна, гордился бы любой мужчина.

– Нужно ли мне пройти какие-нибудь процедуры? – спросил Гудмен. – Я же все-таки инопланетянин…

– Обойдемся без формальностей. Достаточно устно выразить пожелание стать гражданином Траная. А можешь остаться гражданином Земли. Допустимо и двойное гражданство: земное и транайское. Лишь бы твоя родина не возражала, а уж мы-то нисколько не против.

– Пожалуй, мне хватит транайского гражданства, – сказал Гудмен.

– Да как скажешь. Но если подумываешь насчет президентского поста, рекомендую сохранить статус землянина. Это не будет помехой в работе, на такие вещи мы смотрим с пониманием. Один из наиболее успешных наших верховных президентов был эволюционировавшей ящерицей с Аквареллы-девять.

– Какой прогрессивный подход!

– Вот именно. Каждый должен получить шанс, таков наш девиз. А теперь о твоей женитьбе. Зарегистрировать брак может любое официальное лицо. Верховный президент Борг будет просто счастлив оказать вам эту услугу хоть сегодня. – Подмигнув, Мелит пояснил: – Ох и любит же старый чудак невест целовать! Но к тебе, похоже, он проникся искренней симпатией.

– Сегодня? – переспросил Гудмен. – Да, я готов жениться сегодня, если Жанна не против.

– Она вряд ли откажется, – уверил его Мелит. – Следующий вопрос: где вы собираетесь поселиться после медового месяца? Не вечно же ютиться в гостиничном номере. – Немного подумав, он сказал: – Есть у меня домик на окраине, можете пожить там, пока не найдете что-нибудь получше. А не найдете, так оставайтесь насовсем.

– Ну что вы, – запротестовал Гудмен. – Это слишком щедрое предложение…

– Чепуха! Тебе еще не приходила мысль сменить меня на посту министра по делам иммиграции? Работа что надо: никакой канцелярщины, укороченный день, хорошая оплата… Нет? Нацелился на верховное президентство? Понимаю и не осуждаю. – Мелит порылся в карманах и достал два ключа. – Этот от входа с улицы, этот – от задней двери. На обоих ключах выгравирован адрес. В доме есть все необходимое, в том числе новенький деррсин-генератор.

– Деррсин-генератор?

– Конечно. На Транае жилище не считается полноценным, если в нем нет этой машинки.

Прокашлявшись, Гудмен осторожно произнес:

– Не могу не спросить, для чего это поле нужно.

– Чтобы жену в нем держать, – ответил Мелит. – Я думал, ты в курсе.

– Я в курсе, – кивнул Гудмен, – но зачем?

– Что – зачем? – нахмурился Мелит, перед которым этот вопрос, похоже, никогда не вставал. – А зачем человек делает то или иное? Просто этого требует обычай. И в данном случае, между прочим, обычай вполне разумный. Кому охота, чтобы жена целый день вилась кругом и трещала без умолку.

Гудмен покраснел – ему каждый миг, проведенный с Жанной, не доставил ничего, кроме удовольствия, и хотелось, чтобы она была рядом всегда, ночью и днем.

– Но разве это справедливо по отношению к женщинам?

Мелит расхохотался:

– Мой друг, неужели ты веришь в равенство полов? Эта доктрина давно развенчана. Мужчина и женщина – не одно и то же. Между ними огромная разница, что бы тебе ни внушали на Земле. Что хорошо для мужчины, то не обязательно хорошо для женщины… Обычно как раз наоборот.

– И вы обращаетесь с ними как с существами низшего порядка? – В жилах Гудмена закипела реформаторская кровь.

– Вовсе нет! Мы всего лишь обращаемся с ними не так, как с мужчинами. Никаких унижений. Да будет тебе известно, наши дамы нисколько не против.

– Это потому, что они не знают лучшей жизни. А что, есть закон, требующий держать жену в деррсин-поле?

– Разумеется, такого закона нет. Есть только обычай, предлагающий еженедельно на определенный минимальный срок выпускать ее из стазиса. Замужество – не тюремное заключение.

– Ну да, конечно, – хмыкнул Гудмен. – Отчасти это полноценная жизнь.

– Именно так. – Мелит не заметил сарказма. – Ты понял правильно.

Гудмен встал:

– Это все?

– Пожалуй, да. Желаю удачи.

– Спасибо, – процедил Гудмен, после чего резко повернулся и ушел.

В тот же день Марвин Гудмен сочетался браком с Жанной Влей. Незамысловатая церемония проходила в Национальном дворце, и руководивший ею верховный президент Борг не упустил возможности пылко поцеловать невесту.

Лишь одно обстоятельство омрачило красивую транайскую свадьбу. На стене в кабинете Борга висело ружье с оптическим прицелом и глушителем. Точно такое же, как у Мелита.

Борг отвел Гудмена в сторонку и спросил:

– Думали ли вы насчет того, чтобы стать верховным президентом?

– Думал, но пока не решил, – ответил Гудмен. – Не очень хочется идти в политику…

– Никому не хочется.

– Однако Транай остро нуждается в реформах. Возможно, это мой долг – привлечь внимание граждан к наболевшим проблемам.

– Вот это я понимаю, энтузиазм! – похвалил Борг. – Давненько у нас не было по-настоящему предприимчивого верховного президента. Почему бы вам прямо сейчас не вступить в должность? Тогда можно будет провести медовый месяц в Национальном дворце, в уютной приватной обстановке.

Соблазн был велик, но Гудмен решил, что заниматься государственными делами в медовый месяц – это уже слишком. Оттого что утопия еще несколько недель побудет не вполне совершенной, ей ничего не сделается.

– Вот вернусь – и приму решение, – пообещал Марвин.

Борг пожал плечами:

– Что ж, подержу еще бремя власти на плечах. Вот, ознакомьтесь. – Он вручил Гудмену запечатанный конверт.

– Что это?

– Всего лишь стандартный совет, – сказал Борг. – А теперь поспешите, вас ждет молодая жена.

– Марвин, пойдем же, – окликнула Жанна. – Из-за тебя мы опоздаем на звездолет.

Гудмен поспешил за ней к присланному из космопорта лимузину.

– Счастливого пути! – кричали вслед родители.

– Счастливого пути! – воскликнул Борг.

– Счастливого пути! – пожелали молодым Мелит, его жена и остальные гости.

По пути в космопорт Гудмен вскрыл конверт и прочел отпечатанный на машинке текст.

СОВЕТ НОВОИСПЕЧЕННОМУ МУЖУ

Вы только женились. Естественно, что теперь вы надеетесь до конца своих дней жить в раю. И это абсолютно правильно, ведь счастливая семья – фундамент благополучного государства. Но тут мало одного желания, семейное счастье не достается человеку даром. Чтобы его обрести, необходимо потрудиться!

Помните, ваша жена – человеческое существо. У нее есть неотъемлемое право на толику свободы. Рекомендуем выпускать ее из стазиса по меньшей мере раз в неделю. Слишком долгое пребывание в деррсине плохо скажется не только на ее ориентации в окружающем мире, но и на физическом состоянии – и вы тоже не выиграете от этого.

В выходные и праздники следует выпускать жену из стазиса на целый день, а то и на два или даже на три. От этого вреда не будет, напротив, свежие впечатления самым благотворным образом повлияют на ее психику.

Держите в уме эти продиктованные здравым смыслом правила, и счастливый брак вам гарантирован.

Государственный совет по делам семьи

Марвин неторопливо разорвал листок на мелкие кусочки, роняя их на пол лимузина. В нем снова проснулся дух реформатора. Гудмен давно подозревал: Транай вовсе не так хорош, как выглядит. За совершенство всегда кому-нибудь приходится платить. В данном случае женщинам.