Текст книги "Лорд Престимион"

Но он явно ошибался. Они просто сидели и наблюдали за ним. Возможно, их завораживал вид длинноногого человеческого существа, задремавшего на валуне. Он не чувствовал никакой опасности. Их вид, их серьезное маленькое собрание выглядело забавным, и только.

Насколько он помнил, это были первые обитатели Стойензара, которые не казались изначально исполненными злых намерений.

Хороший знак, подумал он. Возможно, теперь все изменится к лучшему.

Возможно.

14

– А теперь, – сказал Престимион, – если ты готов, давайте начнем!

Они собрались вокруг него все четверо, в комнате, где он устроил свой боевой штаб, в королевских апартаментах в Хрустальном павильоне Стойена: Динитак, Деккерет, Мондиганд-Климд и Хозяйка Острова. Уже наступал рассвет. Они готовились к этому моменту целеустремленно и сосредоточенно в течение последних десяти дней.

У Динитака на голове был шлем. Ему предстояло стать острием этой атаки. Хозяйка, при помощи серебряного обруча – символа ее власти, будет наблюдать за всеми аспектами борьбы по мере развития событий и сообщать о них Престимиону.

– Да, милорд, я готов, – ответил юный Барджазид и самонадеянно подмигнул Престимиону.

Парень закрыл глаза. Подкрутил что-то на ободе шлема. И послал свое сознание вперед, к лагерю Дантирии Самбайла.

Потянулись секунды, долгие, как вечность. Потом левая щека Динитака задрожала, и он резко втянул в себя один уголок рта, так что лицо его исказилось в уродливой гримасе. Он поднял левую руку, широко растопырил пальцы, и они задрожали, словно листья под сильным ветром.

– Он фокусирует энергию шлема на отце, – прошептала леди Терисса. – Пытается его обнаружить.

Устанавливает контакт.

Мальчик задрожал. Он все дрожал и дрожал.

Деккерет повернулся к Мондиганд-Климду.

– Правильно ли мы поступаем? – тихо спросил он. – Я знаю, каков его отец. Он убьет парня, если сможет.

– Не волнуйтесь, – ответил су-сухирис. – Хозяйка его защитит.

– Вы действительно думаете, она…

Престимион сердитым жестом приказал им замолчать. А матери сказал:

– Ты поддерживаешь контакт с Септахом Мелайном тоже?

Она в ответ кивнула головой.

– Где он? Насколько далеко от Дантирии Самбайла?

– Очень, очень близко. Но он об этом не подозревает. Облако непроницаемости все еще скрывает лагерь прокуратора.

Теперь у Динитака Барджазида вырвался резкий стон, почти вопль. Казалось, он сам не почувствовал, что крикнул. Его глаза оставались закрытыми, руки крепко сжатыми в кулаки, конвульсивная дрожь пробегала по лицу с обеих сторон, так что черты лица искажались, постоянно и беспорядочно менялись.

– Он установил контакт с отцом, – сказала принцесса Терисса. – Их сознания соприкасаются.

– И что? Что?

Но теперь глаза Хозяйки тоже закрылись. Престимион ждал. Можно было сойти с ума, сражаясь вот так, через посредников, на расстоянии в целых две тысячи миль. Его раздражала собственная пассивность. Где-то там находился Дантирия Самбайл, а рядом с ним Венгенар Барджазид в шлеме. Где-то неподалеку, восточнее лагеря прокуратора, находились Септах Мелайн, Гиялорис, Навигорн и армия, которая следовала за ними через Стойензар. Вторая армия, подразделение сил понтифексата, под командованием офицера по имени Гьян Даоод, приближалась с другой стороны.

А лорд корональ Маджипура стоял в бездействии в этой роскошной комнате, вдали от места битвы и был простым наблюдателем, в то время как непроверенный и совершенно неизвестный мальчик из Сувраэля пытался расчистить его армиям путь к противнику, а его собственная мать сообщала ему, что происходит.

– Отец знает, что на него собираются напасть, – сказала Хозяйка, она произносила слова, словно в трансе. – Но он еще не знает, кто именно. Когда узнает… ах… ах…

Она ткнула пальцем в сторону Динитака. Престимион увидел, как Динитак рывком подался назад, словно пронзенный раскаленным клинком. Он пошатнулся, чуть не упал. Деккерет рванулся к нему, подхватил и помог устоять. Но мальчик не хотел, чтобы ему помогали. Отмахнувшись от Деккерета, словно тот был просто надоедливой мухой, он широко расставил ноги, гордо поднял голову и расправил плечи. Руки его свободно повисли вдоль туловища, все тело дрожало. Его ладони то сжимались в кулаки, то снова разжимались, а пальцы напряженно раздвигались в стороны.

С губ Динитака снова сорвался звук, еще более странный, чем прежде. Это был хриплый, тихий, дрожащий звериный вопль, не то рычание, не то вой. Престимиону показалось, что он слышал прежде подобный звук, но где? Когда? Потом он вспомнил: такой же отвратительный, протяжный вой издавал кроккотас, зверь-людоед, сплошные челюсти и когти, который сидел в клетке на ночном базаре в Бомбифэйле. А потом он слышал его от Дантирии Самбайла в туннелях Сангамора, опять рев кроккотаса, кошмарный вопль сдавленной ярости, ненависти и угрозы.

А теперь его издавал Динитак.

– Это отец говорит через сына, – прошептала Хозяйка. – Выплескивает в крике свою ярость по поводу его предательства.

Престимион увидел, как лицо Деккерета побледнело от страха. Он сразу же понял, что подумал молодой человек: что Венгенар Барджазид наверняка возьмет верх в этом столкновении, что его умение обращаться с мысленной машиной, его злобная, беспринципная натура, его яростная решимость одержать победу неизбежно приведут к поражению Динитака. Мальчик может погибнуть у них на глазах.

Но Динитак неоднократно твердил им, что он уверен в победе. И в любом случае, у них не было другого выбора – оставалось лишь идти вперед. Они сами выбрали этот путь, и другого у них нет.

И по-видимому, Динитак выдержал контрудары своего отца.

Ужасающее рычание прекратилось. И дрожь тоже.

Динитак твердо стоял, как и прежде, в глубоком трансе: ноздри его раздувались, глаза были широко раскрыты, но ничего не видели, рот приоткрылся в оскале. Вид у него был странный, но одновременно и спокойный.

Словно он уже миновал зону ужасных бурь и вошел в какую-то неведомую, спокойную область за ней.

Престимион в нетерпении подался вперед.

– Скажи, мама, что происходит?

– Да-да. – Казалось, она сама находится где-то далеко. Слова слетали с ее губ с большим трудом. – Они… сражаются за власть. Никто из них… не может одолеть другого. Это тупик, безвыходное положение, Престимион.

– Если бы я только мог как-то помочь…

– Нет. В этом нет необходимости. Он держит отца в узде, мешая ему… мешая ему…

– В чем, мама?

– Поддерживать… поддерживать…

Престимион ждал.

– Что? – спросил он, не в состоянии больше ждать.

– Поддерживать облако непроницаемости, – закончила принцесса Терисса. На мгновение она вышла из транса и посмотрела прямо на Престимиона. – Отец не в состоянии делать два дела одновременно; отражать атаку сына и поддерживать облако непроницаемости вокруг лагеря прокуратора. И поэтому облако исчезает. Путь для Септаха Мелайна свободен.

Эта часть джунглей ничем не отличалась на вид от остальных – такой же рассадник чудовищ. Жара.

Влажность. Песчаная, мокрая, болотистая почва. Заросли манганозовых пальм повсюду. Странные растения, странные птицы над головой, странные маленькие животные, плотоядно глядящие на них из подлеска, тучи угрожающе жужжащих насекомых в воздухе, огромное, неумолимое око солнца над головой, которое, казалось, заполнило полнеба. Океан совсем рядом, слева, и сплошная стена зелени справа. Густонаселенное северное побережье полуострова находилось где-то неподалеку, за деревьями, приветливая земля процветающих гаваней, плодородных ферм, роскошных курортов и прибрежных вилл. Но здесь невозможно было даже представить себе, что подобные вещи существуют. Северное побережье с таким же успехом могло находиться на другой планете.

В этом месте растения и животные были неумолимо враждебными. Кошмарные твари с зубами и когтями притаились повсюду. Снова и снова возникала необходимость покидать безопасные экипажи и выходить наружу с энергобластерами, чтобы расчистить упрямые заросли враждебной растительности с режущими листьями, которые заблокировали путь. И для чего? Зачем? Ради преследования невидимого противника, который исчезал при их приближении, словно клочок тумана?

Сегодня, однако, – сегодня все будет иначе. Так обещала Хозяйка.

– Ты чувствуешь ее присутствие? – спросил Гиялорис. Они с Септахом Мелайном ехали в головном экипаже. Навигорн следовал за ними.

– Да, я ее чувствую.

В последние полтора дня послания приходили к нему и наяву, и во сне. Подобного Септах Мелайн никогда в жизни не испытывал, и даже не думал, что такое возможно: постоянное присутствие Хозяйки в каком-то уголке его сознания, ее тихие обращения к нему, иногда даже без слов, просто прикосновения, которые его успокаивали, утешали, придавали силы.

Сейчас она была с ним:

«Встань до рассвета. Без колебаний иди вперед. Ты находишься на расстоянии удара от врага».

– Что она говорит? – спрашивал Гиялорис – Скажи мне, Септах Мелайн! Скажи! Я хочу знать! – Он напоминал большого, нетерпеливого, слишком дружелюбного дрессированного медведя и все время приставал к нему – Мы действительно уже близко? Почему же мы ничего не видим? Например, дыма от их походных костров…

– Помолчи, Гиялорис, – отвечал Септах Мелайн.

Приходилось быть терпеливым с этим мощным гигантом: у него доброе сердце и благие намерения. – Облако непроницаемости все еще скрывает все, что перед нами.

– Но если Хозяйка говорит, что оно рассеется…

– Помолчи, Гиялорис. Пожалуйста.

– Ты мне кажешься сегодня очень странным, Септах Мелайн.

– Я сам себе кажусь странным. Я не в своей тарелке. Но оставь меня в покое, иначе я не услышу посланий Хозяйки, если ты будешь отвлекать меня своей болтовней.

– Она говорит с тобой даже сейчас, когда ты не спишь?

– Прошу тебя, – произнес Септах Мелайн тоном, в котором слились раздражение, усталость и гнев, и на этот раз Гиялорис надулся, замолчал и отодвинулся на свою сторону кабины.

Они тронулись в путь с рассветом, и теперь, час спустя, солнце быстро поднималось на небе. По-видимому, они ехали по джунглям примерно в северо-западном направлении, хотя все время находились на расстоянии нескольких миль от моря. Их маршрут определяла Хозяйка, она говорила с Септахом Мелайном, стоя рядом с Престимионом на западной оконечности полуострова.

Септах Мелайн понимал, что там, в Стойене, под руководством Престимиона и с помощью Хозяйки совершалось нечто таинственное. Он не представлял себе, что именно, только знал, что они нашли способ нанести удар по Дантирии Самбайлу издалека, что очень скоро они поднимут завесу тьмы, которая в течение многих недель не давала ему и его войскам нанести удар врагу, на поиски которого они отправились в эти кошмарные джунгли.

Так ли это? Или все это некая жалкая галлюцинация, рожденная усталым рассудком в результате долгого и трудного путешествия? Как он мог знать?

Что ему оставалось делать, как не подчиняться направляющим импульсам, возникающим в его мозгу, и надеяться, что они настоящие? И упорно двигаться все дальше, пока их героический поход не подойдет к завершению, если им суждено увидеть это завершение.

Не этого он ожидал от жизни, не такого существования, полного тяжкого труда и отчаяния, когда Престимиона в первый раз назвали наследником трона.

Как странно все складывалось с тех пор, думал Септах Мелайн, оглядываясь назад, на короткий и бурный период правления лорда короналя Престимиона.

«Лорд Конфалюм сказал мне, что я буду следующим короналем», – однажды сообщил ему Престимион, когда они все были гораздо моложе, чем сейчас, на тысячу лет моложе. И они тогда ликовали, он, и Гиялорис, и маленький герцог Свор. Они пировали далеко за полночь, а в конце пришел Акбалик и помог им прикончить остатки вина, и Навигорн, и Мандрикарн, который погиб потом на войне, и Абригант, и, наверное, еще один брат Престимиона, и даже Корсибар… Да, Корсибар был с ними и радостно обнимал Престимиона вместе с остальными, ибо безумная идея захватить трон самому еще не пришла ему в голову. И будущее казалось им таким светлым в ту ночь. Но потом – узурпация и гражданская война, и потеря памяти, и это новое противостояние с Дантирией Самбайлом… Все эти годы были полны горя и тяжелого труда. Что принес каждому из них тот факт, что Престимион стал короналем, кроме жизни, полной лишений, боли, усталости и потерь добрых друзей?

А теперь – теперь этот ужасный, нескончаемый путь по Стойензару, преследование фантома, который не дает себя обнаружить…

Септах Мелайн пожал плечами. Как и все остальное, это была часть замысла Высшего Божества. Однажды их всех призовут вернуться к Источнику, как суждено всем, жившим когда-либо на свете, великим и малым, и какое тогда будет иметь значение, что им пришлось вытерпеть эти скоротечные мгновения лишений в джунглях, тогда как они с большей радостью пировали бы Замке?

Поэтому, подумал он, не жалуйся. Двигайся вперед, куда бы тебя ни посылали. Выполняй свою задачу, какой бы она ни была.

Он посмотрел вперед сквозь лобовое стекло экипажа.

– Гиялорис! – внезапно позвал он.

– Ты мне сказал, что не желаешь разговаривать.

– Это было раньше. Посмотри же, Гиялорис! Посмотри туда! – Поспешно остановив экипаж, Септах Мелайн возбужденно показывал пальцем на север.

Гиялорис посмотрел, протер глаза, снова взглянул.

– Поляна? Палатки? – изумленно спросил он.

– Да, поляна. Палатки.

– Ты думаешь, там Дантирия Самбайл?

Септах Мелайн кивнул. Они наткнулись на край настоящей дороги, шириной в два экипажа, пересекающей грубую колею, по которой они двигались на запад.

Она начиналась севернее, среди зарослей манганозы и вела, по-видимому, к морю. Сквозь просвет, который она создавала в роще пальм, они увидели коричневые палатки довольно внушительного лагеря среди джунглей, как раз такого импровизированного бивуака, на который их разведчики не раз натыкались в лесу, но на следующий день не могли снова отыскать.

А в его голове звучал нежный голос Хозяйки, сообщивший ему, что они достигли своей цели и должны готовиться к атаке.

Оставив экипаж, он подбежал к машине, следующей за ними, к экипажу Навигорна, который тоже остановился. Навигорн с озадаченным видом выглядывал из него.

– Ты видишь? – спросил Септах Мелайн.

– Вижу что? Где?

– Лагерь прокуратора! Открой глаза, парень! Он вон там…

Септах Мелайн обернулся, чтобы указать на него Навигорну, ошеломленно замигал, прижал ладонь ко рту и застонал.

Все исчезло. Или же ничего никогда и не было. Не было дороги, пересекающей их тропу. Не было поляны, лагеря, ничего, кроме знакомой стены зарослей манганозы, – О чем ты говоришь, Септах Мелайн? Что ты видишь?

– Я ничего не вижу Навигорн. Вот в чем проблема.

Я видел его – и Гиялорис тоже, всего секунду назад, – а теперь… теперь…

Из глубины души Септах Мелайн воззвал к Хозяйке и попросил объяснения. Сначала он не получил никакого ответа. Казалось, она его покинула.

Потом он ощутил ее присутствие, далекое и неясное, словно силы ее внезапно сильно ослабели. Лишь с огромным трудом он понял смысл неуверенного импульса бессловесного контакта, установившегося между ними.

Тем не менее постепенно он понял.

То, что он только что видел, дорога в джунглях и палаточный лагерь за ней, не было иллюзией. Враг, которого они так долго искали, действительно прятался за этими ближайшими деревьями. И на одно короткое, дразнящее мгновение его глаза получили возможность видеть сквозь облако непроницаемости, так долго скрывавшее от них прокуратора.

Но средство, при помощи которого это облако рассеялось, потеряло свою силу. Усилие оказалось слишком большим. Облако снова опустилось.

Они могли, конечно, попытаться атаковать ближайшее место, где, как им было теперь известно, скрывался Дантирия Самбайл. Но это было все равно что вести сражение с завязанными глазами. Прокуратор и все его люди будут для них невидимы. А сами они останутся на виду, сражаясь против незримого противника.

Теперь Престимиону стало ясно, что Динитак слабеет. Его лицо покрылось странной бледностью, несмотря на смуглую кожу, покрытую загаром Сувраэля, глаза затуманились, худые щеки ввалились от чудовищной усталости. Он весь дрожал. Время от времени он прижимал кончики пальцев к вискам. Его шлем слегка ., сбился на бок, но он этого не замечал.

Операция началась меньше двух часов назад, а они уже теряли основного игрока.

– Он выдержит, мама? – тихо спросил Престимион.

– Он слабеет очень быстро, по-моему. Он смог подорвать способность своего отца создавать иллюзию, но не смог ее уничтожить. А теперь у него кончаются силы.

На Хозяйке тоже сказывалось напряжение. Задолго. до рассвета она при помощи своего обруча установила связь с Септахом Мелайном, находящимся далеко в джунглях Стойензара, с безопасного расстояния наблюдала за лагерем Дантирии Самбайла, и также поддерживала контакт с Динитаком Барджазидом, когда мальчик рискнул использовать шлем против своего отца. Усилие, необходимое для поддержания трех мостов восприятия, открытых одновременно, истощали ее силы.

Неужели, подумал Престимион, наша атака на Дантирию Самбайла провалится еще до того, как мы нанесем первый удар?

Он снова посмотрел на Динитака. Никаких сомнений: парень вот-вот рухнет. Его лицо блестит от пота, а глаза ничего не видят. Он дико вращает ими, так что иногда видны лишь белки. Теперь он начал раскачиваться взад и вперед, с носка на пятку. У него вырвался тихий, протяжный стон.

Динитак больше не способен сопротивляться своему отцу. Похоже, ему сейчас сильно достается от Венгенара Барджазида через этот шлем. И в любой момент…

И в этот момент Динитак согнулся, на мгновение замер, скорчился, дико задрожал с головы до ног и начал падать.

Деккерет вскрикнул и бросился к мальчику, продемонстрировав ту же быстроту реакции, что и тогда, давно, когда безумец с серпом выскочил из толпы в Норморке. Динитак уже падал на землю, разворачиваясь при падении. Быстрым движением Деккерет обхватил его за плечи и осторожно опустил на пол.

Последним конвульсивным движением перед падением Динитак сбил с головы шлем, и эта хрупкая вещь какие-то доли секунды, казалось, парила в воздухе.

Престимион почти машинально перехватил ее в полете через комнату двумя согнутыми пальцами. Он стоял и с благоговением смотрел на шлем в своих руках.

И тут он понял, что надо делать в этот критический момент.

– Теперь моя очередь, – заявил он. И, не ожидая ответа ни от кого из присутствующих, он высоко поднял шлем над головой, долю секунды смотрел на него снизу вверх, а потом надел на голову.

Он уже не в первый раз надевал этот шлем. Повинуясь настойчивым требованиям Престимиона, Динитак Барджазид дал ему три урока пользования этим устройством за последние две недели: самое минимальное знакомство, всего лишь недолгие пробы того, на что способен шлем. Он усвоил первые шаги управления шлемом и совершил краткие вылазки во внешние области сознания самого Динитака и Деккерета.

Но настоящей возможности получить реальный опыт применения шлема на большом расстоянии у него не было.

Теперь будет.

– Помоги мне, если можешь, – обратился он к Динитаку, который лежал, беспомощно распростершись на полу и прислонившись к Деккерету – Как мне найти Стойензар?

– Сначала рычаг вертикального взлета, – ответил парень. Его голос от усталости превратился в слабый, едва слышный шепот. – Двигайтесь вверх. Вверх и во внешнее пространство. Потом сверху выберите путь.

Вверх и во внешнее пространство? Легко сказать.

Но что… как…

Ну, ничего не остается, как только начать. Престимион дотронулся до рычага вертикального взлета и чуть-чуть повернул его, но его тут же подхватило и унесло ввысь. Все равно что оседлать молнию. Или взлетающую ракету. Его» сознание взмыло вверх с колоссальной скоростью сквозь сине-стальную полосу атмосферы и в черноту за ней, по направлению к солнцу.

Огромное сверкающее золотисто-зеленое светило висело перед ним в чистой пустоте космоса устрашающе близко, выбрасывая вихри пламени во всех направлениях. При его потрясающем свете Престимион увидел Маджипур далеко внизу под собой – медленно вращающийся, крошечный шарик. Единственный зазубренный пик Замковый горы, торчащий с одной стороны, выглядел отсюда всего лишь тонкой иглой, но Престимион понимал, что это – самая колоссальная из игл, которая пронзала слой атмосферы, окружающей планету, и выходила далеко в темное пространство за ней.

Планета повернулась, и Замковая гора ушла из поля его зрения. Это сверкающее сине-зеленое пространство под ним было Великим океаном, берега которого видели очень немногие исследователи. Потом он увидел побережье Зимроэля, Остров Сна и архипелаг Родамаунт. Паря в безвременье между звездами и планетой, Престимион видел, как Алханроэль снова появился в поле его зрения, на этот раз со стороны, обращенной к Зимроэлю. С какой-то точки над серединой Внутреннего моря он ясно различал его впереди: длинную дугу его западного побережья, идущую на юг, и отходящий от нее тонкий палец полуострова.

«Я взлетел слишком высоко, – сказал он себе. – Мне необходимо снизиться. Я уже и так пробыл вдалеке слишком долго. Прошли года, века, пока я парил здесь.

Битва закончена, планета летит дальше, история моего царствования рассказана.

Я пробыл здесь слишком долго, мне необходимо спуститься».

Он медленно начал снижаться. И с удивительной легкостью полетел к побережью Алханроэля.

«Теперь осторожно. Вот город Стойен. Мы сейчас находимся где-то в нем, хотя я одновременно нахожусь здесь, наверху. А теперь двинемся на восток, вдоль южного берега. Вот так… Полуостров… Джунгли…»

С расстояния в миллион миль донесся голос, возможно принадлежащий Динитаку Барджазиду:

– Ищите точку пламени, милорд. Там вы их найдете.

Точку пламени? Что это должно означать?

Все, что находилось перед ним, казалось хаосом.

Чем ниже Престимион опускался над поверхностью планеты, тем более непонятным все становилось. Но он нашел на шлеме ручку управления горизонтальным движением и направился сквозь густую завесу тумана и мрака, возникшую перед ним. Он вонзился в нее, подобно живому мечу, и постепенно все немного прояснилось. Пришлось приложить колоссальное усилие.

Его мозг пылал. Он входил в зону защитного экрана Венгенара Барджазида. Зеленые колышущиеся волны взрывной силы проносились сквозь небесный свод, и Престимиону приходилось напрягать силы, чтобы не рухнуть, подобно сгоревшему метеору, в море, которое колыхалось и пенилось под ним, как парное молоко.

Престимион снова обрел равновесие. Замер совершенно неподвижно. Потом глубоко нырнул в темную преграду и стал пробиваться на противоположную сторону.

Он видел сияющий внизу свет.

Точка пламени, в точности как говорил юный Барджазид, обжигающая зона яркого света, сверкающего сквозь непонятное облако, которое все еще окутывало его.

– Вот они! – воскликнул он. – Да! Да! Я их вижу. Но как мне добраться…

Внезапно Престимион почувствовал поддержку: дружескую руку у локтя, помогающую устоять. Он чувствовал, что мать при помощи своего обруча тянется к нему, прикасается к его сознанию, дает ему свои силы и мудрость. А она, в свою очередь, руководствуется теми советами, которые с трудом шепчет ей Динитак Барджазид.

Теперь путь перед ним свободен.

При помощи одного из маленьких рычажков на шлеме он сосредоточил свои мысли на этой точке пламени, и огненное свечение поредело и стало тусклым.

Он ясно увидел лагерь в джунглях, словно находился внизу, на земле, среди него. Палатки, груды оружия, костры, экипажи и верховые животные.

«Чьими глазами я все это вижу?» – удивился Престимион. Ответ пришел сразу же. Он проник в сознание этого человека и быстро различил яркое ядро злобы, горящей с ужасающей силой, и, почувствовав эту злобу, он содрогнулся, ибо мгновенно понял, что прикоснулся к душе помощника прокуратора, печально известного Мандралиски.

Находиться внутри его сознания было все равно что плыть по морю расплавленной лавы. Мандралиска никак не мог ему навредить, как полагал Престимион, поскольку у него не было шлема. Но любой контакт с этим отвратительным человеком был испытанием, и его не следовало затягивать.

Престимион мысленно оттолкнул его. Мандралиска отлетел в сторону и исчез.

«Мне нужен Венгенар Барджазид. А потом – Дантирия Самбайл».

– Мама? Помоги мне найти человека в шлеме.

Но это оказалось лишним. Венгенар Барджазид уже сам его нашел и теперь боролся против вторгшегося в лагерь человека.

Первый контрудар был нанесен молниеносно и со страшной силой. У Престимиона возникло такое ощущение, словно он получил сокрушительный удар по затылку и второй под ложечку Он задохнулся и зашатался под этими ударами, отчаянно хватая ртом воздух. Но Барджазид был неумолим. Его шлем имел большую мощность. И он в совершенстве владел этим устройством, а Престимион был новичком.

Сознание Престимиона раздвоилось: часть его находилась в комнате, в городе Стойен, вместе с матерью, Деккеретом, Динитаком и Мондиганд-Климдом, а часть на поляне в джунглях Стойензара. У него уже начали возникать сомнения, что ему удастся каким-то образом отразить эту яростную атаку. Похоже, что он неизбежно будет уничтожен.

Но потом он напряг силы и толкнул Барджазида, как до этого толкнул Мандралиску, и тот, казалось, отступил под его напором. Тогда Престимион снова толкнул, сильнее; и на этот раз сила ярости Барджазида ослабела, то ли потому, что Престимиону удалось оттеснить его назад, то ли потому, что он просто отошел в сторону, чтобы собрать силы для более решительного удара. Как бы там ни было, эта пауза дала Престимиону весьма необходимую передышку.

Но он знал, что пауза долго не продлится. Он видел этого человечка, словно он стоял перед ним во плоти: с тонкими губами, хитрыми глазами, со старым ожерельем из плохо подобранных костей морского дракона на шее и шлемом на голове. Барджазид казался совершенно уверенным в себе. Его глаза блестели от злобного удовольствия. Престимион не сомневался, что тот готовится нанести второй и, возможно, последний удар.

Он приготовился отразить его.

– Ты еще со мной, мама? Ты нужна мне сейчас.

Да, она все еще здесь. Престимион ощущал ее присутствие рядом с собой.

И вдруг осознал, что к его усилиям присоединились еще чьи-то могучие силы, новая опора для него в этой битве. Чужая сила пришла от союзника и была совсем не похожа на нежное и любящее излучение, исходящее от Хозяйки. Казалось, он может глазами нового союзника воспринимать все в каком-то другом измерении.

Через мгновение Престимион узнал источник этой странной перемены в своей способности видеть эту странную двойственность зрения, которая только что пришла к нему. Это Мондиганд-Климд каким-то образом вышел на линию атаки. Какое еще объяснение могло существовать, если не вмешательство мага су-сухириса в конфликт?

Пора, Престимион! Бей!

И он ударил. Пока Барджазид собирал силы для удара, который завершил бы битву, Престимион обрушился на него всей мощью, которая оказалась в его распоряжении.

Искусство Барджазида в обращении с магическими устройствами далеко превосходило умение Престимиона, но сила духа, которая вознесла Престимиона на трон Маджипура, была гораздо более могучей, чем сила темной души Венгенара Барджазида. Рядом с Престимионом стояли Хозяйка и Мондиганд-Климд, сливая свои силы с его силами. Он нанес Барджазиду сокрушительный удар и сразу же понял, что прорвал защиту врага. Барджазид отлетел назад, отброшенный колоссальным напором противника. Он зашатался и завертелся на месте, изо всех сил пытаясь удержаться на ногах.

Еще раз. Еще раз, Престимион!

Да, еще раз. И еще, и еще, и еще.

Барджазид рухнул. Свалился. И остался лежать лицом вниз в болоте, издавая тихие стоны.

Теперь никто не охранял доступ к Дантирии Самбайлу.