Текст книги "Психоаналитические теории развития"

Глава 4
Стадии психосексуального развития

Гартманн (1939, 1950, р. 79) утверждал, что и Эго, и Ид развиваются из общей матрицы. Он считал, что по поведению новорожденного трудно судить, что позднее будет приписано функционированию Эго и что следует рассматривать как инстинктивное влечение, область Ид. Более того, он не был уверен, представляет ли вообще поведение новорожденного психологическое функционирование, и поэтому назвал самую раннюю стадию жизни недифференцированной фазой.

Мы рассматриваем интеграцию и структурирование Эго и Ид как взаимосвязанные процессы; при рождении ни одна из систем не функционирует в психологическом смысле, и они развиваются в контексте объектных отношений. Биологические основы инстинктивных влечений имеются уже при рождении, но именно эмоциональные реакции со стороны окружения, вызванные нейрофизиологической системой рефлексов ребенка, связанных с его состоянием, постепенно придают форму приятному и неприятному, любимому и ненавистному, а также психическим репрезентациям. В дальнейшем они соединяются, образуя инстинктивные влечения и Ид в качестве структуры психики.

Недавние наблюдения, по-видимому, подтверждают мнение о том, что влечения дифференцируются постепенно. В целом считается, что в первые месяцы жизни происходит нечто большее, чем просто удовлетворение влечений. Например, новорожденный перестанет на какое-то время принимать пищу, чтобы взглянуть на новый раздражитель, и этот раздражитель, не связанный с удовлетворением влечения, может продлить состояние бодрствования. Штерн указывает на ограниченность теории влечений, если ее применяют к наблюдениям за детьми младше года. Он полагает, что мотивацию можно переосмыслить с точки зрения множества дискретных взаимосвязанных мотивационных систем, которые в конечном счете достигают более высокого или более низкого иерархического положения (Stern, 1985, p. 238). Сходную мысль высказывает Лихтенберг (Lichtenberg, 1988, 1989). Гаенсбауэр (Gaensbauer, 1982) отмечает, что хотя теоретическая и практическая пригодность дуалистической теории влечений подтверждена, было бы ошибкой искать непосредственные проявления влечений в младенческом возрасте. Количество и вид инстинктивных влечений скорее определяются эмоциональным взаимодействием матери и ребенка в младенческом возрасте (см. также Loewald, 1971, 1978).

В возрасте от двух до трех месяцев у ребенка можно наблюдать постепенное разграничение выражений удовольствия и неудовольствия, причем переживания удовольствия сопряжены с актом сосания[8]8
  Выражения удовольствия и неудовольствия одни исследователи рассматривают прежде всего как эмоциональные реакции (Emde et al., 1976), другие – как свидетельство ранней дифференциации влечений (Brenner, 1982). Пожалуй, все, что мы можем сказать сегодня, – эмоции и влечения теснейшим образом связаны между собой.


[Закрыть]. Фрейд признавал, что удовлетворение голода и удовольствие от стимуляции слизистой оболочки рта при сосании четко различаются и представляют удовлетворение разных потребностей. Сосание большого пальца часто наблюдается уже в утробе, а в детстве оно рассматривается как врожденный рефлекс, связанный с рефлексом укоренения, однако нет способа удостовериться, имеет ли эта активность какое-либо психологическое значение для ребенка. Вместе с тем переживания, связанные с сосанием и приемом пищи, создают условия для множества самых ранних взаимодействий матери и ребенка, и как только начинают формироваться следы памяти о приятных ощущениях, они организуются вокруг этих переживаний. Во время сосания, доставляющего ребенку удовольствие, все его внимание сосредоточено на этом ритмичном действии, и он часто сочетает его с трением какой-нибудь части своего тела, например, мочки уха или гениталий.

Наблюдения Шпица (Spitz, 1945, 1946а, 1946b) свидетельствуют о том, какое разрушительное воздействие на ребенка оказывает недостаточная стимуляция на первом году жизни. Дети, которых он изучал, находились в приюте, где утоляли их чувство голода, но в течение долгого времени они оставались одни и поэтому сосание и другие удовольствия в ситуации эмоционального взаимодействия с воспитателем в значительной мере отсутствовали. Эти дети страдали тяжелейшими задержками развития во всех сферах; часть этого синдрома Шпиц назвал «госпитализмом». В других сообщениях (Spitz, Wolf, 1949; Spitz, 1962), подтвержденных Провенсом и Липтоном (Provence, Lipton, 1962), Шпиц описывал то, как ранняя генитальная мастурбация или игры с гениталиями (которые, по его наблюдениям, присущи всем детям с достаточно хорошими отношениями с матерью) имеют тенденцию замещаться другими аутоэротическими действиями, если отношения проблематичны, и исчезать совсем при отсутствии матери, как, например, в приюте. Несомненно, ситуация, связанная с кормлением, важна для нормального развития, но точно так же, как и сама пища, важны количество и качество доступных стимулов, а также эмоциональный климат, создаваемый людьми, ухаживающими за ребенком.

Доулингу (Dowling, 1977) представилась необычная возможность исследовать значение оральных переживаний для развития Эго и влечений, когда он наблюдал и схематически описывал семь детей с врожденной атрезией пищевода. Вследствие этой патологии таких детей обычно кормят через трубку, доставляя пищу в желудок, поэтому кормление у этих детей не связано с сосательными движениями или с чувством насыщения. Хирургическое лечение, направленное на восстановление целостности пищевода и оральное кормление этих детей, не предпринималось до достижения детьми шести месяцев (а иногда и более), и поэтому Доулинг мог изучать влияние сосания и соответствующие врожденные оральные рефлексы отдельно от утоления голода. Он наблюдал возникновение особой формы пассивного поведения, а также задержек моторного, эмоционального и социального развития, которые сохранялись в течение долгого времени после корректирующей хирургии. Он следил за процессом развития у этих детей в течение двенадцати лет. В некоторых случаях Доулингу удалось предотвратить эти последствия, договариваясь с матерью о том, что она будет кормить ребенка из бутылочки в то время, когда его кормили с помощью желудочного зонда; при этом молоко, проглоченное ребенком при сосании, отводилось наружу с помощью установленной хирургическим путем фистулы. У этих детей сосание не только стимулировалось, но и связывалось с утолением чувства голода, и они нормально развивались. Доулинг пришел к выводу, что интегрированное развитие предполагает, наряду с достаточной материнской заботой, сложную последовательную систему сенсорных переживаний, соответствующих той иной фазе, начиная с сосания и проглатывания пищи, с чередующимися появлениями чувства голода и насыщения. Эти данные также наглядно подтверждают идею о том, что при рождении влечения не структурированы: они образуют единое целое в результате предшествующих условий, создающих среднеожидаемую среду[9]9
  Понятие, введенное Гартманном для обозначения таких условий внешнего мира, которые делают возможным по крайней мере среднее физическое и психическое развитие индивида. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Поэтому неудивительно, что нарушения в сфере переживаний на ранних стадиях жизни оказывают серьезное воздействие на развитие ребенка во многих аспектах.

Во вторые шесть месяцев обычно появляются новые формы орального чувственного удовлетворения – жевание и кусание. Боль и дискомфорт, связанные с прорезыванием первых зубов, исчезают, когда ребенок проявляет активность, по существу, не имеющую отношения к объектам, – начинает кусаться. Вместе с тем такое использование зубов, по-видимому, обеспечивает еще и удовлетворение влечения. Когда ребенок начинает исследовать мир вокруг себя более активно, он использует свой рот в качестве основного органа исследования. Он с удовольствием тянет в рот все, что находится в пределах его досягаемости, а попытки жевать каждый доступный предмет служат наглядным подтверждением удовольствия, связанного с «оральной зоной».

В этот же период можно также наблюдать более тонко дифференцированное поведение, связанное с проявлением агрессии, из чего мы можем сделать вывод о возрастающей дифференциации либидинозных и агрессивных влечений. В возрасте от семи до девяти месяцев появляется связанный с раздражителем, кратковременный, ситуационно-специфический, направленный на объект гнев в ответ на ограничение и фрустрацию (Spitz, 1953; Greenacre, 1960; Parens, 1979; McDevitt, 1983). У ребенка можно также наблюдать невраждебную решительность и напористость в преследовании своих целей и интересов. В своей исследовательской деятельности он кусает, царапает, дергает, толкает; зачастую эти действия (например, когда ребенок дергает мать за волосы или шутливо ее покусывает) смешаны с удовольствием и любовью и направлены на объект.

Хотя Штехлер и Хальтон (Stechler, Halton, 1987) рассматривали самоутверждение и агрессию как проистекающие из различных систем, причем самоутверждение связано со структурообразующими функциями и позитивными эмоциями, а агрессия – с самозащитой, мы понимаем ситуацию иначе. Хотя самоутверждение и агрессия возникают независимо друг от друга, вскоре они оказываются настолько переплетены между собой, что различить их отдельные истоки непросто. Их соотношение или баланс зависит от реакций окружения на действия ребенка.

Абрахам (Abraham, 1924а) назвал эти вторые шесть месяцев жизни «орально садистскими», предполагая, что укусы ребенка представляют собой проявления враждебности и они сочетают в себе сексуальное и агрессивное удовлетворение. Он считал, что садистские черты характера или тенденции у некоторых его взрослых пациентов представляли собой непосредственные остатки инфантильных форм орального сексуального удовлетворения. Однако Бургнер и Кеннеди (Burgner, Kennedy, 1980) указывают, что садизм предполагает намерение причинить боль; маловероятно, чтобы в этом возрасте (от шести до четырнадцати месяцев) ребенок мог создать такое намерение, поскольку у него отсутствует способность формировать символические репрезентации и психически отделять собственное тело от тела другого человека. Но нередко кормящие матери из-за причиненной им боли неверно истолковывают удовольствие, получаемое ребенком, когда тот кусается, как выражение садистской враждебности и сами отвечают тем же чувством. Это – типичное адультоморфическое ошибочное истолкование детского поведения, которое приводит к контаминации исходно недеструктивных, но относящихся к объекту действий ребенка, направленных на утверждение себя. Укусы, дерганье за волосы ребенок начинает связывать со страданиями, которые вызывает у него гнев матери, и, таким образом, эти действия приобретают враждебное, деструктивное содержание, последствия чего были описаны Гринэйкр (Greenacre, 1960).

Приятные ощущения, вероятно, связываются с переживаниями в анальной области вскоре после рождения – например, во время манипуляции матери при смене пеленок, – а процессы созревания ведут к явному усилению анальной эрогенности на втором году жизни. Теперь нетрудно заметить, что ребенок получает удовольствие, связанное с отправлениями анальной и уретральной функций, – такими, как удерживание и выталкивание, – а также удовольствие от хватания, обнюхивания и разглядывания фекалий. Удерживание наряду с выталкиванием мочи и фекалий может стать средством получения аутоэротического удовольствия при достижении большего контроля над сфинктером, совпадающего во времени с миелинизацией нервных волокон, – важным событием в процессе созревания, благодаря которому ребенок получает также возможность ходить. Когда появляется символическое мышление, моча и фекалии могут начать ассоциироваться с конфликтами, относящимися к объекту, в частности, с материнскими требованиями, связанными с соблюдением опрятности. Эти продукты тела могут также быть предметами фантазий и, таким образом, начинают восприниматься как подарок, малютка, бомба или даже пенис, или выступать средством для манипулирования матерью. В ходе постепенного физического созревания появляется все больший контроль над экскреторными процессами, а также над локомоцией, служащий источником нарциссического удовольствия.

В исследовании семидесяти детей в возрасте двух лет Ройф и Галенсон выявили ряд признаков, указывающих на наступление анальной стадии; их четкие описания позволяют клиницисту наметить важные ориентиры. Они включают: (1) изменения в работе кишечника, в том числе ежедневные – понос, запор и задержка стула; (2) изменения поведения во время дефекации или непосредственно перед ней, такие, как сидение на корточках, прилив крови к лицу, напряжение, кряхтение, выдергивание испачканной пеленки, резкое прерывание других действий, «задумчивый взгляд» с концентрацией на внутренних ощущениях, прятание в углу или отдельной комнате, сидение на горшке или «детском» сиденье; (3) поведение, непосредственно сопровождающее дефекацию, включая сигналы к смене пеленки или сопротивление ее смене, игру с пеленкой, размазывание испражнений или попытки их съесть; (4) эмоции, сопровождающие дефекацию, включая возбуждение, удовольствие, чувство стыда или беспокойство; (5) «исследование» анальной области (Roiphe, Galenson, 1981, p. 60). Дети этого возраста демонстрируют также большой интерес к физиологическим отправлениям сверстников, братьев и сестер, родителей, а также получают удовольствие от самых разных игр, производных от анальных действий.

В одном из ранних комментариев к тому, что позднее стало пониматься как часть развития агрессивного влечения, Фрейд предположил, что в догенитальной либидинозной организации преобладают импульсы властвовать (1905b, р. 193). Теперь у ребенка появилось более полное ощущение своего тела, и он стал лучше контролировать свои движения. Когда же попытки господствовать не удаются, фрустрацию сопровождает гнев, направленный на объект. Сдерживание враждебной агрессии, существующей наряду с позитивным чувством любви к матери, то есть обучение тому, чтобы терпеть значительную амбивалентность, становится важнейшим моментом развития в анальной фазе. Наличие множества разнонаправленных тенденций в развитии приводит к дисбалансу и дисгармонии, а тенденция ребенка к регрессии является признаком возвратно-поступательного движения процессов развития. Ребенок легко возбуждается и быстро переполняется чувствами, что часто находит выход в состояниях гнева и фрустрации. Даже при небольшом напряжении он капризничает, хнычет и всячески демонстрирует, как он расстроен, и его хаотические эмоциональные состояния, проявляющиеся в приступах гнева, отнюдь не представляют собой нечто необычное.

Характерная враждебная агрессия, направленная на объект, проявляющаяся в этом возрасте, навела Фрейда на мысль назвать этот период анально-садистской фазой (1905b, примечание, добавленное в 1915 году). Случаи направленной агрессии встречаются в изобилии, особенно в игре малышей, когда они кусают, пинают и царапают друг друга, пытаясь овладеть желанной игрушкой, нередко идентифицируясь с агрессором, то есть используя агрессивное поведение, которое когда-то уже испытали на себе сами (Parens, 1979; McDevitt, 1983). Хотя когнитивные способности малыша теперь значительно превосходят тот уровень, когда впервые стало важным кусание, мы, тем не менее, снова сомневаемся в том, что это поведение следует называть садизмом. Может проявиться явное стремление овладевать и властвовать, но маловероятно, чтобы малыш понимал болезненные последствия своих агрессивных действий; поэтому «садистское» намерение причинить боль едва ли сопровождает попытки властвовать. Но, как уже отмечалось раньше, когда шла речь о кормящей матери, из-за ответной реакции другого человека, подвергшегося нападению, в конечном счете этому поведению приписывается агрессивный смысл. Возможно, именно это и заставило Фрейда заявить: «Можно предположить, что импульс жестокости проистекает из стремления властвовать. Детскому характеру вообще присуща жестокость, поскольку препятствие, удерживающее влечение властвовать от причинения боли другим, то есть способность к состраданию, развивается сравнительно поздно» (1905b, р. 193).

Именно сильный гнев и враждебность, которые малыш способен проявлять в этой фазе, бросают вызов его незрелому Эго. Всплески агрессии и сексуального возбуждения могут соединяться и с легкостью сокрушать его слабый контроль, добавляя тревогу к грузу его эмоций. Недостаточная защищенность, вмешательство или гневная реакция со стороны объекта, в котором ребенок нуждается в качестве вспомогательного Эго, могут усилить фазово-специфическую амбивалентность. Один или оба родителя могут включать свои собственные садомазохистские конфликты в формы взаимодействия, что в дальнейшем подвергает опасности функционирование Эго ребенка и позднее приводит к психопатологии.

Уже давно отмечалось, что проявления анальной фазы сопровождаются повышенным любопытством и интересом к половым органам, усилением генитальной самостимуляции и осознанием различий между полами в строении гениталий (Ferenczi, 1924; Fenichel, 1945; Greenacre, 1952a; Kleeman, 1976; Roiphe, Galenson, 1981). Ройф и Галенсон (Roiphe, Galenson, 1981) сообщают, что у всех семидесяти изучавшихся ими детей на втором году жизни генитальное поведение приобретало новое качество. Любопытство и интерес к гениталиям проявлялись у них наряду с анальными интересами, и в большинстве случаев дети «открывали» анатомические различия между полами или демонстрировали свою большую осведомленность. Реакции ребенка на это открытие, зависящие от множества факторов, могут по-разному влиять на объектные отношения и появляющееся чувство себя.

Сосредоточение сексуального интереса и возбуждения на гениталиях извещает о наступлении заключительного периода инфантильной сексуальности. Оральные и анальные интересы и парциальные влечения, например разглядывание (скопофилия), демонстрация и нюхание, теперь входят в контекст генитальной мастурбации, которая становится преобладающей. Фрейд отмечал, что на пике данной стадии – в отличие от интереса к гениталиям и любопытства в анальной фазе – «интерес к гениталиям и их деятельности приобретает доминирующее значение, которое несколько уменьшается вскоре после наступления зрелости» (1923а, р. 142). Поэтому он первоначально назвал это явление инфантильной генитальной организацией.

При осмыслении инфантильной генитальной фазы Фрейд ограничился мужчинами и поэтому назвал ее стадией верховенства фаллоса (р. 144). Он отмечал: «К сожалению, мы можем описать такое положение вещей только в отношении мальчиков; соответствующие процессы у маленьких девочек нам неизвестны» (р. 142). Фрейд полагал, что интересы как мальчиков, так и девочек в этот период направлены на фаллос, и поэтому стал использовать термин «фаллическая фаза» по отношению к инфантильной генитальной организации обоих полов. Однако такое название имеет и своих критиков (см., например, Parens et al., 1976).

Современная психоаналитическая теория включает в себя положение о раздельных линиях психосексуального развития и половой идентификации у мужчин и женщин; она также соотносит интерес, проявляемый девочкой к собственным гениталиям и к гениталиям мужчины, с интересом мальчика к своим гениталиям (Bell, 1961; Yasmajian, 1966, 1967) и к гениталиям женщины. Поскольку теперь мы понимаем, что примерно с третьего года жизни дети обоих полов проявляют интерес к анатомическим особенностям и различиям в строении гениталий, первоначальный термин Фрейда «инфантильная генитальная организация», или его небольшая модификация – «инфантильная генитальная фаза», – больше подходит для описания этого периода, нежели термин «фаллическая фаза». Принимая этот термин, мы отделяем детский интерес к гениталиям от взрослой генитальной фазы, которая появляется в пубертате, и тем самым мы также отходим от фаллоцентрической модели.

Девочки становятся генитально ориентированными, когда вступают в инфантильную генитальную фазу и переживают всплеск эротической чувствительности. Они локализуют генитальную область и учатся достигать чувственного возбуждения и приятных эротических ощущений в области вагины и клитора, а также внутренней ритмической генитальной разрядки (Kestenberg, 1968). Впоследствии это распространяется на приятные ощущения по всему телу. Усилившиеся генитальные ощущения становятся причиной особой привлекательности тела – как своего собственного, так и других людей. Восхищенная гениталиями и грудью матери, девочка идеализирует мать и ее тело и хочет иметь такое же. Когда она начинает осознавать состояние своей половой незрелости, у нее усиливаются зависть к груди и пенису, а также тревога по поводу собственной неполноценности.

В инфантильной генитальной фазе развития влечений внимание мальчика тоже привлекается к гениталиям. Эксгибиционизм достигает высшей точки, и мальчик может одновременно испытывать возбуждение, удовольствие, тревогу и пребывать в растерянности из-за неподвластных ему иногда эрекции и прекращения эрекции пениса. Обычно мальчик начинает идеализировать отца и большой отцовский пенис и хочет обладать таким же. Это желание часто приводит к страху кастрации, основанному на страхе возмездия.

Страх кастрации может стать причиной того, что мальчик начинает мастурбировать, стремясь убедиться, что с его пенисом все в порядке, однако усиливающееся возбуждение реактивирует инцестуозные фантазии, и может возникнуть цикл навязчивой мастурбации. Хотя мастурбация отчасти помогает мальчику справляться со своим сексуальным возбуждением, дает некоторую разрядку и уменьшает напряжение, навязчивая мастурбация препятствует адаптации – скорее она увеличивает, а не уменьшает напряжение.

Инфантильная генитальная фаза частично совпадает с двумя стадиями развития объектных отношений – доэдиповой, или нарциссической, и эдиповой. Доминирующей задачей на доэдиповой стадии является обретение половой идентичности; интересы ребенка сфокусированы на консолидации сексуально дифференцированного, нарциссически оцениваемого образа тела и нахождении для себя способов исполнения своей половой роли.

Вторая фаза определяется трансформациями сексуального влечения, сопровождающими решение проблем эдипова комплекса, связанных с объектными отношениями. Фрейд наблюдал, что с развитием влечения у детей этого возраста вскоре появляются признаки формирования эдипова комплекса (1905b, примечание, добавленное в 1915 году). То есть у них возникает сильная привязанность к своим родителям, они начинают испытывать сексуальные чувства к обоим родителям и поочередно соперничать с каждым из них за любовь другого. Они также начинают задавать вопросы об анатомических различиях и о том, откуда берутся дети, создавать теории для объяснения своих наблюдений. Эти теории, полагал Фрейд, связаны в детской психике с сексуальными фантазиями и имеют отношение к возникновению впоследствии невротических заболеваний. Он считал, что пугающие сознательные и бессознательные фантазии детей, связанные с сексуальным возбуждением, приводят к появлению противоречивого отношения к родителям и сопровождаются сильнейшими чувствами любви и ненависти. Наглядные примеры этих желаний, фантазий и конфликтов были получены благодаря аналитической работе с детьми. Многие производные и генерализированные формы этих конфликтов, а также защиты, применяемые против них, были продемонстрированы – хотя иногда и не в столь явном виде – также и в аналитической работе со взрослыми.

Обычно эдипов комплекс обсуждается в контексте психосексуального развития. Однако его появление у ребенка означает не только большую зрелость влечения, но и прогресс в развитии объектных отношений и обретении половой идентичности. Кроме того, внутренние компромиссы, на которые идет ребенок, чтобы справиться с конфликтами, порождаемыми эдиповым комплексом (обычно с формирующимся детским неврозом), означают прогресс в развитии Эго и Супер-Эго. Идентификации, возникающие при разрешении эдипова конфликта, предполагают также развитие чувства себя. Рэнджелл описывает эдипов комплекс как кульминацию детской инстинктивной жизни, ядро неврозов, «организующий зонтик будущей жизни» (1972, р. 7). Фрейд говорит о нем как об узловом пункте, определяющем все последующее развитие (1905b, 1925b). То, что эдипов комплекс принято обсуждать во всех этих сферах развития, иллюстрирует нашу мысль, что развитие не происходит изолированно в какой-то одной системе. Сбалансированный подход к процессу развития должен учитывать все системы.

Поскольку ребенок испытывает сексуальные чувства к каждому из родителей, эдипов комплекс обычно рассматривают в его позитивной и инвертированной, или негативной, форме (такое название дано по аналогии с фотографической печатью, и оно не содержит оценочного суждения). При позитивном эдиповом комплексе ребенок сосредоточивает либидинозные желания на родителе противоположного пола и воспринимает родителя одного с ним пола как внушающего страх соперника. Затем ребенок начинает бояться потерять любовь идеализированного родителя того же пола, а также возмездия с его стороны из-за фантазий, надежд и желаний, направленных на другого родителя.

Поскольку идеализация родителя того же пола и идентификация ребенка с ним происходит в процессе установления половой идентичности, на всем протяжении инфантильной генитальной фазы проявляются также либидинозные желания и по отношению к этому родителю. В случае такого инвертированного, или негативного, эдипова комплекса либидинозные желания направлены на родителя того же пола, а родитель противоположного пола расценивается как соперник. Обычно ребенок разрешает этот негативный эдипов конфликт, принимая родителя того же пола в качестве объекта Эго-идеала и идентифицируясь с ним как частью структуры Супер-Эго.

Конкурентные эдиповы желания ребенка вызывают огромный конфликт из-за сильнейшего соперничества любви, ненависти, зависти и враждебности, усиленных идентификациями с родителями и желанием любви каждого из них. Поэтому ребенок вынужден искать какое-то решение или отказаться от своих мучительных противоречивых желаний и чувств. Следующие два-три года посвящены переработке, сдерживанию, частичному разрешению и ослаблению эдипова комплекса.

Разработанной Фрейдом теории психосексуального развития недостает важного понятия половой идентичности (Kleeman, 1976), основополагающей идеи, которая объединяет развитие сексуальности, объектных отношений, Эго, Супер-Эго и восприятия ребенком себя. Поскольку всестороннее понимание движущих сил эдипова комплекса включает в себя все эти психические системы, мы более детально рассмотрим их после обсуждения половой идентичности.