Текст книги "Зеленые береты"

– Чтобы в девять все как штык легли спать.

* * *

Как он и ожидал, ранним утром Арклин получил радиограмму от связного, от которой на душе стало легко и тепло. Текст сообщения гласил: «Не отставай от Патет-Лао. Центральное управление с тобой. Постарайся захватить китайцев».

После такого сообщения Арклин почувствовал, что он и его мяо могут в два счета расправиться со всей коммунистической армией. Два разведчика вернулись минута в минуту, как и было приказано. Они сообщили, что в лагере находятся до пятисот солдат противника. А также они видели много вьетконговцев и несколько китайцев. Тут же, в пыли возле дома, они расчертили карту вражеского лагеря и показали место, где жили в сколоченных на скорую руку хибарках китайские и вьетнамские офицеры. Солдаты Патет-Лао спали прямо под открытым небом. Арклин приказал разведчикам выспаться и быть готовыми выступить при наступлении темноты.

Арклин потратил весь день, отрабатывая с мяо предстоящий бой. Он выстроил точную копию вражеского лагеря из бамбуковых палок, объясняя своим подчиненным, что где находится.

К концу дня подготовка была завершена. Он выслал один взвод для охраны летного поля. Одну роту оставил для охраны деревни, настрого предупредив офицера, чтобы половина состава дежурила в любое время суток.

Перед тем как выйти из деревни, он связался с Бангкоком, попросив прислать самолет, как только рассветет.

Лагерь Патет-Лао находился милях в десяти от летного поля, и это облегчало путь: по крайней мере не придется петлять по непролазным джунглям. Еще до наступления темноты Арклин с ротой, двумя взводами и четырьмя командами отборных стрелков с базуками добрался до посадочной площадки. Удостоверившись, что там все нормально, они двинулись дальше к коммунистическому лагерю.

По мере того как они спускались по тропе, Пей Дань с ротным командиром расставляли посты засады вдоль всего пути. И когда авангард подошел к лагерю, остановившись всего в миле от него, заслон на тропе был уже готов. Арклин прекрасно осознавал ненадежность такой обороны против превосходящих сил коммунистов, но такая засада могла бы предупредить его о любом передвижении врага по этой тропе. Это давало ему шанс добраться с пленным до самолета.

Оставшиеся разведчики сообщили, что китайцы и вьетконговцы по-прежнему живут в домиках ближе к восточному периметру лагеря и что в лагерь беспрестанно прибывает новое пополнение солдат.

После полуночи Пей Дань и Арклин выставили четыре команды с базуками в трехстах метрах от северного периметра лагеря. Каждой команде вручили часы, и Арклин приказал, чтобы огонь открыли ровно в два тридцать. Сам же Арклин с двумя взводами пошел в обход лагеря. Им понадобилось около двух часов, чтобы занять удобную позицию с востока.

Ничего не подозревающие коммунисты нисколько не заботились о соблюдении тишины. И когда разведчики наконец дали понять, что подошли вплотную к хижинам китайцев, Арклин приказал спрятаться.

Он дал всем передохнуть полчаса, и в два пятнадцать они поползли к лагерю. Поскольку постройки были временные, то ни колючей проволоки, ни серьезных ограждений не было. Только высились бамбуковые шесты, больше предназначенные для того, чтобы сами солдаты не разбрелись по джунглям.

Арклин выслал вперед патруль, чтобы тот бесшумно снял часовых. Один из часовых выбрел за ограду, его тень несколько секунд маячила на фоне деревьев, а потом он бесшумно исчез.

Арклин взглянул на часы. 02.27. Он напряженно ожидал, когда же его стрелки откроют огонь, а Пей Дань и некоторые мяо уже заползли в лагерь. Внезапно на севере что-то засверкало. Середина лагеря взорвалась и заполыхала от фосфорных зарядов. По всему лагерю поднялась неимоверная суета, бесприцельная пальба, крики, вопли обожженных. Арклин со своими людьми напряженно наблюдали, как Пей Дань с его отрядом окружил две бамбуковые хижины. Еще четыре ракеты взорвались. На этот раз фугасные. Из хижин начали выскакивать офицеры, на ходу застегивая ремни с кобурами. Мяо хладнокровно расстреливали их в упор. Потом Пей Дань бросился внутрь одной хижины, остальные – в другие. В одно мгновение хибарки запылали от термитных гранат.

В лагере рванул новый залп. Кое-кому из офицеров все-таки удалось наконец организовать ошарашенных солдат и начать атаку северных стрелков. На фоне пылающих хижин Арклин заметил, как мяо схватили двух пленников и, пригибаясь, поволокли их в джунгли.

Майор вытащил аптечку и, когда Пей Дань со своими людьми приволок слегка помятых китайских пленных, вогнал иглу в руку одному из них. Тот взвыл, но его тут же огрели прикладом автомата, и офицер утих. То же самое Арклин сделал и со вторым. Мяо уже привязывали со знанием дела первого к шесту. Быстро вскинули их на плечи и рысью бросились в джунгли.

Солдаты беспорядочно носились по горевшей территории лагеря, беспорядочно стреляя по зарослям. Полыхнул новой залп ракет, сотрясая землю взрывной волной.

Арклин понимал, что они далеко не в безопасности еще. В лагере более шестисот человек. Опытным вьетконговским офицерам понадобится не более десяти минут, чтобы организовать преследование. Пусть даже оставленные в засаде группы и задержат преследование, но остановить хорошую атаку они просто не способны. С таким вариантом Арклин вынужден был считаться.

Успех миссии все еще зависел от стойкости стрелков. Арклин попытался представить себе их дальнейшие действия.

Они должны были отрыть окопы и замаскировать их. Выстрелив по пять ракет, им надо было спрятаться в окопах и притаиться. И пока коммунисты будут искать их в ночных джунглях, у Арклина хватит времени добраться с пленными до самолета.

В месте сбора на маленькой полянке, охраняемой тремя автоматчиками, Арклин и Пей Дань задержались ненадолго. Они перегруппировали силы и вновь пустились в путь. Носильщики сменяли друг друга каждые пять минут. Пленных несли в окружении двух взводов, и Арклин все время бежал рядом с ними.

Они уже пробегали мимо выставленных постов, которым было приказано выждать час, а потом начать отступление, формируя заграждение.

Сзади послышались вопли и беспорядочная стрельба, которая постепенно приближалась. Арклин понимал, что стоит солдатам Патет-Лао их засечь, как в погоню кинется половина лагеря, и тогда расставленные посты их не удержат.

Он бросил взгляд на светящийся циферблат. 03.00. В это время солдаты врага уже должны были миновать окопы засевших стрелков и те, выбравшись из своих укрытий, снова врежут залп по лагерю.

Стрельба приближалась, следуя по пятам. Арклин отстал от своей группы, чтобы организовать оборону. Внезапно послышались долгожданные взрывы. Арклин воспрял духом. Шум преследования стал тише. Бросившиеся за ним солдаты кинулись обратно в лагерь, на который снова напали. Через двадцать секунд раздалась новая серия взрывов, потом еще и еще.

Арклин мысленно благодарил смелых стрелков. Что говорить, свое дело они выполнили с честью. Преследование прекратилось, и теперь им пора было смываться.

Однако на севере от лагеря неожиданно разразилась беспорядочная стрельба. У Арклина защемило сердце. Похоже, что обнаруженные стрелки вступили врукопашную. Арклин медленно отступал с арьергардом, втайне надеясь, что хоть кто-нибудь из стрелков уцелел и догонит их.

Спустя час Арклин потерял всякую надежду. Если эти отчаянные ребята до сих пор так и не пришли, то вряд ли придут когда-нибудь вообще. Арклину хотелось пуститься на их поиски, но его долг заключался в том, чтобы не спускать глаз с китайцев до тех пор, пока их не погрузят в самолет.

Успешная атака противника приободрила мяо. Колонна продвигалась очень быстро. Даже носильщики менялись часто, не успевая устать.

Когда над верхушками деревьев появились первые неуверенные солнечные лучи, колонну окликнули часовые, стоявшие на подступах к посадочной площадке. И к тому времени, как все мяо собрались возле полосы, небо посветлело, наступило утро. К радости Арклина, объявились три команды стрелков, оборванные, раненые, потерявшие две базуки, но живые и счастливые. Им удалось уйти только благодаря тому, что заднее охранение засады продержалось не час, как приказывал майор, а больше, прикрыв огнем отступавших героев авангарда.

Солнечный диск едва появился из-за горизонта, осветив первыми оранжевыми лучами верхушки гор, когда где-то вдалеке послышался ровный гул самолета. И через несколько минут в небе засверкали крохотные крестики машин. Арклин предупредительно взорвал дымовую шашку, и самолеты, заметив сигнал, свалили на крыло и стали быстро снижаться к посадочной полосе. Одна за другой обе машины удачно приземлились. Арклин заметил, что на серо-стальных боках не было никаких опознавательных знаков. Он был рад этому неожиданному камуфляжу, но еще больше он обрадовался, когда люк первого самолета распахнулся и из него выскочил Фрэнк Мэтьюэн. Они обнялись.

– Ты просто молодец, настоящий молодец Берни! – закричал связник, радостно похлопывая Арклина по спине. – Эти проклятые коммунисты того и гляди наголову разобьют этого старикашку Конг Ле. Правительственные войска дезертируют целыми взводами, бегут, аж пятки сверкают. Если бы не твоя работа, даже не представляю, что бы было.

Мэтьюэн замолчал и огляделся.

– Похоже, тебе так и не удалось прихватить парочку китайцев. Жаль. Нам для прессы нужен хотя бы один, просто позарез нужен. Если бы нам удалось доказать, что хоть один из них помогает коммунистам, мы могли бы принять кое-какие действенные меры.

Арклин расхохотался, сбрасывая с себя напряжение тяжелой ночи.

– Успокойся, будут тебе китаезы.

Он позвал Пей Даня, и тот, важно переваливаясь, точно растолстевшая утка, направился к военным. А за ним гордо вышагивали носильщики, таща шесты с привязанными на них пленниками.

Мэтьюэн так и присвистнул.

– Отличная работа, Берни! – И тут же встревоженно поинтересовался: – Надеюсь, они выживут?

– Не беспокойся, я ввел им порцию нембутала. К тому времени, как ты доберешься до базы, они уже прочухаются.

– Ну ты даешь!

– Благодари Пей Даня с его мяо. Это их заслуга. Кстати говоря, они им дали прикурить, это уж точно. Пока воровали этих двух, успели укокошить целую кучу других офицеров. Куда девать пленников?

– Во второй самолет. У меня там охрана.

– Еще приказы будут? Есть что-нибудь новенькое?

– Угу. Летишь со мной. Ты и так сделал больше, чем от тебя требовалось.

– Но я же не могу бросить этих людей, Фрэнк! – запротестовал Арклин.

– Скажи им, что мы эвакуируем всех на вертолетах.

Арклин едва сдерживал свое недовольство:

– Но я нужен им.

– Берни, у подножия горы не меньше полка Патет-Лао. Ты свою работу выполнил, и мы не можем позволить себе потерять тебя. Не забывай, что стоит тебе попасть в лапы комми, и ты позавидуешь судьбе бифштекса.

– Но у моих людей нет никакого опыта в проведении эвакуации. Им нужна моя помощь.

– Послушай... это приказ, приятель.

– Но ты же можешь его изменить, Фрэнк. Я лично сам хочу проследить, чтобы эвакуация прошла успешно. Мы обязаны им, они и так слишком много для нас сделали.

– Обещаю тебе, мы вывезем их всех еще до того, как сожгут деревню. Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что это может произойти в любую минуту.

– Фрэнк, мы уже однажды подвели их, ты помнишь? Мы забрали оружие и ушли, оставив на милость коммунистов. Если я брошу их сейчас, то они никогда уже больше нам не поверят. Не говоря уж о том, что они воспримут это как предательство. Попытайся понять, Фрэнк, пожалуйста. Не знаю, как я буду жить дальше, пока лично не сумею убедиться, что все они в полной безопасности. А если нас атакуют сегодня, то без моих советов им просто не обойтись.

Агент ЦРУ посмотрел на Арклина долгим, изучающим взглядом.

– Ты действительно стал одним из них, как заявил этот засранец Вильстон.

– Ага. Я же понимаю, что повышения мне не видать как своих ушей. Но дай мне, по крайней мере, закончить работу, а уж после этого... а, не важно. Во всяком случае, совесть моя будет чиста.

– О'кей, Берни, – внезапно согласился связник, приняв решение. – Поступай, как считаешь нужным. Мы же постараемся забрать вас всех отсюда. Кстати, не стоит волноваться за карьеру. Когда Вильстон принялся разоряться, кое-кто из влиятельных людей быстро заткнул ему рот. Его просто перевели в Пентагон протирать штаны в одном из этих клоповных кабинетиков до самой пенсии. Так что о карьере можешь не беспокоиться. Да, совсем забыл, у меня почему-то возникло подозрение, что ты сразу не захочешь лететь домой, так что я тут кое-что прихватил с собой.

Мэтьюэн сунул руку в карман летного комбинезона, вытащил картонную коробочку и вручил ее Арклину.

– Мои поздравления, полковник. Цени заботу, прихватил тебе пару серебряных листиков.

Арклин посмотрел на коробочку в руках, затем на Фрэнка, улыбнулся и вкрадчиво произнес:

– Передай им, что я прилечу на базу на последнем самолете, после того как отсюда вывезут всех моих мяо.

Самолет с китайцами уже на взлете. Мэтьюэн и Арклин пожали друг другу руки.

– Мы еще продержимся. Патет-Лао придется выслать на осаду батальона два, не меньше. Пока они не разделаются с нами, они отсюда не уйдут. Так что у Конг Ле еще есть в запасе немного времени.

– Мы вывезем вас всех, Берни. Можешь не беспокоиться, – ухмыльнулся Мэтьюэн. – Вильстон сказал, что ты живешь в грехе с одной девчонкой. Как насчет ее будущего?

Лицо Арклина помрачнело.

– Это одна из маленьких трагедий в войне подобного рода. Мне придется распрощаться с Нанеттой. Она мне здорово помогла в моей работе.

Мэтьюэн кивнул и запрыгнул в самолет.

– У тебя еще есть четыре-пять дней. Надеюсь, хватит, чтобы распрощаться. До встречи во Вьентьяне.

Люк с грохотом захлопнулся. Мотор взревел, пропеллер заработал, взметая тучи пыли. Арклин отступил на край посадочной площадки, туда, где стояли его подопечные. Самолет развернулся, тронулся с места, набирая скорость и подпрыгивая на неровностях полосы, затем взмыл в воздух и стал быстро удаляться, постепенно превращаясь в маленькую темную точку на горизонте.

Арклин провожал самолет взглядом до тех пор, пока не затих звук мотора, потом стряхнул с себя задумчивость и повернулся к Пей Даню.

– Ну что, двинули, дружище? У нас впереди еще много боев. – Он заразительно улыбнулся. – Кроме того, Ха Бан там, наверно, уже волнуется, куда это мы запропали.

Четырнадцать вьетконговских военнопленных

Самое сложное во Вьетнаме – это добраться из пункта А в пункт Б. И почти всегда последние пятьдесят миль оказывались самыми сложными и непроходимыми. В сущности, не так уж и сложно добраться до Дананга в четырехстах милях к северу от Сайгона, но нам пришлось прождать целых два с половиной дня, дожидаясь попутного вертолета, чтобы преодолеть оставшиеся пятьдесят миль непроходимых джунглей в горах до лагеря спецподразделения в Луа Вук.

Долгое ожидание в Дананге было скрашено только благодаря лейтенант-полковнику Тексу Квентину. Он познакомил меня с доктором Портендом Фрэнсисом, врачом-миссионером, обосновавшимся в этой части Вьетнама еще десять лет назад. Спецподразделение помогло доктору Фрэнсису материалами, людьми. Он сумел построить лепрозорий и сиротский дом. Узнав, что я собираюсь в Луа Вук, доктор Фрэнсис детально познакомил меня с проблемами местного населения в этой горной части Вьетнама, среди которых преобладали племена банар.

Горные вьетнамцы испокон веков враждуют со своими соседями, живущими в долинах, объяснял он мне. Вьетнамцы не считали горные племена полноценными людьми и дали им презрительное название муа, в переводе означавшее: грязные дикари. Согласно легенде горные племена заселяли ту часть Вьетнама, которая сейчас считалась центральной со столицей в прибрежном городе Ня Чанг. Любовь тогдашнего короля, а затем и женитьба на принцессе с южных равнин ознаменовала начало конца. Она организовала его убийство, и, оставшись без руководителя, горные племена были загнаны в горы. Они до сих пор не простили вьетнамцам этой подлости.

В миссии доктора Фрэнсиса обучались вьетнамские проповедники, призванные нести слово Божье среди горных племен. Поскольку они сами были местными жителями, то свою работу зачастую выполняли довольно успешно, но доктор Фрэнсис подчеркивал, что временами многовековая ненависть выливалась в совершенно непредсказуемые конфликты. Доктор Фрэнсис предупредил, что мне предстоит увидеть множество трагических примеров такой вражды. При этих словах врач-миссионер вопросительно взглянул на лейтенант-полковника, словно стараясь заручиться его поддержкой и спрашивая: правильно ли он сделал, что рассказал мне обо всем.

– Нет смысла что-либо скрывать, – успокоил его полковник. – Он и сам все увидит. Тебе еще предстоит быть свидетелем того, как вьетнамские боевые самолеты бомбят деревушки горных племен.

– Да что вы говорите! – воскликнул я.

– Боюсь, именно так. У них превосходное оправдание. Если горное племя отказывается жить под опекой правительства, то они, должно быть, вьетконговцы.

– Тогда почему они не хотят жить в деревнях, которые им построило правительство? – удивился я. – Те, что мне приходилось видеть, хорошо снабжаются, и в них даже организованы медпункты.

– Они просто ненавидят тот размеренный уклад жизни, который насаждают среди них вьетнамцы. Кроме того, правительственные войска – не такая уж надежная защита против Вьетконга. Коммунисты совершают свои рейды обычно по ночам, когда вьетнамцы стараются избегать любых сражений. Выкрадывают наиболее способных лидеров и отправляют в Ханой на перековку. Ну а то немногое, что получают племена от правительства и американцев, вьетнамцы просто отнимают.

– Да, что бы бедняги ни предпринимали, они всегда только в проигрыше, – заметил Фрэнсис с горечью. – Вьетконг терроризирует их, если они живут в правительственных деревнях и не помогают коммунистам. А если они уклоняются от вьетнамцев и Вьетконга и строят свои собственные деревни, то их бомбят истребители.

– И это только потому, что они хотят жить самостоятельно? – ошеломленно спросил я.

– По-видимому, да, – подтвердил полковник Текс. – Всем вылетающим на боевые задания самолетам дается приказ, в случае сохранения боезапасов, использовать заряды на обратном пути над этими горными деревушками. Ну, в силу своих отношений к муа, они стараются использовать каждый удобный случай. Да, боюсь, что из-за всего этого тебе придется встретиться с многочисленными прокоммунистическими сторонниками вокруг Луа Вук.

– Насколько я понял, среди них работают ваши миссионеры, – заметил я. – Они, конечно, препятствуют распространению коммунизма.

– Верно, – покачал головой доктор Фрэнсис. – Но мне пришлось их отозвать, после того как был совершен налет вьетконговцев на семью Тагертов. Его преподобие Тагерт с женой и маленькой дочерью уже два года жил среди племен банар. Они проделали хорошую работу, но вот уже три месяца с этого самого нападения Тагерты все еще не вышли из больницы в Штатах.

Мне показали лепрозорий и сиротский дом. Во время посещения я столкнулся с фактом, который потряс меня до глубины души. Оказалось, что во Вьетнаме еще развито детское рабство. Ребенок, потерявший родителей, всегда может найти новый дом. Новые родители как бы берут его на долгий срок в услужение, иногда даже продавая другим семьям в качестве наемного работника. Было ясно, что этот сиротский дом служил источником особой гордости доктора Фрэнсиса и всего спецподразделения. Большинство военнослужащих добровольно отчисляли часть своей зарплаты на финансирование этого дома.

Такая благотворительная работа миссионеров стала для меня настоящим светлым пятном в этой ужасной, страшной войне. Я старался увидеть и узнать как можно больше, пока не настала пора отправляться в Луа Вук на вертолете ВМС. Он был гружен припасами и солдатским пополнением для нескольких отдаленных постов. В качестве сопровождения летело еще два груженых самолета и два военных вертолета ХУ-21Б.

Несмотря на охрану, три вьетконговские пули все-таки пронзили наш самолет, когда мы уже садились на посадочную площадку в Луа Вук. Мне пришлось пережить пару неприятных минут. Я судорожно кутался в бронежилет, стараясь оградиться от случайных пуль.

Высшим чином в Луа Вук был капитан Виктор Лок, воевавший здесь третий год подряд. Он слыл человеком целенаправленным и непреклонным, способным выполнить любое задание, не считаясь ни с чем и не останавливаясь ни перед какими преградами. Ему не раз доводилось пересекать границу Лаоса, чтобы убить или захватить в плен какого-нибудь вьетконговского руководителя, который чувствовал себя в полной безопасности на нейтральной территории.

На посадочном поле нас уже поджидал капитан Лок с двумя сержантами. И пока солдаты в зеленых беретах разгружали припасы, Лок о чем-то спорил с пилотом, который все время отрицательно качал головой. Мне было хорошо все это видно сквозь лобовое стекло кабины. И как только последний тюк с припасами был вынесен, люк захлопнулся и вертолет мгновенно взмыл в воздух, торопясь поскорее убраться из зоны обстрела.

На левом запястье капитана Лока я заметил узенький медный браслет, который говорил о том, что его владелец является почетным членом горного племени. Капитан провел меня к грузовику, на котором прибыл к посадочной полосе. Отделение низкорослых вьетнамцев только что закончило погрузку. Ловко похватавшись за борта, они все запрыгнули в кузов, а следом за ними и мы с капитаном. Солдаты расселись вдоль бортов, выставив автоматы наружу, и мы тронулись.

– Вблизи лагеря вьетконговцы действуют столь же нахально? – спросил я.

– Такую местность довольно трудно контролировать, – ответил Лок. – Время от времени они умудряются минировать даже дороги.

Кузов грузовика был выложен мешками с песком, они спасали жизнь не одному американцу, когда машина подрывалась на мине.

Лагерь оказался большим форпостом, огороженным мешками с песком, глиняными стенами и проволокой. В каждом из трех углов находился дот, тщательно укрепленный цементом, замаскированный. Часовые в воротах отдали нам честь и пропустили внутрь. Машины остановились перед столовой, и Лок предложил перекусить. Когда мы вошли, нам навстречу поднялся лейтенант Граннум, заместитель капитана.

– Эй, кашевар! – крикнул он. – Немедленно тащи жратву капитану и его гостю.

Улыбаясь и беспрестанно кланяясь, повар-китаец просеменил в обеденный зал:

– О'кей, о'кей, кашевал плинесет, чичаз. – Его раскосые глазки радостно заблестели.

Он исчез за дверью. Лок перевел взгляд на меня:

– Мы стараемся не давать ему слишком засиживаться, лентяй отчаянный. Норовит свалить все на свою служанку Тилли, десять лет она у него уже в услужении.

В зал вбежала широколицая, улыбающаяся девушка и поставила перед нами дымящиеся миски с горячим рисом и мясом. Судя по ее внешности, в ее жилах текла кровь всех этнических групп и народов, которые хоть когда-либо проходили через Вьетнам.

– Маленькая, кругленькая и принадлежит кашевару, – произнес один из сержантов рядом и восторженно присвистнул.

Тилли одарила его белозубой улыбкой, вскинула сзади длинные черные волосы и отправилась на кухню.

– А чай где? – рявкнул другой сержант.

– Чай будет. Джо, плинести чай, – донесся голос повара, и обросший коротышка из горных племен, одетый в ушитую униформу, объявился с кувшином ледяного чая. Его широкая добродушная улыбка до ушей, казалось, была пришита к его лицу с самого рождения. Склонив голову набок, как птица, и одним глазом глядя в пол, чтобы случайно не споткнуться, он ловко разлил чай по кружкам.

– Сдается мне, что задница у этого Джо изрядно растолстела, – заметил Лок. – Похоже, кашевар откармливает его на убой. Джо почти не говорит по-английски, смотри. Эй, Джо, ты нога?

Джон так и согнулся от смеха, видно, это была старая шутка.

– Джо не нога, кашевар... нога.

Все в столовой рассмеялись, за исключением одного молоденького сержанта, который за все это время не вымолвил ни слова.

Улыбка Лока потускнела.

– Сержант Бинни, он наш главный лекарь. – Лок поднялся и подошел к нему. – По-прежнему ничего нельзя сделать?

– Нет, сэр. Надо доставить ее в госпиталь в Дананге, или она умрет. Я боюсь напортачить в наших условиях. Сейчас у нее дежурит Манилли.

– Идем, – пригласил меня Лок. – Не помешает познакомиться с нашими проблемами.

Через утрамбованный плац я последовал за Локом в другое здание.

– Здесь наш полевой госпиталь, – пояснил Лок.

Направо была ординаторская, в которой работали два медика, налево – приемная, заполненная несколькими женщинами, большинство с детьми. Там же я насчитал и дюжину солдат в ожидании приема врача.

Мы прошли мимо кабинетов, мимо палаты, в которой лежали с десяток раненых и перебинтованных мужчин.

– Это раненые после недавней стычки. На наш патруль напала рота вьетконговцев, действовавших с территории Лаоса.

Последняя комната оказалась небольшой палатой для женщин. Американский сержант хлопотал возле кровати. На ней лежала изнуренная, стонавшая женщина, которую било в лихорадке. Она была до плеч укрыта покрывалом.

– Ничего утешительного, а, Манилли?

Медик покачал головой.

– Нет, сэр. Вы не смогли организовать ее отправку в Дананг?

– Нет еще.

Капитан наклонился над женщиной, потом отвел меня в сторону.

– У нее вчера при родах умер ребенок, а медики никак не могут ее вытащить. Боятся внести инфекцию. Я пытался ее вывезти, но вьетнамский авиаотряд наотрез отказывается. У них приказ не перевозить гражданских. К тому же она банарка. Ее муж служит у меня рядовым и знает, что ее можно спасти только в оборудованном госпитале. Ну как тут завоевывать доверие этих людей, когда с ними поступают таким образом.

– А ты не мог отправить ее с вертолетом, которым я прибыл?

– Об этом-то я и пытался договориться с пилотом. Но у него совсем другой маршрут, времени в обрез, да к тому же он боится, как бы ему не нагорело от начальства за перевозку гражданских.

Лок задумчиво посмотрел на страдающую женщину.

– Чертова война. И так во всем Вьетнаме, да?

– Более-менее.

– У меня на Окинаве жена с тремя детьми, – заметил Лок. – Не думаю, чтобы эта женщина была меньше дорога своему мужу-банару, чем моя мне. Даже не представляю, как бы я чувствовал себя на его месте.

– А как насчет командира вьетнамского спецподразделения? Он-то может хоть что-нибудь сделать по своим каналам?

– Капитан Ним?! – фыркнул Лок. – Он заявил мне, что мигом окажется в тюрьме, если он лишь попросит об эвакуации для гражданского родом из горных племен. Я знаю, что он искренне в этом убежден. Конечно, стоит нам взять в плен парочку вьетконговцев, как вертолет находится. Даже проблем нет. Их переправляют в Дананг, чтобы вьетнамская разведка могла пытать их в свое удовольствие. – Лок с горечью рассмеялся. – Но вот эта бедняжка... ты можешь поверить, ей всего лишь девятнадцать.

Я так и ахнул:

– Да ей не меньше сорока!

– Ты и представить себе не можешь, что ей пришлось пережить за последние два дня. Ладно, пошли отсюда. Надо бы послать кого-нибудь поискать сампан, тогда мы могли бы сплавить ее до Дананга по реке. Маловероятно, что она сможет пережить двухдневное путешествие. Но это все же лучше, чем оставлять ее умирать.

Лок опять провел меня через плац, и мы оказались у него в офисе. Одну стену полностью занимала огромная карта, прикрытая шторами, на которых большими буквами было написано одно слово: "кин", означающее "секрет".

– О'кей, давай я познакомлю тебя с местной ситуацией и объясню задачи завтрашнего патрулирования. – Он сдвинул штору и ткнул в красный квадрат на карте. – Это – Луа Вук, и как видишь, всего в пяти километрах от границы с Лаосом.

Его палец пробежал по карте километров пятнадцать и уткнулся в точку на границе.

– Здесь деревушка, где живут банары, с пару сотен мужчин, женщин, детей. Вьетконговцы нещадно эксплуатируют их, заставляя возделывать поля и выполнять другую работу. Наша разведка донесла, что коммунисты планируют увести мужчин в Лаос, обучить военной подготовке и бросить в атаку нашего лагеря при поддержке батальона Вьетконга. Наша задача завтрашнего дня: окружить деревню и привести их всех сюда. Потом мы поможем им отстроиться, дадим свиней на расплод, припасы, таким образом, мы заполучим целую деревню банаров для собственных нужд и утрем нос коммунистам.

– А почему ты думаешь, что они захотят с нами идти?

– Некоторые из моих банаров уже были там и переговорили с вождем. Тот согласился на наше предложение. Но не думай, что все это так просто. Кое-кто из банаров той деревни – сторонники коммунизма, мы попытаемся нейтрализовать их, пока вождь со всеми желающими будет собирать скарб в дорогу.

– Нейтрализовать?

– Окружить их превосходящими силами и привести сюда под конвоем отдельно от остальных.

Лок опустил штору и сел за стол.

– Трудно сказать, как все пройдет. Может, это просто ловушка. Банары будут жить в американском лагере, и только поэтому они и согласились уйти с нами. Я пытался убедить наших союзничков, что лучше бы не посылать в патруль никого из вьетнамцев. Один их вид может сорвать нам всю миссию.

– Ну и как?

– Ни черта лысого! – огрызнулся Лок. – Капитан Ним заявил, что собирается лично возглавить патруль. С ним будут два его сержанта. Черт побери, когда они там, в Сайгоне, поймут, что единственный способ заставить людей сражаться за страну – это дать им возможность выбирать своих собственных лидеров, которым бы они доверяли. Ведь несмотря на дискриминацию, есть же в нашей армии офицеры из их числа. – Лок вздохнул. – Ладно, не будем больше об этом. Давай подберем тебе оружие. Мы выступаем при первых солнечных лучах. Если все пройдет без сучка и задоринки, то мы окружим деревню еще до рассвета.

Капитан Лок, сержант Бинни и еще один сержант – верзила, блондин по фамилии Свенсон, составили американскую команду советников. Однако до девяти утра патруль так и не сумел выступить: капитан вьетнамцев Ним не смог подготовиться до восьми, а потом еще целый час собирал взводных и объяснял им задачу операции.

Одним словом, мы двинулись на юг вдоль лаосской границы группой около ста тридцати человек. Один американский сержант сопровождал головной взвод, другой шел с третьим и последним взводом. Капитан Ним, капитан Лок и я двигались в голове среднего взвода. Два сержанта-вьетнамца шли буквально по пятам своего командира.

Мы шли по крутой тропе, которая вела по горам. Она то поднималась круто вверх, то уходила вниз. Ветви деревьев и лианы мешали идти, но маленький народец, родившийся и выросший в этих довольно суровых краях, казалось, чувствовал себя превосходно. Они шли легко и быстро, таща на себе оружие и прокладывая дорогу острыми ножами, в то время как американцы и я изнывали от жары.