Текст книги "Зеленые береты"

– Возьми меня к себе в компанию, Зак, – откликнулся я. – Кстати, у меня в рюкзаке найдется бутылочка "Джим Бима".

Полчаса спустя мы сидели в гостиной и мирно попивали виски с водой. Неожиданно в комнату вошел разъяренный Рейли.

– Сэр, исчез Хо Ванг Мин, – доложил он.

Фарли вскочил на ноги.

– Что вы хотите сказать – исчез? Мин не принимал участия ни в одной из операций.

– Его просто нет на территории лагеря.

– Но как такое возможно? Мин никогда не позволял себе самовольных отлучек. – Фарли повернулся ко мне. – Мин – наш второй переводчик, который оказывал Рейли большую помощь в работе над докладом о махинациях Чи.

– Сэр, мне кажется, что лейтенант Чи в курсе ваших планов. Не исключено, что исчезновение Мина – его работа. Лейтенант Куки, Хэнкс и я вместе обшарили всю "яму", но его там не обнаружили. Остальные же ЛЛДБ и рта не раскроют – и могу поспорить на оставшуюся часть вашего "Джим Бима".

Вид у Фарли был явно озабоченный.

– Ну что ж, выпей и ты стаканчик, пока мы будем решать, что случилось, – сказал он. – Кстати, где лейтенант Куки?

– Пытается разузнать у ЛЛДБ, где находится Мин.

– Надеюсь, эти его попытки не создадут нам дополнительных трудностей, – пробормотал Фарли. – Вообще-то у Куки часто кулаки чешутся, когда его очень уж начинают доставать наши вьетнамские партнеры. – Капитан сделал большой глоток и отставил стакан в сторону. Интересно, что может вытянуть из Хо Ванг Мина лейтенант Чи, если он действительно затащил его в один из своих бараков и сейчас его люди пытаются развязать ему язык?

– Если Мин заговорит, Чи узнает, что вы поймали его за яйца и только выжидаете удобного момента, когда можно будет их как следует сжать.

– Мин – хороший парень, – мрачно проговорил Фарли, – и на голову превосходит таких деятелей, как этот Чи. Именно такие люди, как он, в ближайшем будущем понадобятся этой стране, если она действительно намерена стать цивилизованной нацией. Бог мой, только бы с ним ничего не случилось.

От выпитого виски Рейли немного успокоился.

– Сэр, – проговорил он, – и сержант Хэнкс, и лейтенант Куки считают, что коль скоро этот паршивец Чи взялся за Мина, то это означает, что вы всерьез намереваетесь ударить по нему всеми имеющимися у вас компрометирующими материалами, тем более, что подполковник Трэйн и майор Три будут здесь не сегодня завтра. В подобных условиях он может запаниковать и черт-те знает что отмочить.

– Надеюсь, они все же не дойдут до того, чтобы начать пытать его, а то и вовсе пристукнуть, – жестко проговорил Фарли.

* * *

На следующий день подполковник Трэйн, майор Три и капитан Пикинс прибыли в Мук Тан; в этой поездке их сопровождал сержант разведки, который привез с собой полиграф. В оперативной комнате состоялось общее совещание.

Лейтенант Чи с явным подозрением относился к миссии начальства, тем более, что состоялась она отнюдь не по его инициативе. Капитан Фарли с санкции руководства группы в и лично подполковника Трэйна подготовил план предстоящей войсковой операции и ознакомил с ним майора Три. Последний, видимо, решил, что хотя его соплеменник не являлся ни инициатором, ни участником разработки данного плана, с ним все же следует согласиться. Кроме того, его явно заинтриговало появление в лагере полиграфа, и хотя он толком не представлял себе его истинного предназначения, он все же решил поддержать предложение американских коллег.

Чи со смесью недоверия и страха во взгляде взирал на поставленный в комнате совещаний прибор. К этому времени я уже достаточно проникся пониманием более чем своеобразного мышления вьетнамцев и потому совершенно отчетливо представлял себе, о чем сейчас думает вороватый лейтенант: вся эта миссия задумана лишь для прикрытия расследования его, Чи, деятельности, и "детектор лжи" привезен исключительно для допроса его самого и его людей.

Дело в том, что новое сайгонское правительство недавно приняло жестокие меры, направленные на борьбу с финансовыми злоупотреблениями, и вознамерилось расстреливать каждого, кто присвоит более ста тысяч пиастров, то есть что-то около десяти тысяч долларов. Теперь предстояло совершить первый практический шаг в этом направлении. С другой стороны, расхищение денежных средств и материального имущества во вьетнамской армии получило настолько широкое распространение, что новому премьеру во исполнение вновь принятого указа пришлось бы расстрелять значительное число собственных офицеров. И все же лейтенант Чи явно проявлял признаки тревоги: правительство, если ему будут предъявлены по-настоящему неопровержимые улики, действительно могло пойти на решительные меры.

Следовало признать, что лейтенант Чи сразу принял предложенную ему сложившейся ситуацией роль. Будучи начальником лагеря, он кратко проинформировал собравшихся о замысле предстоящей операции, в разработке которой сам он не участвовал, равно как и не выражал никакого желания нести за нее ответственность, поскольку считал ее исключительно отвлекающим маневром, предпринятым американцами. Суть его доклада была такова.

Операция начнется ровно в полночь, когда из лагеря выйдут два взвода спецназовцев. Первый, в котором в качестве советника будет выступать сержант Хэнкс, покинет территорию лагеря на десять минут раньше второго, курируемого капитаном Фарли. Оба взвода будут продвигаться курсом 225, то есть на юго-запад, через каучуковую плантацию. Двигаясь указанным курсом, оба взвода примерно через четыре мили пересекут плантацию и выйдут к дороге, которая тянется с севера на юг вдоль ее западной кромки. С этой точки взвод Хэнкса проследует по дороге на юг и через две мили выйдет к цели своего продвижения – конкретной деревне. Бойцы взвода блокируют северную и западную окраины деревни, тогда как движущийся в десяти минутах за ними взвод Фарли перекроет подступы к ее южной и восточной окраинам. После этого ее жителей через громкоговорители поставят в известность о том, что деревня окружена, однако никому из них ничего не грозит, если они сами первыми не откроют огонь. Посредством миномета М-79 подразделение сержанта Хэнкса вплоть до рассвета будет выстреливать в небо над деревней специальные осветительные ракеты, тогда как группа дознавателей и розыскников приступит к прочесыванию деревни и допросу ее жителей, в том числе и с использованием полиграфа. Посредством данной операции планировалось выявить новые пути проникновения на территорию страны – через эту деревню – вьетконговских лазутчиков.

Лейтенант Чи не забыл отметить в своем докладе и даже показать на карте то место, которое он подобрал для организации засады – оно располагалось напротив селения трудившихся на плантации рабочих и находилось примерно в миле к востоку от дороги, на которую должны были выйти оба взвода. Следуя своим курсом 225, взводы пройдут менее чем в миле от данного селения. С учетом того, что в симпатиях к вьетконговцам подозревались не только французские владельцы плантации, но и большинство работавшего на ней персонала, засада должна была оградить бойцов взвода от возможного нападения вьетконговцев со стороны этой деревни.

Майор Три поздравил лейтенанта Чи со столь превосходно разработанным планом операции. Он также добавил, что тщательное прочесывание деревни и допрос ее жителей окажут неоценимую помощь сотрудникам разведки как группы Б, так и Мук Тана, которые пока превосходно справлялись с возложенной на них миссией по контролю приграничной территории.

Вечером капитан Фарли проводил инструктаж американцев, которым предстояло принять участие в операции. Сержант Рейли, который уже неоднократно заявлял, что после долгой канцелярской писанины он вполне заслужил смену режима деятельности, был назначен во взвод сержанта Хэнкса. Когда подполковник Трэйн поинтересовался, о какой "писанине" идет речь, капитан Фарли ответил, что намерен на следующий день подробно обсудить данный вопрос с начальником группы Б. Трэйн согласился с этим предложением.

Сержант Хэнкс пристально всматривался в покрытую ацетатной пленкой карту местности, на которой черным и красным фломастерами были прочерчены контуры предстоящего рейда. При этом было заметно, что его что-то тревожит, а поэтому капитан Фарли предложил ему высказать свои соображения.

– Сказать по правде, сэр, что-то неспокойно у меня на душе по поводу предстоящей ночи, – угрюмо проговорил сержант. – Не нравится мне то, что Чи, не посоветовавшись с нами, решил устроить эту засаду, тем более в непосредственной близости от селения рабочих плантации.

– Но его доводы, сержант, звучат вполне убедительно, – заметил подполковник Трэйн. – Если среди этих людей действительно имеются сочувствующие ВК, они наверняка попытаются напасть на участников операции.

– Сэр, – мягко проговорил Хэнкс, – можете не сомневаться, что я не меньше любого из присутствующих озабочен проблемой безопасности участников операции, однако уверяю вас в том, что в этом "каучуковом" селении не было и нет боевиков Вьетконга. Не исключено, что кто-то из местных жителей припрятал там кое-какое оружие, чтобы, если представится удобная возможность, изредка постреливать в гуляющих поодиночке американцев или наших вьетнамцев. Однако они никогда не осмелятся напасть на отделение, тем более на взвод. Не забывайте, сэр, что плантация принадлежит французам, которым никак не нужны лишние проблемы, а потому они исправно платят и Вьетконгу, и Сайгону, чтобы только их оставили в покое.

– Справедливое замечание, Хэнкс, – кивнул Фарли. – И что вы в этой связи предлагаете?

Хэнкс неловко посмотрел на Трэйна, затем снова перевел взгляд на своего капитана.

– Даже и не знаю, сэр. Просто не нравится мне все это.

– Поясните свои слова, Хэнкс, – вмешался капитан Пикинс. – Вы хотите сказать, что те боевики, которых лейтенант Чи посадил в засаду, могут напасть на нас самих?

На лице Хэнкса появилась и вовсе смущенная улыбка.

– Разумеется, сейчас, когда он указал их точное местонахождение и даже сообщил пароль на случай, если мы подойдем слишком близко к засаде, подобное кажется мне совсем уж нелепым... Просто тревожно у меня на душе, сэр, вот и все.

– Хэнкс, вы хотите отказаться от участия в операции? – спросил Фарли и добавил, явно подсказывая сержанту путь к возможному отступлению: – Вы недавно переболели дизентерией, так что...

– Нет, сэр, я хочу пойти со всеми.

– Хэнкс, я сам пойду с первым взводом – вместе с вами, – вмешался Пикинс.

– Как вам будет угодно, сэр. Кстати, я не особенно доверяю умению этих боевиков обращаться с компасом, так что будет нелишне изредка контролировать наш маршрут.

Ровно в полночь Хэнкс, Пикинс и Рейли во главе пятидесяти боевиков вывели первый взвод за пределы лагеря. Хэнкс шел непосредственно за командиром взвода, Пикинс пристроился в нескольких ярдах за ним, а Рейли замыкал колонну, намереваясь пресекать любые неизбежные в подобных ситуациях попытки тех или иных бойцов отстать от нее.

На небе не было ни облачка, и потому в рассеянном свете звезд можно было без труда различить очертания взвода на фоне окружающей темноты. Высокие американцы на целую голову, а то и больше возвышались над массой низкорослых вьетнамских спецназовцев. Мы наблюдали за тем, как взвод исчез за каучуконосными деревьями на противоположной стороне дороги.

Ровно через десять минут Фарли вывел второй взвод за пределы лагеря – я занял в нем место на дистанции в несколько человек от капитана. В хвостовой части взвода отдельной группой двигались подполковник Трэйн, майор Три, лейтенант Чи, сержант разведки со своим полиграфом и медик Мензес, которым было придано самостоятельное отделение бойцов охраны.

Я почему-то подумал, что лейтенанту Чи вроде бы следовало находиться во главе взвода, и поделился этой мыслью с Фарли. В ответ тот лишь пожал плечами.

– С одной стороны, мне бы не хотелось видеть его рядом с собой; с другой же, он сказал, что на случай возникновения тех или иных вопросов хотел бы быть поближе к майору Три. У нас здесь в чести особое чинопочитание, – со значением и одновременно с легким оттенком иронии добавил он.

Наш взвод бесшумной змеей двигался между росшими на плантации деревьями. Шедший во главе колонны боец в правой руке держал компас. После того как весь взвод скрылся в зарослях каучуконосов, я заметил, что Фарли тоже достал свой компас, уточнил курс нашего продвижения, а затем убрал его в карман комбинезона. Несмотря на предложение Трэйна присоединиться к штабной группе, про себя я порадовался тому, что шагаю именно в головной части колонны.

Так мы прошли чуть больше часа, и в какой-то момент я заметил, что Фарли, который то и дело поглядывал влево от себя, повел себя немного более спокойно. Судя по моим расчетам, примерно четверть часа назад мы миновали то место, в котором лейтенант Чи расположил свою засаду. У меня уже вошло в привычку во время подобных маршей регулярно контролировать курс следования по Полярной звезде, хотя, двигаясь под густой сенью каучуконосов, это оказалось довольно затруднительным делом. Мы продолжали продвигаться вперед и первый привал намеревались устроить вскоре после того, как выйдем из-под деревьев и окажемся на дороге.

До дороги, по моим подсчетам, оставалось примерно пятнадцать минут ходьбы, когда Фарли жестом руки остановил колонну, вынул свой компас и определил направление дальнейшего продвижения. Я заметил, как у него напряглось лицо, он похлопал идущего впереди колонны бойца и показал ему компас, после чего между ними при посредничестве переводчика завязался непродолжительный разговор. Чуть выдвинувшись вперед, я услышал, как Фарли что-то шепчет переводчику, причем довольно торопливым, даже разгневанным тоном. Вскоре направляющий отправился в хвостовую часть колонны.

– Будьте настороже, – прошептал мне Фарли. – Кажется, у нас могут быть неприятности.

– А что случилось?

– Направляющий увел нас на пятнадцать градусов правее того курса, который Чи назвал на совещании. Вместо азимута 225 мы двигались на 240, а это означает, что в настоящий момент мы оказались значительно ближе к дороге и севернее того места, где должны были бы находиться. Мне уже давно следовало свериться со своим компасом...

– Значит, все, что нам нужно, это свернуть на юг и двигаться в направлении взвода Хэнкса.

– Именно так мы и поступим. Однако направляющий только что сказал мне, что за несколько минут до выхода из Мук Тана лейтенант Чи приказал ему через десять минут после начала марша перейти на курс 240. Я только что послал за ним. Если выяснится, что этот сукин сын что-то замышляет...

Неожиданно неподалеку от нас послышался треск автоматных очередей.

– Взвод, вперед! – прокричал Фарли, устремляясь на звук выстрелов. – Наверное, это стреляют по группе Хэнкса.

Переводчик перевел команду на вьетнамский, и боевики устремились за Фарли, который уже бежал между деревьями. От выстрелов вокруг нас стало заметно светлее, и я даже смог рассмотреть границу сплошной зеленой массы, находившуюся примерно в пятидесяти ярдах перед нами. Стрельба продолжалась, и постепенно вокруг нас стало еще светлее. Откуда-то спереди доносились разрозненные крики. Затем столь же внезапно огонь прекратился. Через несколько минут мы подошли к первому взводу и столпились у кромки дороги. Я увидел Рейли, который что-то кричал и воинственно взмахивал своей АВ-15 в направлении невидимого мне противника, находившегося, судя по всему, по другую сторону от дороги.

Откуда-то донесся голос Пикинса, слабый, но определенно командирский, который повторял одну и ту же фразу:

– Парни, не стреляйте в них. Не стреляйте...

В тот самый момент, когда мы с Фарли достигли дороги, у нас над головами вспыхнула осветительная ракета.

– Хэнкс! – услышал я голос капитана. – Хэнкс, что случилось?

Вспышка ракеты высветила жуткую картину: у края дороги лежал Хэнкс, затылок которого превратился в сплошное кровавое месиво. Рядом с ним лежал Пикинс, который по-прежнему кричал:

– Не стреляйте в них!

Держа свою автоматическую винтовку дулом в западном направлении, Фарли остановился рядом с Пикинсом.

– Дружище, что случилось? – спросил он.

– Это мудачье поставило засаду не в том месте, и наши же парни нарвались на нее.

– Вы сильно ранены?

– Да нет, пустяки, все будет в порядке. – Его голос сорвался и перешел во всхлипывания. – Но сержант Хэнкс – он...

Взвод Фарли стал медленно переходить на противоположную сторону дороги; Рейли и его бойцы были готовы в любой момент открыть огонь.

– Рейли, опустите винтовку! – коротко скомандовал Фарли.

Рейли нехотя подчинился. Находившиеся в засаде солдаты также стали выходить из своих позиций. Через переводчика капитан приказал им бросить оружие, что они и сделали, после чего остановились на дороге. В небе вспыхнула еще одна осветительная ракета.

– Мензес, – скомандовал Фарли, – помогите капитану Пикинсу.

В ожидании медика я склонился над Пикинсом. Он взглянул на меня – в желтом свете ракеты черты его осунувшегося лица исказились от боли, а сам он чем-то напоминал призрака.

– Помните, я предупреждал вас, что если будете повсюду таскаться с парнями из групп А, то рано или поздно нарветесь на неприятности? – с трудом выговорил он.

– Не надо разговаривать, сэр, – сказал Мензес, присевший рядом с зональным советником.

– А знаете, – голос у Пикинса был надтреснутый, постанывающий и, как ни странно, чем-то даже походил на смех, – ведь на месте Хэнкса должен был находиться Фарли. А может быть, и вы тоже.

Мензес открыл свою медицинскую сумку.

– Да не возитесь вы со мной, док, – проговорил Пикинс. – Посмотрите, нельзя ли чем помочь сержанту.

Мензес ничего не ответил и лишь сделал Пикинсу укол морфия.

Я встал и увидел, что Фарли разговаривает с подполковником Трэйном и майором Три. Когда началась стрельба, лейтенант Чи вместе со своим отделением скрылся в зарослях деревьев, и его до сих пор не удалось найти. Майор Три, который, как выяснилось, при желании мог вполне сносно объясняться по-английски, сказал, что лейтенант, судя по всему, в данный момент пытается отрезать вьетконговцам пути к отступлению.

– Майор, засаду организовали отнюдь не вьетконговцы, – решительным тоном проговорил капитан Фарли. – Инициатором организации засады был лейтенант Чи, вот только находиться ей полагалось не здесь, а в полутора милях отсюда. А с учетом того, что направляющему нашей колонны он назвал азимут 240, напороться на нее с таким же успехом могли и мы.

– После завершения облавы на ВК лейтенант Чи непременно вернется в лагерь, – продолжал настаивать майор Три.

– ВК! – раздраженно воскликнул Фарли. – Этот маленький негодяй специально заманил сержанта Хэнкса в засаду. Я лично расстреляю этого подонка!

Три тут же изобразил обиду и пожаловался своему советнику.

– Фарли! – скомандовал Трэйн. – Держите себя в руках!

– Слушаюсь, сэр. Но здесь находится сержант Рейли – не хотели бы вы выслушать также и его? Рейли, расскажите подполковнику, как было дело.

– Сэр, – начал Рейли, – мы следовали курсом, утвержденным на совещании – азимут 225, причем каждые десять минут проверяли его по компасу. Ошибки быть не могло.

Фарли посмотрел себе под ноги и поморщился. Он понимал, что ему также следовало более тщательно контролировать действия направляющего своей колонны.

– Оказавшись примерно в четырехстах – пятистах метрах от того места, где, по словам лейтенанта Чи, должна была находиться его засада, сержант Хэнкс приказал изменить курс и повернуть на запад, чтобы на безопасном расстоянии обогнуть место засады. При этом он то и дело повторял, что не доверяет лейтенанту Чи и считает, что тот наверняка готовит нам какую-то пакость.

Майор Три снова начал изображать негодование, однако Трэйн жестом руки попросил его замолчать.

– Рейли, излагайте только фактическую сторону дела.

– Слушаюсь, сэр. Итак, мы повернули на запад и продолжали двигаться в направлении дороги, рассчитывая на то, что как только дойдем до нее, тут же свернем на юг и встретимся с вашим взводом.

– На самом же деле, – вмешался Фарли, – они вышли на дорогу в том самом месте, где на нее должны были выйти мы, если бы следовали курсом, который лейтенант Чи сообщил нашему направляющему колонны. Просто они на несколько минут опередили нас и нарвались на засаду, которая была уготована именно нам.

– Вы слишком спешите с выводами, капитан, – жестко проговорил Трэйн.

– В итоге они убили Хэнкса, хотя Чи метил именно в меня.

– Но зачем вашему подсоветному понадобилось идти на столь нелепый шаг? – с неподдельным изумлением спросил Трэйн.

– Затем, что я мог со всей убедительностью показать и доказать, сколько он наворовал в Мук Тане!

Возмущенный, двуязычный протест майора Три оборвало прибытие сержанта Мензеса.

– Сэр, – обратился он к Фарли, – я соорудил носилки для капитана Пикинса. Мы можем возвращаться?

– Разумеется, сержант, – буркнул разъяренный подполковник Трэйн. – В самом деле, пора убираться отсюда.

...Благодаря хорошо налаженной радиосвязи, к моменту нашего возвращения в Мук Тане нас уже ждал вертолет, готовый принять на борт раненого Пикинса. Ранение его оказалось не тяжелым, однако руководству группы в все же хотелось как можно скорее доставить его в военно-морской госпиталь в Сайгоне. Тем же вертолетом было отправлено тело сержанта Хэнкса. О лейтенанте Чи к рассвету по-прежнему не было абсолютно никаких вестей. Майор Три, заявивший, что ему необходимо немедленно вернуться в группу Б, безостановочно настаивал на том, что как только лейтенант Чи закончит преследование вьетконговцев, он непременно вернется в лагерь.

– Сэр, что вы намерены предпринять в отношении лейтенанта Чи? – спросил Фарли подполковника Трэйна.

– Сам пока не знаю, – устало проговорил Трэйн. – Первым делом доложу все подробности случившегося вьетнамскому командованию. Лично у меня нет никаких сомнений в том, что он действительно намеревался заманить вас в засаду и убить, однако, ради Бога, прошу вас никому не рассказывать об этом инциденте. – Подполковник жестко посмотрел на меня. – У меня и без того хватает проблем. Уверен в том, что вьетнамское руководство само позаботится о лейтенанте Чи, и потому заклинаю вас: если этот самый Чи действительно вернется в лагерь, не совершите какой-нибудь глупости. Вы меня хорошо поняли?

– Так точно, сэр. Хотя после всего того, что случилось, ваша просьба носит явно антигуманный характер.

Трэйн кивнул.

– Именно поэтому, капитан, спецназовцы и занимаются подобными вещами. Что и говорить, скотскую работу приходится им выполнять. Мне очень жаль, Зак. Если до отлета вертолета у вас будут какие-то просьбы ко мне, дайте знать.

– Мы встретимся у нас в штабе, сэр.

Вместе с Фарли я прошел в его кабинет, где он тут же достал бутылку виски и налил себе солидную порцию. Затем предложил мне – я сделал то же самое. Долив еще в оба стакана, капитан отставил почти пустую бутылку.

Когда я вошел в помещение команды А, над плацем уже взошло солнце. Там я подсел к Трэйну, который в задумчивости потягивал кофе. Говорить в общем-то было не о чем. Так, предаваясь кофейной процедуре, мы дождались появления Фарли. Заняв место напротив Трэйна, он сделал большой глоток из своей чашки и обратился к подполковнику:

– Сэр, я только что вспомнил об одной услуге, которую вы могли бы сделать для сержанта Хэнкса и для всей нашей группы.

– Обещаю сделать все от меня зависящее, – с готовностью откликнулся Трэйн и снова поднес чашку к губам.

В спокойных, ровных тонах Зак изложил ему просьбу покойного Хэнкса, которую тот высказал ему на оперативной базе спецназа.

Трэйн поперхнулся и, отставив чашку, в упор посмотрел на капитана, словно желая проверить, не шутит ли тот.

– Это действительно так, сэр, – подтвердил я. – Я лично при этом присутствовал. Хэнкс говорил вполне серьезно.

Трэйн на минуту задумался.

– Ну что ж, посмотрим, что можно будет сделать. По крайней мере это я вам обещаю.

Спустя две недели я заглянул в военно-морской госпиталь в Сайгоне, где проведал капитана Пикинса. Раны его постепенно затягивались, да и сам он выглядел довольно неплохо.

– Кстати, – проговорил он со слабой улыбкой, – что случилось с этим сукиным сыном Чи?

– Вы действительно хотите это знать? Боюсь, вам снова станет хуже.

– Больше можете ничего не говорить. Его перевели в другую зону, в другую группу А.

Я кивнул.

– Мои приятели-кадровики сообщили мне, что его назначили начальником лагеря на вновь созданной базе спецназа. По их словам, там планируется развернуть широкомасштабные строительные работы, и вьетнамская сторона особо настаивала перед кадрами на том, что у Чи богатый опыт сотрудничества с местными подрядчиками и рабочими.

Пикинс безмолвно смотрел в потолок.

– Да, и еще одно, – сказал я. – Несколько дней назад я побывал в Нха Транге. Где-то подцепил дизентерию и потому регулярно наведываюсь в тамошний сортир для военнослужащих.

По лицу Пикинса начала медленно расползаться улыбка.

Я кивнул.

– Все, как и должно быть. У входа в него красуется громадный, исполненный яркими красками транспарант: "Сортир имени Хэнкса".