Текст книги "Майкл Джордан. Его Воздушество"

Гарфинкел смеялся, вспоминая их разговор. «Брендан говорит: «Возмутительно, кто такой этот Майк Джордан?» И начинает рвать и метать, только вот он сказал тогда совсем не «возмутительно». Он был просто в ярости, как берсерк. «Что ты со мной сделал? Кто такой Майк Джордан?» Том сказал ему: «Да расслабься, он отличный игрок». У Брендана прямо пар из ушей валил. Он ушел. Новости привели его в бешенство».

Мэлоун запомнил этот эпизод несколько иначе, но зато вспомнил, что ему потребовался всего лишь один беглый взгляд на Джордана, чтобы успокоить свои нервы. «Я помню, как в первый раз увидел Майкла, – говорил Мэлоун. – Мы в тот день смотрели дневную игру. Майкл играл на открытой площадке с асфальтовым покрытием, он двигался, и в его движениях чувствовался породистый атлет, это было видно по тому, как он шагал, как грациозно бежал и открывался. Он выделялся с первых секунд. Достаточно было посмотреть на него, на то, как он двигался и бегал. Его талант был очевиден даже для непрофессионала. С самого начала было ясно, что Майкл превосходит всех остальных игроков в лагере, как и тех, кто играл в баскетбол в школах в то время».

Легенда гласит, что через несколько дней после начала работы лагеря Джордан набрал в одном из матчей 40 очков в первой половине игры, то есть всего за 20 минут.

«Что больше всего меня поражало, так это то, что против него невозможно было защищаться, – вспоминал Кончалски. – Потому что он перепрыгивал соперников и здорово обращался с мячом… Я имею в виду, что он мог совершить бросок в любой момент, когда захочет».

Энтони Тичи из Голдсборо тоже был в том лагере и вспоминал, что возвыситься так высоко над остальными Джордану помогал его соревновательный дух. «Там собралось 72 игрока со всей страны, лучшие на тот момент, – объяснял Тичи. – Так что в ту неделю у каждого были свои удачные моменты… Он же просто вышел в космос тем летом».

Гарфинкел осознал, что ему надо поскорее связаться с Дэйвом Крейдером, другом, работавшим редактором Yearbook издательства Street & Smith, серьезного предсезонного издания, писавшего в то время о студенческом баскетболе. В журнале были перечислены 650 самых перспективных игроков старших классов. «Дэйв, – спросил Гарфинкел, – на каком месте в твоем списке Майк Джордан?»

Предположительно, Крейдер проверил тогда весь список и отрапортовал, что никакого Майка Джордана в нем нет, только Джим Джордан. Тогда Гарфинкел посоветовал Крейдеру добавить в список еще одного Джордана, да куда-нибудь повыше. «Я позвонил в Street & Smith, чтобы его включили в первую или вторую предсезонную сборную лучших американских игроков», – сказал Гарфинкел.

Крейдер ответил, что уже слишком поздно вносить правки – журнал ушел в печать. Гарфинкел сказал Крейдеру, что тот непременно должен что-нибудь предпринять, потому что не включить в список столь большой талант, каким был этот Джордан, будет стыдно.

«В то время эти журналы печатали за несколько недель до выпуска, – вспоминал Гарфинкел. – Дэйв сказал мне: «Ты не найдешь имени Майка Джордана в списке 650 лучших игроков по версии предсезонного журнала Street & Smith». Крейдер позже рассказал, что его автор, освещавший Северную Каролину в сезоне 1980/81 г., не включил Джордана даже в двадцатку лучших юниоров штата.

Куда бы Джордан ни отправлялся в лагере, Рой Уильямс следовал за ним по пятам, испытывая смешанные чувства тревоги и восторга. «Каждый раз, когда мы шли на групповые тренировки, Рой Уильямс шел туда же и смотрел, – вспоминал Мэлоун. – Было очевидно, что Северная Каролина считала его выдающимся игроком даже несмотря на то, что он провел лишь один сезон в школьной команде в Уилмингтоне. Что мне хорошо запомнилось за неделю пребывания Майкла в лагере, так это то, что все были поражены его дриблингом, потому что тогда этот навык был развит у него лучше всего».

На пути к корзине он прибегал к приему «ножницы», добавляя еще один шаг в движение, чтобы ускоряться, пробегая мимо защитников, вспоминал Мэлоун. «Он без устали атаковал корзину. Все собирались под корзиной, заполняя пространство и надеясь остановить его».

В ту первую неделю Джордан привел команду Мэлоуна к титулу NBA. «На последних секундах игры за чемпионство я попросил тайм-аут и сказал игрокам, что сейчас решается судьба матча. Я добавил: «Майкл, ты должен взять игру в свои руки». Он очень хорошо воспринимал тренерские указания. И в следующем же моменте, когда нам пришлось защищаться, он чуть ли не до земли доставал руками, настолько решительно был настроен помешать парню, которого опекал». Тогда-то Мэлоун осознал, что жажда борьбы и соревновательный дух в Джордане могут быть даже сильнее его исключительных атлетических талантов.

«Он был назван выдающимся игроком недели наряду с Майком Флауэрсом из Индианы и получил приз MVP матча Всех Звезд, а вместе с ним и несколько других наград», – вспоминал Гарфинкел.

На протяжении нескольких дней второй недели Джордан был травмирован, ему пришлось просидеть несколько матчей на скамейке запасных. «Он травмировал лодыжку и сыграл лишь в половине матчей, – вспоминал Кончалски. – На второй неделе он второй раз подряд завоевал награду MVP матча Всех Звезд. Он не получил приз самому выдающемуся игроку. Им стал Лестер Роу, парень из Баффало, позже выступавший за Западную Виргинию. Он был ростом примерно в 193 см, может, и чуть больше. И получил награду потому, что играл на протяжении всей недели».

«Я получил девять наград», – горделиво хвастал Джордан репортерам газеты Wilmington Journal по возвращении домой.

Джерри Уэйнрайт, который тогда был тренером в старшей школе, сам видел великолепные выступления Майкла. В конце второй недели, когда постояльцам лагеря уже пора было паковать чемоданы, Уэйнрайт услышал в спортзале стук бьющегося об пол мяча и, придя туда, обнаружил Джордана, тренировавшего броски по всей площадке. Уэйнрайт, который позже будет тренировать в Университете Северной Каролины в Уилмингтоне, спросил у него, чем тот занимается. Уэйнрайт приводит ответ Майкла: «Тренер, мой рост всего шесть-четыре, а в колледже я, скорее всего, буду играть защитником. Мне нужно лучше бросать в прыжке».

Пребывание в лагере «Файв-Стар» быстро открыло новую главу в легенде Джордана. «Лагерь стал поворотной точкой моей жизни», – размышлял Джордан.

Этот опыт стал еще одним напоминанием о том, как быстро в мире спорта все меняется – эту истину Джордан впервые выучил в бейсбольной Лиге Бейба Рута. Ранний успех не гарантирует абсолютно ничего. «Перед началом «Питтсбурга-1», – говорил Том Кончалски, – Линвуд Робинсон был приоритетной целью Северной Каролины, искавшей защитника, они хотели заполучить его даже сильнее, чем Майкла Джордана. Они думали, что он станет для них новым Филом Фордом. Но в старшей школе он получил травму. Ему сделали операцию на колене, и он уже никогда не был тем игроком, каким был прежде. У него больше не было той силы, какая была когда-то». Дин Смит все же не отозвал предложения о стипендии для Робинсона, но игроку так никогда и не удалось добиться успеха на более высоком уровне. Впоследствии Робинсон перешел в Аппалачский государственный университет, в команде которого играл добротно, но так и не смог оправдать сравнений с Филом Фордом.

Самым серьезным трофеем, добытым Джорданом в «Файв-Стар», стала обретенная репутация. Даже в родной семье на него теперь смотрели иначе. До лагеря Джеймс Джордан все еще грезил тем, что его сын сделает карьеру в бейсболе. После лагеря эти мысли стали стремительно отходить на задний план. Майкл признавался изданию Wilmington Journal: «Мой отец очень хотел, чтобы я играл в бейсбол, но теперь он хочет, чтобы я стремился сделать карьеру баскетболиста». Правда, теперь скорее баскетбол стремился заполучить его себе, чего никогда не делал бейсбол, и ему было все равно, как сильно отец Майкла держался за свою мечту.

Гарфинкел начал распространять слухи о том, что Джордан входит в десятку самых перспективных игроков страны среди школьников 1981 года выпуска, лидером которой считался молодой центровой из Массачусетса Патрик Юинг. Брик Оттингер поместил Джордана на вторую строчку в списке самых перспективных игроков, сразу вслед за Юингом. Но аналитик Боб Гиббонс пошел чуть дальше и назвал Джордана лучшим молодым игроком страны, поставив его даже выше Юинга. «Я просматривал его в нескольких матчах за 11-й класс школы и был в лагере «Файв-Стар», – вспоминал Гиббонс. – Вы представить себе не можете, как яростно меня критиковали за то, что я поставил Джордана выше Юинга, – все твердили, что я просто продвигаю земляка».

Невероятным образом подскочивший рейтинг Майкла привлек к нему интерес сотен разных школ, жаждавших заполучить его себе. И Северной Каролине вдруг пришлось конкурировать с уймой соперников, искавших благосклонность Избранного. За годы практики Дин Смит приучил себя осторожничать с молодыми рекрутами, но теперь казалось, что для него настал час расплаты за такое отношение к ним.

«На мой взгляд, когда ты видишь такой талант, как у Джордана, то сразу выделяешь его из толпы, – рассуждал Брендан Мэлоун. – Я удивлен, что они дважды думали насчет него, сомневались, что он достоин стипендии. Я ухватился бы за него обеими руками, как только увидел бы его в игре».

Позже Мэлоун позвонит в Уилмингтон, пытаясь завербовать Джордана в Сиракьюс. Несмотря на то что Джордан положительно оценивал и Мэлоуна, и опыт, полученный в «Файв-Стар», он вежливо отказался, сказав, что ему интересно попробовать себя в другом месте. Как и многие, Мэлоун заключил, что Джордан тем самым давал понять, что никуда не уедет из Северной Каролины. Но мысли Джордана были обращены не к Каролине. Отчасти его колебания были вызваны сомнением. Куда бы он ни шел в Уилмингтоне, ему попадались люди, говорившие ему, что он слишком много на себя берет, в особенности по части программы «Тар Хиллз». «Дома люди в самую последнюю очередь видели меня состоявшейся звездой. Мне говорили, что, если я пойду играть за «Хиллз», меня ждет бесконечное сидение на лавке, что я не буду играть. И я им в каком-то смысле верил».

Сложившиеся обстоятельства вынудили его погрузиться в размышления об имевшихся вариантах. Если Северная Каролина так настойчиво его преследовала, почему бы тогда не присмотреться к другим интересным школам? Ларри Браун только-только вывел «УКЛА Брюинз» в финал национального первенства. Джордану нравилось то, что он увидел той весной в исполнении этой команды. «Я всегда хотел перейти в «УКЛА», – объяснял он позже. – Это было моей школьной мечтой. Когда я рос, у них была великолепные игроки: Карим Абдул-Джаббар, Билл Уолтон, Джон Вуден. Но «УКЛА» меня так и не завербовала».

Известный в тренерских кругах скиталец Браун уже подыскивал себе следующее место работы и собирался покидать «УКЛА» всего через два года после прихода в команду; эту школу он покинет в конце сезона 1981 г. Вдобавок Браун играл у Дина Смита и тренировал вместе с ним. Тогда Джордан этого не осознавал, но весьма вероятно, что Браун не стал бы вставать на пути Смита и красть у него столь желанного местного таланта.

Другим вариантом, о котором тогда публично не сообщалось, был Университет Виргинии, где произведший фурор первокурсник Ральф Сэмпсон только что привел «Вахуз» к победе на Национальном пригласительном турнире в Нью-Йорке. Джордан видел себя органично вписавшимся в состав этой команды, и поэтому связался с тренерами Виргинии. «Еще я хотел поехать в Виргинию, чтобы поиграть с Ральфом Сэмпсоном два оставшихся его года там… Я написал в Виргинию, но в ответ мне прислали лишь бланк заявки. Никто оттуда не приехал посмотреть на меня».

В интервью 2012 г. Терри Холланд, тогда тренировавший в Виргинии, подтвердил, что Джордан проявлял интерес к его команде, добавив, что Дэйв Одом, друг и коллега по тренерскому цеху, был в рядах «оценщиков» молодых талантов в лагере Гарфинкела. «Я знаю, что Дэйв Одом был впечатлен тем, что показал Майкл в лагере «Файв-Стар» в лето перед переходом в 12-й класс, – вспоминал Холланд. – До той поры Майкл был, по сути, поздно раскрывшимся игроком. Мы уже пообещали стипендию Тиму Маллену и Крису Маллену, которые выступали на этой же позиции, а чтобы заполучить их, нам пришлось ввязаться в серьезную схватку с Нотр-Дам, Дьюком и Сент-Джонс. Но казалось, что у нас хорошие шансы взять обоих, а потому мы решили сконцентрироваться, чтобы защитить инвестиции, которые уже сделали в них как в потенциальных новичков. Тогда нам удалось взять Тима, но не Криса – он ушел в команду из родного города, которой удалось выиграть у нас ожесточенную битву за него. Майкл сказал мне, что ему нравится наша команда и он надеется на то, что мы будем усердно за него бороться, но он никогда при этом не указывал, что предпочтет Университет Виргинии, а не Северной Каролины». Виргинский тренер не мог знать, насколько немудрым и недальновидным будет решение отказать заинтересованному игроку из Уилмингтона. Майкл явно поставил в своей голове пометку напротив «Кавальерс» – на будущие встречи на паркете.

Решение Виргинии не брать Джордана тенью ляжет на последующие сезоны, на протяжении которых Северная Каролина и Виргиния будут соперничать за победу в Конференции атлантического побережья. В 1981 г. Виргиния дважды обыграла Каролину, а потом обе команды сошлись вновь в полуфинале Финала четырех в Филадельфии, где «Тар Хиллз» удалось наконец взять верх.

По прошествии многих лет Джордан скажет Сэмпсону, что мечтал играть с ним в одной команде.

Центровой ростом в 224 см провел в колледже четыре года, пытаясь выиграть национальный титул с Виргинией. «Что есть, то есть», – стоически сказал Сэмпсон, когда у него спросили об упущенной Виргинией возможности облачить Джордана в форму своих цветов. – Я ценил тех партнеров, что у меня были».

Много лет спустя Ховард Гарфинкел выпустит в свет книгу своих воспоминаний о том, как он заправлял лагерем «Файв-Стар», величайшим успехом которого было открытие Майкла Джордана. Гарфинкел редко навещал Джордана с тех пор, как тот наведался в его лагерь летом 1980 г., но в один из вечеров, когда Джордан должен был проводить очередной матч NBA, Гарфинкел отправился на арену с экземпляром книги, чтобы вручить ее звезде после игры. Гарфинкел прождал в толпе около раздевалки целых полчаса, и когда уже был готов все бросить и уйти, случилось это. «Вдруг какой-то маленький мальчик бежит по коридору и кричит: «Он идет! Вот он идет!» Естественно, по коридору шел Майкл Джордан. Тогда я шагнул вперед, выделившись из толпы. Я сделал маневр Джека Руби и оказался перед людьми из его окружения. Но перед ним были не только они, а еще два самых огромных копа, каких я только видел в жизни. Джордан шел посередине, а двое полисменов экспортировали его по коридору. Я сделал шаг им навстречу, но коп спугнул меня, сказав: «Не трогайте его, пожалуйста, никаких автографов, никаких автографов». Тогда я отошел в сторону, а Джордан уже проходил мимо. Заметив меня периферическим зрением, он вскрикнул: «Стойте! Это Ховард Гарфинкел! Благодаря ему я здесь». Разумеется, это неправда. Не я был причиной его успеха. Но так он сказал. Богом клянусь».

Глава 10
Майкл

Сколько похожих университетских кампусов в было в округе! Одна и та же хорошо знакомая помесь из затхлых и старых кирпичных построек, рифленых колонн и трехполосных тротуаров, по которым взад-вперед передвигались стайки грациозных студенток, шедших на лекции. Но он считал, что если ты задержался в Чапел-Хилл, то нужно дорожить кое-какими вещами, отличавшими это место, – причудливо падающим солнечным светом на желтые листья дубов в четырехугольном дворе кампуса, видом студентов, лениво растянувшихся на ступеньках библиотеки с книгами на коленях, ритмичным стуком резиновых баскетбольных мячей, слишком сильно накачанных воздухом и ударяющихся об асфальтовое покрытие площадки под открытым небом. Такими маленькими деталями он наслаждался, крутя педали своего велосипеда, летевшего на большой скорости навстречу туманным грезам, которыми полнилась его студенческая жизнь.

Да, другие школы обладали таким же очарованием, но казалось, что ни одно другое место не сочетает в себе все эти элементы так, как Университет Северной Каролины в Чапел-Хилл. Во время своих осенних визитов 1980 г. он не осознавал этого, он тогда выбирал место, в котором проведет последние дни своей подлинной свободы, прежде чем успех окончательно завладеет его жизнью.

Университет Северной Каролины хорошо ему подойдет. По крайней мере так он заключил после того, как нанес туда визит, во время которого много и громко трепался, чем вызвал хихиканье тех, кто запомнил появление его худой фигуры, вприпрыжку расхаживающей по коридорам спального корпуса для спортсменов. Патрик Юинг, ямаец из Бостона в 7 футов ростом, самый желанный рекрут 12-го класса в тот год, впервые встретил Джордана в октябрьские выходные, в которые оба совершили свой официальный визит в кампус Каролинского университета. Годы спустя Юинг улыбался, вспоминая этот эпизод. «Он много болтал, – говорил он. – Рассказывал, как будет заколачивать данки в играх против меня. С того момента он постоянно грешил трэш-током. Ему всегда была присуща эта развязность».

«Я хорошо помню поездку Майкла-рекрутера в кампус, – вспоминал Джеймс Уорти, на тот момент второкурсник, выступавший за «Тар Хиллз». – Его было слышно раньше, чем вы его видели». Отчасти причиной такого поведения был юношеский страх, как признавался Джордан потом. Ведь если верить людям из Уилмингтона, в Чапел-Хилл ему делать было нечего. Он покорил «Файв-Стар», но когда он прогуливался по кампусу, страх все равно одолевал его.

Сомнения касательно перехода в «Тар Хиллз» стали покидать его, как только команда проявила интерес к нему. Все началось с заботливого и внимательного отношения тренеров, а установившаяся связь между Майклом и командой стала крепнуть с каждым его визитом в кампус. Там он мог вдохнуть воздух, которым дышала элита, и почувствовать мощь приливных волн славы Университета Северной Каролины (англ. University of North Carolina – UNC, УНК), волн успокаивающих светло-голубых цветов университета, волн, тут и там кружившихся в водоворотах, увлекавших Майкла за собой и создававших кампусу ауру жизнерадостности. Все это помогло ему прийти к выводу, к которому приходили столь многие элитные спортсмены за долгие годы: «Я мог бы привыкнуть к такому».

Патрика Юинга посетила та же мысль после их первой встречи с Джорданом во время визита в Чапел-Хилл. Много лет спустя центровой расскажет, что всерьез рассматривал возможность поиграть под началом Дина Смита, пока не вернулся в тот выходной в отель и не увидел проходившую неподалеку манифестацию членов Клана. Демонстрация мгновенно выветрила из его головы всякие мысли о том, чтобы перейти в УНК. Если бы не этот митинг Клана, Юинг мог составить компанию Джордану в «Тар Хиллз» и создать суперкоманду, которая могла бы выиграть несколько национальных чемпионских титулов подряд.

Джордан, быть может, и не видел в тот выходной демонстрацию клановцев, но, даже если бы видел, она не отложилась бы у него в памяти. «Его семья любила Северную Каролину», – отмечал Боб Гиббонс. Спустя всего дюжину лет с того дня, как их сын пошел в первый класс уилмингтонской школы, еще не до конца отошедшей от практики сегрегации, они оказались в ситуации, когда в борьбе за него сошлись самые престижные университеты штата. Субсидия на посещение университета, предложенная Майклу Чапел-Хилл, была по душе Джеймсу и Делорис.

«Я сказал Делорис, что, если бы Майкл был моим сыном, я бы отправил его в Каролину, – вспоминал Уайти Преватт. – Этот Дин Смит всегда производил на меня хорошее впечатление как мужчина и как тренер».

Как будто Джорданы нуждались в подбадривании! Они уже видели своего сына облаченным в голубые тона Каролины, и от этих мыслей их переполняла гордость, раздувавшаяся, как надувные игрушки на параде «Мэйси». А когда Дин Смит и его окружение приехали той осенью с визитом в их дом, все выглядело так, вспоминал со смешком Том Кончалски, «будто сам Зевс сошел с горы Олимп к смертным». Смит своеобразно строил отношения с семьями и родителями игроков. Рассуждая об учебе и приоритетах в жизни своего игрока, он был искренен, как любой тренер. Джорданы сидели в гостиной, Майкл расположился на полу, скрестив ноги, и вертел баскетбольный мяч. Пока семья впитывала слова тренера, Майкл медленно крутил мяч. Смит говорил, что никаких обещаний никому дано не будет, Джордану придется заработать право быть в команде. «В тот момент весь разговор сводился к разглагольствованиям Дина об образовании, – объяснял писатель Арт Чански. – Дин знал, что Джеймса и Делорис очень интересует эта тема».

С самых первых мгновений встречи семья Джорданов увидела отличительные черты тренерского стиля Дина Смита, его тщательное и активное участие в жизни своих игроков как личностей – что было весьма непривычно, – которое, однако, не мешало ему держать дистанцию и сохранять объективность, как того требовала от него работа тренера.

«Развитие взаимоотношений с тренером Смитом было, пожалуй, самой простой и легкой вещью, – рассказывал Джеймс Уорти, – потому что он был предельно честным человеком, очень беспокоившимся обо всем. Он действительно понимал, откуда ты пришел к нему. Он много времени тратил на то, чтобы узнать получше твоих родителей и понять, чего они хотят для своего сына. И так же он относился к игрокам… Честность – лучший помощник в нашем деле, вот почему столь многих игроков привлекала его команда, о чем свидетельствуют визиты в колледж, общение рекрутов с ним и тому подобное». «В нем есть нечто особенное, какая-то черта человека, понимающего тебя и твои нужды», – добавлял Уорти.

Несмотря на нехватку интереса со стороны Виргинии и «УКЛА», Джордан все же пользовался спросом – за него боролись несколько школ региона. Когда он посетил Университет Южной Каролины, то в компании с тренером Биллом Фостером встретился с семьей губернатора и какое-то время побросал мяч вместе с сыном главы штата. «Они не были обеспокоены, – говорил Арт Чански о тренерском штабе Каролины, – но когда Билл Фостер, работавший тогда в Южной Каролине, повез Майкла в особняк губернатора на ужин, они долго смеялись. Вот какая ерунда творилась в плане борьбы за него. Но не думаю, что в Каролине когда-либо сомневались, что он в конечном счете окажется у них».

В Университете Мэриленда тренером был Лефти Дриселл, который отчаянно жаждал увести Джордана из-под носа Дина Смита. Он пытался убедить Джорданов в том, что недавно построенный мост через Чесапикский залив сократил дорогу до Мэриленда настолько, что теперь путь туда можно было преодолеть почти за то же время, что и из Уилмингтона в Чапел-Хилл. Родители Джордана только закатили глаза. Джим Вальвано, новый тренер «НК Стэйт», тоже попытался заполучить Джордана и даже пустил в ход козырную карту – имя Дэвида Томпсона. Вальвано убеждал Джордана подумать о том, чтобы повторить путь своего героя детства.

Задолго до того, как Джордан приехал с первым официальным визитом в Чапел-Хилл, он съездил туда самостоятельно, чтобы внимательно осмотреть место и оценить его со стороны. «Джорданы приезжали в Каролину много-много раз с неофициальными визитами», – вспоминал Арт Чански, добавляя, что, хотя ассистент Рой Уильямс не мог ездить по городам набирать новичков, он все же находил время для того, чтобы развлечь Джорданов в кампусе. Джеймс Джордан и Уильямс в результате сдружились настолько, что отец Майкла потом построил Уильямсу дровяную печь в его доме в Чапел-Хилл. Но окончательно прояснил все в голове Майкла именно официальный визит в университет. Херринг подталкивал его к принятию решения о дальнейшем будущем до начала сезона, чтобы можно было сконцентрироваться на цели – выигрыше чемпионата штата среди школ. К тому же ситуация с будущим Джордана могла потенциально стать отвлекающим фактором для его партнеров по команде, если не для всех учеников Лэйни. «Вальвано, Лефти Дриселл… Рой Уильямс проводили тут так много времени, что мы думали, будто они уже устроились работать в Лэйни, – вспоминал партнер Джордана по команде Тодд Паркер. – Потом явился Дин Смит в своем пепельно-голубом костюме, и все было кончено. Если приходит Дин Смит, это значит, что Каролина действительно жаждет тебя».

Джордан согласился с Херрингом. Он хотел быстрее принять решение. «Каролина была четвертой школой, которую я посетил, – вспоминал он, – и после этого визита в моей голове уже не было никаких вопросов. В течение недели я сделал выбор в ее пользу и отменил свои визиты в Клемсон и Дьюк».

1 ноября 1980 г. в своем доме он сделал официальное заявление всего перед двумя микрофонами, которые предоставили местные телевизионные каналы. Линвуд Робинсон выбрал тот же день для объявления о своих планах поступать в УНК, а посему много внимания было переключено на него. Спортивный журналист из Дарема Кейт Драм сказал в то время, что Джордан будет гораздо важнее для «Тар Хиллз», но редакторы информационных отделов разных средств массовой информации, должно быть, не получили его записки.

Джорданы сидели на диване в гостиной перед двумя микрофонами, стоявшими перед ними на кофейном столике, по соседству со стеклянной черепахой и растениями в горшках. Мать находилась справа от него, а отец – слева. Джордан сложил руки на коленях и подался вперед, чтобы подтвердить всем: да, он остановил свой выбор на Каролине.

Его мать, которой несколькими неделями ранее исполнилось 39 лет, откинулась на спинку дивана, ее руки с безупречным маникюром легли туда же, а ее стильная юбка темных тонов со складкой прикрывала колени. В последние годы она изрядно похудела и уже демонстрировала первые признаки человека, который будет вполне комфортно ощущать себя в свете софитов, которые уже привлекал к себе ее сын. Его заявление она приняла с улыбкой, выражавшей абсолютный восторг и говорившей обо всех тех усилиях, что она предприняла, чтобы привести к этому дню своего самого ленивого ребенка. В то же время 17-летний Майкл выглядел почти что сонным, он смотрел в сторону «солнечных» прожекторов телевизионщиков со спокойствием, которое станет его фирменным знаком и будет отличать тысячи его последующих интервью журналистам. Легкая, едва уловимая улыбка, свидетельствовавшая о сдерживаемом ликовании, озарила его лицо, когда он принялся выслушивать вопросы и формулировать свои ответы на них.

Его отец аналогичным образом откинулся на спинку дивана, словно для того, чтобы не лишать своего сына заслуженного внимания. Его невероятная гордость за сына в тот день приобрела оттенок торжественности. Его явно переполняли эмоции, которые он всеми силами пытался замаскировать.

Поп Херринг тоже был там, во время объявления он стоял в стороне, но испытывал такую же гордость за Майкла. Молодой тренер и Джордан позировали перед камерами, вдвоем наклонившись вперед, чтобы помериться руками. А чуть позже, когда Джордан взял бело-голубой мяч цветов Каролины, тренер изобразил, будто защищается против него, – эта игривость между ними родилась на утренних тренировках в спортзале школы Лэйни. «Он нам как отец, – говорил Джордан о Херринге в интервью газете Wilmington Journal. – Мы можем в любой момент пойти к нему и поговорить с ним о чем угодно, о вещах, которые обычно не рассказываешь даже родителям, потому что не ждешь от них понимания. Думаю, что он способен привести нас к чемпионству».

Майк Кшишевски, предприимчивый молодой тренер Дьюка, питал надежды, что заполучить Майкла в команду ему поможет уважение, которое Делорис Джордан испытывала к уровню образования в университете, и ее слепое обожание Джина Бэнкса – бывшей звезды Дьюка. Как только намерения Джордана стали ясны всем, Кшишевски написал Майклу письмо, в котором сокрушался по поводу несостоявшегося перехода игрока в «Блю Девилз» и желал ему всего наилучшего. Несколько лет спустя письмо всплывет в зале уилмингтонского музея Кейп-Фир, посвященного Джордану, где, по слухам, станет самым любимым экспонатом среди болельщиков «Тар Хиллз».

Эмпи-парк

Теперь, когда с выбором будущего было решено, Джордан мог сосредоточиться на поставленной цели – выиграть чемпионат штата. Для начала Лэйни нужно было обыграть физически мощную и крепкую команду из Нью-Хановер в округе I Юго-Восточной Северной Каролины классификации 4А. «Он играл в лиге, в Средневосточной конференции, которая буквально кишела талантами», – вспоминал многоопытный спортивный журналист из Уилмингтона Чак Карри.

Нью-Хановер долгое время была ведущей белой школой Уилмингтона, традиции спортивных успехов которой заложил тренер – член Зала славы Леон Брогден. Особенно сильно в этой школе был развит футбол: она подарила NFL квотербеков Сонни Юргенсена и Романа Габриэла. С началом интеграции Уиллистон, старшая школа города для чернокожих учеников, была переделана в среднюю школу, и это решение так обидело чернокожее сообщество, что предположительно помогло спровоцировать инцидент с «уилмингтонской десяткой».

К тому времени как в 1976-м была открыта школа Лэйни, расовое напряжение начало спадать, и Поп Херринг стал первым в городе чернокожим главным тренером. Никто публично не давал комментариев о новом статусе Херринга, но во все глаза настороженно следили за его прогрессом, особенно когда речь заходила о встречах между Лэйни и Нью-Хановер, которую возглавлял Джим Хеброн. Статус Майкла Джордана как звездного новичка Университета Северной Каролины лишь повышал интерес общественности к матчам двух команд и привлекал еще больше внимания к Херрингу.

Два тренера – обоим было едва за 30 – проповедовали резко контрастировавшие друг с другом стили работы.

В состав Нью-Хановер на сезон 1980/1981 г. был заявлен Клайд Симмонс, который впоследствии войдет в сборную лучших игроков NFL оборонительного плана от «Филадельфии Иглз», и здоровяк Кенни Гаттисон – будущая звезда Университета Олд Доминион, который потом сделает серьезную карьеру в NBA как игрок и тренер. Осенью 1980-го Гаттисон был 11-классником ростом 2 м и весом в 108 кг. Клайд Симмонс был быстрым, имел рост почти 198 см и обладал хорошо развитой мускулатурой. В команде из Нью-Хановер было еще два исключительных атлета, так никогда и не обретших известности, хотя они того заслуживали. Гаттисон вспоминал: «Рондро Бони был ростом в 190 см, весил 97 кг и пробегал дистанцию в 40 ярдов[19]19
  1 ярд = 0,91 м.


[Закрыть] за 4,25 секунды. Когда он играл раннинбека в футболе, ему нужно было только оббежать соперников, и тогда все, нипочем его не догонишь. У него была фигура, как у Гершеля Уолкера. Рональд Джонс был ресивером ростом в 193 см и тоже обладал отличной скоростью. Он был как Джерри Райс. Эти двое должны были играть в NBA или NFL».