Текст книги "Майкл Джордан. Его Воздушество"

Слухи распространяются

Спустя два дня после наступления Рождества команда школы Лэйни открывала Пригласительный турнир Нью-Хановер, организованный газетой Star-News и выигранный командой Херринга в предыдущем сезоне. Турнир сталкивал местные школьные команды с талантами не откуда-нибудь, а из Нью-Йорка. Первым соперником Лэйни стала команда школы Боумен из Уэйдсборо, приехавшая из южно-центральной части Северной Каролины. «Мы слышали о нем, – вспоминал в 2011 г. тренер Уэйдсборо Билл Такер. – Кое-кто из наших ребят считал, что сможет играть, как Майкл Джордан, но с этой задачей они не справились».

В частности, в составе его команды был атлетичный игрок Тим Стерлинг. Вот что вспоминал Такер: «Он считал, что сможет отвечать на каждый данк Майкла Джордана своим данком. Игра была очень напряженной, вперед выходили то одни, то другие».

Команды обменивались уколами с невероятной скоростью, и тон задавала команда Лэйни – своим прессингом и ловушками. За 6 минут до конца Лэйни вела со счетом 46: 44, Херринг взял тайм-аут, чтобы дать своим игрокам передышку и напомнить о том, что важно концентрироваться на метких бросках в оставшееся время матча. В первых выигранных матчах его беспокоило то, что его команда имела склонность терять контроль над игрой. В этот раз соперники тоже смогли подтянуться: за 3 минуты 47 секунд до конца счет был равным, 48: 48. Вернув утраченное хладнокровие, Джордан и его партнеры вновь успешно реализовали свою защитную стратегию и в оставшееся время набрали 18 очков против двух у соперников, завершив игру со счетом 66: 50. «Наши парни отлично оборонялись весь вечер, но особенно удачно действовали в конце», – сказал после матча Херринг. Особенно хорош был Джордан.

«У него была уйма энергии, целый вагон», – вспоминал Такер.

Однако оптимистичные ожидания не оправдались на следующий день, когда состоялся полуфинал против команды школы Холи Кросс, проделавшей для участия в турнире 15-часовой путь из Флашинга, Нью-Йорк. Лэйни имела преимущество в шесть очков в середине четвертого периода, а за 2 минуты до конца вела 51: 47. Но Джордан дважды промахнулся со штрафных бросков за 45 секунд до сирены, что позволило Холи Кросс сравнять счет в матче. У Джордана была возможность сделать победный бросок перед самой сиреной, но он снова промахнулся, после чего Холи Кросс взяла контроль над игрой и победила в овертайме 65: 61.

После поражения Херринг был изрядно зол. «Они должны были выполнять свою работу, – жаловался он репортеру. – У нас было собрание по этому поводу». То, что он сделал потом, затмило, наверное, даже психическое расстройство, открывшееся у него позже. Вероятно, он просто не хотел дать принципиальным соперникам из Нью-Хановер возможность оценить игру его основных игроков, а может, был попросту вне себя от злости. На следующий день Херринг оставил всех игроков стартового состава на скамейке, выпустив резервистов на матч за третье место против Нью-Хановер. Озадаченный и разозленный Джордан со скамейки наблюдал за тем, как его партнеры проводят хороший матч, но проигрывают 53: 50.

Какой бы ни была цель, преследуемая Херрингом, ему пришлось столкнуться с негативными последствиями своего решения. В течение следующих трех недель его команда потерпела пять поражений кряду, хотя даже в этой провальной серии нашлось место паре светлых пятен. В игре с мощным Голдсборо, в составе которого играл Энтони Тичи, будущая звезда команды Университета Уэйк Форест, Джордан набрал 40 очков. В тот вечер Тичи заблокировал 17 бросков игроков Лэйни, из-за чего Херрингу оставалось только разочарованно качать головой – его команда проиграла 72: 64.

«Тичи сыграл просто невероятно, – сказал он. – 17 блок-шотов – невероятный результат».

Быть может, предыстория этого матча поможет объяснить сумасшедший настрой Джордана на ту игру, в которой он набрал аж 40 очков. В 16-летнем возрасте он встречался с девушкой из Голдсборо, а поскольку город этот находился примерно в двух часах езды на северо-запад от Уилмингтона, Майкл ездил к ней по ночам. Эта девушка, Лакетта Робинсон, проживала в том же районе, что и Тичи, а потому звезда Голдсборо время от времени пересекался с Джорданом. «Он встречался с девчонкой, моей одноклассницей, поэтому знал местных из Голдсборо», – вспоминал Тичи в интервью 2012 г. – Он очень часто наведывался в Голдсборо».

Даже тогда Джордана окружала какая-то особая аура.

Тичи вспоминал: «Он держался сдержанно. У него была такая аура. Она и на площадке окружала его. Если он не знал тебя, то не водился с тобой за пределами площадки. Если он не знал тебя, то не начинал с тобой разговоров».

Не то чтобы Джордан был грубым. Он был вполне дружелюбным, отмечал Тичи. «Он просто не доверял многим людям».

Джордан явно хотел впечатлить свою подругу игрой в матче против команды ее школы. Лучшая демонстрация повышенной мотивации? Сорок очков, набранные звездой одной команды, и 17 заблокированных бросков от звезды другой. Тичи не смог вспомнить, сколько из 17 его блок-шотов пришлись на броски Майкла, но признался: «Он очень активно атаковал корзину».

Тренер-ветеран Голдсборо Норвелл Ли в том сезоне уже был наслышан о Джордане от своих знакомых, вспоминал со смехом Тичи. «Мой школьный тренер сказал, что нам нужно начать внимательно следить за ним, как только он выйдет из автобуса… Вся атака, какая у них была, это был он один».

Тичи рассказывал, что в тот вечер Джордан прибегал к трэш-току, но конкретно ему свои выпады не адресовал. «У него уже было преимущество перед остальными – его талант, – объяснял Тичи. – Думаю, что он это понимал. Но вдобавок еще и вербальная игра? Трудно было помешать ему делать то, о чем он говорил, – все, что он хотел, он делал».

Джордан демонстрировал удивительно отточенное мастерство для игрока основной школьной команды, выступавшего в ней первый год. «В то время я не видел никаких слабостей в его игре, – вспоминал Тичи. – Каким-то образом он смог найти и раскрыть свою игру в очень раннем возрасте. Майкл не слишком часто исполнял данки. Он показывал умение бросать со средних дистанций. Хотя и дальние умел исполнять. Он не играл на какой-то конкретной стороне, а покрывал всю площадку. Он мог затормозить или ускориться. Ему всюду горел зеленый свет».

Это будет становиться все более очевидным с каждой последующей игрой. Два дня спустя его результат в очередном проигранном матче, втором в противостоянии с извечным конкурентом Нью-Хановер, составил 26 очков. И вновь он стал единственным игроком Лэйни, набравшим двузначное количество баллов. Следом их обыграла слабая команда из Джэксонвила, добывшая победу точным штрафным броском на исходе игрового времени. Джордан набрал 17 очков, но реализовал лишь семь из 14 своих штрафных бросков в матче, в котором вся команда показала лишь 36 %-ную реализацию бросков с линии.

Билл Гатридж, чей наметанный на таланты глаз высоко ценил Дин Смит, отправился в Уилмингтон в начале 1980 г., чтобы посмотреть на того, о ком все так активно судачат, но к тому времени, как он добрался до Джордана, «Лэйни Бакканирс» уже терпела одно поражение за другим, а сам Джордан несколько сдал и плыл по течению с командой. Понаблюдав за его игрой и отметив несколько точных бросков Майкла в прыжке, Гатридж сообщил Смиту, что у этого молодого таланта впечатляющая «физика» и восхитительная скорость, а также что он усердно старается на протяжении всего матча, но при этом слишком много времени тратит на попытки сделать точные броски, снижающие его общую эффективность. Гатридж сказал Смиту, что Джордан талант «недоенный». Однако было решено, что Джордан – явно талант уровня ACC и команде Каролины нужно внимательнее следить за его игрой. Смиту всегда не нравилось, когда общественность узнавала об игроках, которые были ему интересны, и ситуации с Джорданом это касалось в полной мере, однако восхищение, вызванное открытием столь перспективного таланта, все же стало достоянием публики.

Арт Чански, освещавший успехи Каролины в местной газете, был близким другом ассистента тренера команды Эдди Фоглера. «И хотя я был газетчиком, но хранил в секрете информацию, которой они со мной делились, – вспоминал Чански. – Я знал, что он у них на радарах и что они считали его куда более талантливым, чем он сам. Майкл просто надеялся получить где-нибудь стипендию. Он задумывался о том, чтобы пойти служить в ВВС. Вот насколько поздно он раскрылся. Играя за Лэйни, он просто летал ниже радаров. Когда Каролина начинала набирать в команду парней, она не просто привлекала всеобщее внимание к новичкам, но еще и повышала рейтинги молодых парней во всех списках рекрутеров. Порой это отрицательно сказывалось на игроках, потому что все считали их классными, а на деле оказывалось, что они были далеко не так хороши».

Рой Уильямс, ассистент тренера и выпускник Университета Каролины, первым был приставлен наблюдать за Джорданом, но не смог начать это делать из-за конфликта. По всей видимости, Уильямс дал кое-кому наводку, что «Тар Хиллз» проявляют некоторый интерес к Джордану. Он позвонил Брику Оттингеру, другу, выпускающему редактору брошюры о текущей конъюнктуре ACC, касающейся потенциальных новичков. «Рой сказал мне держать эту наводку в секрете, так как тренер Смит не хотел, чтобы о его интересе прознали журналисты, – вспоминал Оттингер много лет спустя. – Он сказал мне: «В Лэйни есть один парень, Майк Джордан. Тренер Гатридж трижды смотрел на его игру. Он исполняет 360-градусные данки как нечего делать».

Джордан не был в курсе небольшой шумихи, вызванной его персоной в среде авторов, писавших о возможных новичках баскетбольных лиг. Более того, он не знал о том, что Северная Каролина присматривается к нему, до тех пор, пока ему не рассказали о визите Гатриджа. Это сделал не Херринг. Скорее всего, тренер боялся, что его главная звезда из-за этих новостей начнет нервничать. Когда Джордан узнал о визите университетского тренера, он был одновременно удивлен и взволнован, а заодно получил заряд уверенности в себе, который несколько потух в связи с трудностями середины сезона, когда ему с трудом удавалось набирать очки.

«Я никогда не думал, что смогу играть в мяч в первом дивизионе, – говорил он о том периоде своего развития. – Я был очень счастлив от того, что хотя бы заинтересовал их, я был полон энтузиазма. Меня радовало, что я кого-то интересую».

Отчасти трудности, с которыми столкнулся Майкл на площадках, были связаны с тем, что тренеры соперничающих команд начали придумывать планы по его сдерживанию. Чем дальше распространялись слухи о нем, тем больше внимания в защите ему уделяли соперники, гораздо больше, чем в начале сезона. Джордану был брошен серьезный вызов: соперники подстроились под его игру. Ответ на вопрос о его таланте кроется в том, как он подстроился под тех, кто подстроился под него, – если так можно выразиться. Январь 1980 г. сменил февраль, а Джордан уже показывал, что подстраивается вполне удачно, что перед лицом сразу нескольких защитников он все же может вершить большие дела.

Так он преодолел первое серьезное препятствие в своей карьере. Использование видеозаписей в работе станет привычным делом в баскетболе лишь много позже, пока же тренерам соперничающих с Лэйни команд Конференции Прибрежной равнины второго дивизиона приходилось опираться лишь на собственную память и статистические выкладки по первому сезону Майкла в школьной команде. Но даже при этом Джордан предоставлял им и тренерам Северной Каролины много пищи для размышлений. Позднее, когда он будет играть в баскетбол на студенческом и профессиональном уровнях, его игра все чаще и чаще будет отправлять его соперников в комнату для просмотров записей его игр, где они будут смотреть их в надежде изучить его манеру и найти способ как-то ему противостоять.

Свидетельства Дина Смита и Роя Уильямса разнятся в том, как именно тренерский состав команды Северной Каролины отреагировал на Джордана после того первого просмотра его игры. «Билл Гатридж – выдающийся тренер, блестяще выбирающий таланты, – вспоминал позднее Дин Смит. – Увидев Майкла в первый раз, он сказал, что тот – игрок уровня ACC, но мы не были уверены, что хотим заполучить его в команду». В одном разные свидетели сходятся – тренеры Каролины хотели взять его в летний лагерь Смита, чтобы оценить, насколько он может им подойти.

Игра Джордана в заключительные недели сезона 1980 г. не дала им никаких поводов медлить с этим. Имея в активе семь побед (при пяти поражениях), школьная команда Лэйни отправилась в Южный Уэйн с Робинсоном и Экзамом в составе. Джордан был болен, а потому остался в автобусе, где тихонько лежал на задних сиденьях, о чем 17 лет спустя вспоминал ассистент тренера Рон Коули, отмечая, что Джордан смог победить болезнь и привести «Буллз» к победе над «Ютой Джаз» в финальном матче сезона NBA. В 1980-м он еще только обретал первое понимание своей невероятной способности концентрироваться и узнавал, как некоторые неудачи вроде болезни или незначительных препятствий на пути, могут эту концентрацию усиливать еще больше.

В тот вечер Херринг прибегнул к замедляющей тактике при игре в атаке, что почти позволило «Бакканирс» избежать разочарования в матче, которое все же их настигло (36: 34). Джордан набрал лишь семь очков (включая два точных попадания в концовке, которые уже ничего не решали), а большую часть очков команде принесли Шивер и Смит.

После этого Лэйни занесла в свой актив победу над Хоггардом, а после сошлась лицом к лицу с Кинстоном в очень открытой и результативной игре. За минуту до конца, при счете 51: 51, Херринг попросил тайм-аут и приказал своим игрокам расположиться по площадке в соответствии с четырехугольной расстановкой в атаке. В этот раз, однако, исход был другим. Ларри Джордан вышел со скамейки с мячом в руках и, увидев свободный коридор по центру, рванул туда и принес победу своей команде лэй-апом. «Братья Джорданы топят Кинстон», – гласил заголовок газеты Wilmington Star-News, вышедшей следующим утром.

«Ларри Джордан вышел на замену и сыграл здорово, – сказал Херринг спортивному журналисту Чаку Карри. – Нехватка игровой практики была его единственной проблемой».

Младший брат Ларри помог команде победить 29 набранными очками.

Потом было поражение от Нью-Берна, а затем очередная встреча с Голдсборо и Энтони Тичи, на этот раз в Уилмингтоне. Родные стены не помогли. Джордан по-прежнему испытывал трудности в матчах против команды из родного города своей девушки. В первой половине матча он набрал лишь два очка. В заключительных двух четвертях он компенсировал это 15 очками, чем помог своей команде отыграть 15-очковое отставание в счете. «Бакканирс» сумела догнать соперника, но не смогла его дожать, из-за чего Херринг после матча жаловался, что устал видеть, как его игроки смущаются соперников из Голдсборо и вновь им уступают. Поражение выровняло показатели побед и проигрышей Лэйни в том сезоне (9: 9) и сильно понизило шансы команды сыграть первый матч плей-офф дома.

После той игры настало время заключительной схватки с принципиальными соперниками из Нью-Хановер, состоявшейся в Уилмингтоне. Тренер Нью-Хановер Джим Хеброн изучал игру Джордана и соответствующим образом подготовил свою защиту к встрече с ним. Впрочем, последние четыре игры сезона покажут, как сильно выросла команда Херринга за это время. Тренер сумел вернуть баланс в атаку Лэйни. Джордан набрал 21 очко, пока игроки Нью-Хановер тщетно пытались его сдержать большим числом, но не меньше помощи оказали и Шивер, набравший 17 очков, и Майк Брэгг с 16 очками.

«Поп заслуживает большой похвалы», – сказал Хеброн после того, как Лэйни оформила победу.

Два вечера спустя Шивер набрал 24 очка, Джордан – 18, а Лэйни одолела Джексонвилл в Уилмингтоне. За этим последовала победа в День святого Валентина над командой из Восточного Уэйна, по ходу которой Джордан поймал ритм, что будет столь знакомым ему в последующие годы, ритм, который он сам будет называть «математикой» больших игр. Во втором периоде он набрал 15 очков из 22, завоеванных командой, в третьем добавил еще семь очков, а в четвертом приплюсовал к ним еще 11, поставив рекорд школы с 42 набранными очками за игру. В его игре было всего понемногу – бросков в прыжке, быстрых контратак, пара данков. Но что самое важное, его игра не обратила его партнеров в статистов. Шивер, открывавший в себе талант снайпера, играя бок о бок с партнером по «лошади», закончил игру с 14 очками в активе.

Следуя наводке Роя Уильямса, Брик Оттингер – журналист, освещающий баскетбольную тематику, – отправился в феврале 1980-го понаблюдать за той крупной победой Лэйни в игре против Восточного Уэйна. «Джордан был просто восхитителен, – вспоминал Оттингер. – Он просто неудержим. Когда ты видел игры, то думалось: «Как этот парень мог не попасть в команду годом ранее?» На самом деле Оттингер даже сказал своим друзьям в тот вечер: «Его тренер, должно быть, круглый идиот». Оттингер явно был впечатлен: «В следующем нашем выпуске – февральском от 1980 г. – я написал, что «вы, скорее всего, никогда не слышали имя Майкл Джордан, но этот парень обладает самым лучшим сочетанием атлетизма, баскетбольного мастерства и неосязаемого таланта среди всех представителей школьного крыла гвардии, которых я когда-либо видел».

Победа позволила Лэйни обеспечить себе третье место в Конференции 4А второго дивизиона, высшей классификации штата. «Голдсборо и Южный Уэйн – лучшие команды штата, и нет ничего постыдного в том, чтобы финишировать позади них», – сказал Херринг газете Star. Для Лэйни такое окончание регулярного сезона означало, что окружной турнир она начнет домашним матчем. Джордан вышел очень агрессивно и быстро был наказан за фолы, а потому ему пришлось со стороны наблюдать за тем, как его партнеры вновь демонстрируют командный баланс. Шивер набрал 17 очков, Джордан – 20, Лерой Смит – 13, а Майк Брэгг – 9; этого хватило, чтобы победить Хоггард.

Затем команда Лэйни отправилась в Дадли, на полуфинальную игру Округа II против Южного Уэйна, одной из ведущих команд штата Северная Каролина, имевшей показатели побед и поражений 21–2. В том году команде Южного Уэйна удалось выиграть чемпионат штата, а Линвуд Робинсон получил звание MVP[15]15
  MVP, англ. Most Valuable Player – титул, ежегодно присуждаемый самому ценному игроку НБА по итогам регулярного сезона.


[Закрыть] турнира. «Бакканирс» едва не прервала в тот вечер спурт Южного Уэйна к чемпионству, решив сыграть вплотную зонную защиту 1-2-2, что позволило им перевести игру в овертайм. Тренер Южного Уэйна Маршалл Хэмилтон начал яростно тасовать защиту в попытке сдержать Джордана: прибегал к 3-2, «ромбу-1», персональной опеке, даже к прессингу на чужой половине площадки, к любым методам в попытке активнее прессинговать его. Джордан поначалу справлялся со всем этим и в первой половине набрал 12 очков, но смена защитных схем начала сказываться во второй половине и овертайме, за которые Джордану удалось набрать лишь шесть очков. Стратегия Хэмилтона сработала, а его команда сумела взять верх в напряженном матче – 40: 35. Сезон Лэйни закончила с показателями 13–11. Последняя игра, впрочем, стала документальным подтверждением того, что Джордан вырос и заматерел.

«Мы испытываем огромные проблемы со сдерживанием Джордана, но те же проблемы имеют и другие, – отмечал впоследствии Хэмилтон. – Столь классным игроком его делает терпение. Мы могли бы справиться с таким игроком, если бы он только бросал, – мы могли бы вынудить его бросать неточно. Но Джордан тогда перестает бросать совсем».

Тот сезон он завершил со средними показателями в 24,6 очка за игру и 11,9 подбора за матч. «Что еще я могу сказать о Майкле? – говорил по окончании сезона Херринг изданию Star-News. – Он хороший игрок, а я здесь многих повидал с тех пор, как в 1968-м команда Нью-Хановера взяла чемпионство штата. Думаю, он станет великолепным игроком. Он уже великолепный снайпер и бомбардир, а еще он не думает, что весь мир вращается вокруг Майкла Джордана».

Что еще лучше, у тренера стало появляться ощущение, что он помогает Джордану выстроить свое будущее. «Тренер Гатридж наблюдал за ним, – отмечал Херринг, – так что серьезные школы уже в курсе насчет него».

Глава 8
Трансформация

В десятом классе Майкл Джордан чувствовал себя несколько изолированным, беспокоился, что не завел настоящих друзей в старшей школе. Он был шутником, легко шедшим на контакт, но внутри себя сражался с неопределенностью, что знакома столь многим в 15-летнем возрасте. Его сомнения в самом себе усугубились тем фактом, что он не сумел попасть в баскетбольную команду школы Лэйни в первый год. «Ну, вы знаете, как дети переживают и беспокоятся», – сказал он позже, оглядываясь в прошлое и вспоминая, что его внезапный резкий рост также повлиял на его имидж. И без того тощий Майкл в связи с ускорившимся ростом стал тонким, как тростинка. «Я был очень долговязым, очень высоким, и это меня выделяло. Когда ты ребенок, это может стать источником проблем».

У него было ощущение, что даже когда люди улыбаются и шутят с ним, на самом деле они смеются над ним. Другие, впрочем, иначе смотрели на эту ситуацию. «В Лэйни тогда была одна большая семья, – вспоминал Лерой Смит. – Соотношение белых и черных было 60 к 40, но все было круто. Никакого напряжения, ничего такого. Школа была новой. Для нас не было никаких «сторон» – это было необычным. Майк был Майком, он тоже был необычным. Мы все были заняты поисками идентичности. Но Майк… казалось, что он уже давно нашел свою».

Тем не менее Джордан, видимо, считал себя совершенно безнадежным по части социальной адаптации.

«Я всегда думал, что буду холостяком, – вспоминал он. – Я ни с кем не мог начать встречаться… я слишком много дурачился. Я всегда имел привычку крутиться вокруг женщин. Я был клоуном. Я много надоедал людям. Таким был мой способ растопить лед в общении с теми, кто был очень-очень серьезным. В школе я хорошо учился. Получал на уроках пятерки и четверки, но за поведение постоянно были неудовлетворительные оценки, потому что я ребячился и все время болтал языком».

Его старшая сестра, вспоминая этот период, говорит, что Майкл тогда был любящим и всегда отличался приподнятым настроением. Теперь она была замужней женщиной и несколько отдалилась от семьи. В те дни он часто первым выходил на контакт с ней. Он брал пример с ее мужа и с удовольствием проводил время с ее семьей. У сестры было двое детей, которых Майкл обожал. Он с давних пор легко ладил с детьми. Если другие мальчишки его возраста могли проявлять равнодушие к этим маленьким существам, то он с восторгом принимал их с самого начала, с удовольствием таская их на руках и наблюдая за тем, как они постепенно учатся ходить. «Ему нравятся дети, – объяснит позже его отец. – Думаю, потому, что в теории дети – обычно очень активный народец. А Майкл тот еще непоседа. Он совершенно разбаловал двоих детей моей дочери, безбожно разбаловал». Даже детишки помладше со всего квартала тянулись к нему и периодически заскакивали в гости просто потому, что Майкл всегда был готов поиграть, объяснял его отец.

Он не то чтобы любил детей. В некотором роде он жаждал угождать окружающим и хотел внимания к себе от любого, кто был готов его дать. После сезона 11-го класса и даже во время него ему стало ясно, что баскетбол способен привлекать к нему столько внимания, сколько не могло привлечь ничто другое. Его быстрый взлет до статуса звезды школьной команды означал, что теперь повсюду в коридорах Лэйни его встречали улыбающиеся лица и ждали комментарии о его игре. Это трансформировало статус Майкла – от жизни маргинала до уровня главного героя кампуса, – да таким образом, о каком большинство подростков может только мечтать. Он будет обращать его во благо команды, укрепляя коллективную динамику.

«До того как я начал играть в баскетбол в старшей школе, у меня было мало друзей, – сказал Джордан в апреле того года, вспоминая свой первый яркий сезон. – Баскетбол помог мне лучше узнать людей. Я люблю своих партнеров. Они помогли мне, а я помог им… Командная работа. Вот что важно. Я обнаружил, что чем лучше ты становишься в спорте, тем более приятные люди начинают окружать тебя, тем больше хороших друзей у тебя появляется». Он не смог бы стать лучше без людей, что были рядом, говорил он. «Я бы хотел поблагодарить своих тренеров и партнеров за это».

И хотя на тот момент ему было всего 17, эти данные без подготовки комментарии свидетельствовали о глубоком понимании им того, что происходило в его жизни, и соответствующей оценке этих событий. Тридцать лет спустя найдется много людей, которые, услышав его жесткие трактовки на церемонии введения его в Зал славы баскетбола, явно захотят напомнить ему о собственных мудрых словах, произнесенных в подростковом возрасте. Но впереди его ждет такое количество сложных вызовов, что перед столкновениями с ними он будет вновь и вновь обращаться к своему талисману: твердому, как алмаз, разочарованию, что он, как казалось, носил на своей шее.

Его любимым предметом в школе была математика, и именно на уроках математики произошедшая с ним разительная перемена была заметна больше всего – если верить Дженис Харди, преподававшей ему сначала алгебру, а потом тригонометрию. «В первый его год у меня он был напуган до смерти. Мне это нравилось. На следующий год он уже сидел в первом ряду. Смеялся над моими шутками и трепал мне волосы».

Он жаждал популярности, а когда она на него свалилась, не мог насытиться, спешно пытаясь наполнить ею ту часть своей жизни, которую не поглотил спорт. «Он никогда не мог находиться в своей комнате в одиночестве, – вспоминала его мать. – Ему всегда надо было куда-то выйти, провести вечер с друзьями, поехать на кемпинг».

Делорис Джордан встретила успех Майкла со сдержанным энтузиазмом, хотя было не до конца понятно, какое из чувств доминировало в ее сознании – облегчение или радость. Каким бы ни был корень, цветком оказалась пышно расцветшая гордость. Самый младший ребенок, Розлин, взялась за учебу, чтобы заслужить похвалу и одобрение родителей. Дочь, которая была очень близка с матерью, составила секретный план: согласно ему она должна была закончить старшую школу на год раньше, чтобы можно было одновременно с Майклом пойти в колледж. Неудивительно, что ее усилия по части учебы раззадорили соревновательный дух Майкла, и хотя ему не удавалось нагнать Розлин с ее успехами, сложившиеся обстоятельства помогли ему начать получать высокие баллы в школе, что сделало его еще более привлекательным новичком для колледжей, которые очень скоро захотят пригласить его к себе.

Самым большим различием между Майклом и его младшей сестрой было то, что ни один репортер не приходил к ним домой брать интервью у членов семьи, когда Розлин оказывалась в списке отличников школы. Напротив, растущая популярность Майкла разожгла любознательность журналистов, которым стала интересна тема его воспитания и взросления, и Делорис Джордан была готова ответить на их вопросы. Она с гордостью рассказывала о достижениях своих младших детей. «Они знали, что после школы должны сразу идти домой, – говорила она журналисту из Уилмингтона. – К ним не могли приходить гости до тех пор, пока родители не вернутся домой. Они выходили из автобуса, заходили в дом, ели сандвичи и садились за домашнюю работу… Учеба в школе всегда была очень важна. Но кроме этого надо еще участвовать в жизни своих детей. Нельзя просто собрать их и отправить подальше. Нужно поддерживать их, посещать собрания PTO[16]16
  Parent Teacher Organization – организация, объединяющая родителей учеников и учителей.


[Закрыть] и по максимуму узнавать их и то, чем они занимаются. Все, чего они ищут, – это любовь и внимание. Мы много времени проводим с ними. Мы всегда знали, где они и с кем общаются».

Она, очевидно, была горда усилиями своих отпрысков. Но в этот период Делорис Джордан стала яснее ощущать, что она и ее муж вырастили две разные семьи. Частенько конфликтовавшая со старшей дочерью Делорис своими глазами видела, как рушится жизнь Сис в результате семейного конфликта. Самый старший сын Ронни имел разногласия с Джеймсом, которые наверняка сыграли свою роль в его спешном отъезде в армию. Взрослеющие дети всегда искали возможности сбежать из-под зорких очей своих родителей, но с учетом того, какие барьеры разделяли обитателей дома Джорданов, нет ничего удивительного в том, что дети в семье стремились проводить время за ее пределами. Джорданы давали своему потомству всего в изобилии, но было трудно отрицать тот факт, что стремление покинуть родительский дом стало одной из главных тем в их жизни.

Если во всем этом и крылась загадка, то ответы на нее надо искать во взаимоотношениях Делорис Джордан с ее собственными родителями. Она редко поднимала тему своего детства и взросления в многочисленных интервью, данных за эти годы, не говорила об этом даже в своей книге, но дети с готовностью признавали несуразность ее взаимоотношений с отцом-вдовцом. Джеймс и Делорис обычно проезжали мимо его дома в округе Пендер, в очередной раз направляясь с визитом к мисс Белл и Медварду. Когда они все же останавливались погостить у Эдварда Пиплса, в доме стояла холодная и пугающая атмосфера, как вспоминала Сис.

У Медварда Джордана были свои методы устрашения, но они и близко не были похожи на ту пропасть непонимания, что разделяла Делорис и Эдварда Пиплса. По всей видимости, ей тоже приходилось иметь дело с неодобрением собственного отца. Хотя бы по той причине, что в доме Пиплса с неприятием относились к ее ранней беременности и последующему уходу из семьи.

Однако нет никакого сомнения в том, что свойственная ей дисциплинированность, переданная ею младшим детям, на которых она возлагала большие надежды, была обретена в родительском доме. Пиплсы с той же целеустремленностью подходили к занятию не прощающим ошибок фермерским бизнесом, где смогли с таким трудом добиться успеха. Достижения Эдварда Пиплса могут показаться весьма скромными в сравнении с тем богатством, которое удалось накопить его внуку, но когда начинаешь сопоставлять уровень сложности, думаешь о том, как он справился со сложнейшими вызовами жизни испольщика, понимаешь, что приобретение им земли в собственность и дальнейшее успешное управление ею было на самом деле огромным подвигом.

Что-то случившееся по ходу этого процесса породило загадочную отчужденность, и не только в отношениях Делорис с отцом. В последующие годы, по мере того как Джорданы будут все глубже погружаться в волшебный мир успеха своего младшего сына, Сис заметит, что они начнут еще сильнее стыдиться своего происхождения, и родителей Джеймса в том числе, равно как и предыдущих поколений предков, коим приходилось возделывать землю ради выживания. Казалось, что Джеймс и Делорис словно пытаются оставить мир Тичи и Роки-Пойнта где-то далеко позади, в прошлом.