Текст книги "Челябинск. Любимых не выбирают"

И пляшем, и поем, и плачем

Зрители обычно благосклонно принимают танцующих и поющих детей. Скачут ребятки по сцене в разноцветных платьицах и рубашечках, развлекают народ и вызывают слезы умиления у сердобольных наблюдателей. А уж как рады родители, что их чада заняты таким красивым и полезным делом! Вот ведь – не по подъездам шляются, а совершенствуют свои таланты…

Однако это только верхушка айсберга. Мало кто представляет, на какую глубину погружается его подводная часть.

Самое тяжелое – череда праздников. Нескончаемым потоком проходят мероприятия, посвященные Дню работников торговли, Дню милиции, металлурга, автомобилиста, 8 Марта и прочим Дням. Самой ударной получается вахта, приуроченная к Новому году. В эти дни и недели маленьким артистам приходится забыть не только об учебе, но и о собственных развлечениях. В то время, когда все остальные дети, не замеченные в артистическом мастерстве, наслаждаются походами в кино, катанием на санках и прочими радостями зимы, юные артисты – танцоры и певцы – перелетают с одной концертной площадки на другую и зарабатывают денежки на костюмы, реквизит и новые фонограммы.

«Спасибо товарищу продюсеру за наше счастливое детство!».

В Челябинске действуют десятки различных творческих коллективов – от детских эстрадных студий до больших ансамблей с раздутым штатом педагогов, балетмейстеров, костюмеров и звукорежиссеров. Как правило, случись в городе очередной праздник, большая часть «творческого корпуса» оказывается загруженной до предела. Схема проста: допустим, утром – концерт в парке Пушкина, через пару часов надо ехать во дворец культуры в Металлургическом районе, ближе к вечеру вас ждут в досуговом центре где-то на другой окраине города, а ночью – дискотека в клубе. Обедать и ужинать порой приходится за кулисами или во время переезда в машине. Переодеваться приходится там же.

Эстрадный ансамбль «Антарекс» живет в таком режиме уже семь лет. Руководитель и продюсер Андрей Коробицын провел через «горнило» сцены не один десяток маленьких артистов, начав в 1994 году с блистательной победы на столичной «Утренней звезде». Время идет, меняются имена на афишах, меняются репертуар и направление, но одно остается неизменным – темп концертных марафонов.

В начале сентября, листая ежедневник, «великий и ужасный» Коробицын заметил:

– Этот День города я запомню надолго…

Запоминать есть что. Только-только закончилась «летняя страда». Студия моталась с сольными концертами по лагерям и базам, маленьких артистов приходилось выдергивать буквально по одному – им летом тоже хочется отдыхать. Нагруженные сумками и тюками с костюмами, «звезды» детской эстрады усаживаются в микроавтобус и едут куда-то на север области развлекать таких же детей, которые в это время просто отдыхают. Все, что артисты успевают сделать на свежем воздухе, – это погулять немного среди деревьев и пообедать домашним бутербродами. Потом – репетиция на площадке, подготовка, вопли недовольного дисциплиной продюсера, и концерт, который заканчивается ближе к вечеру; обратная дорога в автобусе, обмен впечатлениями… Завтра, вероятно, будет то же самое.

На авиационном празднике в ЧВВАКУШе ребятам пришлось выступать на шквалистом ветру. Немногочисленная зрительская аудитория, не дождавшись самолетов, столпилась возле сцены и зябко поеживалась, согреваясь спиртными напитками. А детей буквально сдувало. В таких случаях никто не делает скидку на возраст. В одинаковых условиях в тот день выступали и Валерий Ярушин, и здоровые мужики с синтезаторами, и маленькие вокалисты.

Это уже трудно назвать увлечением, сравнимым с вязанием, рисованием, судомодельным спортом или шахматами. Я видел детские слезы, наблюдал процесс репетиций и аншлаги на концертах. Всё – всерьез. Ни одно шоу открытого или закрытого формата в Челябинске уже не обходится без выступлений детских и юношеских творческих коллективов, а занимается этим небольшая группа смельчаков, посвятивших своему делу годы и даже десятки лет. Зачастую все держится на голом энтузиазме при поддержке родителей и немногочисленных спонсоров. Аппаратура, костюмы, возможность профессиональной записи, творческий рост достигаются собственными усилиями, а артисты просто ходят в школу, лопают чупа-чупсы и плачут, если им больно или грустно.

Об этическом аспекте говорить нет смысла. Преимущество перед беспризорными детьми, предоставленными улице и самим себе, налицо. Вряд ли воспитанники того же «Антарекса» с течением лет превратятся в хулиганов и бездельников – они прошли хорошую школу, выдержали испытания на прочность. Однако в любом случае им необходима самая серьезная поддержка, в том числе и финансовая.

Маша и «Звезда»

Своим названием коллектив был обязан уже упомянутой выше поездке в Москву на телевизионный конкурс «Утренняя звезда». Собственно, с этой поездки студия и ведет отсчет своей истории.

Случилось это в 1994 году. Два музыкальных продюсера, два Андрея, Коробицын и Рычков, вздумали покорить столицу. Коробицын – молодой и шебутной, эдакий рубаха-парень, умеющий находить деньги и устанавливать связи; Рычков – опытный, основательный, трудяга-звукорежиссер и аранжировщик. Вполне гармоничный тандем.

В качестве конкурсантки выбрали юную челябинку Машу Белоярову.

Стоит напомнить, что засилье детской эстрады в первой половине девяностых было спровоцировано именно «Утренней звездой» Юрия Николаева. До появления шоу на всесоюзном ТВ детское творчество в стране ограничивалось пионерским хоровым пением и народными танцами, а тут вдруг выяснилось, что для талантливых советских ребятишек можно писать другие песни и публика воспримет это с большим восторгом. Программа была весьма популярна.

Итак, наши два Андрея нашли деньги на поездку (частично помогла администрация Калининского района), записали на самоиграющем синтезаторе «Yamaha» песню «Маленький кораблик», поставили подтанцовку, заказали костюмы. Репетировали как проклятые. Мы, волосатые рок-лоботрясы, приписанные к студии Рычкова, глядели на эти приготовления без особого энтузиазма. Во-первых, все это как-то несерьезно – кораблики, журавлики. Во-вторых, мы не верили в их успех. Чтобы простые челябинские дети что-то выиграли на Центральном телевидении? Да бросьте, так не бывает! Там все продано, куплено и снова продано!

Но пусть порезвятся, если им так хочется. Хоть по Москве прогуляются.

Уехал в столицу весь наш безумный караван – продюсеры, маленькие артисты и их родители. В отсутствие старших мы получили в полное распоряжение студию звукозаписи и сцену. Веселились вовсю, записали два спонтанных магнитоальбома. Нам казалось, что в отличие от старших товарищей, отправившихся на покорение недосягаемых вершин, мы занимаемся серьезным делом.

Угу…

Наши вернулись с победой.

Эфир сезона растянулся на несколько недель. Маша Белоярова с «Корабликом» прошла отборочный тур, а следом в финал, где и победила. Мы получили большую и яркую «бляшку» на свои концертные афиши – «Победители конкурса «Утренняя звезда». Название для студии Андрей Коробицын слямзил с большого фасеточного видеоэкрана, который стоял на сцене во время шоу. Помните эту знаменитую фразу Николаева: «Внимание на Антарекс»?

С тех пор и пошло-поехало: концерты, гастроли, телеэфиры, новые песни, новые вокалисты. Из маленькой «каморки, что за актовым залом» студия выросла до целого творческого центра, в котором занимались дети всех возрастов. Я плотно сотрудничал с «Антарексом» несколько лет, выступал со своими песнями, преподавал гитару, таскал тяжелые колонки. А потом погрузился с головой в журналистику, время от времени возвращаясь на сцену ради удовольствия.

Кассеты с записями вокалистов студии у меня хранятся до сих пор. Иногда я их переслушиваю на старом кассетном плейере. Их нужно слушать именно так, без оцифровки.

Главное – не трогать батарейки

Кстати, чтобы вы понимали, что такое «Yamaha PSS-51».

В середине девяностых приличные софты, позволявшие записывать фонограммы на домашних компьютерах, только-только появились, поэтому мы в основном работали на так называемых «самоиграйках». Это довольно простые в управлении синтезаторы, позволяющие программировать и воспроизводить аккомпанемент в десятках разных стилей и одновременно играть сольные партии. Сейчас подобные аппараты котируются как недорогие игрушки для детского развития и любительского музицирования, а тогда мы на свою «Маньку» долго зарабатывали концертным чёсом и надышаться на нее не могли. Да что говорить, все мои первые песни были записаны на ней. И по сей день конкретно «Yamaha PSS-51» считается культовой самоиграйкой.

Однажды мы с группой решили выпендриться – выступить на фестивале «Арт-Старт» Валерия Ярушина не с минусовой кассетной фонограммой, а полностью живьем, то есть с извлечением звука непосредственно на сцене. Это был очень рискованный шаг, потому что нас было трое, а из инструментов имелись только электрогитара и, собственно, «Ямаха».

Андрей Рычков перед выступлением запрограммировал с нуля две мои песни и сохранил их в памяти аппарата. Нам оставалось только подключить его на сцене и дерзать: клавишник Виталик Комин запускает программу, играет сверху сольные партии, Дима Островский пилит на гитаре, а я пою. Живая группа.

Однако ситуация осложнялась тем, что память синтезатора была временной и поддерживалась лишь электропитанием. Отключил аппарат от розетки – всё, по нулям.

Загрузили мы в «Ямаху» мощные батарейки. Закрыв крышку отсека и зажмурившись, Андрей осторожно выдернул шнур.

Все работало.

– Теперь не трясти и не дергать.

Так мы и отправились во Дворец культуры железнодорожников. О том, чтобы ехать на автобусе, не могло быть и речи. Поймали такси. Всю дорогу Виталик прижимал «Маньку» к себе, как кормящая мать прижимает ребенка.

Он не выпускал ее из рук и в общей фестивальной гримерке за сценой, переполненной взбудораженными рокерами. Мы с Димкой выходили перекурить, а Виталик стерег аппарат, периодически проверяя питание.

Выступили мы без осечек.

Сейчас, пересматривая концерты синти-поп-групп со всеми их компьютерами и мониторами, я неизменно вспоминаю нашу ПСС-ку и Виталика, дрожащего над батарейками.

Автографы

Как говорил герой Александра Ширвиндта в продолжении «Иронии судьбы», в жизни часто случается то, чего не может быть, а вот того, что может случиться, в жизни не бывает.

Проводил я недавно инвентаризацию дисков, нашел артефакт – автографы Dr. Alban и Сергея Лемоха с концерта во дворце спорта «Юность», который я вел от имени «Авторадио». Сергей был на разогреве со своим «Кар-Мэн». Год 2005-й, кажется.

Автографы взяла жена. Долго сомневалась, стеснялась, а я бегал по сцене, мне было некогда. Говорю: «У тебя целый Албан и „Кар-Мэн“ стоят за кулисами – живые легенды! Иди возьми, пока они добрые». Пошла. А Доктор то ли пригубил слегка, то ли просто дедушка уже старый был, поэтому стоял себе в уголочке в коридоре и не отсвечивал. Лемох же оставался доброжелательным живчиком, как всегда.

В общем, двух легенд я выпускал на сцену, вероятность встречи с которыми в реальной жизни равнялась нулю. Подросток-меломан из сурового города Че – и перекур за кулисами с «Кар-Мэн» и Доктором Албаном? Да ладно!

Албан расписался. Фото: РГ

Мечтаем о чем-нибудь великом

Еще немного о знаменитых музыкантах. Приезжал к нам как-то Джо Линн Тёрнер, один из вокалистов легендарной группы «Rainbow» Ричи Блэкмора. Во время интервью я задал ему вопрос: «Мы привыкли считать, что всё великое в музыке было создано КОГДА-ТО. Шестидесятые, семидесятые, восьмидесятые, великие «The Beatles», «Queen», U2»… А может ли СЕЙЧАС родиться что-то подобное по масштабу, или музыкальная индустрия ныне способна производить лишь жевательную резинку?».

Не задумываясь, Джо ответил: «Не-а, великого больше не будет. Вам повезло, что вы видите меня живьем».

Не думаю, что Джо Линн Тёрнер такой уж великий вокалист, хотя он и неплох (на пластинке «Rainbow» от фирмы «Мелодия» есть парочка песен в его исполнении), но одно могу сказать точно: нам повезло летом 2013 года увидеть и услышать живьем самого Стинга. Ничего подобного с нами, увы, больше не случится.

ABBA!

У моего спортивного двоюродного брата, о котором я уже рассказывал, был настоящий магнитофон – большой, древний, катушечный. Для нас, сопливых салажат начала восьмидесятых, этот аппарат был космическим кораблем. На нем я впервые услышал Владимира Высоцкого и группы «Бони М» и «АББА». Крышу мне снесло основательно.

Когда взрослые собирались на свои общие праздники-посиделки, нас, детвору, сгоняли в резервацию в отдельную комнату, а чтобы мы не скучали, нам отдавали на растерзание братову «Дайну» и запирали дверь на ключ. Мы выключали в комнате свет, собирались в кружок вокруг магнитофона и слушали Настоящую Крутую Зарубежную Музыку. Горели лампочки, шелестела пленка, а из динамиков неслось: «Мама мия! Хир Ай Гоу Эген!».

В 1981 году на экраны советских кинотеатров вышел музыкальный фильм Лесси Хальстрема «АББА!», посвященный гастролям группы в Австралии. Я ходил на него два раза. В тот год я твердо решил, что стану музыкантом и мне будет рукоплескать весь мир. Чтобы доказать серьезность намерений, я купил на рынке за десять копеек гитарный медиатор.

Первая гитара у меня появилась лишь через семь лет.

БОРТ 147

Доводилось мне и таксистом работать. Обычное дело: если есть машина, свободное время и желание, то почему бы не полохматить. Купил карту Челябинска (навигаторы в 2010-м были экзотикой), завел интернет на кнопочном телефоне, подключился к оператору – и вышел на линию.

Едва ли можно найти лучший способ узнать город и его жителей, чем работа в такси. Моя трехмесячная вахта подарила мне целую пригоршню историй, которые впоследствии легли в основу книги и киносценария «Борт 147» (этот номер мне присвоили в таксопарке). К сожалению, проект так и не был реализован, лег в архив, но некоторые истории, пожалуй, достойны внимания.

Борт 147. Поселок Увильды, 2008. Фото РГ

Китаец

Так вышло, что я стал одним из первых в Челябинске пользователей китайского автопрома (можете меня потрогать). В 2007 году я купил машинку под вкусным названием «Чери Амулет».

Следует пояснить, что я никогда не был фанатом «железа» и не видел себя заядлым автомобилистом, чахнущим над карбюраторами, инжекторами и сайлентблоками. Я в этом смысле тупой и ленивый.

Первая машина мне досталась от соседа по подъезду. Синяя «копейка» 1981 года выпуска доживала последние дни в его гараже (та самая, что лишила меня встречи со «Скорпионами»), и в одно прекрасное утро сосед предложил ее окончательно докатать, чтобы не было мучительно жалко расставаться. Я ушатал машинку за полгода.

Вслед за ней появилась вазовская «шестерка» тестя с форсированным движком. Зверская тачка. На ней я летал по городу четыре года, пока не решил, что доходы позволяют мне обзавестись чем-нибудь более презентабельным.

Мой выбор китайца не поддается никаким разумным объяснениям. Это как влюбиться в случайную девушку на улице. Ситуацию усугубляло то, что Китай в те годы у нас в Челябинске ассоциировался с дешевыми тапочками и токсичными пластмассовыми игрушками.

Разве китайцы умеют делать машины?

Черт возьми, да. Вот же она, по лицензии в Калининграде собрана. И мордашка красивая. И недорого.

На парковках и АЗС собратья-автомобилисты удивлялись и расспрашивали. Самый популярный вопрос: «Ну, как она бегает?».

Хорошо бегает.

С ней вообще было весело, причем с самого начала.

Энди Уорхол

Солнечным майским днем заявился я в магазин дилера.

Мой «Амулет» (или «Муля», если уж признать, что все машинки – девочки), стояла в самом углу магазинной парковки. Их там пылилось штук десять, черных и серебристых, но мой взгляд упал именно на эту.

Продавец в офисе лениво обмахивался стопкой бумаг.

– Вон отказник стоит. Берите.

– В каком смысле?

– Покупатель внес предоплату, но потом передумал. Мы уже почти все оформили, а он переобулся.

– Почему? Машина плохая?

– Нет, нормальная. – Казалось, он сам не верил в то, что говорил. – Но покупатель перешел на другую сторону улицы.

Я понимающе кивнул. На другой стороне Братьев Кашириных раскинулась «долина дилеров» – японцы, корейцы, сверкающие дворцы из стекла и бетона. Немудрено, что продавец автосалона «Чери» квалифицировал бегство через дорогу как личное оскорбление.

– Берите, – сказал он, – оформим быстро, машина почти готова к продаже.

Я тоже был готов. Мне уже нравилась моя «отказница», стоявшая в углу парковки. Серебристая, задумчивая, с полиэтиленовыми накидками на спинках кресел. Я даже не настаивал на тест-драйве, за что впоследствии также выслушал немало удивленных комментариев друзей. Я просто подошел к машине, погладил ее спинку, заглянул в салон, вдохнул запах свежего пластика и молча улыбнулся продавцу. Лишних слов не требовалось.

– Оформляйте, завтра заберу…

Первые проблемы возникли уже на следующий день на стоянке перед магазином. Я осмотрел машину. Новая, сверкающая после мойки. Но что-то в ней не так. Появилось кое-что лишнее.

– Что это за ерунда? – спросил я у продавца. Энтузиазма у него в глазах за прошедшие сутки не только не прибавилось, но, кажется, стало еще меньше.

– Где?

– Да вот же, над колесом. Что за Энди Уорхол?

Мужчина честно пытался делать вид, что удивлен.

– А, это! – как бы вспомнил он. – Это подарок.

– Чем я его заслужил?

– Вы у нас… юбилейный покупатель, так скажем.

И глаза честные-честные, как у кота, нагадившего в ботинок.

Над колесной аркой красовалась длинная наклейка – языки пламени серого цвета, тянущиеся к заднему бамперу. Видимо, этот орнамент символизировал скорость и драйв. Такая же хохлома украшала и другой борт. Машину они, конечно, не уродовали, но я не просил делать мне подарки.

– Юбилейный покупатель, говорите…

– Угу. – В глазах продавца светилась мольба: «Не заставляйте меня это отдирать!».

– Хорошо. Давайте документы.

Черт их знает, может, я действительно юбилейный покупатель и дилер таким образом решил сделать мне приятное. Надоест наклейка – отдеру и выброшу, в конце концов, дел всего на пять минут. Главное – вот она, моя первая собственная иномарка!

Я колесил по городу целый час. Прислушивался к движку, разгонялся, притормаживал, маневрировал. Нащупывал пульс, искал ритм. В целом остался доволен и даже счастлив.

Однако чем больше я думал о виноватой улыбке продавца, тем сильнее меня подстегивало желание заглянуть Мульке «под юбку». Как говаривал классик, затаил я в душе некоторую грубость.

Припарковался вечером у гаража. Присел на корточки, потянул за край. Наклейка подалась легко. По левому борту все оказалось чисто и стерильно, как и полагается новой машине, а вот справа на самом краешке арки над колесом зияло черное пятно размером с пятирублевую монету и с явными следами абразивной обработки. Точно помню, что при первом знакомстве оно отсутствовало.

Очевидно, во время предпродажной подготовки техники поцарапали мою тачку, а потом не успели зачистить и окрасить. Решили скрыть наклейкой… Или это вообще другая тачка.

Юбилейный покупатель, угу.

Разбираться с дилером я не стал. Не имею привычки скандалить и качать права. На ходовые качества эта «родинка» не влияла, так чего ж я буду нервы трепать. Я со своей Мулей уже породнился.

Впоследствии моя китаянка активно обзаводилась царапинами, вмятинами и сколами. Однажды, отъезжая от банка после внесения первого платежа по автокредиту, я неудачно сдал назад и въехал бампером в столб.

Я никогда не парился.

Решаемый вопрос

Реальная история о том, как в России в начале XXI века, в эпоху стартапов, мерчендайзеров, фоловеров и прочего хренайзера по-прежнему наиболее эффективно лишь одно средство – «Я от Михал Иваныча».

Отбегав без особых замечаний тридцать тысяч километров, Муля как-то взгрустнула, забарахлила. Детали стали отваливаться. Пару раз я загонял ее к дилеру по гарантии. Механики в ней усердно ковырялись, но помогало ненадолго. Одно чинили, другое калечили. Более того, во время ремонтов выявлялись совсем уж неожиданные дефекты. Вот так однажды придешь в частную клинику насморк лечить, а у тебя дорогостоящий триппер найдут.

Деньги на ремонт стали уходить пачками.

Однажды из-за расстроенных чувств вместе с ласточкой забарахлил и я. Сердце прихватило.

Лег в больницу «скорой помощи» на проспекте Победы. Каким-то загадочным для меня образом, без всякой протекции, угодил в двухместную ветеранскую палату с холодильником и телевизором. Сосед по имени Сергей оказался разговорчивым парнем. Травили байки и анекдоты, о женах и детях болтали. Подружились, в общем. Я и о машине своей ему рассказывал.

Как-то раз он выглянул в окно. Там внизу на парковке моя китаёза снегом покрывалась.

– Она? – спрашивает.

– Ага, – говорю. – Радиатор прохудился, сцепление глючит. Задолбался.

– Пиши свой телефон, – говорит Сергей. – Решим вопрос.

Мой сосед по палате оказался директором того самого дилерского сервиса, который обслуживал продажу и ремонт китайцев в Челябинске и в котором я уже оставил кучу денег.

После больницы я действительно загнал свою железку в ремонт, сославшись на Сергея, и мне ее за умеренную сумму отшаманили так, что в последующие несколько месяцев я чувствовал себя хозяином «Феррари».

Капитализм, понимаешь, борьба за клиента.