Текст книги "Как Россия победила в Крымской войне. (1853—1856)"

На тот момент вся группировка русских войск в Крыму насчитывала 37,5 тысячи солдат, но эти силы были распределены по всей территории полуострова от Керчи до Евпатории и от Балаклавы до Перекопа. Непосредственно в Севастополе располагался всего лишь 9,5-тысячный гарнизон при 23 полевых орудиях, плюс три тысячи матросов на кораблях.

Но самое главное – Севастополь «…с сухопутной стороны был только на одной трети своей окружности прикрыт каменною стеною; на остальных же двух третях город был совершенно открыт»113113
  Тотлебен Э. Описание обороны г. Севастополя. СПб., 1872. Ч. 2, отд. 2, с. 322.


[Закрыть]. Очевидно, что неприступный для атаки со стороны моря Севастополь был практически беззащитен на суше114114
  The Times, September 21, 1854: «None of the sea batteries or forts are of the slightest service for defence on the land side. Indeed, the great fort, „St. Nicholas“, has not a gun pointed in that direction, and such an armament would be perfectly useless if it existed, as that part of the hill on which the town stands rises behind it to a height of 200 feet. In fact, all the fortresses and batteries, both to the north and south of the great bay, are commanded by higherground in the rear» – «Ни одна из морских батарей или фортов [Севастополя] не имеет ни малейшего значения для защиты на суше. В самом деле, самый мощный форт „Святой Николай“ не имеет пушек, направленных в том направлении, и такое вооружение было бы совершенно бесполезным, если бы оно существовало, поскольку та часть холма, на которой стоит город, поднимается за ним на высоту 200 футов. Фактически над всеми крепостями и батареями как к северу, так и к югу от большой бухты господствуют высоты в тылу».


[Закрыть]. Поэтому 14 сентября 1854 года на ровные пляжи Евпатории, примерно в 90 километрах к северо-западу от Севастополя, был высажен 62-тысячный десант союзников при 134 полевых орудиях.

После отступления евпаторийского гарнизона, состоявшего из 200 человек «команды слабосильных Тарутинского егерского полка», для союзников путь на Севастополь был открыт, и они устремились к своей главной цели.

При имеющемся раскладе сил – подавляющем численном превосходстве у нападающих, а также отсутствии сухопутных фортификационных укреплений у обороняющихся – взятие с тыла русской морской крепости представлялось делом одного дня. Британцы даже не стали обременять своих солдат походными ранцами115115
  «…they landed without knapsacks, (the English, at least,) with nothing but a scanty field material» (McClellan G. The armies of Europe: comprising descriptions in detail of the military systems of England, France, Russia, Prussia, Austria, and Sardinia; adapting their advantages to all arms of the United States service and embodying the report of observations in Europe during the Crimean war, as military commissioner from the United States government, in 1855—1856. Philadelphia, 1861, p. 10).


[Закрыть]: победа ожидалась быстрая, а трофеи богатыми.

Однако что-то пошло не так.

Вначале русские преградили союзникам путь, встретив их на речке Альме в 25 километрах от Севастополя. Князь Меншиков, командующий Крымской армией, собрал здесь практически все доступные ему силы.

Для союзников это был настоящий подарок: противник стоял перед ними в чистом поле, а не прятался за стенами каменной городской застройки. Поэтому войска союзников, превосходящие русских по количеству почти вдвое, имеющие на фланге поддержку своего огромного флота, вооружённые более мощным оружием (см. ниже), доблестно атаковали русских в течение трёх с половиною часов и в результате добились отступления армии Меншикова.

Победа была несомненная, однако абсолютно бесполезная: русских всего лишь заставили покинуть позиции в чистом поле и вернуться обратно в Севастополь.

Зато союзники после этой победы стали очень осторожными, и оставшийся до города однодневный переход у них занял целую неделю. Этих семи суток оказалось достаточно, чтобы севастопольцы буквально из ничего на пустом месте построили вполне эффективную систему деревоземляных бастионов, превратив морскую крепость вдобавок ещё и в сухопутную. Получилось точь-в-точь как в известной русской армейской шутке: «Пока противник рисует карту наступления, мы меняем ландшафты, причём вручную»116116
  Фраза прапорщика Казакова из кинофильма «ДМБ» (реж. Роман Качанов, 2000).


[Закрыть].

Впрочем, для нападающих ситуация выглядела далеко не шуточной: поразмыслив ещё две недели, они приступили к возведению собственных укреплений напротив внезапно возникших укреплений русских. Последовавшая за этим война бастионов продолжалась почти год: с 25 сентября 1854 года по 9 сентября 1855 года.

Уничтожение 14 черноморских линкоров должно было быть для западных европейцев лёгким предварительным шагом на пути к завоеванию России. На этот шаг две самые мощные мировые державы совместными усилиями потратили 11,5 месяца и при этом положили более 100 тысяч жизней своих солдат.

В результате 14 потопленных линкоров оказались вообще их единственным значимым достижением в ходе всей Крымской войны.

Если представить себя на месте британского и французского главнокомандующих, то в подобной ситуации вполне уместно было бы задуматься: насколько целесообразной была бы попытка сделать следующий запланированный шаг? К тому же в конце ноября 1855 года командир Отдельного Кавказского корпуса генерал-адъютант Николай Николаевич Муравьёв принял капитуляцию от британского полковника Вильяма Фенвика Вильямса, руководившего обороной турецкой крепости Карс117117
  Николай Николаевич Муравьёв дважды брал Карскую крепость. Первый раз это произошло во время русско-турецкой войны 1828 года, когда он командовал бригадой в войсках генерала Паскевича. Тогда Муравьёв за отличие при штурме был награждён орденом Св. Георгия IV степени.


[Закрыть]. У турок это была самая сильная крепость и главный опорный пункт на кавказском театре боевых действий. Падение Карса ничего хорошего союзникам также не предвещало.

Обратим внимание на хронологию событий: южная часть Севастополя118118
  Утверждать о захвате союзниками Севастополя в 1855 году – всё равно что утверждать о захвате германским вермахтом Сталинграда в 1942 году.


[Закрыть] была оставлена русской армией в сентябре 1855 года – британцы полностью капитулировали в турецком Карсе в ноябре 1855 года – мирные переговоры в Париже начались в феврале 1856 года. Даже из сопоставления дат вполне очевидно, что война закончилась не тогда, когда союзники условно захватили половину Севастополя. Война закончилась тогда, когда Британия и Франция пришли к пониманию: предел их возможностей атаковать Россию оказался достигнут. Всё, что произойдёт далее, может только ухудшить положение Британии и Франции.

К сожалению, эта несложная истина скрыта огромным количеством ложных стереотипов, которыми до сих пор плотно окутана Крымская война.

Например, одним из подобных устоявшихся заблуждений является якобы полнейшая несостоятельность армии и флота России по сравнению с военной мощью союзников.

Общим местом при упоминании Крымской войны стали утверждения, что войска союзников были лучше вооружены, лучше оснащены технически, а солдаты и военачальники имели лучшую подготовку. Даже легендарная Флоренс Найтингейл, в честь которой учреждена высшая награда Международного Красного Креста, одна только и заботилась о раненых солдатах союзников119119
  Флоренс Найтингейл с группой из 38 медсестёр приехала в Турцию в начале ноября 1854 года. Тогда же в ноябре 1854 года в Севастополь прибыли 200 сестёр милосердия петербуржской Крестовоздвиженской общины. Флоренс Найтингейл работала в стамбульском госпитале Скутари, в полутысяче километров от фронта. Русские сёстры милосердия работали непосредственно в Севастополе. При исполнении служебных обязанностей погибли 17 сестёр Крестовоздвиженской общины.


[Закрыть]. Да как ещё, если не подавляющим превосходством, объяснить несомненную и безоговорочную победу западноевропейской коалиции в войне против отсталых русских?

Объективности ради отметим, что проблем и недостатков у российских вооружённых сил периода Крымской войны было намного больше, чем принято считать.

Для примера можно привести прикрывавшую устье Днепра крепость Кинбурн, которая с боем была захвачена западноевропейцами в октябре 1855 года и без боя оставлена ими же через три месяца. Война шла полным ходом, а военное министерство в Петербурге даже не имело представления, сколько и какой именно артиллерии состоит на вооружении этой крепости!120120
  Кренке В. Оборона Балтийского побережья в 1854—1856 годах. СПб., 1887, с. 10.


[Закрыть]

Ещё одной действительно огромной проблемой оказалась принятая на тот момент в русской армии тактика ведения сухопутного боя121121
  «Вообще отличительными чертами нашей тактики того времени были: стремление к действиям большими массами, взгляд на рассыпной строй, как на средство вспомогательное, твёрдость форм боевых порядков, малая их гибкость и применяемость к местности, большая приверженность к точным цифровым данным, малая подготовка атаки огнём и пренебрежение к мерам, уменьшающим потери от огня. Способ действий, требующий стройности движений, требовал и совершенно ровных мест; на местности же пересечённой эти порядки были неприменимы, а другие тактические формы не были предусмотрены уставом» (Гришинский А., Никольский В., Кладо Н. История русской армии и флота. М, 1913. Т. 10.: Образование, с. 18).


[Закрыть]. Считалось, что для достижения успеха в бою пехоте необходимо в сомкнутом строю сблизиться с противником и опрокинуть его штыковой атакой. Соответственно, в тактической подготовке войск основное внимание уделялось сохранению порядка строя при движении, то есть обыкновенной маршировке. Стрелять же из ручного оружия русского солдата особо и не обучали122122
  Главнокомандующий Крымской армии князь Меншиков сказал: «Я не решаюсь атаковать неприятеля с нашею пехотою, которая [для обучения стрельбе] получала в год только по два боевых патрона…» (Цит. по: Дубровин Н. История Крымской войны и обороны Севастополя. СПб., 1900. Т. 2, с. 388—389).


[Закрыть].

Первое реальное столкновение с западноевропейскими армиями показало критические недостатки российской военной тактики: в сражении при Альме атакующие колонны русских полков расстреливались ружейным огнём союзников ещё при подходе. Кроме того, это сражение в дальнейшем послужило основой для появления, наверное, самого знаменитого мифа Крымской войны: русские проиграли войну, дескать, потому что были поголовно вооружены устаревшими гладкоствольными ружьями, которые по дальности и точности стрельбы значительно уступали современным нарезным винтовкам британцев и французов.

Действительно, в Альминском сражении для русской армии оказалась неприятным сюрпризом ситуация, когда её ружья поражали противника с 300 шагов, а противник вёл результативный огонь на вдвое большей дистанции. Однако на самом деле основной причиной этого различия было отнюдь не наличие или отсутствие нарезов в стволах.

Дело в том, что винтовки периода Крымской войны, при всех своих плюсах, имели существенный недостаток – низкую скорострельность. В то время они заряжались, как и гладкоствольные ружья, с дульной стороны: то есть солдат ставил ружьё прикладом на землю, вставлял в ствол пулю и проталкивал её к зарядной каморе, в которой уже находились капсюль и порох (из-за этого, кстати, приготовить оружие к стрельбе возможно было только стоя). Однако если по гладкому стволу пуля продвигалась относительно свободно, то при наличии нарезов её приходилось в буквальном смысле забивать в ствол специальным молотком. Поэтому вооружённый винтовкой солдат на каждый свой выстрел получал два-три выстрела от солдата с гладкоствольным ружьём.

Чтобы ускорить заряжание нарезных ружей, их стволы начали делать намного короче, чем у обычных гладкоствольных, из-за чего такие ружья получили название «штуцер», что в переводе с немецкого на русский означает «обрезанный». У винтовочных обрезов увеличивалась скорострельность, однако при этом существенно уменьшалась такая важная характеристика, как начальная скорость полёта пули: например, распиаренная мифически легендарная британская винтовка «Энфилд» образца 1853 года (1853 Enfield Rifled Musket) успевала разогнать пулю в своём коротком стволе всего до 270 метров в секунду. Для сравнения: этот же показатель у предназначенного исключительно для ближнего боя советского пистолета Макарова (ПМ) равен 315 метров в секунду.

Очевидно, штуцерные пули летели не так уж и далеко, а их пробивная способность оставляла желать лучшего. Поэтому в сражении при Альме губительным для русских полков оказался отнюдь не огонь винтовочных обрезов (которыми, кстати, у союзников был вооружен только каждый третий солдат), а стрельба из стандартных гладкоствольных ружей.

Однако русские ружья на тот момент заряжались обыкновенною круглой пулей, а ружья союзников – специальной удлинённой конической, с выемкой в задней части. Из-за выемки свинцовая пуля при выстреле расширялась, плотно прилегая к стенкам ствола, что увеличивало давление пороховых газов; а её удлинённая форма способствовала стабилизации в полёте. Благодаря этому значительно увеличивалась дальность выстрела из гладкого ствола, с одновременным увеличением поражающей способности пули123123
  Из заключения к испытаниям, проведённым 19 января 1855 года в Севастополе: «Круглые пули до 500 шагов ударяли удовлетворительно, а далее, делая перед мишенью несколько рикошетов, – ударяли в доски весьма слабо и даже отскакивали от них; полукруглые же даже на 800 шагов углублялись в мишени на дюйм. Скорость заряжания была одинаковою как теми, так и другими пулями» (Фёдоров В. Вооружение Русской армии в Крымскую кампанию. СПб., 1904, с. 83).


[Закрыть].

Русские сделали вывод из происшедшего: в подразделениях Крымской армии вскоре были учреждены специальные курсы огневой подготовки, введены соревнования стрелков и назначены премии для лучших из них.

Имевшиеся запасы круглых пуль стали переплавлять на конические: из 16,5 миллиона патронов, израсходованных обороняющимися в Севастополе, старые патроны составили чуть более 7 миллионов124124
  Тотлебен Э. Описание обороны г. Севастополя. Ч. 2, с. 315. Отметим, что причиной сравнительно высокого процента круглых пуль был сохранявшийся до конца осады недостаток в Севастополе специальных (и качественных) форм для литья пуль сложной формы.


[Закрыть]. Так что преимущество союзников в стрелковом вооружении было критичным только в самом начале Севастопольской обороны.

Этот пример показывает, как искажена общепринятая история Крымской войны: раздуты реальные или мнимые недостатки русской армии и точно так же преувеличены успехи союзников.

В этой связи весьма показательным является сражение на Альме. Согласно навязанной исторической традиции, считается, что русские бездарно его проиграли – в основном по той причине, что британцы и французы безнаказанно расстреливали их из своих штуцеров.

Однако иногда, чтобы объективно судить о результате сражения, достаточно мысленно поменять противников местами. Поэтому давайте представим ситуацию, в которой бы Меншиков наступал вдоль берега с 60-тысячной армией, с моря его поддерживала мощная эскадра Черноморского флота, а Сент-Арно и Реглан с 30 тысячами солдат преградили бы ему путь. В контексте тенденции двойных стандартов, если бы Меншиков в результате альтернативного Альминского сражения заставил союзников покинуть поле боя, считалось бы это его победой?

Формально, конечно, это действительно выглядит как победа. Но, скорее всего, русскому командующему после Альмы были бы предъявлены серьёзные претензии. Например, почему, имея двукратное превосходство в силах, он не прижал противника к берегу, сделав его лёгкой мишенью для своего флота? У линкоров пушек много, и к тому же они гораздо мощнее полевой артиллерии. В таком случае, очевидно, вся Крымская армия союзников в полном составе вынуждена была бы капитулировать либо погибнуть. Соответственно, Меншикову в результате такого манёвра достался бы не только Севастополь, но и весь Крым.

Но, допустим, союзники в ходе сражения старались бы держаться подальше от берега, прекрасно понимая его опасность для себя. Тогда почему, имея двукратное превосходство в силе, Меншиков не отрезал противника от Севастополя, предоставив ему возможность отступать, например, только в сторону Симферополя?125125
  В реальности Меншиков после Альмы действительно отступил в сторону Симферополя, то есть Бахчисарая. Однако о парадоксах Альмы поговорим чуть позже.


[Закрыть] В таком случае Севастополь остался бы как без укреплений, так и без гарнизона: просто заходи и бери.

И в конце концов, почему, имея двукратное превосходство в силе и вынудив противника покинуть поле боя, Меншиков не преследовал его и не зашёл в Севастополь на вражеских плечах? Ведь гораздо проще занимать город тогда, когда противник отступает: его войска ослаблены боем, отягощены ранеными; подразделения перемешались между собой и плохо управляются; солдаты измотаны и весь день не накормлены, у них пустые патронташи; моральный дух близок к нулю, а план обороны отсутствует. В таких условиях Меншикову было бы достаточно задействовать свежие силы (не забываем, что у него в два раза больше солдат) – и Севастополь был бы захвачен.

Судя по всему, альтернативный Альминский бой с его очевидными огромными возможностями и мизерным результатом оказался бы не победой, а позором русской армии. Можно представить, какими после этого могли бы быть заголовки независимых петербургских и московских газет: «Меншиков на Альме – предатель, трус или глупец?», «Альминский размах на рубль, удар на копейку», «Сент-Арно с Регланом подёргали Меншикова за усы и вернулись обратно в Севастополь».

Если же обратиться к действительности, то было бы любопытно узнать для сравнения, какие заголовки имели западноевропейские газеты после реального Альминского боя. Может быть, объективные и независимые западные журналисты также разгромно критиковали своих военачальников, упустивших прекрасный шанс одним махом покончить с Крымской армией русских? Или, может быть, для поддержки боевого духа своего населения они попытались сохранить хорошую мину при плохой игре?

Как это ни странно, но оба предположения окажутся неверными. Если мы откроем британские и французские газеты описываемого периода, то окажемся в иной, не менее альтернативной реальности: например, лондонская «Таймс» на шестой странице126126
  Небольшая деталь для погружения в колорит эпохи: из 12 страниц тогдашней «Таймс» – первые пять и последние две содержали исключительно частные объявления и рекламу.


[Закрыть] своего номера от 2 октября 1854 года разместила подборку материалов под общим заголовком The Fall of Sebastopol («Падение Севастополя»).

Базилика Рождества Христова на почтовой карточке

издательства Palphot

Вильгельм Голике. «Портрет императора Николая I» (1843)

Франц Ксавер Винтерхальтер.

«Портрет Наполеона III» (1853)

Карта Севастополя 1853 года

Вид на Севастополь с его Северной стороны

(британская литография)

Алексей Боголюбов. «Оборона Петропавловского порта

на Камчатке» (1866)

Валентин Пошин. «В разгаре боя» (1988)

Глава четвёртая.
Catch a tartar127127
  Английское выражение «поймать татарина» означает взять что-то, от чего ожидается выгода, и обнаружить, что это неприятность, от которой теперь невозможно избавиться. Этому близка по смыслу русская пословица: «Медведя поймал! – Веди сюда! – Да нейдет! – Так сам иди! – Да не пускает!»


[Закрыть]

Мы так же боимся света, как дети – темноты.

Сенека. Письма к Луцилию (62)

Вероятнее всего, ложное сообщение «Таймс» о захвате Севастополя может показаться несерьёзным и не достойным внимания. Об этом казусе очень мало говорится в исторической литературе; а если кое-где о нём и упоминается, то всё сводится к выводу: да, событие действительно имело место, но при этом оно несерьёзное и не стоит внимания. Например, британский историк Орландо Файджес, специалист по новейшей истории России, в своей достаточно подробной книге о Крымской войне посвятил этой газетной ошибке всего несколько строк мелким шрифтом в качестве примечания внизу страницы:

«Телеграфы предназначались для использования в военных целях; журналистам не разрешалось забивать их длинными репортажами, поэтому между заголовком в газете, доставленным по телеграфу, и полным репортажем, пришедшим позже на пароходе, был временной промежуток. Из-за этого часто появлялись ложные сообщения – самое известное было опубликовано в „Таймс“ от 2 октября 1854 года, в котором объявлялось о падении Севастополя на основе телеграфных сообщений о победе на Альме и первой депеши Рассела из Крыма, освещавшей высадку десанта. Только 10 октября полный отчёт Рассела об Альме попал в Лондон, но к этому времени истинная ситуация была прояснена дальнейшими телеграммами»128128
  «The telegraphs were meant for military use; journalists were not allowed to clog them up with long reports, so there was a time lag between the headline story in a newspaper, which arrived by cable, and the full report, which came later by steamship. There were often false reports because of this – the most famous in The Times, on 2 October 1854, which announced the fall of Sevastopol on the basis of telegraph communications of the victory at the Alma and Russell’s first dispatch from the Crimea, covering the landing of the allied troops. It was not until 10 October that Russell’s full report on the Alma got to London, by which time the true situation had been clarified by further telegraphs» (Figes O. The Crimean War: A History. NY: Metropolitan Books, 2011, p. 305).


[Закрыть].

А вот британский депутат, писатель и путешественник Александр Кинглейк (1809—1891) уделил упомянутому сообщению «Таймс» гораздо больше места – чуть ли не целую главу – в своём многотомном труде «Вторжение в Крым». И всё это место он потратил для обоснования утверждения:

«Действительно, была слабость, и родилась ошибка; но… обманщиком был – кто бы мог подумать? – обманщиком был тот самый седой святой, которому давно уже все поклоняются – Общественное Мнение»129129
  «There indeed had been frailty, and error was born; but according to this interesting confession, the deceiver was – who could have thought it? – the deceiver was that hoary saint long worshipped as Public Opinion» (Kinglake A. W. The Invasion of the Crimea Its Origin, and an Account of Its Progress Down to the Death of Lord Raglan. London-Leipzig, 1868. Vol. 7, p. 30—31).


[Закрыть].

Иначе говоря, британцы и прочие западноевропейцы так страстно желали услышать новость о захвате Севастополя, что бедные журналисты, поддавшись всеобщему нетерпению, сообщили публике эту недостоверную, но желанную новость.130130
  «…this longing of all England had so carried with it the men who sought to speak in her name, that those who were employed by the great News Company in the function of dividing thruth from fable could no longer work aright» (Kinglake A. W. The Invasion of the Crimea Its Origin…, p. 23); «Это стремление всей Англии так увлекло за собой людей, которые стремились говорить от её имени, что те, кто был нанят великой новостной компанией для разделения правды и небылиц, больше не могли работать правильно».


[Закрыть]

На удивление критично восприняли известие о падении Севастополя корреспонденты американской газеты «Нью-Йорк Дейли Трибюн» Фридрих Энгельс и Карл Маркс. И если в первой статье по этому поводу, написанной Энгельсом 2—3 октября 1854 года131131
  Статья «Вести из Крыма» на русском языке впервые была опубликована в 10 томе 2-го издания сочинений Маркса и Энгельса, вышедшем в Москве в 1958 году. Там же указывалось, что Энгельс написал статью именно 2 октября 1854 года. При этом редактор не обратил внимания, что непосредственно в тексте статьи упоминаются события, происшедшие на день позже, то есть 3 октября. В советско-англо-американском 50-томнике Marx-Engels Collected Works, вышедшем в 1980 году, уточнялось, что статья была написана Энгельсом в течение двух дней.


[Закрыть], выражалось сомнение в достоверности победы союзников с уточнением: «…это может оказаться правдой, и мы с напряжённым интересом ждём точной информации», то следующие две их статьи были озаглавлены вполне прямолинейно: «Севастопольская мистификация».

Виновником этой мистификации, по утверждению главных мировых революционеров, был некий прибывший в Бухарест «„татарин“ как турки называют курьеров», который стал публично нести отсебятину о якобы падении Севастополя, и в эту отсебятину поверила лондонская «Таймс».

Правда, революционная парочка тут же сделала предположение, что хитрая «Таймс» всего лишь притворилась такой доверчивой и заведомо ложную новость опубликовала сознательно и целенаправленно: во-первых, для того чтобы подстегнуть командующего британской эскадрой в Балтике адмирала Нейпира на более активные действия, а во-вторых, чтобы поднять котировки британских облигаций госзайма.

Судя по всему, столпы мировой революции допускали от столпов мировой журналистики настолько грубой и примитивной манипуляции общественным мнением.

Кстати, о татарине – в некоторых последующих источниках он был частично реабилитирован, так как оказалось, что на самом деле турецкий курьер ничего не выдумал, а всего лишь передал новость, полученную им в Варне от капитана французского корабля. В книге Феликса Мейнара «Воспоминания зуава под Севастополем» было даже указано название корабля, капитан которого стал источником мистификации: пароход «Фарамон», принадлежавший компании «Мессажери маритим»132132
  Можно найти информацию, что в 1853 году пароход «Фарамон» принадлежал частной «Компань Базен» и работал на линии Марсель – Алжир. Впрочем, не исключено, что основанная императором «Мессажери маритим» могла купить у «Компань Базен» этот старый слабосильный (до 200 л. с.) пароход и поставить его на черноморские маршруты.


[Закрыть] и обслуживавший линию Константинополь – Варна. Правда, имя капитана этого парохода осталось безвестным.

По версии Мейнара, «Фарамон» перед заходом в Варну встретил в море другой корабль, который направлялся из Евпатории в Константинополь и с борта которого прокричали о победе на Альме, а также о продвижении союзников к Севастополю. Однако безымянный капитан услышал только: «…вошли в Севастополь», из чего сделал вывод о захвате крепости. Он рассказал об этом по прибытии в Варну, а по возвращении из рейса – ещё и в Константинополе.

Сенсация тут же легла на стол различным иностранным послам, которые, в свою очередь, донесли её всему цивилизованному миру:

«…Звук падения русской крепости, прибывший в Европу из двух разных точек, не мог не считаться очень достоверным»133133
  Maynard F. Souvenirs d’un zouave devant Sebastopol. Paris, 1855., p. 60—62.


[Закрыть].

Объективности ради отметим, что «Таймс» в номере от 13 октября 1854 года опубликовала собственное расследование, объясняющее причины возникновения на её страницах ложной новости о падении Севастополя. В этом расследовании опять был упомянут некий татарин, однако основными источниками дезинформации указывались конкретно две газеты: австрийская «Копьирт Цайтунгз Корреспонденц»134134
  «Таймс» не забыла упомянуть, что это была литографическая газета, то есть отпечатанная с помощью копировального аппарата, можно сказать, в домашних условиях.


[Закрыть] и турецкая «Жюрналь льёмпарсиаль де Смирн». В общем, придуманная именно этой парочкой «маленькая шутка» привела к «огромной глупой лжи».135135
  «It has however been discovered that the author of this ’little joke’, is M. Sommariva, the correspondent of L’Impartial de Smyrne. The effects of the silly falsehood were, however, tremendous» (The Times. 1854, October 13).


[Закрыть]

Перечисленные версии – телеграфный заголовок, привравший татарин, тугоухий капитан, шутка двух газет – вместе и по отдельности до сих пор вполне устраивают как мировое научное сообщество, то есть историков-профессионалов, так и обычных историков-любителей.

Более того, все согласны вообще не вспоминать этот анекдотический случай, который, судя по всему, никак не отразился на репутации знаменитой и авторитетной британской газеты. Да и на ход Крымской войны эта ошибочная новость по большому счёту также не повлияла. Почему же в таком случае она заслуживает внимания?

Дело в том, что изначальный интерес к упомянутой ситуации может возникнуть благодаря парадоксальности человеческой психики: чем больше проявляется стараний отвлечь внимание от чего-либо, тем больше хочется внимание как раз на это и обратить. Редко у одного конкретного события имеется два независимых правдивых объяснения. Ещё реже у одного события бывает три и более правдивых объяснений. Несколько различных, абсолютно правдивых объяснений для одного и того же события вызывают обоснованные сомнения в их правдивости. Сомнения в свою очередь вызывают желание посмотреть на это событие собственными глазами, без посредников и без их объяснений.

Если взглянуть на ситуацию с сообщением о падении Севастополя в октябре 1854 года собственными глазами, то открываются удивительные подробности, о которых абсолютно все источники старательно забывают упомянуть.

Прежде всего выяснится, что в Западной Европе ложная сенсация была опубликована не в одной только «Таймс». Можно открыть номер от 2 октября 1854 года практически любой британской или французской газеты, включая провинциальные, – с огромной долей вероятности там окажется новость о падении Севастополя, которая зачастую сопровождалась описанием всенародного празднования этого знаменательного события. Например, британская провинциальная «Норфолк Кроникл» сообщила, что в воскресенье 1 октября 1854 года в городе Норидже, столице графства Норфолк, состоялось два празднования: сначала в честь победы на Альме звонили колокола городского собора, и в тот же день в честь падения Севастополя на том же соборе был водружён государственный флаг.136136
  Данные сайта Фоксартского районного краеведческого общества (The Foxearth and District Local History Society).


[Закрыть]