Текст книги "Восстань и убей первым. Тайная история израильских точечных ликвидаций"

В любом случае сообщение о том, что Саламе установлен, было передано в штаб-квартиру «Моссада» на улице Шауль Хамелех в Тель-Авиве. Однако Харари сказал, что не может переговорить с директором службы Цви Замиром, потому что тот решил лично выехать в Лиллехаммер, чтобы быть на месте операции во время ее проведения. Харари приказал своим людям продолжать наблюдение.

Вскоре оперативники установили, что человек, которого они считали Саламе, жил тихой жизнью в Лиллехаммере вместе с блондинкой-норвежкой, находившейся на позднем сроке беременности. Он ходил в кинотеатры и закрытый бассейн. Не проявлял никакой нервозности или осторожности, которые должен был бы проявлять человек, опасающийся слежки со стороны «Моссада». Мариан Гладникофф приобрела купальник и стала посещать бассейн, чтобы наблюдать за ним и там. То, что она увидела, заставило ее задаться вопросом, действительно ли этот человек является самым разыскиваемым палестинским террористом.

И не ее одну посещали подобные мысли[472]472
  Напротив, Меири был убежден, что человек, который внешне вел тихую жизнь в Лиллехаммере, был настоящим Саламе. Интервью с Харари 10 марта 2014, Неемией и Моше Меири, 12 июня 2012, и Shaul, июнь 2017.


[Закрыть]. Когда Гладникофф и другие члены группы поделились своими сомнениями с Харари – который, в свою очередь, обсудил их с Замиром, бывшим уже в Осло и направлявшимся в Лиллехаммер, – эти сомнения были отвернуты. «Мы говорили им, что думали, что это не наш человек, – рассказывал оперативник под псевдонимом «Шауль». – Но Майк и Цвика (Замир) сказали, что это не важно. Они заявили: “Даже если это не Саламе, ясно, что это какой-то другой араб со связями среди террористов. Так что даже если мы не ликвидируем Саламе, то самое плохое, что мы сделаем, – уничтожим менее важного террориста, но все же террориста”».

Харари высказал свое мнение: «Семь оперативников позитивно идентифицировали сходство между человеком на фотографии и объектом, и только меньшинство группы считает, что это разные люди. Вам всем решать. И надо прислушиваться к большинству. Легче всего сказать “Не надо жать на курок”, но тогда дело кончится тем, что ничего не будет выполнено»[473]473
  Интервью с Харари, 23 марта 2014.


[Закрыть].

Объект продолжали держать под наблюдением. В телефонном разговоре в субботу 21 июля Замир, не сумевший сесть на поезд до Лиллехаммера, приказал Харари продолжать операцию. В тот вечер мужчина вместе со своей девушкой сели в автобус и поехали в кинотеатр. Команда «Кидона», следовавшая на автомашинах и пешком, не выпускала их из вида. Около 22:30 пара покинула кинотеатр и села в автобус, направлявшийся к их дому. Когда они вышли из автобуса, рядом остановилась серая «вольво». Из нее вышли «Шауль» и еще один оперативник. Оба достали пистолеты Beretta с глушителями и выстрелили в жертву восемь раз, затем бегом вернулись к машине и уехали. Женщина не была ранена, она опустилась на колени рядом с упавшим мужчиной, заплакала и прижала к себе его окровавленную голову.

Киллеры подъехали к заранее определенному месту встречи, где их ждали другие члены группы, в том числе и Харари. «Шауль» доложил об успехе акции, но добавил, что видел, как женщина, ставшая свидетельницей убийства, записывала номер их машины, когда они отъезжали с места операции.

Харари приказал Арбелю спрятать машину где-нибудь на боковой улице[474]474
  Они бросили машину на парковке престижного датского отеля, где она простояла три года, прежде чем служащие отеля поняли, что здесь что-то не так. После этого автомашина была возвращена в бюро аренды машин.


[Закрыть] и выбросить ключи в водосток. Сразу после этого Арбель и Гладникофф должны были сесть на поезд до Осло, откуда вылететь в Лондон, а потом в Израиль. Другие оперативники должны были выждать несколько часов в арендованных квартирах, а потом также по одному улететь из страны. Тем временем Харари и еще два оперативника поедут машиной на юг до Осло, где сядут на паром до Копенгагена.

«Шауль» и Y. вылетели разными рейсами в Данию. Харари сел в самолет до Амстердама, уверенный в себе и светящийся от счастья. Ликвидация Саламе была последней ступенькой в его карьерной лестнице к посту директора «Моссада», который Харари должен был занять по окончании срока полномочий Замира[475]475
  Интервью с Харари, 29 марта 2014, и Shaul, июль 2011. Y. отказался от интервью, о котором я попросил его через родственника, бывшего командующего ВВС Израиля, 20 марта 2017.


[Закрыть]. И только в Амстердаме, включив телевизор, он понял, какая катастрофа только что произошла.

Человек, которого израильтяне убили в Лиллехаммере, был не Али Хасан Саламе, а Ахмед Бутики, марокканец, работавший официантом и уборщиком в бассейне[476]476
  Бутики был братом Чико Бутики, сооснователя группы Gipsy Kings. Интервью с Ули Вейденбах 26 февраля 2017.


[Закрыть]. Он был женат на женщине по имени Торилл, находившейся в то время на седьмом месяце беременности. Она описала, что произошло:

Совершенно неожиданно мой муж упал. Я не поняла, что произошло, а потом увидела двоих мужчин. Они находились в трех или четырех метрах от нас. Один из них был водителем машины, второй пассажиром. Они стояли по обеим сторонам автомобиля, стреляя из пистолетов. Я упала плашмя на землю, будучи уверенной, что они хотели убить и меня тоже и что через мгновение я умру. Но потом услышала, как хлопают дверцы и машина отъезжает. Мой муж не кричал…

Я вскочила, побежала что есть сил к ближайшему дому и попросила вызвать полицию и скорую помощь. Когда я вернулась, вокруг моего мужа уже были люди, пытавшиеся ему помочь. Прибыла машина скорой помощи, и я поехала со своим мужем в госпиталь, и там мне сказали, что он мертв[477]477
  Moshe Zonder. I Was Sure They’d Kill Me Too // Maariv, 13 September 1995.


[Закрыть].

Шеф «Моссада» Замир пытался представить дело так, что никакой трагедии не случилось[478]478
  Yarin Kimor. Sealed Lips. Channel 1. 20 September 2014.


[Закрыть]. «Ни один из нас не может принимать только правильные решения. Неправильное определение цели – это не неудача. Это ошибка». Замир обвинил в произошедшем саму жертву: «Его поведение показалось подозрительным нашим людям, которые следили за ним. Он много ездил по городу. Цель этих поездок было трудно установить. Возможно, он занимался торговлей наркотиками».

Меири не присутствовал на месте операции, поскольку за день до нее порвал связку, и Харари отправил его в Израиль. По его версии событий, Бутики видели на встрече с известным боевиком ФАТХ Кемалем Бенамене. Поэтому Меири настаивал, что операция все равно прошла успешно. «Меня злит, когда ее рассматривают как неудачу, – говорил он. – Какая разница – ликвидирую я архиубийцу или его заместителя?»

Однако убедительных доказательств того, что Бутики был чьим-то заместителем, не имелось. По правде говоря, он никак не был связан с терроризмом, и инцидент в Лиллехаммере был не чем иным, как хладнокровным убийством бедного уборщика бассейна.

А для «Кидона» проблемы только начинались[479]479
  Интервью с Shaul, июль 2011, и Харари, 23 марта 2014.


[Закрыть]. Пока шум вокруг операции стихал, Дан Арбель решил купить водопроводный вентиль и еще кое-какие вещи для своего дома, который строил в Израиле. Он положил их в багажник серой «вольво» – той машины, которую Харари приказал ему уничтожить, потому что свидетельница увидела ее регистрационный номер. Однако Арбелю не хотелось тащить свои довольно тяжелые покупки, поэтому вместо того, чтобы избавиться от «вольво», он приехал на ней в аэропорт Осло вместе с Гладникофф.

Полицейские ожидали на пункте возврата машин в аэропорту[480]480
  По данным норвежской полиции, Арбель был задержан при несколько иных обстоятельствах. При этом полиция больше хвалила себя, а не бдительного соседа, который записал номер машины. В любом случае это был страшный провал для «Моссада». См.: Yossi Melman. Protocols of Lillehammer Failure Revealed // Maariv, 2 July 2013.


[Закрыть]. Арбель довольно быстро «раскололся» в ходе допроса, поскольку страдал клаустрофобией. «Только после операции, – говорил “Шауль”, – мы обнаружили в досье Арбеля сведения, что он страдал боязнью замкнутого пространства и сильно боялся поимки и допросов. Это было очень непрофессионально с точки зрения “Кесарии”. Человек пишет откровенную анкету, и никто ее не читает[481]481
  В ответ на слова Shaul Харари сказал: «До Лиллехаммера мы не знали о том, что он (Арбель) страдает клаустрофобией. Напротив, во всех предыдущих операциях он действовал превосходно». Вопрос состоит в том, должны ли были в «Моссаде» знать об этой особенности психики Арбеля. Когда я задал Харари соответствующий вопрос, он перебил меня саркастическим заявлением: «Вы же серьезный человек, верно? Итак, представьте себе, что вы оперативник и находитесь в Норвегии, рядом с Северным полюсом, и не знаете ни языка, ни даже алфавита. Так что вы не можете читать названия улиц, дверные таблички или заголовки газет, которые могут иметь отношение к вашему заданию. Я хочу сказать, что мои хорошо подготовленные оперативники не знают языка, и поэтому я беру «квазиоперативников», не прошедших полную подготовку или находящихся в ее процессе, но которые знают норвежский. Это то, что у меня есть под рукой. А мне нужны люди, умеющие изъясняться на местном языке». Интервью с Харари, 23 марта 2014.


[Закрыть]. Если бы мы ознакомились с откровениями Арбеля, то немедленно отстранили бы его от операции».

Арбель рассказал полиции, где искать Авраама Гемера и Сильвию Рафаэль. Их поиски привели к поимке еще двоих оперативников. Для норвежцев стало ясно, что это было «целевое» убийство и за ним стоял «Моссад». Документы, найденные у задержанных (которые израильские оперативники должны были уничтожить по прочтении)[482]482
  Много вопросов к руководству «Кесарии» относительно их действий вокруг инцидента в Лиллехаммере и жесткая критика этих действий содержится в анонимном письме, написанном одним из подчиненных Харари в апреле 2014 года. В нем приведена до сих пор не публиковавшаяся информация, и оно находится в архиве автора.


[Закрыть], привели к обнаружению по всей Европе конспиративных квартир, тайных осведомителей, каналов связи и оперативных методов. Информация помогла силам безопасности Италии и Франции в расследовании «целевых» ликвидаций, которые производились в этих странах.

Шестеро задержанных были отданы под суд, что попало в газетные заголовки по всему миру и послужило причиной исключительных неприятностей в Израиле. Особенно досадным было то, что Арбель выдал все известное ему, даже номер телефона штаб-квартиры «Моссада» в Тель-Авиве. Израиль не признавал ответственности за убийство Бутики[483]483
  Только в середине 1990-х годов Израиль решил признать свое участие в убийстве Бутики после того, как против Харари и Замира в Норвегии начался суд. Израиль выплатил Торилл Ларсен Бутики и ее дочери, 22-летней Малике, 283 000 долларов, а сын Бутики от предыдущего брака Джамал Терье Рутгерсен получил 118 000 долларов. Cм.: Israelis to Compensate Family of Slain Waiter // The New York Times, 28 January 1996.


[Закрыть], но предоставил судебную защиту и другую помощь осужденным. Суд счел, что за убийством стоял «Моссад». Пятеро из обвиняемых были признаны виновными и осуждены на сроки от одного года по пяти с половиной лет, но после нахождения в тюрьме в течение непродолжительного времени все они были освобождены благодаря секретному соглашению, заключенному между правительствами Израиля и Норвегии[484]484
  Политическая и юридическая завязанность Израиля на инцидент в Лиллехаммере хорошо описана в материале Палмора «Дело Лиллехаммера», представляющем собой доклад этого сотрудника израильского МИДа, который был назначен координатором соответствующих мероприятий по делу.


[Закрыть]. После освобождения они были встречены в Израиле как герои.

Харари и Замир остались на своих постах, хотя инцидент, вероятно, разбил мечту Харари о том, чтобы стать шефом «Моссада». «Лиллехаммер стал полным провалом, от тех, кто следил за объектом, и до тех, кто в него стрелял, от «Моссада» до самого государства Израиль, – говорил ветеран “Кесарии” Моти Кфир. – Каким-то чудом именно те, кто был прямо повинен в том, что случилось, вышли из этой ситуации без малейшего ущерба»[485]485
  Интервью с Кфиром, 9 июня 2011.


[Закрыть].

Этим чудом была Голда Меир, главная почитательница «Моссада»[486]486
  Интервью с Харари, 23 марта 2014.


[Закрыть]. Харари утверждал, что он и Замир признали свою ответственность за провал и просили у Голды Меир немедленной отставки. Но она не хотела и слышать об этом. Она заявила, что есть еще много важных дел, которые нужно исполнить, что мы нужны и должны остаться. В течение нескольких последующих недель, когда Харари пытался вызволить своих людей из тюрьмы, Голда приглашала его в свою скромную квартиру на севере Тель-Авива и, по словам Харари, «поила меня на своей кухне чаем и всячески старалась подбодрить».

И все же провал в Лиллехаммере сделал политику «Кесарии» гораздо более осторожной. 4 сентября Харари руководил большой операцией «Кесарии» и «Радуги» в Риме, в ходе которой выслеживалась группа «Черного сентября», возглавляемая Амином аль-Хинди, еще одним фигурантом списка объектов ликвидации за участие в мюнхенской трагедии. Эта группа действовала при поддержке ливийского диктатора Муаммара Каддафи, который вооружил ее шестью переносными зенитными установками SA-7 «Стрела», с помощью которых группа планировала сбить самолет El Al сразу после взлета из аэропорта Фьюмичино[487]487
  У Каддафи были свои причины, чтобы сбить израильский самолет. 21 февраля 1973 года израильский истребитель уничтожил пассажирский лайнер Libyan Airlines, который летел из Триполи в Каир, изменил маршрут, вторгся в воздушное пространство над Синайским полуостровом, контролируемым Израилем, и полетел по направлению к секретному израильскому ядерному объекту в Димоне. Погибло 108 человек из 113, находившихся на борту.


[Закрыть]. Харари и его команда следовали за группой, когда она перемещала ракеты в квартиру в Остии – пригороде Рима, находившемся, по словам Харари, «на расстоянии выстрела из рогатки от аэропорта»[488]488
  Интервью с Харари, 23 марта 2014; Zamir. With Open Eyes. P. 142–146; Klein. Master of Operations. P. 28–35.


[Закрыть]. Террористы планировали запустить ракеты с крыши здания.

На расположенной поблизости детской площадке, где дети играли под присмотром матерей, Харари и Замир спорили с Меири, умолявшим их: «Разрешите мне пойти в квартиру. Я положу их всех за минуту и возьму ракеты».

Но после фиаско в Лиллехаммере Замир проявлял повышенную осторожность. Перекрывая настоятельные возражения Меири, он сказал: «Неемия, не сейчас. Мы проинформируем итальянские спецслужбы и попросим их заняться этим».

«И что мы получим от этого? – спросил Меири. – Арабы угонят итальянский самолет или создадут для итальянцев какую-то другую угрозу, и те их отпустят».

«Если их целью действительно является самолет El Al, то мы взорвем не только квартиру, но и все здание, но пока до того, как они решатся запустить эти ракеты, еще много часов, – ответил Харари. – Кроме того, когда мы взрывали Хамшари, мы знали, что бомба повредит только лампу и стол, а также разобьет ему голову. А здесь? Как я могу разрешить тебе открыть огонь в шестиэтажном доме, если мы не знаем соседей и не можем предугадать, кто еще пострадает? Может, в этом доме живет премьер-министр Италии? А может, его бабушка?»

Это не убедило Меири. Он еще сильнее разозлился, когда Замир приказал ему представлять «Моссад» в работе с итальянской полицией и показать им нужную квартиру, потому что Меири лучше всех говорил по-итальянски. «Если они увидят меня, я сгорю. Я никогда больше не смогу принимать участие в боевых операциях».

Харари постарался успокоить его. «Не волнуйся, Неемия. В Израиле есть прекрасные пластические хирурги. Мы сделаем тебе новое лицо, которое будет лучше, чем нынешнее. Иди и покажи им квартиру»[489]489
  Интервью с Харари, 23 марта 2014, Неемией Меири и Моше Меири, 12 июня 2012, и Black, ноябрь 2015.


[Закрыть].

Итальянцы арестовали всех членов группы аль-Хинди[490]490
  Большинство заключенных-палестинцев были погружены на военно-грузовой самолет итальянских ВВС, который взлетел из Ливии, но взорвался в воздухе над Средиземным морем. Все находившиеся на борту погибли. Некоторые итальянские официальные лица обвиняли Израиль в возникновении таинственных технических неполадок, которые привели к взрыву самолета. Израиль отвергает эти обвинения, и, насколько мне удалось вынести свое заключение, говорит правду.


[Закрыть], но, как и предсказывал Меири, все они были освобождены через три месяца под давлением Каддафи.

В связи с инцидентом в Лиллехаммере подразделение «Кидон» было фактически расформировано. Поддельный итальянский паспорт, который в ходе операции использовал Меири, был раскрыт норвежской полицией во время расследования. Выезды Меири за границу были сильно ограничены. Вскоре он ушел из «Моссада».

12
Высокомерие

Несмотря на провал в Лиллехаммере, общее настроение в военном истеблишменте после операции «Весна молодости» оставалось эйфористичным[491]491
  Операция «Весна молодости» в 1973 году являла собой не только успех разведывательного сообщества. У «Моссада» имелась работавшая с отличными результатами агентура в верхних эшелонах египетского правительства – это был человек по имени Ашраф Марван, занимавший пост начальника кабинета президента Анвара Садата и являвшийся зятем бывшего президента Насера. Кроме того, «Сайерет Маткаль» в ходе операции «Консульство» сумело установить шпионскую аппаратуру в глубине Синайского полуострова, перехватывая линии связи армии Египта и снабжая получаемой информацией военную разведку АМАН. Интервью с Constantine, ноябрь 2011, Эхудом Бараком, 13 января 2012, и Левиным, 10 мая 2017. По вопросу о вербовке Ашрафа Марвана и работе с ним, а также о его возможном участии в кампании дезинформации, которую Египет проводил накануне войны Судного дня, см.: Bergman and Meltzer. The Yom Kippur War: Moment of Truth. P. 31–41, 470–522 (иврит).


[Закрыть]. Появилось новое чувство уверенности, которое не ограничивалось только рамками «Моссада», но распространилось во всем израильском руководстве.

Через два дня после операции министр обороны взобрался на разрушенные стены горной крепости Масада[492]492
  Davar. April 17, 1973.


[Закрыть]. Именно здесь зелоты, восставшие против Римской империи, убивали себя и свои семьи, но не сдавались в плен врагу, создав один из главных символов героизма нации. Даян объявил: «Мы создадим новый Израиль в широких границах, не таких, как границы 1948 года… Нынешние дни благословлены для нас такими условиями, подобные которым наша страна вряд ли видела когда-либо в прошлом». Начальник Генерального штаба Элазар в письме к Замиру похвалялся, что «престиж Армии обороны Израиля достиг новых высот, а ее слава возросла»[493]493
  Цитаты отсканированных документов, опубликованных в книге: Zamir. With Open Eyes. P. 128 et cet.


[Закрыть]. Голда Меир 15 апреля 1973 года написала: «Возможно, придет день, когда легенды о героизме и стойкости, самопожертвовании и ревностном служении этих воинов будут передаваться в Израиле из уст в уста и целые поколения будут рассказывать о них с восхищением и гордостью, как о еще одной странице героического наследия нашего народа».

Однако уверенность может легко превратиться в излишнюю самоуверенность и породить ловушки, которые не ограничивались «Кесарией» и Лиллехаммером[494]494
  Интервью с Бараком, 13 января 2012.


[Закрыть]. Через сорок лет после бейрутского рейда командовавший его ударной группой Эхуд Барак, позднее ставший начальником Генерального штаба, премьер-министром и министром обороны, скажет, что это высокомерие имело катастрофические последствия для всей страны. «Оглядываясь назад, – говорил он, – мне кажется, что, когда мы вернулись той ночью из Бейрута, руководство страны сделало неправильные выводы из успеха операции. Это породило безосновательную самоуверенность. Невозможно экстраполировать итоги хирургической, узкоцелевой операции на боеспособность целой армии, представляя дело так, что АОИ способна сделать все что угодно, что она всемогуща.

Они – премьер-министр, министр обороны и другие – видели, как мы в “Сайерет” и “Моссаде” получили приказ и в течение нескольких недель смогли его выполнить. И выполнили хорошо. Это дало им ощущение, что такие возможности являются нормальными для всей армии. Однако наши успехи и в Шестидневной войне, и в последующих операциях стали результатом тщательного планирования и оптимального использования фактора внезапности. Мы были инициаторами военных действий. Устанавливали их временные графики и определяли итоги.

А с нашим новым ощущением безопасности пришла и некоторая самоуспокоенность. Мы не думали, что противник сможет тоже застать нас врасплох и нанести нам такой же урон».

Непоколебимая вера в вооруженные силы и убежденность в том, что три ветви системы обороны страны – Армия обороны, Шин Бет и «Моссад» – могут оградить Израиль от любой опасности, создали у руководства страны ощущение, что не существует никакой срочной необходимости в достижении дипломатического компромисса с арабами. Однако за пределами Израиля многие думали по-другому.

В 1972 году госсекретарь США Генри Киссинджер начал серию дипломатических инициатив, нацеленных на достижение мирного соглашения или хотя бы пакта о ненападении между Израилем и Египтом[495]495
  Письмо Киссинджера президенту Никсону, Вашингтон, 25–26 февраля 1973. National Archives, Nixon Presidential Materials, NSC Files, Kissinger Office Files, Box 131.


[Закрыть]. Он понимал, что, пока Израиль удерживал египетские территории, завоеванные им в 1967 году, Египет будет прилагать все усилия к тому, чтобы вернуть их обратно, и что новый разрушительный пожар на Ближнем Востоке является всего лишь вопросом времени.

Своей высшей точки эта дипломатическая инициатива достигла во время решающих встреч между Киссинджером и уполномоченным египетским представителем, которые прошли 25 и 26 февраля на конспиративной квартире ЦРУ в Армонке в Нью-Йорке. Представитель египетской стороны заявил, что его страна готова подписать мирное соглашение с Израилем, условием которого является признание суверенитета Египта над Синайским полуостровом с возможностью оставления там израильских войск. При этом подразумевался их последующий полный уход с Синая в обмен на установление дипломатических отношений между двумя странами. Эти условия были беспрецедентно выгодными для Израиля. Однако президент Египта Анвар Садат одновременно предупредил, что, если эти условия не будут приняты до сентября, он откроет против Израиля военные действия.

Меир отказалась. «Мы пропускаем это предложение», – сказала она Киссинджеру.

Даян поддержал премьера. «Я предпочитаю иметь Шарм-эль-Шейх без мира, – сказал он, – чем иметь мир без Шарм-эль-Шейха»[496]496
  Kipnis. 1973: The Way to War. P. 89 (иврит).


[Закрыть].

К этому времени Египет и Сирия лихорадочно готовили вооруженные силы к войне: осуществлялись массовые перемещения войск в сторону передовых линий и обратно; проводились учения ВВС в связке с задействованием зенитно-ракетных комплексов, которые поставил им СССР; осуществлялась подготовка спецподразделений по использованию противотанковых управляемых реактивных снарядов «Малютка» (Sagger); проходили масштабные маневры по подготовке массированного форсирования Суэцкого канала. Все это с очевидностью свидетельствовало о подготовке к войне, но, не имея разведывательных данных, которые надежно подтверждали бы это, израильский оборонный истеблишмент отбрасывал эти признаки в сторону, считая ппоисходящее всего лишь военными маневрами.

Элазар был убежден в том, что «Моссад» и АМАН смогут обеспечить Израилю предупреждение о начале войны хотя бы за 48 часов, чего было бы достаточно для мобилизации резервов[497]497
  Свидетельство под присягой начальника Генерального штаба Давида Элазара комиссии Аграната 31 января 1974, 17 февраля 1974, 21 февраля 1974 (архив автора, получено от источника Picasso).


[Закрыть]. В любом случае он и его окружение не были слишком озабочены ситуацией, уверенные, как и раньше, что арабы боятся Израиля и не посмеют начать войну. Если же они сделают это, то израильтяне были уверены, что «переломают арабам кости» в кратчайшие сроки.

Они ошибались.

6 октября в 14:00 египетские и сирийские войска предприняли массированные концентрированные внезапные удары по Израилю[498]498
  У Харари и «Кесарии» было несколько планов на случай начала войны, включая доставку и подрыв контейнера со взрывчаткой в Порт-Саиде, а также размещение и приведение в действие взрывных устройств в различных военных штабах и правительственных учреждениях в Каире. Харари докладывал эти планы премьеру Голде Меир, но та, шокированная и испуганная развитием событий, не захотела создавать дополнительные риски и отказалась. Cм.: Bergman and Meltzer. The Yom Kippur War: Moment of Truth. P. 23–97 (иврит). Интервью с Харари, 29 марта 2014.


[Закрыть]. Этот день пришелся на главный еврейский праздник Йом-Кипур (День искупления, или Судный день), когда израильтяне, даже неверующие, постятся и ходят в синагоги или остаются дома. Поэтому израильских войск на линии соприкосновения было немного. Египтяне бросили в бой 2200 танков, 2900 бронемашин, 2400 артиллерийских орудий, большое количество вооружений ПВО и средств борьбы с танками, а также сотни тысяч пехотинцев и спецназовцев. Большая часть из них была переброшена через Суэцкий канал. На Голанских высотах сирийцы ввели в Израиль 60 000 солдат, 1400 танков и 800 артиллерийских установок. И Египет, и Сирия также задействовали большую часть своих ВВС и ВМФ. Противостоявшие нападавшим израильские части имели численность всего несколько сот человек, в основном резервистов, которые были размещены на передовой для того, чтобы дать основным подразделениям возможность разъехаться по домам в святой для евреев день.

В течение первых нескольких дней арабам удалось одержать ряд заметных побед над израильтянами, которые помимо того, что были захвачены врасплох, еще и неправильно восприняли тактику противника. Египтяне создали огромный десантный плацдарм на синайской стороне Суэцкого канала, а сирийцы проникли глубоко внутрь территории Голанских высот и угрожали дальнейшим продвижением в Иорданскую долину и Галилею.

Однако благодаря героическим усилиям и самопожертвованию израильтянам удалось остановить вторжение противника и после 19 дней непрерывных контратак развернуть ситуацию в свою сторону. Египтян удалось выбить практически со всей территории их десантного плацдарма на Синайском полуострове. Израильские войска преодолели канал и после окружения крупных соединений противника на его западном берегу начали продвигаться в сторону Каира, приблизившись к нему на расстояние в 100 километров. Сирийцев выжали с Голанских высот, и израильские части продолжили свое наступление, пока не оказались на расстоянии артиллерийского выстрела от Дамаска.

Однако победа далась нелегко. Более 2300 израильских солдат погибло в войне Судного дня – войне, которую можно было предотвратить путем переговоров или хотя бы подготовиться к ней, надлежащим образом организовав предварительную разведку.

По Израилю прокатилась волна протестов, что привело к созданию специальной комиссии по расследованию и вынужденным отставкам начальника Генерального штаба Элазара и шефа военной разведки АМАН Зеира наряду с другими высшими офицерами. Война рассеяла, по крайней мере временно, бытовавшее в стране представление о превосходстве Израиля в военном отношении и в плане деятельности спецслужб, а следовательно, и чувство безопасности. Хотя комиссия открыто не возложила вину на Меир или Даяна, под сильным давлением общественности премьер-министр 11 апреля подала прошение об отставке.

Месяц спустя, около 4:30 13 мая 1974 года, трое членов Демократического фронта освобождения Палестины, группы, подконтрольной ООП (и не связанной с НФОП), тайно проникли в Израиль из Ливана[499]499
  Yedioth Ahronoth, May 16, 1974.


[Закрыть]. До наступления ночи они прятались в придорожной канаве. Израильские пограничники обнаружили их следы, но найти не смогли. Под прикрытием темноты трое лазутчиков стали пробираться к Маалоту, городку, находящемуся в десяти километрах от границы и населенному преимущественно иммигрантами. По пути они устроили засаду на машину, в которой с работы домой ехали две женщины. Одну они убили, а другую ранили. На место происшествия был вызван патруль Армии обороны Израиля, но схватить преступников не удалось.

В 3:30 трое мужчин подошли к дому на окраине городка. Двое из них родились в Хайфе и знали иврит. Они сказали находившимся в доме людям, что являются полицейскими, разыскивающими террористов. Когда хозяева открыли им дверь, палестинцы ворвались внутрь и убили Йосефа и Фортуну Коэнов, их четырехлетнего сына Моше, и ранили их дочь Биби. Они не заметили 16-месячного Ицхака, глухонемого мальчика, который не издал ни звука. Покинув дом, террористы натолкнулись на Яакова Кадоша, работника местного муниципалитета, и потребовали, чтобы тот показал им дорогу к школе. Он указал им путь, после чего они выстрелили в Яакова и ранили его.

Трое преступников подошли к школе Нетив Меир и решили залечь там в засаде, чтобы дождаться детей, которые должны были прийти на следующее утро. Они не ожидали обнаружить в здании 85 подростков в возрасте от 15 до 17 лет и 10 взрослых, которые расположились там на ночлег. Дети были из религиозной школы в Сафеде и находились в районе Маалот на двухдневной экскурсии. Когда на место прибыли силы безопасности, террористы прокричали им, что если двадцать их товарищей, находящихся в израильских тюрьмах, не будут освобождены к 6:00, они убьют всех заложников.

Обычно агрессивная Голда Меир, которая еще не была сменена на посту премьер-министра, готова была уступить требованиям палестинцев[500]500
  The Truth Behind the Maalot Massacre (документальный фильм Орли Вилная и Гая Мероза, 10 канал, март 2014).


[Закрыть]. После шока, испытанного в ходе войны Судного дня, выводов комиссии по расследованию и яростных демонстраций против нее, Меир не хотела, чтобы последним ее действием в качестве премьер-министра был шаг, который поставил бы под угрозу жизни детей. Кабинет согласился с ее рекомендациями. Однако с ними не согласился министр обороны Моше Даян, который тоже подлежал замене на своем посту. Итоги войны Судного дня оказали на него противоположный эффект: после того как тысячи протестующих в Тель-Авиве потребовали его отставки, Даян понял, что его политическая карьера близится к унизительному завершению, и решил продемонстрировать решимость и власть. «Единственный путь справиться с террористами – это не давать им того, что они хотят, и не позволить им выбраться отсюда живыми. Нам необходимо убить их», – потребовал он от премьер-министра. В конце концов Меир согласилась. В 5:15 спецподразделению «Сайерет Маткаль» был отдан приказ о штурме школы.

На этот раз подразделение «Сайерет» оказалось не соответствующим уровню задачи[501]501
  Zonder. Sayeret Matkal. P. 119 (иврит).


[Закрыть]. Сделавший первый выстрел снайпер лишь легко ранил свою цель, а группа захвата, которой командовал Амирам Левин, ворвалась не в тот класс и не на том этаже. Террористы ответили очередями из автоматов и начали забрасывать гранатами то помещение, в котором держали заложников. Поскольку те были очень религиозными, то сидели раздельно – мальчики вдоль стен, девочки – посередине. Поэтому основной огонь пришелся именно на девочек. За те тридцать секунд, которые потребовались «Сайерету», чтобы добраться до террористов и уничтожить их, были убиты 22 школьника (18 из них – девочки), четверо взрослых и один военный. Было ранено 68 человек, включая каждого выжившего заложника.

Это был постыдный конец политической карьеры Голды Меир. 3 июня 1974 года ее сменил Ицхак Рабин, начальник Генерального штаба периода Шестидневной войны и бывший посол в США. Рабину в ту пору было 52 года, он стал тогда самым молодым премьер-министром и первым евреем-саброй (то есть родившимся в Израиле) в истории Израиля. Он принципиально отличался от Меир тем, что если она почти полностью полагалась на рекомендации советников по делам обороны и спецслужб, то Рабин самым тщательным образом вникал во все детали военных и антитеррористических операций.

А таких операций предстояло много.

Нападение на Маалот было лишь началом новой волны террора, порожденной операцией «Весна молодости».

В связи с гибелью трех своих лидеров в Бейруте ООП претерпела ряд организационных и структурных изменений. В «Моссаде» считали, что операция оказала на палестинцев отрезвляющее действие[502]502
  Интервью с Иссаки, 2 сентября 2015.


[Закрыть]. «Она внедрила в их сознание страх», – сказал Шимшон Ицхаки.

«Она вынудила их прятаться и убегать, – добавлял Харари. – Нам удалось нарушить их порядки. Ведь не случайно Арафат перестал спать в одной и той же кровати две ночи подряд»[503]503
  Интервью с Харари, 29 марта 2014.


[Закрыть].

С другой стороны, «Весна молодости» усилила и позиции Абу Джихада[504]504
  Sayigh. Armed Struggle. P. 310–311.


[Закрыть]. Многие его внутренние соперники благодаря усилиям Израиля были к тому времени устранены. После «Весны молодости» Арафат и Абу Джихад решили прекратить деятельность «Черного сентября» и атаки на цели за пределами Израиля и оккупированных территорий. Некоторые журналисты и историки, включая и известных палестинцев, полагают, что лидеры ООП пошли на это, осознав, что террористические акты против израильтян и евреев в западных странах больше вредят палестинскому делу, чем помогают ему. Несомненно, они также понимали, что в тот самый момент, когда они совершали террористический акт в Европе, они обеспечивали легитимность осуществлявшихся Израилем на континенте «целевых» ликвидаций их людей, делая цену таких террористических атак непомерно высокой.

Другие считают, что свою роль в этом сыграл тот факт, что в 1974 году ООП приобрела некоторый международный авторитет, поскольку Арафат был приглашен выступить на Генеральной Ассамблее ООН. Видимо, правда лежит где-то посередине.

Как бы то ни было, в качестве руководителя Верховного военного командования ООП Абу Джихад приказал, чтобы все террористические атаки направлялись только на цели «в пределах оккупированной родины». Террористы проникали в Израиль из Европы через аэропорты и морские порты, пересекали границу с Иорданией или, как те трое, что атаковали Маалот, совершали рейды с территории Ливана.

Нападение на Маалот, организованное ДФОП, отражало стратегию Абу Джихада. Это была самая кровавая атака палестинцев со времени мюнхенской Олимпиады и самая крупная по количеству жертв из числа осуществленных через границы Израиля. Она не была последней; а лишь указывала на то, чего предстояло ожидать.

Примерно в 23:00 5 марта 1975 года восемь боевиков Абу Джихада вошли в территориальные воды Израиля на корабле, который был замаскирован под египетское торговое судно. В темноте безлунной ночи террористы перебрались в резиновую лодку и высадились на песчаном побережье возле Тель-Авива. Они прошли по песку на улицу, а потом залили приморскую набережную Эспланада Герберта Самуэля огнем из автоматов.

Их корабль специально был закамуфлирован под египетский, поскольку террористы хотели приурочить диверсию к визиту на Ближний Восток госсекретаря США Генри Киссинджера, который не оставлял попыток добиться мира между Израилем и Египтом.

Террористы захватили гостиницу Savoy Hotel, бюджетное заведение в квартале от побережья. Нападавшие ворвались в лобби, убили клерка на ресепшн и согнали всех найденных ими постояльцев в одно помещение.

Это был «первый случай, когда террористам удалось заслать группу боевиков в сердце страны», говорилось в секретном военном докладе об инциденте сразу по его завершении[505]505
  IDF General Staff Branch, History Department, The Terror Attack at the Savoy Hotel, August 1975 (архив автора, получено от Gomez).


[Закрыть]. Палестинцы оказались настолько близко к микрорайону Кирия[506]506
  Интервью с Газитом, 12 сентября 2016.


[Закрыть], где раньше жили немецкие темплеры и где располагались штаб-квартиры израильских вооруженных сил и спецслужб, что одна из шальных пуль, выпущенных ими из автомата АК-47, пробила окно и упала в конференц-зале, где собралось высшее командование Армии обороны Израиля.

В гостинице Savoy восемь вооруженных автоматами АК-47 и гранатометами террористов установили несколько взрывных устройств в помещении, где держали 11 заложников (еще 8 гражданских лиц спрятались в разных местах в отеле). Террористы угрожали убить всех заложников, если в течение четырех часов не будут освобождены 20 палестинских заключенных.

Кроме того, палестинцы объявили, что их атака является возмездием за операцию «Весна молодости», хотя со времени ее проведения прошло уже два года.

Всю ночь шли напряженные переговоры, осуществлявшиеся через одного из заложников – энергичную молодую женщину по имени Кохава Леви, которая говорила по-арабски и передала израильтянам много ценной информации о том, что происходило в отеле. Она убедила террористов разрешить ей вывести из здания тяжело раненного немецкого туриста, который в перестрелке потерял ногу и лежал в лобби. И хотя женщина могла остаться снаружи, она смело вернулась назад, чтобы помочь с переговорами.

Однако у Израиля не было ни малейшего намерения освобождать палестинских заключенных. Вместо этого, пока израильский переговорщик тянул время, «Сайерет Маткаль» спешно планировала спасательную операцию. В 5:16 44 спецназовца пошли на штурм отеля. Они убили семерых террористов и позже одного захватили. Однако освободить удалось только 11 заложников. Восемь гражданских были убиты, когда террористы поняли, что против них предпринята атака, и взорвали заложенную взрывчатку. Были убиты еще трое военных, включая старшего офицера, который в прошлом командовал этим подразделением и пошел вместе с группой захвата в отель.