Текст книги "Остров Собачьих Надежд"

Глава 8. Дог масти «арлекин»

Красивый дог масти «арлекин» сидел напротив Амура в его кабинете.

Рядом рисовал разные закорючки на листе бумаги приглашённый Амуром Ёшка.

«Так вот оно что, он из ВСЕПЁСа, – думал Ёшка, глядя на потрясающе красивого, рослого, идеально сложенного пса. – Так вот он, значит, откуда».

– С вами мы уже знакомы, – с достойной корректной улыбкой говорил дог Амуру, – а вашему Помощнику я представлюсь: Топаз Взлаев. Председатель Специальной Комиссии ВСЕПЁСа, созданной в связи с вашим ОСН.

– Очень приятно, – отвечал Ёшка. – Йог Мокроступов, Помощник Пре…

– Я знаю, – кивнул дог, – я хорошо знаю. Мы читали ваше «обращение» к нам.

– Так вот, – сказал он, снова обращаясь к Амуру. – Мы, являя бесконечное терпение и вновь демонстрируя добрую волю…

– Вы уже её продемонстрировали, – сказал Амур. – Вы наняли за деньги бандитов, которые вломились ночью на наш остров и убили 32 ни в чём не повинных пса и собаки, а 31 – ранили.

Топаз осёкся и резко помрачнел.

– Вы подумайте, вас же просто смешно называть президентом, – вдруг резко сменив тон, сказал представитель ВСЕПЁСа.

– А вас и ваших начальников как-то странно называть собаками, – ответил Амур. – Собаки могут повздорить, драться, но собаки никогда не нападают исподтишка на спящих собак, чтобы их убить.

– Вы нарушили законы ВСЕПЁСа, – сказал дог.

– А вы-то? – усмехнулся Амур. – Вы натравили на нас банду «Аппорт» во главе с Кувыркуном, которую мы разгромили. А это вы должны следить за соблюдением законов и пресекать преступность, тем более вообще не допускать формирования таких больших, вооружённых до зубов, банд. Вы же, напротив, сами их создаёте, вооружаете и сулите им деньги – хотите, скажу, сколько кому полагалось и перечислю расчётные счета в Банке ВСЕПЁСа – за убийство мирных жителей острова. Кстати, зачем вам вообще наш остров? Я слышал, что ВСЕПЁС вроде бы собрался перевести свою штаб-квартиру сюда, а заодно построить тут дачи для своих шишек… Или отель? Или меня обманули?

– Вы наглеете, Амур, – не выдержал, наконец, дог.

– А вы психуете, – отвечал Амур.

– Вы обливаете нас грязью, вы клевещете на ВСЕПЁС, свободный союз свободных собак! – бросил дог, в упор со злобой глядя в глаза Амуру.

– О, это уже занятно. А «Собачье утро» ведь ваш официальный орган? А ваше «обращение» к нам – это, простите, что, кристально чистая истина? Например, что я болен прогрессивным параличом. Даже если бы оно так и было, писать об этом было бы гнусно, а прежде всего – глупо. Вот свою глупость вы и продемонстрировали, оскорбив всех членов Совета ОСН. Вы, например, написали там, что Мухтар Подпальский шарлатан. Диплом, выданный ему, заверен руководством ВСЕПЁСа. Так если ВСЕПЁС – так получается! – плодит шарлатанов, что же такое сам ВСЕПЁС? Как его-то назвать?

Представителя ВСЕПЁСа обезобразила злоба.

– Вы сами подписали себе смертный приговор! – внезапно визгливо, что не подобало столь представительному поначалу псу, выкрикнул дог, вскочив со стула и опрокинув его. – Теперь вам всем конец! Мы разнесём ваш треклятый поганый остров к чёртовой матери! Мы просто сотрём вас с лица земли, вот что, дорогой Президент!

– Крепко ж мы встали вам поперёк горла! – сказал Амур, тоже подымаясь со стула. – Полторы тысячи собак не платят налоги! А для других-то какой пример! Так скоро вы совсем останетесь без гроша. – Амур в упор посмотрел в побелевшие зрачки дога. – Сию секунду убирайтесь вон отсюда. И больше из ВСЕПЁСа я никого видеть не желаю. Вы нам не нужны. И если вы, или ещё кто-то из ваших подонков появится здесь… пеняйте на себя. Ясно? Убирайтесь!

Дог с ругательствами, сшибая стулья, вылетел из кабинета.

– Боевая готовность номер один. Орудие зарядить осколочным и быть готовым по команде открыть огонь. Всё стрелковое оружие снять с предохранителей. Огонь открывать только по моей команде! Распечатать все ящики с гранатами и раздать их все до единой. Не имеющим оружия быть около тех, у кого оно есть, чтобы подменить в случае необходимости. Медицинской службе приготовиться уносить раненых в укрытие. Мухтар, будь готов принимать их!

Эти команды подавал Буран.

Остров Собачьих Надежд готовился к жестокому, решающему бою.

На берегу, в пятистах метрах от протоки, на полузаросшем лугу виднелись многочисленные боевые порядки, растянувшиеся в одну линию. Буран насчитал двенадцать орудий. В центре развевалось большое жёлтое знамя ВСЕПЁСа.

– Сейчас перед вами выступит Президент Острова Собачьих Надежд, – сказал Буран.

Амур, сжимая в правой лапе нагретый пистолет, поднялся на возвышение.

– Граждане Острова Собачьих Надежд! За два месяца мы добились многого. Все мы обеспечены жильём, пусть пока временным. Никто не голодает. Мы получаем медицинскую помощь. Наши дети учатся в школе. А сейчас нам нужно отстоять всё это. Битва будет жестокая. Много крови прольётся. Но мы эту битву выиграем! Это я говорю вам точно. К бою, друзья! Да здравствует Остров Собачьих Надежд! Да здравствуют демократия и прогресс!

От боевого порядка ВСЕПЁСа отделился пёс с белым флагом. Он быстрыми шагами приблизился к мысу Рольфа. Навстречу ему вышел Дунай.

– Я адъютант Главнокомандующего Вооружёнными Силами ВСЕПЁСа полковника Апсо Ротвейлерского старший лейтенант Тузик Доберский. Мы последний раз требуем – уже не просим, это время ушло – пока не пролилась кровь, выдать нам Амура. Одного Амура, остальные члены вашего «Совета» нас уже не интересуют, и покинуть остров.

– А мы требуем выдать нам Директора ВСЕПЁСа и убираться вон отсюда, – сказал Дунай. Не ожидавший такого ответа адъютант опешил и открыл пасть.

– Тузик… – сказал Дунай грустно, – шёл бы ты домой.

– А то ещё убьют, – добавил он, глядя в упор на остолбеневшего адъютанта.

– Вы все мерзавцы и ублюдки! – заорал Тузик. – Если вы сейчас же не выдадите нам кривую таксу…

Дунай молниеносно выхватил пистолет, и адъютант бросился бежать…

Дунай посмотрел на Бурана. Тот был совершенно спокоен и внушал – даже Амуру, вроде, самому уравновешенному из всех, – непоколебимую уверенность. В левой лапе Буран держал пистолет, в правой – карандаш. Перед ним лежала нарисованная когда-то Дунаем карта ОСН – та, самая первая. На ней были отмечены все укрепления и огневые точки. Выделялась красиво нарисованная звезда. Это было единственная пушка основцев, одна против 12…

– Я пошёл, – сказал Амур. – На мыс Рольфа. Там меня ждёт моя группа.

Взгляд Бурана дрогнул.

– Давай попрощаемся, Буран, – сказал Амур. – На всякий случай…

Друзья обнялись, после чего Амур с пистолетом в лапе побежал к мысу Рольфа.

Трое членов Совета – Дунай, Ёшка и Амур – возглавили три основные группы основских сил. Группа Ёшки была рассредоточена на большом участке от мыса Амура до Пёспольской поляны. Она была самой многочисленной, поскольку под её ответственностью было более 90% территории острова. Группа Дуная располагалась между Пёспольской и Нечайской полянами – здесь же находилось орудие, – группа Амура – между Нечайской поляной и мысом Рольфа. Хотя территория, за которую были ответственны эти две группы, была невелика, самых жарких боёв следовало ожидать именно здесь, так как здесь врагу было проще всего проникнуть на остров.

Глава 9. Война

Первый вражеский снаряд разорвался посреди протоки, высоко вскинув чёрную грязь, корни, коряги и водоросли, в 8 часов 10 минут утра. Снаряд был осколочный – осколки с пронзительным визгом полетели вглубь ОСН. Одним из этих осколков был убит в самое сердце Джек Лайский, тот самый пёс, который встретился вчера Ёшке на Нечайской поляне.

Джек стал первой жертвой войны ВСЕПЁСа против ОСН.

Затем началась артподготовка всепёсовцев. Остров сотрясался и стонал от сильных взрывов. В первые пять минут два снаряда разорвались на Пёспольской поляне, два – на Нечайской. На мыс Рольфа в первые же минуты обрушилось восемь осколочных снарядов 150 калибра. Сколько же снарядов упало на всём острове, сосчитать было невозможно. Падали вырванные с корнями деревья. Сразу рухнуло более десяти землянок. Среди основцев появились убитые и раненые. Число их, по-видимому, уже достигло числа жертв, павших от налёта банды Кувыркуна. В госпиталь стали приносить раненых; Мухтару и его десятерым помощникам сразу нашлась работа. Накануне – Амур, конечно, не мог не предвидеть неминуемого нападения ВСЕПЁСа на ОСН – все собаки и щенки были эвакуированы на другой остров, за ОСН. Исключение составили собаки-медсёстры и около 20 собак, отлично умеющих стрелять.

45 минут продолжался артиллерийский обстрел острова. Всепёсовцы наблюдали в бинокли, как в густом лесу на ОСН тут и там образовывались новые поляны, как плотная завеса песка ни на минуту не оседала в том месте, где находилась Пёспольская поляна.

В ответ основцы сумели сделать лишь пять выстрелов из своего орудия. Три снаряда взорвались на лугу, не долетев до всепёсовцев, два достигли цели, но какой урон нанесли они противнику, Буран, засыпанный по пояс песком в своём окопе, так и не смог разглядеть в бинокль. Войска ВСЕПЁСа всё так же неподвижно стояли, в центре всё так же развевалось жёлтое знамя, – «А мы так и не придумали себе флаг ОСН», – подумал Буран, – и только облачка дыма то и дело возникали там, где стояли орудия, а на острове образовывались всё новые и новые поляны.

Взрывы грохотали со всех сторон. Карту давно засыпало песком – Буран знал её наизусть.

«Ну, что ж теперь! – Буран был оглушён, подавлен и уже не испытывал никаких эмоций. – Гибель? Вон как сильны они. Скоро они перейдут в наступление. Надо идти на мыс Рольфа».

Буран высвободил из песка правую лапу со всё ещё зажатым в неё карандашом. Он бросил карандаш и вытащил из-за ошейника пистолет.

Буран стал вылезать из кучи песка и, неловко дёрнувшись, растянул заднюю лапу. Едва он вылез из засыпанного окопа и скатился под горку, как снаряд разорвался в окопе почти в том самом месте, где он только что сидел. Бурана вместе с клочками маскировочной сети вышвырнуло далеко в кусты.

Подняв голову, Буран в течение полуминуты тупо смотрел перед собой на разбитый окуляр бинокля. Потом он снял его с шеи, бросил в кусты и по очереди подтянул к себе ноги, проверяя, не сломаны ли они. В правой лапе он всё так же крепко стискивал пистолет.

Что-то изменилось в окружающей обстановке. Буран сел. Несколько секунд он прислушивался.

«Артобстрел кончился! – наконец дошло до него. – И стало тихо. Сейчас они бросятся на остров. Скорей, скорей на мыс Рольфа!».

Буран стремглав, протискиваясь под поваленными деревьями и срываясь в попадавшиеся тут и там воронки, бросился к мысу.

Было девять часов утра.

Действительно, войска ВСЕПЁСа завершили артподготовку и начали прямую атаку острова.

Для этого они не стали разделяться на группы, а двинулись к берегу сплошной цепью. За первой шеренгой шла вторая, за второй – третья, и так далее. Как и предполагалось, бóльшая часть направлялась именно к мысу Рольфа.

Пулемёты основцев были развёрнуты к протоке. Изготовились вести огонь и автоматчики, засевшие повсюду. Амур смотрел на приближающихся врагов. Хотя его бинокль уцелел, он был уже не нужен.

Подойдя метров на пятьдесят, первая шеренга всепёсовцев синхронно вскинула автоматы.

– Огонь!! – дико заорал Амур.

– Огонь!! – подхватил Буран.

Основцы, давно приникшие к двум строенным пулемётам «Ф-3», нажали на спусковые крючки. Одновременно открыли шквальный огонь автоматчики. Накануне Амур велел зарядить пулемёты и автоматы, насколько хватит, разрывными пулями. Было ясно, что враг будет обладать многократным превосходством в личном составе и вооружении, поэтому Амур решил пойти на это. Разрывные пули если даже не убивали на месте, то выводили из строя наверняка.

Попадало сразу не менее полусотни нападавших. Такого «приёма» всепёсовцы явно не ожидали, полагая, но после часового артобстрела на острове вообще уже мало кто остался, а вид кровавых ошмётков, оставшихся от разорванных строенными очередями псов поначалу привёл их в ужас. Враги замедлили наступление; в них полетели гранаты, ни на секунду не прекращался и огонь из стрелкового оружия. Число убитых и тяжелораненых всепёсовцев за несколько минут перевалило за сотню. Видя такие огромные потери, причём ещё на берегу, не достигнув острова, – а точнее, огромную кучу загородивших путь к острову внутренностей, разорванных на куски псов, среди которых, вопя и хрипя, шевелились оставшиеся в живых, – всепёсовцы остановились.

Примерно такую де картину можно было наблюдать в первые минуты атаки почти на всех участках обороны острова.

– Враг дрогнул! – крикнул Амур ведущему прицельный огонь из пистолета Бурану, который едва успевал менять обоймы. Конечно, Амур прекрасно понимал, что это только временная остановка всепёсовской атаки. Он схватил из стоявшего рядом ящика гранату и швырнул её в пса, целящегося из ручного гранатомёта в сторону острова. После взрыва гранаты на месте пса Амур увидел только кучу глины и грязи.

– Погоди, – сказал Буран. – Это ничто. Народу у них много.

Действительно, замешательство врага продлилось не более нескольких минут, после чего всепёсовцы предприняли столь мощную лобовую атаку, что основцы, хотя и наносили врагу большой урон, не смогли их остановить. Первые десятки всепёсовцев оказались на мысе Рольфа. А вслед за ними валили толпы свежих, только что вошедших в бой псов. Защитники острова таких резервов не имели.

Орудия врага больше не стреляли – свои смешались с чужими. Псы побросали оружие, и началась битва, мало чем отличавшаяся от побоищ, которые вели когда-то их дикие предки – волки. Псы рычали, в ярости визжали и выли, насмерть сцепившись в драке, и рвали глотки клыками. Правда, при этом они активно использовали и ножи. Повсюду катались клубки из множества грызущих, рвущих и режущих друг друга псов. По песку потекли ручейки крови.

Та же картина немногим позже воцарилась на острове повсюду. Дольше всех держался обороняемый группой Ёшки мыс Амура – во многом благодаря его выгодному стратегическому положению. Прежде чем враги ворвались туда, на полчаса позже, чем на мыс Амура, сотни полторы, если не больше, было убито, тяжело ранено и потонуло в реке. Вниз по течению поплыли собачьи трупы, оторванные лапы, головы и всё остальное.

Но и здесь основцы не смогли остановить напор врага. Битва закипела и здесь. Ёшка, потеряв пистолет, дрался, как и все, насмерть, забыв обо всём на свете.

Сбросив с себя пса, которому только что перегрыз горло, и выплёвывая густую чужую кровь и шерсть – пёс попался тощий, да ещё, вроде, больной, – ВСЕПЁС, суля наёмникам деньги, похоже, грёб в свои ряды всех подряд, – Ёшка вдруг увидел совсем рядом с собой того самого дога масти «арлекин», который только вчера сидел в кабинете Амура. Непонятно, зачем высокий всепёсовский чин самолично полез в эту мясорубку – то ли дог так сильно ненавидел Остров Собачьих Надежд, то ли надеялся на быструю победу, то ли возмечтал самолично изловить Амура, а скорей всего, в нём взыграл боевой собачий дух. Дог, весь забрызганный кровью, рвал длинными белыми клыками распростёртого на земле пса. Ёшка бросился на дога и хотел ударить того ножом в бок, но промазал, и нож сорвался и вонзился в низ паха дога. Дог, издав жуткий вопль, выпустил ещё живого пса. Воя и хрипя, он покатился по земле.

– Вот твои, подлец, страдания я облегчать не буду, – сказал Ёшка догу. Дог безумными от боли глазами глянул на него, не узнал и вновь издал такой душераздирающий вопль, что Ёшка всё-таки «сжалился» над ним и убил ударом ножа в сердце.

Ёшка глянул ещё раз на то, что осталось от его бывшего знакомого и, подхватив нож, побежал туда, откуда слышались крики, визг, вой и рычание. Сражение укатилось с мыса Амура вглубь острова, оставив на мысе множество окровавленных тел.

Наступил полдень, а жестокая битва на истерзанном, обильно залитом собачьей кровью Острове Собачьих Надежд не утихала ни на минуту… Счёт жертв с обеих сторон давно был потерян. Убитые и раненые лежали кучами, вперемешку с кучами песка и грязи.

К полудню всепёсовцам удалось расчленить основскую оборону на отдельные группы, а к часу дня каждая группа была разделена ещё на несколько. Исход битвы становился уже совершенно ясен, но основцы не желали не только сдаваться, а даже сбавить накал своей ярости. В один из моментов сражения взвод всепёсовцев, только что переправившийся по наведённому ими мосту на остров, был атакован группой из 80 разъярённых котов и кошек. Всепёсовцы, никак не ожидавшие появления ещё и такого жуткого противника, понесли большой урон – более чем половина взвода осталась без глаз. Окровавленные враги с воем и визгом бросились удирать на берег и вообще куда попало, они сталкивались друг с другом, срывались с моста и падали в заболоченную протоку, но тут подоспел новый взвод, и коты с кошками были убиты из автоматов все до единого.

Буран дрался уже где-то около Нечайской поляны. Всепёсовцы, всё время подкрепляемые новыми и новыми подразделениями, уверенно теснили основцев к реке. Скоро одна из небольших групп, псов в двадцать, оказалась полностью отрезанной от остальных и прижатой к воде. Основцы дрались каждый за троих, но врагов было больше не в три раза, а минимум раза в четыре или в пять.

Буран поднял разбитую вдребезги, истекающую кровью морду к небу.

– Господи! – вырвалось у него. – Я не человек, я собака, но я тоже Твоя тварь. Покарай этих мерзавцев. Пусть живёт наш Остров… Я не могу больше.

Рядом с ним упал замертво Шарик Запоев. На Бурана с воплями наседали два поджарых пса.

Истерзанный, уже почти мёртвый, Буран всё же нашёл в себе силы перекатиться в сторону и выстрелить. Кровь заливала ему глаза, и пуля пролетела мимо врага. В это время пуля вошла в левую часть груди Бурана. Буран выронил пистолет. Он лежал на спине, и речные волны омывали его, смывая кровь… Кто-то подошёл к Бурану.

– Буран Кошкогонялов! – услышал Буран. – Помощник Президента по обороне! Очень приятно.

Вторым выстрелом всепёсовец выстрелил Бурану в голову, и Буран умер.

Дунай пытался отразить атаку группы из двадцати псов на Пёспольской поляне. Вдруг новый, непонятный звук послышался ему среди сплошных диких воплей. Дунай обернулся к реке – теперь её было хорошо видно с Пёспольской поляны, так как все берёзки были сломаны взрывами. К ОСН подходили железные моторные лодки, набитые вооружёнными псами. На передней лодке развевалось жёлтое знамя.

Дунай швырнул лимонку, взрыв опрокинул лодку, флаг поплыл по реке, а из воды вынырнули всего четыре головы. Дунай пошарил ещё вокруг себя, но гранат больше не было. Дунай схватил валявшийся рядом с его убитым товарищем автомат. Последнее, что он успел сделать в своей жизни – это метко и быстро выпущенными очередями перебить почти всех всепёсовцев во второй лодке.

Затем всем своим телом он ощутил сильнейший удар… Всё затрещало внутри него. Ослепительно-жёлтая вспышка взрыва гранаты, разорвавшая вдребезги весь мир и самого Дуная – последнее, что он увидел и почувствовал в своей жизни.

Лодки причалили к берегу. Высадившиеся всепёсовцы сразу вступили в бой. Остатки сил основцев в считанные минуты растаяли. Они уже не могли оказать сколько-нибудь заметного сопротивления. Эти псы были почти все ранены и до последней степени измучены.

Амур остался на маленькой полянке на берегу протоки один: все псы, оборонявшие вместе с ним полянку, были убиты. Он вскарабкался на вершину завала из поваленных деревьев…

Звуки ещё, как ни странно, продолжавшихся и не кончавшихся боёв слышались где-то в стороне. Длинная шеренга псов, кольцом окружившая поляну – вот что увидел Амур сверху. Всепёсовцы, окружившие поляну, полагали, что там есть ещё какое-то количество живых основцев, и готовились к решительному и быстрому их разгрому. О том, что на поляне находится сам Амур, причём единственный оставшийся на поляне в живых, они и не подозревали. Увидев возникшую на куче древесных обломков маленькую тщедушную фигурку таксы, не узнать которую было невозможно, многие из них опешили, а многие не поверили своим глазам.

– Это Амур! – пронеслось по шеренге всепёсовцев.

– Это Амур, – раздался чей-то властный голос. – Не стрелять. Всем опустить оружие.

Амур сел на поваленную берёзу. Лапы и губы его дрожали, глаза временами застилала пелена.

Из шеренги вышел поджарый сеттер.

– Я капитан ВСЕПЁСа Артимон Трилаев, – сказал он. После минутного молчания, во время которого он в упор, с отвращением и ненавистью, но и с несомненным интересом, смотрел на перемазанного грязью, кровью и копотью Амура, он продолжал:

– Ваша карта бита, Амур. Ваш остров полностью разгромлен, пресловутый Остров Собачьих Надежд… Я даже немного сочувствую вам, что ваши надежды не сбылись. Амур! Теперь до вас, наконец, дошло, что и почём, и вы видите плоды вашей деятельности? Вас много раз предупреждали. Теперь вы, мошенник и политический авантюрист, внушаете отвращение. Вас я могу расстрелять прямо вот тут и сейчас. Да вы слышите меня, Президент?!..

Амур раскрыл было рот, но почувствовал, что голова его затряслась, а мгла снова заволокла глаза.

– Так вот, уважаемый господин Президент, – продолжал, не дождавшись ответа Амура, Артимон Трилаев. – Я не буду этого делать. Я не буду убивать вас, и вы останетесь живы. Я и ВСЕПЁС в моём лице дарует вам жизнь, ВСЕПЁС, который вы, ничтожество, предали и погубили сотни собачьих жизней. Вас даже не посадят в тюрьму, и вы останетесь на свободе – живите, если сможете, и думайте о том, что вы совершили.

– У вас есть сейф, – сказал Артимон. – Вы его спрятали, очевидно, зарыли. В нём, по нашим подсчётам, около 50 тысяч рыков.

Амур внезапно обрёл устойчивость на бревне и почувствовал, что голова его больше не трясётся. Прошла и дрожь в лапах, исчезла пелена, туманившая его взор… Амур поднял голову. Какая-то странная перемена произошла на острове. На острове стояла тишина, хотя, по прикидкам Амура, основцы были способны оказывать, хотя и уже ставшее бессмысленным, сопротивление ещё не менее одного-двух часов. Амур никак не мог сообразить, в чём дело. Он посмотрел на Артимона.

– Короче, – говорил Артимон, перекладывая из лапы в лапу большой чёрный пистолет «Тукан» 40-го калибра. – Вы сейчас же ведёте нас туда, где спрятан ваш сейф и отдаёте его нам. После этого вас выводят на берег, и вы можете отправляться на все четыре стороны. Вы опасны для ВСЕПЁСа теперь не более, чем ольховая чурка, на которой вы сидите. Отдайте нам деньги, которые принадлежат нам, ВСЕПЁСу как обществу всех собак, и можете идти куда угодно. Да вы понимаете меня, или нет? Может, вам нужен врач? Тузик, сходи за доктором, побыстрее.

– Артимон, – сказал вдруг Амур, – ты, оказывается, не только лжец и подлец, как твоё начальство, но ещё и дурак. Эти деньги не принадлежат ВСЕПЁСу и никогда ему не принадлежали. Эти деньги внесены в казну Совета ОСН гражданами ОСН, и это деньги ОСН. А где сейф, я чёрта с два тебе скажу, кроме того, что найти ты его никогда не сможешь. Ты понимаешь, конечно, что я тебя, дурачка, на «ты» называю потому, что обращение «вы» к тебе – это было бы слишком жирно. Вот и всё, а больше я с тобой болтать не собираюсь. Вот пригласи сюда вашего главного преступника Апсо Ротвейлерского, так с ним я ещё могу поговорить на общие темы… о погоде, например…

Говоря эти слова, каждое из которых могло немедленно стоить ему жизни – достаточно было соскочить от бешенства какому-нибудь рычажку в голове Артимона, – Амур даже не смотрел на своего собеседника, а продолжал прислушиваться. Ни стрельбы, ни криков не было, но где-то, причём недалеко, что-то происходило, и он никак не мог понять, что.

Но рычажок не соскочил в голове Артимона, и бешенства он тоже не чувствовал, а только всё нарастающую тревогу. Ему уже не хотелось кричать оскорбления в морду этой облезлой, вывалянной в грязи, кривой на один глаз таксе.

Вдруг громкий треск раздался со стороны протоки. Оттуда выскочил встрёпанный, с выпученными от ужаса глаза всепёсовец, подбежал к Артимону и что-то ему сказал.

Реакция на сказанное не походила ни на что, виденное и слышанное Амуром в своей жизни.

Морда Артимона исказилась от невыразимого ужаса. Он бросил пистолет, сорвал с себя портупею и швырнул её в болото, после чего стремглав бросился бежать, но не в сторону протоки, а в сторону реки.

– Всем бросить оружие! Никому не стрелять! – трясущимся голосом крикнул он напоследок. – Спасайтесь, кто как может! Бегите к реке, плывите на тот берег! Уходите!!

И последнее, что услышали изумлённые всепёсовцы и Амур сквозь треск зарослей:

– ЛЮДИ!!!

…Из кустов, из зарослей, из бурелома вылезали и выползали свои. Они бережно взяли Амура и понесли его к мысу Рольфа, что было весьма нелегко, потому что на острове было разбито, разломано и разворочено всё, что только можно.

Амура вынесли с острова на берег. Он огляделся, но никаких следов войск ВСЕПЁСа, кроме великого множества трупов, не заметил. Метрах в ста от острова на поле стояли два больших вертолёта, и от них к основцам шли… люди. Часть людей была в белых халатах. Оружия при людях видно не было, многие несли какие-то коробки, ящики и другую ручную кладь.

– Э.. это что! – прошептал Амур. – Куда делся ВСЕПЁС? Их убили люди? А зачем люди сюда идут?

Псы начали объяснять ему, в чём дело, но до Амура всё доходило с большим трудом.

За несколько дней до генерального вторжения ВСЕПЁСа на ОСН в посёлок Л. из большого города приехала группа людей. Это были учёные, врачи и люди других специальностей, которые, узнав о существовании острова, на который ушли собаки, решили приехать к ним, чтобы взять их под защиту и как следует изучить этот феномен. Люди уже знали, что какая-то собачья банда нападала на остров. Сегодня же множество мёртвых собак и кусков собачьих тел, плывущих по реке, достигло посёлка Л., трупы собак продолжали плыть и плыть; жители посёлка сообщили об этом приезжим людям. Поняв, что на острове произошла какая-то катастрофа, и догадываясь, какая, приезжие связались с военными и вместе с ними на двух вертолётах прилетели к острову. То, что они увидели, их невероятно шокировало. Двумя шумовыми бомбами они начисто разогнали до смерти перепуганные войска ВСЕПЁСа, а увидев кучи собачьих трупов и то, во что превратился остров, они и вовсе пришли в ужас.

Люди подошли к собакам. Они о чём-то говорили между собой; появились медики с медицинскими чемоданчиками, которые устремились на остров. Какой-то человек подошёл к Амуру, сел рядом с ним на траву, положил его голову себе на колено и стал гладить. Амур вдруг подумал, что его впервые в его жизни гладит человек.

– Всё хорошо, – понял Амур простые человеческие слова. – Всё кончилось. Всё будет хорошо. Вы будете жить на вашем острове. Мы защитим вас. Вас никто больше не тронет, никогда.

Вдруг к ним быстро подошёл пёс. Это был Мухтар.

– Мухтар! – слабым голосом воскликнул Амур. – Ты живой! Ты представляешь… нас спасли люди. Скажи мне, это может быть… или нет? Люди, – обратился он, пытаясь поднять голову, к гладившему его человеку, – ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ПРИЛЕТЕЛИ ВЧЕРА? – Человек не понял, что проскулил пёс, решил, что он ранен, и ему больно, стал звать другого человека, в белом халате, и ласково почесал Амура за ухом.

Мухтар, не обращая внимания на человека, который, увидев пса с чемоданчиком на плече, осторожно положил голову Амура, глаза которого закрылись, на траву и отошёл на два шага, быстро раскрыл свой чемоданчик. Блестящая коробка со звоном отлетела в сторону. В кромешной тишине собаки и люди услышали хруст ампулы. Мухтар быстро сунул иглу шприца в ампулу и мельком глянул на Амура. Шприц дрогнул и вместе с ампулой полетел на землю, а Мухтар бросился к Амуру, обнял его и заплакал. Он плакал, выл и бился головой об землю. К ним быстро подошёл человек в белом халате, присел, пощупал шею Амура, после чего покачал головой. Амур был мёртв. Люди стали гладить и успокаивать Мухтара, но тот, прекратив биться головой об землю, поднял к небу морду и только, не переставая, выл.

Посреди заваленной обломками, засыпанной гильзами, с лежащими там и сям телами псов 1-й Ёгиной поляны в ветвях поваленной ёлки, опёршись на локоть и отставив раздробленную правую заднюю лапу, лежал Помощник Президента ОСН по внешним делам Ёга Мокроступов. Кроме искалеченной задней лапы болела раненная осколком шея, и голову было не повернуть. Ёшка мог только вертеть глазами вправо и влево. Когда он смотрел влево, он видел метрах в двадцати от себя небольшую жёлтую собачку – Ёшка никак не мог вспомнить, кто это такая, и где он её видел. Собачка с белой сумкой на боку – на сумке был нарисован красный крест – перевязывала тяжело раненного в живот Шарика Упёсова и делала ему уколы – в лапах собаки так и мелькал шприц. Ёшка уже несколько раз, возвысив ослабевший голос, звал собачку, чтобы та помогла и ему, но та всё кивала ему – сейчас, скоро – и оказывала помощь другим, более тяжело раненным. Поворотив глаза направо, Ёшка видел убитого майора ВСЕПЁСа – звание он различал по жёлтому прямоугольнику, привинченному на широкий красивый плетёный ошейник, и думал, что он уже этот ошейник «забил» себе.

«А квадрат этот жёлтый так на глотку ему привинчу», – думал Ёшка и отводил глаза. Прямо перед ним стояла стена деревьев. Высокая берёза, вывороченная из земли взрывом, висела, зацепившись верхушкой за ель.

«Да, покорёжили наш остров, – думал Ёшка. В лапе и в шее пульсировала боль. – А лапу если не отрежут – да нет, не может быть, зарастёт! – так хромать уже всю жизнь буду. Да не хромать, какое! Прихрамывать просто… Да ещё хорошо, что жив-то остался, ведь такое было!.. Бурана убили, Дуная убили… А Амур где?..».

Среди деревьев Ёшка увидел людей в белых халатах. Они тоже перевязывали псов, оказывали им медицинскую помощь. «Примерещится же», – подумал он и потерял сознание.

…Уже в который раз капитан ВСЕПЁСа Урс Хвостогрызов, забытый бежавшими соратниками на острове и ничего не знавший о появившихся людях, нырял на проклятое дно проклятой вонючей протоки. Он, выполняя приказ давно сбежавшего начальника, искал сейф Амура, и Урсу почему-то казалось, что сейф должен быть где-то тут. Лапы Урса шарили в омерзительном иле, иногда натыкаясь на скользкие древесные корни, которые казались Урсу змеями, – с воплем, подымая вихрь пузырей, Урс выскакивал наружу. Потом, чуть не плача, он нырял снова. Он уже весь вымазался в чёрной жидкой грязи, зверски замёрз и громко чихал, причём из глубин его лёгких вылетал тот же проклятый ил.

«Всё, сдохну», – подумал Урс. Наверно, в сто первый раз он погрузился в воду. На дне было абсолютно темно. Лапы Урса снова погрузились в ил, сейфа он снова не нашёл, дна не достал и вынырнул на поверхность.