Текст книги "Рассекреченное королевство. Власть"

20

Утро Дня урожая выдалось прохладным, но ясным. Было видно – солнце скоро растопит тонкий иней, что покрыл землю.

Еще до рассвета Альба незаметно отправилась в сарай, где находился склад интенданта, отсортировала яблоки и бурые кабачки, подготовив их к раздаче после утренней поверки. Пусть скромный, но все же символ праздника.

Я пристроилась рядом с Альбой и помощником интенданта – худым юношей, который работал на отцовской мельнице. Он с потрясающей точностью отмерял небольшими чашками сахар и выдавал фрукты.

Некоторые солдаты меня узнавали. Они знали, кто я такая и кто эта стройная монахиня рядом со мной, и шептались друг с другом. Возможно, впервые в жизни эти шепотки не заставили меня испугаться или съежиться при мысли о сплетнях. Наоборот, казалось, я здесь вроде знаменитости, как Виола или принцесса Аннетт.

– Помогайте раздавать, мисс, – застенчиво сказал помощник интенданта, направляя меня к куче яблок.

– У вас и самих неплохо получается, – возразила я, но Альба подтолкнула меня вперед.

– Улыбайся и кивай, – велела она. – Этим ребятам недостает уверенности, придай же ее немного.

Я неловко встала возле яблок особенного сорта – очень круглого и красного. Уж не знаю почему, назывался он «Банши».

– Спасибо, миледи, – пробормотал какой-то капрал, прихватив шесть яблок для себя и своих приятелей.

– Устала вам всем твердить: я не «миледи», – со смехом упрекнула я.

– Да, мэм… Мисс… – Он залился румянцем, как те яблоки, что держал в руках.

– Искреннее уважение куда лучше титулов, – улыбнулась я. – К тому же времена «светлостей» и «ледей» остались позади.

Очередь засмеялась, и я поняла, что сказала. В моей непродуманной фривольной оговорке не было никакого подтекста, но если бы и был, скорее всего, его бы восприняли с одобрением, как уничижение галатинской знати.

Какая форма правления будет у нас после войны? Останется ли хоть какое-то подобие аристократии? Достойна ли она спасения?

Вопрос висел над нами словно недозрелый плод. На завтра назначены выборы, День урожая – последний шанс присоединиться к армии и проголосовать. Или получить место в Народном совете.

Я раздала все яблоки, и к полудню их уже вовсю запекали в походных кухнях, разбитых на поле, где прежде сажали репу.

– Полагаю, все прошло неплохо, – заметил подошедший Теодор.

Солдаты болтали и перешучивались, и атмосфера походила на праздник сбора урожая после уборки полей.

«Очень большой праздник», – стараясь не слишком обнадеживаться, подумала я. Из Хейзелуайта регулярно доставляли новую форму, и почти все мужчины на поле были одеты в серо-красные мундиры.

На бочку, стоявшую подле меня, Теодор положил футляр, и я с удивлением на него уставилась.

– Твоя скрипка!

– Вообще-то нет, – ответил он. – Моя все еще где-то в столице. Наверное, пошла на растопку, бедняга.

Теодор достал инструмент из футляра. Это и правда была другая скрипка – более старая, поцарапанная. Деревянные колки на грифе были разного цвета, их явно заменяли.

– Я нашел ее в Хейзелуайте, в лавке подержанных товаров, где торгуют всякой всячиной.

– Ты потратил деньги реформаторов на скрипку? – притворно ужаснувшись, осведомилась я.

– Лавочник подарил ее мне. Сказал, мол, готов отдать Принцу-мятежнику и армии реформаторов все, что они ни попросят.

– И ты попросил скрипку, – засмеялась я.

Теодор принялся настраивать инструмент.

– У него кроме скрипки да кое-какой обуви ничего и не было. Так что я взял и башмаки, и скрипку.

Он заиграл оживленную мелодию, и я узнала «Песнь урожая». Под эту музыку мы танцевали в тавернах и на центральной площади столицы в день осеннего праздника.

Кое-кто из солдат по соседству узнал песню. Они начали прихлопывать в ладоши и подзывать других. Пара женщин, из тех, что следовали за обозами и вышли за солдат замуж, сидели на краю походной кухни, спустив ноги в вырытую вокруг траншею. Заслышав музыку, они спрыгнули и позвали с собой еще трех – те несли на кухню кабачки.

Эта пятерка, смеясь, позвала двоих парней, которые к ним с радостью присоединились. Они закружились в деревенском хороводе – пляске, где не нужен никакой распорядитель танцев, все участники и без него помнят шаги.

Раньше я любила танцевать простые танцы в тавернах и на свадебных вечеринках.

– «Свадебное утро»! – воскликнула я, припомнив название хоровода. – Они пляшут «Свадебное утро».

– Посмотрим, хорошо ли я его помню, смогу ли играть долго, – отозвался Теодор.

Он не останавливался, и вскоре к хороводу примкнули новые танцоры.

Заслышав шум, на поле пришли и Сайан с Кристосом.

Сайан приподнял бровь, но все же улыбнулся, а брат громко рассмеялся и схватил меня за руку.

– Эй, ты ведь хорошо знаешь этот танец, Софи!

– Да, Кристос, но разве так можно? – Я оглянулась на Теодора и Сайана – позволено ли нам отплясывать с солдатами?

– Да брось, кому какое дело! Иногда они должны видеть, что мы тоже развлекаемся, иначе решат, что мы – кучка заплесневелых амбарных сов.

Сайан в знак одобрения пожал плечами, и я позволила Кристосу увлечь меня в только что сформировавшуюся линию, где как раз не хватало пары человек. Рядом с нами оказались капрал и его партнерша – пухлая крестьянка с пламенеющими щеками и в выцветшем лиловом платье. Они, разинув рот, таращились на нас, пока Кристос, расхохотавшись, не пообещал:

– Не переживайте, мы не оттопчем вам ноги.

– А я в этом не уверена, – добавила я, сделав восемь шагов вперед и столько же назад.

Не то чтобы я умела изящно танцевать, но в тавернах среди громкой музыки и неизбежных ошибок партнеров это было не важно. Мы весело проводили время. Так же вышло и здесь.

Мелодия подошла к концу, и началась следующая, снова одна из деревенских песен.

– «Пляска снопов»! – объявил Кристос, и танцоры пошли по кругу, выталкивая в середину сначала женщин, затем мужчин, изображая снопы пшеницы.

Солдаты и крестьянки образовали круги, которые то расходились, то сужались, следуя музыке.

Внезапно песню скрипки перебил пронзительный стон.

Я бросила руку соседки по танцу, ища источник звука; наш сноп распался.

– Сайан! – позвала я.

На его лице отражался мой страх – неужели это какой-то новый фокус серафских чародеев? Или дальний отзвук артиллерийских снарядов противника?

Танец остановился, Теодор резко оборвал мелодию. В воздухе повисла жуткая тишина.

Стоны усилились, переросли в протяжный гул, а потом он стал сопровождаться шипением.

– Кухни! – вскричал Теодор, и несколько солдат бросились проверить, в чем дело.

В груди похолодело. «Неужели кто-то подложил в кухни фитиль и порох? Кабачки нафаршировали гранатами? Какой вздор», – подумала я, но так и не сумела убедить себя, что подобное за гранью возможного. Это могло быть и серафское проклятие.

Солдаты нерешительно замерли возле кухонь, а потом все же взяли себя в руки и двинулись вперед. Вскоре один из них что-то закричал.

– Я не поняла, о чем он? – спросила я Кристоса.

– Что он сказал – «яблоки»? – уточнил брат у капрала, который стоял поблизости.

– Яблоки, – подтвердил тот, недоверчиво пожав плечами.

– Яблоки? – крикнула я Сайану.

Сайан переговорил с солдатами, что проверяли кухни, и вернулся к нам, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимый вид.

– У яблок этого сорта очень плотная кожура. Большинство плодов при запекании трескается, однако процесс идет нелегко. Пар, что накапливается внутри, наружу прорывается с таким вот звуком, похожим на стон.

Я схватила его за руку.

– «Банши»! Вот почему они так назвали этот сорт!

Его губы дрогнули, и на какой-то миг я подумала, что он злится и собирается кого-то обвинить. Происшествие уже не казалось ошибкой, возможно, кто-то подшутил нарочно. Но Сайан взял и расхохотался.

Он грузно опустился на землю, подогнув ноги, и взревел от смеха. К нему присоединился Кристос, а вскоре хихикала и я.

– Альба… – удалось выдавить Сайану между приступами хохота, – ты знала?

Ответом стало потрясенное лицо монахини. Я не понимала, собирается ли она присоединиться к общему веселью или пойти и оборвать интенданту уши за эту проделку. Састра-сет безмолвно моргала, а Сайан снова захохотал так, что по щекам потекли слезы.

Потом Альба тоже начала смеяться.

Теодор заиграл снова, танцы возобновились. Я взяла Кристоса за руку и пожала ее.

– Давно мы так не веселились вместе. Долгие годы, наверное, – сказал он.

– Требовалась лишь война… – грустно улыбнулась я.

Он был прав. Еще до того как брат вступил в Лигу рабочих и возглавил Красных колпаков, я отдалилась от него, с головой окунувшись в свой бизнес. Убеждала себя, что делаю это ради нас обоих. Так, по сути, оно и было: я шла на все во имя безопасности нашей маленькой семьи. Но помимо того дело было и в другом: в моей душе, в моем увлечении. Кристосу всегда было тяжело до меня достучаться.

Пока мы жили в нашем тесном домишке, борясь за пропитание, уголь и плату за дом, мы стали чужими. Теперь же нас сплотила общая цель, мы снова почувствовали себя семьей.

– Это что за маленький бродяга? – удивился Кристос, приподняв бровь: с дальней стороны лагеря к нам бежал Фидж.

– Странно, что он не таскает печеные яблоки, – хохотнула я и спрятала улыбку. Фидж очень серьезно относился к роли адьютанта и посыльного, а я по себе помнила, как продавала в его возрасте пуговицы на улицах, и не хотела ранить чувства мальчика.

– У берега замечен фенианский корабль, – отдышавшись, выпалил Фидж.

21

Выполнив свою миссию, Фидж умчался к танцующим, и Кристос улыбнулся.

– Отлично! Должно быть, прибыли новые пушки, а также порох и ядра. Прекрасная весть, чтобы отпраздновать День урожая!

– А еще привезли лен, – напомнила я. – Одежда солдат изрядно поистрепалась.

– Нужно это исправить. Не хочешь преподать урок, как накладывать заплатки?

– Полагаю, он необходим многим, – рассмеялась я. – Здесь почти ни у кого нет ни жен, ни матерей, чтобы чинить одежду.

– Это одно из немногих военных умений, которым Сайан не обучил солдат, – сказал Кристос и, подмигнув, добавил: – Ты знаешь, что в армии каждый мужчина должен иметь при себе «походную швейку»?

Это означало всего лишь дорожный набор для шитья, но я рассмеялась, представив, солдата, который тащит на закорках несчастную женщину.

– Пойдем поглядим, как причаливает корабль? – предложила я.

– Конечно, – согласился Кристос.

День выдался теплым. Присоединившиеся к армии новобранцы и прибытие корабля с боеприпасами меня так воодушевили, что казалось, мы купаемся в удаче, точно в лучах солнца.

Силуэт фенианского судна все еще был далеко в море. Он четко вырисовывался на фоне голубого неба, светлеющего у горизонта.

– Помнишь, как мы ждали в гавани лодку Па?

– Нет. Пока ты бегал смотреть на корабли, я всегда оставалась дома помочь маме по хозяйству. – Я дала брату тычка, все еще страдая от давней боли.

Отец зарабатывал на жизнь рыбалкой на чужой лодке, отдавая улов ее хозяину. Так он и сгинул: как-то раз налетел шторм, вспенил темные волны, и утлое суденышко не вернулось.

– Я знал его лодку. То есть не его, а того парня, Тэтчера, вроде так его звали? – спросил брат. Я покачала головой – забыла, пусть и была старше Кристоса и должна была знать имя отцовского нанимателя. – Узнавал ее с первого взгляда, хотя она выглядела так же, как все остальные суда в гавани. Я ждал, когда Па причалит и начнет выгружать рыбу.

– Он и домой приходил, весь пропахший рыбным запахом, – вспомнила я. – Ма его терпеть не могла.

– Поэтому Па всегда таскал в сумке кусок мыла, – улыбнулся Кристос. – Каждый раз перед тем, как вернуться домой, он шел к уличному колодцу и тщательно отмывался. Знал – мама рыбную вонь ненавидит.

– Я и не догадывалась.

Фенианский корабль подошел ближе к входу в бухту, и я только хотела показать на их флаг, который развевался на ветру, но Кристос вдруг словно окаменел.

– А это что? – спросил он, махнув рукой в сторону юга.

Я прищурилась от яркого солнца, вглядываясь в даль.

– Вроде бы еще один корабль…

В груди похолодело. Побережье Галатии патрулировали только суда королевского флота.

– Похоже на то… – Кристос с ужасом посмотрел на меня и взмолился: – Ты можешь что-нибудь сделать?

Возле артиллерийской батареи на скале тревожно загрохотали барабаны, подзывая канониров, однако корабль находился слишком далеко.

Мы могли бы помешать высадке роялистов на берег – у нашего лагеря было очень выгодное положение, – но не захвату фенианского судна.

Я уже притягивала легкие чары, плела защитную сеть, собираясь послать ее к кораблю фенианцев. Она вышла неказистая, но мне было недосуг волноваться о тонкостях мастерства. Я отправила чары в сторону моря. Сеть замерцала, опускаясь на ближайшую волну, нити принялись расплетаться и сворачиваться.

– Получается? – взволнованно поинтересовался Кристос.

Я стиснула зубы, стараясь не растерять концентрацию.

– Если ты хочешь что-то предпринять, возвращайся в лагерь и собирай войска.

Кристос закричал на часовых, но я уже не обращала на брата внимания, отключаясь от его слов и страха, пронзившего голос, от грохота волн внизу, от трелей стайки черных дроздов, которые заливались песней на дереве поблизости.

Все свои силы я сконцентрировала на колыхающейся магической сети, постаралась влить в нее больше чар и аккуратно направила ее дальше, к фенианскому кораблю.

Сеть рванулась вперед. Воодушевившись, я добавила в нее еще эманаций защиты и отваги. Однако это ни к чему не привело – контроль над самыми дальними нитями я удержать не сумела, они распустились и ускользнули обратно в эфир, растворившись золотистым сиянием над волнами.

– Слишком далеко! – с ужасом прошептала я.

Я могла подчинить себе чары только вблизи – возле поля, что раскинулось неподалеку, или батальона войск, что строился шеренгами в нескольких сотнях ярдов от меня, но не за милю от моря.

Я снова взглянула на галатинский корабль. Чары на таком расстоянии я контролировать не могла, но что насчет темной магии? Я принялась быстро просчитывать свои действия. Мне не нужны были ни сеть, ни стена, не требовалось никуда вплетать проклятие. Можно просто швырнуть черный шар во вражеское судно и посмотреть, что произойдет.

Корабль королевского флота развернулся, чтобы дать залп по фенианцам. Оказать сопротивление бедолагам было нечем.

Я призвала темную магию. Черное проклятие переливалось у меня в руках, большой плотный снаряд, видимый лишь мне одной.

Поглубже вдохнув, я изо всех сил бросила шар, пожелав ему устремиться прямым курсом к галатинскому кораблю.

Проклятие помчалось по воздуху, словно пушечное ядро. Оно летело над морем все быстрее и быстрее, однако через какое-то время начало рассыпаться.

Я отчаянно старалась скрепить его, да только шар рассеялся черным облачком, что вскоре превратилось в серый дымок и в конце концов исчезло.

Я подавила крик ярости и попробовала еще раз, но новые чары оказались еще слабее.

Раздался рокот пушек галатинского корабля, я потеряла концентрацию, и проклятие снова растаяло. Фенианское судно уже выбросило белые флаги, дрожавшие на ветру.

Гнев стиснул мне грудь. Я почувствовала себя беспомощной – такой же беспомощной, как под властью Пьорда во время мятежа Средизимья.

Как же я это ненавидела! Роялистов и их пушки, их чертов флот! Но тяжелее всего оказалось стоять на скале и наблюдать за развернувшейся сценой, сжимая кулаки, словно связанные путами.

На холм взобрался Теодор – как раз, когда галатинцы подошли к фенианскому судну.

– Черт побери, будь оно все проклято! Мы ничего не можем поделать! – вскричал он, подбегая ко мне, посмотрел на меня и с надеждой добавил: – Или можем?

Я покачала головой.

– Я слишком устала. Я пыталась воздействовать и чарами, и темной магией, но корабли чересчур далеко. Я не могу помочь.

– Вот дерьмо! – Он дрожал, не в силах овладеть собой. – Мы не способны сопротивляться без собственного флота. Все ваши труды – твои и Альбы – достались врагу.

– Но мы все же вооружены, – напомнила я ему. – Многое успели доставить. Часть пушек и снаряды. Пока этого хватит…

– Нет, не хватит! Этого недостаточно, чтобы противостоять всей армии роялистов, особенно если мы намереваемся выступить на север и прорвать осаду столицы.

Я снова ушла в себя. Я бесполезна. Единственное, что я могла предложить, – это свои чары, и те оказались слишком слабыми. Осталось лишь наблюдать, как роялисты берут фенианское судно на абордаж, завладевая нашими пушками, порохом и всем, во что мы вложили столько сил.

22

– Это ведь не последние наши боеприпасы, – спокойно и твердо сказала Альба, проводя тонким пальцем по строчкам учетной книги. – Эта партия была бы… Ну-ка, взглянем…

– Мы не можем позволить себе никаких потерь! – взревел Кристос. – Нам нужен чертов флот!

– Не стоит винить их за то, чего у нас нет, – предостерегающе произнес Сайан. – Я так же разочарован, как и ты…

– Что-то не похоже!

– Ты не владеешь собой, – возразил Сайан. – Способность других держать себя в руках не означает, что у них нет чувств.

Кристос, клокоча, стиснул зубы.

– К сожалению, судно везло значительную часть пороха, – спокойно продолжила Альба, – однако зачарованных вещей не было.

– Слава Создателю, – выдохнула я. – Если бы они попали в руки к серафцам, те бы разгадали наши планы.

– Лучше предполагать, что противник догадывается о наших действиях, – предупредил Теодор. – Но зачарованный груз незаменим.

– У нас есть две дюжины пушек, – сказала Альба, закрывая учетную книгу. – А также холст и порох. Ну так что мы будем делать?

– Что? – огрызнулся Кристос.

– Как нам защитить наши капиталовложения? – холодно отчеканила Альба. – Восполнить потерю корабля я не могу.

– Ты, черт побери, должна была позаботиться, чтобы они доплыли до нас! – взорвался Кристос.

– Возможно, стоит причаливать к берегу где-то в другом месте? – предположила я. – Или же… пока вовсе остановить перевозку?

– От этого у нас не появится собственный флот, – яростно прошипел Кристос.

– Довольно! – заявила Альба, вцепившись в свою книгу, словно в спасательный круг. – За следующие пять минут мы точно флотом не обзаведемся.

– Састра-сет Альба права, – заметил Сайан. – Сейчас мы проблему не решим. К тому же у нас праздник, верно?

– Все яблоки уже съели, – грустно улыбнулась я. – Простите, что вам ничего не осталось.

– Не все, – возразила Альба, доставая горшок. – Я взяла на себя смелость запечь несколько плодов с кусочком сахара и мускатным орехом.

– Где ты умудрилась раздобыть мускатный орех? – поразилась я.

Специй у нас было еще меньше, чем сахара.

Альба выудила из кармана кисет и достала оттуда целый мускатный орех и крошечную серебряную терку.

– Берегу для особых случаев, – объяснила она.

– Полагаю, это именно он и есть, – хохотнув, покачал головой Теодор, и даже Кристос выдавил улыбку.

– Я была бы рада еще раз послушать игру на скрипке, – сказала Альба Теодору.

Улыбка коснулась уголков его губ, но глаза смотрели устало.

– Даже не знаю…

– Я бы тоже не отказалась! – подхватила я, кладя руку ему на колено.

Теодор смягчился, его улыбка стала шире.

Альба раздала всем по небольшой порции яблок в густом пряном сиропе, а мой принц взял скрипку и проверил струны. В футляре под скрипкой лежала стопка нот.

– Это те, что были у тебя дома, – заметила я, пролистав их.

– Они оказались в моем чемодане. Я случайно увез их в Изилди, и с тех пор они везде со мной.

– Композиция Маргариты, – сказала я. – Она играла ее перед мятежом Средизимья, у Виолы. Та, что звучит словно зимняя метель.

– Сыграй ее, – попросила Альба. – Так хочется вспомнить о снегах и о доме…

Сайан засмеялся, но не стал поддразнивать монахиню, как обычно.

Теодор опустил смычок на струны и извлек несколько пробных нот. Послышалась музыка – далекая, холодная и нежная, словно тихая зима, укрывающая суетливую столицу. Сейчас город ничто не усмирит, даже снегопад. Но на несколько мгновений я вообразила, как ветра устремляются из скрипки Теодора на Галатию, снег счищает с мостовых пятна крови, застилает шрамы и ожоги белоснежным полотном.

Вдруг сквозь завесу музыки снова пробились барабаны.

Сайан тут же вскочил на ноги. Вечер уже подкрался, однако последние лучи солнца еще ласкали лагерь. Меня затопил прилив гордости: мужчины вставали как один, бросали ром и пряные яблоки, хватали мушкеты и патронташи. Я сглотнула комок слез – скудным праздником пренебрегли ради выполнения долга.

Теодор убрал скрипку обратно в футляр, вздохнул и захлопнул его, а после мы заторопились вслед за остальными на плац.

Солдаты строились в отряды, отряды – в полки.

– Он собирается послать Первый полк, – сказал Теодор, кивая на Сайана, что взбирался на гнедую кобылу. Та хоть и не была боевой лошадью, зато, по словам Сайана, лучше всех в Хейзелуайте ходила под седлом.

– Это хорошо или плохо? – встревожилась я.

– Похоже, он считает, что дело серьезное, – ответил Теодор. – Эти солдаты обучены лучше всех.

– Тогда я тоже должна пойти, я могу помочь!

– Мы не знаем, откуда они наступают и как тебя обезопасить, – схватил меня за руку Теодор.

– Если нас захватят роялисты, о безопасности можно забыть. Особенно о моей. – Я не стряхнула его руку, а сжала ее еще крепче. – Именно потому я здесь. Если я нужна, только чтобы зачаровывать повязки и шить мундиры, отправь меня снова к Альбе в монастырь.

– Хорошо. Отправляйся с ними, – выдохнул Теодор. – Только не пешком. Фидж! – помахал он парнишке. – Оседлай для Софи серую в яблоках.

– Серую? Ладно… – Фидж кивнул и помчался к конюшне.

– Держись позади полка, – напутствовал Теодор. – Избегай малейшей опасности. Не давай себя даже увидеть…

– Знаю, – оборвала я. – Не буду делать глупости.

– При первых признаках того, что дело приняло плохой оборот… – Теодор плотно сжал губы. – Беги.

– Разумеется, – раздраженно отозвалась я, поскольку все это и без того знала назубок.

Я повернулась, чтобы отправиться за Фиджем.

– Стой! – притянул меня назад Теодор, и я засомневалась, не собирается ли он помешать. Но мой принц лишь поцеловал меня – настойчиво и отчаянно. – Я люблю тебя.

Я прижалась к нему, пылко ответив на поцелуй, пусть вокруг и толпились солдаты, таращившие на нас глаза, а потом помчалась в конюшню, где Фидж седлал для меня спокойную серую кобылку.

Сайан вместе с войском уже выдвинулся. Я плохо держалась в седле, так что имела мало шансов его догнать. Поэтому следовала на безопасном расстоянии за полком, точно зная: если завяжется бой, я смогу сплести защитную сеть для наших солдат. А также, хорошенько все обдумав, решила наложить проклятие на врагов, при условии, что сумею их разглядеть.

До сих пор мне не доводилось видеть нашу армию в действии, поэтому я не знала, чего ожидать. Но паники или страха, о которых предупреждал Сайан, я не замечала. По крайней мере, пока. Солдаты четко, по-военному держали строй. Мужественные и готовые к бою мальчишки с ферм, докеры, рыбаки… В волокнах их мундиров слабо мерцали защитные магические нити.

Я начала творить заклинание, самое простое и легкое, ведь в разгар битвы наложить чары на беспорядочно двигающихся солдат будет куда сложнее. Меня окружил свет, и я стала ровными взмахами распределять его на марширующие колонны, словно толстый слой масла на теплый хлеб. Магия впитывалась в мундиры, проникая внутрь ткани.

Я нащупала волшебные нити, проверяя, хватает ли для их поддержания моей концентрации и энергии, и с удовольствием обнаружила, что легко удерживаю облако света. Я усилила его, медленно наращивая, а потом испытала вновь. Это было просто, словно направлять воздушного змея в потоке воздуха в ветреный день весны.

Мы пересекли широкую равнину, но тут внезапно, подобно рассвету, на холм взошли войска роялистов. Их были сотни… Нет, поняла я – тысячи.

Наша армия издала дружный вздох, замедлилась, а потом Сайан начал выкрикивать приказы, барабаны бить, ряды двинулись, но не вперед, а выстраиваясь в боевой порядок. Я была так потрясена, что волшебные нити сжались, но я быстро вернула себе контроль и раскинула их над солдатами. Последние отряды только присоединялись к строю, передние тем временем уже держали наготове заряженные мушкеты. Я же направила лошадь к рощице у поворота дороги и спешилась. Невозможно было одновременно колдовать и управлять пусть даже спокойным животным. Стоит начаться стрельбе, лошадь может взбрыкнуть.

Трясущимися руками я привязала вожжи к дереву и отошла на безопасное расстояние на случай, если животному придет в голову кусаться или лягаться.

Затем я извлекла из эфира белый свет и стала вливать его в облако над войском, растягивая так, чтобы оно покрыло всех. Чары пленкой оседали на плечах и полах шляп. Было неясно, какое подразделение первым пойдет в бой, кому нужнее волшебная защита, поэтому попробовала распространить ее немного вперед и оттянуть назад и настроилась ждать, что вскоре раздадутся выстрелы.

Но они так и не последовали.

Вперед армии выехал Сайан в сопровождении четверки стрелков. Испугавшись грозящей опасности, я торопливо окутала его чарами. Но, следя за нитями света, я кое-что увидела – марширующий навстречу отряд роялистов с перевернутыми прикладами вверх мушкетами и привязанными к ним белыми платками.

Сдаются!

Я пока не стала гасить чары, но принялась наблюдать, как офицер роялистов отдал честь Сайану, а тот его приветствовал.

Они немного побеседовали. Даже с моей точки обзора было видно, что поведение Сайана не изменилось, но роялисты заметно расслабились.

Последовал шквал приказов, солдаты опустили оружие, перестроились и приготовились препроводить роялистов к нам в лагерь. Они прошли мимо меня, держа мушкеты прикладом вверх. Я слышала, что Сайан учил этому наши войска, когда тренировал их.

С удивлением я обнаружила, что все посланники, явившиеся к нам, из разных полков. Их мундиры отличались цветом: синие принадлежали сухопутным войскам, бледно-голубые – пехотинцам северной заставы, коричневые – артиллеристам с востока. Также присутствовали, пусть и в малом количестве, однако все равно впечатляющие, темно-красные мундиры элитных стрелков.

Сайан ехал позади, позволив офицерам Первого полка возглавить колонну. Он заметил, как я пытаюсь взобраться на лошадь и, смеясь, приблизился.

– Неожиданный сюрприз, – сказал он. – Но вряд ли ты успела полностью наложить чары.

– Верно, – ответила я. – Теперь ты знаешь – удача досталась тебе не от меня. А что именно произошло?

– Это перебежчики. Все из Рокфорда. – Больше он не сказал ничего, только радостно улыбнулся и бросил мне брошюру…

– Его Кристос написал?

Этот памфлет я еще не читала. Он не был напрямую нацелен на вражеские войска, однако текст звучал воинственно и мятежно.

– О да. И многие его прочли.

Страницы книжицы выглядели потрепанными, чернила смазались и кое-где почти не поддавались расшифровке.

– Кристос хотел распространить его среди солдат-роялистов. Было сложновато переправить брошюры в их лагерь в Рокфорде, но дело определенно того стоило.

– Это уж точно, – выдохнула я, наблюдая движущуюся вперед колонну. Из книжицы выпал листок – объявление о выборах в Народный совет в День урожая. – Возможно, это помогло им принять решение.

– Скорее всего, так и есть. Подсадить тебя? – любезно предложил Сайан, убирая памфлет обратно во внутренний карман.

Я кивнула.

– Похоже, – продолжил он, помогая мне подняться в неудобное седло, – в армии роялистов много споров и недовольства. В том числе среди офицеров. Даже тем, кто искренне поддерживает короля, не нравится воевать против соотечественников.

– Тогда, может быть, они не такие уж грозные враги?

– Взглянув на боле битвы в лицо смерти, любой будет сражаться, не сомневайся, – сказав это, Сайан запрыгнул в седло, и мы потрусили вслед за колонной новоиспеченных солдат-реформаторов в разноцветной форме галатинской королевской армии.