Текст книги "Песня для Корби"

Глава 13
Западный ветер

Территория полицейского участка с двух сторон была обнесена забором, а две другие стороны образовали здание отделения и старый кирпичный дом, который сходился с ним углами. Унылые городские деревья врастали корнями в потрескавшийся асфальт. Томились на солнце служебные машины. Парочка уголовного вида субъектов курила на бетонных ступеньках крыльца. Вдоль перекрывающего выезд красного шлагбаума бродил постовой.

Еще было слышно ритмичную музыку. Она доносилась из открытых полуподвальных окон кирпичного дома. Там, несмотря на дневное время, горел свет. Сквозь щели в прореженных жалюзи Корби видел фрагмент стены и движущиеся по нему тени. Подросток стал смотреть на эти окна. «Я не хотел ничьей смерти, – подумал он, – я просто хотел быть счастливым».

– И теперь переворачиваемся на спинку, – нараспев прозвучала команда, – и делаем ножницы ножками. Вот так. Вот так.

Музыка сменила ритм на еще более энергичный.

– Ты понимаешь, что все испортил? – пилил его дед. – Понимаешь, что я зря старался? Сопляк. Тварь неблагодарная. Что для тебя ни сделаю, все спускаешь на ветер.

Корби не слышал его. «Я хотел быть счастливым, но теперь я ненавижу счастье, – думал он, – ненавижу движение и красоту. Я хочу, чтобы все остановилось. Ведь это пустой спектакль. Люди умирают. Вот что настоящее. Вот что правда. А всего остального нет».

– Хоть бы утерся, – буркнул дед. Он попытался провести ладонью по лицу подростку. Тот отшатнулся.

– Да что ты, – пробормотал дед. – Дикий совсем. Меня слушай, дурак. В руки себя возьми.

«Ненавижу», – подумал Корби. Он вскочил и неровным шагом пошел в угол, где смыкались здания. Здесь росло старое корявое дерево. Под ним лежало пятно тени. Корби прислонился к пахнущей мочой стене и закрыл глаза.

– Делаем велосипед, – весело продолжал доносящийся из открытых окон голос инструктора. – Крутим ножками, как будто они нажимают педали. Вот так, вот так. Сгибаем ножку в колене и потом разгибаем, но не до конца. Молодцы, девочки.

Дед вместе с Корби дошел до угла, потом унюхал запах мочи, сморщился, махнул рукой и вернулся на лавочку.

– Теперь все подумают, что ты ссышь, – бросил он внуку в спину.

Корби приложил ладони и лоб к стене. Он искал этой позы. Он помнил ее с тех пор, как стоял у окна и смотрел на разбившуюся машину. Он повторял эту позу вчера вечером, когда прильнул к борту труповозки. И теперь он снова ее нашел.

«Я не смогу, – отчетливо понял он, – как бы я ни хотел, я не смогу туда вернуться и не смогу говорить с Крином. Да и зачем? У него есть видеозапись, у него есть слова Ника и Ары. И описание машины, которое нашел Барыбкин. И, наверное, еще куча всего. Он справится».

Музыка сменила ритм, стала мелодичнее.

– Руки под поясницу и тянем ножки вверх, – объявил инструктор. – Делаем березку. Будем стройными, как березки.

Дыхание Корби стало немного выравниваться. И тут он почувствовал на себе чье-то внимание. Оно было неотрывным и невыносимым. Подросток терпел его минуту, потом не выдержал и обернулся.

У входа в отделение стояли отец Андрея и мужчина в темных очках. Они о чем-то разговаривали, но оба, кажется, смотрели в его сторону.

Корби стало нехорошо. Эти двое, да еще вместе, показались ему самыми страшными людьми, каких он видел на свете. Покалеченный Токомин, с его бледным лицом в рубцеватых шрамах, с застывшим взглядом, полным скорби, безумия и ненависти. И молодой мужчина в очках, с непроницаемым лицом, которое разочаровывает ожидания, на котором почти не отражаются эмоции. Корби отвернулся от них и, дрожа, вжался в стену. «Кого сейчас допрашивают? – подумал он. – Ару? Точно, Ару. Значит, скоро и он выйдет на улицу. А потом выйдет Ник. И Ник, пожалуй, еще подойдет ко мне и что-нибудь скажет».

Корби охватила паника. Взгляды сверлили ему спину. Встреча с друзьями казалась неизбежной. «Я этого не вынесу, – подумал он, – мне лучше умереть, чем оставаться здесь. Мне лучше умереть десять раз».

«Бежать, – решил подросток, – от них и от деда. От всех. Потом найду, что с собой сделать. Прыгну под поезд, или порежу себе вены битым стеклом, или просто уйду пешком из города, лягу на землю в лесу и умру от голода».

***

У всех, кто выходил с участка, постовой смотрел документы и забирал пропуска. «Там я не пройду, – подумал Корби, – к тому же там близко от отца Андрея».

Сквозь открытые окна полуподвального этажа снова запульсировала ритмичная музыка.

– Переворачиваемся, садимся, – прокомментировал инструктор, – ножки расставляем под углом в девяносто градусов и тянемся. Два наклона направо. Два наклона налево. Пальчиками рук касаемся пальчиков ног. Раз-два! Три-четыре!

Корби уставился на открытое окно.

– Бодрее, девочки, – жизнерадостно взывал тренер, – и хорошая фигура вам обеспечена.

Подросток снова оглядел двор. Дед не смотрел в его сторону – он исподтишка изучал молодого человека в очках. Корби не торопясь, но целенаправленно пошел вдоль стены кирпичного здания. Он видел, что Токомин и незнакомец продолжают наблюдать за ним. У него откуда-то появилась уверенность, что человек в темных очках разгадал его план, но молодой мужчина не двигался с места и равнодушно объяснял что-то отцу погибшего мальчика.

«Даже если он понял, – подумал Корби, – он уже не успеет меня догнать. До окна остались считанные метры». Корби прошел их быстро. Сквозь щели в жалюзи он увидел ритмично движущиеся тела. Женщины в купальниках, в основном в возрасте от тридцати до сорока.

В последний момент маневр Корби заметил дед.

– Стой! – вскрикнул он. – Ты же совсем все испортишь!

Корби спрыгнул в незарешеченное углубление, а потом, ломая жалюзи, рванул в открытое окно полуподвального этажа. Раздался женский визг.

– Эй! Вам сюда нельзя! – рявкнул возмущенный, усиленный динамиками голос тренера.

Подросток освободился от надоедливых шуршащих планок и увидел, что находится в просторной комнате, посреди десятка сидящих на полу или уже начавших вскакивать бабенок. Потные, удивленные лица.

– Маньяк! – закричала одна из них. – Извращенец!

Корби увидел дверь и бросился к ней. Никто не пытался его задержать. Только тренер сделал несколько нерешительных шагов в его сторону, но остановился, как только понял, что подросток не угрожает его клиенткам.

Корби выскочил в пустынный коридор. На стенах висели плакаты, посвященные фитнесу и здоровому образу жизни. Подросток проскочил через стеклянные двери и оказался в маленьком холле фитнес-клуба. Его ноги заскользили по каменному полу.

Из-за стойки вскочил охранник.

– Вы кто? – спросил он. Корби бросился мимо него, почувствовал на своем плече захват, рванулся, вырвался. Он больно ударился коленом, но вскочил. Несколько шагов вверх. Он рванул за ручку дверь и оказался на улице.

Шум машин и запах выхлопных газов. Подросток врезался в прохожего. Тот обругал ему матом. Не обращая внимания на гудки и скрежет тормозов, Корби бросился на другую сторону оживленной улицы. Его сердце учащенно билось.

«Когда они все в следующий раз увидят меня, – подумал он, – я уже буду лежать в гробу. Осталось совсем недолго». На другой стороне улицы он обернулся. За ним не гнались. Никто не выскочил из дверей фитнес-центра, никто не бежал из-за угла, от отделения милиции.

«Оторвался», – понял Корби. Он перешел на шаг. Ему навстречу попадались прохожие. Разные лица. Иногда мрачные, иногда веселые, но в основном никакие. Подросток заметил, что привлекает к себе внимание, утер лицо и пошел еще медленнее.

«Сегодня я умру, – думал он, – это решено. Осталось выбрать способ». Он не думал о предсмертных записках и последних телефонных звонках. Он никому ничего не хотел сказать, не собирался кого-либо наказывать или шантажировать своей смертью. Он просто хотел исчезнуть.

Корби свернул в подворотню. Десять метров темного туннеля вывели его в маленький квадратный двор. Здесь росло дерево. На чьем-то балконе висело белье, на железной лестнице сидела толстая кошка. Двор был проходным. За первой подворотней открылась вторая. Корби пошел в нее. Он хотел запутать следы. Еще ему пришло в голову, что в таких дворах часто бывают лестницы на крышу. Если удастся одолеть одну из них, смерть станет доступной.

«Чем быстрее, тем лучше, – подумал Корби, – и хорошо бы, если так же, как Андрей».

***

Когда он дошел до середины второй подворотни, у него за спиной раздалось шуршание автомобильных шин. Корби оглянулся. За ним полз большой «мерседес» с тонированными стеклами. Он почему-то не сигналил, хотя подросток явно мешал ему проехать. Подворотня была достаточно широкой, и Корби отступил в сторону, уступая машине место. «Мерседес» не стал разгоняться, но и не притормозил. Все так же медленно он ехал вперед. За темными стеклами ничего не было видно. «Давай уже, – подумал Корби, – что ты так ползешь? Боишься меня задавить?»

Вместо того, чтобы послушаться его совета, автомобиль совсем остановился. «Что происходит?» – успел удивиться Корби. И в ту же секунду задняя дверца машины резко открылась. Удар был таким сильным, что Корби сбило с ног. Он упал на одно колено в узком проходе между машиной и стеной подворотни.

Автомобиль резко проехал на два метра вперед. Его открытая дверца толкала и тащила Корби за собой. Наконец, подросток упал на спину. Ему чудом удалось увернуться от заднего колеса машины. «Меня убивают», – почти спокойно подумал он.

Из машины вышли двое. Один из них рукой зажал Корби рот. Рука была в перчатке. Она пахла кожей, мужским одеколоном, сандалом и табаком. Корби начал задыхаться и рефлекторно попытался оторвать ее от своего лица, но нападавший был слишком сильным.

– Он не закричит, – сообщил он.

Корби сорвал с его запястья часы.

– Олег, мои часы, – сказал мужчина. Он потащил подростка к машине. Его черный галстук с неброскими фиолетовыми вставками мазанул Корби по лицу. Второй нападающий поднял часы, сунул их в карман и подхватил Корби за ноги. Он был не слишком высоким, такого же роста, как и Корби, но с более развитым телом.

Корби почти не сопротивлялся. Он был слишком удивлен нападением, не знал, кто эти люди, не знал, зачем вообще ему стоило бы защищать свою жизнь. Его втащили в машину. Он оказался на заднем сидении между своих похитителей.

Из-за тонированных стекол в салоне царил коричневый полумрак. Здесь было прохладно – работал кондиционер. Играла приглушенная музыка: грубый прокуренный голос пел про трудные перипетии судьбы. Двери захлопнулись.

– Трогай, – сказал тот, с кого Корби сорвал часы. Машина тронулась. Подростка крепко держали за обе руки.

– Будешь дергаться – поедешь в багажнике, – уже обращаясь к Корби, продолжал мужчина. – Ты меня понял?

Корби не ответил. Они проехали через дворы и оказались на следующей улице. В темные окна автомобиля ударили солнечные лучи. В их пригашенном свете Корби, наконец, смог рассмотреть говорившего. Его кожа казалась шершавой. На верхней губе – сизый налет щетины.

– Ты меня понял? – снова спросил мужчина.

– Да он сейчас промочит штанишки, – ответил тот, который тащил Корби за ноги.

– Куда едем? – поинтересовался водитель.

– Сейчас, – ответил Шершавый.

Он достал телефон, набрал чей-то номер.

– Босс, – сказал он в трубку.

Слабое эхо ответного голоса.

– Он наш.

Пауза.

– Хорошо.

– Что? – спросил водила.

– Босс сказал везти его на главную стройку.

«Они что, собираются закатать меня в бетон?» – мелькнуло в голове у Корби. Он сидел очень тихо – не пытался высвободить руки, даже почти не шевелился. Пока один разговаривал по телефону, другой обшарил карманы пленника. Он вытащил у Корби мобильник, открыл его, вытряхнул батарейку. Потом выгреб из карманов подростка мелочь и маленькие полезные вещи. Монетки посыпались на дно машины. На это никто не обратил внимания.

«Кто они? – думал Корби. – Кому нужна моя смерть?» «Неужели это убийцы Андрея? – поразила его следующая мысль – Точно. Они мстят мне за то, что я ранил одного из них. И еще они убирают свидетеля».

Водитель сделал музыку громче. Он не нарушал правил, держался зеленой волны. Они ехали быстро. «Как они меня нашли?» – спросил себя подросток. «Они знали, что происходит во дворе отделения милиции, – подумал он, – или пробили, где находится мой телефон».

«В любом случае, – рассуждал он, – теперь я знаю то, чего еще не знает Крин. Так как я не боюсь смерти, то, даже рискуя жизнью, должен попробовать убежать». «Может, Ник простит меня», – с надеждой подумал он.

– Так ты говорил, что не выспался? – вдруг спросил Шершавый у другого.

– А, да, – вспомнил тот. – Прикинь, прихожу вчера домой, а моя шалава не одна.

– Я бы убил, – заметил водитель.

– Я почти и убил.

– С кем она была-то? – полюбопытствовал Шершавый.

– С соседом. Он ей, типа, телевизор чинил.

– Я бы и его убил, – добавил водитель.

– А зачем? Если баба своей дырке не хозяйка, к ней все равно будут ходить.

– И че ты сделал? – поинтересовался водитель.

– Говорю же, не спал, – ответил мужчина. – Всю ночь ремнем ее учил. Орала, как пожарная сирена. Теперь неделю сесть не сможет.

Водитель гоготнул.

«Гопники, – подумал Корби, – большие, злые, богатые, в хороших костюмах, на дорогой машине. Но те же самые гопники».

– Либо тебе нравится ее бить, – заметил Шершавый, – либо ты не можешь найти себе нормальную бабу.

В разговоре наступила пауза. Корби старался запоминать места. Он понял, что они едут в сторону центра Москвы.

– А че, ты свою Людку ни разу не учил? – через какое-то время осторожно спросил тот, который тащил Корби за ноги.

– Она мне не девка, а жена, – сказал Шершавый. – Учить пришлось только раз. Уже три года прошло.

– Значит, любит, – заметил водила.

«Они не такие, как те, что убил Андрея, – неожиданно усомнился Корби. – Эти никогда не возьмут в свою банду девушку, не будут так безумствовать, как Оскаленный, не будут ловко подкрадываться. И убивать они будут совсем по-другому, хотя убить тоже могут». Те, кто убил Андрея, пугали Корби намного больше, чем эти.

Темы для разговора закончились. Путь продолжался в молчании. Водила полистал радиоканалы. Один хриплый голос сменился другим.

– Подъезжаем, – заметил он. – Дай ключ.

Машина проехала через мост и свернула на набережную. Корби увидел башни Москва-Сити. Стекло, металл и пластик сверкали на солнце. Половина взметнувшихся в небо небоскребов была еще не достроена. «Большая стройка, – вспомнил Корби. – Неужели мы едем сюда?» «Ну да, – подумал он, – самый фешенебельный район города. Где еще быть таким ублюдкам?»

Шершавый вытянул из нагрудного кармана белую карточку. Корби сразу узнал ее, и его сердце замерло. Такую же карточку бросил с крыши Андрей. Она была белая, запаянная по углам, с лейблом «West Wind» на одной стороне.

***

Сомнения Корби рассеялись. Даже если убийцы Андрея были другими, эти люди – из той же организации. «Возможно, они не только мстят, – подумал он, – возможно, они еще хотят вернуть карточку. Или хотя бы узнать, что ей никто не воспользовался. Логично. Это объясняет, почему я еще жив».

– Держи, – протянул Шершавый. Водитель двумя пальцами поймал карточку над своим плечом.

– Затрахала эта система, – заметил тот, который тащил Корби за ноги. – Без карточки за кофе не сходить.

– Скоро ты в сортир без проверки сетчатки не сходишь, – сказал водила.

Они загоготали. Шершавый только слабо улыбнулся. Корби подумал: вот человек, который мог бы стать достойным потомком его деда. Он никогда не станет пить со своими подчиненными. Он точно понимает смысл субординации.

Машина свернула в сторону от набережной. Москва-река осталась позади. Башни были так близко, что Корби уже не мог увидеть в окно их вершины. Он услышал гул работающей техники: где-то рядом жужжало, рычало и бухало. Вдоль дороги потянулись сетчатые заборы. На одном из них висел плакат. «Башня Северо-Восток», – прочитал Корби на афише, – «должна стать четвертым по высоте зданием…» Дальше он не смог читать, так как плакат остался позади.

– Не вертись! – рявкнул Шершавый. Подросток замер. Его взгляд зацепился за следующую афишу. Она была такой же, как первая. Под заглавием «Башня Северо-Восток» шли строчки пояснений. Он снова побежал по ним глазами. Ему удалось узнать, что башня будет закончена в две тысячи четырнадцатом году. Потом его взгляд скользнул дальше, и он увидел заветную подпись маленькими буквами: «Застройщик – компания West Wind».

Машина повернула. Ее слегка качнуло при съезде с шоссе. Теперь под колесами была дорога, сложенная из бетонных плит. «Мерседес» остановился перед сетчатыми воротами. Корби увидел, что к автомобилю подходит административный охранник, и в ту же секунду Шершавый зажал ему рот рукой в перчатке. Подросток задергался, но все его метания были бесполезны.

Водила приспустил окно.

– Вот карточка, – помахал он.

Охранник кивнул. «Загляни в машину, – мысленно попросил его Корби, – загляни в машину, и ты раскроешь преступление. Тебя повысят, тупая ты рожа». Мужчина в форме медлил. Он, видимо, услышал в салоне звуке возни.

– Я тебе не грузовик, – раздраженно сказал водила.

Охранник отступил.

– Ладно, – сказал он, – сейчас открою.

– За кого они себя держат, – бросил через плечо водила.

Задыхаясь, Корби смотрел, как охранник откатывает тяжелые створки ворот. Закончив, он махнул рукой. Машина поехала. Шершавый отпустил лицо подростка и зло ударил его кулаком под ребра.

– Сопротивляться вздумал, да? – зашипел он.

Корби не ответил, только сжал зубы и согнулся от боли. «Что я буду делать дальше?» – спросил он себя. Ответа у него не было.

«Мерседес» проехал через стройку и нырнул под один строящихся небоскребов. Здесь все было бетонным: серый пол, серые стены, серый потолок с редкими сигнальными лампами. Автомобиль спустился на два этажа под землю, въехал в огромный, совершенно пустой подземный гараж и остановился. В полумраке Корби видел, как поблескивают железные двери лифта, похожего на гигантский сейф.

– Что дальше? – спросил тот, который тащил Корби за ноги.

– Ждем босса, – ответил Шершавый.

– Сидеть в машине? – огорчился мужчина.

– Тебе что-то не нравится? – уточнил Шершавый.

Тот, который тащил Корби за ноги, не ответил. Водила заглушил мотор, и наступила тишина.

***

Корби сидел неподвижно. Его по-прежнему держали за обе руки. Ему казалось, что это будет продолжаться вечно: босс никогда не приедет, водила будет вечно жевать свою жвачку, а Шершавый будет вечно курить и стряхивать пепел в приоткрытое окно.

«Кто этот босс? – гадал подросток. – Тот, кому принадлежит «Западный ветер»? Какой-нибудь опасный человек, мафиози или агент ФСБ, тайный покровитель разного рода убийц? И откуда Андрей мог достать эту карточку?»

Тускло светились огоньки подсветки на приборной панели автомобиля. Очередной мастер тюремной песни хрипло затянул «Владимирский централ».

«Я ни за что не скажу им, что карточка у Ары, – подумал Корби. – Я вообще сделаю вид, что ничего про нее не знаю. Скажу, что видел, как Андрей бросил что-то, какой-то клочок бумаги, но тот унесло ветром и мы его не поймали».

Под сводами подземного гаража раздался новый звук. Корби понял, что слышит, как подъезжает новая машина. Несколько секунд спустя он увидел ее отражение в зеркале заднего вида. Это был настоящий черный «хаммер», из тех, на которых ездят очень богатые люди.

Босс.

Шершавый бросил окурок, открыл дверь и за руку потащил подростка наружу. Корби не сопротивлялся. Он знал, что не справится с этими людьми и не убежит от них.

– Шевелись, – поторопил Шершавый.

Наконец, Корби выпихнули из машины. Он чуть не упал, но чудом сумел устоять на ногах.

Подъехал «хаммер». Его окна были такими же темными, как у «мерседеса». Дверь водителя открылась. Из нее вышел еще один мужчина в костюме. «Это он», – на мгновение подумал Корби, но тут же понял, что ошибается. Водитель обошел автомобиль и открыл заднюю дверцу.

Корби почти не дышал. Он увидел ногу и плечо человека. Они показались ему странно знакомыми. «Не может быть», – пронеслось у него в голове. Но так могло быть. У пассажира машины было лицо со шрамом.

Это был Токомин.