Текст книги "Вирус"

Обратный рейс

Осень здесь, в далекой африканской стране, совершенно не чувствовалась. Казалось, палящее солнце выжигало все живое. Только редкие высокие пальмы дарили надежду на то, что жизнь тут возможна. Белая форменная рубашка через десять минут пропитывалась потом.

Он медленно обошел самолет, осмотрел шасси и остановился у трапа. «Смотри-ка, как жарит. Градусов пятьдесят, наверное? Дома сейчас настоящая осень: дождик моросит, листва опадает и такое приятное, ласковое солнце, что ему радуешься. А тут что? Это ж при такой жаре через неделю негром станешь», – размышлял он.

– Игорь Львович, почему не поднимаетесь? – вышел из самолета и громко спросил молодой мужчина в такой же форменной рубашке на верху трапа.

– Сейчас иду, Алексей, – ответил он и посмотрел на взлетно-посадочную полосу, по которой уходил на взлет большой бело-желтый «боинг».

Поднимаясь по трапу, Игорь Львович увидел подъезжающие четыре автобуса в сопровождении двух военных броневиков и джипа.

– Маша! – позвал он.

– Да, Игорь Львович. – Вышла на трап молодая женщина в форме бортпроводницы.

– Едут. Принимайте пассажиров. Все помнишь?

– Конечно, Игорь Львович. Маски, перчатки и температуру у каждого. Мы же еще при коронавирусе это все проходили, – улыбнулась она.

– Коронавирус коронавирусом, а эта зараза еще не понятна. Москва недаром дала нам указание не покидать самолет. Вон в новостях говорят, что вспышка охватила уже две страны африканского континента.

– Игорь Львович, но американцы и французы сейчас вылетали вообще без проверок. Наши просто опять перестраховываются.

– Американцы и французы пусть летят как хотят, а мы, Маша, должны так, как нам сказало руководство, – строго посмотрел он на нее и поднялся в самолет.

– Девочки, надеваем маски, перчатки и термометры берем! – зашла следом бортпроводница.

В кабине мужчина занял место первого пилота.

– Ну что, мужики, сейчас загрузимся и взлетаем. Ни на минуту больше здесь не задержимся, – взглянул он на второго пилота и бортинженера.

– Я только за. Мне тут тоже не нравится, – поддержал бортинженер.

– Жаль, что в город не выйти. Хотя бы в здание аэропорта разрешили сувенирчик купить, так нет же, нельзя. Поэтому я тоже за то, чтоб быстрей отсюда улететь, – согласился второй пилот.

– А тебе, Алексей, лишь бы сувенирчик прикупить. Ты их что, коллекционируешь? Тебя Светка выгонит скоро с этими сувенирчиками-пылесборниками, – улыбнулся командир корабля.

– Не, не выгонит, – ответил второй пилот, тоже расплывшись в улыбке.

– Командир, для нее самый главный сувенирчик это он! – прокомментировал бортинженер.

– О, это точно! Я еще тот сувенирчик! – согласился Алексей, продолжая улыбаться.

– Игорь Львович! – заглянула в кабину бортпроводница. – Вас Мария Алексеевна зовет. Там такое…

– Что случилось? – спросил он и вышел в салон.

– Игорь Львович, смотрите, – встретила его Мария на трапе и показала рукой вниз.

– Ничего себе! Это что еще за космонавты? – спросил второй пилот, подойдя следом.

Командир посмотрел вниз и увидел довольно неприятную картину. Большая группа людей стояла в окружении солдат, одетых в серебристые герметичные костюмы химзащиты и постоянно угрожавших им автоматами. Один из военных, жестом позвав его к себе, поднялся на пять ступенек трапа.

– Алексей, вернись в кабину. Маша, приготовьтесь принимать пассажиров. Пойду узнаю, что хотят, – сказал Игорь Львович и стал спускаться по трапу.

Когда между ними осталось шесть ступенек, военный жестом потребовал остановиться.

– Мне нужен командир экипажа! – с небольшим акцентом довольно громко сказал солдат.

– Это я. Контуров Игорь Львович, командир корабля, – представился он.

– Мы привезли ваших туристов и двадцать семь человек из торгового представительства. Шестнадцать тел ваших людей из торгпредства будут сожжены, так как скончались. Еще семь человек умирают в изоляторе, – доложил военный и собрался спускаться с трапа.

– Подождите, подождите. Как сожжены? А фамилии, имена? Их тела необходимо будет вернуть на родину. Вы должны согласовать это с нашими дипломатами, – возразил Игорь Львович.

– Господин Контуров, забирайте своих людей и улетайте. В этой стране скоро не с кем будет даже разговаривать. Данные всех умерших вон у того человека в голубой рубашке. У вас двадцать минут на посадку. И делайте все очень быстро, а то рискуете остаться здесь навсегда, – ответил военный и, развернувшись, спустился.

Контуров поднялся на борт и дал указание бортпроводницам:

– Начинайте посадку. Маша, соблюдайте все меры безопасности. Всё, готовимся к взлету.

– Игорь Львович, ну что там? – спросил бортинженер, когда командир вошел в кабину.

– Все очень серьезно, мужики. Готовимся к взлету. Вот угораздило нас с этой Африкой… Надо быстрей улетать отсюда, – ответил он и занял свое место.

Через тридцать шесть минут Контуров выслушал доклад старшей бортпроводницы, что посадка окончена. Получив разрешение на взлет, самолет начал движение к взлетно-посадочной полосе.

– Ну что, четыре часа и дома? – улыбнулся второй пилот.

– Не говори гоп, Алексей. Всё, работаем, – серьезно сказал командир, и самолет помчался по полосе.

Небо встретило их знакомой легкостью и голубой чистотой. Самолет послушно набирал высоту и, заняв положенный ему воздушный коридор, словно застыл. Земля осталась далеко внизу, а отсутствие облаков создавало иллюзию стояния на месте. Переведя управление в режим автопилота, Контуров откинулся в кресле и закрыл глаза.

– Командир, кофе будешь? – спросил бортинженер.

– Да, Миш. И скажи, пожалуйста, с ложечкой сгущенки. Ну, девчонки знают сами, – не открывая глаз, ответил он.

– Миш, а мне просто три в одном, – обернулся второй пилот.

– Хорошо, – ответил бортинженер и вышел.

Игорю нравились эти часы полета, в них он чувствовал блаженство. Несомненно, он был болен, болен небом и своей работой. Двадцать лет за штурвалом связали его с этой небесной красотой крепкой цепью. Он с ужасом думал о том, что скоро придет время и его, как многих других, спишут на землю. Эти мысли все чаще заставляли его переживать, но и ход времени остановить он не мог. Вот и сейчас, выпив чашечку кофе, плывя по небу, сидя в командирском кресле с закрытыми глазами, он думал обо всем.

«Сколько еще, интересно, я смогу протянуть? На последней медкомиссии пришлось дважды ЭКГ проходить. Что-то у них там вызвало сомнения. Надо, наверное, в бассейн походить, да и вообще взяться за фитнес. А что? Побегаю немного, пешочком побольше похожу и поплаваю. Глядишь, и удастся еще годок полетать. Сорок шесть еще не тот возраст, чтоб на пенсии сидеть. Татьяна меня из дома выгонит, и правильно сделает. А что делать? Не, ну найдут мне работу в аэропорту, но мне же летать надо. Хорошо, что Сашка по моим стопам пошел. В следующем году лейтенантские погоны получит, истребитель. А вот Галка оторвой растет. Скоро школу оканчивать, а она до сих пор не знает, кем хочет стать. Это Татьяна виновата, приучила бы ее к медицине, и все бы было понятно. А так вообще не ясно, к чему у нее склонность есть», – размышлял он.

… – Так я ей и говорю, это же хорошо. Считай, две девочки есть, а третий, сто процентов, мальчик будет, – вывел Контурова из раздумий голос второго пилота, который разговаривал с бортинженером.

– Алексей, так ты многодетный отец, что ли, будешь? – повернулся к нему командир.

– Так да, Светка обрадовала. Говорит, не знаю, что делать, а я ей: рожать! – улыбался Алексей.

– Да, Леха, ты дае-е-ешь, молоде-е-ец. Получается, она у тебя каждые три года рожает? – смотрел на него бортинженер.

– Ну да. А ты, Миш, чего тянешь? – вновь улыбался второй пилот. Казалось, это самый счастливый человек на свете.

– Побойся бога. Я же только развелся. Три месяца свободы, а ты опять меня в оковы хочешь загнать, – ответил тот.

– Но с дочкой-то видишься? – не отставал и командир.

– Пока нет, жена не дает. Когда у меня есть время, она вечно ее куда-то прячет. Да еще и теща ей помогает.

– Вот ду-у-ура она у тебя. Моя так никогда не стала бы делать, – повернулся к нему второй пилот.

– Ты, Алексей, поэтому и третьего заделал, чтоб она продохнуть не смогла? Куда ж она, с тремя-то детьми? Тут, даже если б и захотела, шансов нет, – улыбался во весь рот командир.

– А, точно, вот он, его хитрый план! – поддержал бортинженер и засмеялся.

– Не, ну чего вы? Я же по любви! – запротестовал второй пилот.

– Игорь Львович, у нас проблемы! – по связи из салона сообщила бортпроводница.

– Маша, что случилось? – мгновенно отреагировал Контуров.

– Мальчику плохо. Не знаем, что делать. Его сначала тошнило. Думали, от полета, но теперь он весь потный, дышит тяжело. Он как задыхается, что ли, – объяснила она.

– Командир, может, я схожу посмотрю? – предложил Алексей.

– Игорь Львович, что делать? – спросила бортпроводница.

– Сейчас Алексей выйдет посмотрит, – ответил он и, взглянув на второго пилота, добавил: – Маску, перчатки надень.

– Командир, ты что, думаешь, вирус? – забеспокоился бортинженер.

– А черт его знает. Алексей, только посмотри и обратно. Руками его не трогай.

– Да понял я, командир, – улыбнулся тот и вышел в салон.

Второй пилот вернулся через пять минут. Снял маску, перчатки, сел в свое кресло и доложил:

– У нас проблемы, командир.

– Что там? Объясни подробней.

– Мальчик совсем плохой, но кроме этого у трех пассажиров похожие симптомы. Пассажирка одна сознание потеряла. В салоне начинается паника. Девчонки сами боятся там находиться. Необходимо сообщить на землю, нам надо садиться.

– Так, ты тогда держи связь с землей, а я по спутнику запрошу Москву, – ответил Контуров.

– Командир, может, все-таки пронесет? Может, это не вирус? – с надеждой спросил бортинженер.

– Все, гадать не будем. Работаем. До границы все равно тянуть придется. Они нас только в России сажать будут, – ответил тот и по спутниковой связи стал связываться с Москвой.

Доложив о ситуации на борту, Контуров ждал указаний, а получив, коротко ответил:

– Понял. Жду.

– Ну, что сказали? – посмотрел на него Алексей.

– Сказали, что сейчас с нами свяжутся и всё объяснят. А пока дали указание в салон не выходить, кабину заблокировать и никого не впускать. Никого.

– Едрена мама, похоже, все серьезно! – отреагировал бортинженер.

– Да подожди ты, Миша! А как же я? Я же выходил в салон. Я что, заразился? – второй пилот смотрел на командира.

– Спокойно, Алексей, спокойно. Не паникуй. Ты же в маске был и в перчатках. Главное, не паникуй. Все будет нормально, – глядя на него, ответил Контуров.

– Вам легко говорить. А если я заболею? Если…

– Да прекрати ты, Леха! Если ты заболеешь, значит, мы тоже заболеем! Ты же сюда вернулся, – перебил его бортинженер.

Командир резко посмотрел на одного, потом на второго и рявкнул:

– Тихо! – И тут же, уже спокойно, продолжил: – Да, мы здесь как в подводной лодке, даже хуже. В лодке можно отсек задраить, а у нас… Если вирус на борту, то он мог попасть в кабину уже не один раз. Работаем и о плохом не думаем.

В кабине воцарилась тишина. Желание говорить пропало мгновенно. Каждый молча искал ответ на один вопрос: что делать.

Их размышления прервал сигнал вызова спутниковой связи. Командир принял вызов и переключил на динамик, чтоб слышал каждый из членов экипажа.

– Борт Ю723, ответьте Шереметьево, – донеслось из динамика.

– Ю723 на связи.

– Игорь Львович, это Михайлов.

– Да, слушаю вас, Евгений Александрович, – ответил он громко и, посмотрев на второго пилота, поднял вверх указательный палец.

– Игорь Львович, с вами сейчас будут говорить, – сказал Михайлов.

– Всем покинуть кабинет и без разрешения не заходить! – донеслось из динамика. – Игорь Львович, это подполковник Дроздов Олег Владимирович, Центр психологической работы ФСБ.

– Да, слушаю вас. Только сеанс с психологом мы не заказывали, – попытался пошутить Контуров.

– Надеюсь, ваше чувство юмора поможет нам всем преодолеть сложившуюся ситуацию. А пока доложите о том, что происходит на борту? – поинтересовался подполковник.

– На борту мальчик десяти лет в критическом состоянии. Задыхается, сильно потеет, температура то поднимается, то падает. Схожие симптомы наблюдаются еще у четырех пассажиров. Люди напуганы, – доложил командир корабля.

– Игорь Львович, кто-то из вашего экипажа выходил из кабины? – спросил Дроздов.

Контуров посмотрел на второго пилота и бортинженера, кивком спрашивая, что ответить. Пауза с молчанием явно затягивалась. Алексей жестом показал, что надо отрицать, а бортинженер просто пожал плечами.

– Нет, никто не выходил, – ответил он.

– То, что вы пытаетесь меня обмануть, радует. Это говорит о том, что симптомов заражения в экипаже пока нет. Но я хочу вам кое-что объяснить.

– Да, мы вас внимательно слушаем.

– Обнаруженный месяц назад на африканском континенте вирус сильно подвержен мутации. Последний штамм этого PK (пэ-ка) – вируса имеет практически стопроцентную смертность. Очаговые вспышки уже отмечаются в различных городах Европы и Америки. Вы должны понимать, что днем и ночью наши ученые бьются над тем, чтоб создать вакцину и лекарство. В настоящее время точно известно, что вирус погибает при температуре плюс шестьдесят градусов.

– Олег Владимирович, тут экипаж улыбается и шепчет мне, может, попробовать в баньку нас по прилету. А что, сходим попаримся, самогона хряпнем семидесятиградусного, и, глядишь, вся зараза уйдет? – Контуров улыбался, переглядываясь с коллегами.

– Боюсь, Игорь Львович, банька не поможет. Но ваш оптимизм мне нравится. Думаю, что мы с вами сможем принять правильные решения, – лился из динамика спокойный голос Дроздова.

– Игорь Львович! Игорь Львович! Нам нужна помощь! – перебил их разговор крик старшей бортпроводницы по громкой связи.

– Маша, что случилось?! – отреагировал командир.

– Людей не можем успокоить! Два пассажира, кажется, умерли! Многие задыхаются и кашляют! Галя плохо себя чувствует! Мы не знаем, что делать! – кричала бортпроводница.

– Игорь Львович, не вздумайте выходить в салон! – донеслось из динамика спутниковой связи.

Контуров посмотрел на членов экипажа. Глазами и жестом спросил мнение каждого. Второй пилот помотал головой, а бортинженер просто опустил голову.

– Миша, – спокойно позвал он, требуя от него ответа.

Бортинженер посмотрел на него и ответил:

– Там девчонки гибнут, а мы тут. Давайте я выйду и останусь там.

– Игорь Львович, не вздумайте выходить в салон! – звучал из динамика голос Дроздова.

– Игорь Львович, нам нужна помощь! В салоне паника! Посмотрите в камеру! Что нам делать?! – продолжала кричать бортпроводница.

– Маша, подожди немного, сейчас кто-то выйдет, – ответил Контуров, потом еще раз оглядел коллег и сказал: – Олег Владимирович, я вас понял. У нас в салоне паника, есть несколько умерших пассажиров.

– Игорь Львович, я все понимаю, но очень вас прошу не выходить. Спасти вам их не удастся, а заразиться сможете, – ответил Дроздов.

– Вы так спокойно говорите о том, что они погибнут, мне даже не по себе становится. А если мы сядем в Краснодаре, их смогут изолировать и попробовать спасти? – спросил он.

– Игорь Львович, наши ученые еще не смогли найти лекарство от этого вируса. Уже двое суток, как я приехал из одного небольшого города, который находится недалеко от Москвы. Так вот там двое туристов, сбежавших из обсервации, заразили всех врачей и больных. Пришлось окружить больницу, чтоб спасти город. Один из врачей вызвался добровольцем и сам зашел внутрь…

– Извините, Олег Владимирович, на связь выйду позже, – перебил Контуров подполковника и прервал связь.

– Командир, ты чего? – спросил Алексей.

– Смотри! Миша, ты как себя чувствуешь? – Игорь Львович пристально глядел на бортинженера.

– Ё-моё, Миша! Что с тобой?! – закричал второй пилот.

– Алексей, не ори! – громко перебил его Контуров, после чего снова взглянул на бортинженера и спросил: – Миша, что случилось?

– Ничего. Просто что-то слабость навалилась, глаза закрываются, – негромко ответил тот.

– Черт с ним, со слабостью. У тебя кровь из носа капает. Ты что, не чувствуешь? Рубашка вся в пятнах.

– О черт, не видел. – Бортинженер достал платок и приложил к носу.

– Игорь Львович, нам что, все, конец? – испуганно смотрел второй пилот.

– Алексей, управляй самолетом! Держи связь с землей! И, я тебя прошу, не ори, – спокойно ответил Контуров.

– Командир, воды нет? Пить охота, не могу, – спросил бортинженер, закрыв глаза и тяжело вздохнув.

– Ему становится хуже прямо на глазах. Но как он мог заразиться? – повернулся Контуров ко второму пилоту.

– Очень даже мог! Он же за кофе выходил! Вот дурак! Теперь нам всем песец! – нервно ответил тот.

– Точно, кофе. А я и забыл, что он выходил. Но ты-то дольше него был в салоне и ничего.

– Командир, садиться надо. Чего тут рассуждать? Надо садиться в ближайшем аэропорту. Блин, нам еще час, наверное, до границы.

– Спокойно, Алексей, спокойно.

– Да какое тут «спокойно»? Тут с ума сойдешь от всего этого. В салоне черт-те что творится, да еще и Миша. Пока сами не заразились, надо садиться. Решай, командир.

– Сколько, говоришь, нам до российской границы?

– Если так идти, то пятьдесят минут точно. Запросить? – смотрел на него Алексей.

– Запроси, – согласился он.

– Командир, я выйду в салон? Чего мне тут сидеть? Справитесь без меня. Пить охота, не могу уже, – медленно поднялся со своего кресла бортинженер.

– Ладно, иди, Миша. Поможешь там девчонкам, – смотрел на него Контуров.

– Это уж вряд ли. Еле на ногах стою, – прижимая платок к носу, слегка улыбнулся бортинженер.

Игорь встретился с ним взглядом и кивнул. Как только Миша вышел, он откинулся в кресле и закрыл глаза. Необходимо было что-то делать. Возникшая на борту ситуация требовала немедленного решения. Он открыл глаза и глянул на небольшой монитор видеонаблюдения.

– Девчонок надо спасать. Пассажиры обезумели от страха, – посмотрел в сторону второго пилота.

Тот сидел в наушниках и молча смотрел вперед.

– Алексей, передай управление мне. Сейчас попробую успокоить их ненадолго. – Он выпрямился в кресле и сел поудобней.

Второй пилот никак не отреагировал. Контуров тронул его за плечо. Алексей повернул голову к нему, тяжело вздохнул.

– Ты как себя чувствуешь? – спросил Игорь Львович.

– Нормально, командир. Устал я что-то, жарко как-то.

– У тебя пот на лбу, – смотрел на него Контуров.

– Да? А я и думаю, что-то лицо горит. Ты чего так смотришь, командир?

– У тебя, наверное, температура?

– Да нет, просто жарко. Или… Ты что, командир, думаешь, что я заболел?..

– Не знаю, но я-то так не вспотел.

– Да нет, я не заболел, просто разволновался. И чувствую я себя нормально. Вот только живот скрутило, в туалет надо, – ответил Алексей.

– Маску, перчатки надень, но лучше бы не выходить.

– Не могу, командир. Поджимает так, что боюсь не удержать.

– Тогда давай, только быстро, – согласился Контуров.

Алексей снял с шеи наушники, медленно поднялся и прошел к двери.

– Командир, я быстро, – надев маску и перчатки, сказал он и вышел.

Не дав ему закрыть дверь, в кабину заскочил мужчина.

– Связь с Москвой есть? – блокируя замок, спросил незнакомец.

– Вы кто такой?! Выйдите из кабины пилотов! – отреагировал Контуров.

– Вы командир экипажа? – не обращая внимания на его требования, спросил мужчина.

– Да. Немедленно покиньте кабину!

– Сюда больше никто не войдет! Свяжитесь с Москвой! Я из торгпредства России! Мне срочно нужна связь!

– Немедленно выйдите! – требовал Контуров, когда в дверь стали стучать снаружи.

– Не вынуждайте меня применять силу! Дайте мне связь с Москвой! Я не шучу! – крикнул незнакомец и достал из кармана брюк небольшой складной нож.

– Хорошо! Хорошо! Успокойтесь! – ответил Контуров и повернулся к приборной панели.

– О-у-у… У-у-у… – застонал мужчина и согнулся, схватившись за правый бок.

– Что с вами? – обернулся Контуров.

– Связывайтесь! Связывайтесь! – проведя ладонью по лицу, ответил мужчина, выпрямляясь.

– Хорошо-хорошо. Может, вы хоть впустите второго пилота?

– Я же сказал вам, сюда больше никто не войдет, пока я не поговорю с Москвой. Связывайтесь. – Мужчина опять согнулся, и гримаса боли исказила его лицо.

Командир корабля быстро активировал спутниковую связь, а когда услышал ответ, включил динамик на громкую.

– Ю723. Контуров на связи. На борту чрезвычайная ситуация.

– Игорь Львович, это Михайлов. Слушаем вас, – ответил мужской голос.

Контуров посмотрел на незнакомца.

– Пусть вызовут кого-то из ФСБ, – сказал тот и, держась за живот, уселся в кресло второго пилота.

– Евгений Александрович, вызовите кого-то из ФСБ. Тут мужчина какой-то требует связь с кем-то из ФСБ, – продублировал Контуров, продолжая смотреть на незнакомца.

– Хорошо. Здесь рядом Дроздов. Я сейчас подзову его, – ответили из динамика.

– Игорь Львович, Дроздов на связи. Что случилось? – спросил спокойный мужской голос.

– Олег Владимирович, в кабину ворвался мужчина и требует кого-то из вашей службы. В кабине только я и он. У нас включена громкая связь, так что он тоже слышит, – объяснил Контуров.

– Хорошо. Я его слушаю.

– Олег Владимирович, кто вы по званию и в какой должности? – спросил незнакомец.

– Я не понимаю, с кем говорю. Представьтесь сами, – потребовал Дроздов.

– Я работник торгпредства России и… – Мужчина замолчал, посмотрел на Контурова, после чего махнул рукой и продолжил: – И представитель Министерства обороны России, Келлер Михаил Александрович.

– Министерства обороны? – спросил Дроздов.

– Да, вы не ослышались.

– Подполковник ФСБ Дроздов Олег Владимирович, Центр психологической работы, – представился голос из динамика.

– Подполковник, сделайте так, чтоб наш разговор не слышали, и запомните все, что я скажу.

– Хорошо, подождите минуту, – ответил Дроздов и после минутной паузы продолжил: – Слушаю вас, говорите.

– На борту самолета вирус PK (пэ-ка). Борт сажать нельзя. Четыре человека умерли, еще около тридцати инфицированы. Я сам заражен, члены экипажа тоже. Самолет сажать нельзя. Слышишь, подполковник, нельзя?! Это вопрос национальной безопасности! Ты понял?!

– Я вас слышу. Это я уже понял, – спокойно отвечал Дроздов.

– Дальше. Для полковника Зубова Владимира Анатольевича. Документы, списки и вся последняя информация в тайнике номер пять. Так и передай, тайник номер пять. Он поймет. Всё, – сказал Келлер и, тяжело дыша, откинулся в кресле.

– Я вас понял, не переживайте. Все передам точно, – ответил Дроздов.

Контуров видел, что Келлер не может ответить, еле сдерживаясь, чтоб не закричать от боли. В какой-то момент он застонал и затих. Контуров привстал и проверил пульс.

– Что там происходит? Почему молчите? Кто меня слышит? – спрашивал из динамика Дроздов.

– Олег Владимирович, это я, Контуров. Этот мужчина без сознания.

– Игорь Львович, в кабину никого не впускать. Что происходит в салоне, нам, в принципе, понятно.

– Олег Владимирович, я не понимаю, что значит «самолет сажать нельзя»?

– Игорь Львович, я же вам говорил, что вирус очень агрессивен и лекарств от него пока нет. Его, конечно же, сделают и вакцину придумают, но на это надо время. А пока мы не должны дать ему проникнуть в нашу страну.

– Подождите, а как же мы? У нас горючего на три часа полета осталось. На борту еще не все заболели.

– Игорь Львович, шансов на спасение кого-либо из пассажиров нет. А допустить, чтоб этот вирус попал в какой-то город, мы не можем. Это грозит вымиранием целых областей.

– Подождите, Олег Владимирович, но мы же проходили подобное при коронавирусе. Всех нас по прилету можно изолировать.

– Игорь Львович, никто не будет рисковать безопасностью сотен тысяч, а то и миллионов граждан. Это не коронавирус, он намного страшнее. Вы же сами видите скорость его распространения.

– А куда же нам лететь, если родная страна не принимает?

– Игорь Львович, я вам не успел рассказать до конца. В небольшом городе, где пришлось окружить военными больницу, один из врачей сам вызвался и вошел внутрь. Увидев и осознав, что представляет собой этот вирус, врач сделал все, чтоб он не покинул территорию больницы.

– А сам?

– Что «сам»?

– Ну, сам-то как он вышел, врач-то?

– А, врач. Так он не вышел. Сделал себе двойной укол морфина.

– Видно, сильный был человек, этот ваш врач.

– Обычный. Просто увидел, насколько опасен вирус, и решил, что его жизнь ничто по сравнению с жизнями сотен тысяч людей, среди которых его жена и дети.

– Да, жена и дети, – задумчиво ответил Контуров.

– Игорь Львович, самое главное, не открывайте кабину. Как там мужчина по фамилии Келлер? – спросил Дроздов.

– Он все так же. Видно, боль, которую он испытывал, отключила сознание, – ответил командир корабля и отсоединил связь.

В дверь кабины несколько раз постучали. Он посмотрел на монитор камеры и, проведя ладонью по лицу, встал, открыл дверь кабины.

– Игорь Львович, где этот ублюдок?! – ворвался второй пилот.

– Все нормально, Алексей. Он без сознания. Ты как?

– А, скотина! Он заскочил и закрыл дверь! Сволочь, а ну вылезай с моего места! – громко сказал Алексей и, схватив Келлера за одежду, приподнял с кресла.

– Да оставь ты его.

– Нет, пусть валяется там, в салоне! – Второй пилот не удержал Келлера, и тот повалился на пол.

– Давай хоть на место Миши его посадим? – Контуров помог посадить мужчину в кресло бортинженера.

– Фух, тяжелый, сволочь! – Алексей вытер пот и занял свое место второго пилота.

– Что там, в салоне? – Контуров стоял и смотрел на него.

– Там, Игорь Львович, все очень плохо. Надо садиться. Я запрошу разрешения на ближайший аэропорт, – ответил Алексей и стал надевать наушники.

Дверь в кабину открылась, и к ним забежала бортпроводница.

– Игорь Львович, надо что-то делать! Они сходят с ума! – кричала она.

– А, летчики? Давайте сажайте самолет! Я подыхать не собираюсь! – Следом за бортпроводницей в кабину заскочил молодой мужчина с ножницами в руках.

– Успокойтесь! Вернитесь в салон! – отреагировал Контуров.

– Игорь Львович, я боюсь. – Бортпроводница осторожно отошла в сторону.

– Кто главный?! Ты?! – зло спросил мужчина.

– Да, я командир экипажа, – спокойно ответил Контуров.

– Игорь Львович, я что-то не пойму. Нам не дают разрешения на посадку, – сняв наушники, повернулся к ним Алексей.

– Вот видите, из-за вас нам не дают посадку. Вернитесь в салон. Мы сейчас начнем снижение, – Контуров посмотрел на мужчину.

– Ладно, смотри, летун, не обмани. Мне подыхать ну никак нельзя. Только деньги пошли, жизнь нормальная начинается, – ответил мужчина, усмехнулся и вышел из кабины.

– Игорь Львович, мы и вправду садиться будем? – смотрела на него бортпроводница.

– Обязательно, Маша. Все будет хорошо, – обнял он ее и погладил по спине.

– Только я в салон не пойду, мне страшно. Можно я здесь с вами останусь?

– Ну ты что? Маша, ты же старшая. Девочки без тебя не смогут. Соберись.

– Так там только Лена осталась, – подняла она на него взгляд.

– Как Лена? А Катя и Галя?

– Они заразились. Галя еще держится, а Катя совсем плохая. Я боюсь… Игорь Львович, у меня же дети. А если я тоже заболею?

– Не бойся. Ты, главное, маску и перчатки не снимай.

– Ай! О-ох! О-у-у!.. – вдруг вскрикнул второй пилот.

Контуров и бортпроводница повернулись. Второй пилот полулежал в кресле и дергался в конвульсиях, закатывая глаза.

– Алексей, что с тобой?! – бросился к нему Контуров.

– Игорь Львович, он тоже заразился?! Ой, мамочки! Что с нами будет?! – Бортпроводница закрыла себе рот ладонью, глядя на происходящее.

– Воды! Маша, воды принеси! Маша! – крикнул Контуров, прижимая второго пилота к креслу и не давая ему сползти на пол.

– Да-да, я сейчас! – Бортпроводница выскочила из кабины.

Алексей перестал дергаться и медленно открыл глаза. Контуров еще прижимал его к креслу и платком вытирал ему лицо.

– Ты как?

– Что случилось, командир? – непонимающе смотрел Алексей.

– Тебе плохо стало. Ты как?

– Нормально. Что-то холодно мне, дрожь пробирает.

– Игорь Львович, вот, возьмите. – Вернулась бортпроводница с литровой бутылкой минеральной воды.

– На возьми, выпей, – Контуров протянул бутылку Алексею.

– Угу, – кивнул тот и устроился поудобней.

– Маша, что в салоне? – Контуров подошел к бортпроводнице.

– Плохо все. Очень плохо. Я боюсь, Игорь Львович!

– Алексей, управлять можешь?

– Да, командир, могу. Только морозит что-то.

– Хорошо. Сейчас Маша плед тебе принесет. Я в салон выйду, – сказал Контуров и, обращаясь к бортпроводнице, продолжил: – Пошли вместе.

Прикрыв дверь кабины, он прошел в салон самолета. В отсеке бортпроводников, отделенном от пассажирского темно-синей занавеской, на полу лежала одна из стюардесс.

– Ты же сказала, что Галя еще ничего, – не оборачиваясь, сказал он.

– Ей, видимо, хуже стало. Катя вообще сознание теряла. Она в салоне у первых кресел лежит. Мы ее туда перетащили, – за спиной ответила Маша.

– Возьми плед, отнеси Алексею. Я посмотрю, что в салоне, – отодвигая в сторону занавеску, проговорил командир экипажа.

Окинув взглядом первые сиденья, он пошел по проходу. Многие пассажиры кашляли и тяжело дышали. Несколько человек подошли к нему.

– Вы командир? – спросил мужчина лет сорока.

– Да, – спокойно ответил Контуров.

– Вы собираетесь сажать самолет? Вы что, не видите, все болеют? – смотрел на него мужчина.

– Я вас прошу, помогите! У меня дочь задыхается! – бросила ему в лицо молодая женщина.

– Успокойтесь. Самолет сейчас начнет снижение. Садитесь на свои места.

– Да какие, к черту, места?! Какое, к черту, «успокойтесь»! Сажайте самолет! – крикнул кто-то с места.

– Вы видите, что происходит?! – орала какая-то женщина.

– Люди мрут как мухи, а он думает еще! – вышла в проход пассажирка средних лет.

– Я же сказал, сейчас будем садиться, – ответил командир корабля и направился к кабине.

В отсеке бортпроводников Контуров резко остановился и задернул занавеску. Лицо горело так, что хотелось окунуть его в ледяную воду.

– Маша, вода есть? – обратился он к бортпроводнице, которая с закрытыми глазами откинулась в кресле.

– А, Игорь Львович, есть. Там, возьмите, – открыв глаза и повернув к нему голову, показала она рукой.

– Маша, ты как себя чувствуешь? – Он подошел и присел на соседнее кресло.

– Кажется, я заразилась. Все ничего, только морозит и слабость сильная. Даже стоять не могу. – Она опять закрыла глаза.

– Как же так? Ты же еще пять минут назад почти бегала.

– Видно, все, отбегалась. Игорь Львович, мы умрем? – Она повернула голову к нему и приоткрыла глаза. – Слабость, просто ноги не слушаются.

– Маша, все будет хорошо. Не бойся, сейчас будем садиться. Ты подремли. Вон пледом укройся и поспи. – Он поднялся, укрыл ее и погладил по голове.

Она слегка улыбнулась, стараясь завернуться в плед, и негромко сказала:

– Вы хороший. Вы спасете нас, я знаю. Там еще Лена где-то бегает в салоне.