Текст книги "Вирус"

– Это сотовый водителя автобуса, – ответил полковник.

* * *

Ночная дорога в свете фар быстро уходила под колеса. Маршрут был хорошо знаком ему, и мысль о том, что через три часа он будет дома, радовала. Он изредка поглядывал через зеркало в салон на пассажиров, которые в большинстве своем дремали.

«Хорошо им, отдыхают, пока я кручу баранку. Ну ничего, скоро дома будем. Галя небось котлетки свои налепила. Обещала. А куда, интересно, молодежь едет? Забежали перед отправлением, я толком и не услышал. Ну, где надо будет, выйдут. Дальше Твери не уедут», – подумал он, улыбаясь себе в усы.

– Дмитрич, ну чего, купил своему Мишке конструктор? – спросила с переднего сиденья полноватая женщина за пятьдесят.

– Да, Николаевна, купил. Как раз такой, как мы с Галкой присматривали, и дешевле на тысячу с лишним. А ты все дела свои сделала? – не поворачивая головы, ответил водитель.

– Успела. С дочкой решили все дела. Она не хотела, чтоб я приезжала, а я вот села да поехала. Что-то у них с ее этим Толей не клеится никак. После развода не может семью построить. Поговорили, так хоть на сердце спокойней стало. Внука только не увидела, учится. А так все хорошо. Лучше, чем по этим телефонам разговаривать. В живую и пожалеешь, и обнимешь.

– Да уж. Ну ничего, все наладится. Как Никитич у тебя, отдыхает?

– Так неделю уже только спит и на рыбалку ходит. Говорит, руль уже видеть не может. Весь отпуск проспит, лентяй.

– Вот молодец. Передай ему, что сменщик у него хоть и молодой, но за автобусом следит. Контролирую, – важно ответил водитель. – А я вот еще месяц добью и тоже в отпуск на две недели пойду. Тоже делать ничего не буду, если, конечно, Галка не заставит со своим урожаем да закрутками.

– Ну, Дмитрич, тут ничего не поделаешь. Есть зимой надо, а цены вон как растут. И домашнее всегда вкусней, чем магазинное. Сколько нам еще до дома?

– Часа три точно. И чего они не обгоняют, выстроились целым поездом? – глядя в боковое зеркало, пробормотал он.

А в этот момент к нему подошел парень в форме полицейского и поинтересовался:

– Извините, у вас нет таблеток от температуры?

Водитель на мгновение бросил взгляд на него и, продолжая вести автобус, ответил:

– У меня нет. – И, глядя вперед на дорогу, обратился к жене знакомого: —Наталья, у тебя от температуры ничего нет?

– Есть, кажется. Сейчас гляну в сумочке, – отреагировала женщина.

– Вон, дай парню. Ты, что ли, с температурой?

– Не, девушка моя, – сказал полицейский.

– На, возьми. Пусть пока одну выпьет, а через час вторую. Вода-то у вас есть? – протянула таблетки женщина.

– Вода есть. Спасибо.

– А у нее, случаем, не этот вирус, про который телевизор днем и ночью трещит? – улыбнулся водитель.

– Да откуда, просто простыла. У нее крепкий иммунитет. Спортсменка, – тоже заулыбался парень.

– Да я шучу.

– Спасибо, – еще раз поблагодарил полицейский и пошел по проходу в глубь автобуса.

– Да что за черт!

– Ты чего, Дмитрич, ругаешься? – спросила женщина.

– Да выстроились сзади в колонну и едут, фарами своими мешают. Уже три раза показывал им обгонять, не обгоняют. И эти, впереди, тоже не уезжают. Дать бы им в зад, да вон впереди полицейская машина едет.

– Так они, может, на развязке уйдут?

– Может, и уйдут, – согласился он.

Но тут мелодия и вибрация сотового телефона на мгновение отвлекли его, и он принял вызов.

– Иванов Николай Дмитриевич? – спросил мужской голос.

– Да, – ответил водитель и немного снизил скорость.

– Я – Дроздов Олег Владимирович, подполковник ФСБ, – представился голос.

– Интересно. Слушаю, но сейчас за рулем.

– Да, я знаю. Мы едем за вами следом.

– А, вот оно что. Слушаю.

– У вас в автобусе едут полицейский с девушкой, – спокойно продолжал Дроздов.

– Ну, есть такие, – ответил Дмитрич и бросил взгляд в салон через зеркало.

– Как они себя ведут?

– Парень только что подходил, таблетки спрашивал. У девчонки вроде как температура. Не похожи они на преступников.

– Николай Дмитриевич, вы взрослый человек и должны понимать, что если мы ими интересуемся, значит, дело очень серьезное, – продолжал Дроздов.

– Ну понятно, что не шутка.

– Так вот, Николай Дмитриевич, через три километра вы измените маршрут. Поедете не прямо, а возьмете правее. Там через пять километров повернете на проселочную дорогу и через метров пятьсот-шестьсот остановитесь.

– Хорошо. А дальше? Если они террористы, надо людей предупредить и выбегать из автобуса.

– Нет. Автобус никому не покидать. Вам предстоит провести в автобусе несколько часов.

– Ничего не понимаю. Может, мне под каким-нибудь предлогом выманить его на улицу и монтировкой?

– Нет, Николай Дмитрич, этого не надо. Они не террористы. Вы же слышали про вирус, который охватывает все больше стран по всему миру?

– Ну конечно. По телевизору и радио только об этом и говорят. Там же, как ее, пандемию объявили.

– Да, абсолютно правильно. Во всем мире уже миллионы умерших. Лекарства от этого вируса еще нет, поэтому нельзя допустить его проникновения в нашу страну.

– Обождите. Он там, в Африке и Америке. Или… Вы хотите сказать… А не вирус ли у девчонки?..

– Да, Николай Дмитрич. Она инфицирована. И мы не можем допустить, чтоб вирус вышел из автобуса. Этого просто нельзя допустить. Понимаете меня?

– Обождите. А как же остальные?

– Николай Дмитрич, это все очень сложно понять, но под угрозой заражения и неминуемой гибели окажутся сотни тысяч наших с вами сограждан. Этот вирус не жалеет никого: ни детей, ни взрослых. Именно поэтому мы остановим ваш автобус в поле – чтобы не подвергать опасности ближайшие населенные пункты, – объяснял Дроздов.

Дмитрич ничего не ответил и продолжал вести автобус, уже не обращая внимания на слова Дроздова. Предчувствие чего-то страшного наваливалось волной, от которой было не убежать. Мысли лихорадочно искали выход и натыкались на безысходность. Хотелось остановить автобус, пройти в глубь салона, взять за шиворот этого молодого полицейского вместе с его девкой и выкинуть их на улицу. Он еще держал телефон в руке, но отработанными до автоматизма движениями стал сбавлять скорость и прижиматься к обочине. Его изнутри разрывал крик, который готов был вырваться наружу.

– Дмитрич, Коля, тебе плохо, что ли? – тронула его за плечо Наталья.

– Что? – вернулся он в реальность и взглянул на нее.

– Тебе плохо, что ли? Красный стал какой. Все нормально? – женщина смотрела на него и придерживала за плечо.

– А, да нет. Все нормально. Все в порядке, Наталья. Все в порядке. – Только сейчас Дмитрич почувствовал, как горит его лицо.

– А то я уж испугалась. Думала, тебе плохо стало. Ты что, остановиться решил?

– Не, Николаевна, это я задумался малёк. Едем дальше, – ответил он и хотел улыбнуться, но получилось как-то неестественно.

Сильней нажав на педаль газа, он выровнял автобус на дороге и только потом обратил внимание, что отключил сотовый телефон. Свет фар выхватил впереди в темноте полицейскую машину и человека, который указывал направление дальнейшего движения. Дмитрич коротко подал сигнал поворота и перестроился вправо, как показывал мужчина. Дорога в данном направлении заметно опустела. Лишь водитель понимал, что едущие впереди и сзади машины были сопровождением. Никто из пассажиров не понял, что автобус движется в сторону от трассы, и это его в какой-то мере обрадовало. Не было желания сейчас обманывать и придумывать объяснения. Он не хотел, чтобы кто-то понял его состояние и увидел его растерянность. Мысли хаотично сменяли друг друга, и он не мог сосредоточиться на чем-то одном.

«Что дальше? Как теперь? Надо, наверное, Гале позвонить? Вот это чертова девка. А этот пацан что, не знает, что у нее вирус? А если знает? Он же полицейский, должен был ее остановить. Сколько теперь это все продлится? Пока туда загонят, потом, наверное, в изолятор какой-то. Знать бы, что она зараженная, не стал бы ждать, пока они добегут до двери. Вот создала всем проблем. А что там вообще говорили про этот вирус? Сколько, наверное, недели две или больше по телевизору что-то балаболят про него? Кажется, в Африке был и в Америке. А, что-то и про Европу говорили. Да, точно. Пандемию же объявили. Ну, при «короне» тоже пандемия была, но ничего, справились. Хотя тоже сначала все пугали. Опять, наверное, страху нагнетают? Жалко, только время потеряем с этим вирусом. Сколько нас продержат в изоляторе? А сколько при «короне» держали? Неделю, кажется? Надо Галине позвонить, предупредить. Вот вляпались так вляпались», – размышлял Николай Дмитрич, уверенно держа руль и изредка поглядывая через зеркало в темный салон автобуса.

– Остановите, пожалуйста. Моему мужу плохо, – держась за кресла, вдруг подошла сзади женщина лет сорока.

– А что с ним? – спросила Наталья.

– Не знаю. Горит весь и тошнота, – ответила женщина и опять попросила: – Остановите, пожалуйста.

– Дмитрич, останови. Пусть выйдет освежится. Может, отравился чем, – смотрела в его сторону Наталья.

– Сейчас, пусть потерпит немного, – не оборачиваясь, ответил водитель автобуса.

Женщина ушла в темноту салона, а Наталья откинулась на свое кресло, глядя на дорогу через лобовое стекло. Дмитрич тоже продолжил наблюдать за дорогой, однако предварительно осмотрел в зеркало салон.

– Тут женщине плохо! – крикнул мужчина из глубины автобуса.

– Остановите! Женщине плохо! Врача надо! – требовал из темноты женский голос.

– Дмитрич, я сейчас гляну! – сказала Наталья и пошла в салон.

В свете фар он заметил дорожный знак, который предупреждал о примыкающей, второстепенной дороге. Не предупреждая следом идущие машины, водитель сделал поворот и продолжил движение.

– Остановите автобус! – крикнули сразу несколько пассажиров.

– Дмитрич, останови. Там действительно женщине плохо, – подошла Наталья и встала в проходе.

Он быстро взглянул на нее и снизил скорость. В это время на панели зазвонил сотовый телефон. Николай ответил.

– Николай Дмитрич, вы куда повернули? Почему останавливаетесь? – спросил уже знакомый мужской голос.

– Да у меня тут пассажирам плохо. На воздух хотят выйти.

– Этого делать нельзя. Никто из автобуса выйти не может. Вам необходимо вернуться на шоссе и продолжить движение в установленное место.

– Да поймите вы, что людям плохо! – возмутился Дмитрич и остановил автобус.

Слева, метрах в ста от автобуса, был лес, а справа – довольно большой пустырь.

– Откройте дверь! – громко требовал кто-то из мужчин в салоне.

Но только он собрался что-то ответить, как автобус со всех сторон осветили прожекторы, а дорогу преградили несколько машин и два микроавтобуса с включенными фарами.

– Это что за черт?! – воскликнул один из мужчин, и пассажиры прильнули к окнам, стараясь что-нибудь рассмотреть.

– Дмитрич, что это? – удивилась и Наталья.

– Никому не дадут выйти из автобуса! Слушайте меня! – крикнул он, встав в проходе.

– Как это?

– Что за шутки?

– Что вообще происходит?!

– Что случилось?!

Некоторые пассажиры, повскакивая со своих мест, громко возмущались. Остальные продолжали сидеть на своих местах, но все смотрели на водителя и ждали объяснений.

– Дмитрич, ты что? Что происходит? Ты что, с ума сошел? – негромко спросила Наталья, пристально глядя на него.

– Обожди, Николаевна. Все смотрели телевизор про вирус? Новости слушали? – начал разговор Николай Дмитриевич.

– И что? – ответил мужчина лет тридцати пяти.

– Ну, слушали, – отреагировал другой пассажир.

– Так вот, вон та девушка заражена, поэтому из автобуса никого не выпустят! – объяснил Дмитрич.

Все устремили свои взгляды на девушку, сидящую рядом с полицейским. Она дремала в кресле, казалось, не обращая внимания на происходящее.

– Это неправда! У нее просто температура! Она простыла! Это неправда! – защищался полицейский.

В это время откуда-то сверху стал нарастать шум и пустырь осветился ярким светом. Через минуту на землю медленно опустился небольшой вертолет, из которого вышли четыре человека в военном снаряжении с автоматами в руках. Недалеко от микроавтобуса их встретил какой-то мужчина и начал что-то объяснять.

– Видно, действительно все очень серьезно, – наблюдая события за окном, сделал вывод пожилой мужчина.

– Федор, а что нам теперь делать? – подняла на него взгляд женщина лет шестидесяти.

– А что тут поделаешь? От нас, я так понимаю, уже ничего не зависит, – продолжая смотреть в окно, ответил он.

– Да вы что здесь, совсем все с ума посходили?! Откройте двери! Я, например, еще не больна! Они не имеют права нас задерживать! Откройте! – потребовала молодая женщина.

– Никого не выпустят. Со мной разговаривал полковник ФСБ, – ответил Дмитрич.

– Да вы что, издеваетесь?! Я сейчас позвоню своему знакомому из ФСБ, и сюда приедут такие люди, что вас всех тут раком поставят! – начала раздражаться женщина и достала из сумочки телефон.

– Интересно, как вы с такими знакомствами оказались в простом автобусе? – усмехнулся молодой парень.

– Поверьте, совершенно случайно! – дерзко ответила она, набирая номер.

– Давайте просто их высадим! Пусть они сами разбираются! – предложил молодой мужчина и тут же добавил: – Почему мы должны страдать из-за них?

Все посмотрели на полицейского и его спутницу.

– В самом деле, ребята, выйдите. Пусть они вас изолируют, а нас отпустят, – поддержал мужчина в возрасте.

– Паша!!! Паша!!! Заткнитесь все! – закричала женщина, просившая об остановке. Она гладила по лицу мужчину на сиденье.

– Пропустите! Пропустите, я медик! – женщина в годах растолкала мужчин в проходе и подошла к пожилому пассажиру.

– Что с ним?! – едва сдерживая слезы, спросила его жена и сразу добавила: – Я же просила остановить! Я же просила!

– Тихо! Не мешайте! – крикнула женщина-медик и стала прощупывать пульс на шее.

– Женя, привет! Ты представляешь, какие-то люди вместе с водителем автобуса удерживают нас как заложников! Да, представь себе! Не выпускают и угрожают! Да. Водитель? Сейчас передам, – разговаривала по сотовому молодая женщина и протянула телефон водителю.

– Слушаю, – ответил Дмитрич.

– Это полковник Забелин из ФСБ. Какие ваши требования? Кто вы такие? Какая организация? – резко спрашивал мужской голос.

– Требования? Да какие, к черту, требования? Позвоните своим коллегам, которые нас держат в поле возле леса, – говорил водитель, не понимая, что хочет от него неизвестный мужчина.

– Где вы находитесь? – спросил голос.

– Проселочная дорога на деревню Сельцы, Московская область.

– Слушай сюда. Если с этой женщины упадет хотя бы волос, вам всем не жить! Ты понял? – мужчина повысил голос и тут же добавил: – Сейчас мы приедем и во всем разберемся.

– Обожди, обожди. Я тебе номер дам, ты туда позвони. Потом приедешь и разберешься, – ответил Дмитрич и продиктовал цифры.

– Это кто? Это твой старший? Какие у вас требования? Сколько денег вы хотите?

– Обожди, говорю. Ты позвони сперва, а потом скажешь. А то непонятно ничего: одни ловят, другие угрожают, – Дмитрич завершил разговор.

– Он умер, – констатировала женщина-медик, осматривавшая мужчину.

– Как умер? Паша! Паша! Не может быть! Как умер?! – кричала его жена вся в слезах.

– Все, с меня хватит! Открой дверь! – двинулся по проходу к водителю молодой мужчина.

– Смотрите! – заорал другой пассажир, показывая в конец салона.

– Свет! Включите свет! – крикнул кто-то в автобусе.

Дмитрич щелкнул тумблер на панели, и салон осветили лампы. На одном из сидений в задней части автобуса в судорогах билась женщина лет пятидесяти.

– Да пропустите меня! Чего столпились как бегемоты?! – Женщина-медик расталкивала мужчин и быстро пробиралась по проходу.

Подойдя, тут же прислонила ладонь ко лбу больной. Затем расстегнула ей кофту до груди и осмотрела шею. Сильней сдернув одежду к плечу, она внимательно разглядывала область груди и подмышечной впадины.

– Она вся горит, и у нее какая-то аллергия. Вон какие пятна красные пошли на шее и на груди. Передайте, пожалуйста, мою сумку. Она на седьмом месте, – продолжая осматривать больную, попросил медик.

– Так, всё, хватит! Открой дверь! Достали вы меня все! Открывай, говорю! – дошел-таки до водителя молодой мужчина.

– А что, если стрельнут? – глянул на него Дмитрич.

– Ты что, ненормальный? В кого стрельнут? За что? Больных лечат, а не убивают. Открывай, – усмехнулся он.

– Смотри, как знаешь, – пожал плечами Дмитрич и нажал кнопку на приборной панели.

* * *

Дроздов был вынужден сделать паузу в беседе со своими сотрудниками, когда зазвонил его сотовый.

– Здравия желаю, товарищ генерал. Да, автобус блокировали, немного не в том месте, где рассчитали, но ничего. Пассажирам ничего не объявлял, только с водителем разговаривал, но поверхностно. Да, ребята прибыли. Только сейчас инструктировал. А что случилось? Что все? Понял. Я так и думал. Я понял, Александр Иванович. Да, вертушку отправляю. Понял докладывать каждый час, – ответил Дроздов в завершение разговора.

Он резко повернулся и подошел к четырем сотрудникам спецназа, прибывшим на вертолете.

– Короче, Карабас, ты меня понял? – спросил Дроздов, попутно что-то обдумывая.

– Понял, Владимирович. Ты не переживай. Если надо будет, то сделаем, – успокоил старший из спецназовцев.

– Хорошо, занимайте свои места, – Дроздов похлопал его по плечу и жестом позвал к себе помощника.

– Слушаю, Олег Владимирович, – подбежал к нему сотрудник.

– Костя, отпускай вертолет. Пилоту скажи, чтоб летел на базу, его уже ждут.

– Понял, – ответил тот и побежал к вертолету.

– Ну что, Дроздов, что сказало начальство? – подошел полковник.

– Все очень плохо, Дмитрий Палыч. Очень.

– А что случилось?

– В Америке окружают целые города, а в Китае – провинции. Ни один из институтов не может нащупать путь к вакцине. Люди мрут пачками. В Мексике два города уже на грани вымирания. Миграционная волна идет по всему миру. Людей не могут остановить даже пулеметы. Страх гонит их в соседние страны, а спасения все равно нет.

– Главное, чтоб у нас все было локализовано.

– Африка охвачена полностью. Миллионы мигрантов. Серьезные вспышки во Франции, Германии и Греции. Турция и Испания не приняли свои самолеты с туристами, а когда те пересекли границы, просто сбили их. Все армии мира закрыли границы своих стран, – продолжил Дроздов.

– Да, жуткая картина мира. Одна надежда, что наши врачи и ученые что-то смогут придумать, – закуривая сигарету, сказал Сукровин.

– У нас тоже проблемы, – Дроздов встретился взглядом с полковником.

– Как? Где? – вынув сигарету изо рта, спросил полковник.

– Владивосток. Там сейчас блокируют один район. Туда перебрасывают часть подразделений химической защиты. А в центре обсервации с большой скоростью умирают инфицированные. Так что нашим врачам скоро не на ком будет испытывать вакцины. Вирус имеет стопроцентную подтвержденную смертность.

– Ты что, Дроздов? Ты понимаешь, что сказал? Это же значит, что к этому автобусу нельзя приближаться ближе, чем на пятьдесят метров! А еще лучше сто, – смотрел на него полковник.

– Вирус не устойчив на открытом воздухе. Нам ничего не угрожает, пока мы не вошли в автобус или не коснулись кого-то из пассажиров.

– Едрен батон, Дроздов, ты так спокойно об этом говоришь? Я вот вдруг подумал, а что будет, если какое-то чучело зараженное проберется в Тверь или Москву?

– А что будет? Ничего не будет. Ни Твери, ни Москвы не будет. Одни трупы на улицах.

– Это же апокалипсис какой-то!

– Дмитрий Палыч, дай команду, чтоб твои спецы отошли по кругу от автобуса еще на десять метров. А мои люди, наоборот, продвинутся чуть ближе и будут контролировать автобус.

– Но твоих всего четверо.

– Ничего. Мои, если что, будут стрелять в пассажиров. Ты же сказал, что твои не смогут ликвидировать гражданских.

– Ну ты сам пойми, Дроздов. Просто людей расстреливать сомнения будут.

– Вот поэтому отведи своих чуть дальше. Главное, чтоб никто не прошел за их кольцо ни к автобусу, ни из автобуса.

– Хорошо. Я тебя понял, – ответил Сукровин.

В это время заиграла мелодия звонка и Дроздов, посмотрев на экран, пожал плечами.

– Незнакомый номер, – взглянул он на полковника, принял вызов и включил громкую связь.

– Может, что важное? – негромко сказал Сукровин.

– Это полковник ФСБ Забелин. С кем я говорю? Озвучьте ваши требования! – донеслось из динамика.

– Забелин? Какая ФСБ? Какие требования? Чего ты хочешь? – удивился Дроздов.

– Твой сообщник из автобуса дал этот номер. С тобой разговаривает полковник Забелин из Тверского управления. Как тебя зовут? И какие ваши требования? – продолжал мужской голос в телефоне.

– Подполковник ФСБ Дроздов. Никаких требований у меня нет, – взглянул он на полковника с улыбкой.

– Дурак какой-то, – шепотом сказал Сукровин и усмехнулся.

– Ты что думаешь, заложников взял и можешь прикалываться? Тебя все равно найдут и уничтожат. Отпусти людей, пока не поздно. Лучше назови себя. С тобой не шутят, – не унимался мужчина.

– Полковник, я давно не шучу. Кто вам вообще сообщил о заложниках?

– Тебе это не важно. Я уже выезжаю с бригадой спецназа, и вам всем конец! Тебя вычислят и тебе не уйти. Ты понял? – голос в телефоне разошелся не на шутку.

– Так, стоп! Полковник Забелин из Тверского управления ФСБ? – громко и довольно резко спросил Дроздов.

– Ну да, – неожиданно спокойно ответили из динамика.

– Так вот слушай сюда, полковник. Если ты еще раз посмеешь позвонить и отвлечь нас от проводимых мероприятий, то я тебе гарантирую, что службу ты продолжишь капитаном в Магаданской области. Надеюсь, вы меня поняли, полковник Забелин? Это обещаю вам я, подполковник Дроздов из Центрального аппарата ФСБ, – закончил разговор он и убрал телефон в карман плаща.

– Круто ты его, – улыбнулся Сукровин.

– По-другому нельзя. Дмитрий Палыч, технарям скажи, пусть глушат сигналы.

– Хорошо. Только мы тоже без связи будем.

– Ничего, я Мухина с телефоном за оцеплением оставлю. Если что, прибежит скажет, – ответил Дроздов и тут же позвал: – Костя! Иди сюда!

Отправив помощника за оцепление, он осмотрел освещаемую небольшими прожекторами и фарами территорию у автобуса.

– Дроздов, что делать будем? – подошел Сукровин.

– В смысле?

– Ну ты что, не видишь? Передняя дверь открылась! – полковник показал рукой в сторону автобуса.

– Ё-моё, точно. – Дроздов достал рацию и спросил: – Карабас, передняя дверь. Видишь?

– Вижу, Владимирович, – ответил голос.

– Работаете по ситуации. Я пока попробую поговорить.

– Понял тебя, – отозвалась рация.

Сукровин протянул ему микрофон.

– Внимание! Товарищи пассажиры! С вами говорит подполковник Дроздов Олег Владимирович. Я представляю Центральный аппарат ФСБ России, – начал он и посмотрел на Сукровина.

Полковник кивнул, и Дроздов продолжил:

– В автобусе есть зараженные новым вирусом, поэтому вы все находитесь в зоне поражения и, возможно, инфицированы. Я прошу вас не выходить из автобуса до особых распоряжений. Ввиду того, что вирус очень опасен, сотрудникам разрешено применение оружия. Прошу отнестись к моим словам с пониманием и не провоцировать нас на более жесткие меры.

– Эй, подполковник! Ты знаешь, что вы не имеете права держать нас здесь?! – крикнул молодой мужчина, выходивший из автобуса.

– Вернитесь в автобус! Немедленно вернитесь в автобус! – потребовал Дроздов.

– Я юрист! Я знаю законы! Вы должны вызвать сюда медиков! Там уже умер человек! – сказал мужчина. – Вы будете за это отвечать!

– Вернитесь в автобус! – требовал Дроздов.

В дверном проеме показалась женщина. Она стояла на ступеньке и не решалась выйти. Молодой мужчина был впереди, в трех шагах от нее, и попытался ее успокоить:

– Не бойтесь, они не посмеют стрелять.

– Вы так считаете? – неуверенно спросила женщина.

– Конечно. Я юрист. Они не имеют права нас держать, – усмехнулся мужчина и сделал еще пару шагов.

Внезапно прозвучавший звук выстрела заставил всех вздрогнуть. Мужчина взмахнул руками и упал на траву. Женщина закричала и скрылась в автобусе.

– Карабас! – крикнул в рацию Дроздов.

– Да, Владимирович, – отозвалась рация.

– Поторопились!

– Владимирович, ты сам сказал «по ситуации». Я определил ребятам пять шагов от автобуса. Вот Сэм и отработал.

– Ладно, хорошо, – согласился Дроздов.

* * *

– Вы видели, они его убили? Убили! Убили! – кричала женщина вся в слезах.

– Да закрой ты рот и не ори! Все, все видели! – цыкнул мужчина.

– Не повышайте на нее голос! – резко ответила ему пожилая женщина и, обняв ее, продолжила: – Успокойтесь. Успокойтесь. Вот, возьми воды. Попей, попей.

– Спас… спасибо… – вытирая слезы, ответила женщина и жадно сделала три глотка.

– Ну что, думаю, теперь сомнений быть не может? Или кто-то еще не верит, что все серьезно? – нажав копку на панели, повернулся лицом к салону водитель.

– И что нам теперь делать? Мы что, как пауки в банке будем сидеть?! – громко возмущался молодой парень.

– Извините, вы можете меня выпустить? – подошла к водителю женщина лет сорока.

– Наталья, ну объясни ей ты, – отвернулся он от женщины.

– Вы же видели, что случилось? Присядьте здесь, – Наталья указала на свободные места сразу за водителем.

– Поймите, я уже не могу. Мне в туалет надо, – шепотом ответила женщина.

И тут все услышали:

– Эй, врача! Тут мужчине плохо!

Пожилая женщина пошла по проходу в конец автобуса.

– Маша! Маша, ты что? Врача! – уже с другого места кричал мужчина лет пятидесяти, пытаясь привести в чувство свою спутницу.

– Подождите! Я не могу разорваться! – отреагировала женщина-медик, осматривая мужчину.

– Какой, к черту, подождите?! Моей жене плохо! Идите сюда! – требовал пассажир.

– Дмитрич, тут вот какое дело. Ей в туалет надо, – тихо, почти в самое ухо, сказала Наталья.

– В автобусе нельзя, не работает, – посмотрел он на нее.

– Так пусть выйдет и за автобусом сделает свои дела.

– Ну пусть идет, коль не терпится, – ответил Дмитрич и нажал на кнопку.

Дверь медленно открылась. Женщина вышла и встала у дверей.

– Скотина! Это все из-за тебя и твоей девки! – взревел мужчина и схватил полицейского за грудки, пытаясь вытащить из кресла.

– Отпусти! – сопротивлялся парень.

– Мужики, давайте выкинем их на улицу! – предложил другой и стал помогать первому, хватая полицейского за плечо.

– Да пустите, говорю! – старался освободиться парнишка.

– Что вы делаете? Оставьте его! – потребовала женщина-медик.

– Тащи его на улицу! Помогайте, мужики! – кричал мужчина, державший полицейского за грудки.

Стоявшая вместе с Дмитричем в проходе Наталья тоже не смогла не отреагировать на происходящее:

– Не трогайте парня! Прекратите!

Когда по ушам ударил звук выстрела, все от неожиданности пригнулись.

– Следующий будет в живот! Отошли! – крикнул полицейский с пистолетом в руках.

– Парень, парень, ты чего? Успокойся, – отошел от него мужчина.

– Ирина, давай перейдем в конец автобуса, – коснулся плеча своей спутницы полицейский.

– Леша, мне плохо. Слабость ужасная, – тихо ответила девушка, не открывая глаз.

– Ириш, давай, поднимайся. Там нам удобней будет. Давай-давай, вставай, – помогая ей подняться, уговаривал парень.

Девушка еле стояла на ногах. Она склонила голову ему на плечо, а ее колени то и дело подгибались. Он, обхватив свою шею ее рукой, пробирался по проходу. Аккуратно усадив на последние кресла, погладил ее по волосам и обеспокоенно спросил:

– Ириш, ты как? Что болит? Слышишь?

– Пить. Пить хочу, – тихо ответила девушка.

– Пить! Есть у кого пить? – обратился полицейский к собратьям по несчастью.

– Возьмите, – протянула небольшую бутылку женщина.

– Ну что, вы так и будете стоять у дверей? – спросил водитель у пассажирки, вышедшей из автобуса.

– А что мне делать? Они же со всех сторон светят этими прожекторами.

– Действительно, Дмитрич. Как она будет? Со всех сторон светят, – поддержала ее Наталья.

– Точно, я и не подумал. Сейчас попробую позвонить этому, который говорил. – Посмотрев в телефон, тут же добавил: – Вот черт, сигнала нет. Глушат, наверное.

– И что же делать? – спросила женщина.

– А давай я с тобой выйду и прикрою от света? – спустилась за ней Наталья.

– Николаевна, ты что? Вернись! Куда ты?

– Дмитрич, не переживай. Мы за автобус зайдем, и я ее прикрою. Ну правда, а как ей иначе?

– Это опасно. Твой Никитич потом меня съест. Скажет, что я его жену не уберег.

– Ага, он только обрадуется. Ему никто мозги морочить не будет с его рыбалкой, – улыбнулась Наталья.

– Точно, и молодуху найдет.

– Что он с ней делать-то будет? Наверное, тоже на рыбалку поведет, – засмеялась она.

– Вот ты, Николаевна, язва! – улыбнулся Дмитрич. – Ну давайте, только быстро.

– Простите, не знаю, как вас зовут, – обратилась еще одна женщина, когда водитель садился на свое место.

– Николай Дмитрич меня зовут.

– Николай Дмитрич, у вас, случайно, нет ничего горячего? Может, чай в термосе или кофе?

– Нет, ничего такого нет. У нас должна была быть остановка, но теперь сами видите. А вам зачем?

– Да что-то меня трясет, знобит немного. Может, простыла.

– А вы не заболели? – он подозрительно взглянул на нее.

– Да нет, просто прохладно. – Она развернулась и ушла.

– У кого есть бинт или вата? – послышался в середине салона женский голос.

– А что случилось? – поинтересовался парень лет двадцати пяти.

– У мужчины кровь носом идет, – показала она на пассажира сзади.

– О черт! Платок! Хоть платком прижать! Вот, держи! – парень протянул мужчине носовой платок.

– Ну что, Николаевна, удачно сходили? – встретил водитель вернувшихся в автобус.

– Дмитрич, это ужасно. Такое ощущение, что на виду у всего земного шара в туалет сходили, – ответила Наталья, пропуская женщину вперед. – Давай, Людмила, проходи. Ты далеко не ходи, садись вот тут, за Дмитричем.

– Спасибо. Интересно, сколько нам еще сидеть? Это ведь ужас, уже два человека умерло, а они и не собираются нас эвакуировать, – возмутилась Людмила.

– Будем надеяться, скоро решат что-нибудь. Не будут же они нас тут всю ночь держать? Ведь правда, Дмитрич?

– Не знаю, Николаевна. О чем они думают, даже не представляю. Уже бы отправили в какой-нибудь изолятор и наблюдали. А то ведь люди с ума посходить могут от всего этого.

– Можно с вами поговорить? – подошел к водителю молодой мужчина.

– Так говори. Уходить и отходить некуда, – ответил Дмитрич.

Тот приблизился и, наклонившись, негромко предложил:

– Давайте прямо на автобусе прорвемся через оцепление? Если завести двигатель, то можно резко вперед, а там разбежимся. Тут до лесопосадки совсем ничего.

– Не, я на такое не пойду. Они же расстреляют весь автобус.

– А так нам остается только ждать и умирать в этом автобусе. Если поедем, то хоть шанс у кого-то будет. Решайтесь, вы водитель. Мы тут от вас зависим.

– Нет, этого делать нельзя. Они же сказали, что надо ждать, пока что-нибудь не решат.

– Сколько они будут решать? У нас тут уже пол-автобуса с признаками заражения! Третий час пошел, как здесь стоим, а они всё думают! – раздраженно сказал мужчина и ушел в глубь салона.