Текст книги "Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы"

– Нас нашли!!! Я поймала волну!!! – громкий крик Кристины хлестнул по ушам мужчин, словно пронзительный визг сирены. Сан Саныч дернулся от испуга, чуть не бултыхнувшись в воду, а Павел Павлович едва не подцепил блесной руку Алексея Васнецова. – Я знала!!! Я знала!!!

– Кристина поймала радиостанцию! – пару секунд спустя сообщила Ольга, белкой скакнув по трапу. – Вещание на английском языке! Нас вызывает какой-то корабль с названием «Велла Гульф»!

– Господь с тобой, дочка, нельзя же так орать во всю глотку, – пожаловался Сан Саныч, держась за сердце. – Что за корабль? Чей?

– Вот, слушайте! – оттолкнув подругу, наверх выскочила Кристина, демонстрируя всем небольшой радиоприемник. Перекрывая фоновый шум и небольшие помехи, из динамика отчетливо слышался женский голос, что-то монотонно бубнивший по-английски. – Она говорит, что «Велла Гульф» просит выйти на связь все корабли с Земли, оказавшиеся в этом мире! Ура, нас нашли!!!

– Угу, так и есть, предлагает отозваться, – послушав текст, спустя несколько минут подтвердил бывший пограничник. – Это закольцованная запись, повторяющаяся примерно каждые две минуты, а «Велла Гульф» – американский крейсер типа «Тикондерога».

– Амеры тоже здесь? – почему-то удивился Алексей Федорович. – Откуда?

– Оттуда, откуда и весь остальной народ, – засмеялся Валера. – Кэп, а ты сможешь определить, далеко ли от нас этот крейсер?

– Нет, вся радиоаппаратура сгорела, – отрицательно качнул головой Северьянов. – Я не могу взять пеленг на источник сигнала.

– Никак-никак? – прищурился Николай. – Без вариантов?

– Без вариантов, – вздохнул Артем. – Сам же видел, что у меня над аппаратурой был закреплен держатель… для удобства, чтобы достать бутыль, не вставая с койки.

– Мужчины, неужели вы не можете ничего сделать?! – возмутилась Ольга. – Вы же должны что-то придумать!

– Оленька, мы же не всесильные боги, – Сан Саныч с виноватой улыбкой развел руками. – Нельзя от нас требовать невозможного.

– Вах, дэвушка, нэ злись так, да, а то станешь савсэм нэкрасивой, – Валера не удержался и, изобразив кавказский акцент, подмигнул женщине.

– Ты совсем тупой или еще и клинический идиот?! – мгновенно вскипела Ольга. – До тебя что, не доходит, что мы не можем связаться со спасателями?!

– Молчать всем! – со злинкой в голосе рявкнул бывший пограничник, на корню гася выяснение отношений. – Вы оба – если не прекратите пикировку, то поставлю вас в пару друг к другу, и будете стоять вахты, пока не станете единой командой.

– На вахте стояли трое: он, она и у него, – тотчас скаламбурил Николай и, спохватившись, картинно скорчил испуганную физиономию. – Всё, шеф, молчу, молчу.

– Мечтать не вредно, – Ольга не осталась в долгу и с гордо вскинутой головой величественно удалилась в салон.

– Какая женщина, – покачал головой Алексей Федорович и подмигнул Сан Санычу. – Саныч, как насчет поменяться вахтами?

– Махнусь только на большую тарелку вареников со сметаной, – улыбнулся прапорщик в отставке. – Ладно, посмеялись и будет… Артем, что думаешь насчет американцев?

– А что тут думать? Теперь мы точно знаем, что не одни в этом мире – сюда угодил еще и американский крейсер. Раз угодил он, то могли попасть и другие корабли разных стран, – пожал плечами Северьянов. – В общем, Кристина, ты молодец, все правильно сделала… Не плачь, продолжай слушать весь диапазон средних волн, и если наткнешься на что-нибудь интересное, то сразу же говори Стасу и нам.

Получив задание, Кристина вытерла слезы и вместе с мужем удалилась в свою каюту. Мужики, отвлекшиеся было от рыбной ловли, вновь взяли в руки спиннинги и до захода солнца с энтузиазмом пополняли запасы продовольствия. По ходу дела обсудили и радиопередачу с крейсера «Велла Гульф», и перспективу мирного сосуществования с американцами в случае встречи с последними. В конечном итоге сошлись во мнении, что русским лучше держаться подальше от разносчиков дерьмократии, ибо пиндосам доверять нельзя.

С другой стороны, сам факт наличия в чужом мире корабля с Земли зажег в людях надежду на встречу с соотечественниками: с россиянами, белорусами, украинцами, казахами на худой конец. В тот момент никто как-то не подумал о том, что некоторые из вышеуказанных соотечественников могут ненавидеть русских больше, чем все вселенское зло, вместе взятое.

Забегая немного вперед, скажем, что кроме закольцованной передачи с американского крейсера Кристине удалось поймать трансляцию еще двух радиостанций. Одна из этих радиостанций вещала якобы из Дюссельдорфа, бубня на немецком какие-то псалмы из Библии, что ли. В общем, полная ерунда, из которой было практически невозможно почерпнуть какую-нибудь полезную информацию.

Другая, появляясь в эфире раз в сутки на пару часов, трещала о чем-то на испанском, которым никто из пассажиров «Пингвина» не владел. Первая – радиостанция из Дюссельдорфа – внезапно замолчала сутки спустя и больше ее ни разу не слышали. Вторая же продолжала методично тараторить на языке Сервантеса, исправно выходя в эфир каждый день после полудня.

После заката погода испортилась еще больше, подул сильный восточный ветер, волнение моря превысило четыре балла и продолжало расти еще больше. Позеленевший, словно фэнтезийный гоблин, Валера вновь оккупировал один из гальюнов, изливая «белому другу» коктейль из отборного мата и содержимого своего желудка. Остальные старались держаться бодрячком, жалуясь лишь на вынужденную с непривычки бессонницу.

Между тем барометр продолжал падать, и к двадцати трем ноль-ноль Артему стало ясно, что выдерживать заданный курс не представляется возможным. Не на шутку разбушевавшийся шторм то и дело играючи отрывал один из корпусов от поверхности моря, угрожая опрокинуть катамаран. Северьянов был вынужден убрать парус, запустить двигатель и изменить курс, повернув строго на вест.

Теперь пенящиеся трехметровые валы накатывали на корабль с кормы, то поднимая «Пингвин» на гребни, то опуская его в ложбинку между волнами. В довершение всего небо затянуло черными тучами и пошел дождь, уменьшив видимость практически до нуля.

Бывший пограничник даже не подозревал, что к моменту смены курса его катамаран находился всего в тридцати милях от берега крупного острова. Божественное провидение в лице бога Яхвуса закинуло на этот самый остров около полутора десятков кластеров с Земли – в основном территории с Дальнего Востока, разбавив сей слоеный пирог частичками Европы и обеих Америк. У южного же берега вышеуказанного острова находилась точка рандеву для кораблей, которые либо сами отозвались на призыв крейсера «Велла Гульф» и пришли по доброй воле, либо были захвачены американскими морпехами и приведены под контролем «кожаных воротников».

Впрочем, некоторые из капитанов попытались удрать из-под осточертевшей еще на Земле опеки пиндосов. Так, в частности, капитан небольшого филиппинского танкера «Минданао-3», переговорив с командиром крейсера, отклонил все предложения американцев. Филиппинец пошел вдоль берега острова на северо-запад, ища укромную бухточку, где можно было бы спрятаться от разносчиков дерьмократии. Приближаясь к северной оконечности острова, танкер угодил в шторм, был вынужден снизить ход, в результате чего разминулся с «Пингвином» примерно на тридцать миль.

Обнаружив с помощью радара неизвестное малоразмерное судно, филиппинцы приняли его за обычный прогулочный катер, из числа тех, что стали собственностью пиндосов уже в новом мире. Капитан «Минданао-3» очень испугался и приказал повернуть в сторону, чтобы разойтись с предполагаемым американским катером. Танкер лег на норд-ост и шел на северо-восток всю ночь и все утро следующего дня, пока его не нагнал вертолет с крейсера «Велла Гульф».

Вертолетчики обстреляли «Минданао-3» из пулемета и приказали немедленно идти в точку рандеву со своими кораблями, в противном случае грозя потопить танкер противокорабельными ракетами. Филиппинцам пришлось подчиниться, и спустя сутки американцы получили информацию о каком-то небольшом судне, якобы замеченном к северу от острова Новая Америка. Информация была принята к сведению и отложена в долгий ящик, так как на тот момент у пиндосов имелись куда более серьезные проблемы и заботы, чем поиск неизвестного одиночного катера или траулера.

Шторм бушевал всю ночь напролет, выведя из строя почти половину экипажа «Пингвина». Хотя земляне крепились изо всех сил, к утру морская болезнь одолела Васнецова-младшего, Галкина и Станислава с его супругой. Оставшиеся на ногах разделились на три пары и, одевшись по погоде из гардероба Северьянова, заступили на двухчасовые вахты.

В первой половине дня дождь прекратился, где-то к полудню выглянуло солнце, а еще спустя еще пару часов ветер окончательно разогнал все тучи. Подгоняемый сильным восточным ветром, катамаран несся под парусом по волнам, словно заправская гоночная яхта.

Маленький корабль нещадно качало, и Артем запретил людям выходить на верхнюю палубу без страховочного фала. Естественно, что в таких условиях ни о какой рыбалке не могло быть и речи, поэтому земляне еще раз пересчитали запасы продовольствия, на всякий случай уменьшив ежесуточные нормы. Как оказалось, не зря…

Угодив в зону устойчивого восточного пассата, «Пингвин» шел прямиком в открытый океан, с каждым часом все дальше и дальше удаляясь от ближайшей земли. Наши соотечественники даже не подозревали, что окружавшее их со всех сторон водное пространство является вторым по величине океаном нового мира. По своим размерам этот океан примерно вдвое уступал оставшемуся далеко на Земле Тихому океану, но все равно превосходил земной Атлантический океан.

Небольшое географическое отступление. На новой планете имелось два огромных океана, разделенные двумя парами крупных континентов. Конфигурация всех четырех континентов резко отличалась от привычных нам силуэтов материков Земли-матушки, а размеры колебались в пределах примерно от 45 до 20 миллионов квадратных километров. На планете не оказалось столь огромного сверхконтинента, как земная Евразия, раскинувшаяся на полмира, зато имелся некий аналог Антарктиды в виде скованного льдами небольшого архипелага на Южном полюсе.

Распахнув свои объятия, чужеземный океан не спешил радовать землян хорошей погодой. Почти трое суток подряд стихия нещадно трепала незваного гостя, пока, наконец, волнение слегка не утихло.

За эти трое суток пришли в себя все те, кто мучился морской болезнью, в том числе и Валерий. За это время шестеро бессменных вахтенных, не страдавших морской болезнью, устали так, словно целый месяц отпахали в каменоломнях. Монотонные вахты и сон урывками вымотали даже относительно молодых Алексея Васнецова и Николая, не говоря уже о двух пенсионерах в возрасте за шестьдесят каждый.

Выдохлась и всегда энергичная и внешне спортивная Ольга, любительница почесать языком и поспорить по поводу и без повода. Где-то на третьи сутки девушка впала в какую-то прострацию, без слов, словно на автомате выполняла все команды и распоряжения. Северьянов, который отстоял несколько вахт в паре с каждым из новичков, в том числе и с Ольгой, обеспокоился и дал девушке сутки отдыха. Вместо Ольги на вахту заступил Павел Павлович, сравнительно быстро оправившийся от морской болезни.

– Эх, красотища, – с тяжелым вздохом произнес Алексей Федорович, наблюдая за полетом небольшой стайки местных летучих рыб. Набрав скорость, эти увесистые «торпеды» выскакивали из-под воды и, расправив огромные плавники, несколько секунд планировали над поверхностью моря. Исчерпав инерцию свободного полета, снова ныряли в воду, поднимая фонтаны брызг. – Что скажешь, Олег?

– Что скажу? Еда мимо носится, а мы и не чешемся, – в отличие от созерцательно настроенного пенсионера, Васнецов-старший смотрел на представителей морской фауны исключительно с практической точки зрения. Если видел какую-нибудь рыбину, то сразу же представлял ее на разделочной доске и старался поскорее воплотить в жизнь задуманное. – Лешка, неси спиннинги, да побыстрее!

– Что, рыбалка намечается? – из люка высунулась осунувшаяся и помятая физиономия Валерия. – Мужики, что за дела? Почему меня не позвали?

– Возьми страховочный фал и поднимайся наверх, – отозвался Олег. – И скажи женщинам, чтобы готовили сковородки.

– Федорыч, не желаешь махнуть пару раз? – спустя минуту поинтересовался Васнецов-старший, придирчиво осматривая стальной поводок. – Валерка, ну где ты там возишься?

– Не, Олежа, сегодня я пас, – грустно улыбнулся пенсионер. – Подустал я чего-то за последние дни, сердечко вот стало побаливать.

– Так, Алексей Федорович, с сердцем шутить нельзя… Давай, спускайся вниз и ложись отдыхать, – услыхав, что у товарища появились проблемы с самочувствием, Олег сразу же протянул свой спиннинг сыну. – Держи, Лешка, инструмент, а я встану за штурвал.

Известие, что одному из команды неожиданно стало плохо, моментально взбудоражило весь экипаж. Не на шутку встревожившиеся мужики тотчас собрались в салоне, где Кристина и Ольга хлопотали вокруг лежавшего на диване пенсионера.

Обе медсестры, похоже, перепугались больше всех остальных, так как на борту «Пингвина» не имелось никакой специализированной медицинской аппаратуры. Все медикаменты, что нашлись на корабле – скромная по запасам лекарств аптечка, наполовину наполненная продукцией китайских фармацевтов – не могли реально помочь человеку в случае инфаркта или, например, инсульта. А у Алексея Федоровича, по мнению девушек, как раз наблюдалось предынфарктное состояние, чреватое, сами понимаете, какими последствиями.

Выслушав предварительный вердикт медиков, Северьянов первым делом велел немедленно перенести пенсионера в свою каюту. Затем, после небольшого совещания с коллективом, бывший пограничник освободил девушек и от несения вахт и от всех прочих работ на судне. С этого момента Кристине и Ольге вменялась лишь одна служебная обязанность – заботиться о здоровье Алексея Федоровича и попытаться сотворить небольшое чудо.

Следующие двадцать четыре часа пролетели в непрерывной тревоге, так как состояние пенсионера оставалось стабильно… непонятным. Обе медсестры ни на шаг не отходили от пациента, но без ЭКГ и прочих современных технологий не могли ни подтвердить, ни опровергнуть предварительный диагноз, ими же самими и поставленный. В этой ситуации радовало лишь одно – время шло, а Алексей Федорович не жаловался на боли в сердце, и, вообще, на ухудшение самочувствия в целом.

На седьмые сутки плаванья по чужеземному океану стихия взялась за землян всерьез. С раннего утра небо заволокло темными тучами, устойчивый восточный пассат сменился порывами сильного юго-восточного ветра, волнение моря достигло шести-семи баллов.

Ближе к полудню раскатистой канонадой загромыхал гром, в небе засверкали яркие молнии, и нависшие над морем свинцовые тучи обрушили на катамаран сплошную стену дождя. Видимость упала до нескольких десятков метров, что, впрочем, уже не имело никакого значения, ибо вокруг «Пингвина» вздымались четырех– и пятиметровые волны.

Не желая испытывать судьбу, сразу же после начала шторма Артем вновь убрал парус и запустил оба двигателя. Северьянову очень не хотелось сжигать невосполнимый запас солярки, но в противном случае существовала опасность быть развернутым бортом к волне.

Оказавшись же бортом к волне, маленький корабль рисковал опрокинуться, что в конечном итоге означало неминуемую гибель для его экипажа. Конечно, благодаря наличию пары герметичных корпусов катамаран может сравнительно долго держаться на плаву, дрейфуя кверху килем, но рано или поздно океан все равно утянет его на дно. Но сначала стихия убьет людей, запертых в корпусах-ловушках без шансов на спасение извне. Поэтому проще пожертвовать топливом, которого жалко до слез, и остаться в живых, чем пожадничать и проиграть борьбу с чужеземным океаном.

Шторм продолжался всю ночь, и на следующий день достиг силы самого натурального урагана. Косой дождь лил, как из ведра, куда ни глянь, везде и всюду виднелись огромные волны высотой в шесть-семь метров, периодически накрывавшие «Пингвин» шипящими пенящимися гребнями.

Корабль качало так, что земляне были вынуждены передвигаться по салону ползком, а вахтенные привязывались с помощью фалов к поручням, чтобы не оказаться смытыми за борт. Несмотря на герметичность катамарана в целом, вода нашла лазейки, проникла и в рубку и в оба корпуса, залив каюту капитана и койки в одном из форпиков.

Двое суток подряд люди не могли толком ни спать, ни есть, перебиваясь сухарями с водой и консервами. Двое суток подряд люди находились в состоянии сильнейшего душевного напряжения, томились в ожидании запредельного крена, с тревогой прислушивались к каждому потрескиванию корпуса корабля… Беда пришла оттуда, откуда ее не ждали.

– Кэп, поднимись наверх! – сквозь свист ветра послышался голос Николая, в открывшийся люк хлынул поток пенящейся воды, ринулся вниз по ступенькам, растекаясь по палубе. – Тьфу ты, черт, не успел закрыть!

– Что стряслось?! – чтобы перекричать свист ветра и шум шторма, Артем был вынужден склониться к самому уху своего товарища.

– Вон, глянь на экран! – ответил Николай, кивая в сторону радара. – Мне кажется, что это земля!

– Ага, похоже на то! – согласился бывший пограничник, разглядывая зеленую полоску на мониторе. – Давно заметили?!

– Минут пять назад! – прокричал Сан Саныч, оглядываясь на набегающую с кормы волну. – Внимание! Сейчас снова накроет!

– Кэп, у меня скоро жабры вырастут! – спустя минуту пожаловался Николай, выплевывая изо рта соленую морскую воду. – Опять за шиворот хлестануло!

– Терпи, казак, атаманом станешь! – улыбнулся в ответ Сан Саныч. Прапорщик-пенсионер исправно тянул лямку вахт наравне с остальными мужчинами и чувствовал себя помолодевшим лет этак на тридцать. – Что будем делать, Артем?

– А что тут сделаешь?! – пожал плечами Северьянов, прикидывая, насколько велик обнаруженный радаром остров. – Попробуем обойти с зюйда, если получится!

Обойти, к сожалению, не получилось – не хватило знания здешних вод, свободы маневра и банального везения. Небольшой островок прямо по курсу возник неожиданно, вынырнул из темноты словно призрак. Даже не островок, а нагромождение скал, принимавших на себя всю мощь океанского прибоя. Прибой яростно набрасывался на эти скалы, и казалось, что океан вот-вот поглотит их, но раз за разом волны отступали назад, оставляя за собой лишь клочья белой пены.

– Все, амба нам! – выругался бывший пограничник, с запозданием сообразив, что стихия неумолимо влечет катамаран прямиком к маленькому островку. Дизеля работали на всю катушку, но их мощностей явно не хватало, чтобы вырваться из ловушки, уготованной коварным прибоем вкупе с ураганным ветром. Мозг лихорадочно искал варианты, чтобы избежать столкновения, и не находил ни одного спасительного сценария. – Сан Саныч, пусти меня к штурвалу! Николай, иди вниз и прикажи всем готовиться к столкновению!

– Артем, ты что удумал?! Это же чистое самоубийство! – прапорщик-пенсионер, как оказалось, имел весьма смутное представление о серфинге. Поэтому просто не понял сути задуманного капитаном маневра. А маневр и вправду попахивал самоубийством, ибо «Пингвин» – не легкая доска для серфинга, а сравнительно тяжелая и неуклюжая конструкция.

– Извини, Саныч, нету времени, чтобы объяснять! – Северьянов переключил тумблеры, переводя двигатели в режим «самый полный». Крутанул штурвал, всматриваясь в темноту в ожидании наката очередного вала. – Если выживем, то сам все поймешь! Держись!!!

Если бы Северьянов в свое время приобрел крейсерскую яхту, а не катамаран, то история горстки землян так и закончилась бы на безымянном нагромождении скал. Глубокосидящая яхта с ее солидным килем просто не имела шансов проскочить на гребне волны, и неминуемо была бы разбита о гранитные выходы. В свою очередь, катамаран с его небольшой осадкой чуть более метра, имел призрачный, но шанс, проскочить на гребне волны как можно дальше. И Артем использовал этот шанс на все сто процентов.

Огромная стена воды подхватила корабль, словно щепку, в три-четыре секунды перенеся его на полсотни метров вперед. Вперед и вверх, подняв катамаран вровень с вершинами скал, послышался треск и скрежет: корпус соприкоснулся с камнями. Мгновение спустя стена воды отхлынула обратно, и «Пингвин» со всего маху лег на гранитный выход.

Удар оказался такой силы, что вахтенных едва не выбросило за борт, прочнейшая, казалось бы, мачта сломалась сразу в двух местах, гик обрушился вниз, полностью развалив крышу флайбриджа. Винты и рули были сорваны в один момент, в обшивке корпусов и стенок рубки образовались несколько сквозных трещин, а с десяток блоков остекления салона просто бесследно исчезли. Двигатели тотчас заглохли, так как сработала автоматическая программа их аварийного отключения, предусмотренная для экстренных случаев.

Северьянова и Сан Саныча спасло лишь то, что они заранее предвидели подобное и привязали себя фалами к поручням. Впрочем, все равно набили предостаточно синяков и шишек, пока выкарабкивались из-под обломков крыши флайбриджа. Остальные члены экипажа, находившиеся в момент столкновения в салоне, отделались, как говорится, легким испугом: Валера рассек скулу, ударившись обо что-то угловатое, Васнецову-младшему прилетело кастрюлей по ноге, а Станислав получил несколько синяков.

Пока вахтенные приходили в себя и выкарабкивались из-под обломков, до катамарана добрался очередной вал, с грохотом обрушился на заднюю стенку рубки. Приняв на переборку тонны воды, корпус «Пингвина» жалобно затрещал в нескольких местах, с содроганием и скрежетом продвинувшись метра на полтора вперед.

Спустя несколько минут корабль накрыло следующей волной, пропихнув судно вперед еще на метр-другой, затем последовало еще несколько накрытий океанскими волнами, пока, наконец, левый корпус не соскочил с огромного камня. Теперь «Пингвин» намертво засел на скалах с креном на левый борт в тридцать градусов, и уже никакая сила не смогла сдвинуть корабль с места.

В течение полутора суток прибой с жадностью облизывал кормовую часть судна, после чего шторм стал постепенно утихать. Все это время измученный экипаж провел на борту катамарана, теснясь в рубке-салоне, в ожидании неминуемой развязки со смертельным исходом.

Когда, наконец, прекратил лить дождь, и люди получили возможность осмотреться вокруг, выяснилось, что разбушевавшаяся стихия не смогла сокрушить препятствие в виде обшивки земного кораблика. Чужеземный океан утихомирился и отступил, признав свое поражение.

– Дорогая передача, я фигею, не иначе, – Валерий заломил руки за голову, взъерошив свою прическу. Вид, открывшийся с накрененной палубы, вызвал у землян смешанные впечатления. – Эх, бывают же такие подляны…

– Во время шторма мы бы все равно не смогли причалить к берегу острова, – заметил Васнецов-старший, протирая окуляры бинокля. – В лучшем случае нас бы бросило на деревья, в худшем – разбило бы о тамошние валуны… На, сам посмотри, если не веришь.

Маленький скалистый островок, на котором «Пингвин» нашел свое последнее пристанище, оказался сушей длиной менее сотни метров и шириной метров тридцать, не более. Юго-восточный берег островка, обращенный в сторону океана, представлял собой уступчатое нагромождение громадных валунов, омываемых прибоем. Противоположный, северо-западный берег сбегал к урезу воды под уклоном примерно в сорок пять градусов и, по сути, являлся аналогичным нагромождением растрескавшихся валунов.

Метрах в трехстах к западу и северо-западу от места крушения раскинулся холмистый остров на несколько порядков больших размеров, обильно поросший деревьями. Восточный берег этого большого острова убегал на несколько километров к северу, теряясь в легком туманном мареве.

Прямо перед собой люди имели возможность рассмотреть широкие галечные пляжи, усеянные россыпями крупных валунов и отдельными скалами. Сразу за галечными пляжами начиналось царство местной флоры: заросли кустарников взбегали на небольшие холмы, плавно переходя в густой лес.

– Черт, самую малость не дотянули, – пробормотал Николай и замолчал, встретившись взглядом с Северьяновым. Последний спрыгнул вниз, на скалы, и с хмурым лицом осматривал повреждения катамарана. – Мужики, как насчет построить плот и перебраться туда, в джунгли?

– Вряд ли мы встретим там джунгли, – заметил Сан Саныч, с видом бывалого путешественника окинув взором северо-западный берег маленького островка. На этом склоне вполне хватало плавника, в беспорядке разбросанного там и сям. – А вот построить плот – идея хорошая.

– Зачем нам плот? – глухим безжизненным голосом произнес бывший пограничник, поднимая взор на своих товарищей. – Чтобы перевезти все имущество, вполне хватит «зодиака» и трофейного плотика.

– Кэп, плот понадобится, чтобы перевезти демонтированные дизеля и все то, что мы сможем снять с корабля, – вступил в разговор Валерий и замолчал, почувствовав состояние души капитана.

– А смысл? Спустись сюда и погляди здесь и там – вон и вон, две пробоины, а вон там – дырища на четверть корпуса, – криво усмехнулся Северьянов. – На хрена нам те дизеля, если винторулевой группе каюк? Вон еще одна трещина, соляра сочится, значит, поврежден еще и один из танков…

– Так, мужики, слышали, что сказал командир? Если не хотим потерять остатки топлива, то солярку надо по-быстрому перекачать в другой танк, пока аккумуляторы не разрядились, – мудрый и многоопытный прапорщик мгновенно сообразил, что к чему, и принялся раздавать распоряжения. – Да, в рундуке в правом корпусе лежат ручной насос, шланги… Николай, принеси их, вдруг понадобятся… Олег, Валера, за мной.

– Господи, да здесь же высота метров десять! – откуда-то со стороны донесся дрогнувший голос Кристины. – Боже всемогущий… Ой, Стас!

– Примерно четыре-пять метров будет, – оперативно подхватив супругу за руку, Станислав уточнил высоту обрыва, сократив ее в два раза. – Осторожно, тут очень скользкие камни.

– Эй, вы, оба, немедленно отойдите от края обрыва! Если вам не терпится покончить жизнь самоубийством, то, вон, возьмите хороший конец, сделайте петлю на шею, привяжите к поручням и прыгайте вниз нахрен. – Усталость и нервное напряжение последних дней неожиданно пробудили в Артеме не лучшие черты его характера – резкость и жесткость. – Стас, твою мать, я, кажется, четко и ясно приказал всем еще полчаса назад – с палубы ни ногой! У тебя что, водой уши залило? Еще и жену с собой потащил, балбес!

– Извините, Артем Викторович, я не подумал, – молодой мужчина слегка покраснел, признавая свою неправоту. – Кристина, давай руку, идем назад.

– Отпусти меня, я никуда не пойду, пока этот мужлан не извинится! – обычно тихая и покладистая Кристина неожиданно встала на дыбы, разродившись самой настоящей истерикой. Впрочем, немудрено, если учесть, сколько времени женщине пришлось просидеть взаперти в рубке «Пингвина» наедине со своими и чужими страхами. – Нам не на чем плыть, яхта разбита… Разбита по его вине! Здесь нет ни воды, ни еды… Скалы, голые скалы… Стас, неужели ты не понимаешь, что мы все вот-вот погибнем?! Все! А я не хочу умирать! Не хочу!!!

– О нет, только не это, – как ни странно, первой в ситуации сориентировалась появившаяся на палубе Ольга. – Мужчины, ну, чего вы уставились на девку? Критические дни, физиология, блин… Должны же понимать, что критические дни ничьим приказам не подчиняются.

– Все хорошо, поплачь, милая, поплачь, тебе надо выплакаться, – девушка ловко спустилась вниз по веревочной лестнице и по-матерински заключила подругу в объятия. Муж Кристины топтался рядом, не зная, что предпринять. – Стас, иди отсюда, займись чем-нибудь, а мы сами разберемся со всем, по-своему, по-женски… Извините, Артем Викторович, это она не со зла ляпнула.

– Так, чего ждем? Работа сама себя не сделает, – поймав выразительный взгляд Ольги, Сан Саныч заторопил народ. – Станислав, иди, помоги Лешке собирать вещи… А потом надуйте лодку и плот… Артем, давай поднимайся обратно, война еще не закончилась.

– Нет, она права – я должен был сохранить корабль, – убитым голосом произнес бывший пограничник. Обойдя место крушения, Северьянов с ужасом осознал, что у маленького экипажа не хватит силенок, чтобы снять катамаран со скал. Надежный и быстрый «Пингвин», ставший для землян родным домом, распластанной птицей намертво застрял на камнях, а он, Артем, не в состоянии смириться с мыслью, что этот самый дом придется бросить. – Без него нам не выжить.

– Майор Северьянов, как старший по возрасту, приказываю вам отставить и прекратить! – мягкий и никогда неунывающий пенсионер в мгновение ока предстал в совершенно ином виде. – Перед нами стоит задача выжить, и мы обязаны это сделать любой ценой! Вам ясно?!

– Так точно, товарищ прапорщик, будет исполнено, – криво усмехнулся Артем. – Ладно… Спасибо, Сан Саныч, я в норме… Ты прав, первым делом займемся соляркой.

– Ну, вот и ладушки, – грозный прапорщик вновь преобразился в обыкновенного доброго пенсионера. – Я вот что думаю: если поторопимся, то до темноты успеем сходить на большой остров, разведаем, что и как.

– Большой остров, говоришь? – Северьянов прищурился, оценивающе глянув в сторону указанной суши. – Давай лучше поступим по принципу «утро вечера мудренее», а пока займемся неотложными делами.

– Ты капитан – тебе решать, – Сан Саныч бросил быстрый взгляд в сторону женщин и наклонился к люку. – Федорыч, ты как, готов к труду и обороне?

Бывший прапорщик мобилизовал всех, в том числе и приболевшего инженера-проектировщика. Пока остальные члены экипажа спасали драгоценное топливо, сортировали и подготавливали к эвакуации прочее имущество, Алексей Федорович изучал в бинокль ландшафты большого острова. А заодно и все прочие направления, в том числе и безбрежные просторы океана.

Наступившая ночь прошла спокойно, дав возможность намучившимся землянам более-менее нормально отдохнуть. Чужеземный океан успокоился, восточный ветер окончательно разогнал тучи, а вид восходящего солнца вызвал улыбки на лицах всех без исключения людей. Не осталось незамеченным и появление в небе нескольких крупных морских птиц, прилетевших откуда-то с севера. Покружив над местом кораблекрушения минут двадцать, пернатые убрались восвояси, видимо, разочарованные отсутствием легкой добычи в виде бездыханных тел.

Перекусив на скорую руку, чем бог послал, Северьянов, Николай, Валера, Галкин и Сан Саныч сели в лодку и отправилась на разведку большого острова. Переправа через трехсотметровую полосу воды заняла с четверть часа, так как разведчики шли на веслах, чтобы не демаскировать себя шумом подвесного мотора.