Текст книги "Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы"

– Где? – моментально встрепенулся Мышкин, левой рукой уже в -дцатый раз выуживая из разгрузки рацию.

– Маленькая светлая черточка возле первого острова в устье, – уточнил Руслан, передавая бинокль сержанту Мак-Кинли. – Держи, Рон, глянь.

Действительно, хотя мы и находились на многометровом обрыве, с расстояния в десять-двенадцать километров бывшая шведская яхта выглядела маленькой светлой черточкой. Черточка эта, насколько мы могли судить, мирно лежала в дрейфе.

Передавая друг другу бинокли, мы жадно разглядывали успевшие стать родными сторожевик и танкеры. Последние – особенно громадина «Сириус Стара» – солидно смотрелись даже на фоне троицы островов в устье Амазонки. Каждый из этих островов имел длину в пять-шесть километров и тянулся вдоль «нашего», правого берега реки.

– Слава Тебе, Господи, – молчавший до этого момента Артем Викторович размашисто перекрестился. – Теперь я верю, что есть шанс добраться до моих бедных карелов.

– …Раджа, Султан, Эмден, ответьте Кракену, – бубня позывные обоих танкеров и нашего сторожевика, капитан Мышкин отошел с «моторолой» в сторону. – Раджа, Султан, Эмден, ответьте Кракену…

– Товарищ майор, может, разожжем костер? – рядом со мной вновь «нарисовался» Камиль. – Я готов набрать дров, если надо.

– Сиди и не дергайся без приказа, – остудил неугомонного азербайджанца капитан Барулин. – Дров здесь нет, вокруг нас одна зеленка.

Между тем «сэр индеец» не терял даром времени. Впечатленные размерами земных кораблей и притихшие было иржики перегруппировались, следуя приказам Тармода. Подтянувшийся тыловой дозор «оседлал» проложенную неизвестной механизированной колонной просеку, влево и вправо выдвинулись дозорные отряды по два с половиной десятка бойцов каждый, усиленные сторожевыми румами. Сам вождь с пеналом-переводчиком и десятком бойцов держался возле меня, воины-носильщики с нашими ранеными оттянулись в близлежащие заросли.

– …Султан слушает, – неожиданно прохрипела рация Марка. – Кракен… Хм… Чем, козёл, докажешь, что ты Кракен, а не хрен моржовый?

– Султан, Султан, я – Кракен, вопрос не понял, – бывший спецназовец так обрадовался отозвавшемуся на запрос, что не понял, чего, собственно, от него хотят услышать. – Какие, к черту, доказательства?

– …Кракен, говоришь? Специально для тупых козлов я повторяю простой вопрос: докажи, что ты – тот самый Кракен? – ответ собеседника, густо приправленный замысловатыми и хлесткими оборотами русской речи, вконец обескуражил Мышкина.

Опешив на пару-тройку секунд, капитан с недоумением окинул взглядом нашу немногочисленную группу, вероятно, в робкой надежде отыскать требуемые доказательства. Тем временем из динамика «моторолы» раздался обидный издевательский хохот, слегка искаженный радиоэфиром.

– Марк! Марк, дай-ка я отвечу этому шутнику, – использованные собеседником образы и выражения я уже слышал ранее, поэтому решил взять разговор в свои руки. Не то товарищ майор Рачко, войдя во вкус, загнет так, что ему же самому потом будет стыдно, как за себя, так и за нас. – Отдай рацию, говорю… Султан», лето девяносто третьего – два! Повторяю: лето девяносто третьего – два!

– Чего??? Ты, Кракен хренов, чего мелешь? – собеседник поначалу не сообразил, о чем идет речь. Пришлось повторить упомянутый набор цифр, уточнив, что речь идет о летоисчислении, и конкретно о двадцатом столетии от Р. Х. После этого бывший кэгэбэшник, образно говоря, сложил два и два.

– Твою дивизию!!! – спустя пять секунд Альберт Петрович выдал в эфир очередную, потрясающую по образности выражений руладу, но сделал это уже с нотками радости в голосе. – Кракен, с возвращением с того света! Будь на связи через пять минут!

– Нас, похоже, уже похоронили, – заключил я, возвращая Мышкину его «моторолу». – Ты уж прости, Марк, но Петрович… Короче, «заносит» его по-крупному, и его уже не переделаешь.

– Я заметил, – хмыкнув, лаконично ответил наш снайпер-спецназовец.

– Млин, Володя, объясни-ка нам, сирым, что это за волшебная комбинация цифр такая? – тотчас полюбопытствовал Руденко. – Сработало, словно заклинание против мата… Оно только на Петровича действует, или распространяется и на других матерщинников?

– А, не обращайте внимания, – махнув рукой, я торопливо отошел в сторонку. Народ проводил меня заинтригованно-недоуменными взглядами: Рон и иржики столкнулись с трудностью перевода с могучего и великого, моим же парням я не собирался ничего объяснять. Дело в том, что Альберт Петрович не давал мне разрешения распространяться о том, каким макаром он раздобыл пару «калашей» в далеком девяносто третьем.

– Товарищ майор, маленький белый корабль плывет сюда! – радостный возглас азербайджанца отвлек меня от воспоминаний о чужих тайнах.

– Запомни, Камиль, – корабли ходят, а не плавают, – наставительным тоном разъяснил Руслан. – К тому же наш сторожевик совсем не маленький, в чем ты скоро сам и убедишься.

Бывшая шведская яхта действительно дала ход и, набирая скорость, быстро пошла вверх по течению Амазонки. Спустя пару минут на связь вышел Эмден, он же Сухонин, командовавший нашим сторожевиком.

Попросив обозначить местоположение группы, Эрик Робертович предупредил, что на левом берегу появились механизированные отряды армян и китайцев. Командиры кораблей не в курсе, где именно «гуляют» бронегруппы наших новых союзников, поэтому Сухонин рекомендовал быть внимательными и не устроить перестрелку с друзьями.

В ответ мы сообщили, что уже наткнулись на оставленные чьей-то «броней» следы, но не повстречали ни армян, ни китайцев. Затем переговорили с Тармодом, попросив вождя спрятаться со своими воинами в близлежащем кустарнике, чтобы не шокировать нашего «адмирала» и его экипаж. Не дай бог, кто-нибудь сдуру нажмет на спуск, и – прощай дружба народов и цивилизаций.

Подошедшая яхта застопорила ход метрах в тридцати от берега, благо это позволяли сделать глубины.

Мы не стали спускаться вниз и, стоя на высоком обрыве, имели возможность поглазеть на корабль сверху.

В глаза бросилось то, что на сторожевике значительно усилили вооружение, дополнив парочку крупнокалиберных «браунингов» таким же количеством 20-мм «эрликонов». Причем расчеты этих самых «эрликонов» состояли из молодых парней в полосатых тельняшках и камуфляжных штанах. В носовой части яхты на белом борту красовалась гордая надпись «Аврора», старательно выведенная красными буквами полуметровой высоты, а на флагштоке весело развевался военно-морской флаг Советского Союза.

– Не знаю, как вам, а мне нравится новый образ нашего «летучего голландца», – улыбнулся Нидеррайтер-старший, комментируя появление на корабле флага и название сторожевика.

– Угу, окрестили с тонким намеком на революционные перспективы, – согласился капитан Руденко, одно время лелеявший мечту назвать яхту «Дианой» – в честь своей любимой женщины. – Молодец Сухонин – ввел в строй снятые с саудовского фрегата скорострелки.

– Все живы?! – забеспокоился по рации упомянутый Русланом гидрограф. – Где ваши американцы!?

– Да живы мы, живы, – тарахтение подвесного лодочного мотора – с борта «Авроры» спустили на воду «зодиак» – приглушило ответ Марка. – Амеры рядом, в кустах лежат, раненые.

– Ждите меня! – отозвался Эрик Робертович, резво стартанув к корме своего грозного «крейсера».

Минуту спустя «зодиак» преодолел узкую полоску воды, и Сухонин стал взбираться по склону.

Здесь следует заметить, что, благодаря иржикам, мы вышли к реке в таком месте, где можно было сравнительно легко спуститься вниз, к урезу воды, либо подняться наверх, на гребень обрыва. Путь наверх напоминал лестницу с огромными ступеньками, вырубленными в глинистой почве, слегка размытую дождями. Кстати говоря, с воды было практически невозможно рассмотреть подобную, будем считать, природного происхождения «лестницу».

– Живые, черти полосатые, живые!!! – преодолев склон, «кап-три» в отставке, недолго думая, стиснул меня в своих медвежьих объятиях. – Я знал, верил, что вы выкарабкаетесь!

– Как говорится: не дождетесь, – излишне эмоциональная реакция Сухонина подняла мне настроение, и, освободившись из объятий, я открыл было рот, чтобы ввести бывшего гидрографа в курс дел. – Так, Эрик Робертович…

– А это что за хрень?! – сделав шаг назад, командир «Авроры» бросил взгляд через мое плечо и неожиданно выхватил из кобуры ПМ, одновременно щелкая предохранителем.

…Кто-то из «серых» высунулся из кустов! – запоздалая догадка со скоростью света пронзила мой мозг. Снова придется «крошить» иржиков…

– Стой!!! – изо всех сил гаркнул я, подбивая руку военного пенсионера. Почти успел, между прочим.

Хлопнул одиночный выстрел, и позади меня кто-то от души загнул непечатными выражениями. Я, в свою очередь, отвел в сторону руку Сухонина и отобрал у него пистолет.

– Это – свои! Местные аборигены – иржики – наши новые союзники! – проорал я Эрику Робертовичу прямо в лицо. – Мы установили с ними дружеские отношения!

– Какие, на хрен, иржики?! Мы воюем с пиндосами! Слышишь?! Лупим этих гребаных звездно-полосатых гомиков! – схватив меня за грудки, бешено заорал в ответ бывший гидрограф. – А ты!.. Жалеешь какого-то пиндоса, да?! Кто он тебе, этот америкос, а?!

Отпихнув тушку военного пенсионера в сторону, я, наконец, обернулся назад. Как говорится, картина маслом, Тициан с Ван Гогом нервно курят в сторонке!

Сухонин, как оказалось, отменно стрелял навскидку на короткой дистанции. Даже с учетом моего прямого противодействия умудрился влепить 9-мм пулю точнехонько в шлем сержанта Мак-Кинли, ошеломив и выведя из строя американского морпеха.

Сорвав с головы шлем, Рон, покачиваясь, сделал несколько шагов в сторону, а затем медленно опустился на колени.

К американцу тотчас подскочили Вольфганг и капитан Мышкин, уложили «кожаного воротника» на землю, принялись задавать вопросы, попутно осматривая голову пострадавшего.

– Воюем с пиндосами, говоришь? – крутанувшись на каблуках, я впился взглядом в глаза Сухонина. – Давай излагай, «кап-три», быстро и четко!

Эрик Робертович, похоже, только сейчас сообразил, что мы ни сном, ни духом о происходящем «в большом мире». Причем от слова совсем, ибо полностью выпали из реальности еще до начала боевых действий между Конфедерацией и американцами. И именно поэтому среди нас затесался живой и здоровый пиндос, которого, по мнению командира «Авроры», следовало бы немедленно отправить к праотцам.

Надо отдать должное бывшему гидрографу – взяв себя в руки, он в темпе восполнил наши информационные пробелы. Дав волю эмоциям и не стесняясь в выражениях, Сухонин красочно охарактеризовал америкосов… в общем, подобным эпитетам позавидовал бы даже Альберт Петрович.

– Марк, что там с Роном? – по ходу повествования пришлось поинтересоваться состоянием сержанта Мак-Кинли.

– Ничего страшного, жить будет, – доложил бывший эмчеэсник, ловко обрабатывая рану на голове пострадавшего. – Контузия, пуля прошла впритирку.

– М-да, проспали мы, Володя, все «веселье», – выслушав рассказ старого моряка, со вздохом заключил капитан Барулин. – Просидели в гостях у иржиков… Эх!

– Да, объясните же мне наконец, что это за иржики такие завелись здесь у вас! – повторно услыхав незнакомое слово, Эрик Робертович вскипел, словно чайник. – Хватит морочить мне голову черте чем!

– Позвольте представить вам, товарищ капитан третьего ранга, представителей одной из рас этого мира, – усмехнулся я и помахал рукой в сторону кустарника. – Тармод! Тармод!!! Выходите!

Несколько секунд спустя командир сторожевика впал в ступор, узрев появление из кустарника нескольких десятков серокожих воинов.

Во главе иржиков вышагивал разукрашенный перьями «сэр индеец», за его спиной семенили носильщики с нашими ранеными… Хорошо еще, что вне поля зрения остались дозорные со сторожевыми румами на поводках – «псинки» запросто могли спровоцировать комендоров «Авроры» пальнуть из чего-нибудь крупнокалиберного.

– Эрик Робертович… Товарищ Сухонин! – от души наслаждаясь произведенным эффектом, я потряс старого моряка за плечо. – Предупреди-ка своих пулеметчиков и мичманов с подлодки, чтобы они не вздумали открыть огонь… Не дай бог, учинят еще один конфликт – конфликт между двумя расами.

– Да, да, сейчас, – поднеся к губам рацию, командир «Авроры» отдал несколько коротких и четких приказов. Пулеметчики и оба мичмана со «Смоленска» – я вспомнил, где видел лица этих парней – развернули «браунинги» и «эрликоны» в положение «по-походному». «Зодиак» отошел от берега, причалив к корме яхты – для эвакуации еще одного «трехсотого» срочно потребовались еще одни носилки.

Знакомство сторон, точнее, процесс взаимного представления Тармода и нашего «адмирала» прошло настолько буднично, словно эти двое каждый день встречали представителей инопланетных цивилизаций. Бывший гидрограф взял себя в руки, а вождь серокожих не случайно занимал высокопоставленный пост командующего отдельным соединением.

Переправив с помощью иржиков всех раненых на борт «Авроры», мы устроили небольшой фуршетик, чтобы закрепить дружбу между народами и заодно придумать, как разрешить пару проблем.

Первая проблема – «кожаные воротники», которые из союзников автоматически перешли в статус военнопленных.

Сухонин предложил попросту прирезать пиндосов, выкинув тела за борт, но у нас не поднималась рука убить людей, с которыми мы совсем недавно воевали бок о бок. Да и вообще – в массе своей мы, русские, не страдаем излишней кровожадностью и не добиваем беспомощного и безоружного врага.

Вторая проблема вскрылась совершенно внезапно, дав пищу и для домыслов, и для размышлений. Оказалось, что спрятавшиеся в устье Амазонки корабли Конфедерации вот уже более суток не имеют радиосвязи ни с Данилово, ни с ван Клейстом, ни с отрядами Стрелкова и Деларьена. При этом сохраняется устойчивая радиосвязь с бронегруппой капитана Ланна, оборонявшей «немецкий» кластер, с армянами, и даже со штабом китайского генерала Цзи Лина!

Потеряв связь с командованием, Эрик Робертович не знал, что и думать. В голову лезли разные мысли, одна мрачнее другой. Вскоре и среди набранных с бору по сосенке моряков флота Конфедерации поползли слухи о гибели нашей подлодки, о высадке в Данилово крупного американского десанта и о разгроме наемников и ополчения.

А тут еще и карабахцы с китайцами двинули свои механизированные колонны к берегу Амазонки. Мотивировав передислокацию сил необходимостью предотвратить захват ценных материальных ресурсов ненавистными янки, армяне окопались прямо напротив места якорной стоянки двух танкеров.

Покумекав над обозначенной проблемой и припомнив, что нам рассказал каперанг Варнаков, мы пришли к единственно логичному выводу – в происшедшем «виновато» то самое таинственное излучение, накрывшее огромную территорию совершенно непроницаемым для радиоволн «куполом». Неизвестно, где находится генератор данного «купола», и, вообще, существует ли указанное устройство, но результат его воздействия налицо – радиосвязь с большей частью наших анклавов красиво накрылась ба-альшущим медным тазиком.

– Народ, солнышко склоняется к западу, – Марк, как обычно, успевал следить за всем и вся, в том числе и за течением времени. Прервав наши рассуждения о тайнах этого мира, капитан тактично напомнил, что пора бы уже закругляться с теориями и отчаливать восвояси. – Не знаю, как вы, а я хочу смыть грязь, заморить червячка и придавить, наконец, подушку. Минут на шестьсот, не меньше.

Предложение Мышкина было встречено единогласным «одобрямс». Пришлось, правда, потратить еще с полчасика, чтобы согласовать вопросы поддержания связи со вновь приобретенными союзниками – мы выделили иржикам две «моторолы» – и перевезти два десятка серокожих бойцов во главе с Тармодом на борт яхты. Лишь после этого «Аврора» дала ход, направляясь к громаде супертанкера.

Опуская подробности процедуры знакомства аборигенов с Альбертом Петровичем, временно назначенным Жераром командовать «Звездой», скажу, что старого моряка удалось удивить и поразить до глубины души.

Насмотревшись в свое время на всяких папуасов и разных там африканцев, майор Рачко тем не менее ни разу не пересекался с представителями инопланетной цивилизации. Бывший кэгэбэшник – вероятно, от удивления – перешел на почти литературный русский язык, ни разу не произнеся ни одного нецензурного выражения. По крайней мере, в моем присутствии.

Оказавшись на борту супертанкера, Тармод и его воины были потрясены не меньше Петровича и десятка человек временной команды «Сириус Стара».

Испросив предварительно разрешение, серокожие излазили в сопровождении матросов практически все доступные отсеки корабля, начиная с машинного отделения и заканчивая похожим на дуршлаг мостиком. Во время этой экскурсии гости таскали с собой пенал-переводчик, засыпая землян массой вопросов обо всем, что попадалось им на глаза. Думается, матросы-экскурсоводы вздохнули с огромным облегчением, когда любопытные аборигены скучковались наконец-то на верхней палубе перед надстройкой.

– Ваша цивилизация достигла огромного технического прогресса. Моему народу следует учиться у вас всему, чему только возможно, – констатировал очевидное «сэр индеец», рассматривая в бинокль «Маджестик», стоявший на якоре в пяти кабельтовых выше по течению. – Если позволите, мы разместимся на ночь на палубе, в своих палатках. Мои воины предпочитают спать на свежем воздухе.

Инопланетный девайс послушно перевел сказанное вождем иржиков, после чего Альберт Петрович махнул рукой – пусть серокожие ночуют, где им заблагорассудится. Лишь бы не шатались ночью по кораблю, беспокоя и нервируя часовых.

Здесь следует сказать, что, несмотря на стратегическую ценность «Звезды», этого плавучего хранилища ценнейшего энергоресурса-нефти, Конфедерация не имела возможности обеспечить супертанкер даже нормальной военной командой.

Профессионально обученных людей катастрофически не хватало, поэтому ван Клейст просто разрешил товарищу Рачко брать специалистов отовсюду, откуда только возможно, в разумных пределах, конечно. Поэтому Петрович взял и надергал в команду всех, кто хоть немного разбирался в корабельных механизмах, в результате чего экипаж «Сириус Стара» представлял собой интернационал из представителей пяти наций. Начиная от трех индусов с «Маджестика» и заканчивая двумя поляками – нашими старыми знакомыми Тадеушем Мазовецким и Вацлавом Липковским. Кроме них в наличии имелись: бельгиец, ирландец, плюс трое россиян, среди которых я признал одного из мотористов с СТК.

Мало собрать команду – ее еще необходимо чем-нибудь вооружить. Хотя бы для того, чтобы люди могли самостоятельно отбиться от какой-нибудь хищной местной зверушки. К сожалению, с оружием обстояло не очень, поэтому, кроме личного – автоматов и штурмовых винтовок, – экипаж имел всего лишь парочку ручных пулеметов М240, выделенных капитаном Ланном. Все «крупняки», которые нашлись в далеко не бездонных закромах «диких гусей», насколько я знал, были установлены на траулере и сторожевике. Что же касается гранатометов либо иного подобного оружия, то о нем можно было лишь мечтать.

Разумеется, в данной ситуации было бы глупо требовать от команд танкеров и СТК защищать свои суда до последнего патрона – в случае возникновения серьезной опасности, вроде появления американского военного корабля, наши моряки имели задачу открыть кингстоны, а затем уходить на берег на штатных спасательных средствах. Враг должен был получить лишь разочарование в виде погружающегося на дно Амазонки трофея.

Прибыв на «Звезду», мы сразу же попросили Альберта Петровича выйти на связь с армянскими и китайскими товарищами, чтобы предупредить наших левобережных союзников о возможном контакте с туземцами. Хотя Тармод и утверждал, что его бойцы являются асами маскировки и имеют четкий приказ держаться от бронегрупп землян как можно дальше, мы хорошо помнили о судьбе злополучного отряда Драшула, угодившего под наши пули. Поэтому лучше перестраховаться, чтобы не иметь потом бледный вид, подсчитывая число раненых и погибших.

Как и ожидалось, новость о наличии в этом мире аборигенов произвела фурор международного масштаба. Особенно удивились китайцы, с которыми общались на их родном языке – Артем Викторович, как вы помните, говорил на языке Конфуция и Лао Цзы.

Армянские товарищи, в свою очередь, изъявили желание как можно скорее познакомиться с аборигенами, чтобы получить полноценную информацию о фауне нового мира. Как оказалось, кластеры чехов и карабахцев неожиданно подверглись нашествию каких-то жутко вредных грызунов, наподобие земных крыс, только вот размерами побольше средней кошки. Эти чертовы грызуны жрали все подряд, не брезговали тухлятиной, каннибализмом, даже нападали на людей. Хорошо еще, что хоть не стаями, а в одиночку.

Посовещавшись с отцами-командирами, решили, что все бывшие американские военнослужащие останутся на «Авроре». На яхте имелось несколько кают, подходящих и для размещения раненых, и для содержания военнопленных. Плюс, в состав экипажа сторожевика вошла четверка подводников с нашей подлодки. Это были хорошо подготовленные офицеры и матросы, настоящая элита ВМФ России, и, как позднее признался Сухонин, без этих профессионалов он был бы как без рук.

Как и ожидалось, Вольфганг попросил оставить его с сыном, чему оказались рады как сам Гельмут, так и Эрик Робертович. Последний уговорил моего бывшего командира задержаться на яхте на пару дней, мотивировав это тем, что без Северьянова будет сложно поддерживать контакты с китайцами. К тому же на «Авроре» за Артемом Викторовичем понаблюдает сведущий в медицине офицер со «Смоленска». На всякий пожарный, чтобы удостовериться в том, что на бывшего пограничника не повлияли ни телепортация, ни вынужденная голодовка.

А вот Саня Барулин заартачился и заявил, что не оставит нас ни за какие коврижки. Мол, рана его уже практически не беспокоит, и, вообще, на нем как на собаке все заживает само по себе. Пришлось поверить Александру на слово, чему, если честно, мы все были несказанно рады.

Закат мы встретили, сидя у большого мангала, на котором коптилась свежевыловленная речная рыба. Рыбалка в устье Амазонки, как быстро выяснили моряки, была делом нескольких минут: забросил блесну – и сразу тащи добычу, да поскорее, пока ее не сожрал кто-нибудь покрупнее. Кроме того, иржики вовремя просветили нас, какую рыбу можно употреблять в пищу, а какую лучше не есть ни при каких обстоятельствах. То есть кушать, в принципе, не возбраняется, но всего лишь один раз, так как после такого блюда последует скорая встреча с праотцами.

Разговоры за ужином, как и ожидалось, крутились вокруг да около событий последних дней. Отсутствие радиосвязи с нашими отрядами и кластерами нервировало, давило на психику, способствовало возникновению самых фантастических версий происходящего. Хорошо еще, что мы лично побывали в таинственных залах одной из пирамид, поэтому с ходу отмели варианты вмешательства сверхъестественных сил. К тому же серокожие в один голос утверждали, что в их обыденной гарнизонной жизни нет места какой-либо магии или колдовству. В общем, обсудив все по второму кругу и наметив планы на завтра, народ разошелся по кубрикам и каютам. Я, дошагав до каюты, моментально уснул, едва донеся голову до подушки.

Утро, как многим уже прекрасно известно, практически никогда не бывает добрым. Особенно когда это самое утро начинается с оглушительного рева корабельной сирены и заполошной стрельбы за пару часов до восхода солнца – читай, ночью, ядрен батон. Словно этого мало, по внутрикорабельной связи вдруг заорали, чтобы все члены экипажа немедленно покинули внутренние помещения. Дурдом, да и только!

Вскочив под эту какофонию звуков, я, не одеваясь, подхватил обувь, автомат и снаряжение и пробкой выскочил из каюты.

На секунду опешил, вспоминая, в какую сторону бежать, чтобы выбраться на верхнюю палубу. В голове творился сплошной кавардак, точнее, крутились всего лишь две нехорошие мысли, одна гаже другой: либо иржики обманули нас, напав под утро на землян, либо в гости пожаловали гребаные гомосеки-пиндосы, как их окрестил «адмирал» Сухонин. В этом случае сопротивление бесполезно, так как с автоматами против пятидюймовок много не навоюешь.

– Вовка!!! Чего встал?! – из соседней каюты, словно ошпаренный, вылетел Руслан. Как и я, капитан не стал тратить драгоценное время на одевание, схватил оружие и остальное и помчался на выход. Сообразив, что я плохо разбираюсь во внутренней планировке корабля, скомандовал: – Налево давай, к трапу!

Выскочив на палубу по левому борту, мы огляделись по сторонам: Амазонка лениво катила свои воды в сторону моря, метрах в восьмистах от места якорной мрачно темнела длиннющая полоса заросшего джунглями западного берега, прямо по курсу смутно просматривался силуэт «Маджестика». На его надстройке то и дело сверкали короткими вспышками автоматные очереди, каждый раз обозначавшие новые позиции стрелков, однако рев корабельной сирены «Сириус Стара» заглушал отзвуки перестрелки на борту индийского танкера.

У нас огонь также велся очередями – били откуда-то сверху, с мостика, или с надстройки, а на левом борту, как мне показалось, не было ни души.

Не сговариваясь, мы с Русланом оставили снаряжение у комингса и с одними «калашами» в руках побежали вдоль надстройки в сторону носа. Бака, как его называют моряки. Подбежав к краю надстройки, осторожно выглянули из-за угла, держа оружие наготове.

– Ни черта не понимаю, – растерянным голосом пробормотал Руденко, напряженно вглядываясь в темноту. – Что за стрельба? По кому палят на «индусе»? Где враг? Где, черт возьми, иржики???

Что можно увидеть ночью, в кромешной тьме на палубе громадного супертанкера, если на ней полностью отсутствует освещение? Практически ничего, если только не подняться куда повыше, например, на мостик, и не взглянуть сверху вниз. Поэтому неудивительно, что мы смогли разглядеть лишь низенькие силуэты походных палаток серокожих воинов, стоявшие в ряд метрах в двадцати пяти впереди надстройки.

Внезапно над длиннющей палубой «Звезды» сверкнуло несколько трассеров, явно выпущенных откуда-то издалека, и я разглядел какое-то шевеление у ближайшей палатки. Трассеры унеслись вдаль, в сторону темневшего слева берега, и ревун «Сириус Стара» наконец-то замолк. Практически сразу же мы услышали громкие голоса, доносившиеся как со стороны палаток иржиков, так и с мостика. Кричали сразу несколько человек сразу, причем на разных языках, с использованием нецензурного лексикона, и мы наконец-то разобрались, кто где окопался.

Бойцы Тармода, как оказалось, после начала стрельбы дружно выползли из своих палаток и залегли рядом с ними, вжимаясь телами в стальную палубу. Подчиненные майора Рачко засели в районе дымовой трубы по правому борту и в надстройке, откуда и вели огонь по какой-то цели по тому же правому борту. Стреляли короткими очередями, из двух-трех стволов одновременно, во всю глотку комментируя пикантные нюансы генеалогического древа невидимого нам противника. Враг, судя по всему, отвечал огнем, но как-то без особого энтузиазма, что ли.

– Смотрите! – неожиданный вскрик прямо за спиной едва не вогнал душу в пятки. Хорошо, что еще голос оказался знакомым. – Вон, у борта «индийца»!

– Млин, Саня, нельзя же так тихо подкрадываться! – чуть ли ни в унисон воскликнули мы с Русланом. – Мог же сначала позвать для приличия!

– Я раз пять звал вас, но вы не слышали! – заявил в ответ капитан Барулин. – Эта чертова сирена, будь она неладна… Смотрите, смотрите, он движется!

– Угу, видим, – кивнул я, до боли в глазах всматриваясь в низенький силуэт, отделившийся от борта «Маджестика». – Амеры, что ли?

– Какая, на хрен, разница?! – раздраженным тоном произнес Руденко, медленно поднимая автомат. По удалявшемуся катеру палили с надстройки индийского танкера, «работала» всего пара стволов, но огонь велся почти непрерывно. – Вы так и будете любоваться пейзажем, или все-таки поддержите своего боевого товарища?

– Далековато будет, – Александр с сомнением покачал головой. – Здесь метров восемьсот, не менее.

– Руслан, побереги боеприпасы, – велел я, прислушиваясь к доносившимся с мостика командам с хорошо знакомыми оборотами речи. – Петрович уже засек этого кренделя.

В подтверждение моих слов с надстройки застрочил пулемет, от души поливая незнакомца свинцом. Затем на левом крыле мостика неожиданно врубили прожектор, и, пробежав по волнам, луч света уперся в зализанный силуэт быстроходного катера. Именно быстроходного, так как освещенная прожектором посудина стремительно набрала ход, буквально прыгнув вперед, словно скаковая лошадь. Мы успели заметить, что неизвестный катер имеет темный окрас, характерный для военных кораблей.

Резко изменив курс, незнакомец ловко выскочил из луча света и на полном ходу проскочил между двумя танкерами.

Пулемет на левом борту «индуса» умолк – пулеметчик явно не был готов к подобному фокусу со стороны противника и не успел переместиться к противоположному борту.

Зато заработал пулемет на правом крыле мостика нашей «Звезды», выпустив по уносящемуся вдаль противнику длинную очередь приблизительно в три десятка патронов. После этого на палубу внезапно опустилась почти полная тишина, разбавленная лишь громкими разговорами порядком оглохших от стрельбы моряков.

Пользуясь наступившим затишьем, боцман занялся перекличкой бойцов, чтобы прояснить вопрос с пострадавшими, а мы добрались, наконец, до наших серокожих союзников.

Те, в принципе, практически не пострадали, если не считать синяков и шишек, набитых в процессе падений и обнимашек со стальными листами верхней палубы. Среди иржиков не оказалось ни одного раненого, не говоря уже об убитых! Мы, честно говоря, оказались приятно поражены данным известием, отметив отменную дисциплину и хорошую тактическую подготовку воинства Тармода. Серокожие, как мне показалось, попав под обстрел, нисколько не испугались.

– Мои воины старательно выполняют приказы командира, – просто пожал плечами «сэр индеец», затем все же признал: – У вас очень скорострельное и дальнобойное оружие, поэтому я на секунду растерялся. На палубе этого огромного корабля трудно прятаться от обстрела.

Поначалу нам показалось, что бой длится целую вечность, хотя на самом деле с момента первого выстрела прошло всего лишь семь с половиной минут. Причем первый выстрел раздался на борту «Маджестика», когда на его палубу втихую полезли какие-то хитрозадые бородачи.

Видимо, эти бородачи не предполагали, что радар «индуса» давным-давно засек появление парочки неизвестных катеров, судя по всему, спустившихся вниз по Амазонке. В общем, пятерка наемников под командованием хорошо знакомого нам капрала Терри Виллемса успела подготовить незваным гостям горячий прием.