Текст книги "Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы"

Ночью в Москву вошли леозавры, одна семейная пара, скушали случайно подвернувшуюся пятерку таджиков, убили еще с десяток горожан и бесследно растворились в окрестных джунглях.

Рано утром город посетила многочисленная стая динокур, поднявшая много шума, днем из прибрежных зарослей стали забредать разнокалиберные ящеры. Непуганое местное зверье явно не принимало землян всерьез, а зря. Утром второго дня динокуры были полностью уничтожены, а излишне любопытные ящеры угодили на вертелы и в желудки бомжей.

К полудню второго дня в новом мире на московских улицах творились махровый беспредел и апокалипсис в одном флаконе. Перебрав алкоголя, в одночасье лишившись привычной жизни, люди стали съезжать с катушек, не зная, что делать и за что хвататься.

Наиболее храбрые и отчаянные (и глупые, добавил я про себя) индивидуумы хватали, что попадалось под руку, выходили на улицу, сбивались в группы и шли добывать «горючее».

Охрана складов и магазинов, состоявшая из горцев, не церемонясь, встретила визитеров автоматным огнем. Стреляли сразу на поражение, чтобы в зародыше погасить мысль задавить охрану массой, бросившись на штурм всей толпой. Результатом этой страшной жестокости стали десятки погибших и раненых, которых некому было лечить.

Кроме отряда Левандовского и Мансурова в первые же дни образовались и другие вооруженные группировки, стремившиеся урвать себе кусок жизненно важных ресурсов, да побольше. Произошло несколько перестрелок и уличных боев, по результатам которых было невозможно выявить победителей – потери понесли все. После этих стычек между бойцами разных бригад генерал Левандовский разослал к своим «коллегам» парламентеров, предлагая договориться, чтобы не жечь в бессмысленной бойне самый ценный ресурс – людей и боеприпасы.

К этому моменту отряд полковника Налимова провел разведрейды на десять-пятнадцать километров вокруг Москвы, установив национальную принадлежность ближайших соседей.

На юге обнаружился белорусский городок, плюс парочка уютных и беззащитных колхозных усадьб.

Избрав юго-восточное направление, собровцы вошли в контакт с поляками, затем, уже на северо-востоке от Москвы пересеклись с какими-то афробельгийцами, которые возомнили себя пупами земли.

Нормального разговора с чернокожими подданными бельгийской короны не получилось, зато на окраине их кластера Налимову повстречались спецназовцы из Ростова-на-Дону.

Армейцы поведали, что у них установлена власть настоящих профессионалов – рулят военные, – и посоветовали в случае чего перебираться к ним. А пока предложили проучить зарвавшихся негритосов, чтобы тем неповадно было разговаривать с русскими свысока, презрительно скаля зубы.

Полковник согласился с необходимостью показательно выпороть зарвавшихся негритосов и, связавшись с начальством, попросил организовать транспорт для вывоза трофеев.

Левандовский отреагировал мгновенно, отправив Ростиславу подкрепление – отряд чеченцев под командованием Ахмеда Мансурова, за которым последовала колонна грузовиков.

Ростовские также подтянули свои резервы – полдюжины БМП-2 с таким же количеством армейских КамАЗов.

Далее произошли уже известные нам по рассказу Альберта Петровича события – разгром негров, дележ и перевозка содержимого бельгийских складов.

Спустя пару дней Левандовскому удалось заключить соглашение о перемирии со всеми московскими группировками. Инициативу генерал-лейтенанта поддержали все, не подозревая, что хитрый мент способен проводить мастер-классы по византийскому коварству.

Изображая из себя миротворца и пацифиста, Левандовский мастерски сократил количество потенциальных противников, организовав триумвират из трех наиболее сильных группировок. Союзников по триумвирату сразу же подключили к дележу трофейного имущества, что еще больше усилило позиции Левандовского среди населения. «За бортом» триумвирата остались излишне свободолюбивые грузины и кичливые уголовники, гордившиеся своей показушной непримиримостью к «мусорам поганым».

Пока в Москве заключали союзы и делили власть над осколком столицы, в белорусский анклав вторглись уже известные нам «бокохарамы».

Получив информацию о вторжении, полковник Налимов немедленно, без приказа, двинулся выручать соседей-славян.

Спустя сутки к собровцам присоединился взвод чеченцев под командованием Руслана Дадашева, который поведал Ростиславу, что вокруг Левандовского вьются прихлебатели, интригующие против полковника и его бойцов. Мол, действует без приказа, излишне самостоятелен, рискует личным составом ради белорусов, а кто они нам – братья, что ли? В общем, короля делает свита, а в свите генерал-лейтенанта окопались бывшие начальники ОВД, мечтающие сидеть при царе боярами. Дадашеву они не страшны, ибо за ним стоят братья Мансуровы, а вот за Налимовым не наблюдается сотни родичей его тейпа.

Прекрасно владевшие тактикой войны в джунглях «бокохарамы» оказались весьма неудобным противником. Не ввязываясь в прямые боестолкновения, негритосы действовали из засад, грамотно использовали снайперов и различные военные хитрости, вроде детей-смертников с начиненными взрывчаткой поясами шахидов. К счастью, африканцы пытались воевать в трех кластерах одновременно, поэтому бои на белорусской земле продолжались около двух суток.

В столкновениях с исламистами собровцы потеряли пятерых товарищей, еще столько же получили ранения. Взвод Руслана Дадашева лишился четверых бойцов, и шесть чеченцев были ранены. Потери белорусов, в массе своей беззащитных мирных жителей, исчислялись многими десятками погибших и сотней с гаком раненых – по кровожадности «бокохарамы» смело могли состязаться с латышскими и украинскими эсэсовцами.

Когда Ростислав возвратился в Москву, у него, как и ожидалось, состоялся серьезный разговор с Левандовским. Последний, признавая несомненные заслуги полковника, желал видеть на месте командира СОБРа более послушного и предсказуемого офицера.

Налимов не стал перечить генералу, считавшего себя врио президента всея России, и, выйдя к своим бойцам, поведал им все, как есть, без утайки. Народ в СОБРе подобрался простой, обладавший не только физической силой, ловкостью и быстротой реакции, но и умением кратко сформулировать посылательное целеуказание.

– В общем, мои парни назвали Левандовского очень нехорошими словами и решили, что пора уезжать в Ростов, – полковник завершил повествование о своей московской эпопее, плавно перейдя к делам ростовским. – Там так же наша, российская земля, и там живут такие же люди, как и в Москве.

В ростовском анклаве командовал генерал-полковник Владимир Алексеевич Калетник, который к моменту переноса был в отставке, лет десять живя жизнью скромного военного пенсионера. Скромность, впрочем, не означала, что отставной генерал с утра до вечера восседал на лавочке во дворе, тратя время на шашки-шахматы-домино с такими же старичками, как и он сам, затем до полуночи чаевничал у телевизора.

Будучи на пенсии, Владимир Алексеевич на общественных началах занимался организацией помощи ветеранам военных конфликтов и миротворческих операций, а также курировал военно-патриотическое воспитание молодежи. Калетника хорошо знали и городские чиновники, и директора фирм и предприятий, и местное полицейское начальство, и простые жители Ростова. Волевой, умный и энергичный генерал-полковник пользовался заслуженным авторитетом в городе и области, частенько выступал перед офицерами частей и соединений, делясь с ними своим афганским и чеченским опытом.

В первые же дни после катаклизма Калетник организовал отряд самообороны своего района, навел в нем жесткий порядок, затем стал помогать ближайшим соседям. Это прибавило авторитета и без того уважаемому в народе генералу, и вскоре Владимиру Алексеевичу сделали предложение, от которого не отказываются.

Ситуация сложилась таким образом, что спустя декаду после переноса в ростовском кластере образовалось двоевластие в лице двух армейских начальников, которые никак не могли договориться, кто из них главнее. При этом оба полковника даже не думали воевать друг с другом, так как прекрасно понимали, что внутренний конфликт между военными закончится всеобщей катастрофой для всех россиян.

Покумекав за рюмкой чая, офицеры пришли к взаимоприемлемому компромиссу, решив подыскать уважаемого человека, имеющего достаточный авторитет в обществе. На роль такого арбитра подходил всего лишь один-единственный человек – генерал-полковник Калетник, к чьему мнению прислушивались как армейцы, так и гражданские.

Когда Владимир Алексеевич взвалил на себя функции главы военной администрации, Ростов уже стал «землей обетованной» для беженцев с севера и севера-востока.

Первыми появились румыны, рассказывавшие страшные истории про бесчинствующих азиатов с английских земель, за мамалыжниками последовали лимонники, которым посчастливилось выскользнуть из лап торжествующих исламистов.

Едва иссяк жиденький ручеек бывших подданных британской короны, до Ростова добрались канадцы и португальцы, потом приехали индийцы и аргентинцы, также спасавшиеся от развязанного «воинами Аллаха» террора.

Единственными соседями, оказавшимися не по зубам бандам Нового Халифата, оказались бирманские партизаны, чей анклав также располагался на берегу моря севернее российской территории. Бирманцам и русским делить было нечего, посему обе стороны вскорости заключили договор о дружбе и взаимопомощи, что означало военную поддержку друг друга при нападениях со стороны исламистов.

Отряд полковника Налимова органично влился в ряды батальона постоянной готовности, принял активное участие в боях в дачном поселке Альберта Петровича, до которого добралась рейдовая группа Халифата. Победу над исламистами обеспечило хорошо организованное взаимодействие артиллерии и штурмовых групп десантников и собровцев: рейдеры были полностью уничтожены все, до единого.

После этой операции Калетник неожиданно поручил Ростиславу выдвинуться в южном направлении, чтобы установить контакт с силами некой Конфедерации Жерара.

Согласно данным генерал-полковника, это новоявленное государственное образование располагало своим собственным флотом, состоявшим из вооруженных гражданских кораблей. Договорившись с таким богатым союзником, можно было бы не опасаться за свой приморский фланг, а в перспективе получить еще и возможность поддержать бирманцев орудийным огнем с моря, почти не рискуя гаубицами и жизнями артиллеристов.

Два выделенных Налимову БТР-80 двинулись в путь за сутки до появления американского флота. Полковник избрал маршрут через Москву, Познань, белорусский анклав, далее – по обстановке.

В Москве, где после исхода грузин и уголовников установилась относительная стабильность, Ростислав повстречался с Русланом Дадашевым. Именно Дадашев и посоветовал Налимову разыскать одного из полевых командиров Конфедерации – майора Владимира Иванникова, с которым чеченцы познакомились во время недавней операции на юге. Если тот майор, конечно, еще жив, так как на связь с Ахмедом Мансуровым он так и не вышел.

Покинув Москву, отряд миновал разгромленный и почти обезлюдевший белорусский кластер, прокатился по «родной» территории «Боко Харам» и вышел к анклаву «Кошкин дом». Пытаясь проникнуть на территорию этого нестандартного по ландшафту кластера, собровцы наконец-то пересеклись с искомыми силами Конфедерации Жерара.

Знакомство началось с появления из засады сильно обшарпанного «семьдесят второго», на броне которого соседствовали кривовато нарисованные российский триколор и красные звезды. Вслед за танком из кустарника вынырнули экипированные в американский «марпат» солдаты с типично русскими физиономиями, назвавшимся ополченцами из роты майора Стрелкова.

– Мои бойцы конкретно так удивились: мол, что это за ополчение такое, поголовно одевающееся в американский камуфляж и разъезжающее на танках? Может, у них еще и авиация имеется? – со смехом излагал Ростислав. – Конечно, имеется, тотчас подтвердили ваши мужики в «марпате». И авиация, и военно-морской флот, а если понадобится, то отцы-командиры извлекут из бездонных арсеналов подземной базы ядрен-батон, да так вдарят по супостату, что мало не покажется.

– Дай угадаю: мужики были навеселе? – мне только и оставалось, что покачать головой. Судя по рассказу гостя, на вооружение гарнизона опорного пункта «Кошкин дом» поступил самогонный аппарат. Наверняка привезли из Данилово или собрали своими силами… Самоделкины этакие.

– От пехотинцев слегка пахло спиртным, а вот танкисты были трезвые, словно стеклышко, – уточнил детали полковник. – Командир танка – Чернов его фамилия – мне понравился, грамотно подкараулил нас на том склоне.

– Угу, толковый парень, – согласился я, мысленно радуясь за Михаила Чернова – уже командует экипажем, молодец. А вот с самогонщиками в гарнизоне придется разбираться, причем жестко. Иначе недалеко до беды. – А кто, говоришь, в том кластере за главного?

– Георгий, здоровенный такой бугай, почти сразу же поинтересовался, не служил ли кто из моих в десантуре, – усмехнулся Налимов. – У меня шесть бойцов в ВДВ служили.

– Твоим тоже налили? – ухмыльнулся я: нет смысла искать тайного самогонщика, когда он и так прекрасно известен. Зять Никитина знает, что делает, и если он выдал подчиненным «наркомовскую норму», то исключительно ради снятия морального напряжения. Шутка ли – сидеть много дней в лесной глуши, на отшибе, толком не зная, что происходит у соседей, про остальной мир вообще молчу. Хорошо, если подберется спаянный коллектив, а если личный состав надерган отовсюду, откуда можно? Вон, матерые «дикие гуси» Ланна снимают стрессы пивасиком и оргиями с немками, нисколько не стесняясь признаваться в том, что ведут неподобающий образ жизни.

– Налили, – совершенно искренне рассмеялся Ростислав. – Да еще и дали с собой трехлитровую банку «первача». Продукт среднего качества, для деревни сойдет.

– Твоя Москва также превратилась в большую, но деревню, – заметил я.

– Да, москвичи бегут из многоэтажек, где больше нет всех удобств, поближе к природе, то же самое происходит и в Ростове, – согласился полковник, неожиданно меняя тему беседы. – По слухам, у вас есть большие запасы дизельного топлива… Мы могли бы обсудить возможность обмена солярки на оружие?

– Нельзя сказать, что у нас бездонная бочка, но кое-какой запас найдется, – не отрицая очевидного, я не стал уточнять, что на Амазонке стоит целый танкер с дизельным топливом. – Что вы можете предложить? Танки, пушки, минометы? Из стрелкового нам интересны пулеметы Калашникова, ну, и патронов по пять-десять Бэ-Ка на «ствол».

– Танков у нас нет, в отличие от вашего деревенского ополчения, а гаубицами Калетник торговать не станет. Бэ-Эм-Пэ и минометы также не подлежат обмену, – Налимов выдал расклад по тяжелому вооружению в ростовском кластере. – Можем предложить патроны. Количество и ассортимент… Ну, по десятку ящиков пять-четыре-пять и семь-шесть-два я гарантирую, а дальше – будем посмотреть.

– Поговорю с товарищами, предложу поддержать идею обмена, – я постарался сделать непроницаемое лицо, чтобы не выдать своей радости. Два десятка ящиков с цинками для «калашей» и ПКМ… Из последнего рейда мы вернулись с полутора десятками патронов в последней ленте. Моя внутренняя жаба была готова плясать от радости! – У нас, в Конфедерации, как в политбюро, коллективное руководство…

– Слушай, Володя, может, хватит мне зубы заговаривать? – перебив меня, рассмеялся Ростислав. – Я умею слушать и делать выводы из полученной информации, и я узнал достаточно, чтобы понять, кто играет первую скрипку в вашем коллективном руководстве. Если бы не ты со своей группой, то сейчас не было бы никакой Конфедерации… Эту деревню спалили бы ко всем чертям, южноафриканские вояки засели бы в обороне в своих кластерах, а белгородские беженцы растворились бы в Москве, словно сахар в стакане чая.

– Ох, и наплели тебе с три короба, – я покачал головой, прекрасно понимая, что людям рот не заткнешь.

Среди бойцов Налимова наверняка имеются ребята из числа ростовского спецназа, способные пересчитать звезды в небе. В Данилово же, после всех перипетий, собралась куча народу, не умеющего держать язык за зубами. Даже наши «старики-разбойники» – Зарипов с Пономаревым – так увлеклись игрой в полицейский участок и поиск шпионов «бокохарамов», что напрочь позабыли о первом правиле сбора информации – использовании открытых источников. К примеру, в день нашего приезда из повешенной на столбе колонки взахлеб вещали о том, как бравый старший лейтенант Кутейкин сбил американский вертолет, а не менее бравый экипаж «саладина» потопил вражеский катер. Вспоминали и о потерях – грустный женский голос перечислил имена погибших, начиная с сержанта Маккоя и заканчивая молодой девушкой-ополченкой, сраженной шальным осколком разорвавшегося «томагавка».

– Готов послушать историю, как говорится, из первых уст, – полковник немного переиначил известную пословицу, но в тему. – Твоя очередь слово молвить.

Назвался груздем – полезай в корзинку. Пришлось в -дцатый раз коротко проинформировать, кто мы и откуда, и каким ветром нас занесло в Данилово.

Столь же коротко обрисовал наши приключения до появления подлодки, и уж совсем скупо поведал о последнем рейде за реку – нефиг давать умному гостю пищу для размышлений. Пусть сначала Стрелков с ван Клейстом узнают о существовании телепортов, посмотрят на карту планеты и прикинут, какие преимущества мы получим от намечающегося военного союза с аборигенами.

Ростислав внимательно слушал, несколько раз переспрашивал и комментировал. Так, в частности, долго смеялся, услышав, что в один из первых дней мы запротоколировали обнаруженные человеческие останки многолетней давности. В Москве в это же самое время вовсю стреляли налево и направо, а полиция думала лишь об одном – как бы ей защитить саму себя. Впрочем, как показал пример того же Налимова и его отряда, и среди полиции нашлось множество честных и храбрых людей, вставших на защиту безоружного населения. Без приказа сверху, по велению своего собственного сердца и совести.

– Знаешь, Володя, кое-что в твоем повествовании не стыкуется, причем в самом начале, – в конце беседы, когда мы возвращались обратно, в полковнике неожиданно проснулся оперативник. Как говорится – сюрпрайз! Не стоит недооценивать собровца, ох, не стоит. – Странно, что под самые майские праздники твое непосредственное начальство дало отгул почти всему твоему отделу. Обычно бывает наоборот – весь личный состав выдергивают на службу, усиление, мол, профилактика и все такое. Нелогично как-то.

– Не веришь в версию о левом заработке ментов в стиле «а-ля бандиты»? Правильно делаешь, – прищурился я, рассматривая едущего по деревенской улице подростка на велосипеде: худой паренек с серьезным лицом, двухстволка через плечо, патронташ на поясе, георгиевская ленточка на футболке. Похоже, посыльный торопится что-то доставить или ищет кого. Ну, да, «моторолу» я не взял, оставив рацию на подзарядке. – «Стрелки» у нас были не с какой-то бандитской «крышей», а с оборзевшими коллекторами… И «работали» мы не просто так, а по наводке от человечка из «старших братьев», который выдавал целеуказание в виде списка жертв этих вымогателей в законе.

– Знаешь, а я тебя понимаю, – после некоторой паузы уже совершенно другим тоном произнес Налимов. – Коллекторы для меня стоят в одном ряду с «голубыми», педофилами и разными там садистами и извращенцами. Мрази они, нелюди, прикрывающиеся законами…

– Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу майору? – подъехав ближе, подросток спешился, вытянувшись по стойке «смирно». Даже руку приложил к кепи с пластиковым козырьком.

– Да, да, конечно, разрешаю, – кивнул Ростислав, стараясь сохранить серьезное выражение лица. А зря – парнишке не просто так, с бухты-барахты доверили ружье. У нас, если кто-то носит оружие, то это означает готовность им воспользоваться. И этот подросток стопроцентно готов защитить себя либо своих близких… хотя бы от здешних не самых крупных хищников, вроде тех же динокур. Против более серьезного местного хищника двухстволка, к сожалению, не прокатит. Про хорошо вооруженного и обученного двуногого хищника земного происхождения вообще молчу.

– Товарищ майор, старший лейтенант Кутейкин просил передать, что колонна «команданте» въехала в наш кластер. Расчетное время прибытия – двадцать пять минут, – бойко отрапортовал посыльный. – Доложил кандидат в ополчение Василий Рогачев. Разрешите идти?

– Идите, кандидат Рогачев, благодарю за службу, – пришлось принимать правила игры и отвечать на полном серьезе.

– Ну, и дела, – покачал головой Налимов, когда велосипедист отъехал на сотню метров. – Сколько ему лет? Двенадцать? Четырнадцать?

– Какая разница? Этот парень повзрослел всего за один месяц, как, например, его сверстники в сороковые годы, – ответил я вопросом на вопрос, пожимая плечами. – Обрати внимание: он знает, что ты – полковник, хотя и ты, и все твои люди ходят в форме без знаков различия… Ладно, пошли домой, пора познакомить тебя с Жераром ван Клейстом – вождем вождей нашей Конфедерации.

Знакомить нашего ростовского гостя пришлось не только с бельгийцем, но и с Сергеем Стрелковым. Майор приехал одним конвоем вместе с «команданте», оставив в Тордаташе вместо себя своего зама, капитана Деларьена. Капитан, по словам Николаича, прекрасно справлялся и с обороной венгерского анклава, и с организацией разведки на территории Подмосковного и Африканского кластеров.

«Бокохарамы» куда-то исчезли, что, впрочем, не означало, что они не затаились где-нибудь в укромном уголке чужого леса. Филимоновские уголовники и прочее московское отребье перебрались на Курский полуостров, не рискнув осесть в Подмосковском анклаве. Беженцев из белорусского кластера частично расселили у венгров, частично постепенно переправляли с оказией в Данилово. Отец Гавриил покинул этот бренный мир – сердце пожилого священника не выдержало… Мы так же щедро поделились всем тем, что «накопали» за время рейда за Амазонку – информацией о новом мире, подкрепленной фото– и видеосъемками.

– Вот уже несколько дней мы поддерживаем радиосвязь с московскими группировками, Ростовом-на-Дону, туркмено-казахско-чилийским содружеством, а также с крымчанами и ставропольскими казаками: эти два кластера образовали союз, – Стрелков поводил пальцем по распечатанной карте окрестностей Амазонки, постучав по точке, расположенной километрах в двухстах пятидесяти от нас. Это если считать по прямой. – Кстати, до ставропольцев добралась одна из групп из Белгорода, но об этом позднее.

– Туркмены с казахами и чилийцами ближе – примерно здесь. Им несказанно повезло, что в этот мир закинуло парочку земных ледников, отделивших эти анклавы от территорий Нового Халифата, – палец майора уткнулся в точку поближе, примерно в ста пятидесяти километрах северо-восточнее Данилово. – Новый Халифат – десять – пятнадцать кластеров, расположенных вдоль реки с запада на восток, контролируемые исламистами. Это в основном закинутые сюда кварталы различных азиатских, европейских и американских городов, где компактно проживали выходцы из Северной Африки и Ближнего Востока. После наведения шариатских порядков и нескольких междуусобных конфликтов мусульмане объединились… Сами понимаете, с какой целью.

– Догадываемся, – буркнул Всеволод Кутейкин, сидевший рядом с Русланом. – Понесут огонь джихада в новый мир.

– Даже не спрашивая, нужен ли этому миру их джихад или нет, – добавил Марк, с видимым удовольствием вгрызаясь в очередной кусок пирога с рыбой. Пироги испекла Наталья Ивановна, супруга Никитина, и после дегустации этого кулинарного чуда мы наговорили женщине массу комплиментов. Кое-кто – не будем показывать на капитана Мышкина пальцами – так нахваливал мастерство хозяйки, что ему досталась еще одна порция. Мы, впрочем, не возражали, ибо Наталья Ивановна обещала вскорости накормить оголодавших защитников Отечества полноценным обедом. Из трех блюд, между прочим.

– Насколько нам известно, здешние народы и государства находятся на более низком технологическом уровне развития, чем земляне, – Николаич выразительно посмотрел на меня.

– Это еще точно неизвестно, – тотчас возразил я. – Ты видел лишь пенал-переводчик и полчаса поболтал с Тармодом, а мы просидели в пирамиде целые сутки, побывав в тоннеле и залах управления и телепортации.

– Вы же сами сказали, со слов иржиков, что пирамиды и тоннели строил кто-то другой, – напомнил Стрелков. – А на востоке, как я понял, племена белокожих аборигенов совсем недавно жили в каменном веке.

– Господа офицеры, предлагаю вернуться к проблеме номер один – Халифату, – озабоченным тоном произнес бельгиец, шурша картами. Андрей с Украины синхронно переводил. – Мне не нравится, что у исламистов появились финские катера, и что наш флот стоит под прицелами чужих орудий. Даже если это пушки наших союзников.

– Армяне не подведут – мы им нужны больше, чем они нам. Как профессионал, утверждаю: Гаспарян выделил нам отличных солдат, – уверенно заявил майор. – Благодаря Сурену, мы практически сразу же получили два экипажа на боеготовые танки, плюс отделение хорошей пехоты. Есть чем заткнуть дыры, ежели что.

– Хорошо, о флоте поговорим позднее, когда появится месье Варнаков, – нахмурился ван Клейст, видимо, болезненно восприняв слова Стрелкова о дырах и намек на ежели что. Мятеж Райта стал для Жерара холодным душем, лишившим «команданте» былого спокойствия и внешней безмятежности. – Продолжай, Серж.

Николаичу дважды предлагать не надо. В следующие полчаса мы узнали, какими сухопутными силами располагала наша Конфедерация и где они в тот момент были дислоцированы.

С личным составом у нас обстояло следующим образом.

В строю, считая и мою группу, имелось триста тридцать пять человек, из которых сто пятнадцать были «солдатами удачи».

Сто шестьдесят человек насчитывала рота ополченцев под командованием Николаича, состоявшая исключительно из россиян и россиянок.

Остальные – добровольцы из числа венгров, поляков, испанцев, французов и прочих европейцев, решившихся взять в руки оружие. Около трети добровольцев – женщины. К числу добровольцев можно было приплюсовать и десятка три кандидатов в ополчение – девушек и подростков. Чтобы их вооружить, кое-как наскребли некоторое количество стрелкового оружия, в основном гладкоствольного охотничьего.

Основная ударная мощь состояла из шести «семьдесят вторых» – парочку из которых еще не ввели в строй – сведенных в три взвода по две машины в каждом. Кроме танков, матчасть такого взвода состояла из одного МТЛБ, модернизированного умельцами Ривза, двух-трех забронированных грузовиков и пары трейлеров. Личный состав – чуть больше тридцати человек, включая экипажи Т-72.

Два взвода обороняли Тордаташ, а третий Стрелков выдвинул в «Кошкин дом», чтобы радикально усилить гарнизон и прикрыть фланг, упирающийся в труднопроходимую низину. Впрочем, само понятие «фланг» в раскинувшихся на сотни квадратных километров лесах звучало более чем смешно. В разбросанных по огромной территории кластерах не существовало ни флангов, ни тыла – враг мог появиться с любого направления.

Четвертый танковый взвод дислоцировался в немецком анклаве и состоял из двух Т-55, двух «сарацинов», знакомых нам «ошкошей», пары трейлеров и переменного количества грузовиков и внедорожников. Этот взвод тесно взаимодействовал с маневренной группой сержанта Мортенсона, разбросанной по трем кластерам. Эти силы гордо именовались ротой капитана Ланна, хотя по своей численности личного состава равнялись двум полнокровным взводам максимум.

Маневренная группа номер два, которой ранее командовал погибший лейтенант Карно, находилась в стадии переформирования. Собственно, из всей своей боевой техники эта группа безвозвратно потеряла лишь один «буффель», поэтому у ван Клейста не имелось причин для ее расформирования. «Ратель» и «саладин» в наличии (их экипажи не участвовали в бунте, так как находились в Данилово), а из двух покореженных в боях «сарацинов» парни Тони стопудово соберут один, действующий экземпляр.

Ремонтники лейтенанта Ривза, вообще, преподносили сюрприз за сюрпризом. Создание ЗСУ на шасси Т-62, бронирование грузовиков (не МРАП, но получилось неплохо… для сельской местности), трудоемкая модернизация МТЛБ с добронированием и установкой башен от БТР-70, восстановление четверки БТР-70 – вот он, неполный список работ ремонтного взвода за последние три недели.

У Тони, как выяснилось, в ближайших планах имелся проект перестановки башни «кокерилл» с 90-мм орудием на корпус Т-62, монтаж ЗУ-23 на освободившееся шасси БМП-2, превращение БАТ-М нашего Альберта Петровича в вариацию на тему «ахзарита». В общем, планов громадье, но все они вполне исполнимы в наших скромных условиях. А тут еще и ранение самого Ривза…

Кроме вышеуказанных взводов и групп у Жерара имелись отдельные отряды и боевые единицы, то и дело перебрасываемые из одного анклава в другой. Те же рейнджеры сержанта Маллигана, например, «центурион» сержанта Да Косты, легкий танк на шасси БМП-2. Данные отряды и отдельные машины играли роль джокеров, раз за разом спасая положение там, где возникала критическая ситуация.

Боеприпасы… Нет повести печальнее на свете, чем отчеты о патронах и их расходе.

Во время боев в «бокохарамами» боекомплект к стрелковому оружию расходовался с ужасающей быстротой, и пополнять его было просто неоткуда. Бельгиец даже отдал приказ отвечать на редкий автоматно-пулеметный обстрел огнем танковых орудий, чтобы сэкономить некоторое количество патронов. По быстробегающим динокурам ведь из танков не настреляешься, да и леозавры предпочитают подкараулить добычу и закусить приятным на вкус человеком, а не грызть воняющую химикатами сталь. В этой ситуации неудивительно, что наш бравый «команданте» счел исчезновение чертовых негритосов настоящим проявлением чуда божьего.

Единственное, чего у нас хватало, так это топлива. Благо и наемники и ополченцы с лихвой запаслись соляркой, пока «Маджестик» стоял на рейде напротив Данилово. Благодаря этим резервам ван Клейст лихо тасовал свои немногочисленные танки и бронемашины, всякий раз успевая подавить врага стремительным маневром и орудийным огнем.

Выслушав доклад Стрелкова о текущем состоянии дел в вооруженных силах Конфедерации, мы перешли к выработке стратегии в отношении восточных и западных соседей. Проще говоря, с кем из землян дружить и насколько близко.

Вопрос дружбы с карабахцами и китайцами даже не обсуждался, так как нас одновременно и разделяла, и сближала река Амазонка. Разделяла, не позволяя внаглую влезть на территорию друг друга, и она же одновременно сближала, будучи классической транспортной артерией всех времен, миров и народов.