Текст книги "Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы"

Все три капитана, ничуть не стесняясь, дружно заржали во весь голос, словно жеребцы. Их смех, в свою очередь, спровоцировал очередной бурный поток площадной брани – женщина выбралась из-за лежащего на боку прицепа и без какого-либо стеснения дала волю эмоциям. Присмотревшись, я признал в пострадавшей жену Семен Семеныча… туды ее в качель!

Между тем из десантного отделения головного грузовика выбрался вождь серокожих, следом за ним последовали два-три воина…

Узрев в наших рядах физиономии иржиков, разошедшаяся было супруга Семен Семеныча тотчас хлопнулась в обморок. На проселке наконец-то воцарилось относительное спокойствие: убежавшая на сотню метров в сторону слониха под мирный рокот моторов «ошкошей» чесала бок о первую подвернувшуюся ей сосну, прицеп лежал на боку, часть личного состава… хохотали, надрывая животы.

– Да ну вас!!! – в сердцах бросил я. – Прицеп перевернуть, слона поймать, бабу вернуть в чувство!

– Вернуть все взад, – сквозь смех и слезы прохрипел Руслан и… захохотал пуще прежнего. Его охотно поддержали Саня, Марк, Танга, троица «солдат удачи», и даже «сэр индеец» со своими воинами. Последние, правда, вежливо улыбались, а не ржали, словно лошади.

Забросив автомат на плечо, я быстрым шагом двинулся напрямик к нашей базе. Минут через десять, подойдя ближе, услышал шум работающего тракторного движка, а вскоре разглядел экскаватор, отъезжающий от усадьбы Еремеева. Еще десяток шагов, и я увидел стоящий возле ворот БТР, видимо, один из тех четырех «семидесяток», выкрашенный в какой-то современный камуфляж.

БТР стоял, наполовину скрытый за вновь отстроенным домиком охраны, башенка была развернута на правый борт, поэтому я не заметил, что боевая машина вооружена штатными КПВТ и ПКТ. Зато я услышал голоса двух людей: хорошо знакомый мне звонкий женский и совершенно незнакомый мужской баритон. Где-то внутри тотчас шевельнулись нехорошие чувства, именуемые ревностью и жаждой обладания, и, ускорив шаг, я обогнул стальную морду бронетранспортера… Евпатий Коловратий!

…«Броня» не наша! Черт, это же «восьмидесятка», – мазнув взглядом по торчавшим из башенки пулеметным стволам и открытому командирскому люку, я резко остановился, выхватывая из разгрузки ПМ. А это еще что за фрукт?..

Впереди, в каких-то пяти метрах торчал одетый в камуфляжную форму мужик, причем стоял спиной, не видя того, что происходит сзади.

Рядом с незнакомцем стояла Марина, также разодетая в хорошо подогнанный камуфляж, такой же, как и у меня «марпат», обутая в удобные по жаре кроссовки. На плече девушки висел карабин Мосина, на поясе висела открытая кобура с торчащей из нее рукояткой пистолета, красиво сидевшее на голове сомбреро завершало образ сексапильной воительницы.

– Кхм… Флиртуем на посту? – как можно строже спросил я, привлекая к себе внимание. – А если враги?

– Володя!!! – молнией бросившись вперед, Марина с визгом повисла на мне, обхватив руками за шею. Пришлось отступить на пару шагов назад, крутануться вокруг своей оси, чтобы удержаться на ногах и не уронить девушку. Карабин соскользнул с плеча, повис на руке, но Марина даже не замечала лишней тяжести. – Живой!!! Милый!!!

Услышав чужой голос, мужик в камуфляже с похвальной быстротой сделал шаг в сторону, одновременно разворачиваясь и направляя в мою сторону ствол АКСУ. Удивление и страх на его лице сменились разочарованием и досадой – не сложно догадаться, что красивые девушки не бросаются на кого попало, крича «милый» и тому подобные нежности. А уж когда Маринка без капли стеснения покрыла поцелуями мое лицо, незнакомец окончательно сник. Вздохнул, опуская автомат, принял нейтрально-непринужденную позу, как-то недобро зыркнул на башенку «восьмидесятки».

– Кто это? – спросил я в промежутке между поцелуями, махнув пистолетом в сторону камуфляжного. Услышав какое-то шевеление на броне БТРа, повернул голову и встретился взглядом с еще одним неизвестным, наполовину высунувшимся из люка мехвода: этот парень был облачен в точно такой же камуфляж, как и его коллега. Судя по мутному взгляду и заспанной физиономии, второй в прямом смысле этого слова проспал мое появление. – Марина…

– А, это… Военные из Ростова, их полковник охаживает наших Зарипова и Пономарева, уговаривает перейти на службу к ростовскому генералу, – всхлипнув, быстро-быстро затараторила моя ненаглядная. – Они сегодня утром приехали, говорят, что заключили союз с Москвой и Познанью… Володя, а где остальные?

– Скоро приедут, – ответил я, осторожно отстраняя от себя подругу. – Подожди… Кто сейчас здесь командует? Где ван Клейст?

– У нас за главного Сева Кутейкин, ван Клейст вчера уехал куда-то на полигон – в одном из его отрядов произошел мятеж, – девушка обиженно надула губки, но информацией владела. – Ой! Ты знаешь, у нас же внезапно появилась радиосвязь с пятью земными анклавами. Сева с Владом и Михаилом полдня торчат в штабе, а на коротких волнах постоянно слышна чья-то морзянка.

– Милая, давай по порядку: что за мятеж? – услыхав про мятеж, я сразу же догадался, что бельгиец уехал наводить порядок среди своих. На полигоне КМП, насколько я помнил, командовал лейтенант Ривз, который всегда ладил с Жераром. Мне почему-то не верилось, что Тони вдруг возьмет и поднимет бунт против своего патрона.

– Когда приплыли американские корабли, они сначала предъявили по радио ультиматум, а потом призвали своих соотечественников к восстанию против диктатуры и тирании. Часть наемников взбунтовалась, – рассказала Марина, глядя на меня с некоторым удивлением. – Володя, Михаил говорил, что он постоянно поддерживает связь с тобой, и ты в курсе про мятеж и все остальное.

…Ковалев, как всегда, в своем репертуаре: насочинял с три короба, чтобы не травмировать тонкую женскую психику, мысленно чертыхнулся я. А если бы мы не вернулись? Психолог, млин…

– Мы потеряли радиостанцию, – в отличие от моего бывшего напарника, я не собирался врать женщине. Уточнение: своей женщине. – Потеряли вместе с «амтрэком».

– Володя, – отступив на шаг, девушка посмотрела на меня огромными круглыми глазами, в которых читался нешуточный испуг. – Кто-то все же погиб, да? Скажи правду, не ври… как этот твой Мишка.

– Да, живы мы все, живы, – пришлось придать голосу как можно больше убедительной интонации. – Гельмута зацепило, поэтому оба Нидеррайтера остались погостить у Сухонина на его «Авроре»… Ты знала, что настоящая фамилия нашего «адмирала» – Сухонен, и он по национальности финн?

Вопрос остался без ответа, потому что как раз в этот самый момент из дома выскочил Еремеев, а за ним вывалила целая толпа знакомых и незнакомых лиц, ломанувшаяся прямиком в нашу сторону.

Тяжело дыша, Ерема умудрился сохранить лидерство в этой гонке и, добежав первым, стиснул меня в своих медвежьих объятиях. Зарипов с Пономаревым отстали буквально на шаг, вместо ожидаемых приветствий с ходу засыпали меня вопросами.

Последними подошли трое незнакомых мне товарищей в камуфляже, перекинулись парой слов с несостоявшимся ловеласом и встали у кормы БТРа, терпеливо ожидая… интересно, чего?

– Что произошло, Володя? Где все? Почему ты один? – моего бывшего однополчанина интересовало то же самое, что и Марину.

– Где Фридман и его люди? Где ваша амфибия? Вы встретились с армянами и китайцами? Ты видел Сухонина и Рачко? Что происходит на Амазонке? – Пономарев с Зариповым не отставали от Николая, желая разузнать все и сразу, немедленно. Ну, словно дети, а не умудренные многолетним опытом профессионалы.

– Тишина! Да, замолчите вы все, наконец! – не выдержал я, увидев появившиеся на дороге «ошкоши». – Сейчас… Короче, за речкой мы вступили в контакт с местными жителями, теми самыми, с серой кожей, и привезли с собой их полномочное посольство… Все остальное – потом.

– Кхм… Товарищ Иванников, если есть минутка, мне бы хотелось представиться и познакомиться… Полковник Налимов, Ростислав Сергеевич, – бросив взгляд в сторону грузовиков, один из незнакомцев в камуфляже протянул мне правую руку. – До переноса командовал СОБРом в Москве, сейчас являюсь одним из заместителей главы военной администрации Ростова-на-Дону, генерал-полковника Владимира Алексеевича Калетника. Прибыл в Данилово в качестве полномочного представителя генерал-полковника.

– Майор Иванников, Владимир, Санкт-Петербург, СКП, – ответив на рукопожатие полковника, я ощутил, что тот абсолютно спокоен, словно айсберг. Светло-голубые глаза Налимова походили на две ледышки, на его лице не читалось ни капли эмоций. – После катаклизма занимаюсь разведкой территорий и потихоньку воюю с разными бандитами и террористами.

– Наслышан о вас и о вашей группе, – взгляд полковника слегка потеплел. – Хотелось бы обсудить возможность сотрудничества… Давай перейдем на «ты», если не возражаешь? Мы из одной системы, и, думаю, сможем понять друг друга.

– Ого, слухи о моей скромной персоне достигли Ростова? – искренне удивился я. – Хорошо, переходим на «ты» – так действительно проще говорить о делах и прочем.

– Я услышал о тебе в Москве от Руслана Дадашева, – уточнил Налимов, никак не реагируя на мое ерничество. – Он сказал, что помнит о вашей встрече, и просил передать привет, если на то будет воля Аллаха.

Между тем маленькая колонна остановилась, не доезжая до ворот полтора десятка метров, захлопали открывающиеся и закрывающиеся двери. Первыми спешились мои парни и оба водителя, затем машины покинули иржики, и по команде Тармода выстроились длинной шеренгой вдоль грузовиков.

Как и следовало ожидать, большая часть землян смотрела на серокожих широко раскрытыми глазами, а некоторые, наиболее любопытные, еще и приоткрыв рты. Не удержавшись, я из вредности сфоткал на айфон пару-тройку наиболее вытянувшихся физиономий. Для истории, так сказать.

Далее вновь пришлось заниматься взаимным представлением, знакомить, рассказывать, причем проводить указанную процедуру дважды. Дело в том, что спустя десяток минут после приезда «ошкошей» на базу примчались Кутейкин, Ковалев, Зеленцов, Григорьев, да еще и дюжина ополченцев во главе с Вышинским. В результате все пошло по второму кругу, я охрип, и пришлось передать «бразды правления» в руки Руденко. Язык у Руслана подвешен что надо, а если капитан по доброте душевной слегка приукрасит какой-нибудь эпизод, то Марк с Александром поправят и уточнят. Все равно завтра придется излагать с деталями в более узком кругу, где не будет Налимова и его людей.

– Артем Викторович, которого мы прозвали Раевским? Наш командир? – услышав, что мы чудесным образом пересеклись с Северьяновым, Еремеев долго не мог поверить своим ушам. – Невероятно, такое совпадение… Думал, что меня уже ничем не удивить – перенос и все такое, но это просто за гранью фантастики.

– Лучше представь себе мое удивление, когда меня вдруг вызвал Зиап… Не грузи себя, Свен, тебе нельзя волноваться, – прохрипел я, ища глазами Марину. Ага, вон, оттерли девушку деды-ополченцы, а в двух шагах от нее ростовский крендель… раскатал губу на чужую женщину? Хренушки тебе, другую себе найдешь! – Слушай, я отойду по личному делу, а ты не нервничай… Спасли Северьянова – спасем и его людей.

– Иди уже, а то Маринка за эти дни вся извелась, про тебя выспрашивая. От апартаментов моей бывшей любовницы, – улыбнулся Николай, протягивая мне маленький изящный ключик от единственной уцелевшей на втором этаже комнаты. – Извини за беспорядок, но зато там вас стопроцентно не побеспокоят.

В следующие два с половиной часа мы с Мариной истово любили друг друга, выплескивая все накопившиеся за последнее время чувства и эмоции. В этот момент для нас не существовало ни огромного чужого мира со всеми его тайнами и загадками, ни наших проблем – проблем землян в ином мире. Единственной ценностью для меня была лишь она, моя девушка, жаждавшая любви своего мужчины. И мужчина не подвел – из апартаментов бывшей подруги Еремеева, на зависть окружающим, прорывались серии охов, вздохов, три раза завершавшиеся на высоких нотах женскими криками радости.

Вечером, когда суета вокруг дипломатической миссии иржиков более-менее устаканилась, причем в прямом смысле этого слова, я устроил Всеволоду Кутейкину самый натуральный допрос. Совершенно справедливо считая, что, коли уж его назначили командиром стратегически важного опорного пункта, то старший лейтенант обязан владеть информацией, а также быть в курсе тактической обстановки вообще. Иначе какой он командир опорного пункта, да еще одного из ключевых?

Кутейкин не разочаровал: Сева оказался в курсе всего и вся, что касалось обороны Данилово и Борисовки, имел достаточно полную информацию о состоянии дел у венгров, поляков, в кластерах «Подмосковье» и «Кошкин дом». Более того, немного помявшись для приличия, старший лейтенант по секрету поведал, что ван Клейст уже решил проблему с бунтовщиками.

– Жерар попросил придержать эту новость до завтра, хочет огласить лично, – сообщил Кутейкин, выделив интонацией слово «попросил». Я моментально догадался, что если бы бельгиец приказал, а не попросил, то Сева не «раскололся» бы ни за какие коврижки. Молчал бы, как рыба об лед, и все тут. Хоть пытайте его. – Сказал, что приедет завтра вместе со Стрелковым, и тогда будем решать, как жить дальше.

Как мы уже догадывались, непроницаемый для радиоволн «купол» неожиданно отступил, сжался, сократив площадь покрытия более чем вдвое. Однако в результате этого фокуса территория Конфедерации оказалась рассечена неведомым излучением на две неравные части, что мгновенно доставило всем нам страшные неудобства.

Отныне три кластера, расположенные вдоль западного берега Амазонки, могли поддерживать радиосвязь лишь друг с другом, а также с китайским и армянским анклавами, что лежали на противоположном берегу реки. Плюс, со всеми кораблями и судами Конфедерации, которые находились в устье Амазонки. Теперь, вместо того чтобы банально сказать пару слов по рации, сержант Мортенсон был вынужден посылать к капитану Ланну «лендровер» с парой солдат, а бельгиец не мог напрямую связаться с группой капрала Виллемса. И наоборот.

Как уже говорилось выше, с борта «Велла Гульфа» призвали американских граждан браться за оружие для борьбы во имя идеалов свободы и демократии. Читай – за власть ростовщиков и гомосеков над новым миром. Призыв был услышан и, к сожалению, подхвачен.

В воистину интернациональном отряде профессиональных вояк ван Клейста имелись представители разных наций, в том числе и американцы.

Большая часть наемников, как и положено «солдатам удачи», не заморачивались ни патриотизмом, ни бредовыми лозунгами, воюя исключительно ради собственной выгоды, либо ради спасения собственных жизней. Тем не менее нашлись и такие, кто верил в идиотские лозунги и идеи, или возжелал переметнуться под крылышко более сильного и богатого. В общем, пока одни храбро сражались и гибли от ракет и снарядов пиндосов, другие бросились «мочить» своих боевых товарищей.

Бунт вспыхнул среди бойцов маневренной группы лейтенанта Карно, разбросанных между Мамедовкой и Данилово. Зачинщиком мятежа выступил хорошо нам знакомый чернокожий сержант Райт, к нему примкнули семеро единомышленников: двое американцев, пара южноафриканцев, канадец, англичанин и афрофранцуз.

Марсель Карно пытался вразумить мятежников, и был ими убит. После этого бунтовщики выдвинулись на полигон КМП, рассчитывая сагитировать лейтенанта Ривза и его людей, или захватить, по возможности, имевшуюся у ремонтников боевую технику. Далее Райт планировал захватить и удерживать сектор побережья до высадки морского десанта, а затем совместно со вновь прибывшими морпехами США нанести удар по Данилово с запада.

Не так давно мы имели возможность воочию убедиться, что подчиненные лейтенанта Ривза способны не только превращать металлолом в боевую технику, но и хорошо воевать на созданных их собственными руками машинах. Кроме этого, ремонтников устраивал их привилегированный статус незаменимых специалистов и растущий как на дрожжах авторитет их непосредственного командира. Тони, не чуравшийся крутить гайки наравне со всеми, всегда был готов постоять за любого из своих парней, те, в свою очередь, платили ему абсолютным доверием.

Словесная перепалка между Ривзом и мятежниками переросла в стычку, а затем и в перестрелку. Наличие у бунтовщиков «сарацина» и парочки М240 вполне компенсировалось имевшимся в распоряжении ремонтников аналогичным количеством 12,7-мм «браунингов» и ЗСУ на шасси Т-62. Приснопамятная «каракатица» не подвела и в этот раз: потеряв БТР и часть личного состава, мятежники стали отходить к морю.

Тони в этом бою получил тяжелое ранение, однако расторопно распорядился поднять в воздух беспилотник, чтобы навести на вражеский «буффель» БМП-2 с 90-мм пушкой. Этот самодельный легкий танк был выдвинут в засаду на побережье, поджидая морской десант пиндосов, или, на худой конец, разведгруппу «кожаных воротников», но жизнь распорядилась так, что «солдатам удачи» пришлось открыть огонь по уже бывшим боевым товарищам. Осколочно-фугасные снаряды поставили окончательную точку в грязной и кровавой истории бунта сержанта Райта.

Нейтрализация группы подполковника Коллинза, базировавшейся в Тордаташе, произошла бескровно и без единого выстрела.

Получив известие о визите кораблей ВМФ США, майор Стрелков попросту блокировал тремя танками дом, где жили американцы, а затем предъявил Дэвиду ультиматум. Медики КМП США получили возможность выбрать одно из двух: либо полная и безоговорочная капитуляция перед превосходящими силами, либо танкисты без промедления откроют огонь.

Коллинз всегда мне импонировал, как очень умный человек. Вот и на этот раз он мгновенно догадался, что, во-первых: ситуация явно изменилась самым что ни на есть радикальнейшим образом, во-вторых – русские не жаждут крови его людей. Иначе Т-72 давно сровняли бы с землей двухэтажный домик вместе с его обитателями. После небольшого разговора с Джулией Санчес и Кейт Райли подполковник сдал бойцам Стрелкова все имевшееся у пиндосов вооружение и снаряжение, включая «хамви» с полудюймовым «браунингом» на турели.

Сергей Николаевич по достоинству оценил поступок Дэвида, предложив американцам следующие условия: либо домашний арест на неопределенное время, либо под честное слово медикам будет позволено жить своей обыденной жизнью. Под ненавязчивым присмотром со стороны, разумеется.

Капитан Санчес и сержант Райли выбрали первое, после чего их посадили под замок в подвал одного полуразрушенного дома. Прежние хозяева, погибшие при налете «бокохарамов», в свое время превратили подвал в жилое помещение, имевшее все удобства.

В свою очередь, подполковник Коллинз дал Стрелкову обещание не создавать проблем, и… продолжил спокойно лечить раненых и пострадавших. Думаю, здесь сыграло свою роль то, что Дэвид с некоторых пор стал позиционировать себя как очень набожный человек: периодически поминал Яхве с Христом, цитировал Библию, осенял себя крестным знамением. Забегая вперед, скажу, что спустя какое-то время Коллинза осенила идея организовать некое подобие Ордена госпитальеров, на что он сразу же получил одобрение и поддержку со стороны бельгийца и всех остальных. Впрочем, обо всем по порядку.

Получив сообщение о мятеже сержанта Райта, ван Клейст помчался на полигон, куда успел прямиком к шапочному разбору.

Сергей Николаевич также спешно схватил то, что мог выделить без критического ущерба для обороноспособности кластера – один Т-72 и один МТЛБ с шестью бойцами, – и выдвинулся из Тордаташа выручать Ривза. Опоздал, прибыв спустя полчаса после Жерара.

Раненых Тони и троих его подчиненных было решено везти к венграм, так как только там имелся первоклассный хирург. Этого человека звали… Дэвид Коллинз. Увидев окровавленные бинты на телах и конечностях наемников, он без колебаний приказал готовить операционную и ушел мыть руки.

Среди массы беженцев, временно застрявших в Тордаташе из-за агрессии американцев, имелись люди с медицинским образованием. Этим специалистам сразу же по прибытии предлагалась (и находилась) работа по профессии, и ни один из них не ответил отказом. Наши, российские и белорусские врачи и медсестры с успехом заменили капитана Джулию Санчес и прочих американцев. Поэтому Коллинз не остался без ассистентов.

Утро, как известно, редко бывает добрым, а исключения лишь подтверждают данное правило. На этот раз я проснулся в прекраснейшем настроении, в одной постели с любимой женщиной, отдохнувший и удовлетворенный одновременно. Ночь прошла идеально тихо – ни обстрелов, ни нападений динокур, ни ложных тревог.

Вокруг стояла умиротворяющая тишина, прерываемая лаем какого-то барбоса и едва слышными криками петуха, приветствовавшего наступление нового дня. С моря дул приятно освежающий легкий ветерок, в приоткрытое окно проникал аппетитный запах чего-то вкусненького. Отдаленный рокот тракторного мотора органично вплетался в звуки чисто деревенской жизни.

Спустя некоторое время во дворе усадьбы послышались громкие голоса иржиков, возник какой-то непонятный шум, разбудивший Марину. Сразу же последовали объятия и поцелуи, переходящие… короче, нас потревожили, не дав возможности с утра пораньше предаться любовному наслаждению.

«Виновниками» оказались серокожие, которые предпочли ночевать в своих палатках, а не в выделенном для них доме. Дом стоял на другом конце поселка, и это не устраивало Тармода и его воинство. Вообще, на месте «сэра индейца» я поступил бы точно так же, не согласившись встать на ночевку в чужом месте в окружении совершенно незнакомых мне представителей другой расы.

Как и положено опытным воинам, иржики выставили часовых – четверку бойцов, – менявшихся примерно каждые полтора часа. Часовые серокожих грамотно расположились двумя парами в темных углах двора, так, чтобы их не подсвечивал бледный свет трех лун.

Наши охранники из числа ополченцев, в свою очередь, сидели в выстроенном из бетонных плит доте, откуда контролировались подходы со стороны леса, а также в домике у ворот. В перспективе Николай надеялся выстроить десятиметровую вышку, чтобы компенсировать полуразрушенный второй этаж дома – идеальное место для наблюдения за окрестностями.

Поднявшись практически с рассветом, иржики быстро разобрались с утренним туалетом, после чего выстроились во дворе квадратиком и приступили… к утренней зарядке. А как еще назвать комплекс упражнений с копьем и мечом, выполняемый с утра пораньше?

Больше всего упражнения серокожих походили на тренировки шаолиньских монахов либо на показательные выступления мастеров боевых искусств Востока. Поэтому неудивительно, что поглазеть на столь экзотическое зрелище мгновенно набежала целая толпа народа, и, как это частенько бывает, быстро нашлись самоназначенные комментаторы.

Этот шум поднял с постели Еремеева, а тот, в свою очередь, бессовестно выдернул меня из объятий моей любимой женщины. Главное – зачем? Чтобы поглазеть на размахивающих копьями и мечами иржиков? Да я их рожи наблюдал несколько дней подряд и уже успел к ним привыкнуть, как к тем же самым наемникам, например. Пируэты воинов Тармода меня также не впечатляли, ибо я прекрасно знал, что в бою они предпочитают арбалеты, и, вообще, недавно освоили трофейные автоматы Калашникова.

Только я собрался высказать Николаю все, что я думаю по поводу бесцеремонного вторжения в мою личную жизнь, подчиненным полковника Налимова взбрело в голову устроить соревнования по боевым искусствам. Точнее, одному из подчиненных – тому самому ловеласу-старлею из московского СОБРа. Видимо, никак не смог успокоиться, кобель этакий.

Выйдя перед всеми, старший лейтенант Самохин предложил поединок один на один с любым, желающим померяться с ним силами. При этом Самохин вызывающе поглядывал на меня, вероятно, полагая, что я тотчас вызовусь помахать ногами и кулаками. Клоун, не сообразивший, что гости могут принять вызов землянина на свой счет.

Так и произошло: вызов принял один из иржиков – ничем не приметный боец среднего телосложения. То, что он вытворял на импровизированной арене со старлеем Самохиным, напоминало настоящее цирковое представление. Самохин, кажется, даже ни разу не смог толком задеть серокожего воина – настолько быстро тот перемещался. Исход поединка решил ловкий трюк с подножкой, после которой старший лейтенант проехался подбородком по газону. Зрители были впечатлены, зрители были ошарашены, я – в первую очередь.

– Все это очень напоминает айкидо, а Самохин не силен в японском единоборстве, – поморщившись, полковник Налимов прокомментировал поражение своего подчиненного. Выждав небольшую паузу, добавил: – Владимир, мне хотелось бы поговорить с тобой лично, без лишних ушей.

– Ростислав, предлагаю сначала перекусить, а потом перейти к делам, разговорам и прочему, – ответил я, принюхиваясь к аппетитным запахам, доносившимся с кухни. – Согласись: голодный желудок как-то не располагает к задушевным беседам в формате тет-а-тет.

Спустя сорок минут, попив чаю и скушав по три здоровенных бутерброда с рыбным филе, мы с полковником прогуливались по тропинке, ведущей к центру поселка.

Как я и ожидал, Налимов принялся очень аккуратно зондировать почву насчет вербовки, для чего ему для начала следовало установить между нами доверительные отношения.

Следуя своему замыслу, собровец достаточно подробно рассказал историю того, как он со своими людьми оказался в Ростове. Точнее, в Ростовском кластере, так как в чужой мир угодила часть города Ростова-на-Дону с пригородной территорией. Мне, в свою очередь, было интересно получить информацию от непосредственного участника событий, как говорится, из первых рук.

Итак, в то самое время, когда мы тихо-мирно катили по трассе в область, в столице нашей Родины проводилась крупная операция по пресечению деятельности одной интересной преступной группировки. Основным видом деятельности данной группировки была организация подпольных боев без правил. С тотализатором, как и положено солидным людям, с трансляцией онлайн видео в интернете. Там где есть азарт, там найдется место и всему остальному, в первую очередь – опьяняющим и наркотическим веществам, не говоря уже о сексе за деньги. Поэтому не стоит удивляться тому, что рисковые парни потихоньку занялись наркотиками, распространяя товар среди посетителей своих подпольных турниров.

– Работали во всем подряд, не брезговали ничем. «Шишки», «план», марихуана, «гарсон», «таблы», «димыч», «фен», «винт» – выбирай, что душе угодно, – полковник перечислил мне жаргонные названия наркотических веществ. – Ну, и «первый», конечно, как и положено…

– А что со «вторым»? – невольно вырвалось у меня. – С ним тоже работали?

– «Вторым» практически не торговали – там очень серьезные поставщики, в основном этнические группировки, – уточнил Налимов.

– И как на них вышли? – эх, профессиональный интерес, однако.

– И на старуху бывает проруха – сглупили господа мафиози, – ответил собеседник. – Что-то у них там сорвалось, произошел цейтнот, и они решили перекинуть дурь там же, где устраивали очередной турнир… Место подобрали хорошее: три строящиеся офисных башни, стоят в кружок, переходы между ними на трех уровнях, красивое, доложу тебе, архитектурное решение.

Далее Ростислав рассказал, как его отряд – три десятка собровцев, между прочим – совместно с оперативниками главка в три часа ночи первого мая задержал толпу народа. Сто семьдесят семь человек, среди которых обнаружился высокопоставленный прокурорский чин с молоденькой любовницей, а также пара-тройка офицеров полиции, званием от подполковника и выше.

Из-за этих персон и разразился скандал, ибо операцией командовал сам генерал-лейтенант Левандовский, не желавший закрывать глаза на столь вопиющую наглость представителей правоохранительных органов.

Недолго думая, Левандовский приказал придержать вывоз задержанных, а сам позвонил телевизионщикам. Те, понятное дело, обрадовались, пообещали приехать через -дцать минут, и тут – бац! – часть Москвы сменила прописку на черт знает какую галактику.

Надо отдать должное Левандовскому – соображал он феноменально быстро, и как организатор оказался на высоте. В прямом и переносном смысле этого слова. Поднявшись на крышу одной из строящихся башен, генерал сразу же понял, что в город пожаловал толстый полярный лис, и далее действовал в соответствии с обстановкой.

Толпу задержанных, чтобы те не путались под ногами, загнали в бетонированный квадрат посередине двора – наполовину построенную подземную автостоянку. Затем генерал собрал весь личный состав, от Налимова до самого последнего эксперта, включительно, толкнул речугу, в которой разъяснил, что, по его мнению, произошло. Тем, кто втихаря лыбился, слушая начальство с фигой в кармане, приказал подняться наверх и взглянуть на виднеющееся вдали море. Наверх, на крышу, как и ожидалось, попросились пойти все – от командира СОБРа до самой последней следачки.

Далее Левандовский сформировал из собровцев и оперативников несколько боевых групп, по пять-семь человек в каждой, поставил каждой из групп задачи.

Шесть групп разъехались по окрестностям, а оставшийся под рукой личный состав генерал «припахал» работой – приказал обустраиваться в одной из офисных башен, причем обустраиваться всерьез, надолго.

Пару-тройку бабских истерик погасил, нетолерантно надавав дамам пощечин, заистерившим мужикам – мужики иной раз ведут себя хуже женщин – насовал в морду лица.

Параллельно держал связь с разведгруппами, тремя ОВД, медиками, пожарными. Последние находились в нескольких кварталах западнее – тушили пожар в шестнадцатиэтажке, а станция скорой помощи обнаружилась… на окраине фантастически густого леса.

Где-то к полудню Левандовский объединил под своим командованием силы трех ОВД, к которым добавились бойцы одного ЧОПа, решившие примкнуть к энергичному генералу, несколько бригад МЧСников и медиков, семь пожарных расчетов. Кроме бойцов и сотрудников вышеуказанных служб у Левандовского появились добровольцы, по одному и мелкими группами стекавшиеся к строящемуся офисному центру.

К этому времени по Москве то тут, то там периодически слышалась стрельба, в пределах видимости возникло с десяток очагов пожаров. Примерно в это же время к офисным башням подъехали четыре внедорожника с чертовой дюжиной чеченцев, один из которых назвался Рамзаном Мансуровым, и был быстро проведен прямиком к генералу.

К концу дня группировка Левандовского и Мансурова установила контроль над всеми продуктовыми магазинами, складами и другими объектами, до которых можно было дотянуться без лишнего шума. Бойцов хватило, так как чеченцы мобилизовали всех своих соплеменников, к ним, в свою очередь, прибавились прочие единоверцы с Кавказа – абхазы, лезгины и другие. Что же касается единоверцев из Средней Азии, то те заняли выжидательную позицию, не спеша поддержать самоназначенную власть ментов и кавказцев.