Текст книги "Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы"

В деревне открыто говорили о том, что карабахцы – пара танков со взводом хорошо обученных и опытных солдат – через некоторое время отправятся к себе домой – на противоположный берег Амазонки. А вместо бойцов Армии обороны НКР, по слухам, в Данилово будет переправлена мотострелковая рота китайцев, с полным штатным вооружением – БТРами и самоходными минометами.

Кроме того, тутошние серокожие аборигены-иржики, опять же по слухам, вскорости должны привезти из-за моря целую дивизию своей, туземной морской пехоты. Десять тысяч воинов, не меньше, плюс – сотню-другую сторожевых румов. Румы – это такие страшненькие собачки росточком в полтора метра, с которыми лучше не пересекаться, если под рукой отсутствует ДШК либо КПВ. А еще лучше – ЗУ-23-2.

Разумеется, слушая разговоры даниловцев, гости из Москвы тщательно фильтровали информацию, отсеивая фантастические сказки и откровенную бредятину. С другой стороны, чеченцы своими собственными глазами видели и морскую пехоту дайярцев, и здоровенных «собак Баскервиля», и тройку китайских офицеров, общавшихся с окружающими исключительно через бородатого переводчика майора Северьянова.

Уверен, что ни Мансурову-младшему, ни Ахмеду Дадашеву даже в голову не приходило, что их люди стали жертвами грамотно организованной дезинформационной кампании.

Жерар ван Клейст, умевший ценить истинных профессионалов, быстро смекнул, что полковник ФСБ в отставке Зарипов обладает уникальными специфическими знаниями и талантами. Не мудрствуя лукаво, бельгиец сделал Ринату Абдуллаевичу предложение, от которого в здравом уме не отказываются. «Команданте» не прогадал – уже спустя пару недель через развернутую полковником Зариповым агентурную сеть в штаб Конфедерации стал стекаться поток самой разнообразной информации. Эта же самая агентура, как только того потребовала ситуация, была задействована в процессе монтажа макаронных изделий на ушах любопытствующих гостей. Результат превзошел самые смелые ожидания ван Клейста – визитеры из Москвы всерьез поверили в то, что сотня морских воинов Дайяра является авангардом более крупных сил иржиков.

– Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд, – присвистнув, я был вынужден признать очевидное. – Каюсь, грешным делом, считал, что полковник Зарипов изображает кипучую деятельность, впустую тратя время на болтовню с бабами… Теперь вижу, что был не прав.

– Угу, на первый взгляд Ринатик может показаться смешным дядькой и перестраховщиком, но свое дело он знает туго, – с довольной ухмылкой заметил бывший кэгэбэшник. – Старая школа, Володя.

А вот от наших китайских союзников пришла откровенно плохая новость. После боестолкновения карабахцев с неизвестной разведгруппой китайцы решили пожертвовать некоторым количеством неприкосновенного запаса авиационного топлива и организовали воздушную разведку территорий к востоку от Амазонки. Для этой цели были задействованы два полицейских вертолета и четверка полицейских дронов, операторы которых находились на борту указанных вертолетов.

Пролетев примерно сто двадцать километров к востоку, воздушная разведка обнаружила прилепившееся к Амазонке плоскогорье, куда Провидение закинуло штук пять осколков земной поверхности.

Ландшафт данных территорий был самым разнообразным: барханы какой-то пустыни, кусочки джунглей и безлесой тундры, плюс два кластера, с разбросанными там и сям хуторами и деревушками.

Вертолетчики не смогли определить национальную принадлежность обитаемых анклавов, так как имели приказ соблюдать, по возможности, скрытность, ведя разведку с безопасных высот и расстояния. Благо наличие четырех беспилотников позволяло осуществлять аэрофотосъемку, не рискуя самими винтокрылыми машинами и их экипажами. Они и не рисковали, да вот только обратный маршрут по какой-то причине проложили вдоль русла реки, чтобы дроны могли заодно пройтись еще и над противоположным, правым берегом Амазонки.

Примерно на полпути до дома на этом самом правом берегу реки обнаружился то ли аэродром, то ли аэропорт, без сомнения, земного происхождения.

Беспилотники транслировали картинку, на которой были видны здания ангаров, терминала, возле которого стояло с дюжину легкомоторных самолетиков и три авиалайнера средних размеров. Взлетная полоса тянулась метров на двести, затем резко обрывалась, упираясь в густые джунгли чужого мира. Вдали был замечен какой-то населенный пункт, от которого к аэродрому вела хорошая асфальтированная дорога.

Пользуясь представившимся им шансом, китайские товарищи перенацелили все четыре дрона на аэрофотосъемку аэропорта и, вообще, кластера в целом. А чтобы операторы могли комфортно шурудить джойстиками и жать на кнопки, не жалуясь на резкие виражи и воздушные ямы, оба вертолета зависли в воздухе над левым берегом Амазонки. Этого, как показали дальнейшие события, делать было категорически нельзя.

В прибрежных зарослях противоположного берега неожиданно сверкнули вспышки выстрелов, и по ближайшему вертолету хлестанул град металла. Взрывающегося металла, калибром 20–23 мм, в секунду отправившего летательный аппарат в неконтролируемое падение. Хвостовая балка получила фатальные разрушения, хвостовой винт сорвало со втулки, оператор дронов получил ранение, второй пилот был убит на месте.

Следующая очередь замаскированной зенитной установки едва не стала фатальной для вертолета за номером два – пилоты чудом увели машину в пике и так же, чудом, разминулись с землей.

Управление беспилотниками было потеряно, один из них сразу же лег на крыло и ушел в штопор, врезавшись в крышу ангара. Оставшиеся в воздухе пару минут беспорядочно кружили над аэродромом, пока по ним не «заработали» снайперы, записав на свой счет два дрона. Четвертого, управляемого оператором с уцелевшего вертолета, удалось вывести из-под обстрела снайперов, а затем и посадить на «своем» берегу Амазонки.

Вертясь вокруг своей оси, расстрелянный зенитным огнем винтокрыл совершил жесткую посадку, стоившую жизни раненому оператору. Командир аварийной машины, травмировавшийся во время столкновения с землей, сумел выбраться из загоревшихся обломков «вертушки», и спустя некоторое время был подобран экипажем второго вертолета. После этого, отыскав и взяв на борт уцелевший беспилотник, китайцы на бреющем полете полетели домой, старательно держась в нескольких километрах от Амазонки.

После первого же предварительного просмотра видеозаписей стало ясно, что воздушной разведке наших союзников не повезло наткнуться на одну из баз Нового Халифата – об этом свидетельствовали вывешенные на флагштоках аэродрома черные флаги с надписями на арабском.

Просмотрев видео, снятое с фронтальной камеры возвратившегося домой винтокрыла, китайцы сделали вывод, что их «вертушки» угодили в прицел установки ЗУ-23-2, спрятанной в прибрежных джунглях. «Зушка», скорее всего, стояла в засаде, и предназначалась для ведения кинжального огня по целям, находящимся на поверхности водной глади и на противоположном берегу.

«Воины Аллаха» никак не могли узнать об обратном маршруте воздушной разведки, который прокладывался командиром экспедиции во время полета, поэтому версию предательства исключили практически моментально. Сработал фактор случайности, удивительного стечения обстоятельств – вертолетчикам фантастически не повезло зависнуть над землей в радиусе досягаемости зенитной установки исламских фундаменталистов.

Забегая немного вперед, скажу, что спустя несколько недель наши союзники отыгрались за свои потери… на американцах. Поднакопив силенок, боевики триад и войска генерал-лейтенанта Цзи Лина окружили и блокировали бывшую территорию штата Кентукки, предъявив пиндосам список заранее невыполнимых требований. Таких, как, например, сдача почти всего огнестрельного оружия – китайцам требовалось срочно вооружить своих собственных крестьян, расселявшихся по нескольким кластерам.

Америкосы – фермеры, метамфетаминщики, самогонщики – как и ожидалось, послали узкоглазых куда подальше, решив в лучших традициях Новой Англии защищаться до последнего патрона, после чего китаезы без зазрения совести применили какой-то газ, изготовленный на одном из промышленных предприятий Чунцина…

Новости из других кластеров, с которыми мы установили радиосвязь за время путешествия на борту «Минданао-3», воспринимались чисто умозрительно.

Туркмено-казахско-чилийское содружество и крымско-ставропольский союз, в отличие от москвичей или ростовцев, были неосязаемо далеки, существуя в этаком виртуальном пространстве голографической карты окрестностей Амазонки.

Северокорейцы, выходившие в эфир в строго установленное время утром и вечером, стали надоедать постоянным упоминанием своих вождей, начиная от Ким Ир Сена и заканчивая Ким Ир Чоном. Для спецназовцев Пак Хен Сока подобная идеологическая накачка была в порядке вещей – они ее просто не замечали – нас же раздражали пропагандистские штампы, которым то и дело щедро сыпали северокорейские радисты.

Наконец, в один прекрасный вечер на радаре появилась засветка от какой-то скалы, расположенной в тридцати с хвостиком милях почти прямо по курсу судна. Вскоре в воздухе появился с десяток здешних морских птиц, две-три самые храбрые «чайки» даже приземлились на палубу корабля, подарив нам возможность рассмотреть их во всех ракурсах.

– Птицы как птицы, похожи на земных бакланов, но намного крупнее, – заключила наша переводчица, минут десять наблюдавшая в бинокль за фланирующими по полубаку «чайками». – Трапанг, как звучит название этих птиц на ириже?

– Мы звать их фанагара, Марина, – секунду помедлив, отозвался командир пятерки иржиков. – Фанагара летать море, кушать рыба. Много рыба.

Через час после захода солнца радиолокатор танкера засек еще один клочок суши, лежавший в нескольких милях юго-восточнее первого.

Глянув на экран радара, капитан Акино заявил, что это второй островок весьма скромных размеров, и утром мы сами убедимся в этом. Об обследовании островков ночью не могло быть и речи, поэтому «Минданао-3» и парусники найшудов легли в дрейф.

Ночь пролетела без тревог и происшествий, волны и ветер потихоньку сносили нас на северо-восток, и к утру мы находились в полутора-двух милях от первого острова.

Взошедшее солнышко осветило лежавшие в дрейфе танкер с шестеркой шебек со спущенными парусами.

На палубах всех шести парусников поднялась деловая суета, завершившаяся тем, что флотилия хитайтара разделилась на три пары: флагман Улдашюра с еще одной шебекой продолжили дрейфовать в паре кабельтовых от «Минданао-3», остальные же двинулись к островам. На корабликах аборигенов подняли паруса, ловя ветер, хорошо отдохнувшие гребцы ритмично налегали на весла.

Спустя три с половиной часа – мы за это время успели позавтракать в две смены – вахтенный доложил, что две шебеки идут обратно. Эта пара обследовала ближайший из обнаруженных островов, и, судя по всему, вояж вокруг нагромождения скал завершился безрезультатно. Точнее, с отрицательным результатом – найшуды не нашли никаких следов кораблекрушения и вообще пребывания людей на этом клочке суши.

Второй остров едва просматривался у горизонта, и, чтобы не терять время, мы, взяв четверку парусников на буксир, двинулись на юго-восток. Минут сорок спустя рассмотрели вторую пару разведчиков, спешащую нам навстречу. Еще через сорок минут получили информацию с флагмана хитайтара об отсутствии каких-либо следов пребывания людей и у островка номер два.

– Было бы глупо надеяться на то, что мы с ходу выйдем точно к месту кораблекрушения, – прокомментировал ситуацию Альберт Петрович, «колдуя» с циркулем над нашей самодельной картой окрестных вод. – В тридцати четырех милях к востоку от нашей текущей позиции обозначены три острова, которые мы успеем проверить до захода солнца. Потом, независимо от результатов, двинем на юг – рисковать кораблем нельзя.

Пока до найшудов довели решение нашего большого босса, радар последовательно обнаружил все три клочка суши, лежащие восточнее, почти прямо по курсу «Минданао-3».

Четыре часа спустя танкер лег в дрейф в полумиле от ближайшего нагромождения скал, над которым во множестве кружили вездесущие фанагары. Разделившись на пары, парусно-гребная флотилия Улдашюра расползлась в разные стороны, чтобы до наступления темноты тщательно обследовать все три острова.

Спецназовцы Пак Хен Сока несли вахту на верхней палубе, а мои парни в сопровождении иржиков разошлись по отсекам корабля, собирая различное барахло, которое могло пригодиться во время продолжительного путешествия на борту средневекового суденышка.

Мне как-то слабо верилось в положительный исход поисков, которые затеял упрямый хитайтар, поэтому я предпочел помочь Марине с упаковкой ее рюкзака – затолкал в него дополнительно штук пять рулонов туалетной бумаги и утрамбовал сверху дюжину пачек с одноразовыми салфетками. Моя женщина, образцово исполнявшая обязанности переводчика, не испытывала восторга от предстоящего перехода с «Минданао-3» на какую-то там шебеку, где напрочь отсутствуют любые бытовые удобства. Насмотревшись на то, как моряки-найшуды, не стесняясь один другого, справляют на баках своих парусников большую и малую нужду, девушка принялась энергично «пилить» меня – своего мужчину.

Мужчина, согласно «железной» женской логике, по определению виновен во всех несчастьях и бедах всего мира. Уточнение: всех миров. Про то, что сами женщины с некоторых пор задались целью превратиться в карикатурное подобие мужиков, представительницы прекрасного пола предпочитают помалкивать. Именуется сей процесс эмансипацией, а она, как и красота, также требует жертв во имя идеи. Колоссальных жертв, между прочим.

В данном конкретном случае Марина напрасно изливала на меня свое недовольство – Улдашюр обещал, что выделит для переводчицы отдельное помещение на юте, где девушка будет находиться в абсолютной безопасности. Никто не осмелится потревожить ее ни днем, ни ночью, ни в процессе приема пищи, ни во время… ну, вы поняли. Уж что-что, а дисциплина у найшудов железная, впитанная в детстве с молоком матери.

Дымовой сигнал, поданный с одного из парусников, известил, что госпожа Удача улыбнулась нашим краснокожим друзьям во все тридцать два зуба. Да, да, после непродолжительных поисков найшуды умудрились обнаружить место последнего пристанища флотилии племянника Улдашюра.

Подойдя ближе, мы убедились, что лежащий в паре кабельтовых остров в точности соответствовал описанию моего бывшего командира, посетившего его на катамаране «Пингвин». В бинокль был прекрасно видно, как закинутый на террасу полуразрушенный корпус шебеки, так и торчащие из-под воды у самых скал мачты двух-трех затонувших судов.

Спустив шлюпки, воины клана Мавораш добрались до указанной Северьяновым бухты, на дне которой покоились останки множества их соплеменников.

– Что-то я не пойму – они что, собрались собирать и хоронить кости погибших? – в голосе капитана Барулина сквозило искреннее недоумение. Александр опустил бинокль, протер пальцами уставшие глаза и вновь приник к окулярам.

– Вряд ли. Такое впечатление, что они ищут что-то другое, – не отрываясь от бинокля, задумчивым тоном отозвался Зеленцов.

– И это что-то весьма важно для них самих и их вождя, – предположил капитан Ковалев, также наблюдавший за действиями найшудов. – Ага, что-то нашли…

– …Или кого-то, – эхом откликнулся Владислав. – Смотрите! Вода бурлит!

Действительно, в одном из уголков маленькой бухточки забурлило, словно там заработала ванна с джакузи, и секунд пять спустя над водной поверхностью поднялось здоровенное щупальце. Похожее на осьминожье, что ли. Неведомое существо, потревоженное людским вторжением в свои владения, двинулось в сторону ближайшей шлюпки, то и дело выбрасывая на поверхность воды одно-два щупальца. Мы так и не поняли, плыло ли данное животное, либо оно передвигалось по дну.

Воины-найшуды также заметили появление на сцене нового персонажа, и, громко крича, дружно налегли на весла. Суденышко резво стартануло в открытое море, преследуемое здешним монстром, на палубе флагмана хитайтара засуетились, забегали моряки, разворачивая в сторону острова «скорпионы». С мостика танкера было видно, что животное превосходило шлюпку в скорости и постепенно приближалось к избранной жертве.

Стоявшие на корме суденышка воины в хорошем темпе опустошали свои колчаны, но их стрелы не причиняли монстру сколь-нибудь существенных травм и повреждений.

Наблюдая в бинокли за происходящим, мы просто не верили своим глазам – почти все бронебойные стрелы найшудов отскакивали от шкуры здешнего осьминога; лишь немногие втыкались в щупальца, входя в плоть на небольшую глубину. Эти уколы, похоже, нервировали и злили многоногого монстра, находившегося от шлюпки уже в трех десятках метров.

На корме «Минданао-3» что-то негромко хлопнуло, и хорошо различимый дымный след стремительно понесся в сторону острова.

Несколько секунд полета, едва видимая вспышка пламени, после чего прямо за шлюпкой взметнулся султан воды. В следующее мгновение место взрыва заволокло облако дыма, стремительно расползающееся над поверхностью моря – северокорейская ПТУР с фугасной БЧ угодила точнехонько в головонога.

По ушам тотчас ударил протяжный, непередаваемо жуткий вой, переходящий в прерывистый свист. Порыв ветра рассеял облако дыма, открыв нашему взору картину агонии смертельно раненного существа: монстр бился в конвульсиях, кружась на одном месте и беспорядочно молотя своими длинными щупальцами по воде.

Вероятно, взрыв повредил важнейшие артерии в теле хищника – голубая кровь взбесившимся фонтаном хлестала из ран во все стороны, быстро перемешиваясь с зеленоватой морской водой.

Потрясенные этим зрелищем, воины-найшуды перестали махать веслами, мгновенно позабыв о том, что минуту назад их жизни висели на волоске.

– Голубой яузюн! – в голосе Трапанга слышались одновременно испуг и изумление. Громко переговариваясь между собой, серокожие бросали восхищенные взгляды в сторону северокорейских солдат, деловито перезаряжавших пусковую установку. Командир морских воинов Дайяра разразился громкой и эмоциональной речью, обращенной то ли к нам, то ли к своим бойцам.

– Из живущих ныне в воплощенном мире голубого яузюна видели около пятидесяти человек (иржиков), – поднявшаяся на мостик Марина постаралась как можно точнее перевести слегка сумбурный спич Трапанга. – Из них всего восемь человек (иржиков) – знаменитые капитаны и охотники – могут похвастаться победой над этим страшным чудовищем. Вы, русские, первым же выстрелом убили голубого яузюна!

– Красавица, разъясни-ка нашему другу и союзнику, что страшного зверя убили не мы, а северокорейский спецназ, – хмыкнув в усы, попросил майор Рачко. – Да, и пусть Трапанг нам расскажет, что это за зверь, и почему вояки Улдашюра, черт подери этого алкаша, решили содрать с него шкуру? С голубого яузюна, а не с хитайтара.

Не дожидаясь, пока туша испустившего дух осьминога перестанет агонизировать и кровоточить, к месту гибели монстра устремились сразу четыре шлюпки с воинами Улдашюра.

Первыми подошли те, кто еще пять минут назад чудом спасся от погони со стороны чудовища, убрав весла, стали метать арканы. Вскоре к морякам присоединились их товарищи, десятком веревок заарканившие тушу убитого животного. После этого, подтянув тушу головонога ближе к своим шлюпкам, найшуды взялись буксировать ее на мелководье, полагаю, чтобы разделать редкую морскую тварь.

– …Кожа яузюна очень толстая и прочная, словно дерево кавадац, – Трапанг увлеченно рассказывал, Марина старательно переводила, периодически переспрашивая и уточняя непонятные для нее моменты. – Ее почти не пробивают стрелы и копья, поэтому у многих народов она ценится на вес золота. Легкий панцирь из кожи голубого яузюна защищает тело воина лучше, чем доспехи из металла…

– А если использовать огнестрельное оружие? – полюбопытствовал Владислав. – Возьмем, к примеру, обыкновенный «макаров» – пробьет ли он шкуру этой зверюги или нет?

– Ружья иржиков пробивают кожу голубого яузюна с близкого расстояния, – заявил командир морских воинов Дайяра. – Ваши ружья также должны пробивать его кожу.

– Странно получается: стрелы и копья не пробивают шкуру здешнего осьминога, а топоры и мечи – запросто ее режут, – вступил в разговор Михаил, указывая в сторону шлюпок найшудов. Отбуксировав ценный трофей на мелководье, воины Улдашюра деловито расчленяли тушу мертвого хищника. В бинокль можно было видеть, что краснокожие умело орудовали мечами, топорами, кинжалами, и, судя по всему, дело у них спорилось.

– Нам рассказывали, что кожа голубого яузюна хорошо снимается с тела, если начать разрезать ее возле рта или глаз, – после некоторой паузы, вызванной необходимостью перевода, дайярец разъяснил некоторые особенности расчленения головоногого чудовища. – Если же начинать резать с его щупальцев, то работа может занять много времени.

Слушая Трапанга, мы узнали, что у голубого яузюна имеется девять длинных щупальцев с мощными присосками, а также два тонких коротких щупальца, которые зверь использует для того, чтобы заталкивать в свой рот пищу. Морской хищник имел три глаза, расположенные на голове с трех сторон, что позволяло ему хорошо видеть вокруг себя, выискивая добычу. Длина основных щупальцев этой твари могла достигать десятка метров, а вес головонога доходил до тонны с лишним. Ну, или что-то около того, если Марина не ошиблась с переводом с ирижа дайярских мер массы.

Тем временем к месту действия подтянулись две оставшиеся шебеки найшудов, с их палуб спустили по шлюпке, которые также вошли в маленькую бухточку. В первый момент я подумал, что вновь прибывшие воины присоединятся к своим соотечественникам, азартно рубившим на куски тушу голубого яузюна, однако у этих моряков оказалось иное задание.

Высадившись у самого уреза воды на узенький пятачок, практически неразличимый с расстояния в две-три сотни метров, подданные хитайтара стали карабкаться по скале вверх. Обращенный к бухточке склон этой скалы имел угол наклона, позволяющий при определенной подготовке взобраться наверх, может быть, даже до самой вершины.

Краснокожие скалолазы, впрочем, не собирались покорять упомянутую вершину, ограничившись террасой, на которой застрял полуразрушенный парусник. Помогая один другому, десяток найшудов добрался до разбитой шебеки, и четверо воинов проникли внутрь ее корпуса через большую пробоину на миделе.

Спустя четверть часа поисковая команда выбрались наружу, размахивая руками и что-то возбужденно крича.

В бинокль было видно, что моряки вытащили из пробоины какой-то длинный и узкий ящик, длиной, вероятно, около полутора метров. Данный ящик, похоже, представлял для аборигенов определенную ценность, так как найшуды сразу же принялись обматывать его веревками, готовясь спускать вниз. Те две шлюпки, с которых высаживались поисковики, тотчас подошли ближе к скале, готовясь принимать груз.

– Гляньте на Улдашюра – волнуется мужик, места себе не находит, – произнес мой бывший напарник, указывая рукой на флагманский парусник. Хитайтар ходил туда-сюда по юту шебеки, периодически прикладываясь к фляге, сделанной из длинного плода какого-то растения. – Думается, вся экспедиция краснокожих затевалась ради одной-единственной цели – найти этот чертов ящик.

– В ящике, поди, золото и брильянты, – в тон Ковалеву хмыкнул Александр.

– Вряд ли. Если хитайтар не дурак – а он не дурак, – то он должен понимать, что мы в два счета отнимем его богатство, – вступил в разговор Зеленцов. – Если захотим.

– Угу, с нашими пулеметами это раз плюнуть, – кивнул я, соглашаясь с мнением своих боевых товарищей.

– Желаете записаться в пираты, товарищи опера? – усмехнулся Петрович, как всегда, подкравшийся тихонечко, словно большая кошка.

– Ага, составим компанию махеерам, найдем какой-нибудь островок, назовем его Новой Тортугой. Вы, сэр, сойдете заместо Моргана, Володя – вылитый капитан Блад, я – так и быть – стану долговязым Джоном Сильвером, – криво ухмыльнулся Михаил. – Саня будет Александром Смоллеттом, а Влад – доктором Ливси.

– Представляю себе Трапанга… в роли Бена Гана, – заржал «доктор Ливси».

– Нам с доктором полагаются шляпы с перьями и мундиры с галунами и шпагами, а тебе, Сильвер, внештатный сотрудник по прозвищу «попугай», – заразительно рассмеялся Зеленцов.

– Ага, и чтобы он кричал «пиастры, пиастры» каждый час, на манер часов с кукушкой, – засмеялся мой бывший напарник.

Следом за Ковалевым засмеялись и все остальные, кроме капитана Акино, который смотрел на нас крайне подозрительным взглядом, в котором перемешались тревога и любопытство. Полагаю, Серхио счел, что на часть военной команды нашло что-то вроде коллективного помешательства.

– Мистер Морган, а кем будет Серхио Акино? Флинтом? – тряхнув рыжей прической, сквозь смех поинтересовалась Марина.

– Волею берегового братства назначаю Серхио Акино капитаном Флинтом, – напустив в голос грозности и важности, чтобы соответствовать образу Моргана, басом прогудел бывший кэгэбэшник. – А тебе, дочка, придется драить палубу, ты теперь – юнга Хокинс… Марш работать, юнга!

– Есть драить палубу, сэр! – девушка вытянулась по стойке «смирно» и расхохоталась, увидев озабоченную физиономию филиппинца. – Альберт Петрович, пожалуйста, выручайте, – не переставая смеяться, умоляющим тоном простонала Марина.

– Само собой, юнга, – коротко кивнув, майор Рачко перешел на английский, объясняя встревоженному капитану танкера причину приступа смеха нашей переводчицы.

В свою очередь Марина, отсмеявшись, коротко поведала Трапангу о книге Стивенсона, а также о реальном земном пирате Моргане, ставшем губернатором Ямайки.

Пока мы шутили и смеялись, примеряя на себя образы знаменитых земных пиратов – выдуманных и настоящих, – найшуды погрузили найденный ящик в шлюпку, и та подошла к борту флагмана Улдашюра. Едва груз был поднят на палубу, хитайтар сам, лично бросился его вскрывать.

Мы дружно вскинули бинокли, пытаясь рассмотреть содержимое загадочного ящика, но смогли увидеть лишь отблеск чего-то желтого, вероятно, изделие из золота – воины клана Мавораш плотной стеной заслоняли лежавший на палубе груз.

Пару минут спустя флагман Улдашюра буквально взорвался дружным торжествующим ревом десятков моряков, которому тотчас ответили на всех остальных судах флотилии. Орали практически все найшуды, даже те, кто на мелководье грузил в шлюпки шкуру и мясо убитого северокорейцами голубого яузюна.

Громкое выражение людских эмоций всполошило местных пернатых – над утесами поднялось целое облако взлетевших со своих гнездовий фанагаров и прочих здешних бакланов и чаек. Недовольно крича, многие десятки птиц закружили над островком, привлекая внимание своих сородичей, живущих на соседних клочках суши.

Восторженный ор на кораблях Улдашюра быстро умолк, и мы увидели, что тот уже сидит в шлюпке, направляясь к нашему танкеру.

Спустя четверть часа хитайтар стоял на палубе «Минданао-3», рассыпаясь в благодарностях – с нашей помощью найшуды не только нашли место гибели экспедиции племянника Улдашюра, но и вернули его клану бесценную реликвию, называемую нирвансаной. На мой вопрос, что это за штука такая, хитрозадый краснокожий алкаш ответил в уклончивом и витиеватом стиле, быстро направив беседу в другое русло. В русло своих предыдущих обещаний.

– Я, Улдашюр, хитайтар великого клана Мавораш, вместе со всеми моими воинами последую за вами, русские, куда вы потребуете, – в голосе вождя найшудов не слышалось ни капли фальши. – Мое обещание будет действовать в течение половины года, и может быть нарушено мною и моими воинами лишь в одном случае – если вы причините вред народу Найшу.

От лица Конфедерации и северокорейского командования мы поспешили заверить Улдашюра, что не собираемся причинять вред уроженцам архипелага Найшу. Как говорится: и в мыслях не было. Ни у нас, ни у наших серокожих союзников. Вон, Трапанг подтвердит. Иржики вроде никогда не воевали и не воюют с найшудами, следовательно, делить аборигенам нечего.

Если кто-то думает, что после торжественного обета хитайтара последовал очередной фуршет, то он ошибается. Личные резервы спиртного капитана Акино (по его заверениям) были исчерпаны, запас закусок, наилучшим образом подходящих для фуршетов, иссяк еще во время предыдущего приема – гости не страдали отсутствием аппетита.

Заметно нервничавший филиппинец прямо заявил, что топлива оставалось, чтобы дотянуть до северокорейского берега, и каждый час промедления может привести к крупным неприятностям. Налетевший, не дай бог, шторм превратит танкер в игрушку ветров и течений.

– Я не хочу дрейфовать в чужом океане без надежды на спасение, – резюмировал свою речь Серхио Акино. – Мой корабль должен уходить на юг сегодня, прямо сейчас.

Альберт Петрович подтвердил, что пришла пора отпустить «Минданао-3», иначе он и впрямь не дойдет до Земли Освобожденных народов. И спасать старенький танкер, в случае чего, попросту некому – корабли Конфедерации далеко, АПЛ «Смоленск» вообще черте где, в тысячах миль к зюйд-осту, занята погоней за америкосами. Объединенный флот Симатупанга и Ким Ир Чона также вне игры, ввиду полного отсутствия все того же топлива.

– Так, перебираемся в средневековье, товарищи, – скомандовал майор Рачко. – Не забудьте ничего из того, что упаковывалось в последний момент.

Наш переход на борт флагмана Улдашюра прошел буднично, словно мы каждый день меняли корабли, словно перчатки. Управились за полтора часа, потратив большую часть времени на перевозку имущества и тяжелого вооружения.

Два ДШК с боекомплектом, радиостанция, некоторое количество продовольствия и питьевой воды в пластиковых канистрах – вот и все наши запасы и козыри в предстоящем походе в неизвестность.

Наконец, тепло попрощавшись с капитаном Акино, Пак Хен Соком и каждым из его спецназовцев, помахали ручками удаляющемуся танкеру. «Минданао-3» в ответ прогудел три раза, и уже спустя час виднелся маленькой черной точкой, готовой вот-вот раствориться на горизонте.

Надо отдать должное Улдашюру – он и его офицеры потеснились, освободив ради нас целых три каюты, расположенные в кормовой части флагмана. Три каюты из пяти, имевшихся на шебеке. Многие из избалованных комфортом представителей земной техногенной цивилизации смело назвали бы эти помещения жалкими каморками, но мы оценили жест краснокожего адмирала.

Нам с Мариной досталась каютка размерами примерно три с половиной на два с половиной, если считать в метрах. В этой каморке имелись рундук, откидной стол, лавка, а также четыре крюка под потолком для закрепления свернутых гамаков – мореходы народа Найшу практически поголовно спали в качающихся в такт волнам сетках. Дешево и практично, а также сравнительно комфортно при сильном волнении.