Текст книги "Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы"

Первая: лейтенант Тони Ривз пошел на поправку. Кризис, по клятвенному заявлению врачей, миновал, и уже через месяц Ривз сможет спокойно встать на ноги. А пока лейтенанту требовались хороший уход и абсолютный покой.

Новость под номером два: подогнав пару своих кораблей к лежащему на грунте корпусу «Аль-Дамана», иржики помогли пленным арабам снять с потопленного фрегата 100-мм артиллерийскую установку (башню). Механизм горизонтальной наводки АУ, к сожалению, на данном этапе демонтировать не удалось, но Жерар нисколечко не переживал по этому поводу. Главное, что орудие со станком и всей качающейся частью оказалось полностью исправным, и сейчас ван Клейст планировал водрузить башню с «соточкой» на четырехосное шасси «либхерра». Того самого, без грузовой стрелы, уничтоженной «дикими гусями» из РПГ при весьма драматических обстоятельствах. В-общем, в обозримом будущем парк разномастной боевой техники «солдат удачи» ожидало пополнение в виде очередного самодельного гибрида.

…Если удастся скрестить ту башенку с поворотным механизмом крана, то «соточка» станет самым дальнобойным орудием в нашей Конфедерации. Такая пушка на самоходном шасси идеально подходит для береговой обороны, – я мысленно прикинул перспективы использования французской АУ. Если же у наемников выйдет облом с механизмом горизонтальной наводки, то «сотку» можно использовать для обстрела каких-нибудь площадных целей или ведения огня прямой наводкой…

На момент нашего разговора группа пленных арабских моряков при активном содействии серокожих занимались подъемом боеприпасов к указанному 100-мм орудию.

Другая группа, которой руководил Бойд Кроудер, демонтировала с крыши надстройки «Аль-Дамана» чудом уцелевшие ПУ с французскими противокорабельными ракетами «Эксозет».

Как и следовало ожидать, нежная электроника не выдержала испытания огнем и водой, поэтому бельгиец смутно представлял, куда пристроить трофейные «Эксозеты». Жерар сказал, что надо будет обмозговать данный вопрос с подводниками, которые стопроцентно изучали оружие потенциального противника, то есть с капитаном 1-го ранга Варнаковым и его офицерами. Пока же ПУ с ракетами просто перевозят на берег.

Вопрос демонтажа зенитно-ракетной установки комплекса «Астер», стоявшей на крыше ангара, не обсуждался даже чисто теоретически – бушевавший в ангаре пожар вызвал детонацию заряженных в установку ракет, в результате чего от комплекса остались одни воспоминания. Где-то во внутренних отсеках «Аль-Дамана», насколько я понимаю, хранился дополнительный боекомплект ЗУР к «Астеру», но добраться до них до подъема корпуса фрегата не представлялось возможным.

Наши подводники, похоже, все еще не отыскали круизный лайнер, который имел сопоставимую со «Смоленском» скорость хода. Во всяком случае, во время последнего сеанса связи командир АПЛ ни словом не обмолвился о том, когда они настигнут «Эксплорер», и где может произойти сие знаменательное событие. Услышав это, я окончательно понял, что рассчитывать придется исключительно на самих себя – «Смоленск» с каждой минутой удалялся все дальше и дальше на юг, и неизвестно, сколько времени продлится гонка подлодки и американского лайнера.

Наконец, последняя новость, полагаю, хорошая – капитан Руденко, лейтенант Григорьев, Вольфганг, а также Тармод со своими воинами отправились сопровождать к пирамидам группу землян-ученых. Справедливости ради, настоящим ученым в этой группе был всего лишь один-единственный человек – профессор Хуан Родриго дон Альворадо де Толедо, прочие же просто примазались к научной сфере. К примеру, наш старый знакомый Вышинский, Юрий Александрович, скорешившийся с испанским профессором на почве любви к физике и научным исследованиям.

Выслушав мой доклад, Северьянов некоторое время молчал, обдумывая, после чего велел не рисковать своими и чужими жизнями даже ради долга, чести и совести.

– Я прекрасно понимаю, что ты, Владимир, часто коришь себя за то, что не остался тогда вместе со мной… Ты выполнял приказ, и ты не виноват в том, что меня изрешетило осколками, – в голосе моего бывшего командира послышались стальные нотки. – Была война, Володя, а на войне, в первую очередь, необходимо стремиться к минимизации потерь среди личного состава. Помни об этом, когда вы будете принимать решение.

Затем Артем Викторович еще раз поведал, как они наткнулись на архипелаг Трех скал, рассказал о покоящихся на дне парусниках, о выброшенной на скалы шебеке. Перешел к попытке высадиться на берег, напомнил о натуральном кладбище на мелководье бухты, предположив, что это дело рук, пардон, щупальц реального хозяина всей той акватории. Вероятно, это осьминог, но не исключено, что какое-то иное морское животное, и, разумеется, это плотоядный хищник. Однозначно.

– …Вовка, на радаре сразу четыре засветки! – Михаил ворвался в радиорубку, словно тропический ураган в акваторию Карибского моря. – Идут к нам, сюда!

Сообщив Северьянову, что у нас намечаются новые приключения, я прошел на мостик, глянул на палубу. Наши гости сидели кружком неподалеку от столиков вперемешку с иржиками и северокорейцами, один из военачальников-найшудов… плясал?

Нет, то, что в первое мгновение показалось мне каким-то танцем, при более внимательном рассмотрении оказалось чем-то похожим на земную восточную гимнастику. Только, в отличие от той же китайщины, многие движения выполнялись иначе.

– Что они делают? – невольно вырвалось у меня. – Похоже на ушу.

– Выпендриваются друг перед дружкой, – пожал плечами мой бывший напарник. – Выпили, закусили… Краснокожие решили продемонстрировать Трапангу и нашим свое искусство рукомашества и ногодрыжества, ну, и Пак велел трем бойцам показать, что умеют его корейцы.

– Обратите внимание, товарищи опера, что у найшудов можно почерпнуть оригинальную технику боевых единоборств, – бывший кэгэбэшник, как всегда, подкрался тихонько, словно большой котяра. – Я бы отметил три интересных стиля рукопашного боя, отдаленно похожих на карате, джиу-джитсу и тейквондо.

– Что на радаре? – спросил я, поворачиваясь лицом к Петровичу.

– Четыре судна, думаю, это основная часть флотилии Улдашюра, – ответил Альберт Петрович, ткнув указательным пальцем куда-то верх. – Там, на мачте засел Мун с биноклем… Он доложит, когда шебеки войдут в зону прямой видимости.

Как и предполагал Петрович, радар засек часть флотилии клана Мавораш, посланную хитайтаром на прочесывание архипелага еще до схватки с махеерами.

На возвращавшихся судах не подозревали о том, что флагман Улдашюра побывал в бою, а сам вождь дрыхнет, в дымину пьяный после близкого знакомства с земным бурбоном. Не знали найшуды и о нас, поэтому неудивительно, что, разглядев силуэт танкера, командиры шебек отдали приказ лечь в дрейф.

Часа через три краснокожие, наконец, решили, что странный корабль не представляет для них опасности. Разделившись на две пары, аборигены двинулись к острову, обходя танкер с двух сторон. Наши захмелевшие гости к этому времени убрались восвояси, а на берегу горело несколько костров – экипажи первой и второй шебеки готовили себе ужин.

Видя, что их соотечественники на берегу не обращают никакого внимания на «Минданао-3», вновь прибывшие встали на якорь по обе стороны от первой шебеки. Установившуюся было тишину снова нарушили громкие крики, перепугавшие окрестных птиц.

Северокорейские спецназовцы имели при себе несколько ПНВ, поэтому мы не стали отходить на ночь мористее. Расписав часы сна и бодрствования, легли отдыхать, полагаясь на солидный боевой опыт наших бойцов, огневую мощь пары ДШК и сравнительно высокий борт танкера.

Судя по всему, аборигены тщательно обдумали открывающиеся перед ними перспективы, и среди них не нашлось тех, кто бы рискнул сдуру испортить дружеские отношения с представителями могущественной цивилизации. Во всяком случае, коварного ночного нападения не произошло – выставив несколько караулов, краснокожие тихо и мирно спали до самого рассвета.

Часть 4

Утро, как известно, редко бывает добрым. В наибольшей степени оно бывает недобрым для тех, кто просыпается с сильным похмельным синдромом и раскалывающейся от боли тяжелой головой. Таковых после пробуждения ото сна оказалось всего лишь пятеро – Улдашюр и четверо его приближенных. Причем хитайтар чувствовал себя на порядок паршивее, чем его подчиненные, ибо нефиг было выжирать литр вискарика в одну глотку. В результате Серхио Акино пришлось еще раз расщедриться ради общего дела, из своих личных запасов презентовав краснокожим очередной ящик пива – пожалуй, лучшее средство против похмелья.

Где-то к полудню, поправив здоровьишко «Хейникеном», вождь найшудов и его военачальники поднялись на борт «Минданао-3».

Увидев на столике спиртное, Улдашюр скорчил кислую физиономию, наградив нас красноречивым укоризненным взглядом: грешно, мол, по новой издеваться над ни в чем неповинными людьми. Намек был правильно понят, и спустя какое-то время вместо вина и виски на столиках появились чай, кофе, а также вездесущая кока-кола.

Направляясь к нам в гости, хитайтар был заранее проинформирован своими офицерами о случайной находке Северьянова (военачальники узнали об этом вечером), поэтому разговор сразу же зашел о пропавшей экспедиции племянника.

Практически сразу же у нас возникла путаница с определением точных координат архипелага Трех скал, так как в очерченной акватории природа разбросала целую россыпь маленьких островков. На нашей карте, составленной на основе голографической карты из пирамиды, присутствовали, как я думаю, все клочки суши до единого, а вот на карте найшудов количество островов было заметно меньше.

По этой причине Улдашюр от имени всего клана Мавораш вдруг взял и попросил нас: либо – продать ему копию нашей карты, либо – провести его корабли к месту крушения. Краснокожие были готовы выложить за карту драгоценные камни, золото, серебро или же наняться к нам на службу сроком на несколько месяцев. Проводка флотилии до места гибели судов племянника оценивалась на порядок дешевле, но также гарантированно оплачивалась драгметаллами.

Извинившись перед гостями, наш фактический командир экспедиции устроил в радиорубке экстренное совещание в узком кругу. Присутствовали Пак Хен Сок, капитан Акино, Марина, Альберт Петрович, Ковалев и, разумеется, моя скромная личность. Виртуально, с помощью радиосвязи, в разговоре участвовали ван Клейст, Стрелков, Северьянов, а также полковник Хван Ду Сен. Северокорейцы, кстати говоря, уже вели переговоры с Москвой и Ростовом-на-Дону и были близки к тому, чтобы заключить с указанными анклавами военно-политический союз.

Узнав, что найшуды страстно жаждут заполучить точную и совершенную карту мира, Жерар с Николаичем дали «добро» на сделку – портулан в обмен на службу Конфедерации. Такая щедрость была вызвана тем, что иржики заказали для нужд военной и гражданской администрации Дайяра пару сотен копий карт мира, оговорив, что это лишь первая партия. Закажем, мол, и вторую, как только уточним потребности нашего славного государства.

Полагая, что цивилизация серокожих построена на тех же принципах, что и земные средневековые державы, наше командование понимало, что через некоторое время принтерные распечатки разойдутся по миру во множестве самодельных копий. Их будут рисовать от руки, продавая за огромные деньги. Кому-то такой бизнес принесет хороший гешефт, а кто-то угодит на каторгу, либо на эшафот – правители находящейся в состоянии войны страны вряд ли погладят по головке торгующих секретными сведениями ворюг, тире, иностранных шпионов.

Что же касается найшудов, то Конфедерация заинтересована в расширении международных и межрасовых контактов со всеми цивилизациями нового мира. Северокорейцы, скорее всего, также не откажутся от взаимовыгодной дружбы с расой хороших мореходов и воинов.

– Ну, товарищи, что нам просить за карту? Золото, серебро, бриллианты? – майор Рачко обвел взглядом наши задумчивые лица.

– Сначала поинтересуйтесь у Трапанга, в какие суммы у них на родине оцениваются подобные портуланы, – негромко заметила Марина, как и бельгиец, ошибочно именуя карту портуланом. Пришлось объяснить разницу между первым и вторым, получив в ответ недовольный взгляд и короткую отповедь по существу вопроса. – Дорогой, женщинам не столь важна правильная терминология и энциклопедическая точность названий, для нас главное – сколько заплатят за наш товар.

– Ваш деловой подход, мисс, достоин всяческого уважения, – включился в разговор капитан филиппинского корабля. – Господа военные, я вновь напоминаю вам о проблеме ограниченного количества топлива…

– Успокойся, Серхио, я знаю, сколько у тебя соляры, – перебил Акино бывший кэгэбэшник. – Ты видел карту найшудов? По ней можно искать тот архипелаг хоть до второго пришествия… Коню ясно, что краснокожим позарез нужен навигационный лидер, а на эту роль годимся лишь мы одни.

– Но у нас не хватит топлива, чтобы дойти обратно! – эмоционально отреагировал капитан «Минданао-3».

– Дойти до Земли Освобожденных народов – хватит, – заверил филиппинца Петрович. – На танкере останутся старший лейтенант Пак Хен Сок и его спецура, которые не дадут тебя, Серхио, в обиду.

– Не понял, – переглянувшись с Михаилом, я повернулся к Альберту Петровичу.

– Хочешь спросить, чем займемся мы и бойцы Трапанга? – прищурился наш фактический командир. – Отвечаю: договоримся с Улдашюром, и вместе с найшудами пойдем бить махеров. Найдем, отмудохаем, освободим карелов. Вопросы есть?

– Я дам вам два крупнокалиберных пулемета и радиостанцию, – неожиданно произнес командир спецназовцев из КНДР.

– Два Дэ-Шэ-Ка? Спасибо, Пак, – бывший кэгэбэшник удовлетворенно улыбнулся, словно кот, добравшийся до халявной миски со сметаной. – Так, Михаил, Володя, рацию я беру на себя, а оба пулемета на вас… Подумайте, где и как установить «крупняки» на парусниках, чтобы получить наилучшие сектора обстрела.

– Ясненько, – кивнул я, бросив оценивающий взгляд на ближайший двухмачтовик.

Длинный, почти горизонтальный бушприт, возвышенная площадка для станкового арбалета вместо полубака, высокий полуют со вторым «скорпионом», баллиста на возвышении между мачтами, вдоль бортов расположены банки для гребцов, по дюжине на каждый борт. На каждое весло по паре гребцов, следовательно, на веслах сидят до сорока восьми бойцов, еще два-три десятка человек управляются с парусами, которых можно поставить… а шут его знает, сколько парусов ставят здешние краснокожие магелланы.

Для нас главное, чтобы паруса не мешали вести огонь, а они стопроцентно уменьшат сектор обстрела, если «воткнуть» пулеметы вдоль бортов. Единственное приемлемое решение – убрать «скорпионы», установив на освободившиеся позиции наши ДШК. В этом случае мы сможем поддерживать друг друга, концентрируя огонь по целям на траверзах, либо стрелять на оба борта, отбивая атаку с двух сторон. Ну, и погонный и ретирадный огонь никто не отменял – вдруг придется убегать или самим гнаться за какой-нибудь «посудиной».

Улдашюр возликовал, услышав, что мы готовы сопроводить его флотилию до места крушения судов племянника. Хитайтар хотел сию же минуту послать воинов за золотом и драгоценными камнями, но Альберт Петрович остановил аборигена, заявив, что авансом он не возьмет. И, вообще, еще неизвестно, кто потерпел крушение на тех скалах и чьи останки покоятся на том мелководье. Пускай лучше найшуды поторопятся с ремонтом своего флагманского корабля, благо людей для этого имеется предостаточно – целых шесть экипажей.

Вняв мудрому совету, Улдашюр тотчас развил кипучую организаторскую деятельность, в результате чего уже через двадцать минут его шебеку облепили толпы моряков. С берега и с мелководья то и дело доносился визг пил и стук топоров, там стояли шум и гам, и это дало результат – к шести часам вечера двухмачтовик хитайтара был отремонтирован и подготовлен к походу. Мы также не сидели сложа руки, обговорив с найшудами систему связи с помощью дымовых сигналов днем и факелов в ночное время суток.

Парусники, как им и полагается, вполне могли идти и своим ходом, благо задувший южный ветер позволял использовать паруса, на веслах же шебеки с легкостью ходили и против ветра. Однако данный вариант не устраивал наших морских начальников – капитана Акино и майора Рачко, которые не желали подстраиваться под капризы ветров, мускульную силу гребцов, а также терять время на поиски отставших и потерявшихся ночью и в шторм.

Переговорив с Улдашюром, «морские волки» пришли к выводу, что суда найшудов выдержат буксировку на шести-семи узлах, и велели хитайтару хорошенько закрепить концы. Отплывать решили сразу же, не задерживаясь, чтобы до захода солнца проверить надежность избранной схемы буксировки. После формирования цепочки из шести шебек «Минданао-3» взял на буксир всю флотилию и лег на курс ост-норд-ост. Шли на семи узлах, постоянно освещая двухмачтовики прожектором – вдруг какая-нибудь «посудина» начнет тонуть, или у аборигенов порвутся концы, не выдержав нагрузок и напряжения.

Конец порвался на следующий день, через тринадцать часов буксировки. После замены порвавшегося каната танкер увеличил ход до восьми узлов и держал эту скорость до самого вечера.

Вечером, увидев за кормой условленный дымовой сигнал, Серхио Акино застопорил ход. Краснокожие быстренько заменили еще пару концов, показавшихся им ненадежными, после чего буксировка возобновилась. Это была наша последняя остановка по техническим причинам, так как порывов больше не происходило, и ни один канат не потребовал срочной замены.

Найшуды, как позднее выяснилось, плели концы из какой-то хитрой травы, способной выдерживать длительное напряжение и большие нагрузки. Данное растение произрастало исключительно на островах архипелага Найшу, являясь ценнейшим стратегическим ресурсом, изделиями из которого островитяне торговали по всей ойкумене. Сплетенные найшудами канаты с удовольствием покупали и использовали мореходы всего мира, независимо от цвета кожи и национальности.

Во время перехода к островам Трех скал мы вновь приступили к несению вахт в качестве сигнальщиков, сосредоточив внимание на том, что творится у нас за кормой, а не по курсу судна и на его траверзах. На носовых курсовых углах и траверзах все равно не попадалось на глаза ничего интересного, достойного нашего внимания.

Радар молчал, круглосуточно обшаривая радиолучом пустынный океан, эхолот констатировал под килем танкера почти километровую глубину, лаг отсчитывал оставленные за кормой каравана мили, и лишь радиостанция периодически радовала нас новостями. Хорошими и не очень.

Первая новость, хорошая: флот Конфедерации нежданно-негаданно пополнился еще одним судном – бывшей канадской яхтой. Небольшой такой «посудиной», изначально построенной для ловли тунца, которую можно было использовать и в качестве рыболовецкого траулера, и в качестве сторожевого катера.

Подобную яхту некоторое время назад потопил экипаж сержанта Мортенсона, всадив в нее один-два 90-мм снаряда. Эта же успела сбежать, пережить гибель «Трэкстона», а затем спрятаться в кратере старого полуподводного вулкана, что лежал в пятидесяти трех милях к югу от Амазонки. О ней – о яхте – упоминал каперанг Варнаков, когда делился с нами своими соображениями насчет того, куда бы припрятать «Сириус Стар» с «Маджестиком». Именно по наводке командира «Смоленска», как только позволила обстановка, Сухонин сходил на «Авроре» на юг, где и обнаружил приют беглецов.

На борту бывшего канадского тунцелова находилось три с половиной десятка пиндосов – экипаж самой «посудины» плюс спасшиеся с погибшего эсминца моряки.

Около половины из моряков «Трэкстона» имели травмы и ранения, полученные во время боя и при эвакуации с гибнущего корабля, количество оружия на яхте исчислялось дюжиной «стволов», топлива оставалось на десять миль хода, а продовольствие подошло к концу дня три назад. Это вынудило американцев плотно сесть на рыбную диету, благо окрестные воды были богаты рыбой; неискушенные тунцы с бонитами с жадностью накидывались на хитроумные земные приманки. Голод америкосам не грозил, а вот жажда – запросто, так как на острове не имелось источников пресной воды. От слова совсем.

По этой причине, кстати говоря, серокожие не использовали закрытую и удобную якорную стоянку в жерле вулкана в качестве маневренной базы для своего военно-морского флота. Стоянкой иногда пользовались торговцы, да и то лишь для того, чтобы укрыться от надвигающегося шторма либо для срочного ремонта судов. К тому же остров лежал на отшибе, далеко в стороне от основных морских трасс дайярцев, поэтому купеческие корабли посещали его от случая к случаю, как говорится, по большим праздникам.

Прежде чем идти по вырубленному в стенке проходу в жерло вулкана, наши моряки подняли в воздух беспилотник. «Аврора» в этот момент находилась за горизонтом, прячась в лучах заходящего солнца, и, вероятно, была невидима для наблюдателей с берега. Во всяком случае, пиндосы не заметили ни наш сторожевик, ни радиоуправляемую модель «спитфайра», облетевшую остров по кругу. А может, и заметили, но в сумерках приняли летательный аппарат за одну из тех здоровущих морских птиц, что в изобилии гнездились на недоступных двадцатиметровых утесах, на которые было практически невозможно забраться без специального альпинистского снаряжения и соответствующей подготовки.

Терпеливо выждав, когда на морскую гладь опустится непроглядная тропическая ночь, Эрик Робертович полным ходом повел яхту к вулкану, стремясь успеть дойти до берега до восхода двух наиболее ярких лун.

Последовательно появившиеся над горизонтом спутники планеты осветили силуэт острова, позволив нашим морякам сориентироваться без помощи прожекторов – «Аврора» находилась в паре кабельтовых от одного из проходов в кратер вулкана. Спустя несколько минут наш сторожевик вошел в рукотворный канал, прямой, словно стрела, и достаточно глубокий, чтобы ввести в него огромный супертанкер.

При выходе из канала в жерло вулкана по надстройке яхты прошлась пулеметная очередь – янкесы все-таки засекли неожиданных «гостей».

Нашим морякам не оставалось ничего иного, кроме как ответить из обоих «эрликонов» и пары «браунингов», уперев в борта канадского тунцелова лучи мощных прожекторов. Огневая дуэль продлилась секунд семь – бортовой залп «Авроры» превосходил вражеский в несколько раз, не говоря уже про разницу в калибрах и более высокие проникающие-разрушающие действия полудюймовых и 20-мм патронов.

Спустя десяток секунд после начала боя фальшборт «канадца» превратился в дуршлаг, надстройка и капитанский мостик брызнули облаком обломков и кусков человеческих тел.

Американский пулемет замолчал, исковерканный меткой очередью «эрликона», несколько чудом уцелевших пиндосов бросились за борт, надеясь найти в море спасение от града раскаленной стали. Им повезло, так как поблизости не оказалось местных акул и прочих морских хищников, готовых схарчить неожиданно упавшее в воду лакомство. Добравшись до берега, пловцы смогли забраться на скалистые склоны кальдеры, откуда их пришлось снимать около полудня, когда подчиненные Сухонина разобрались со всеми неотложными делами.

В результате скоротечного ночного боя экипаж «Авроры» потерял двоих ранеными, на борту же канадского тунцелова насчитали восемь погибших и фрагменты тела, плюс к утру умерло еще трое американцев, которых жестоко искромсали крупнокалиберные пули. Далее, к одиннадцати раненым и покалеченным морякам с «Трэкстона» прибавилось еще девять человек «трехсотых», и двое пропали без вести – скорее всего, получив ранения, просто упали за борт и пошли ко дну. Наши моряки традиционно оказали посильную медицинскую помощь всем раненым и пострадавшим пиндосам, а тех, кому повезло уцелеть под огнем «крупняков» и «эрликонов», заперли в одном из салонов яхты, переведя их в разряд военнопленных.

– Не могут эти гребаные пиндосы не начать драки! – эмоционально резюмировал во время разговора по радио Эрик Робертович. – Никак не выйдут из роли главных главнюков всея вселенной, сраные гомосеки!

– Что там с трофеем? – хмурясь, спросил Альберт Петрович. Старый моряк видел, какие разрушения причинили очереди «вулкана» надстройке и мостику «Сириус Стара», поэтому вполне обоснованно подозревал, что двадцатимиллиметровки вкупе с «браунингами» основательно изрешетили корпус яхты. – Пробоин много?

– Подводных – ни одной, – с нотками удовлетворения в голосе сообщил Сухонин. – Я приказал парням вести огонь исключительно по палубе и надстройке, чтобы ненароком не утопить яхту. Парни не подвели…

– …Что с машинным отделением и рубкой? – перебивая, поинтересовался бывший «дед».

– С этим сложнее – в рубке сплошной разгром, – радиоэфир донес до нас тяжелый вздох гидрографа-пенсионера. – Машинное отделение не пострадало, мы довели тунцелова на буксире, пришвартовали к первой очереди причала… Не переживай, Алик – работы на яхте полно, как раз по твоему профилю.

Далее последовал рассказ о том, что пленные арабы уже строят вторую очередь причала, и через некоторое время Данилово смело можно будет называть портовым поселком. Либо припортовым, кому как нравится. Главное – с помощью вновь построенного причала и кранов «либхерр» мы получим возможность разгружать и загружать габаритные грузы прямо на палубу СТК, не говоря уже про перекачку нефтепродуктов с борта «Маджестика» в береговые хранилища. Как только построим эти самые хранилища.

Идея создания топливного терминала на одном из островов Амазонки – красивый, надо сказать, замысел, – была отвергнута сразу же после рекогносцировки наемниками данного острова.

Царство лиан и прочей тропической растительности на рассматриваемом острове, по словам капрала Терри Виллемса, можно было уничтожить лишь напалмом, да и то со второго раза. С учетом того, что с производством напалма у Конфедерации была напряженка, Стрелков с ван Клейстом решили не мудрствовать сверх меры и в темпе строить деревянный причал прямо напротив Данилово. Благо пленные арабы заготовили достаточное количество материала, и, кроме «Дзуйкаку» и СТК, под рукой имелись три паровых фрегата военно-морского флота Дайяра. С командами опытных и трудолюбивых моряков, разумеется.

Следующая новость, которую мы, выслушав мнение Николаича, сочли положительной: в Данилово с дружеским визитом пожаловали наши старые знакомые – Ахмед Мансуров и Руслан Дадашев. На трех бронированных грузовиках, со свитой из двух десятков бойцов чеченской национальности. Гости отрекомендовались посланниками генерала Левандовского, который заранее предупредил по радио об их прибытии, хотя, по сути, представляли все московские группировки.

Как мы и предполагали, московские начальники и вожди предлагали Конфедерации мир, дружбу, плюс – военный союз против общих врагов. Таких, как Новый Халифат и ему подобные государственные образования, а также беспредельщики всех мастей, национальностей и рас… Видимо, в Москве заранее занесли в данную категорию и многочисленных аборигенов нового мира, ибо, увидев иржиков, визитеры испытали настоящий культурный шок. Хорошо еще, что не схватились за автоматы.

Предлагая военный союз, чеченцы рассчитывали в самом ближайшем будущем провести первую совместную военную операцию – разгромить окопавшуюся на Курском полуострове московско-грузинскую «братву» и их сателлитов из числа среднеазиатских гастарбайтеров. Данный план москвичи мотивировали тем, что филимоновские бандиты засели в стратегически важной точке береговой линии, и, вообще, само их присутствие угрожает единственной сухопутной коммуникации между Москвой и Данилово.

Нашему «команданте», у которого голова пухла от более важных проблем, было плевать на диспозицию московско-грузинских уголовников и гастеров. В реликтовых джунглях нового мира могли сгинуть как диверсионные группы «братвы», так и мирные караваны, на которые якобы собирались нападать филимоновские отморозки. Люди могли, к примеру, банально застрять в лесу из-за технических проблем, поломки машины, с последующим близким знакомством со здешней плотоядной фауной. Начиная от динокур и заканчивая местными анакондами.

Мы же, в случае острой необходимости, имели возможность воспользоваться водным транспортом, благо Конфедерация и ее теперешние союзники располагали энным количеством кораблей и судов. В общем, бельгийца мало волновало то, кто окопался на Курском полуострове.

В отличие от ван Клейста, майор Стрелков в принципе поддерживал идею сплошной «зачистки» от бандитов территорий между Москвой и кластерами, контролируемыми силами Конфедерации. Однако после заключения военно-политического союза с иржиками Сергей Николаевич сосредоточил все свое внимание на более важной для него лично задаче – на операции против «зетасов» и бразильцев. Филимоном и его шайкой планировалось заняться позднее, после освобождения оккупированных латиноамериканцами российских земель. По этой причине Стрелков не стал ратовать ни за высадку морского десанта в тылу московско-грузинской «братвы», ни за танковый рейд по джунглям в направлении Курского полуострова.

Полагаю, Мансуров-младший испытал острое разочарование, не получив желаемого результата от первого же дипломатического шага. Но виду не подал, тактично перейдя к другим, не менее значимым для москвичей темам. А именно – к топливно-энергетическому и продовольственному вопросам.

На рейде напротив Данилово в это время находились четыре корабля, принадлежавшие к различным, абсолютно непохожим мирам и эпохам: старый трудяга СТК и три паровых фрегата военно-морского флота Дайяра. Небольшой теплоход класса «река-море» ну никак не соответствовал образу океанского нефтеналивного судна, а фрегаты серокожих нельзя было спутать с земными танкерами даже в кошмарном сне.

Шила в мешке не утаишь – представители Левандовского стопудово раздобыли кое-какую оперативную информацию о нашем танкерном флоте, однако во время переговоров не видели в близлежащей акватории ничего похожего на суда указанного выше класса. Поэтому чеченцы сделали хитрый ход, поинтересовавшись, способна ли Конфедерация оказать помощь Москве и Ростову продовольствием и энергоресурсами в принципе. Хотя бы единовременную, как говорится в подобных случаях, гуманитарную.

Понимая, что в дальнейшем Ахмед Мансуров попытается самым примитивнейшим способом предъявить претензии, наши военачальники не стали наводить тень на плетень, пообещав, по возможности, помочь москвичам ресурсами. А чтобы посланцы Левандовского не раскатывали губенки, прозрачно намекнули гостям, что Конфедерация имеет определенные договоренности с генералами Калетником и Цзи Лином, а также с армянскими союзниками. Последние недавно передислоцировались из Тордаташа и, в ожидании достройки причала, на порядок усилили скромный гарнизон Данилово.